Сидя на подоконнике в своей комнате, я следила за тем, как колдун выходит из дома. Вот внизу хлопнула дверь и раздались шаги Сороги, которая убирала со стола, а затем я увидела, как Ворон торопливо идет к калитке, а затем едва оглянувшись на дом, уходит прочь.

Я не могла медлить. Одетая в мужскую одежду, выданную мне Фолке для наших занятий, при боевом ноже, привязанном на поясе и с заветной бутылочкой за пазухой, я раскрыла окно, позволяя холодному воздуху ворваться в комнату. Смело ступила на подоконник и прыгнула вниз, так, как учил меня Фолке. Высота была маленькая и я опустилась прямо на ноги, быстро взглянула на оставшееся раскрытым окно и побежала в сторону, в которую несколько минут назад ушел Ворон. Спасибо снегу, следы колдуна четко отпечатались на белом холодном полотне, и я шагала медленно, опасаясь, что он сможет меня увидеть если я внезапно окажусь за его спиной. Но колдун явно торопился, а солнце быстро клонилось за горизонт, золотое, рассыпая лучи по ползущим облакам. Цвет их быстро менялся. Вот золото стало пропадать, уступая место насыщенному оранжевому пламени, потом стало алым и постепенно потемнело.

Я увидела, как Ворон выходит в ворота. Скоро их закроют, подумала я и прибавила шагу. Идолы молча проводили меня тяжелыми взглядами, застывшими на деревянных мордах.

Следы вели в лес, но не на привычную мне тропу, которая шла к утесу, и даже не на ту, что вела к морскому берегу, нет, они манили меня зайти в самую чащу, и я остановилась в нерешительности, думая о том, насколько мне надо знать правду о Вороне. Мне было страшно идти туда, где я могу оказаться одна наедине с темнотой и всем тем, что бродило в ней, и я не имела ввиду зверей, нет, на свете есть вещи пострашнее когтей медведя и голодной стаи волков. Я боялась того, чего не знала.

Мои колебания длились недолго и вот я, оправив на себе ножны, глубоко вздохнула, набрав полные легкие воздуха, словно это могло придать мне храбрости, и вступила под свод деревьев, присматриваясь к следам, ведущим все дальше от поместья.

Стоило поторопиться, подумала я, пока следы еще видны. Скоро окончательно стемнеет и мне придется идти, пользуясь своим даром, а это крайне опасно. Бренн сможет заметить меня… И тут я вспомнила про зелье, данное мне Зарроном. Я быстро откупорила бутылочку и опрокинула тягучую горькую смесь себе в рот. Едва подавив приступ тошноты, я заставила себя часто и глубоко дышать, привыкая к ощущению чего-то инородного в своем организме. Странное дело, я думала, что зелье, данное Старшим поможет мне быстрее двигаться или видеть в темноте, но ничего подобного не произошло. Спустя некоторое время я чувствовала себя так же, как и ранее. Даже неприятные ощущения прошли.

Ждать было некогда. Пока я стояла, думая о собственном взбунтовавшемся желудке, колдун уходил от меня, а сумерки вокруг сгустились до предела. Ночь вступала в свои права, вытесняя последний свет прочь, и я уже не могла видеть следы.

Раскинув руки в стороны я запрокинула лицо к небу, закрыла глаза и стала отдаляться от своего тела. Мое сознание впустило звуки леса, и я услышала даже как падают редкие легкие снежинки с темных облаков. Как под землей передвигается мышь, но не это надо было мне. Я искала Ворона и не могла найти. А потом услышала где-то далеко впереди странный звук, то ли рев, то ли рык. Вернулась назад, понимая, что это не может быть колдун, он не сумел бы так быстро оказаться за пару километров от поселения…или смог? Что я вообще знала о нем? Да, по сути ничего. А этот странный и устрашающий звук был единственным, что привлекло мое внимание, поэтому я решительно шагнула в ту сторону, где как помнила слышала этот рев.

