Пролог

   Уныло скрипя, телега медленно тащилась по усыпанной снегом дороге. Косматая, рослая лошадка-тягач фыркала, изредка мотала головой, но вскоре, предчувствуя отдых, прибавила ходу и побежала бодрее. До деревни оставалось совсем ничего. Дед Радим, державший в руках поводья, иногда оглядывался на меня, сидящую на самом краю телеги и болтающую ногами. Он улыбался себе в усы и снова отворачивался. Дорога вокруг была окружена высокими деревьями. Казалось, их верхушки взмывали вверх, пытаясь прикоснуться верхними лапами к самому небосводу. Черные стволы яркими мокрыми пятнами выделялись на фоне белоснежного зимнего одеяния. Зима в этом году выдалась холодная, с обильными снегопадами и трескучим морозом. Где-то закричала птица. Я повернула голову на звук, но разглядеть что-либо среди густого леса было невозможно. С затянутого облаками неба начали падать снежинки. Я вытянула руку и стала ловить пушистые хлопья с замысловатым узором. Они ложились на мою рукавицу, и я сдерживала дыхание, боясь его теплом растопить невероятно красивые снежинки, разглядывала их и, когда они все-таки исчезали, растворившись в переплетении нитей, ловила новые. Дед Радим снова посмотрел на меня и усмехнулся моей детской забаве. Я повернула к нему лицо и, встретившись взглядом с его светлыми глазами, улыбнулась.

  - Поправь платок, - сказал он, - Скоро уже будем дома.

   Я кивнула и ловко пробежалась пальцами по покрытой серым шерстяным платком голове. Затем оставив затею с ловлей снега, оглядела свое платье. Все вроде бы в порядке, решила я. Когда дорога повернула влево и лес, расступившись, открыл взору широкой белое поле и дома вдалеке, а за ними серую ленту реки. Через несколько минут, миновав поле с темным силуэтом пугала, печально раскинувшего в стороны руки, забытого еще с осени, мы въехали в деревню. Дома вокруг топились и в небо вздымались столбы дыма. Я увидела тетку Миру, тащившую от колодца ведра, полные воды, помахала ей рукой. Она улыбнулась в ответ и пошла дальше. И хотя в такой мороз многие предпочитали сидеть в домах, во дворах царило необычное оживление. Казалось, почти все жители нашей деревеньки высыпали на улицу. Галдящие девки были разодеты в лучшие наряды. Они стайками мелькали у изгороди, смеясь и шутя. А вся детвора собралась во дворе отцовского дома. Они с любопытством заглядывали в окна и лезли друг другу на спины, чтобы разглядеть то, что происходило внутри. Я откровенно удивилась, но потом припомнила, что на днях должен был прибыть жених моей сестры. Скорее всего, именно это и произошло за те два дня, пока мы с дедом Радимом отсутствовали. Впрочем, ни я, ни она, да и никто в нашей семье, за исключением отца, не видел этого самого жениха раньше, но судя по поведению главы семьи, партия для сестры была довольно удачна. Вот оттого-то и царил такой переполох в нашем поселении. Всем не терпелось поглядеть на прибывших гостей. В наши края мало кто забредал, а этот самый жених, был ни мало, ни много, а довольно богатый и не простой человек, вождь, владевший огромными землями далеко на севере и несколькими кораблями. По своему положению равный нашему князю.

   Мы медленно въехали во двор, мимо распахнутых настежь ворот. Спрыгнув с телеги, я первым делом помогла Радиму распрячь лошадь и отвела ее в хлев, где собственноручно почистила и накормила и лишь только после отправилась в дом, по пути заметив, что у берега стоят два больших длинных военных корабля. Остановилась и некоторое время молча рассматривала палубу, толстые стволы мачт со спущенными парусами и искусно вырезанные фигуры дивных животных, грозно взиравшие на чужой берег. Затем вздохнула и пошла дальше.

   Отцовские слуги уже разгружали телегу. Дед сидел в сторонке на лавке и отдыхал. Я подошла к нему и присела рядом. На улице было морозно, но я не торопилась войти под крышу родного дома. Во дворе сновали незнакомые люди, вооруженные мужчины, все как на подбор, высокие и рослые. Они бросали на нас с дедом Радимом любопытные взгляды, но не приближались, когда неожиданно из дверей дома вышел мой отец. Он оглядел двор и его взгляд остановился на мне. Затем неспешным шагом приблизился.

  - Чего расселась? - произнес он довольно грубо, - Иди тетке помогай на кухне, видишь, сколько гостей наехало!

   Я поднялась и прошла в дом, услышав за спиной тяжелый вздох деда. Радим всегда жалел меня, незаконнорожденную дочь рабыни. Он не был мне родным дедом, но всегда относился ко мне так, словно я была ему внучкой. Я не знаю, о чем заговорили Радим и отец, после того, как я переступила порог, но могла лишь догадывается, как примется распекать Молчан деда, за то, что забрал с собой в город, без его, отцовского на то разрешения.

   Оказавшись внутри, я поспешила на кухню, еще с порога чувствуя пьянящий аромат свежеиспеченного хлеба. Моя тетка, тощая высокая женщина по имени Анеса, сновала у очага, подгоняя нерадивых слуг кого окриком, кото подзатыльником. Увидев меня, она нахмурилась.

  - Явилась? - сердито проговорила она, вытерев руки об передник и приблизившись ко мне.

   Я опустила глаза. Анеса была строга, но, несмотря на кажущуюся грубость, в глубине сердца была женщиной доброй, правда сегодня ее пронзительные серы глаза, цвета грозового неба, холодно поблескивали из-под густых бровей. Она уперла руки в бока и грозно посмотрела на меня. Я увидела, что ее платье перемазано мукой, но сделала вид, что не заметила этого.

  - И кто это интересно мне, давал тебе позволение покидать без моего ведома дом? - спросила она, - Знала, что гости приедут и с Радимом в город подалась, лентяйка!

   Я вздохнула. Что-то говорить и спорить было просто бесполезно. Из своего опыта я уже знала, что лучше просто выслушать все нарекания, спокойно и смиренно опустив глаза, чем пытаться что-то объяснить. Анеса конечно же прекрасно знала, что ездила я в город с Радимом не просто веселья ради, а повидать старшего брата, который не так давно поступил на службу к князю в его дружину, но ее злило прежде всего то, что я уехала не спросив ее разрешения. Мне, хоть и вольной, но все-таки дочери рабыни, нельзя было покидать дом без видимой причины. А по приезду гостей тут явно не хватало рабочих рук, чем и была вызван понятный гнев тетки. Когда она закончила отчитывать меня, то перевела дыхание и уже более спокойным голосом велела идти месить тесто. Я кивнула и, продолжая хранить молчание, поспешила исполнять ее поручение. Анеса перекинулась на какого-то слугу, принесшего на кухню ощипанных кур, и я с облегчением услышала, как она переключилась на другой провинившийся объект, распекая нерадивого за плохо проделанную работу и тыча ему в лицо остатками перьев на одной из куриц. Пока я занималась тестом, мимо сновали слуги. Я повязала голову легким платком, чтобы волосы не лезли в глаза. Свой, шерстяной, положила на лавку рядом. Тесто липло к рукам, я добавила немного муки, когда на кухню вбежала моя сестра, Айге. Она была младше меня на два года, высокая, статная красивая девушка семнадцати лет с круглым лицом и большими синими глазами. Увидев меня, она поспешно подошла и встала рядом, молча наблюдая, как я ловко справляюсь с тестом. Когда я закончила и вымыла руки, оставив его подходить в тепле, накрытое тканью, Айге, наконец, нарушила молчание. Посмотрев на меня взволнованными глазами глазами, она внезапно взяла меня за руку и потащила за собой.

  - Поговорить надо, - сказала она.

   Мы вышли из кухни и прошли в маленькую комнату, которую Айге делила со своей родной младшей сестрой. Сейчас комната оказалась пустая. Мы уселись на лавку, и Айге разрыдалась прямо у меня на плече. Я удивленно взглянула на нее, а потом неловко обняла. Я уже и без слов поняла, что произошло. Скорее всего, моей сестре совсем не пришелся по душе жених, найденный отцом. Но я молчала, выжидая, пока она выплачется и расскажет все сама, представив себе при этом, что Анеса, вероятно, скоро меня хватится, и опять будет отчитывать за произвольный уход, но оставить сейчас Айге я не могла. Прошло несколько минут, когда Айге, наконец, немного успокоилась, подняла голову и посмотрела на меня.

  - Я не знаю, что мне делать, - сказала она, всхлипывая. У сестры был тонкий звонкий голос, но сейчас она говорила глухо и с хрипотцой.

  - Что случилось? - спросила я.

