Корабль, который нес нас на север был одним из тех, что я заприметила, когда ждала Харека на пристани. Это была длинная ладья, довольно вместительная, в трюме которой нашлось место для наших лошадей, а длинный нос украшал устрашающего вида резной дракон. Хозяин корабля по имени Берси, был огромный могучий мужчина с длинной светлой бородой, которую он заплетал в косу и волосами спадавшими ниже лопаток. Я сразу поняла, что люди на корабле не купцы, хотя их трюм был почти наполовину забит всевозможными товарами и мешками с тканями. Они походили скорее на дружину и определенно прибыли из тех мест, откуда был родом и сам Харек. Это были северяне.

Вся дружина состояла из тридцати мужчин, разных, как пальцы на руке, но их одной схожей чертой было крепкое телосложение и довольно устрашающий вид. Первые дни плаванья на нас поглядывали с интересом, а точнее на меня, ведь Харек для них был почти своим. Земляк. А вот я оказалась чужой и ко мне присматривались, приценивались, хотя скоро этот интерес угас, что меня только порадовало.

Но один мужчина из дружины Берси все же привлек мое внимание. Черноволосый и довольно красивый воин и сам, кажется, положил на меня глаз с первой минуты, как только я ступила на палубу ладьи. Как позже я узнала, его имя было Йорген и судя по его отношениям с вождем, этот воин был не последним в его дружине. Часто сидя на палубе и глядя на бескрайнее море, я чувствовала на себе его взгляд, а когда оборачивалась, чтобы убедится смотрит ли Йорген на меня, то видела лишь его улыбку. Он никогда не отводил взгляда и глядел уверенно, не скрывая своего ко мне интереса. Нравился ли он мне? Нет, просто слишком напоминал внешне Желана и даже ямочки на щеках у них были одинаковыми.

Кажется, не только я одна заметила этот его интерес. Харек тоже видел, как мы с Йоргеном обменивались взглядами и мне показалось, что ему это очень не понравилось, но он молчал и только стал мрачнее, чем прежде, хотя по-прежнему заботился обо мне, насколько мог.

Берси взял с нас за проезд плату, но ко всему прочему, мы должны были помогать ему и его дружине. Я готовила и стирала, а Харек, наравне с другими людьми Берси садился на весла, когда наступала его очередь. Так прошел почти месяц с того первого дня, как я ступила на палубу корабля. Дни казались монотонными. Каждый день одно и тоже - море, море и снова море. Скоро от этой синевы мне уже стало не по себе. К постоянной качке я привыкла и кажется, сойди я на ровную землю, буду ходить переваливаясь, как откормленная гусыня.

В один из солнечных дней, ближе к закату, вдалеке показался остров, к которому и направил свой корабль Берси. У нас почти закончилась питьевая вода и появление этого островка было вполне своевременным.

Когда корабль пристал к берегу, решено было остаться переночевать эту ночь на земле. Небо не предвещало изменений погоды в худшую сторону и ладью оставили у берега, закрепив на тросы.

Пока я возилась с ужином, дружинники исследовали берег. Совсем скоро им удалось найти питьевую воду и пока варилось мясо, мужчины наполнили опустевшие бочки водой, а Харек вывел из трюма по сходням наших лошадей, чтобы они отдохнули от долгого плаванья.

Когда мужчины во главе с Берси собрались у костров, я раздала всем деревянные тарелки, наполненные кашей с мясом, а сама села в отдалении и наблюдала за гуляющими у кромки моря лошадьми.

Над водой медленно опускался закат. Его золотые блики играли на водной ряби, а небо у самого горизонта переливалось алым от нежного розового, до темно бардового у самой воды.

Я вспомнила свою прежнюю жизнь и деда Баташа. Что он там делает, как живет без меня? Жаль, никто не мог дать мне на это ответ. Возможно, я когда-нибудь смогу вернутся домой, но через сколько лет - это будет и будет ли? Дождется ли меня дедушка?

- О чем мечтаешь? - раздался рядом чужой голос.

Я оторвалась от лицезрения горящего моря и посмотрела на подошедшего ко мне мужчину. Йорген!

- Ни о чем, - ответила я, - Просто любуюсь закатом!

Мужчина перевел взгляд на линию горизонта и улыбнулся. Взглянув на него, я почувствовала, как мое сердце пропустило удар. Йорген стоял ко мне в пол оборота и сейчас как никогда раньше напомнил мне княжича. Я встряхнула головой, пытаясь прогнать нахлынувшее воспоминание, когда мужчина посмотрел на меня, все еще улыбаясь.