Черный лес обступил меня со всех сторон. Темный, мрачный, он словно говорил мне, вернись домой, но я упорно шла, думая о том, каким бывает этот лес днем. Все зависит от моих собственных страхов, понимала я, но не переставала внутренне дрожать и все равно шагала вперед. Не знаю, сколько прошло времени, но скоро я снова воспользовалась своим даром, чтобы знать, не сбилась ли с пути. Как оказалось, тот, за кем я шла за это время ушел с прежнего места и вообще, звуки, издаваемые этим существом упорно говорили мне, что это явно не Ворон. Наверное, я сбилась с пути, но к моему удивлению, кроме странного зверя, которого я сперва ошибочно приняла за колдуна, в лесу никого не оказалось.

Сначала я подумала о том, чтобы вернуться назад, но какое-то чутье толкало меня увидеть существо, узнать, кто оно. Но, наверное, уже тогда я догадывалась, кого увижу перед собой, но отказывалась верить, пока не вышла на прогалину, где увидела в темноте как что-то огромное, сгорбилось над чьим-то телом. В этот самый миг, словно сама природа пришла мне на помощь. Тучи неожиданно разошлись и лунный свет открыл мне страшное зрелище. Я не могла не узнать то самое чудовище, что преследовало Кнута и его друзей в тот самый день, когда мы спасались от нежити, а Ворон усыпил весь лагерь. А еще я поняла, что именно оно все время, пока мы ехали в обозе Ворона и после, преследовало нас. Огромное, страшное, сейчас существо жрало какого-то зверя. Я не смогла догадаться по останкам бедного создания, кем оно было раньше. Чудовище разорвало его на части и теперь пожирало, урча от удовольствия. Я замерев молча наблюдало за жутким пиршеством и когда луна снова скрылась за тучами, была только благодарна наступившей темноте, которая вновь скрыла от меня монстра, превратив его просто в огромный черный силуэт на снегу. Я облокотилась ладонью о ствол дерева и нечаянно мои пальцы соскользнули вниз по коре. Я застыла в страхе, увидев, что зверь перестав есть поднял огромную голову и огляделся прислушиваясь. Его широкие ноздри гоняли воздух, словно он искал мой запах, и я внезапно поняла, как сглупила подобравшись так близко к твари с наветренной стороны.

— Ну и дура ты, Влада, — сказала я сама себе. Рука как-то сама собой потянулась к ножу, но я тут же остановила себя. Это было глупо, что мог мой ножик в сравнении с этими громадными клыками и когтями? К тому же, подумалось мне, он не мог не почувствовать меня, и я уже приготовилась готовиться к позорному побегу, хотя и сомневалась, что смогу уйти слишком далека, как произошло нечто странное. Чудовище закончив нюхать воздух что-то проворчало и вернулось к трапезе.

— Не может быть, — подумала я, — Он не мог меня не почувствовать, если только это не действие зелья, данного мне Зарроном. Но он сказал мне, что это для того, чтобы Бренн не смог меня заметить, а это значит… — я запнулась на собственной мысли не решаясь произнести ее даже мысленно, но все же подумала, — Это значит, что эта тварь и есть Ворон. И все это время, когда он уходил, он превращался в это чудовище, в этого ужасного оборотня, огромное страшилище! А тогда на корабле и в те дни, когда он оставался дома, а их можно было пересчитать по пальцам на руках, он что-то принимал и оставался в образе человека!

Я медленно поднесла руку к своим губам, сдерживая вскрик.

А все те дни, что он тайком спал со мной рядом, он тоже принимал отвар Старшего или я как-то влияла на процесс его превращения?