  - Я видела этого человека, которого отец выбрал мне в мужья, - Айге снова заплакала, - Сестрица, дорогая, он просто ужасен. Я никогда не смогу жить с ним.

  - Чем же он так тебе не понравился? - удивилась я, погладив сестру по густым волосам, заплетенным в две толстые косы, спадающие ей на грудь.

  - Он совсем седой и лицо у него в шрамах, - проговорила сквозь слезы Айге, - Он старый и жестокий.

   Я нахмурилась. Совсем не похоже было на отца, чтобы он отдал свою любимицу за подобного человека. Как бы не был знатен жених, не думаю, что Молчан пошел бы на такое, даже ради выгоды. Все знали, как он любит свою прекрасную Айге, и просто души в ней не чает, ведь она и характером и добрым нравом, ласковым голосом и лицом так походила на его любимую покойную жену. И тут такое? Я не верила своим ушам.

  - Возможно, ты ошиблась? - спросила я, - Может ты приняла за своего жениха просто не того человека?

   Айге разрыдалась еще сильнее.

  - Нет, все верно, - ответила она, - Отец сам представил меня ему. О, сестрица, я в таком отчаянии. К тому же он сказал, что свадьбу намерен сыграть в своем доме, и приехал сюда лишь для того, чтобы забрать меня.

   Я обняла сестру, и она прижалась к моему плечу, все еще вздрагивая от рыданий.

  - Ну, перестань, - наконец, спустя какое-то время сказала я и отстранила Айге от себя, - Пойди, поговори с отцом, может он еще передумает?

  - Не передумает, - Айге вытерла лицо ладонями, - Я уже пробовала, ходила, а он только сказал, что все уже решено. Завтра он отдаст меня этому северянину, и я покину родной дом. Я не переживу этого! - она снова зарыдала. Я встала и посмотрела на Айге. Сестра легла на застеленную лавку, лицом вниз, тихо всхлипывая в одеяло. Я погладила ее по плечу и вышла из комнаты. Что я могла сделать? Чем помочь? Я не знала, и от этого мне становилось как-то не по себе. Я посидела с ней, пока она не успокоилась и только потом вышла из комнатки, осторожно прикрыв за собой дверь, оставив ее лежать одну, бездумно глядя в потолок.

   Вернувшись на кухню, встретилась глазами с тетей, но к моему удивлению, она ничего не сказала про мое отсутствие, вероятно, поняв, что Айге я была больше нужна, чем здесь. Я подошла проверить тесто. Оно уже совсем поднялось, выползая наружу и приподняв накрывавшую его ткань. Я перенесла тесто на стол и, еще раз хорошенько вымесив, снова поставила в тепло. Затем занялась потрошением кур и их жаркой. Время до ужина пролетело незаметно. Я готовила, мыла, нарезала, пекла... После работы на кухне меня определили подносить пиво приехавшим воинам. Большой обеденный зал был заполнен гостями. Я едва успела умыться и сменить одежду, а затем поспешила в зал. Все это время меня не оставляли мысли о сестре. И странное любопытство одолевало меня. Я хотела взглянуть на человека, который так напугал мою сестру. На ее будущего мужа.

   Заставленный длинными столами, уставленными блюдами, зал оживленно гудел множеством голосов, что было так непривычно для моего слуха. Обычно тут ели только отец, сестра и тетка да несколько человек из отцовской немногочисленной дружины. Теперь же здесь было полным полно незнакомых мужчин. Окинув быстрым взглядом присутствующих, я успела заметить возле отца нашего соседа, купца по имени Жадан. Меня передернуло, когда наши взгляды встретились. Он подозвал меня рукой, я подхватила кувшин с пивом и нехотя приблизилась. Я всегда не любила этого человека, возможно из-за его маленьких скользких глаз, которыми он при каждой встрече казалось, раздевал меня догола, или за то, что всегда старался ущипнуть или ненароком прикоснутся ко мне своими толстыми пальцами, усыпанными золотыми перстнями. Жадан казался мне скользким, как червь и был похож на толстую лягушку, что ничуть не красило его в моих глазах. Подавив в себе брезгливость, я налила пиво в его протянутую ко мне чашу и изобразила самую радушную улыбку. Мой отец, сидевший рядом, одобрительно кивнул, глядя на меня, а потом обменялся с купцом странным взглядом, от которого все мое существо охватило странное предчувствие беды. Я бросила взгляд на сидящую подле отца бледную, словно смерть Айге и внезапно наступила тишина. Я увидела, как сестра опустила глаза и повернулась к двери. Мои брови медленно поползли вверх.

   Я впервые в жизни видела такого огромного воина. Пригнувшись, он вошел в зал и распрямил спину. Казалось, помещение от его присутствия стало меньше, он словно заполнил его собой. Мужчина был невероятно высоким с широкими плечами. Огромные руки лежали на поясе. Дорогая туника обтягивала мощную грудь и спадала до колен. Высокие сапоги подчеркивали длинные мускулистые ноги. Я перевела взгляд на его лицо. Почти совсем седые волосы, длинные, спадающие ниже плеч были перехвачены темной лентой. А вот короткая борода и усы были едва тронуты сединой. Через все лицо пробегал шрам, уродуя его черты. Я вспомнила, как его называли - Хаген Молчаливый. Странно, но мне он старым не показался, да и страшным тоже. Ему явно было за тридцать, но, по моему мнению, это был вполне подходящий возраст для мужчины, хотя обычно к таким годам они все оказывались уже женатыми и имевшими с полдюжины сопливых ребятишек. За его спиной возникло несколько северян, некоторых из них я видела ранее во дворе перед домом. Все как на подбор крупные, плечистые, жилистые, наверняка лучшие из его людей.

   Оглядев присутствующих, воин посмотрел на моего отца, потом на свою невесту, сидящую с белым, бескровным лицом и старательно не глядящую в его сторону и шагнул по направлению к ним. Его люди сели за отведенный для них стол. Я отошла, пропустив воина мимо себя, невольно заметив, что ростом он был выше меня на две головы, а может даже и больше, хотя я сама была не маленького роста. А еще мое внимание привлекли его глаза. Холодные голубые озера с льдинами на поверхности. Едва взглянув на меня, он сел за стол на почетное место. Голоса зазвучали вновь, наполняя зал гомоном и весельем. Я подошла к воину и налила ему пива. К моему удивлению, он посмотрел мне в глаза. Я заметила определенный интерес. Меня словно окатило холодной волной от пронзительной глубины его взора. Я замешкалась и Жадан, воспользовавшись моментом, не преминул ущипнуть меня чуть пониже спины. Находясь словно в замешательстве, я оглянулась на купца и едва сдержалась, чтобы не выплеснуть на него остатки пива из кувшина, который судорожно сжала в руках.

  - Иди уже, - махнул на меня рукой отец. Я поклонилась и поспешно удалилась от стола, краснея от негодования и стыда. Весь оставшийся вечер, я ходила между столами, следя за тем, чтобы ни у кого из наших гостей не были пустыми кружки, и старалась как можно реже приближаться к Жадану, но даже когда подходила, то становилась так, чтобы он не смог незаметно прикоснуться ко мне. Все это время я следила за своей сестрой. Весь ужин она просидела бледная и отрешенная, почти не ела и не разговаривала. Я заметила, что она даже боится посмотреть на своего жениха, который в свою очередь разглядывал Айге не без интереса. Моя сестра была очень красивой девушкой, изящная и хрупкая с тонкой талией и стройным станом, похожая на молодую березу. Я в сравнении с ней всегда проигрывала, потому что была слишком высока для женщины, достигая ростом почти отцовского уха, да и кость у меня была широкая, вследствие чего я казалась довольно крупной, хотя и не имела ни грамма лишнего жира на теле. Вздохнув, я отставила кувшин и стала убирать опустевшие блюда. Быстро снесла их на кухню, где тетка тут же нагрузила меня жареными курами и отправила назад.

   Пиршество длилось до полуночи, потом все постепенно стали расходится. Первой ушла Айге, следом за ней стали расходится дружинники. Когда я и еще несколько женщин остались убирать со столов, за ними остался только мой отец и Жадан. Я возилась с мокрой тяпкой, протирая один из столов, когда Молчан подозвал меня к себе. Я нехотя приблизилась, стараясь находится вне пределов досягаемости шаловливых ручек купца. Мужчины смотрели на меня как-то торжественно, словно сейчас хотели сказать мне нечто такое, что в один миг могло и должно было по из разумению осчастливить меня. Мое сердце беспокойно застучал, когда отец заговорил:

  - Вот что, дочка, - начал он, - Ты уже давно знаешь моего друга Жадана? Он самый богатый и уважаемый купец на много миль в округе, - он выдержал паузу и продолжил, - Так вот, он сегодня через меня просил позволения заслать на неделе к тебе сватов. Как ты на это посмотришь?

