Бёдвар и его люди задержались у нас надолго. Как оказалось, они остались для того, чтобы помочь нам с хозяйством на первое время, да и как я узнала в дальнейшем, Харек попросил Бёдвара присутствовать на одном торжестве, о котором я узнала позже всех. И случилось это в тот самый день, когда я повстречала Руадана.

Я возилась возле курятника. Теперь, благодаря Хареку у нас были и куры и пара коз, да еще толстая свинка с поросенком и это не считая двух лошадей, что теперь стояли в хлеву, пока для них не поставят конюшню. Люди Бёдвара и Харек работали над нашим новым жилищем не покладая рук и часто вечерами, после ужина, мы все просто заваливались спать, в основном на полу, так как кровать в доме была всего одна и по негласному решению мужчин, занимала ее именно я. Несмотря на то, что дом находился в отличном состоянии, он был совершенно пуст, не считая той самой единственной кровати, да пары крепких столов и лавок.

В то день, когда я осталась на хозяйстве только с единственным дружинником Бёдвара, молодым воином по имени Бруни, а остальные мужчины загрузившись в ладью отплыли куда-то за утес, я копалась во дворе, отмечая место под огород, когда в ворота, оставшиеся незапертыми, прошел низенький худой старик, опиравшийся на длинную палку, похожую на посох. Вытерев руки о передник, я поспешила ему на встречу, при этом улыбаясь и думая про себя, откуда здесь взялся этот человек.

Старик остановился в шаге от меня и склонил седую голову. Я поклонилась в ответ.

- Я даже не думал, что когда-то здесь снова появятся люди! - произнес он тихим голосом.

- Добро пожаловать, - ответила я и показала рукой на дом, - Возможно вы голодны или хотите молока? - спросила я, но старик только улыбнулся и покачал головой.

- Я живу на Лебяжьем утесе, - произнес он, - И некоторое время следил за вами, думая, что кто-то без ведома владельца решил занять этот дом, но кода вчера увидел на берегу Бёдвара, то успокоился и решил прийти познакомится с новыми обитателями!

Я улыбнулась. Широко и искренне.

- Меня зовут Метелица, - представилась я. Из-за угла дома выглянул встревоженный Бруни и я подозвала его и познакомила со стариком.

- А мое имя Руадан! - старик при этом немного распрямил плечи. Я заметила с какой гордостью он произнес свое имя.

Бруни оставил нас и ушел за дом, а я пригласила старика войти внутрь, но он отказался.

- Я зайду вечером, когда Бёдвар вернется.

Я кивнув проводила его до ворот, а затем немного постояла, глядя, как старик исчезает в лесу.

К вечеру мужчины вернулись не с пустыми руками. Я только диву давалась глядя на то, что они привезли с собой. При этом выглядели они усталыми, но довольными.

- Откуда? - только и спросила я у улыбающегося Харека, поднимающегося самым первым от берега. Северянин продолжал загадочно смотреть на меня, пока Бёдвар, шедший следом и тащивший две крепкие лавки, при этом достаточно широкие, чтобы на них можно было даже спать, не произнес:

- Тут, в нескольких милях севернее находится большое поместье. У его хозяина, с которым я вожу приятельские отношения, есть замечательный столяр. Я знал, что у него найдутся нужные нам вещи!

Я проследила за тем, как мужчины занесли в дом лавки, а после сделали еще несколько ходок обратно на причал и принесли еще одну кровать и два стола. Кроме этого у нас появились и несколько котлов для приготовления пищи, пару чугунных сковородок и деревянная посуда, что не могло меня не порадовать. Но завершением всего стала просьба Харека спуститься с ним к берегу. На мои вопросительно поднятые брови, он только улыбнулся и бережно взяв мою руку, потянул меня по тропинке вниз. Я успела только разглядеть довольное лицо Бёдвара и поняла, что Харек затеял эту прогулку неспроста.