Я узнала все, что хотела. Теперь мне надо было уходить, но пока этот зверь находится здесь, это будет сложно сделать. Если я только хоть малейшим шумом выдам себя, он меня увидит и тогда даже зелье старика не поможет мне уйти от кровожадного чудовища. Надо было действовать очень осторожно, подумала я и стала следить за Вороном. Когда он отрывал от туши очередной кусок, трещала плоть, и я делала широкий шаг назад и так снова и снова. Порой оборотень увлекался какой-то костью и мне пришлось долго стоять с ногами, расставленными более чем широко. От напряжения на висках выступил пот, но вот колдун принялся за новый кусок, и я с облегчением приняла более удобное положение, заметив при этом, что отошла на приличное расстояние, но опасалась того, что он все равно сможет меня услышать. Медленно попятилась спиной, не сводя глаз с черного силуэта. И это было чистой воды везение, что мне удалось уйти незамеченной. Я долго после стояла, тяжело переводя дыхание и все еще слышала в ушах этот страшный хруст громадных челюстей перемалывающих кости.

Даже не помню, как вернулась домой. Еще у калитки увидела, что окно в моей комнате закрыто, а значит Сорога знает, что я уходила и скорее всего сейчас ждет меня на кухне.

Я прошла вперед, уставшая, после тяжелого дня, наполненного тренировками и этой слежкой за собственным учителем. Открыв двери, почти упала через порог и тут же услышала шаги. Сорога появилась незамедлительно. Посмотрела не меня встревоженным взглядом и кажется сразу поняла, где я была.

— Зачем? — только и спросила она уставшим голосом.

— Я должна была знать, — ответила я и с вызовом посмотрела на мать колдуна. Та не сказала мне больше ни единого слова и только посторонилась пропуская меня на лестницу.

Уже оказавшись в своей комнате я без сил упала на кровать, даже не раздевшись, просто повалилась на нее и почти сразу же забылась глубоким сном, хотя не думала, что после всего увиденного смогу спать этой ночью.

Тордис велела остановиться на привал. Кнут немного удивился, но спорить не стал. Уж кому, а женщине оборотню лучше знать, что стоит делать, когда по твоим следам идет медведь.

— Он пока еще далеко, поспеши набрать хворост, нам надо как можно быстрее развести огонь, — сказала женщина и сама побрела в лес, в поисках сухих дров. Скоро на крошечной полянке, которую они выбрали своим пристанищем на эту ночь, уже вовсю полыхали костры. Тордис развела из сразу несколько, по периметру их временного лагеря. Оранжевое с всполохами золота пламя взвивалось вверх, опаляя нижние ветви елей, но сейчас Тордис думала только о том, как им выжить и не жалела природу, хотя раньше не позволила бы себе подобного. Единение оборотня с лесом было сильно. Они казались неразделимыми. Это был ее второй родной дом. Сама она могла обернуться волчицей и уйти от медведя, но Кнут был просто человеком, а оставить его женщина не могла. Она видела, что мужчина устал, хотя он был вынослив, но тело, даже самое крепкое, требовало отдыха. А если им предстояла схватка с медведем, то Кнут должен был быть полон сил, отдохнувший и хорошо соображающий, пока его взгляд казался женщине тусклым, а движения вялыми.

— Жаль, что ты не охотник, — буркнула она себе под нос, глядя на то, как мужчина подбрасывает в огонь дрова, а затем обратилась к нему.

— Сейчас ты ляжешь спать, — сказала она, — Я буду поддерживать огонь первую половину ночи, надеюсь, зверь не сунется, испугавшись пламени. А потом, за несколько часов перед рассветом лягу я. Ты меня понял?

— Да, — произнес Кнут. Он не возражал против ее слова, понимая, что в данном вопросе она намного опытнее его самого.

— Тогда не жди, ложись! — она кивнула на импровизированную постель, что собрала для своего спутника.

