Я ехала в середине обоза, покачиваясь на своей лошадке в такт ее медленному шагу. Оставленный городок уже давно скрылся из виду. Дорога передо мной лежала разбитая, с канавами грязных лужиц и густой грязью, в которой почти тонули копыта лошадей, что существенно замедляло наше передвижение. Сырой, пронизывающий ветер все время норовил сорвать с моей головы теплый капюшон, но я только опустила вниз голову, словно разглядывая круп своего коня.

Небо над нами было неприветливым. Я опасалась, что к середине дня снова польет дождь. После ночевки в тепле и уюте постоялого двора, мне очень не хотелось снова спать под открытым небом. Я ежилась от холодного ветра и с тоской вспоминала тепло оставленного поутру очага, а впереди была только дорога, бесконечная и унылая.

В пути прошло еще несколько утомительных дней. Вскоре после нашего отъезда из маленького городка, дома и поселения крестьян стали попадаться все реже, пока вовсе не исчезли. Лес вокруг дороги, по которой пролегал наш путь, стоял мрачный и темный. Деревья росли так близко друг к другу, что переплетаясь ветвями в вышине, не пропускали сквозь эту толщу солнечный свет. Мои спутники и прежде не отличавшиеся разговорчивостью, стали угрюмыми и обращались друг к другу только по мере надобности. Почти все, кроме разве что самого предводителя, то и дело поглядывали по сторонам, словно ожидая нападения, из чего я сделала вывод, что земли, через которые мы сейчас держали свой путь, были опасны, но спросить у кого либо я не решалась.

Ближе к вечеру, перед самым привалом я еще на дороге почувствовала, что здесь что-то не так. Странное предчувствие охватило меня. А когда мы остановились перед небольшим прудом, заросшим высоким камышом, уже ставшим грязно-оранжевого цвета после прихода холодов, я первым делом, едва спешилась, поспешила в сторону леса, где встав у кромки, под ветвями высокой сосны, закрыла глаза и, привычно оттолкнувшись от своего тела, стала прощупывать землю и лес на присутствие нежити. И тут же вздрогнула, когда нашла несколько тел, закопавшихся прямо в паре шагов от разбитого лагеря. Ужас охватил меня. Я вздрогнула и поспешила назад. Сознание с хлопком вернулось в меня. Я распахнула глаза, испуганно таращась в закатное небо, выглядывавшее через сплетение ветвей.

— Надо сказать Ворону, — тут же решила я и поспешила вернуться к остальным, выискивая предводителя глазами.

Ворон уже обходил привычным дозором нашу стоянку, очерчивая охранный круг. В этот раз подобные предостережения были как нельзя кстати. Я осторожно приблизилась к нему, заранее зная, что он почувствует мое присутствие. Ворон определенно торопился и едва взглянул на меня, встав у границы защитного поля и привычно, закрыв глаза, накладывая заклинание. Я стала ждать, притаившись за его спиной, выжидая. Когда он закончил, я схватила его за руку, прежде чем он перешагнул за границы круга.

— Подожди, — сказала я.

Ворон резко оглянулся и посмотрел на меня взглядом, не предвещавшим ничего доброго, но я выдержала его взгляд и, набравшись храбрости, произнесла:

— Здесь полно нежити. Нам опасно оставаться на ночевку в этих землях!

Бренн бросил взгляд через мое плечо на темнеющее небо, затем посмотрел мне в глаза.

— Не беспокойся, — сказал он, — Через эту черту никто из тварей не пройдет.

— Ты уверен? — я отняла руку, но взгляда не отвела. Ворон смотрел на меня, храня молчание, затем только ухмыльнулся и, перешагнув черту, ушел в ночь. Я осталась стоять, глядя ему вослед.

— Влада, иди сюда, — услышала я голос Серко и только теперь поняла, что, наверное, слишком долго простояла вот так, глупо пялясь на лес. Я тряхнула головой, сбрасывая оцепенение, охватившее меня, после ухода предводителя и вернулась в лагерь к уже разожженным кострам.

Серко и остальные уже ужинали, уминая холодный сыр и хлеб с мясом. Я присела рядом с одним из мужчин и принялась за еду, хотя кусок просто не лез в горло. А вокруг стремительно вступала в свои права ночь, окутывая все темным покрывалом. Я все время прислушивалась, не раздастся ли подозрительный шум из окружившего нас леса, но кроме треска горящих поленьев в костре, никаких посторонних звуков не было. И это заставило меня насторожиться еще сильнее. Отставив свою тарелку, я встала и отошла к границе охранного круга, вслушиваясь в тишину. Когда за моей спиной встал Серко и положил мне на плечо свою руку, я едва не подпрыгнула на месте от испуга.

