Я глазам своим не поверила увидев Трюггви в сопровождении нескольких воинов Вальдара, заходившего на наш двор. Вот уж кого я не ожидала увидеть, так это сына Асвейг. И как она только позволила ему приплыть сюда? Я покосилась на молодого мужчину. В руках он и еще один из дружинников несли два больших корзины, прикрытых тонкими полотенцами. Сын вождя улыбался так широко и искренне, что я кажется, улыбнулась ему в ответ, хотя про себя подумала, что тут что-то не чисто, раз он оказался здесь. За моей спиной показался Харек. Я почувствовала его присутствие еще до того, как крепкая мужская рука легла на мою талию и привлекла меня к широкой груди, словно защищая и от этого прикосновения мое сердце забилось быстрее.
Трюггви между тем вышел вперед и поклонился.
- Приветствую тебя, Харек, мой брат и сын моего отца, - произнес Трюггви.
Харек только кивнул в ответ, настороженно посмотрел на брата и его людей, хотя кажется, воины не горели особым желанием сопровождать младшего сына Вальдара.
- Сегодня праздник Осени, и я решил навестить тебя в твоем новом доме, посмотреть, как устроился мой старший брат и поговорить о том, что давно пора забыть вражду между нами двумя, - голос Трюггви тек, как мед и это отчего-то стерло с моих губ улыбку. Заметив изменившееся выражение моего лица, молодой мужчина сделал шаг к крыльцу и сказал уже более естественным голосом.
- Я не могу отвечать за поступок моей матери, - сказал он, - Я был мал, когда она выжила тебя из Стонхельма, но теперь, узнав всю правду, хочу загладить свою вину перед тобой и сказать, что всегда мечтал иметь старшего брата, чтобы во всем быть похожим на него!
Я оглянулась, чтобы посмотреть на лицо Харека. Тот все еще хмурился, но сделал знак брату пройти в дом. Трюггви велел своим людям вернутся к ладье и ждать его там. Хмурые воины попрощались с Хареком и покинули наш двор, а Трюггви поднялся на крыльцо и прошел в дом.
Закрывая за нами двери, я смотрела на спину младшего сына Вальгарда и кошки скреблись у меня на душе, а Трюггви как ни в чем не бывало, спросил, где у меня в доме находится кухня, а потом потопал туда, держа в руках увесистые корзины. Что лежало в них, я не знала, но судя по всему, скоро должна была узнать.
Уже находясь на кухне, Трюггви сгрузил корзины на стол и сдернул с них полотенца. Харек едва глянул на дары. Очевидно в праздник Осени было принято дарить определенную выпечку, подумала я, глядя на замысловатые и ароматные пироги, при виде которых, действительно хотелось откусить кусочек, чтобы почувствовать в рту сладость сдобы.
- Я пришел в ваш дом как положено, - сказал младший сын Вальгарда, - Вот дары, вот мое искренне расположение к тебе, Харек! - заговорил он горячо, - Я хочу, чтобы ты принял меня и назвал своим братом! Я от всей души желаю этого, вопреки всему. Мать не хотела меня отпускать и очень злилась, но я надеюсь, Асвейг не будет стоять между нами, ведь у нас есть общее - это наш отец!
Трюггви приложил правую руку к груди, туда, где билось сердце.
- Я хочу называться твоим братом и прошу поверить мне. Это от всего сердца!
Я удивленно воззрилась на Харека, глядящего на склонившего голову младшего брата. Тот по-прежнему не отрывал руки от своей груди и мне показалось, что на какое-то короткое мгновение северянин поверил Трюггви. Тот выглядел таким искренним в этот момент, что Харек не сдержался и протянув руку, положил ее на плечо своему брату.
- Хорошо, - сказал он тихо, и сын вождя поднял голову. Он улыбался и был доволен решением Харека.
- Ты не пожалеешь, - произнес он твердо и добавил, - Брат!
За моей спиной раздались тихие шаги. Трюггви с интересом взглянул на вошедшего на кухню сонного Желана. Княжич увидел всех нас и остановился.
- Я не помешал? - спросил он, - Тут у вас кажется единение семьи?
Харек покачал головой, а Трюггви поспешно добавил:
- Мы должны по обычаю разделить с тобой пищу! - он перевел взгляд на меня, - Я приглашаю и твою женщину присоединится к нам и друга тоже!
Харек посмотрел на меня, и я быстро повесила над очагом котел с чистой водой и приготовила травы для отвара. Затем повернулась было к Трюггви, как Харек перехватил мою руку и потянул меня за собой наверх.
Желан остался на кухне вместе с нашим госте, а я недоумевая позволила завести себя в нашу спальню. Харек плотно прикрыл двери и повернулся ко мне с каким-то странным лицом. Словно то, что он задумал, пугает его. Во всяком случае, выглядел он крайне нерешительно, что удивило меня. Но я все поняла, едва в его руках появились те самые браслеты, которые я отвергла. Северянин с надеждой посмотрел мне в глаза, а я обняв его за шею, стала целовать его лицо и прошептала одно единственное слово, от которого весь мир поплыл под ногами.