   Я побледнела и стала, наверное, лицом похожа на бедную Айге. Мое сердце пропустило удар. Я покачнулась и взглянула на улыбку, расплывающуюся по лоснящемуся лицу Жадана. Его масляные глазки пробежались по моему телу, и я почувствовала приступ тошноты, только представив себе, как его толстые пальцы прикасаются ко мне.

  - Нет, - выдохнула я.

   Брови отца взлетели вверх. На его лице отразилась целая буря эмоций.

  - Что? - удивился он, словно я только сама до этого и мечтала до этого стать женой купца, а теперь вдруг капризно заупрямилась. Он выглядел искренне раздосадованным.

  - Никогда, - твердо сказала я.

   Лицо Молчана вмиг покрылось красными пятнами. Он всегда становился таким, когда начинал злиться и, обычно, я боялась его в таком состоянии, но только не теперь, когда решалась моя судьба. Я не собиралась позволить ему отдать меня этому жирному борову на утеху. Только не ему.

  - Да ты понимаешь, от кого отказываешься? - взревел отец.

   Я молчала, глядя ему в глаза, полная решимости стоять на своем.

  - Жадан самый желанный и самый богатый купец в округе, а ты, хоть и дочь моя, но незаконнорожденная. Он оказывает тебе честь, предлагая стать его женой! Многие ли до него делали это? - проревел отец. Он стал совсем красный. Незаметно для меня помещение как-то быстро опустело. Служанок словно ветром сдуло при виде взбешенного хозяина. Я прекрасно понимала их, мечтая тоже оказаться сейчас подальше от своего отца.

   Я подняла голову еще выше. Отец вскочил и подошел ко мне вплотную. Жадан все это время сидел и наблюдал за происходящим, уверенный в том, что я все равно в конечном итоге, соглашусь. Ведь я прослыла послушной дочерью, во всем и всегда повинующейся отцу.

   Судорожно сжав в пальцах несчастную тряпку, я стояла перед Молчаном и с вызовом смотрела ему в глаза.

  - Не пойду за него, - заставила я себя произнести слова, когда отец, замахнувшись, с силой ударил меня по лицу. Мой голова метнулась назад, щеку обожгло огнем и я почувствовала, как из разбитой губы потекла кровь.

  - Ну, ну, полно! - Жадан вскочил и перехватил руку Молчана, занесенную для следующего удара. Я усмехнулась и с вызовом посмотрела на обоих.

  - Уходи, - бросил отец, - Дело уже решенное. После отъезда Айге, Жадан пришлет сватов, и ты пойдешь за него. Это мое последнее слово. А будешь упрямится... - его глаза опасно сверкнули, обещая мне жестокую расправу.

   Я швырнула тряпку к ногам отца и выскочила из зала. На глаза набежали слезы. Вот значит как, подумала я, все равно отдашь меня этой жирной свинье! Интересно, что такого предложил за меня купец, что мой отец просто жаждет отдать за него свою нелюбимую дочь?

   Я вернулась на кухню, под пристальными взглядами слуг и тетки, руководившей уборкой, взяла в руки теплый тулуп и, набросив его на плечи, вышла во двор. Моим первым побуждением было бежать к деду Радиму, но потом я подумала, что старик уже наверное спит и не решилась его будить. Бесцельно шагая по заснеженному двору, я думала о том, как странно распорядилась судьба с детьми Молчана. Его сын покинул дом, предпочтя тирании отца службу у князя. Свою любимую дочь, красавицу Айге отец продает северянам, а меня значит на заклание Жадана. Нет, подумала я, так не пойдет. Я метнулась в сарай, расположенный недалеко от дома. Отыскала там лыжи, когда-то сделанные для меня братом и, всунув в них ноги, побежала в направлении леса. Тропа сперва шла вдоль реки, потом резко сворачивала направо и поднималась вверх. Я знала ее наизусть и, наверное, могла пройти по ней с закрытыми глазами в самую лютую темную ночь. Я знала, куда несут меня ноги. Через некоторое время я оказалась на широкой опушке. Села на поваленное бревно, предварительно стряхнув с него снег, а потом крикнула в темноту:

  - Космач! - мой голос прорезал странную тишину, нарушаемую только падением снега. Ждать пришлось недолго. Вскоре на опушку выскочило что-то огромное и лохматое и со всех ног припустило в мою сторону. Я вскочила на ноги и волкодав бросился на меня, повалив в сугроб и яростно вылизывая мое лицо горячим шершавым языком. Я рассмеялась и прижалась щекой к густому меху. Потом он, наконец, перестал меня умывать и я поднялась, отряхивая с тулупа снег и вытирая рукавом лицо.

  - Космач, как поживаешь? - спросила я, опустившись перед ним на корточки и поглаживая густой мех, зарываясь в него пальцами. Когда-то несколько лет назад, мне подарил его щенком дед Радим на мой день рождения. Я помню, как сама воспитывала щенка, как кормила несмышленыша с рук, поила молоком, выхаживала. Подрастая, Космач стал мне настоящим другом. Он знал только мои руки и подпускал к себе разве только еще деда Радима и Айге, но гладить себя не позволял даже им. А потом мой отец велел мне прогнать волкодава со двора, боясь, что он вскоре начнет давить кур. Я не соглашалась с этим, но тогда Молчан решил взять все в свои руки. Однажды днем он и еще несколько человек из его дружины, прогнали Космача, закидав его камнями и палками со двора. Отец сказал мне, что если еще раз увидит волкодава на территории своих владений, то прикажет своим людям избавиться от него. Вот так получилось, что Космач стал жить в лесу, но я и дед постоянно приходили к нему, кормили. Волкодав, словно понимая, какая опасность ему грозит, никогда больше не подходил к деревне. С тех пор прошло два года. И вот сейчас сидя на снегу рядом со своим, наверное, единственным другом, я думала о том, что будет дальше. Как поступить мне и как жить? То, что за Жадана я не пойду, пусть меня даже жгут каленым железом, я знала твердо. Завтра уезжает Айге и я останусь совсем одна. Дед Радим мне не поможет, отец давно перестал считаться с мнением отца своей покойной жены, а значит, надо было что-то предпринимать самой.

   Я задумчиво погрузила руку в мех волкодава. Он приятно грел руки, хотя на улице стоял мороз, я кажется, даже не чувствовала его. Мне было жарко от мыслей, которые заполнили мою голову. Эти мысли были бунтарскими, совсем не похожими на те, что должны занимать голову молодой девушки на выданье. Отец в чем-то был прав. Ко мне мало кто сватался, но не потому, что я не нравилась. Я не хотела вот так выходить замуж, лишь бы уйти из дому. Я все еще наивно полагала в свои девятнадцать лет, что для соединения двух сердец нужна любовь. Айге полагала так же. Как же мы обе ошибались, подумала я горько. Оказалось, что замужества надо только чтобы ваш отец приобрел выгоду через брак своих дочерей, отдавай их на заклание не угодным их сердцу мужчинам, хотя, думаю, для Айге Молчан все-таки постарался больше чем для меня.

   Я вспомнила жениха сестры. И внезапно подумала, что если бы отец меня отдавал ему, стала бы я так упрямиться, как сделала это, узнав, что ко мне собирается свататься Жадан?

   Я еще немного посидела на дереве, рядом с Космачом, а затем надела лыжи и поспешила обратно в деревню. Волкодав провел меня до кромки леса и я помахала ему рукой, когда он тявкнув мне на прощание, скрылся среди деревьев, а я продолжила свой бег вниз. Бежалось легко, наверное, потому, что я уже знала, что буду делать дальше.

 

ГЛАВА 1

   Мы попрощались с Айге рано утром, когда после завтрака ее вещи, сложенные в сундуки, были перенесены на один из кораблей. Я помню ее большие глаза, переполненные отчаянием и страхом, когда она ступила на деревянную палубу увлекаемая за руку своим женихом. Айге до последней минуты смотрела на отца, все еще наивно на что-то надеясь, что он передумает и заберет ее обратно, под крышу родного дома, но Молчан смотрел на дочь ничего не выражающими глазами и лишь когда корабли оттолкнулись от берега и поплыли по холодной серой речной глади, Айге разрыдалась. Я помахала ей рукой, но она не видела никого и ничего, отвернувшись от нас и продолжая плакать.

  - Береги ее, вождь, - не сдержалась я и крикнула вслед удаляющейся ладье. Мне, наверное, показалось, что он услышал и, обернувшись, посмотрел на меня, или просто так совпало, я не знала, но надеялась, что он все таки различил мои слова среди шума реки.