Кнут кивнул и беспрекословно улегся на свое ложе. Через минуту он уже спал, провалившись в сновидение. Тордис посмотрела на лицо мужчины. Костры освещали его черты. Молодой и красивый, подумала женщина и присела рядом со спящим на корточки, втянула его запах и усмехнулась. Мальчишка в сравнении с ней. Его губы все еще пахли молоком, хотя он и казался почти одного возраста с женщиной. Сколько ему, подумала Тордис, едва ли достиг тридцати… Она еще немного посидела рядом с Кнутом, затем решительно встала и прошлась по периметру лагеря, всматриваясь в темный лес перед собой Тордис подбросила хвороста в пламя, посмотрела, как огонь набросился на добычу и отчего-то поежилась. Где-то там, в темноте, уже совсем близко от них ждал своей минуты хищник. Тордис даже чувствовала его зловонное дыхание, которое принес ветер. Медведь, как она и полагала, был сыт, но это не мешало ему догнать добычу, на след которой он напал, и убить.

— Пока горит огонь, они в безопасности, — сказала себе Тордис, — Завтра все будет по-другому. Медведь постарается отрезать от нее Кнута. Он чувствует более слабого, поэтому ей придется следить за своим спутником, если она хочет, чтобы они с Владой встретились. Она должна сохранить его любой ценой и если ей предстоит схватка с медведем, она вступит в нее. Но Тордис не хотела этого и надеялась, что скоро они окажутся в окрестностях их земель и тогда женщина волк сумеет призвать свою стаю. Она уже пожалела о том, что не взяла с собой хотя бы одного из своих людей, но дорога, по которой она вела Кнута, была безопасна. Тордис это знала точно. Ни нежити, ни чужих волков — свободные земли и если бы не этот шатун, все могло бы пройти более чем гладко. Но увы!

Волчица прошлась еще раз вдоль костров. Запах медведя стал еще сильнее и ближе. Она повела носом, втягивая воздух и поморщилась от вони, что источал зверь, затем подошла к горевшему в центре полянки костру и присела рядом, бросив при этом быстрый взгляд на спящего мужчину. Задумчиво уставилась в пламя, вспоминая Ворона. Так некстати пришли мысли о нем, так не вовремя. Тордис злилась на саму себя, опасаясь того, что возможно Бренн уже все рассказал Владе и они все решили между собой. Что если она напрасно ходила за этим человеком и для нее все уже поздно. Тордис чувствовала, что Влада нравится Ворону. Он всерьез решил соединиться с девушкой и это уже не было связано с его проклятьем.

— Как я хочу, чтобы все устроилось! — произнесла она вслух. Да, она не была парой своему избраннику, но уступить его так просто не могла и не хотела. Ведь Заррон мог и ошибаться. При всей его мудрости и хитрости, он был не всесилен и не мог знать всего. А Тордис так мечтала, чтобы ее надежды оправдались. Ее любовь может помочь Ворону, она была в этом уверена, а вот Влада…

В темноте среди деревьев мелькнули чьи-то глаза. Огромные красные, они отразили пламя. Медведь приблизился к поляне и сейчас находился в опасной близости от своих жертв.

Тордис вскочила на ноги, взяла одну из сухих ветвей, подожгла и швырнула через костер в темноту, туда, где находился шатун. Раздавшийся рев оповестил ее о том, что она не промахнулась. Женщина нагнулась, чтобы взять еще одну ветку, как что-то огромное и черное перепрыгнуло неловко через один из костров. Медведь подпалил себе брюхо и отчаянно взвыл. Боль еще больше напитала его злость, и он тараном понесся на Тордис. Женщина едва успела отскочить в сторону и прыгнув, зацепила Кнута. Они перекатились по земле. Мужчина распахнул глаза, увидев волчицу, сидящую на нем верхом, а затем она проворно соскочила с него.

— Вставай! — крикнула она.

Кнут сразу же понял, что произошло. Огонь не помог им, не смог остановить зверя. Тот оказался слишком зол и разъярен. Добыча была так близко и шатун не смог удержаться.