Спускаясь вниз, я украдкой посмотрела на браслеты, украшавшие теперь мои запястья и подумала о том, что сейчас приняла самое правильно решение из всех, что делала в своей жизни. А за моей спиной шагал довольный Харек. Широкая улыбка не сходила с моего лица, когда я вернулась на кухню. Желан посмотрел на меня, опустив взгляд на мои руки, затем перевел взгляд на Харека и тоже улыбнулся, но как-то печально.
- Я рад за вас обоих, - произнес он искренне.
Трюггви поднял непонимающий взгляд, а я только пожала плечами и сняла котелок с огня, залила его в глиняный чайник, где уже лежали травы и накрыла крышкой, оставив настаиваться.
Княжич проследил за моими действиями, пока я доставала угощения привезенные Трюггви и выкладывала их на широкой блюдо.
- После завтрака я пойду к Руадану, - сказал он и усмехнулся, - Если он еще захочет видеть меня после того, что произошло вчера.
- Он все поймет, - ответил Харек.
- Надеюсь! - Желан сел за стол, рядом с братом Харека. Трюггви как-то странно поглядывал на меня, я чувствовала спиной его взгляд и могу поспорить, он был не таким добрым, как показалось мне в первый раз. Ощущение опасности прошло по позвоночнику острой болью, и я резко распрямившись, обернулась. Трюггви удивленно вскинул глаза на мое лицо и на короткое мгновение не успел спрятать эмоции. То, что сверкнуло в его глазах, прежде чем молодой мужчина вернул маску добродушия, мне совсем не понравилось.
- Змееныш! - отчего-то подумала я, но не хотела портить утро и Харек, кажется был не против присутствия брата. Возможно, мне просто только показалось, и сын Вальгарда вовсе не желает нам зла?
- Эти пироги испекла наша кухарка по моей просьбе и по всем правилам, - сказал Трюггви, поднимаясь из-за стола, когда я разлила всем по чашкам травяной чай, - Я бы хотел разделить один их них с тобой, мой брат, - он повернулся к Харек, взяв из блюда один из пирогов, - Но так как вижу, что у тебя здесь находится любимая женщина, то по нашим обычаям, сначала ты должен разделить его именно с ней, - и он протянул сдобу брату.
Харек принял ее и разломил пополам. В нос ударил пьянящий аромат выпечки и меда. Я потянулась к своему куску, в то время как Желан странно напрягся и резко втянул воздух.
Харек что-то сказал, пока я принимала из его рук свою часть пирога, а я почему-то повернулась и посмотрела на Трюггви, глаза которого сияли в нетерпеливом предвкушении.
- Пусть ваша жизнь будет наполнена радостью и любовью, - сказал младший сын Вальгарда и я первая откусила от сдобы.
- Сладко! - вот что я подумала, едва тесто растаяло у меня на губах, но в тот же миг Желан вскочил из-за стола и со всей силы ударил меня по руке. Харек удивленно и даже как мне показалось, раздраженно посмотрел на княжича, а Трюггви рванулся прочь из кухни, да так быстро, что мы услышали только сильных удар захлопываемой двери. А я отчего-то покачнулась и осела на лавку. Минутное головокружение, в глазах потемнело. Желан подхватил меня, когда я стала валиться назад, но Харек успел первым, и я упала в его руки.
- Что за...? - только и произнес северянин.
- Там был яд! - ответил Желан, - Я почувствовал его, когда ты разломил сдобу! Точнее не я, это Хейд!
- Держи ее, - Харек осторожно передал меня на руки княжичу, а я хотела было удержать его ладони, но он уже поднялся на ноги и стремительно покинул кухню, а Желан подхватил меня на руки и перенес в мою комнату. Я чувствовала себя более чем странно. Боли не было, только одна опустошенность и безмерная слабость растекающаяся по телу.
Трюггви летел по тропинке вниз и еще издали увидев своих людей, ждущих его на берегу, закричал, чтобы ладью готовили к выходу в море. Он бежал так, как никогда еще не бегал в своей размеренной жизни и казалось сердце молодого мужчины готово вырваться из груди. Дружинники недоуменно поглядели на бегущего сына вождя, он торопился так, словно за ним гнались все демоны ада, и мысленно покрутив пальцами у виска, тем не менее выполнили приказ, опасаясь не столько гнева сопливого мальчишки, которого никто из них ни во что не ставил, сколько разборок с его матерью. Асвейг в этом деле была строга и умела так преподнести мужу свои кляузы, что порой кто-то из дружинников бывал наказан. Хозяйка Стонхельма была женщиной с каменным сердцем, не чета своему избалованному подлому сыну, и связываться с ней никто не хотел, поэтому к тому моменту, когда Трюггви взбежал на причал, все дружинники уже находились на корабле и отталкивали веслами ладью от пристани. Трюггви сделал широкий прыжок, перемахнув через сходни, которые тот час были затянуты на палубу и упал бы, если б его не подхватил один из воинов.