   Вернувшись в дом, я поспешила в свой уголок, который делила с теткой. Мы жили в небольшой темной комнатушке, где спали прямо на полу. Вещи складывали в один на двоих сундук. Ни у Анесы, ни у меня не было такого количества платьев, которое было у Айге, но уезжая, сестра оставила половину своих нарядов, считая, что там, в холодной северной стране они ей не понадобятся. Она могла бы оставить их мне, но мы были слишком разные по строению и росту. Поэтому она все оставила так, как и было, когда она еще жила с нами.

   Перед ужином мой отец подозвал меня к себе и, когда я приблизилась, посмотрел на мои губы, припухшие и синие, после его вчерашнего удара и расплывшийся на пол щеки, уже ставший фиолетовым, синяк. Он вздохнул, словно сожалел о содеянном, а потом произнес:

  - Так ты решила? Выйдешь за Жадана?

   Я покачала головой.

  - Не по своей воле, - сказала я, - Лучше умру.

  - Дура, - коротко бросил Молчан и сел за стол. Больше он мне ничего не сказал. Я вышла из зала и направилась в свою комнатку. Сейчас, пока Анеса ужинает, у меня есть время сделать то, что я собиралась.

   Я быстро собрала свои вещи, только самое нужное, сложила их в широкий платок и связала в узел, а потом спрятала его в дальнем углу. Затем прошла в комнату, которую когда-то занимал мой брат, там еще хранились кое-какие его вещи и, открыв сундук, достала себе пару его штанов и рубашек. Затем перенесла все это в свою комнату и положила к тем вещам, которые уже отобрала для себя. Я не взяла ни одного платья.

   Припрятав вещи, поспешила во двор. Нашла дом на самом краю деревни, стоявший над обрывом у реки, где жил дед Радим и тихо постучав, открыла двери. Дед сидел у горящего очага, сушил сапоги. Едва взглянув на мое лицо, он сразу понял, зачем я пришла. Покачал головой, увидев синяк, но промолчал.

  - Уходить собралась, внученька? - произнес он. Я знала, дед Радим не будет меня отговаривать и он не стал.

  - Хорошо, что попрощаться пришла, - сказал он и, встав, направился к старому сундуку, стоявшему в углу дома. Сундук был очень древний и невероятно большой. Я знала, что дед хранил там что-то ценное и сегодня, видимо, я удостоилась чести увидеть его содержимое. Я с сожалением посмотрела на согнутую спину Радима, на то, как он передвигает ногами, уже не так, как раньше, как-то по старчески, или мне показалось?

   Дед открыл сундук и достал оттуда что-то длинное, завернутое бережно в ткань. Когда он размотал ее, на свет явился великолепный лук и колчан наполненный стрелами. Радим протянул их мне, я бережно приняла из его рук оружие и взглянула на деда.

  - Владей, - сказал он.

  - Спасибо, - только и смогла произнести я, прижав к груди драгоценный подарок.

  - Я всегда знал, что рано или поздно, ты уйдешь, - Радим захлопнул крышку сундука и пригласил меня присесть рядом с ним на лавку.

  - Я не могу выйти замуж за Жадана, - сказала я очень тихо. Дед кивнул, соглашаясь, - Если я не уйду, отец найдет способ заставить меня это сделать, - продолжила я.

  - И куда ты собираешься идти? - поинтересовался дед Радим.

  - Еще не знаю, - призналась я, - Сначала в город, а потом - как получится.

   Радим встал и прошелся, измеряя шагами комнату. Потом обернулся и сказал:

  - Попробуй счастья на севере. Если захочешь плыть туда на корабле, то когда придешь в город, обратись в таверну к моему старому знакомцу. Ты его, вероятно, помнишь. Третьяком называют. Таверна у него еще у реки стоит! Скажешь, я прислал и помочь просил.

   Я благодарно кивнула. Я действительно не знала, куда податься. Единственное, что я сейчас понимала, это только то, что мне следует как можно быстрее бежать из дома, если я не хочу оказаться во власти сластолюбивого купца, в качестве его жены-рабыни. Воспоминания о пухлых пальцах и лоснящейся коже заставили мой желудок содрогнутся в спазме. Я сглотнула.

  - Я проведу тебя, - сказал дед, - Когда ты собираешься уходить?

  - Перед рассветом, - ответила я, вставая, и направляясь к двери, - Я хочу забрать с собой Космача.

  - Это хорошо, - одобрил Радим.

   Я вышла в метель. За то время, пока я сидела у деда, погода испортилась. Разыгралась небольшая буря, но я была уверена, что к утру она стихнет. А мне сейчас надо было немного поспать перед дальней дорогой.

   Я прошла в дом и, оказавшись в своей спаленке, бросила взгляд на спящую тетку и легла рядом на лавке. Я уснула мгновенно.

   Проснувшись перед рассветом, я тихо встала. Анеса еще спала. Я осторожно выбралась из под одеяла, прихватила заготовленные заранее вещи и проскользнула в приоткрытую дверь. Перед выходом во двор, я переоделась. Натянула теплые полотняные штаны, поверх них - меховые, принадлежащие когда-то брату, подвязала на талии ремнем, чтобы не спадали и заправила все это в высокие сапоги. Рубашку и толстую безрукавку напялила на тонкую сорочку. На голову нахлобучила шапку, запрятав в нее толстую рыжеватую косу. В довершение всего надела тулуп и прихватив лук и стрелы, вышла во двор. Рассвет уже загорелся на небе светлой полосой. Как я и предполагала, буря утихла. От нее остались только высокие снежные заносы у домов и гладкая снежная поверхность, отшлифованная ветром. Через несколько минут я нацепила лыжи на ноги и покатила к дому деда.

   Радим уже ждал меня на пороге. Он посмотрел на меня печальными глазами и я, наверное, впервые за последнее время заметила, как он постарел. Мы обнялись. Его борода и усы пощекотали мою щеку, как прежде в детстве, таком далеком теперь. Я зажмурилась и улыбнулась, потом просто поцеловала Радима на прощание и оттолкнувшись от него, заскользила по снегу прочь из деревни.

   Я бежала той самой дорогой, по которой всего день назад мы возвращались домой. Дорогу теперь было не узнать и почти не различить под слоем свежевыпавшего снега. Когда я удалилась достаточно далеко от дома, то увидела приближающуюся из леса тень. Космач выскочил прямо передо мной, весело подвывая и мотая толстым хвостом-метлой из стороны в сторону. Я нагнулась, чтобы потрепать волкодава по мощной шее. Мой Космач ростом достигал мне почти до талии.

  - Ну, идем, что ли? - произнесла я. Мой голос зазвенел в морозной тиши. Я оттолкнулась и полетела вперед. Космач - следом за мной. Несколько часов мы бежали по относительно ровной дороге. Время от времени волкодав обгонял меня, иногда просто бежал следом, а иногда исчезал в лесу, но вскоре появлялся вновь с радостным лаем. По моей спине колотила набитая вещами котомка. Я бежала легко, привычно. Снег искрился на поднявшемся солнце, слепил глаза, но на душе моей было легко и радостно. Даже ветер не казался таким ледяным, как прежде и я поняла, что пьянило мой разум. Ощущение свободы! Возможно, оно было ложным, но оно было, и я летела вперед, на моих губах застыла сама радость. Мне казалось, что там, за поворотом меня ожидает что-то удивительное, не виданное прежде.

   Города мы достигли до наступления сумерек. Небольшой, с деревянными домами, рынком, он разросся у берега реки, где у каменной пристани качались на плаву корабли. Я сбросила лыжи и, подхватив их, вошла в высокие ворота, мимо стражников, которые обратили на меня еще меньше внимания, чем я ни них. Возможно, только мой волкодав немного их заинтересовал, но стражники промолчали, и мы беспрепятственно прошли в город. Я могла бы пойти к брату, но боялась, что скорее всего именно там меня наперво и будут искать. Да и уверенности не было, что он не вернет меня отцу. Какими бы не были их отношения, брат все же оставался наследником Молчана и скорее всего отдал бы меня, если бы отец стал сильно настаивать. А Молчан бы стал...

   Улицы еще шумели, переполненные людьми. Все куда-то спешили, скрипели телеги, обгоняя нас, погонщики выкрикивали свое: Посторонись. Я шла вперед, Космач, не привыкший к такому скоплению народа, трусил возле моей ноги, прижимаясь лохматым боком к сапогу. Я направлялась к пристани, там, в одной из расположенных у самого берега таверн можно было найти недорогую комнату и получить горячий обед. У меня было немного денег, но вполне достаточно на первое время. Мы недолго петляли по улицам, когда, наконец, перед моим взором открылась река. На город уже давно опустилась ночь, дома горели огнями, дышали теплом натопленных печек и готовящейся на очагах пищей. В густом воздухе расплывались пятнами ароматы. В моем желудке заурчало. Я бросила взгляд на Космача, он все так же бесстрашно бежал следом.