— Ты что подкрадываешься? — зашипела я.

Серко встал рядом со мной и посмотрел на лес.

— Что-то случилось? — спросил он, не глядя на меня. Я приложила ладонь к груди, пытаясь успокоить сердце.

— Разве тебе не кажется подозрительной эта тишина? — спросила я.

Молодой воин покосился на меня, изогнув брови.

— Я ведь не зря спрашиваю, — продолжила я, — Ты не заметил, что на закате не пели птицы? И что сейчас лес стоит, словно мертвый. Даже ветер не тревожит его листву! — я сделала шаг назад, отступая вглубь лагеря, — Этот лес мертв.

Серко проследил за мной глазами и тут раздался странный шум. Словно что-то большое разбрасывает с земли камни и пожухлые листья. Я вскинула глаза на Серко.

— Нежить, — только и сказала я.

Серко кивнул головой, соглашаясь со мной. Очевидно, он знал, как опасно находится в этих землях. Юноша положил мне свою руку на плечо и слегка сжал его.

— Когда-то давно здесь была большая битва. Многие из тех, кто пал, так до сих пор и не нашли упокоения. Но нам не стоит опасаться их нападения. При всем своем желании, они не смогут пересечь начерченную Вороном границу.

Я пожала плечами. Ощущение опасности меня все равно не отпускало, даже после его успокаивающих слов. Но я позволила отвести себя обратно к костру. Серко подал мне мои шкуры и даже расстелил их для меня на земле, выбрав место поближе к огню и расположившись рядом, призывно похлопал ладонью по импровизированному ложу.

— Ложись спать и отдохни, — сказал он, пока я сидела, глядя на огонь, — Завтра нам предстоит тяжелый переход, тебе надо набраться сил.

Я посмотрела на молодого воина. Лицо его было серьезным. Я легла на бок, укрывшись толстой шкурой поверх одеяла и закрыв глаза, постаралась выбросить из головы мысли о том, что за чудовища находятся рядом. Расслабиться долго не удавалось, и даже засыпая, я видела перед своими глазами странные тени, поднимающиеся от темной земли. Я уснула, провалившись в темноту. Без снов. Усталая. Но сон оказался не глубоким.

Где-то далеко за полночь меня разбудила…тишина.

Я распахнула глаза и, задержав дыхание, вслушалась в звуки, царящие вокруг и тут же с удивлением села. Звуков не было. Ни единого. Казалось, даже спящие не дышат. Я посмотрела на костер, ярким пятном застывший в ночи и застыла в изумлении — пламя не шевелилось. Оно застыло, словно кто-то остановил время. Я могла разглядеть каждый язычок оранжевого огня, каждый уголек, застывший в момент вспышки. Люди спали, лошади стояли словно окаменевшие и даже не пряли губами, привычно что-то пережёвывая. Бросив с опаской взгляд в сторону леса, я сперва видела лишь темноту, а затем заметила и их.

Темные силуэты, скрытые от меня ветвями деревьев, они, тем не менее, были там. Я остро чувствовала их присутствие и запах разложения, хотя ни единое дуновение ветра не касалось моего лица. Все звуки затихли, все остановилось, но чужие, злые взгляды липкими лапками касались меня, заполнив отвращением все мое естество.

— Не бойся, — услышала я знакомый голос, и рядом из темноты появился Бренн. Я отпрянула от неожиданности и тут поняла, что впервые вижу его ночью. Он показался мне странно бледным. Глаза широко распахнуты и в их глубине пляшут огненные блики. В нем сейчас самом было что-то жуткое от мертвеца. Мне показалось, что стоит мне прикоснуться рукой к его коже, и она обожжет меня своим холодом. Не знаю, почему, но я тот час выкинула пальцы вперед и, вцепившись в кисть склонившегося надо мной мужчины, с облегчением перевела дыхание. Его рука оказалась теплой. Даже, я бы сказала, горячей.

Если Ворон и удивился моим действиям, вслух он ничего не произнес, только смерил меня настороженным взглядом. Я сразу же разжала пальцы, освобождая его руку из своего захвата.

— Почему они здесь? — я кивнула на тени, толпившиеся в темноте.

— Они голодны, — просто ответил Бренн.

Я обвела лагерь взглядом.

— Они спят? — спросила я.

— В некотором роде, — ответил Ворон, — Все, кроме Серко. Мальчик спит по-настоящему, а остальных усыпил я. Им незачем лишний раз видеть то, что сейчас видишь ты.