- Что связывает тебя и Харека? - спросил он прямо. Я видела по его пытливому взгляду, что его действительно интересовал мой ответ, и он ждал его, но что я могла сказать? Кем был для меня Харек? Другом или кем-то большим? Мужчина, который столько раз помогал мне, поддерживал и относился так, как никто другой до него, за исключением только деда Баташа, кем он был для меня? Я и сама не знала ответа, потому промолчала и Йорген не стал настаивать на моем ответе, видимо сделав свои собственные выводы. А я оглянулась назад, туда, где среди воинов Берси сидел и Харек и увидела, что он смотрит в нашу с Йоргеном сторону. Что-то заставило меня подняться с камня и поспешно отойти от моего собеседника, но к моему удивлению, воин пошел следом.

- Значит, вы не пара, - сказал он, поравнявшись со мной, - Я так и подумал. За все это время ни ты ни Харек даже не прикоснулись друг к другу!

Я остановилась и посмотрела на мужчину.

- Да, мы не пара, - сказала я, - И что это меняет?

- Не пара и скорее всего не любовники, - проговорил Йорген, глядя мне прямо в глаза, - И это многое меняет.

Я пожала плечами и отправилась собирать тарелки у мужчин, а Йорген остался стоять и смотреть мне вслед, а я радовалась тому, что он не увязался за мной. Едва я поравнялась с Хареком, как тот встал и протягивая мне пустую тарелку спросил, не надоедает ли мне Йорген.

- Нет, - я покачала головой и улыбнулась ему, но Харек словно потемнел лицом.

- Что с тобой? - спросила я тихо.

- Ничего, - он отвернулся.

- Ничего, - повторила я тихо и помедлив какую-то секунду, пошла собирать остальную посуду. Я не удивилась, когда Йорген вызвался помочь мне донести грязные тарелки до ручья, и хотела было отказаться, но кажется он уже для себя все решил, потому что поднял мой груз и прихватив факел, чтобы освещать наш путь, поспешил вперед, не оставив мне иного выхода, как пойти следом.

Когда мы оказались на месте мужчина поставил на землю посуду, закрепил факел в глине и привалившись спиной к дереву, стал наблюдать за моей работой. Я опустилась на колени, опасаясь поворачиваться к нему спиной, и если Йорген это заметил, то не подал виду. Его взгляд прожигал мне спину, хотелось обернутся и сказать ему, чтобы он уходил. При всей своей схожести с Желаном, он все же им не являлся, и я это вполне осознавала. И хотя я все еще вспоминала княжича, мое сердце стало спокойнее воспринимать эти воспоминания. Что-то во мне менялось и это радовало меня. Кажется, моя любовь истончилась и теперь от нее осталась только тень, легкой и приятное воспоминание. Промывая очередную тарелку я думала о том, что стоит оставить в памяти только хорошее, что было между мной и молодым князем.

- Ты снова о чем-то задумалась? - спросил меня Йорген.

- Ты это понял по моей спине? - уточнила я.

Мужчина рассмеялся.

- Почти! - ответил он сквозь смех.

Я поставила последнюю тарелку, взглянула на высокую горку из чистой посуды и встала, оправив подол платья. Йорген шагнул ко мне, но вместо того, чтобы взять тарелки, внезапно обхватил меня руками и притянул к себе.

- Думаю, я не ошибся, решив, что нравлюсь тебе! - произнес он, глядя в мое лицо.

Я рванулась в его руках, но мужчина только крепче прижал меня к себе.

- Я ведь нравлюсь тебе, не так ли? - прошептали мне в ухо его горячие губы.

- С чего ты взял? - я ухитрилась высвободить руки и уперлась ими в широкую мужскую грудь.

- Я видел, как ты на меня смотрела, - ответил он.

Я вздохнула и стараясь быть спокойной, снова заговорила, придав голосу ледяных ноток.

- Да, смотрела, но только потому, что ты мне напомнил одного человека.

- Ты его любила?

Образ Желана встал перед глазами. Любила ли я его? Наверное, да, пока он не предал меня, променяв на деньги и власть, а после отказавшись даже прийти, когда я сидела в сарае, ожидая казни. Но и тогда я его все еще любила, а потом что-то изменилось и от чувства осталась только светлая грусть.

- Почему ты не отвечаешь? - спросил он.