   Нужная таверна отыскалась быстро. Деревянная вывеска с изображением пивной кружки была все такая же, только с порядком облупившейся краской. Я помню, когда-то дед Радим приводил меня сюда, когда я была еще совсем маленькая и едва доставала носом ему до пояса. Хозяин заведения был какой-то знакомый Радима, но тогда это мало интересовало меня, потому что прямо передо мной поставили аппетитно пахнущие блинчики, политые душистым медом, и я знай себе, уплетала их за обе щеки, пока дед и хозяин таверны вели свои мужские беседы. Но ощущение безопасности, которое я почувствовала тогда, находясь в стенах заведения, оставалось в моей памяти, так же прочно, как и вкус меда на губах. Как и много лет назад, просторный зал был буквально забит посетителями. Вкусные ароматы, доносившиеся с кухни, напомнили мне о том, что я с прошлого вечера ничего не ела. В животе требовательно заурчало. Космач, вошедший следом за мной, огляделся и юркнул к моим ногам, одуревший от шума и запахов, смешавшихся в помещении. Я быстро огляделась, заметила прилавок, за которым стоял хозяин таверны, и решительным шагом направилась в его сторону. Когда я остановилась около него, то сняла с головы шапку и поклонилась. Пожилой мужчина с удивлением посмотрел на меня, а потом внезапно произнес:

  - Это не ты ли, случайно, внучка Радима?

   Я облегченно улыбнулась. Узнал меня, старый Третьяк, поняла я.

  - Да, это я, - сказала я.

  - Гляди-ка, как выросла, - он окинул меня оценивающим взглядом, а потом словно вспомнил что-то важное, - А здесь-то что делаешь, да так поздно вдали от дома, или ты приехала с Радимом.

   - Нет, - я покачала головой, - Но это дедушка направил меня к вам, сказал, вы можете помочь, - сказала я тихо, - Мне надо на север. Может, вы знаете, какой корабль плывет туда и как бы мне попасть на него. У меня есть немного денег, я могла бы заплатить.

   Третьяк прищурил серые глаза, посмотрел на меня внимательно, потом повернул лицо в сторону и громко крикнул, подзывая служанку. Когда к нам приблизилась одна из девушек, разносящих подносы, он показал на меня и наказал ей:

  - Отведи девушку к Кокче, - и добавил, уже обращаясь ко мне, - Если с кем тебе и следует плыть, так это с ним. Его корабль стоит на причале, завтра собирается отплывать. Северянин, домой возвращается. Если сговоритесь в цене, думаю, не откажет.

   Служанка удивленно покосилась на меня, а потом кивнула Третьяку и взглядом позвала за собой.

  - Если сговоритесь, твоя удача, - услышала я вослед слова хозяина таверны.

   Мы с Космачем прошли через весь зал и поднялись по лестнице на второй этаж, где располагались жилые комнаты. Девушка остановилась у одной из дубовых дверей и тихо постучала. Долго никто не открывал, потом зашумел засов и дверь распахнулась. Я вскинула глаза и увидела высокого молодого мужчину, возникшего на пороге. Он окинул взглядом служанку, потом глаза его переместились в мою сторону.

  - Третьяк попросил провести ее к вам, - сказала служанка и, поклонившись, ушла. Молодой мужчина вышел из комнаты и прикрыл за собой дверь. Он был в шерстяных штанах и наспех наброшенной тунике. Я догадалась, что он в комнате был не один, но промолчала.

  - Кто такая? - спросил Кокча.

  - Мне сказали, что ты на север плывешь, - произнесла я.

  - И что? - Кокча был довольно красив. Длинные светлые волосы, немного растрепанные спадали чуть ниже широких плеч, лицо смуглое, загорелое. Глаза синие, с веселыми искорками, нос прямой. Усы и короткая, аккуратная борода чуть темнее цветом, чем волосы. Высокий и хорошо сложенный, на вид едва старше чем я.

  - С тобой хочу, - произнесла я.

   Он посмотрел мне в глаза, а потом расхохотался. Смех у него был грудной, приятный уху.

  - Что ты там забыла, девушка? - спросил он, когда приступ веселья прошел.

  - Мне надо к Хагену, сыну Эйнара Безногого, - выпалила я, - Знаешь такого?

   Кокча замер, потом уже серьезно посмотрел на меня.

  - Что у тебя за дело к Хагену? - произнес он тихо.

  - Надо и все, - отрезала я. Космач, стоявший радом со мной поднял лохматую морду и выжидающе посмотрел на молодого воина. Кокча покосился на волкодава.

  - Это твой зверь? - спросил он.

   Я кивнула.

   Некоторое время Кокча молча смотрел на меня, словно что-то обдумывая. У меня за это время сердце едва в пятки не ушло. Неужели откажет, думала я, что ж мне тогда дальше делать? Сидеть и ждать следующего корабля или отправится на лыжах через заснеженный лес дальше, до следующего города. Где возможно мне посчастливится больше? Если я завтра же не покину пределы этого города, меня отыщут люди отца или слуги Жадана, вернут назад и это будет конец.

   Наверное, на моем лице отразилось что-то такое печальное, что Кокча внезапно улыбнулся. Он протянул руку и легко щелкнул меня по носу и спросил:

  - Готовить умеешь?

   Я кивнула.

  - Тогда утром жди меня на пристани, - он вернулся в комнату, оставив меня стоять на пороге и обдумывать услышанное. Когда до меня дошел смысл его слов, я радостно подпрыгнула и присев, обхватила лохматую морду Космача, смачно поцеловав волкодава в нос.

   Я переночевала на чердаке в таверне, спала в обнимку с Космачем, на шерстяном одеяле. Наверху было довольно тепло, но сон долго не шел ко мне. Я думала о том, как там дед Радим? Хватился ли меня уже отец? Но самое странное было то, что я сама удивилась, когда ответила на вопрос Кокчи о том, куда я направляюсь и я сказала, что в поместье Хагена! Хотя сейчас эта идея мне показалась довольно заманчивой. Мысль о том, что я, возможно, скоро увижусь с Айге, радовала мое сердце. Покрутившись и, наконец, устроившись по-удобнее, я заснула перед самым рассветом и проспала едва пару часов, когда меня разбудил сам Третьяк, наклонившись и прикоснувшись рукой к моему плечу.

  - Если не поторопишься, северяне без тебя уплывут, - сказал он.

   Я мгновенно распахнула глаза и вскочила. Космач уже сидел рядом, лениво вывалив язык из огромной пасти. Он смотрел на то, как я подхватила свои вещи и быстро одевшись, позвала его, и мы почти бегом слетели по лестнице вниз. Третьяк последовал за нами. Я обняла его на прощание и, поблагодарив за прием, поспешила из таверны. До причала я бежала со всей скоростью, на которую только хватило моих сил. Космач не отставал. Я еще издали увидела высокую фигуру Кокчи, я узнала его сразу. Он стоял у трапа и смотрел в мою сторону. Увидев меня бегущей, Кокча расплылся в широкой улыбке. Когда я поравнялась с ним, он молча отошел в сторону, пропуская меня мимо себя на палубу. Я поднялась на корабль и обернулась назад. Кокча последовал за мной. Его люди затянули трап на корабль, баграми оттолкнулись от пристани и мужчины налегли на весла. Космач посмотрел на медленно удаляющийся берег и тихонько завыл.

   Я посмотрела на Кокчу.

  - Почему ты взял меня? - спросила я тихо.

  - Ну, скажем так, мне стало интересно, что девушке вроде тебя надо от Хагена, - ответил воин, - Так что это просто из любопытства.

  - А ты его знаешь? - полюбопытствовала я.

   Кокча усмехнулся.

  - Ну, можно и так сказать.

   Он отошел к своим людям. Я осталась стоять на палубе, глядя на берег. Но огорчения от мысли, что возможно, навсегда покидаю родные края, я не чувствовала. Наоборот, мне казалось, что то, куда я направляюсь, изменит мою судьбу. Если повезет, то я увижусь с Айге и возможно, ее муж разрешит мне остаться с ними. Я была уверена, что к тому времени, как я приеду в его владения, они уже будут женаты.

   Я почувствовала, как к моей руке прикоснулись чьи-то пальцы. Обернувшись, увидела перед собой крепкого молодого мужчину, одного из дружины Кокчи. У него было обветренное лицо и голубые ясные глаза. Светлые волосы и длинная борода, спадающая ему на грудь, были заплетены в косы. Я немного удивилась, когда оказалось, что он со мной почти одного роста.

  - Я Йенс, - представился он. В его глазах было что-то очень доброе. Я расслабилась и улыбнулась воину.

  - Вещи свои и лыжи можешь положить под скамью, их никто не тронет, - сказал Йенс.