А медведь тем временем пошел в атаку. Круто развернувшись, огромный шатун пошел на Кнута, и мужчина едва успел выхватить свой меч из ножен, а Тордис проворно отскочила в сторону, при этом на ходу сбрасывая с себя одежду. Кнут даже не успел удивиться этому ее действию, он едва успел увернуться от зверя. Воздух пронзила сталь и ему даже удалось ударить по спине медведя, после чего он взмыл в воздух от удара огромной лапы. Только чудом мужчину не бросило на костер. Когти зверя вспороли кожу на правом плече, превратив в лохмотья одежду. Упав на мерзлую землю Кнут сильно приложился затылком, но поспешил встать, когда медведь поднялся над ним во весь свой величественный рост. Зверь и вправду оказался огромен. Те несколько секунд, что Кнут любовался шатуном позволили ему разглядеть огромные лапы, оскаленную пасть. Когда медведь рухнул вниз, намереваясь подмять под себя человека, Кнуту удалось откатиться в бок и даже встать на колени. И просто удача, подумал он, что меч до сих пор в его руке.

Медведь утробно зарычал, повернул голову к ушедшей добыче. Кнут поднялся на ноги, выставил перед собой меч, думая о том, куда подевалась его спутница, как на спину шатуну прыгнула огромная волчица. Она впилась своими клыками в незащищенную шею. Не ожидавший такого подвоха зверь дернулся назад и взмахнул страшными лапами в бесполезной попытке достать волчицу и смахнуть ее со свей спины. Когда это не помогло, он повалился на бок, намереваясь раздавить своим весом Тордис, но та оказалась проворнее и успела спрыгнуть до того, как медведь упал. Кнут же рванул вперед и воспользовавшись замешательством, рубанул шатуна, целясь в горло, но медведь увидел новую опасность и дернул головой. Удар пришелся плашмя. Кнут только срезал шерсть между ушей зверя, когда медведь ударил в ответ. Мощная лапа с острыми как лезвия ногтями вошла в ногу мужчине, ниже колена. Кнут закричал от неожиданной боли, шагнул назад ссаживаясь с когтей, повалился на землю. Тордис увидела, что шатун снова поднимается и теперь он намеревался закончить с человеком то, что начал. Волк внутри женщины сказал ей, чтобы она уходила, чтобы она бросила Кнута, но человеческая часть ее сознания была против, она еще помнила, какую цель преследовала воительница. И Тордис поспешила на помощь.

Она снова запрыгнула на медведя, только теперь сбоку, вгрызаясь клыками в горло и понимая при этом, что подставляется под его лапы. Она остервенело рвала плоть, намереваясь покончит с шатуном до того, как тот вспорет ее брюхо своими когтями. А медведь уже царапал ее бок. Еще немного, и он приноровится и достанет ее, понимала Тордис и это придавало ее злости дополнительные силы.

Кнут на земле уже лежал не шевелясь, но пока волчице было не до него. Теперь это был только ее бой и еще неизвестно, кто выйдет из него победителем, она или медведь.

Бок Тордис уже напоминал собой страшное месиво, когда наконец ей удалось вырвать вместе с горлом жизнь из своего противника. Прежде чем упасть мордой вниз, шатун взвыл, как человек и повалился. Волчица неуклюже спрыгнула и упала на землю. Пока медведь бился в конвульсиях, Тордис распластавшись на окровавленной земле возвращалась в свой прежний вид. Несколько долгих минут, пока тело протестовало против такого обращения с собой, процесс отнимал последние силы, и вот уже вместо волчицы лежит израненная обнаженная женщина. Тордис привстала, но боль заставила ее снова лечь на место. Кровь вытекала толчками из разорванного бока, Тордис становилось холодно, несмотря на горящие вокруг костры. Медведь шатун дернул лапами в последний раз и затих, а волчица посмотрела на него и подумала о том, что, наверное, скоро последует следом за ним. Ее глаза закрылись. Боль отключила сознание. Так будет легче, подумала Тордис проваливаясь в темноту.