- Уплываем! - просипел молодой мужчина и дикими глазами повернулся к берегу. Дружинники все как один, кроме тех, кто сел за весла, проследили за его взглядом и увидели несущегося вниз Харека. Они не могли не узнать сына Вальгарда и были удивлены тем, какой яростью исказилось его лицо, когда забежав на пристань, он понял, что корабль уже далеко от него.
Трюггви, тяжело дыша, откинул со лба потные волосы, и улыбнулся, хотя понимал, что кажется испортил задумку матери. Во всей этой истории было слишком много минусов. Начать с того, что непонятный чужак, который ночевал когда-то в Стонхельме каким-то непостижимым образом почувствовал яд или догадался о нем, но думать сейчас о Желане не было смысла. У Трюггви были проблемы и поважнее незнакомца. Ведь, как оказалось, его мать перестаралась с количеством отравы и девка Харека свалилась с ног раньше положенного срока и теперь его так называемый брат пылает яростью и наверняка захочет отомстить за ее смерть, а в том, что молодая женщина умрет, Трюггви не сомневался ни единой минуты. Была опасность, что обо все узнает Бёдвар, а значит и Вальгард, только вот поверит ли отец россказням своего бастарда? Тут Трюггви колебался, но надеялся, что мать сможет уладить все свои и его ошибки. Теперь оставалось только ждать того момента, когда он вернется в Стонхельм, а там уже вдвоем с Асвейг они решат, как поступить дальше.
Одно согревало душу младшего сына Вальгарда, это осознание того, что хотя бы женщину брата, но он устранил. Это что-то да значило. А с Хареком они разберутся. Позже.
Трюггви отвернулся от причала на котором застыла камнем высокая фигура. Дружинники как-то недобро посмотрели на сына вождя, но ему было все равно, что они сейчас думают о нем. Трюггви был твердо уверен в том, что когда он станет воином, то наберет себе других людей, тех, которые будут верны только ему, а не его отцу.
- Гребите быстрее! - закричал он и удовлетворенный звуком собственного голоса направился на нос ладьи, туда, где и было его место. Место будущего вождя.
- Что ты чувствуешь? Тебе больно? - Желан склонил надо мной свое лицо так низко, словно собирался меня поцеловать.
- Мне не больно, - произнесла я тихо. Казалось губы немели, и я стала кусать их зубами, опасаясь, что яд скоро наложит на них печать молчания. Все тело словно перестало мне подчинятся и еще сильно клонило в сон, только я понимала, что спать-то мне сейчас как раз нельзя.
- Прости меня, - вдруг горячо заговорил княжич и схватив мою руку в свою стал покрывать ее горячими поцелуями, которые я едва ощущала.
- Прости, что не успел, - голос мужчины сорвался, - Прости, что сперва предал, а потом не успел. Я все время все делаю не так. Столько ошибок, за которые расплачиваются другие. Ты и Милава, мой отец и даже Харек!
Заметив, что мой взгляд поплыл, княжич схватил меня за плечи и с силой встряхнул.
- Не спи! Не смей! - закричал он и я с усилием раскрыла глаза.
- Я ведь все еще люблю тебя, - еле слышно произнес Желан, хотя я и так знала это, - Сильнее чем прежде! Когда чары моей матери развеялись, и я оказался рядом с другой женщиной, ты даже себе не представляешь скольких усилий мне стоило не прогнать ее прочь и не сорваться на ни в чем не повинной девушке. Хуже всего оказалось то, что она носит моего ребенка. Я был готов порвать с ней, заплатив откуп ее отцу, да и самой Милаве вряд ли нужен такой муж, как я, но узнав о ее положении не решился.
Я даже смогла улыбнутся.
- Возвращайся к жене, Желан! - удалось мне сказать и в тот же миг он наклонился ко мне, целуя мои губы, а я даже не смогла оттолкнуть его прочь. Руки так и остались лежать поверх одеяла, которым меня укутал княжич. Такие же безвольные, как и я сама. И тут чьи-то руки оторвали от меня молодого князя. Подошедший сзади Харек поднял Желана, словно котенка и отшвырнул в сторону.
- Убрал руки от моей жены! - прорычал северянин в ярости. Он еще не отошел от предательства брата, которому на миг поверил, а теперь еще и князь!
Желан даже не попытался оправдаться и встав на ноги твердо сказал:
- Что ты хочешь от меня, Харек? Я тоже люблю ее и если бы не моя мать, Метелица была бы со мной и ...
Северянин поднял руку, останавливая речь княжича. Склонился надо мной. А я уже почти не видела его лица, все перед глазами расплывалось, как морозный узор на стекле потревоженый теплым дыханием.
- Ее надо отнести к Руадану. Если кто и сможет помочь, так это он, - сказал Харек сдавленным голосом и подхватил меня на руки. Я почувствовала, как моя голова упала на его плечо, а руки обвисли плетьми. Тряпичная кукла, а не человек.