Мы спустились по тропинке вниз, но не дошли нескольких метров до берега, как Харек повернул в сторону и повел меня за собой. Он молчал, пока мы шли сквозь высокий папоротник, росший в этой части леса среди деревьев, и я смотрела на спину идущего впереди мужчины, думая о том, что же он такое задумал, что нельзя было сказать при всех и куда сейчас ведет, но когда спустя несколько минут мы вышли на обрывистый берег, то я невольно улыбнулась. Перед нами, совсем рядом, в нескольких метрах птичьего полета срывался вниз с противоположного утеса тот самый водопад, что заворожил меня, едва ладья Бёдвара обогнула Лебяжий утес. Я посмотрела на Харека и улыбнулась, широко и радостно. Теперь я поняла, что он хотел мне показать, но к моему удивлению, северянин не ответил на мою улыбку и казался каким-то напряженным. Он встал в шаге от меня, спиной к низвергающемуся водопаду и произнес:

- Тебе нравится здесь? - его голос был спокоен, но я различила нотки волнения в последующих словах, - Я вижу, что нравится.

Я прищурила глаза, глядя на то, что появилось в руке у мужчины, затем испуганно и не веря тому что вижу, перевела взгляд на его лицо. Харек не дал мне заговорить и просто протянул ко мне руку, на которых я увидела золотые браслеты.

- Я хотел сделать это в подобном месте, таком же прекрасном, как и ты! - сказал он.

- Харек! - запротестовала было я, но он покачал головой.

- Я надеюсь ты не откажешь мне в моей просьбе, - ему трудно давались слова. Я видела, что он сильно нервничает, сильнее, чем я сама.

- Ты выйдешь за меня? - произнес наконец то, что собирался Харек. Его глаза впились в мое лицо. Я видела, что он боялся моего отказа, даже после всего того, что было между нами. И я действительно не знала, что ему сказать. Я была пока не готова дать свое согласие.

- Харек, - я потянулась к нему, но браслеты не приняла, и он опустил руки, мрачнея на глазах.

- Харек, - быстро проговорила я, - Я еще не готова быть твоей женой. Нам ведь и так хорошо вместе, давай немного подождем! - взмолилась я.

Северянин вскинул голову. Взгляд его стал твердым и решительным.

- Зачем нам тянуть? Я хочу жениться на тебе и надеть на твои руки свои браслеты, чтобы каждый кто увидит тебя знал, что ты моя.

Я отвернулась.

- Не торопи меня! - попросила я тихо.

- Не торопить? - он сорвался на крик, - Ты вообще думаешь, что говоришь? После того, что было между нами, возможно, ты уже ждешь ребенка, ты об этом подумала? А мой сын или дочь никогда не родятся без брака! - он впервые разозлился за все то время, что я его знала, и я понимала, почему. Будучи самому незаконнорожденным, все свое детство он вероятно слышал только Бастард в свою сторону и я могла поклясться, что Асвейг приложила к этому свою руку. Конечно, он не желал подобного своему ребенку, остро переживая за собственное происхождение. А я почему-то не могла даже принять саму мысль о том, что у меня может быть малыш от Харека, хотя северянин был прав, то чем мы занимались, именно к этому финалу и приводило. Но я все равно не хотела принимать его браслеты. Пока не хотела.

- Мне надо время! - сказала я, глядя на северянина, - Дай мне его совсем немного. К концу нового месяца я дам тебе свой ответ! - Харека определенно не устраивал такой ход событий, но он, как и прежде, взял себя в руки и горько улыбнулся мне.

- Хорошо, - произнес он, - Будет так, как ты скажешь! - я видела, что в его лице что-то неуловимо изменилось и понимала, что виной была я. Я вспомнила о том, с каким выражением надежды и счастья он протягивал мне эти украшения несколько минут назад, а вот теперь передо мной стоял совсем другой человек и я не знала этого отстраненного мужчину, но изменить своему решению не могла и не хотела.

