– Сроки расследования по делу об убийстве Дорит Шульман истекали. Надо было или передавать дело в суд, или отпускать Рами Полага домой. Судья уже дважды продлял срок содержания подозреваемого под стражей, но больше тянуть было нельзя. Новых доказательств не предвиделось, старые были для Шапиро неубедительны. Дан не знал, что предпринять. Он уже доложил свои соображения начальнику, тот велел готовить заключение для суда.

– Старший инспектор сидел в своем кабинете и уныло смотрел на экран компьютера. Считалось, что он занят подготовкой бумаг. На самом деле, он ломал себе голову над вопросом, что еще можно предпринять. Объявить Эстер Полаг в розыск? Но что она совершила? Она, возможно, даже не подозревает, что в дома ее

– считают умершей и путешествует спокойно по миру – с ее деньгами это не проблема. Кстати, а где же она берет деньги? Если у них с мужем общий счет, то он должен был заметить исчезновение некоторых сумм. Но, возможно, у женщины были и собственные средства. Она, как уже успел выяснить Дан, работала в фармацевтической фирме на ответственной должности с хорошей зарплатой и была единственной дочерью весьма состоятельно адвоката, умершего несколько лет назад. Ее мать умерла, когда Эстер еще училась в университете. Проверить наличие собственных счетов у пропавшей женщины можно было только с разрешения суда. А что он может предоставить суду – показания альфонса? Шапиро даже застонал от злости.

– Усилием воли заставив себя успокоиться, инспектор продолжил размышлять. Где Рами Полаг мог достать яд? Не пойдешь же в аптеку с просьбой отвесить грамм сто для убийства надоевшей любовницы! Может, он попросил у жены – она ведь работала в фармацевтической фирме. Мол, «дай, дорогая, чуточку яда – надо любовницу прикончить, – и тебе станет хорошо, и мне спокойно». Стоп. Надо исходить из обратного. Если выбран такой экзотический способ, стало быть, более простым, если можно так выразиться, было для убийцы достать яд, а не пистолет, например. Далее. Если Дорит действительно была отравлена женой Полага, то яд Эстер могла взять только на работе. Но там должен быть строгий учет таких препаратов. Вот она – зацепка!

– Нельзя сказать, что решение искать следы преступления в фармацевтической фирме принесло старшему инспектору некоторые проблемы, – он нажил себе столько головной боли, что не хотел даже говорить об этом. Ни одна компания не захочет портить свою репутацию даже намеком на полицейское расследование, а уж тем более, если речь шла об убийстве, да еще с помощью яда, похищенного, вероятнее всего, в лаборатории этой фирмы! Компания была крупная, имела в штате целый полк адвокатов и, в случае провала полиции, Дану грозили крупные неприятности. Трудность состояла в том, что у Дана не было никаких серьезных улик, кроме собственных догадок и показаний Игаля Шварца. Помогли эксперты, определив состав яда. Некоторые компоненты – весьма редкие – могли быть только в крупных фармацевтических фирмах. В конце концов все вопросы были согласованы, разрешение получено, и старший инспектор, сопровождаемый своими сотрудниками

– и экспертом, направился в компанию, где прежде работала Эстер Полаг.

– Начальник лаборатории встретил их, мягко говоря, неприветливо. Дан отнес эту враждебность не к себе лично, а к вторжению посторонних в святая святых – лабораторию по разработке новых препаратов. Ритуал приветствий и знакомства с начальником получился весьма натянутым. Шапиро постарался снять напряжение, рассказывая, что привело полицейских в лабораторию. Однако, по мере его объяснений, неприязнь, которая должна была, по расчетам инспектора, смениться деловым сотрудничеством, явно усиливалась. Пришлось оставить попытки наладить нормальный диалог и приступить прямо к делу.

– Как у вас хранятся ядовитые вещества? – задал Дан первый вопрос.

– В сейфе. Запертые, разумеется.

– Кто имеет доступ к сейфу?

– Я.

– Только вы? А если вы отсутствуете по какой– либо причине?

– Тогда мой заместитель. Но все это отмечается в журнале.

– Когда последний раз проводили учет содержимого сейфа?

– Месяца два назад, может больше, – замялся начальник лаборатории.

– Вы, что же, не фиксируете это документально? – удивился инспектор.

– Фиксируем. Все это есть в журнале. Просто я не помню: столько дел.

– Я хотел бы посмотреть его. И прошу вас провести внеплановую проверку содержимого сейфа.

– Хорошо.

– Впрочем, объяснение враждебности руководителя лаборатории не заставило себя долго ждать. Дан уже сделал вывод, что этот человек не сильно обременяет себя соблюдением инструкций и техники безопасности. Дальнейшие события подтвердили его предположение.