   Я кивнула. Воин продолжал смотреть на меня. Я увидела, что его взгляд устремлен за мою спину, на лук, подаренный мне перед самым отъездом дедом Радимом.

  - Можно? - он кивнул на оружие.

   Я сняла лук и протянула его ему. Йенс попробовал тетиву, одобрительно кивнул, когда понял, что она довольно тугая, потом покосился на меня. Я уже сложила свое богатство под ближайшую скамью и обернулась. Йенс протянул мне лук.

  - Ты можешь из него стрелять? - спросил он.

   Я заметила, что многие дружинники на палубе обернулись, Кокча в их числе. Они ждали, что я отвечу Йенсу. Я поняла, что мне не остается ничего другого, кроме как продемонстрировать свои способности. Простым словом да, тут явно не отделаешься. Я взяла из рук воина лук и извлекла из колчана стрелу. Наложила ее на тетиву и, натянув, прицелилась в небо. Должна признаться, силу мне пришлось приложить немалую, но я даже вида не подала, что мне было тяжело это сделать, заставив с усилием лицо выглядеть спокойным и даже безмятежным. Оглянувшись на Йенса, я опустила лук и расслабилась.

  - А по тебе не скажешь, что ты такая сильная, - улыбнулся Йенс.

   Я улыбнулась. Знал бы этот Йенс моего деда Радима. Вот уж кто был по-настоящему силен. В молодые годы он с голыми руками ходил на медведя. Одним ножом одолел разъяренного вепря, когда случайно наткнулся на того в лесной чаще. Даже теперь, находясь в преклонном возрасте, дед Радим мог дать фору многим молодым, даже в том числе и моему отцу. Я сама не знаю, почему отец моей мачехи предпочитал мое общество своим родным внукам. Но Радим любил меня, он всегда брал меня с собой в лес, на охоту. Учил стрелять из лука, учил ездить верхом и метать ножи.

  - Может, ты еще и попасть сможешь? - спросил со смехом кто-то из сидящих на веслах.

   Я резко развернулась к насмешнику, и прежде чем поняла, что делаю, подняла лук и спустила стрелу. Она вонзилась возле руки обидчика, в опасной близости от его ладони. Я побледнела, поняв, что сделала. Я в ужасе подняла глаза на Кокчу. Некоторое время он и его люди недоуменно смотрел на меня, а потом раздался дружный смех. Кто-то из дружины даже подмигнул мне, таким образом, выражая одобрение.

  - Поделом тебе, Гайре, - сказал Йенс, - Никогда не недооценивай противника. Даже если это женщина или ребенок.

   Я подошла к скамье и рывком вытащила стрелу. Вернула ее на место в колчан и положила лук к остальным вещам. Смех уже стих. Воины вернулись к прерванным занятиям. Я оглянулась на Кокчу. Он посмотрел на меня внимательным, немигающим взглядом и, усмехнувшись, отвернулся.

   Мое путешествие началось.

 

ГЛАВА 2

   Наше плавание длилось долго. Постепенно я стала привыкать к постоянной качке и бескрайней серой глади, окружавшей ладью со всех сторон. Чем дальше на север удалялся наш корабль, тем холоднее становилось вокруг. Я надела на себя все, что только было в моих вещах, но все равно продолжала мерзнуть, пока Кокча, то ли сжалившись, то ли еще по какой-то причине не дал мне теплую одежду. Не знаю, кому она принадлежала раньше, возможно, какой-то женщине из северянок, а может, предназначалась в подарок его невесте или жене, но по размеру подошла мне почти идеально. Я почувствовала себя намного уютнее, согревшись. Казалось, только Космачу было уютно в этом холоде. Его шерсть стала еще длиннее и к моему удивлению, он совсем не боялся плыть по реке, казалось, ему даже нравилось находиться на корабле. Но никого из дружинников Кокчи Космач к себе не подпускал, хотя относился к воинам с интересом и даже каким-то добродушием. Он мог часами наблюдать за их греблей, когда, если стихал ветер, раздевшись по пояс даже в самый лютый холод, она налегали на весла. Я занималась только готовкой и стиркой, но на это у меня уходило достаточно времени. На корабле удобств не было и мне, не привыкшей к дефициту простой питьевой воды, пришлось столкнуться с этой проблемой, когда мы покинули устье реки и вышли в открытое море. Полоскать вещи в соленой морской воде было для меня просто неприемлемо. Из-за этого мы делали частые стоянки, для пополнения запасов пресной, но к моему удивлению, никто из дружины, ни даже сам Кокча не вызывали своего недовольства.

   Несколько раз мы заходили в прибрежные города, но сходить на берег мне было запрещено, и я оставалась на корабле, пока мужчины решали на суше свои дела, и наблюдала с борта ладьи на людей, бродящих по пристани, рыбаков и торговцев. С интересом рассматривала города и поселения. Мне, не бывавшей никогда дальше своего родного края, все было в новинку.

   Через несколько долгих недель изнурительного плавания, ближе к вечеру, мы, наконец, увидели далекий берег, про который Кокча не раз рассказывал мне по вечерам, когда ему было скучно. Он вообще много говорил о своей родине. Мне она казалась краем вечного снега и льдов, но для него она была, наверное, самым прекрасным местом на земле.

  - Это земли Хагена Молчаливого, - сказал Кокча, когда мы достигли берега, и я увидела появившиеся вдалеке дома. Мое сердце сжалось. Скоро я увижусь с Айге, сказала я сама себе, и мое сердце переполнилось радостью от предстоящей встречи.

   Когда мы высадились на берег, я увидела, что от самого берега в лес, за которым и находилось поселение, идет широкая тропа. Я закинула за плечи свою котомку и лук со стрелами, а потом поспешила вслед за дружинниками, следовавшими за Кокчей по тропе. Волкодав семенил за мной, радуясь твердой почве. Мы шли несколько минут, прежде чем вышли к широкой вырубке, за которой открылось поселение, огражденное высоким частоколом. Высокие широкие ворота были распахнуты, Кокча направился туда так уверенно, словно делал это часто. Он определенно был здесь не впервые, подумала я.

   Увидев Кокчу и его людей, нам навстречу высыпали местные жители. Я стояла в стороне, пока он приветствовал почти каждого, кто подходил к нему. Смотрела на обнимающие его руки, на целующих его молодых девушек, отводящих потом покрасневшие лица, на пожилых мужчин, спешащих обнять молодого воина и смеющихся детей.

   Когда, наконец, с приветствиями было покончено, мы двинулись дальше, мимо крестьянских домов, пока не остановились перед высоким крепким строением. Я сразу же, едва взглянула на него, поняла, что это и есть дом Хагена. Высокие двери венчали резные драконы. Они смотрели на всех свысока и щурили свои злые деревянные глаза. Дом был огромен, намного больше, чем отцовский.

   Мы прошли внутрь. Кокча - первый, я с Космачом - замыкая шествие, и вскоре оказались в огромном зале, наполненном запахом горящих факелов. За длинным столом восседал седобородый могучий мужчина. Он взглянул на вошедших, и его лицо вмиг озарилось радостью, но, несмотря на это он не встал из-за стола, чтобы поприветствовать гостей, а остался сидеть, но Кокча сам подошел к нему и, склонившись, обнял.

   Я огляделась. Зал был довольно богато убран, полы застелены соломой, стены завешены щитами. Мимо меня прошмыгнула молодая рабыня, я сделала шаг назад, пропуская ее.

  - Мы ждали тебя не раньше весны, - услышала я голос того человека, который сидел за столом. Молодая рабыня наливала в его чашу вино, - Но я рад, что ты здесь. Несколько дней назад вернулся и Хаген.

  - Где он? - обрадовался Кокча.

  - На заднем дворе со своими людьми, - сказал ему мужчина, и внезапно я поняла, что этот человек, не кто иной, как сам Эйнар Безногий. Тут я скосила свой взгляд вниз, туда, где под столом должны были быть ноги мужчины, и только после этого поняла, почему его так называют.

  - Хаген привез с собой невесту, - продолжил тем временем Эйнар.

  - Неужели? Значит, я успел как раз на свадьбу, - сказал Кокча, улыбаясь. Я прислушалась. Они говорили о моей сестре. Значит, Айге еще не замужем, поняла я.

  - Пока свадьбы не будет, - Эйнар сделал знак воинам Кокчи и они сели за стол. В зал вошли несколько рабынь и принесли пиво и чаши.

  - Что так? - спросил Кокча.

  - Я так понимаю, что девушка не в восторге от нашего Хагена, и он решил дать ей время привыкнут к нему. Она его боится.

   Кокча рассмеялся.

  - Это так в его духе, - произнес он. Когда взгляд Эйнара упал на меня. Я встретилась с ним глазами и низко поклонилась.