- Прости и пойми меня, - я сама не узнала свой голос. Таки жалобным он мне показался, но Харек не спешил успокоить меня, как делал это прежде. Он просто кивнул на тропинку, ведущую в лес и первым ступил на нее. Я немного постояла на месте затем оглянулась назад, на завораживающий водопад, и шагнула за северянином, глядя на его слишком прямую спину. Я сама не могла понять, почему отказала этому мужчине. Нас связывало слишком многое и я понимала, что он лучшее, что могло быть и вряд ли еще будет в моей жизни, но все равно не решилась принять его предложение.

- Харек, прости! - прошептала я еле слышно, но он услышал и остановившись так резко, что я налетела на его спину, обернулся ко мне и спросил:

- За что простить? За то, что ты меня не любишь? - его глаза метали молнии, - Думаешь, я этого не вижу и не понимаю?

Я открыла было рот, чтобы возразить и сказать ему, что испытываю только самые искренние и добрые чувства, но затем поняла, что подобные речи его еще сильнее обидят и оттолкнут от меня. Я и сама пока не могла разобраться в своих чувствах и потому просто закрыла рот и промолчала, а Харек отвернувшись, зашагал вперед.

До самого дома ни один из нас не проронил ни звука. Бёдвар, увидевший, как м возвращаемся, поспешил было нам на встречу, широко улыбаясь. Я поняла, что Харек сказал старому воину о своих намерениях, возможно, тот даже видел предназначавшиеся для меня браслеты, но заметив каменное выражение лица у первого и отрешенное у второй, он остановился, как вкопанный и нахмурился. Его взгляд скользнул в мою сторону. Я даже видела, как он мысленно спрашивает у меня: Почему? - и могла только пожать плечами.

Что я могла ответить Бёдвару, если сама себе не могла дать точный ответ?

- Быстро вы! - только и произнес старый воин.

Я прошла мимо него, направляясь в дом. Стоило поторопится с ужином... И я совсем забыла рассказать мужчинам о приходе загадочного старика, жившего на утесе.

- После расскажу, - мысленно сказала я себе и вошла в дом, чувствуя на своей спине тяжелый взгляд Харека.

Лето на севере было совсем не таким, как на его родной стороне. Желан чувствовал, что и сам воздух здесь холоднее, и море не такого цвета, и небо, опрокинутое над головой слишком синее. Даже ветер нес совсем другие запахи с близкого берега.

Княжич стоял у борта ладьи и смотрел на приближающуюся землю. Сколько он провел времени в пути, он уже не знал, сбился со счета дням и неделям, как и забыл о том, сколько кораблей он поменял и в каких городах успел побывать. Он чувствовала только одно - Гронв был прав, когда предупреждал молодого князя о том, что не стоит кормить Хейд свежей кровью. От этого существо становилось все сильнее и управлять им было очень трудно.

После того случая в порту, когда Желан спал девушку, он более не пил человеческой крови, но это не означало, что он стал меньше хотеть этого. Часто, глядя на гребцов, сидевших на скамьях, княжич испытывал невероятную муку и голод, сводивший его с ума. Что-то внутри него шептало, призвало действовать.

- Ты сильный, ты расшвыряешь людишек как котят и накормишь меня, - говорил Хейд и Желан только сильнее стискивал зубы, наклонялся через борт и пытался выровнять дыхание и унять биение сердца.

В подобные моменты на него обращали внимания те, кто находился на корабле, наивно полагая, что молодой мужчина страдает морской болезнью, что только подтверждал его бледный вид и зеленоватая кожа, но сам Желан знал истинную причину своего недомогания. Голод Хейд росла, и сила тоже.

Но вот и долгожданный берег. Княжич не дожидаясь сходней перепрыгнул через борт, утонул по пояс в холодной соленой воде, что несколько освежило затуманенный разум и когда его окликнули с корабля, только показал, что ему совсем плохо и бросился в лес. Он смог сдержать Хейд до того, как пропал в тени деревьев, там голодная тварь вырвалась на волю. Теперь Желан обращался легче и быстрее. Вот, мгновение назад между деревьев бежал человек и спустя несколько секунд ему на смену пришло худое сморщенное существо.