- Если мы успеем! - произнес Желан, но Харек уже не слышал его, сбегая вниз по лестнице. Желан бросился следом, но когда вышел из дома, северянина уже и след простыл. Княжич замер, глядя на ворота, а потом вспомнил, как долго они еще вчера добирались до утеса и страшное озарение накрыло его.
Харек не успеет. При всей его выносливости и быстроте, он не успеет. Никто из людей не сможет успеть. Она просто уснет на его руках, навсегда.
И тут он понял одно, но не знал, сможет ли контролировать себя.
Желан закрыл глаза и отпустил Хейд.
Харек мчался через лес. Его драгоценная ноша на руках едва могла открывать глаза, и он буквально чувствовал, как Метелица уходит от него. Тихо и незаметно, даже тело ее словно становилось легче, а до утеса было еще так далеко.
Харек понимал, что не успеет. Он чувствовал своим сердцем, что времени у его женщины остаётся все меньше. Она словно таяла в его руках и кажется, сама девушка понимала это, стараясь из последних сил прижаться к его груди телом. Безвольные руки и ноги уже ее совсем не слушались и страшный крик зарождался в груди мужчины. И он сдерживался только из-за того, что боялся сам себе признаться в том, что вот-вот потеряет свою любимую женщину. Боль разрывала его грудь, холодный воздух выходил со страшными хрипами, грозившими перейти в громкий крик ужаса.
Вот впереди показалась узкая тропа, пролегающая над морем. Внизу бушевали волны, разбиваясь об острые скалы. Харек замедлил шаг. Сорваться вниз, означало верную смерть не только для него, но и для женщины в его руках. Но едва он сделал несколько шагов, как за спиной упало на тропу что-то огромное и тяжелое. Харек замер и медленно оглянулся назад. Увиденное не испугало его, просто сердце сорвалось вниз камнем от понимания того, что теперь ему точно не успеть.
На тропе стоял Хейд. Впервые чудовище распрямив спину показалось перед северянином во всей красе. Чувство брезгливости поднялось в горле Харека и он хотел было опустить Метелицу на землю, чтобы достать меч, как Хейд сделал вперед один осторожный шаг и зашипел:
- Отдай ее мне! Я донесу знахарку к Руадану! Отдай! - и протянуло страшные когтистые руки.
Харек сделал шаг назад. Под ним закачалась бездна. Море запело что-то тяжелое и заунывное. Ветер в деревьях присел на ветви и посмотрел вниз, забыв о том, что стоило собрать последние желтые листья. Кажется, вся природа ожила и теперь следила за тремя людьми, один из которых уже поставил свою ногу на грань.
- Я успею, - зашипел Хейд, - Я быстрее. Поверь мне. Я - Желан!
Харек медлил, не решаясь.
- Отдай! - снова попросило чудовище. Золотые глаза посмотрели на северянина и Харек не увидел в них той, прежней злобы. Он не мог понять, как Желану удалось взять верх над душой колдуна, но не верить своим глазами он не стал.
- Хорошо, - согласился он и протянул Метелицу в жадные руки Хейд. Тварь схватила девушку резко, но при этом со всей осторожностью, а сердце Харека словно на мгновение остановилось, когда княжич заглянул в белое лицо девушки и в один легкий прыжок взлетел вверх. Только ветви задрожали под тяжестью двух тел, да согнулись вершины, когда чудовище поспешило сперед, прыгая с немыслимой скоростью и преодолевая огромное расстояние единым прыжком.
Харек перевел дыхание и поспешил к тропе. Ему предстояло еще добраться до дома Руадана и единственное, о чем он сейчас молил Богов, чтобы Хейд успел, а старик смог помочь.
Шторм застигший корабли Вальгарда не прошел для них бесследно. У ладьи Бёдвара, которую более счастливый корабль вождя тащил на буксире, оторвало мачту и теперь лишь острый рваный осколок ее торчал над палубой. Но и ладья самого Вальгарда без повреждений не осталась. Были порваны большая часть снастей, а залатанный уже наспех широкий парус свистел на ветру и давал слабую тягу. Бёдвар, перебравшийся на судно к другу, мерял палубу широкими шагами и досадовал на то, что приходилось возвращаться домой. Шансов на удачу, после такого ненастья, оставившего их без части дружины и почти без способности нормально передвигаться по морю, были ничтожны, и он и Вальгард это прекрасно понимали, как осознавали и то, что вернувшись в Стонхельм уже вряд ли до начала весны смогут покинуть его. Хотя не особо и переживали. Голод никому не грозил. Запасов еды хватало, амбары стояли полные, в хлеву много скота, кур и гусей немеряно. Запасы копченой рыбы в этом году радовали, как никогда, а сыры удались на славу. Всего хватало, только не было того чувства, что остается у мужчины после боя, когда понимаешь свою силу, чувствуешь себя властелином мира, победителем и возвращаешься домой упоенный собственной значимостью. Вальгарду не хватало именно этого. А дома его ждала зима и скука, до самых первых теплых дней, когда на воду снова спускали корабли и можно было отправляться в поход. Но выбирать не приходилось и вождя мрачно взирал на море, разливающееся насколько хватало глаз.