— Жаль, что я не сплю, как все, — подумала я. Уточнить, почему на Серко не действует колдовство Бренна, я не стала. Все равно я была уверена, что он мне не ответит.

— Они не смогут пересечь черту? — как бы на всякий случай уточнила я, стараясь, чтобы при этом мой голос звучал ровно, без тени страха.

— Не смогут, — словно успокаивая, Бренн положил свою руку мне на плечо. И снова я почувствовала, как из его пальцев словно полилось странное тепло. Мне стало спокойно от этого прикосновения. Бренн взглянул на меня так, словно впервые увидел. Его губы слабо дрогнули, и мимолетная улыбка пробежала по ним и тут же исчезла, когда мы услышали громкие крики, доносившиеся откуда-то из леса. Мимолетная нить, тонкая, что казалось, связала нас на короткий миг, исчезла. Я тот час вскочила на ноги, сбросив руку Ворона со своего плеча.

— Там кто-то есть! — сказала я.

Бренн встал рядом со мной.

Я заметила, как окружавшая нашу стоянку нежить стала постепенно исчезать. Скоро рядом с лагерем не осталось ни одного из них. Я взглянула на стоявшего рядом мужчину. Крики снова повторились, уже приближаясь. Мне показались знакомыми эти голоса, но возможно я просто ошибалась.

— Проклятый мальчишка все-таки продолжил следовать за нами, — рявкнул Бренн.

— Мальчишка, — мелькнула в моей голове догадка и тут меня озарило.

— Это ведь Кнут? — спросила я, уже заранее зная ответ. И прежде, чем Ворон успел меня остановить, я поспешила к границе лагеря.

Он поймал меня в тот самый момент, когда я уже собиралась пересечь начерченную им на земле линию. Схватив меня за руку, отшвырнул назад. Я неловко махнула руками и, не удержав равновесия, упала.

— Ни шагу отсюда, или пожалеешь, — бросил мне предводитель и выпрыгнул в ночь. Едва он исчез в темноте, как словно из ниоткуда передо мной появился мертвец. Я почти не успела испугаться, когда нежить с яростным шипением рванулась в мою сторону, но тут же будто ударилось о незримую стену, и от злости и разочарования принялась молотить по ней руками. Я с ужасом разглядела длинные когти, венчавшие тонкие истлевшие пальцы. На оскаленном лице яростью и жаждой светился единственный глаз. Второй отсутствовал, и эта пустая глазница пугала меня больше чем рваные раны, источавшие отвратительный смрад. Нежить разлагалась, оно умирало и единственной возможностью прекратить ее мучения было или дать ей насытится живой плотью или упокоить навеки. Меня второй вариант устраивал намного больше.

Крики тем временем приближались. Только из испуганных они стали яростными. Кто-то прорывался с боем к нашему лагерю.

Я поднялась на ноги. Мысль о том, что это мог быть мой жених, одновременно радовала и пугала меня. Я отошла как можно дальше от нежити, бесцельно и бесполезно бьющей руками по защите и стала всматриваться в темноту, надеясь, что скоро оттуда появится Бренн. В том, что он будет не один, мне не приходилось сомневаться. Лишь бы он успел помочь тем людям в лесу, подумала я, лишь бы это оказался Кнут!

Я огляделась. Лагерь казался неживым. Спящие на земле люди словно застыли. Только Серко, разбуженный криками, сидел, сонно глядя на меня.

— Что происходит? — спросил он.

— Бренн ушел в лес. Там эти твари, — я махнула рукой в темноту.

Серко выругался. Через мгновение он уже был на ногах, бормоча себе под нос какие-то неприличные ругательства. Я поняла только, что он ругает своего предводителя за неосторожность. Юноша тем временем подбежал к костру и простер руки над застывшим пламенем. Затем стал что-то быстро говорить. Огненные языки качнулись раз, затем еще раз и вот пламя взвилось вверх и, задрожав, разгорелось с новой силой. Ожило, вспыхнуло ярче, чем прежде.

— Я его ученик, — бросил мне Серко и стал доставать из огня горящие ветви и бросать их через защитную линию в сторону леса. Пожухлая трава за пределами лагеря с неохотой занялась. Это должно было отпугнуть нежить и не позволить ей подойти к лагерю. Кто знал, насколько защита продержится без того, кто ее создал.

И почему я не удивилась словам юного колдуна?