Ворон вернулся как всегда на рассвете. Мы столкнулись с ним в дверях, я торопилась на занятия к Фолки, тот предпочитал гонять меня с утра пораньше, пока не встали остальные воины. Я застыла у дверей, глядя на высокого красивого мужчину, которого этой ночью видела в совсем иной ипостаси. Как же ужасен и страшен он был. Меня даже внутренне передернуло от воспоминания чудовища, потрошившего тушу лося. К горлу подступила тошнота и я отвела взгляд от колдуна, попытавшись как можно скорее пройти мимо него, но Бренн мне не дал, схватив за руку и остановив на пороге.

— Посмотри на меня, — сказал он жестко.

Я выдохнула и подняла голову. Посмотрела ему прямо в черные глаза, но скрыть эмоции не удалось. Видно на лице моем было столько отвращения, что Ворон разжал свои пальцы.

— Что произошло за эту ночь, пока меня не было? — спросил он надтреснутым голосом и посмотрел за мое плечо. Мне даже не стоило поворачивается назад, чтобы узнать, что там стояла Сорога.

— Извини, меня ждет Фолки, — я проскользнула мимо него, спрыгнула с крыльца и почти побежала вперед. Калитку перепрыгнула и сорвавшись на бег, помчалась на тренировочную площадку.

Фолки уже ждал меня. Сегодня он хотел снова возобновить наши тренировки на мечах, и я увидела в его руках обструганную деревяшку, а в бочке, что стояла под крышей дома меня ждала еще одна такая. Учитель едва глянул на мое лицо, чтобы понять, что со мной что-то не так.

— Влада? — спросил он, — Что-то случилось? — его голос выражал заботу и мне стало приятно.

— Нет, все в порядке, — сказала я, пробежала через площадку и взяла меч, примерялась, взмахнув им, прокрутила в воздухе. Дерево, из которого было вырезано тренировочное оружие было тяжелым, весило почти как настоящий меч, но мои руки уже не были такими слабыми, как в первый день моего знакомства с Фолки. И это меня радовало.

— Приступим? — учитель поманил меня к себе, и я приблизилась, подняла меч, — Сейчас немного по импровизируем, я посмотрю на твою сообразительность, оценю, насколько более гибкой ты стала…

— Прошел всего месяц с лишним, — ответила я, — Не жди от меня хорошего результата.

Фолки кивнул с усмешкой.

— Если бы тебя не подпитывала магия, ты бы не добилась и того, что умеешь сейчас, Влада, — сказал он и сделал первый выпад, от которого я отпрянула, отскочив назад. Фолки наступал. Он работал в пол силы, но мне едва удавалось парировать его удары, но кажется, учитель все же был доволен там, как я работаю. Но все-равно продержаться долго мне не удалось. Фолки прокрутил перед моим носом мечом и вот уже моя деревяшка отлетает прочь выбитая из моих рук. Я огорченно застонала, когда тупой конец оружия уткнулся мне в горло.

— Плохо, — сказал учитель, — Но для первого раза сойдет. Теперь мы будем заниматься на мечах. Арбалет ты освоила, метательные ножи тоже. Не думал, что мы дойдем до мечей, да и Ворон не просил об этом, но я сам хочу обучить тебя. Я считаю, что лишним подобное умение для тебя не будет, — он сунул мне в руки свою деревяшку, кивнул на ту, что выбил из моей руки, наказав поднять ее и положить обе на прежне место.

— А теперь пробежимся, — сказал мужчина, когда я подошла к нему, вернув тренировочные мечи в бочку.

— С удовольствием, — ответила я, но едва мы с Фолки тронулись с места, как я увидела высокую фигуру в черном, приближающуюся к нам. Колдун остановился на расстоянии, глядя на нас с Фолки, но не позвал меня и сам ближе не подошел.