- Может, это и к лучшему! - сказал Бёдвар.
- Это вряд ли! - ответил Вальгард со вздохом и рванул тунику на груди. Она и так уже держалась на ладан после шторма. Вождь без сожаления вышвырнул ее в море, а сам занял одно из мест на скамье гребцов. Бёдвар проследил за ним взглядом и улыбнулся. Он всегда верил в судьбу и если она решила, что им надо вернутся, значит, это действительно было правильным.
Придерживаясь береговой линии, ладьи медленно, но верно, приближались к своему дому.
Желан поднимался на утес. В образе Хейд ему было легко мчаться по крутому склону, прижимая к груди Метелицу.
Руадан стоял на самой вершине и смотрел на приближающееся существо и ношу в его руках и тихо улыбался в бороду, а когда Хейд остановился перед ним, протягивая ему девушку и зашипел: Спаси ее старик! - Руадан только склонился над телом и несколько секунд всматривался в бессмысленный взгляд, а затем кивнул головой на дом и Хейд поспешил внутрь, меняясь прямо на глазах старика. Вот, всего мгновение назад это было страшное чудовище, а в дом вошел красивый молодой мужчина.
Тяжело дыша, княжич уложил девушку прямо на стол, сбросив не церемонясь на пол тарелки и чашку и оглянулся на спешащего Руадана.
- Кто? - только и спросил старик, быстро доставая ступку из стола и бросив в нее какие-то травы, стал поспешно их растирать.
- Мальчишка, сын Вальдара! - ответил Желан.
- А Харек знает?
Молодой князь кивнул.
- Этот змеёныш хотел отравить их обоих, а я слишком поздно почувствовал яд. Та, что приготовила эти пироги добавила туда слишком много меда и специй, они перебили запах.
Руадан кивнул и набрал в ложку месиво из трав.
- Подними ей голову и открой рот, - велел старик, - Я надеюсь, что еще не поздно. Сколько времени прошло с тех пор, как она приняла яд?
Желан пожал плечами.
- Чуть менее часа! - ответил он, - Я бежал быстро, как мог.
Старик буквально впихнул в рот девушки растолчённые травы, нажал где-то в области горла, и она сделала глотательное движение, а Руадан поспешно залил еще и воды. Метелица закашлялась, а Желан так и остался поддерживать ее голову, глядя на ее лицо с тихой нежностью. Руадан заметил выражение лицо княжича, но ничего не сказал.
- Откуда ты знаешь, что ей поможет? - спросил Желан тихо, когда старик принес подушку и одеяло. Подложив ее под голову девушки, он укрыл ее до самого горла и сел на лавку.
- Я знаю, потому что именно я учил Асвейг всем этим премудростям, - устало ответил Руадан, - Я жил в Стонхельме, но ушел оттуда. Были причины.
Желан сел рядом с Метелицей и взял ее руку в свои. Она была почти ледяной, а кожа девушки приобрела синеватый пугающий оттенок, словно она была нежитью. Княжич притянул руку знахарки к своим губам и осторожно стал дышать на тонкие пальцы, стараясь согреть ее. Его сердце словно перестало биться от тревоги за девушку. Как он будет жить, если ее не станет, подумал князь.
- Она выживет? - спросил княжич надтреснутым голосом.
Руадан пожал плечами.
- Я не знаю, - честно ответил он. К приходу Харека, думаю, все уже решится. Пока она у грани, шагает одной ногой в нашем мире, другой вступила туда, откуда еще никто не возвращался. Там хорошо, и она может остаться там, уйти, если ее здесь ничего не держит.
Княжич вскинул голову.
- Держит! - уверенно произнес он, - Она любит Харек и вернется к нему.
Руадан улыбнулся. - К нему, но не к тебе, - согласился он, - А ведь ты тоже любишь ее и именно эта любовь помогла тебе сегодня так, как никогда не смогут помочь мои травы. Испугавшись за жизнь любимой женщины ты сделал невозможное! Ты принял Хейд и теперь вы единое целое. Не могу сказать, что с этого момента все у тебя пойдет на лад, но станет легче это точно. А мой отвар сделает тебя сильнее. Хотя, думаю, ты и сам теперь справишься, если захочешь!
Желан промолчал. Он просто сидел и смотрел на Метелицу, но она все еще словно спала, а ее руки так и оставались холодными, словно лед. И только грудь едва вздымалась приподнимая одеяло. Молодой князь думал о девушке, которая сейчас находилась между жизнь и смертью и вспоминал их первую встречу. Метелица тогда и не знала, что в первый раз он увидел ее, когда ехал вместе с обозом, следуя за каретой своей матери в совершенно новый город, куда направили его отца Буревоя. Он вспомнил, как увидел девушку, стоявшую у стены дома. Тогда он отвернулся, но что-то заставило его обернутся назад, спустя короткий миг, но девушка, до этого смотревшая на него, уже убегала прочь с дороги. А потом, увидев ее на празднике в окружении подруг, он подумал, что это видно сама судьба сталкивает их. Желан никогда не рассказывал Метелице о том, как увидел ее в первый раз, хранил это в глубине своего сердца, сам не зная почему. А потом та же судьба, что дала им так мало времени, сделала так, что Метелица больше никогда не посмотрит на него так, как смотрела раньше. И от этого сердце простреливало болью.