- Не хочу и отпусти меня, - я с силой толкнула ладонями в твердую грудь дружинника.

- Отпущу, если поцелуешь! - шутливо ответил Йорген.

Я нахмурилась.

- Даже не думай, - сказала я.

- Я уверен, тебе понравится, - прошептал он и прижался своими губами к моим губам.

Я не знаю, почему позволила ему себя поцеловать, но не оттолкнула его. Наверное, я хотела понять, буде ли поцелуй другого мужчины таким же сладким, как поцелуи Желана... Оказалось, да. Надо отдать должное Йоргену, целовался от преотлично и мне не было противно, даже немного приятно, но не более того. Тело не отозвалось, чувства не всколыхнулись, сердце продолжало биться ровно и спокойно, словно и не было никакого поцелуя.

Когда рядом хрустнула ветка я удивленно посмотрела в сторону, откуда раздался звук и успела увидеть темную фигуру, спешащую прочь. Йорген отпустил меня. Он выглядел довольным, а я смотрела во след мужчине, что почти бежал от того, чему оказался невольным свидетелем.

- Харек! - раздался в голове громкий крик, но губы так и остались сомкнутыми. Я бы узнала его из тысячи силуэтов. Он был здесь и видел, как я целовалась с Йоргеном, точнее, как я позволила этому мужчине поцеловать себя.

Йорген поднял посуду и теперь стоял, глядя на меня в ожидании.

- Что-то ты выглядишь взволнованной! - улыбнулся он, - Неужели тебе понравилось?

Я качнула головой, вдруг остро осознав, что произошедшее было моей ошибкой. Кажется, я обидела Харека, или он просто ушел, чтобы не мешать? Возможно, я преувеличиваю и ему все равно? Ведь этот северянин никогда не делал мне даже намека, что я интересна ему, как женщина. Возможно я все себе сама напридумывала, и его интерес и свою привязанность.

- Пойдем, - произнесла я и шагнула вперед, прихватив факел.

Когда мы вернулись обратно на берег, Йорген отнес посуду на ладью, а я стала высматривать Харека, среди сидевших у костров мужчин. Даже не знаю, как получилось, но я увидела его почти сразу же, но подойти так и не решилась.

Я ушла спать на корабль, не рискнув спать среди мужчин. Проводивший меня взглядом Берси, кажется оценил мое решение. Устраиваясь на палубе на теплом одеяла, я заложив руки за голову долго любовалась на звезды, пока не уснула. Странным образом в эту ночь меня не мучали разные мысли, я не вспоминала о своем прошлом и вопреки ожиданиям, Желан не пришел ко мне во сне, как делал это почти каждую ночь с того самого дня, как я покинула родной город. Сегодняшний сон был крепким и долгим и по утру я проснулась на удивление бодрой.

Йорген оказался настойчив. Его ухаживания продолжились и на корабле. Когда мы отправились в дальнейший путь, мужчина дал мне понять, что намеревается добиться моей благосклонности, но на все его попытки сблизится я отшучивалась, а наши разговоры сводила на нет, что, впрочем, его совсем не останавливало и даже напротив, только подхлестывало интерес.

Харек следил за мной издалека, но с той самой ночи даже не подошел ко мне, едва кивнул, здороваясь. Мне было немного обидно, и я решила сама подойти к нему. На корабле, даже таком большом, как ладья Берки, невозможно было уединится, но я взяла Харека за руку и потянула за собой на корму, где стояли в два рядя бочки с питьевой водой.

- Что происходит? - спросила я, - Ты избегаешь меня?

Северянин только улыбнулся.

- Разве здесь это возможно? - спросил он.

- Ты вчера видел меня и Йоргена? - продолжила я.

- Это не мое дело? - лицо мужчины словно окаменело, - Это ты хочешь сказать? Я ведь понимаю, чем тебя привлек Йорген.

- Да, - кивнула я, соглашаясь, - Йорген очень похож на Желана, только я ведь понимаю, что это не он и одного внешнего сходства мало...

- Мало для чего? - голос Харека стал сухим и хотя говорил он почти шепотом, мне показалось, что нас слышно даже на носу корабля, - Я думал, ты действительно пытаешься забыть княжича, да вот только вижу, что ошибся.