  - А это еще кто? - удивился Безногий, - Ты, что ли тоже невесту привез? - то ли пошутил, то ли искренне сказал он.

  - Может и так, - ответил Кокча, но я прекрасно знала, что он просто шутит, и не придала значения его словам.

  - Иди-ка сюда, - Кокча поманил меня рукой и повернулся к Эйнару, - Не знаю почему, но эта девушка очень хотела увидеть нашего Хагена. Сказала мне, что у нее к нему есть дело, - добавил он и легонько подтолкнул меня в направлении стола, за которым восседал Безногий.

   Я прошла вперед и еще раз поклонилась Эйнару.

  - Кто такая? - спросил мужчина, оценивающе оглядывая меня с ног до головы.

   Я стянула с волос шапку. Толстая коса ударила меня по спине. Эйнар хмыкнул.

  - Извини, вождь, - сказала я, - Я приплыла к сестре, Айге, та, что невеста твоего сына.

   Эйнар прищурил глаза, а потом удивил меня, когда тихо рассмеялся и произнес:

  - Я так и знал, что ты приедешь!

   Я ошарашено подняла на него глаза, не понимая смысла его слов, но Эйнар только улыбался, как-то слишком широко и искренне, что мне стало немного не по себе. Кокча тоже как-то странно покосился на мужчину, а потом перевел взгляд на меня. Наши глаза встретились. Я пожала плечами в ответ на его приподнятую бровь. Эйнар подозвал оду из рабынь и велел ей проводить меня к Айге. Я низко поклонилась, благодаря его таким образом, и поспешила за девушкой. Космач увязался за мной. Мы покинула зал, и прошли по темному коридору, пока не остановились у высокой дубовой двери. Рабыня молча толкнула ее вперед и посторонилась, пропуская меня.

   Я вошла, оказавшись в светлой теплой комнате, не очень просторной, но довольно уютной. Огляделась и увидела Айге, сидящую на лавке с рукоделием в руках. Она держала в своих пальцах прялку, но ничего не делала, просто сжала руками несчастный инструмент и смотрела перед собой невидящим взором. Она была все также бледна как и в день нашего расставания. Я закрыла за собой двери и повернула к ней свое лицо.

  - Айге, - позвала я ее по имени. Она вздрогнула и подняла глаза. Тут же не ее лице отразилась целая буря эмоций, от радостного, до не верящего. Айге вскочила на ноги и, отшвырнув прялку, бросилась ко мне на шею. Я, смеясь, обхватила ее руками, а она неожиданно разревелась. Я усадила ее обратно на лавку и скинула с плеч тулуп, положила его на сундук с вещами сестры, стоявший в углу. Волкодав лег у порога и положил огромную морду себе на передние лапы, поглядывая на нас с сестрой умными глазами.

  - Как ты оказалась здесь? - произнесла Айге, сквозь слезы.

  - Так же как и ты, на корабле приплыла, - ответила я с улыбкой и присела рядом с ней. Айге положила мне голову на плечо и затихла.

  - Я так рада, что ты рядом, - прошептала она, - Мне здесь совсем не нравится. Ко мне все хорошо относятся, но они ждут, что я выйду за Хагена, а я не хочу за него. Я его боюсь, мне он не нравится.

  - Но ведь он тебя ни к чему не принуждал? - забеспокоилась я.

   Айге покачала головой.

  - Нет, он ко мне даже пальцем не прикоснулся, - ответила она, - Наоборот, он сказал, что мы поженимся, только когда я сама этого захочу, а я никогда, слышишь, никогда не захочу стать его женой!

   Я вздохнула. Что ж, по крайней мере, с Айге здесь не произошло ничего дурного. К ней относились хорошо, Хайген ее не обижал, для меня это пока было самым важным.

  - Я целыми днями сижу в этой комнате и схожу с ума от скуки, - сказала Айге, поднимая голову, - Я так рада, что ты приехала! Как думаешь, может нам удастся убедить Хайгена, вернуть меня обратно домой?

   Пожав плечами, я встала.

  - Айге, - начала я нерешительно, - Я не собираюсь возвращаться домой. Я сбежала оттуда.

   Сестра некоторое время смотрела на меня недоуменно, а потом спросила:

  - Что случилось?

   Я усмехнулась.

  - Меня замуж отдать хотели, за Жадана, - ответила я.

   Айге скривилась. Она так же, как и я терпеть не могла купца, хотя при ней Жадан всегда вел себя подобающе, возможно, потому, что она все-таки была законной дочерью Молчана, в отличие от меня.

   Мы еще немного поговорили. Я бегло рассказала сестре, как мне повезло попасть на корабль, идущий на север, и что меня привезли не куда-нибудь, а прямо во владения ее жениха. При упоминании Хагена, Айге стихла. Я хотела сказать ей, что все еще будет хорошо, когда в дверь вошла та самая девушка, что провожала меня до покоев сестры. Она поклонилась нам и сказала, что госпожу Айге и меня ждут в большом зале на ужин. Я ответила, что мы сейчас же подойдем и рабыня вышла. Я взглянула на Айге, но сестра даже не пошевелилась, чтобы встать.

  - Мы идем? - спросила я.

   Айге отрицательно покачала головой. Я нахмурилась.

  - Так нельзя, - рявкнула я и, подняв сестру, почти силой выволокла ее из комнаты, бросив по пути Космачу команду оставаться в комнате и потянула за собой идти сторону зала. Айге не сопротивлялась, но желания идти не выказывала. Она едва переставляла ноги. Я поняла, что за те несколько дней, что она провела здесь, она еще ни разу не ходила туда есть, даже если ее и звали.

  - Ты не должна показывать никому свои слабости, - сказала я, когда мы остановились у дверей в зал. Айге вырвала руку.

  - Там будет он, - сказала она, подразумевая своего жениха.

  - Ну и что! - я толкнула дверь и вошла в зал, потянув сестру за собой. Едва мы вышли, как к нам тот час обратились все взгляды присутствующих там мужчин. Я подняла голову и обвела присутствующих долгим взглядом, пока мои глаза не остановились на лице Хагена. Он сидел рядом с Эйнаром, во главе стола. Наши глаза встретились, но он ничем не выказал, что удивлен увидев меня в своем доме. По правую его руку расположился Кокча. Он подмигнул мне и улыбнулся. Эйнар склонился к Хагену и что-то сказал ему, отчего тот потемнел лицом.

   Я поклонилась вождю и его отцу, заставила склониться Айге, и только потом мы сели за стол. Эйнар Безногий показал нам рукой места около себя. Это была большая честь, сидеть рядом с отцом вождя, понимала я и с благодарностью посмотрела на пожилого воина. Он улыбался мне, Айге, казалось, ему была не интересна. Я поняла, что, скорее всего, Эйнар был немного недоволен ею. Вряд ли сестра вела себя надлежащим образом, находясь здесь все это время. Я не знала, выйдет ли она за Хагена, но вести она себя должна уважительно, решила я.

   Когда мы сели, я бросила мимолетный взгляд на Кокчу. Он разговаривал с Хагеном, но посматривал в нашу с Айге сторону. Я немного удивилась, когда увидела, что моя сестра, едва взглянув на молодого воина, тут же залилась краской. Он явно пришелся ей по душе. Это меня, впрочем, ничуть не удивило. Кокча действительно был хорош собой. Айге всегда нравились такие, как он, красивые, смешливые и сильные. Сестра порозовела и даже стала есть. Я улыбнулась, когда услышала голос Хагена, и обращался он явно ко мне.

  - И что здесь делает невеста такого высокочтимого человека, как купец Жадан? - я подняла глаза и наши взгляды встретились. Я сглотнула. Откуда он мог знать, что меня просватали? Если только в ту ночь не слышал нашего с отцом разговора... Но его же там не было, вспомнила я.

  - Я из дома ушла, - сказала я в ответ, но глаз не отвела. Хаген некоторое время пристально смотрел на меня, а потом отвернулся, давая мне этим понять, что наш короткий разговор подошел к концу, так и не начавшись. У меня появилось странное ощущение того, что он совсем не рад меня видеть в своем доме.

   Поужинав, мы с Айге вышли из-за стола. Я поклонилась перед уходом вождю и его отцу и, лишь потом, покинула зал. Мы вернулись в комнату Айге. Я покормила волкодава припрятанными кусками жареной оленины, затем мы с сестрой разделись и легли на лавку, натянув одеяло. Космач лег под нашими ногами. Айге что-то болтала, но я была такой уставшей, что уснула почти моментально.