Время шло, текло медленно и размерено, словно не торопилось никуда. Так всегда бывает, когда ждешь. Желан снова поцеловал холодные пальцы, но девушка никак не реагировала на его прикосновения.
- Почему она не приходит в себя? - почти крикнул он, но вовремя сдержал гнев, рвавшийся наружу.
Руадан пожал плечами и тут двери дома распахнулись. На пороге возник северянин. Харек метнулся к Метелице и склонился над ней, побелев от ужаса. Ему показалось, что она не дышит.
- Ты быстро! - заметил старик и добавил спокойно, - Она жива!
Харек опустился на пол, закрыл лицо руками и уткнулся лбом в руку Метелицы. Его широкие плечи содрогнулись. Желан встал, отпуская девушку и пронзительно посмотрел на северянина. Он не хотел, но должен был уйти, уступить свое место рядом с ней, не только сейчас, но и навсегда.
- Позови ее, почему-то сказал он, обращаясь к Хареку.
Северянин вскинул голову. Его глаза были мокрыми от слез, но это не удивило Желана, у которого плакала душа.
Руадан вместе с княжичем вышли из дома, оставив наедине Харека и Метелицу. Северянин сил рядом с девушкой и взял ее руку, ту самую, что всего мгновение назад держал молодой князь, в свою. Сжал привычно и осторожно и склонил свое лицо к белому, словно снег лицу знахарки.
- Метелица, - позвал он тихо. Девушка не отреагировала и Харек легко поцеловал ее в холодные губы, - Вернись ко мне, - прошептал он, - Я люблю тебя. Ты ведь не оставишь меня теперь, когда дала согласие стать моей! - и он прикоснулся к браслету на ее руке.
- Вернись! - снова повторил он. Грудь сжало, опалило болью и Харек запрокинул голову, пытаясь скрыть подступавшие слезы. Он никогда в своей жизни не плакал. Даже когда был маленьким мальчиком, даже когда его отец отказался от него, а мачеха пыталась сгноить. Никогда, ни единой слезинки, а тут словно прорвало.
Харек слез не стеснялся, но они означали только то, что он просто перестал верить, в то, что Метелица вернется, а он понимал, что просто не готов, не может ее отпустить.
Было очень холодно, когда я открыла глаза. Мне все еще невыносимо хотелось спать, но я заставила себя оглядеться и поняла, что нахожусь в незнакомом месте. Вокруг меня только голые деревянные стены, да закрытое ставнями окно. Но вот рука моя дернулась от чужого тепла. Кто-то сжал мои пальцы, и я вздохнула полной грудью, а затем увидела Харека, сидевшего рядом со мной. Он смотрел на меня так пристально и так счастливо, что я попыталась улыбнутся и даже прошептала его имя, а он неожиданно заплакал и уткнулся своей головой в мою грудь. Это испугало меня, но когда мой северянин отнял лицо и снова посмотрел мне в глаза, я больше не видела на его лице слез и даже подумала. Не показалось ли мне это.
- Не знаю, что я сделал бы, если бы тебя не стало, - голос северянина хрипел, - Трюггви ответит за все. И он и Асвейг!
Я улыбнулась, хотя губы отказывались растягиваться.
- Мне холодно! - сказал я и Харек поспешно вскочил на ноги. Послышалась возня и я отчетливо расслышала как затрещал прожорливый огонь в очаге, получивший новое полено, а Харек вернулся и поцеловав меня жадно и осторожно, произнес:
- Я пойду скажу Желану, что ты пришла в себя!
- А где я? - поинтересовалась я слабо.
- В доме Руадана. Он спас тебя. Он и Желан.
Я нахмурила брови, но спрашивать не стала. После поговорим, а пока мне так хотелось спать, но я должна была увидеть своего спасителя, этого загадочного старика.
Когда через минуту надо мной склонилось сразу два лица я увидела выражение радости и облегчения на одном и задумчиво-заинтересованное на другом. Желан буквально расцвел, глядя на меня, и я снова подумала о том, как он красив, а старик задал несколько вопросов о том, как я себя чувствую, а потом отошел после моего короткого: Спасибо! А вот Желан напротив остался и долго смотрел на меня. Его взгляд был таким необычным и странным, и он пугал меня. А когда княжич наклонился и поцеловал меня в губы, легко, так как касается кожи пролетевшая мимо бабочка и случайно задевшая вас своим крылом, я увидела, как к нам тут же подошел нахмурившийся Харек, но Желан только покачал головой, словно что-то говорил этим жестом и северянин к моему удивлению отступил.Молодой князь склонился ко мне и прошептал, приблизив свои губы к моему уху:
- Я любил тебя! - и распрямил спину.