Он отвернулся и прошел мимо меня, а закусив губу отвела глаза, чтобы не смотреть на него даже краем глаза. Внутри меня все сжалось в тугой комок. Я чувствовала, что Харек отдаляется и мне не хотелось этого, после всего, что мы пережили вместе, я не могла потерять такого друга. Надо было что-то предпринимать и, наверное, как-то перестать общаться с Йоргеном, раз это так расстраивает Харека, но как назло мой новый ухажер продолжал обхаживать меня и сбежать от него я не могла. Да и куда денешься с палубы корабля, если вокруг только море. Мне оставалось только ждать того дня, когда мы наконец-то прибудем на родину северянина, где наконец сможем проститься с Берси и его дружиной. Я даже молила богов об избавлении от Йоргена, который казался мне уже не привлекательным, а скорее назойливым.

По ночам я теперь спала одна. Харек больше не расстилал за моей спиной одеяла и не ложился рядом, обнимая и давая ощущение защищенности. А днем, глядя на нас с Йоргеном он только сжимал челюсти и зло поблескивал глазами, но не вмешивался, когда другой садился рядом со мной, чтобы вместе позавтракать или пообедать.

- А твой друг ревнует, - как-то сказал мне Йорген, когда мы в очередной раз сидели рядом по его инициативе и ели вяленое мясо.

- Что? - я едва не поперхнулась куском лепешки.

- А ты разве сама не видишь? - спросил меня воин и рассмеялся, - Если бы его глаза могли убивать, я бы тут с тобой сейчас не разговаривал. Кто бы подумал, что он способен на чувства, а казался таким сдержанным...

Я подняла взгляд и устремила его на Харека, сидевшего в стороне. Его глаза и правда метали молнии и все, как оказалось из-за того, что Йорген ухитрился незаметно положить свою лапу на мое колено, да так, что я, задумавшись, даже не почувствовала это через ткань платья. Я тот час же стряхнула руку наглеца, но он отреагировал на мой жест своей привычной улыбкой, с ямочками, как у Желана. Только вот теперь эта улыбка начала вызывать во мне стойкое чувство неприязни. Я в эту минуту как никогда сильно захотела оказаться как можно дальше отсюда.

Давно уже Милава не была счастлива, как в тот день, когда узнала, что скоро станет матерью. Она снова сияла, на красивом лице появилась улыбка, яркая, как в самый первый день ее знакомства с Желаном. Молодая женщина была уверена, что эта новость окажется приятной для ее мужа и вернет его в семейное гнездо. Она едва дождалась вечера, когда княжич вернулся из дозора вместе со своими дружинниками. Выглянув в окно она увидела его въезжающим в ворота, а следом и остальных воинов.

Молодой князь спешился. Конь под ним было взбрыкнул, но короткий и очень чувствительный удар плетью успокоил жеребца, а Милава только подивилась жестокости, не свойственной тому Желану, за которого она выходила замуж. Но решив не обращать на это внимания, княжна бросилась к зеркалу, окинув взглядом уложенные косы и румяное, счастливое лицо и не сдержавшись встала в профиль, поглядела на свое отражение в зеркале, приложив ладони к еще совсем плоскому животу. Женщине не верилось, что там, внутри нее живет их с Желаном продолжение, сын или дочка!

- Он обрадуется, - сказала она отражению, - И у нас все будет по-прежнему! - она еще раз улыбнулась сама себе и выскочила из комнаты, почти слетев с лестницы и на пороге увидела княжича, входящего в дом.

Желан казался недовольным. Он держал хлыст в правой руке и нервно постукивая им по колену, переступил порог родного дома, когда на шею ему бросилась его жена.

- Я так рада, что ты вернулся, - защебетала она и муж едва взглянул на нее, как тут же понял, случилось что-то хорошее. Точнее, он надеялся, что произошло действительно что-то хорошее, что возможно вернет хоть на мгновение счастье в его душу. Но новость, рассказанная Милавой повергла его в ужас.

- Ребенок? - переспросил он.

Милава радостно закивала. За ее спиной появился князь Буревой, вышедший с кухни. Он услышал последние слова невестки и широко заулыбавшись, поспешил к молодым супругам.

- Вот это новость! - почти прокричал он, - У меня будет внук! - и не постеснявшись смачно поцеловал покрасневшую Милаву и только ее муж стал еще мрачнее, чем прежде. Заметив состояние Желана, молодая княжна нахмурилась и хотела было что-то спросить, как княжич схватил ее за руку и потащил за собой наверх, мимо удивленного Буревоя.