Хейд в один миг взобрался на верхушку первого попавшегося дерева, перебирая лапами ветви с быстротой куницы. В лицо княжичу ударил свежий ветер, качавший вершины сосен. Хейд обернулась назад, посмотрела на корабль и людей, спускавшихся по трапу. Времени у Желана было в обрез. Как только наберут свежей воды, то корабль снова пустится в дальнейший путь и ему уже стоит к этому моменту быть на берегу. Княжич чувствовал, что люди на судне как-то странно поглядывали на него, считали чудаком, и слава Богам, пока не опасались.

- Надо поскорее найти какое-то животное, - подумал Желан, втягивая в себя воздух. Возвращается голодным на корабль не стоило. Хейд слишком голодна и оставшийся переход до последней, конечной цели его пути стоило перетерпеть. Желан знал, что им придется плыть несколько дней подряд, без единой остановки и это угнетало его.

- Торопись, торопись! - твердило что-то внутри. Княжич вспомнил свою мать и поражался тому, как ей удавалось удерживать в себе Хейд, да и Гронв казался ему спокойным. Их обоих словно не беспокоило то, что внутри живет еще одно неконтролируемое создание, жуткая тварь, или Желан просто ошибался, и они могли контролировать эту тварь?

У княжича был ответ. Простой и понятный. Чтобы сдерживать в себе Хейд ему надо было всего на всего питаться людьми, чего он просто не приемлил. Случай в порту был только очередным доказательством того, что с Хейд стоит бороться, иначе он мог просто потерять в себе человека, а этого молодой мужчина боялся более всего.

Преодолев расстояние, отделившее Желана от берега, Хейд спустился вниз, туда, где он почувствовал устраивавший его запах. Княжич увидел на поляне самку оленя с потомством. Будучи человеком на охоте он никогда не позволил бы себе сделать то, что сейчас сделал Хейд, в едином сильном прыжке колдун завалил самку. Оленята не успели даже пискнуть, когда он схватил одного из них, впиваясь иглами зубов в тонкую шею, пока мать безуспешно пыталась подняться на ноги, придавленная телом чудовища. Два тонконогих малыша успели убежать и Желан проводил их тяжелым взглядом, отливающим золотом.

На корабль он вернулся вовремя. Кто-то из гребцов отметил, что прогулка по лесу видимо пошла ему на пользу. Желан только коротко кивнул и занял свое место на судне.

- Скоро все это закончится, - подумал он с надеждой, когда ладья отчалила от берега. Оставался самый большой отрезок пути по морю. Как и где он будет искать человека, способного ему помочь, Желан еще толком не знал. Он помнил только единственный ориентир, данный ему Гронвом, а именно название имения, недалеко от которого жил тот загадочный человек, первый из тех, кто сумел убить в себе Хейд.

Имение называлось Стонхельм.

Впервые мы с Хареком так долго не разговаривали. Он свел наше общение к минимуму и порой за день нам удавалось перебросится едва ли парой фраз. Он явно не желал меня видеть, потому что всегда был занят, и мы встречались только за столом. Нет, он не стал ко мне относится плохо, не задевал, не оскорблял, только вот в глазах наемника больше не было того света, что как мне казалось, я видела раньше. Иногда я ловила на себе его взгляд, но Харек поспешно отворачивался, а я не пыталась подойти и как-то помирится, хотя внезапно поняла, что безумно скучаю по его прикосновениям и поцелуям. Теперь, оставшись без его любви, перестав ощущать на себе его защиту, мне стало как-то не по себе, и я почти жалела о том, что оказала северянину, но решится подойти к нему самой, первой, не могла.

Бёдвар все еще жил вместе с нами. Иногда глядя на него, я думала о том, что, наверное, этот воин хотел бы остаться с нами, если бы не служил при Вальгарде. Этот мужчина, который заменил когда-то Хареку отца, явно переживал за него. Я видела это по его взглядам, которыми он изредка одаривал меня. Бёдвар определенно не одобрял моего отказа, но надо дать ему должное, в наши отношения с сыном Вальгарда не лез и даже старался делать вид, что все между нами по-прежнему.