— Бренн! — крикнул ему Фолки. Ворон приветственно кивнул в ответ и остался смотреть как мы побежали по кругу, а еще через несколько кругов, я заметила, что он ушел.

— К лучшему, — подумала я. Я не сомневалась, что Сорога все рассказала сыну, о том, что я сделала этой ночью и вряд ли услышанное могло понравиться Ворону. В любом случае, после занятий меня ждал серьезный разговор к которому стоило морально подготовиться.

Я ускорилась и обогнала Фолки, оставив его позади.

— Не спеши, выдохнешься, — крикнул он мне во след, — Еще десять кругов! — донеслось до меня, но я не могла остановиться.

Кнут очнулся от того, что замерз. Он привстал, и тут же острой болью пронзило ногу и правое плечо. Мужчина поморщился, оглядев запекшуюся кровь и остатки того, что раньше было богатой туникой, затем посмотрел вокруг, вспоминая случившееся. Медведя он увидел сразу и невольно поразился его размерам. В утреннем свете зверь казался еще более огромным, просто неестественно здоровенным, и он был мертв.

— Тордис! — мелькнула мысль в голове молодого мужчины, и он охнув от боли, встал на ноги, припадая на здоровую ногу.

Женщина лежала в стороне от медведя, рядом с потухшим костром в котором еще тлела жизнь. Маленькие алые угольки в самой середине золы моргнули, словно подзывая Кнута подойти ближе и покормить их. Кнут бросился к Тордис, насколько ему позволила раненая нога, кривясь от боли опустился возле нее на одно колено, вторая нога прострелила болью, но мужчина думал только о том, жива ли его спутница, та, которая судя по всему, спасла ему жизнь этой ночью, сразившись один на один с шатуном.

— Тордис! — позвал он и прикоснулся к волчице.

Она лежала лицом вниз и когда он перевернул ее, то увидел страшную рану, исполосовавшую весь живот женщины. Земля под ней пропиталась кровью. Тордис тихо застонала от его прикосновения и приоткрыла глаза.

— Кнут… — произнесла она.

— Все будет хорошо, — сказал он и скинул с себя остатки кафтана, подложил их под голову женщины. Затем метнулся к костру, подбросил щепок и стал раздувать пламя из умирающих угольков. Когда ему это наконец удалось, он подбросил в разгорающееся пламя сухих веток и вернулся к Тордис. Она лежала прикрыв глаза. Ее грудь медленно вздымалась. Дыхание было спокойным. Мужчина склонился над волчицей и удивленно округлил глаза. Рана начала медленно стягиваться. Сейчас она выглядела немного лучше, чем, когда он только увидел ее.

— Мне надо поесть, — прошептала Тордис, — Тогда появятся силы для регенерации… — она открыла глаза, тяжело взглянула на мужчину, зависшего над ней и озабоченно смотревшего на ее рану.

— Что там смотришь? — еле слышно проговорила волчица, — Я еще не собираюсь умирать! Я сильнее обычного человека, сам видишь… Только мне действительно надо поесть. Это не каприз!

Тут она окинула взглядом мужчину, поморщилась при виде его ран.

— Как ты? — спросила Тордис.

Он не ответил и только махнул рукой. Женщина криво усмехнулась, а Кнут поспешил к своему походному мешку. Вывернул его, осматривая оставшиеся запасы — кусок сыра и затвердевший ломоть хлеба.

— Не густо, — произнес он и тут же замер. Озарение пришло неожиданно, и улыбка легла на губы мужчины. На некоторое время он даже забыл о собственных ранах.

Медведь! Его мясо вполне пригодно для употребления в пищу!

Кнут повернулся к мертвому зверю и приблизился на расстоянии шага.

— Тот, кто хотел съесть нас, нами же и будет съеден, — проговорил мужчина вслух, — Вполне справедливо! — и вытащил из-за пояса короткий нож.