- Я знаю, - хотела я ответить, но не смогла заставить себя произнести эти слова, а Желан молча вышел из дома. Я увидела, как Руадан поспешил за ним, а потом вернулся спустя какое-то время.
Мы переглянулись все трое.
- Он ушел, - сказала я за всех и отчетливо поняла, что так будет лучше. В первую очередь для него самого.
Асвейг меряла покои широкими шагами. Ее косы змеями вились по спине, а лицо женщины искажала гримаса злости. Стоявший в углу Трюггви больше не улыбался и только следил за метаниями матери широкими испуганными глазами.
- Тебе ничего нельзя доверить! - закричала она, забыв на мгновение о том, что кто-то в доме может ее услышать, так распирал ее гнев на собственного сына,да и кто бы посмел сказать против нее слово в этом доме? - И почему я только подумала, что ты сделаешь все как надо! - застонала она.
Трюггви осторожно подал голос, похожий больше на шепот:
- Яд оказался слишком сильный. Эта девка, что живет с Хареком, почти сразу упала и они поняли, что в тесте яд, - он промолчал про незнакомца, решив, что это будет слишком. Мать еще сильнее рассвирепеет, узнав, что он пытался проделать все при свидетеле. Она ведь не знает, что Трюггви намеревался убить того человека, если бы ему это конечно удалось. И что он за тварь такая, что чует яд как собака, подумалось сыну вождя.
- Теперь Харек нас и близко к себе не подпустит, - продолжала лютовать хозяйка Стонхельма, - Больше такого шанса может не выпасть! Какой же ты идиот, ТРюггви! Я все продумала, все было просто идеально и уже завтра ты бы лишился своего соперника на наследство, а теперь! - она обхватила голову руками и внезапно за ее спиной распахнулась дверь. Асвейг резко обернулась и застыла в немом ужаса, увидев стоящего на пороге Вальгарда, а за его спиной находился Бёдвар и смотрел на женщину так, словно увидел перед собой ядовитую змею. Впрочем, взгляд вождя был не лучше.
Асвейг попятилась назад. Ее челюсть упала вниз, широко открывая рот в немом удивлении.
- Как ты здесь оказался? - спросила она.
- Я все слышал, - отрезал Вальгард и бросил на жену взгляд полный презрения, а затем поманил пальцем сжавшегося в углу сына. Трюггви покосился на мать и послушно подошел к отцу.
- Иди за мной, надо поговорить, - твердым не терпящим возражения голосом сказал ему Вальгард, - Ты мне все расскажешь сам, без утайки. Я отправлюсь завтра к Хареку и если ты мне солгал хоть одно единственное слово!!!
Асвейг побежала за мужем, но он с силой захлопнул двери перед ее лицом, и женщина замерла перед порогом, а затем опустилась на пол и зарыдала.
Между тем Трюггви шагая за вождем даже не решался посмотреть на его широкую спину. Бёдвар, замыкавший шествие, зло улыбался, радуясь такому стечению обстоятельств. Теперь-то ни Асвейг ни Трюггви не отвертятся и наконец-то вождь узнает, каких змей пригрел на своей груди.
Они вышли во двор. На небе алел закат. Несколько рабов и слуг из челяди носили с поврежденных кораблей поклажу, но Вальгард не обратил на ним особенного внимания. Повернувшись к сыну он приказал:
- Рассказывай!
И Трюггви заговорил.
Он рассказывал много и быстро, постоянно сбиваясь и стараясь переложить почти всю вину на мать, а Вальгард только смотрел на сына и слушал его россказни. Когда Трюггви закончил, вождь тяжело вздохнул.
- Никогда не думал, что ты вырастешь таким гнилым человеком, - Вальгарду было тяжело, но он продолжил, - Я, наверное, виноват в том, что уделял тебе слишком мало внимания и потому ты избежишь участи своей матери. Но ты прекрасно понимаешь, что теперь тебе наследства больше не видать.
Трюггви сжалась еще больше и стал от этого казаться совсем маленьким и тщедушным. А Вальгард кивнул Бёдвару и сказал:
- Всыпь ему двадцать плетей, да так, чтобы видели все и дружинники, и рабы. А если будет кричать и вести себя не как подобает мужчине, то за каждый крик добавишь еще плетей, - и повернул лицо к испуганному сыну проговорил,- За все надо платить, сынок! - и развернувшись вернулся в дом. Там ему еще предстоял короткий разговор с женой. И как Бёдвар уже догадывался - бывшей.
Эпилог.
Я лежала на траве. Теплый ветер щекотал лицо короткими прядями моих волос. Сидевший рядом Харек смотрел на меня улыбаясь так искреннее любя, что мое сердце замирало от счастья. Я потянула к нему руки и северянин тот час подхватил меня и уложил мою голову себе на колени. Его рука нежно потянулась к моему животу, еще маленькому, округлому, и я поймав его руку прижала широкую мужскую ладонь сильнее, чтобы он смог ощутить, как двигается наш малыш, чувствуя тепло и любовь отца.