Когда пришли особые дни, я с облегчением поняла, что не жду ребенка. Это одновременно порадовало меня и в то же время огорчило. Кажется, будь я беременна от Харека у меня был бы повод поговорить с ним и дать все же свое согласие на наш брак, но этого не было, и я продолжала держать между нами дистанцию.

Загадочный старик по имени Руадан больше не появлялся, а я почему-то не рассказала о его приходе ни Хареку, с которым мы не разговаривали, ни его другу Бёдвару. Занимаясь домашними делами я настолько погрузилась в работу, что постепенно напрочь забыла о этом старике.

Если бы не моя размолвка с Хареком, я могла бы сказать, что так в целом все шло у нас хорошо. Двор привели в порядок, в доме теперь все было как положено и мебель, и кухонные принадлежности. Больше никто из людей Бёдвара не спал на полу. У каждого была лавка, а некоторый ходили спать на сеновал, пока позволяла относительно теплая погода.

Так незаметно приблизилась осень.

Я возилась на кухне, когда туда вошел широкими шагами сам Бёдвар. Он посмотрел на меня пристально и сел напротив стола, на котором я вымешивала тесто. Мужчина прищурил глаза, глядя на мои волосы, выбившиеся из-под косынки, затем заговорил:

- Я долго терпел, но думаю, нам надо поговорить с тобой, Метелица, - начал он и его тон сказал мне о том, что разговор будет серьезным.

- Давайте поговорим, - согласилась я и вытерев лоб рукой, оставила тесто и присела напротив воина, заранее зная, кто будет темой для нашего разговора.

- Я догадываюсь, что ты уже знаешь, что я хочу тебе сказать, - произнес Бёдвар.

- Конечно, - кивнула я, - Вы хотите поговорить со мной о Хареке!

Бёдвар улыбнулся.

- Ты умная девочка, Метелица, - сказал он, - Я просто одного не понимаю, что вам всем женщинам надо? Не понимаю сейчас, не понимал и раньше. Возле тебя находится достойный мужчина. Он любит тебя, я вижу это, так почему же ты отказываешь ему? Есть кто-то другой, более счастливый?

Я промолчала и Бёдвар сделал какие-то свои выводы из этого молчания.

- Неужели ты его нисколько не любишь? - спросил мужчина, - Я ведь не мог ошибиться, когда смотрел на вас двоих. Мне казалось, между вами есть то чувство, что связывает мужчину и женщину крепче всех оков. Я не прав? Объясни мне, старому вояке, это так или нет?

Я склонила голову на бок, посмотрела на сидевшего напротив человека и увидела искреннее волнение в его глазах. Бёдвар действительно любил Харека как своего родного сына, столько было заботы в его взгляде.

- Я попросила у Харека время, чтобы дать ему свой ответ, - произнесла я тихо, - Но он понял это по-своему, решил, что я отказала. А мне просто надо свыкнуться с мыслью, что я стану женой, - попыталась я объяснить свои чувства воину, - Это меня пугает. У меня уже был неудачный опыт отношений с другим мужчиной, и я теперь, наверное, боюсь, хотя не могу не признать, что Харек не из тех людей, которые поступают подло!

Бёдвар неожиданно улыбнулся.

- Я бы на твоем месте пошел бы к Хареку и рассказал бы о своих опасениях. Что ж вы двое мучаете друг друга из-за глупых недомолвок?

Я уже открыла было рот, чтобы ответить, как на кухню вошел один из людей Бёдвара. Мужчина кивнул мне и произнес, обращаясь к своему старшему.