Милава готова была расплакаться, когда они вошли в ее комнату, и муж усадив ее на постель, смерил женщину тяжелым взглядом, в котором совсем не было радости. Да и сама Милава больше не испытывала ее и чувствовала себя так, словно сделала какую-то подлость по отношению к мужу.

- Сегодня же ты соберешь свои вещи и отправишься к отцу погостить! - заявил он, - Скажешь, что соскучилась, а я занят, вот ты и решила развеяться.

Милава нахмурила брови.

- Да что ты такое говоришь? Я никуда не поеду! - запротестовала она, но стоило только мужу бросить на нее свирепый взгляд, как женщина замолчала.

- Поедешь и останешься там до рождения ребенка. Я не знаю, как ты объяснишь это отцу, но уж постарайся...

Губы княжны задрожали.

- Ты бросаешь меня? - спросила она, почти плача.

- Не мели ерунды! - отрезал он.

Милава почувствовала, как первая слеза проделала дорожку на ее щеке. За ней поспешила другая...

- Ты отказываешься от нас? - спросила она.

Желан повернул к ней лицо. Выражение его очень не понравилось княжне.

- Так надо, пойми, - выдохнул он и внезапно опустившись перед женой на колени, обхватил ее руками, прижался лицом к животу. Та его сущность, что называлась Хейд тот час почувствовала новую жизнь, зародившуюся в женском лоне, чудовище знало, каким вкусным бывает подобный деликатес и десны княжича зачесались от нестерпимого желания. Он отпрянул от Милавы и вскочив на ноги подошел к двери.

- Завтра ты уедешь, - сказал он не оборачиваясь и вышел.

Милава долго еще смотрела на закрытую дверь, а потом упала на подушки, уткнувшись в них лицом и заплакала.

Желан ненавидел ночь, потому что именно тогда жажда становилась совсем невыносимой, а если еще на небе светилась полная луна, то превращения избежать было невозможно.

В эту ночь было полнолуние, и княжич еще с закатом покинул дом, опасаясь что в образе Хейд не удержится от соблазна попробовать свою собственную жену, которая теперь носила его дитя.

- Вкусное дитя! - промелькнула страшная мысль в его голове, и княжич застонал, схватившись руками за голову.

Ему становилось все труднее оставаться человеком. Лошади очень хорошо стали чувствовать в нем нечисть с того самого момента, как он впервые убили ему приходилось заставлять их носить его на своей спине. И пусть его первой жертвой стал олень, пойманный в лесу, на вкус крови опьянил существо, что жило в нем и теперь Хейд требовал все больше и больше и почти каждую ночь Желану приходилось уходить тайком в лес на охоту, а возвращаясь перед рассветом он падал на постель, порой даже не раздеваясь, сытый и полный сил, но при этом несчастный и сломленный.

- Это мне расплата за грехи матери и за то, что отказался от Метелицы, - иногда думал он, лежа без сна и глядя на зарождающийся на востоке восход. Метелица! Иногда он думал, где теперь находится девушка. Желан многое бы отдал, чтобы все повернуть вспять. Он до сих пор не мог понять, как ему могла понравился Милава, эта скучная кроткая княжна, но начинал подозревать, что без козней матери дело не обошлось. В сравнении с Метелицей княжеская дочь проигрывала и Желан пытался ее полюбить, или хотя бы заставить себя почувствовать ту привязанность, что была между ними до смерти Светолики, но не получалось.

Ему теперь почти не был нужен сон. Все давала кровь убитых им существ. Он стал заметно сильнее и быстрее. Его чувства обострились до предела, а что случилось бы питайся он правильно, как это делала его мать? Желан чувствовал потребность в человеческой крови, но пока еще мог сдерживаться и проходить мимо домов в городе, довольствуясь тем, что мог дать ему лес. Домашний скот он тоже не трогал...пока.

Это было трудно. Княжич поверить не мог, что Светолика столько прожила с таким проклятьем, да вот только ей это кажется, даже нравилось.

Желан застыл на лесной опушке. Посмотрел в сторону, откуда раздался едва различимый шум и прыгнул вперед скачком, словно дикий кот. Он превращался не так быстро, как его мать и обращение было болезненным, но когда впереди появился силуэт молодого лося, княжич уже стал полностью чудовищем. Он посмотрел на животное золотыми глазами и тихо подкравшись, прыгнул из-за укрытия.

Лось успел только закричать. Так, как кричат испуганные животные, пока крик не стих, превратившись в жуткое чавканье Хейд.