- Это будет мальчик, - со знанием дела произнес Харек.
Я усмехнулась.
- Ты так уверен? - только и спросила я.
Он кивнул.
Когда за нашими спинами появилась чья-то тень, я повернула голову и увидела подошедшего Вальгарда. Вождь замер и нерешительно посмотрел в нашу сторону.
- Твой отец! - начала я и Харек молча оглянулся.
- Может стоит все же выслушать его? - почти попросила я, делая это по просьбе Бёдвара, просившего меня повлиять на отношения Харека с отцом.
- Хорошо, - внезапно согласился он, - Но только поговорить.
Он отодвинулся от меня и встал, а я проводила его взглядом. Мужчины отошли от поляны, а я вернулась к созерцанию водопада, красота которого продолжала меня завораживать, хотя я и имела возможность видеть его каждый день, но не переставала удивляться богатству природы, окружавшей нас, и ее величию.. А затем внезапно вспомнила то. Что рассказал мне в один из своих приездов Бёдвар. Харек ведь все же побывал в Стонхельме, хотя говорил, что больше туда ни ногой.... Но побывал из-за меня. Как я узнала со слов Бёдвара, он в присутствии отца вызвал своего брата и Трюггви был вынужден взять в руки меч.
Расправится с этим трусливым мальчишкой не предоставило труда, и я представила себе лицо своего мужчины, когда он, выбив из рук брата его оружие подошел к жавшемуся от страха и плачущему Трюггви. А после он сказал мне, что на подобную падаль у него просто не поднялась рука.
- Его и так наказали Боги, - сказал он мне вернувшись и тихо спросил, - Ты не злишься?
- За что? - спросила я.
- За то, что я оставил ему жизнь? Ведь он едва не убил тебя!Но знаешь, когда я увидел его таким... мне стало противно и я не смог лишить его жизни.
Я покачала головой. Я всегда считала виновницей произошедшего Асвейг. Трюггви был просто игрушкой в ее руках. А она уже поплатилась за свои ошибки.
- Вальгард заслуживает именно такого наследника, - с усмешкой добавил тогда Харек и больше к этой теме мы не возвращались.
...Харек вернулся довольно быстро, и я поняла, что разговор снова не состоялся так, как этого хотелось Вальдару.
- Он снова просил тебя, чтобы ты стал его наследником? - спросила я. Харек кивнул и лег рядом со мной, повернувшись на бок, чтобы смотреть на мое лицо, запрокинутое небу.
- И ты снова отказался? - произнесла я.
- У него уже есть наследник, - спокойно ответил муж, - А я построю свой собственный Стонхельм, - его рука легла на мой затылок, мягко притянула. Твердые губы впились в мои жарким поцелуем от которого моя голова пошла кругом. Я навалилась сверху на мужа и посмотрела на его лицо, затем почему-то дернула его за одну из косиц.
- Харек Две Косицы! - позвала я строго и тут же расплылась в улыбке, - Я люблю тебя!
Милава еще немного покачала сына на руках и лишь затем положила его в колыбельку и уже привычно подошла к окну, глядя на очередной закат. Нянечка, сидевшая возле ребенка стала качать колыбель, и что-то тихо запела.
Вот и еще один день прошел, подумала Милава. Время для нее с появлением ребенка теперь летело стрелой, но она всегда ждала своего Желана. Каждый день, каждый час.
Даже отец говорил, что это уже безнадежно и стоит подумать о том, чтобы расторгнуть брак, да и как это можно было назвать браком, если ее мужа столько времени никто не видел живым.
- Он вернется, - говорила всем княжна, хотя иногда, и сама не верила в свои слова.
Ее маленький сын так был похож на мужа, что сердце каждый раз обливалось слезами, когда она видела его личико.
Внезапный порыв ветра дернул княжну за длинные распущенные волосы, и она услышала тихий шорох раздавшийся со двора. Что-то кольнуло в сердце, а потом еще и еще. Милава подняла ладонь к губам, скрадывая крик уже готовый было сорваться из глубины ее сердца зачем-то посмотрела вниз.
Под окном ее дома стоял мужчина. У него были длинные волосы и короткая борода. Одежда казалась поношенной, но была когда-то дорогой.
Мужчина поднял голову и смотрел на нее. Взгляд острый, ожидающий и до боли знакомый.
Княжна бросилась из спальни, вихрем слетела по лестничным сходням и выбежала в двери, оказавшись прямо во дворе. И тут ноги словно отказались ей подчинятся. Она застыла каменным столпом и только глядела во все глаза на мужчину, стоявшего перед ней. А потом он раскрыл свои объятия и Милава сделала шаг такой нерешительный, потом еще один и почти упала на грудь мужа рыдая от счастья. Желан крепко прижал к себе голову жены и стал гладить ее волосы и плечи, шепча что-то ласковое, успокаивающее...
... Хейд внутри него даже не сделал попытки выбраться.
Они теперь были единым целым. Ведь иногда происходят чудеса, имя которым - любовь.
23. 04. 2015.