- Приехал Вальгард. Он во дворе ждет, - только и произнес молодой воин. Бёдвар удивленно вскинул брови и встал из-за стола. Я поспешила следом за ним во двор, удивленная не меньше, думая о том, каким это ветром занесло сюда этого человека. Вряд ли Харек обрадуется его визиту, поняла я. Вальгард стоял во дворе в окружении нескольких своих людей. Не знаю, как ему удавалось смотреть на всех свысока, но при этом его вид мне напомнил хищника, застывшего перед прыжком. Бёдвар вышел вперед и поклонился своему вождю, а я нашла глазами Харека, застывшего в нескольких шагах от своего отца. Вальгард словно бы и не замечал сына, но мне показалось, что он слишком старательно это изображает, и я невольно заподозрила, что явился он сюда только из-за моего северянина.

- Бёдвар, - заговорил вождь, - Тебе не кажется, что ты немного загостился здесь? - он изогнул левую бровь и заметив меня, стоявшую за спиной своего старого воина, немного удивился.

- Были дела, - ответил спокойно тот.

- Мне всегда было жаль, что этот дом пустует, - зачем-то признался Вальгард, - Я даже рад, что теперь у Стонхельма будут подобные соседи, - тут вождь повернул лицо и посмотрел на Харека и добавил, - Я не сомневаюсь, что ты превратишь этот дом и прилегающие к нему земли в поместье, не уступающее по размерам Стонхельму, - мне показалось, что подобные слова были комплиментом для его сына, но Харек и бровью не повел.Он мрачно смотрел на отца, и я поняла, что Вальгард вряд ли останется у нес погостить. Кажется, вождь и сам это понял, потому что кивнув напоследок Бёдвару и сыну, поспешил покинуть двор.

- Жду тебя завтра к вечеру, - сказал он, остановившись у ворот, обращаясь к Бёдвару, - Ты нужен мне в Стонхельме, - и более ничего не добавив в сопровождении своих людей стал спускаться вниз к морю.

Я заметила, как переглянулись Бёдвар и Харек, и поспешила вернутся в дом, чтобы закончить с пирогами, а сама думала о том, зачем приезжал Вальгард? Мне не показалось тогда, когда мы были в его имении, что он испытывал сильную любовь к своему старшему сыну, а тут явился сам, незваный -нежеланный! Наверное, его законный сын оказался хуже в сравнении с бастардом. Невольно вспомнив Трюггви и его мать, я не сдержала недоброй усмешки. Мальчишка проигрывал в сравнении с братом и в силе, и в уме. Кажется, даже сам отец это успел заметить, только вряд ли ему стоило рассчитывать на то, что Харек забудет прежнее отношение к себе.

Я вернулась на кухню и увидела, что за время моего отсутствия тесто стало подниматься. Накрыв его полотенцем, занялась приготовлением начинки, а сама невольно отвлекалась на мысли о приходе Бёдвара и нашем с ним коротком разговоре, прерванном появлением Вальгарда. Последний явно что-то задумал в отношении Харека, только если бы я могла узнать, что именно? Но сам Вальгард оставался для меня загадкой. Могло ли быть так, что в сердце этого воина была хоть малая толика любви к своему незаконнорожденному сыну? Я сомневалась.

Милава встречала отца у ворот. Тот слез с коня хмурый и подавленный и на дочь бросил сочувственный взгляд. Молодая женщина поникла, но к Велигору все же подошла и поцеловала его в щеку. Пока люди князя суетились во дворе, он взял дочь под руку и вместе с ней вернулся в дом, по пути кивая кланявшимся слугам, приветствовавшим вернувшегося хозяина.

Князь и Милава прошли в ее комнату. Отец усадил княжну на лавку, сам же подошел к открытому окну, выглянул наружу, проследил глазами за тем, как конюх распрягает его жеребца и только после этого повернулся к дочери.

- Как там Желан? - спросила она тихо, - Еще не хочет, чтобы я вернулась?

Велигор скрипнул зубами, сдерживая ярость.

- Все оказалось правдой! - сказал он резко. Милава вздрогнула. Не это она надеялась услышать от своего отца.

- Что? - переспросила она.