Взглянув в сторону леса, откуда продолжали доноситься звуки боя, я внезапно увидела, как из-за темных деревьев прямо на освещенную горящей травой поляну выскочили двое. Один из мужчин поддерживал второго, который припадал на ногу и заметно волочил ее за собой. Серко отчаянно замахал руками и закричал что было сил, призывая людей поспешить под защиту нашего охранного круга. Они увидели нас и поспешили в нашу сторону. В то же время из леса выскочил третий мужчина, и мое сердце болезненно сжалось. По густой шапке курчавых волос я опознала в нем лучшего друга своего жениха. Молодой мужчина замер. В его руках сверкнула сталь. Он определенно ждал кого-то и лишь через минуту, тянувшуюся казалось, целую вечность, на поляне появился и Кнут, преследуемый каким-то огромным монстром, похожим на гигантского полуволка — получеловека. Чудовище остановилось в темноте деревьев, опасливо покосилось на пламенеющую траву. Я разглядела острую большую морду, прижатые к голове уши. Чудовище передвигалось на задних лапах, подобно человеку. Оно оглядывалось, видимо в поисках добычи или того, кто потревожил его покой. Я метнула взгляд в сторону, где застыли, разглядывая оборотня, как я мгновение назад, Желудь и Кнут.

— Сюда, — только и смогла я пропищать. Звук моего голоса потонул в вопле Серко. Юноша выскочил, легко перемахнув через линию, начерченную Вороном, и поспешил к первым двум на помощь. В то время как я наблюдала странную сцену — на поляне появилась нежить и, к моему удивлению оборотень развернулся в сторону мертвецов и, издав ужасающий рык, бросился на них, тем самым дав возможность Кнуту и Желудю отойти к спасительной черте. Вероятно, нежить раздражала его куда больше. Серко и двое мужчин уже оказались в лагере, успев за мгновение до того, как несколько мертвецов прорвались мимо разъяренного зверя, раскидывающего нежить в стороны и устремились к оставшимся живым.

Кнут и его друг тем временем уже приближались к нашему защищенному лагерю. Они даже разглядели меня, когда за их спинами тенью возник оборотень. Взмах огромной лапы и Желудь отлетел в сторону, вместе с одним из мертвецов, почти ухватившим его. Кнут развернулся лицом у чудовищу, не собираясь оставлять друга и еще толком не понимая, от кого ему оборонятся, от подступавшей нежити или оборотня.

— Сделай что-нибудь! — я вцепилась в подоспевшего Серко. Юноша шагнул к черте и застыл, глядя на происходящее. Впрочем, замерли и нежить. Только оборотень повернул голову в нашу сторону и уставился на нас с Серко злым немигающим взглядом, полным ненависти и желания убивать.

Когда я посмотрела на юношу, то увидела, что он закрыл глаза, запрокинув голову назад. Он колдовал, поняла я. Нежить продолжала стоять, не шевелясь, заговоренная его волшбой, но на чудовище заклинание не действовало.

— Идите сюда, — сказала я достаточно громко, чтобы Серко и Желудь услышали. Последний уже медленно поднялся на ноги, косясь с опаской на мертвяков и оборотня. Никто на них не нападал, хотя полуволк был напряжен и все еще пылал жаждой убивать. Я видела это по пламени в его звериных глазах.

— Идите быстрее, я не знаю, сколько Серко сможет удерживать мертвецов, — уже почти прокричала я.

Кнут подхватил друга под руки, и они вместе рванули через черту. В одно мгновение оборотень бросил нежить, и прыгнул в нашу сторону в одном своем прыжке преодолев разделяющее нас расстояние. Я непроизвольно выбросила вперед руки, словно в попытке остановить зверя. Едва Кнут и Желудь, перемахнув черту, упали в границы лагеря, как оборотень с силой ударился в защитный купол и тут же, взвыв от боли и ярости, отскочил назад, отряхиваясь и злобно рыча. Но к моему удивлению, он больше не сделал ни единой попытки проникнуть через барьер, воздвигнутый Вороном. Он бросил на нас последний, полный лютой ненависти взгляд и, расшвыривая мертвецов, уже оживающих после чар, бросился назад в лес.

Я перевела взгляд от нежити, которая уже не представляла для нас опасности и взглянула на Кнута. Они вместе с Желудем лежали на земле и тяжело дышали, как после долгого бега. Затем Кнут поднял на меня свои глаза. Засветившаяся в них теплота и нежность толкнули меня в его объятия. Мгновение и я уже сидела рядом с ним. Он обнимал меня, а я тихо плакала, уткнувшись лицом в полы его кафтана, распахнутые после бега. Вдыхая его запах, я чувствовала, как вместе с появлением этого мужчины во мне зреет прежняя уверенность в себе. Кнут несколько минут укачивал меня, словно ребенка на своей груди, затем отстранил и поцеловал. Это не был поцелуй страсти. Прикосновение его губ оказались более похожими на братский поцелуй.