– Проверка содержимого сейфа выявила недостачу практически всех препаратов, которые являлись компонентами яда. В журнале вместо подписи начальника лаборатории часто стояла подпись заместителя – Эстер Полаг. Начальник лаборатории потерял весь свой апломб и бормотал что-то о доверии, оказываемом многолетней сотруднице, которое та обманула, потом сообразил, что она погибла почти два месяца назад и совсем растерялся, не понимая, как умершая

– женщина могла кого-то отравить. Шапиро его не слушал. Все это теперь было уже внутренним делом фирмы. Оставив двух сотрудников и эксперта оформлять соответствующие бумаги, он поехал в управление.

– Конечно, это была победа. Осунувшегося и потерявшего весь свой лоск Рами Полага выпустили под подписку о невыезде. Но что было делать дальше? Где искать Эстер?

– Телефонный звонок отвлек Шапиро от тягостных размышления.

– Привет, Дан! – прогудел из трубки знакомый бас. – Как дела?

– Звонил хороший приятель – начальник полицейского отделения аэропорта Бен-Гурион. В любое другое время, Шапиро с удовольствие поболтал бы с ним, обсудил последние баскетбольные матчи, но сейчас, с трудом поборов раздражение – чем приятель-то виноват! – ответил сухо:

– Привет.

–

– Ты чего? – удивился самолетный начальник. – Дома что-нибудь? Дети здоровы?

– Дома все нормально, извини Арик, работа…

– А, ну, это в порядке вещей. У меня работа такие сюрпризы преподносит – я уже и удивляться перестал.

– Дан это прекрасно знал. Никто не мог сказать, что у старшего инспектора работа легкая и приятная, но он не имел и сотой доли той нагрузки, ответственности, постоянной готовности к любым, самым невероятным ситуациям, которые выпадали на долю его коллеги почти ежедневно. Один иерусалимский синдром, например, чего стоит! Становится человек посреди зала прилета в белой простыне и начинает проповеди читать или громко псалмы петь. От неожиданности люди шарахаются, разбегаются, может начаться паника – самое страшное. Или наоборот, собирается толпа, что тоже опасно и непредсказуемо. И ведь человек не виноват: он проделал долгий путь до Израиля, до Иерусалима и теперь воображает, что владеет божественной силой, – это болезнь. Надо обращаться с ним сочувственно и вежливо. И еще, и еще.

– Практически единственные ворота страны, открытые для полутора миллионов человек ежемесячно, требовали от руководителя отделения полиции такого опыта, знаний и умения, что приятель Дана уже становился в некоторой степени

– легендарной личностью в полицейских кругах. Суровый и сосредоточенный на работе, он, вне служебных забот, оставался весельчаком и балагуром.

– Шапиро окончательно раскаялся в своей невольной грубости и повторил:

– Извини, Арик, совсем одно дело задолбало. Голова не работает. Как у тебя?

–

– Полный порядок! – бодро отрапортовал друг и продолжил: – но, как ты понимаешь, я тебе посреди рабочего дня звоню не здоровьем интересоваться.

– Это Дан и сам прекрасно понимал, зная плотность рабочего графика коллеги.

– Тут у меня тень отца Гамлета появилась.

– Чего? – изумился Дан, неизвестно чему больше – то ли самому сообщению, то ли балагурству Арика в рабочее время.

– Ну, или дух умершего – что тебе больше нравится?

– Поскольку Шапиро продолжал молчать от удивления, полицейский продолжил:

– Ладно, я чувствую, что ты уже заработался окончательно. Рассказываю. Полчаса назад приземлился рейс из Рима. Пассажиры, как водится, пошли через пограничный контроль, и тут одна дамочка протягивает паспорт, служащий пробивает номер в компьютере и видит, что он умерла!

– Старший инспектор продолжал молчать, но уже по другой причине: он затаил дыхание, боясь спугнуть удачу.

– Не дождавшись удивленного возгласа, на который он вправе был рассчитывать, собеседник переспросил:

– Эй, ты со мной еще?

– Да, да, – хриплым от волнения голосом произнес Дан, – дальше рассказывай.

– А что дальше? – проворчал Арик, и Шапиро воочию представил себе, как он пожимает широченными плечами. – Сотрудники у нас обученные и ко всему привыкшие. Вежливо так сообщили, что, по всей видимости, произошел сбой в компьютере, и попросили пройти в помещение полиции. Пока она там возмущалась и пила кофе, мои ребята успели выяснить, что она погибла в Альпах, а ее муж проходит подозреваемым по делу об убийстве любовницы, и дело это ведешь ты. Узнав про весь этот салат, я сам решил тебе позвонить, и где благодарность?

– Арик, – не обратив внимания на последнюю фразу, – просипел Шапиро, – где же она сейчас?

– Как это, где? – изумившись внезапной тупости приятеля, удивленно произнес

– начальник отделения. – Конечно, у нас сидит, тебя дожидается…