- Твоего мужа нет дома, - ответил ей отец, - И Буревой сам не знает, куда сбежал его сын. Уже прошло столько времени, а он никак не вернется. Князь уже переживает, что его наследник сгинул. Он пустил на поиски сына лучших людей, которых смог найти. Те выяснили, что в последний раз княжича видели в каком-то порту, и он собирался плыть на север! Дальше его следы теряются, - Князь сел рядом с дочерью. Взял ее руку в свою, бережно сжал.

Милава удивленно моргнула, услышав его дальнейшие слова.

- Буревой хочет, чтобы ты вернулась и родила ему наследника, на тот случай, если его сын не вернется, - он молчал с минуту, а потом добавил, - Но я решил иначе. Ты останешься здесь и родишь своего ребенка. Но ни Буревой, ни Желан, если он объявится, не увидят его. Я никому не позволю поступать подобным образом с моей дочерью. Женился и бросил, да это уму не постижимо! - он выпустил руку Милавы и снова встал. Княжна видела, что отец нервничает и сдерживается при ней, боясь растревожить, но все же решилась произнести:

- Если Желан приедет и попросит меня вернутся к нему, я вернусь, - она сказала это на удивление твердо и Велигор даже удивился.

- Ты простишь? - только и спросил он.

Милава кивнула и отпустила голову, когда ее отец разразился тихой бранью, прежде чем вышел из ее покоев. А девушка молча встала и подошла к окну. Посмотрела вперед, мимо шапок домов, туда, где темнел полосой зеленый лес за пределами городка и подумала о том, что для нее главное, чтобы ее муж все же вернулся за ней. Она была готова ждать сколько угодно, лишь бы снова быть с ним.

Тяжело вздохнув, девушка закрыла ставни.

Асвейг видела в глазах мужа странный блеск и иногда он бывал задумчив. Хозяйка Стонхельма замечала, как порой ее муж поглядывает на Трюггви, своего любимого сына и наследника и при этом лицо его становится каким-то излишне твердым, словно он обдумывает тяжелое для себя решение.

Асвейг не была бы собой, если бы не догадывалась, отчего так изменился Вальгард. Это появление его бастарда сделало жизнь вождя невыносимой. Глядя на свою точную копию в лице Харека, Вальгард не мог не сравнивать сыновей и младший, это Асвейг понимала и сама, явно проигрывал старшему. Да что там говорить, она никогда не призналась бы в этом даже Вальгарду, но молодой мужчина был точным повторением своего отца в то время как ее собственный сын вырос точной копией самой Асвейг. Харек же не взял от мягкой матери рабыни совсем ничего, кроме того имени, что она дала ему.

И вот теперь, сидя за ужином, Вальгард беседовал с вернувшимся Бёдваром. Мужчины что-то с интересом обсуждали и пару раз до слуха Асвейг донеслось имя Харека и название Лебяжьего утеса, где по всей видимости он и обосновался. Хозяйка Стонхельма покосилась на своего Трюггви, что сидел рядом с отцом и усиленно запоминал его разговор с Бёдваром, чтобы после передать все слово в слово матери. Но Асвейг уже и без слов сына понимала, что в лице Харека ее налаженной жизни пришла сильная угроза. Бёдвар из кожи вон вылезет и настроит своего вождя на примирение с сыном, и тот возможно, даже захочет признать Харека, а этого женщина допустить не могла.

- Стоит поторопится, - подумала она, отпивая от чаши вина, - Пока Вальгард действительно чего не надумал, от Харека стоило избавиться и как можно скорее, а заодно и от его женщины, как там ее звали? - Асвейг нахмурилась, отчего-то в голове появился образ заснеженного леса и ветер, круживший снег.

- Точно, Метелица! - она улыбнулась, - Что ж, надо перестраховаться на твой счет. У меня нет уверенности в том, что ты уже не носишь ребенка от Харека.

Асвейг знала, что может рассчитывать только на себя и на своего сына. Трюггви также не пришлось по душе появление новоявленного брата. А это означало, что сегодня ночью между матерью и сыном должен состоятся серьезный разговор.

- Один раз мне уже удалось избавится от этого мальчишки, - подумала Асвейг, - Не думаю, что во второй раз будет сложнее.