Желудь, сидящий рядом с нами, только хмыкнул и отвернулся.

— Вставай, — голос Серко вывел меня из счастливой прострации, в которой я находилась все это время, — Не стоит сидеть на земле. Давайте пройдем к костру, — Серко первым направился к огню, даже не оглянувшись на тех людей, которых недавно спас. Кнут встал сам и помог подняться на ноги мне. Я едва стояла, судорожно цепляясь за его руку, а он только смеялся моей внезапной слабости.

— Где Ворон, — спросила я, когда мы расселись у костра. Друзья Кнута с удивлением поглядывали на спящих людей Ворона. Ни один из них так и не проснулся на протяжении всего этого времени. Чары Ворона оказались сильнее чем весь тот шум, что устроили нежить в компании с оборотнем.

Серко посмотрел на меня с осуждением во взгляде. Ему определенно не нравилась та собственническая манера Кнута прижимать меня к себе. Но он ничего не сказал, за что я была ему признательна в тот миг.

— Он вернется как всегда, — произнес Серко.

— На рассвете, — поняла я и с внезапной злостью подумала о том, что когда наш предводитель был действительно нужен, его не оказалось рядом. Почему-то я была уверена в том, что с этим треклятым чудовищем и мелкой нежитью он бы справился в два счета, но он предпочел уйти в ночь, туда, где и так пропадал от заката до первого проблеска зари.

Серко тем временем посмотрел на наших неожиданных гостей. Он слегка и совсем не по-юношески хмурил брови, наверняка думая о том, как объяснить присутствие этих четверых своему вождю по его возвращении. Вслух же он только сказал:

— До рассвета вы останетесь в лагере. Когда вернется Ворон, он решит, как мы в дальнейшем поступим с вами. Но думаю, вам стоит настроиться на то, что наши пути с завтрашнего утра разойдутся.

Я подняла голову, оторвавшись от Кнута. Серко встретился со мной взглядом. Он казался мне недовольным.

— А что будет с нашим товарищем? — спросил подошедший Желудь. Он только что вернулся от своего друга, который в данный момент оказывал первую помощь раненому, перебинтовывая порванную нежитью ногу.

— Усадите его на лошадь и бережно довезете до ближайшей деревни, — отозвался Серко равнодушно.

Кнут молча поднялся на ноги и помог встать мне. Затем оглядел наш лагерь и присвистнул.

— У вас что, все умерли! — бросил он, глядя на спящих воинов, только теперь удивившись тому, что никто из мужчин даже не пошевелился во сне, хотя происходящее за пределами лагеря должно было их минимум потревожить. Воины просто мирно спали возле костра.

— Они зачарованы, — объяснила я.

Кнут скривил лицо.

— Колдун проклятый, — тихо сказал он, но я расслышала и быстро сжала ему руку.

Мы отошли в сторону к телеге. Уселись на расстеленную шкуру и прижавшись друг к другу некоторое время молчали. Желудь заметив наше желание уединится ушел к друзьям. Серко присел у костра, спиной к нам, явно не желая нас ни видеть, ни слышать. Мне было все равно. Я прижималась сейчас спиной к груди Кнута, чувствовала биение его сердца и тепло его рук, обнимавших меня и прижимавших к себе с силой. Я думала о том, как рада, что он снова рядом…даже понимая, что это, возможно, продлится только до завтрашнего утра.

— Как ты меня нашел? — спросила я, нарушая молчание.

Кнут прижался лицом к моим волосам, вдохнул их запах и ответил:

— Мы с ребятами следовали за вами от самой таверны Радомира.

— То есть, все это время ты был рядом, — выдохнула я, и внезапно до меня дошел смысл сказанного Вороном. Те люди, что следовали за нами, он знал о них. И Серко знал… Это был Кнут и его друзья. Он не бросил меня. Ощущение счастья наполнило мое сердце, и я заулыбалась. Наверное, со стороны моя улыбка могла бы показаться глупой, но нас никто не видел. Я повернула к нему свое лицо, и он жадно поцеловал меня в губы. Я отзываясь, тот час обхватила его за шею руками.

— Я не оставлю тебя, — сказал он, после того, как оторвался от меня с тихим стоном.

Я кивнула и уткнулась головой в его грудь. Он молча прижал меня к себе. Крепко, так, что, казалось, затрещали кости, но я не возражала.

Вот так, сидя на шкурах под телегой и обнимаясь, мы встретили рассвет.