 

ГЛАВА 3

   Я проснулась рано утром от странного звука, словно кто-то царапался в двери. Осторожно вылезла из под одеяла, чтобы не разбудить спокойно спящую Айге, и поглядела на Космача, стоявшего под дверью. Тяжело вздохнув, я принялась одеваться. Натянула меховые штаны и толстую теплую рубаху, прихватила свою шапку и тулуп и открыла двери, пропуская вперед волкодава, прыгающего в нетерпении. Едва мы вышли во двор, как Космач рванул к ближайшему забору делать свои дела. Я села на ступени крыльца, широко зевая. Было довольно морозно и остатки сна сняло как рукой, стоило только мне недолго побыть на свежем воздухе. Небо над моей головой было чистое, синее. Море вдали серело, покрытое барашками волн. Я встала, что пройтись, размять ноги. Обошла дом, он оказался внушительных размеров. Прямо за домом вождя располагалась дом для дружинников. Я с любопытством оглядела длинное строение и открытое пространство перед ним, укрытое слоем свежевыпавшего снега. Очевидно, тут дружинники занимались. Я представила себе, как они здесь сражаются на мечах, тренируются метать копья и ножи, стреляют из луков и бросают топоры. Тихие шаги за моей спиной заставили меня оглянуться. Кокча остановился в метре от меня, улыбаясь. Рядом с ним стоял мальчик лет восьми и оба смотрели на меня. Я поклонилась, приветствую старшего, про себя отметив схожесть мальчика и Хагена. Неужели у него был сын, удивилась я. Значит, где-то была и жена, или это ребенок рабыни, такой же незаконнорожденный, как и я сама?

  - Твой пес нам весь двор загадил, - сказал Кокча весело.

   Я охнула и рванулась мимо него обратно. Когда добежала до дома вождя, то увидела, как Космач что-то роет прямо посреди двора, с ожесточением разбрасывая снег. Рявкнула на волкодава и бросила в него наспех слепленым снежком. Космач увернулся и с заливистым лаем подбежал ко мне. Я пригрозила ему пальцем и нахмурилась. Сообразив, что играть с ним никто не собирается, волкодав смиренно сел на снег у моих ног и преданно заглянул в мое лицо. Сминая ногами снег, ко мне приблизился Кокча. Мальчик, с которым он был, вероятно, куда-то ушел. Он все еще улыбался, и я невольно залюбовалась его лицом. Он был очень красив, не зря Айге вчера буквально не сводила с него глаз, подумала я и отвела взгляд, сделав вид, что хочу погладить волкодава.

  - Пойдешь со мной на охоту? - внезапно произнес Кокча.

   Я распрямилась и удивленно взглянула на молодого воина.

  - Хочу посмотреть, так ли ты хорошо стреляешь, как продемонстрировала это у меня на корабле, или тебе тогда просто повезло?

  - Пойду! - сказала я быстро. Вероятно, слишком быстро. Кокча явно знал цену своей привлекательности, но я совсем не собиралась позволять себе с ним то, чего делать не стоило.

  - Пойдем прямо сейчас, - предложил он. Я согласно кивнула и вернулась в дом. Айге еще спала, когда я и Кокча, вооруженные луками и стрелами, на лыжах, в сопровождении волкодава покинула поместье и углубились в лес.

   Я бежала впереди, позволяя ветру развивать пряди выбившихся из косы коротких локонов. Кокча скользил за мной след в след. Космач не рвался вперед, замыкая шествие. Лес вокруг стоял тихий, погруженный в спячку. Ветви ломились от покрывавшего их снега. Я подняла голову и увидела ярко голубой клочок неба между переплетенных вершин. Я остановилась и замерла. Кокча встал рядом. Даже Космач затих. Мы некоторое время стояли молча, слушая ветер. Я оглянулась назад и увидела, что Кокча смотрит на меня. Удивленно приподняла брови, но он только тихо рассмеялся и его смех согрел мою душу.

  - Интересно, - начал он, когда мы двинулись рядом, а Космач рванул вперед, провалившись в сугроб по грудь, - Откуда отец знал, что ты приедешь?

   Я снова удивилась.

  - Отец? - переспросила я. Неужели он сейчас говорит про Эйнара?

  - Я думал, ты догадаешься, - сказал Кокча.

   Я резко остановилась и быстро сбросила с плеча лук, приладила стрелу и кивком головы показала Кокче на мелькнувшего впереди тонконогого оленя. Впереди в снегу замер Космач. Я прицелилась. Кокча выжидающе посмотрел на меня. Я спустила тетиву, и стрела рассекла воздух с надтреснутым стоном и улетела вперед. Я увидела, как олень рванулся в чащу, и бросилась за ним, но Космач опередил меня, и когда я подскочила к жертве, олень уже лежал на боку. Снег вокруг него был залит кровью. Я поморщилась. Кокча вытащил из голенища сапога нож и одним уверенным движением перерезал оленю горло.

  - А ты удачлива, - сказал он.

   Я засмеялась, извлекая из мертвого животного стрелу. Потом нагнулась и взяв в руку ком снега, очистила наконечник от крови и лишь потом вернула стрелу обратно в колчан.

   Кокча зацепил оленя за ноги, и мы пошли в обратный путь, уже не торопясь и просто наслаждаясь природой. Мы оба молчали. Я думала о своем, о чем думал молодой воин, не знаю. Уже на подходе к поселению, когда мне показалось, что я чувствую даже печной дух, Кокча резко остановился и повернулся ко мне, затем сделал то, что я впрочем, от него и ожидала, хотя втайне надеялась, что он этого все-таки не сделает. Он отбросил оленя в сторону и сгреб меня в охапку, прижавшись своими теплыми губами к моим. Его руки властно опустились на мою грудь. Только вот я этого совсем не хотела. Я подняла руки и толкнула его. Не ожидавший такого подвоха, молодой воин ушел в сугроб.

  - Больше так не делай, - сказала я. У моих ног возник Космач и, поглядев на Кокчу, ощетинился. Я прикрикнула на волкодава, и он тот час успокоился, хотя на моего обидчика продолжал посматривать крайне не дружелюбно.

  - Ну, вот, - сын Эйнара выбрался из снега, - Я думал, ты сама этого хотела, - сказал он, отряхиваясь.

  - А почему ты так решил? - удивилась я.

  - Но ты же пошла со мной, - он посмотрел мне в глаза, и я едва сдержалась, чтобы не расхохотаться.

  - Если бы ты сразу мне сказал, что будешь приставать со своими поцелуями, я бы ни за что не пошла, - сказала я, нагнулась и подобрала оленя. Перед моими глазами внезапно встало лицо Айге и мне стало любопытно, а как бы отреагировала сестра на подобное? Наверное, ей бы понравилось, решила я. Кокча целовался не плохо. Не самый худший поцелуй в моей жизни, хотя их и было то, по пальцам посчитать.

  - Идем, - Кокча забрал из моих рук тушу убитого животного и направился в сторону деревни. Я пошла за ним. Космач обогнал нас и первым вбежал в ворота.

   Мы остановились у дверей в дом. Кокча открыл передо мной дверь, пропуская вперед, но сам за мной не пошел, а свернул за дом. Космач тоже остался снаружи. Я пожала плечами, перетащила оленя через порог, так и оставила там.

   Через несколько дней Хаген собрал своих людей и уплыл. Он сказал напоследок Айге, чтобы она все обдумала до его возвращения и наконец-то дала свой ответ. Их короткий разговор состоялся в моем присутствии, и я с удивлением обнаружила, что сам Хаген не особо горит желанием соединить свою судьбу с моей сестрой, или он просто делал вид, что ему все-равно.

   Я смотрела на удаляющийся от берега корабль. Море было в тот день было серым, холодным и неприветливым и я подумала о том, какие дела погнали вождя из дома в такое опасное время. Зимние штормы славились своей свирепостью, мне это сказал Кокча в один из холодных вечеров, когда мы сидели в большом натопленном зале. Дрова весело потрескивали, съедаемые огнем. Искры взметались вверх. Айге с рукоделием расположилась у окна, поставив на подоконник, свечу, словно ей было мало света, который излучали факелы. Она что-то вышивала, время от времени бросая задумчивые взгляды на Кокчу, сидевшего за столом рядом с отцом. Они играли в Лису и Гусей, при этом Кокча явно проигрывал. Мне казалось, что он никак не может сосредоточиться на игре. Он был немного рассеян и когда отец отчитал его за невнимательность, только рассмеялся.

   За окном завывала вьюга. Уже второй день из дома было практически невозможно выйти. Снежные заносы замели окна. Двери едва открывались, заваленные сугробами. Я невольно подумала о том, где сейчас Хаген и очень надеялась, что непогода не застала его корабль в море. Не знаю сама, почему постоянно думала о том, где сейчас вождь и что с ним. Айге за все время ни разу не заговорила со мной о нем, хотя, думаю, вспоминала она его тоже довольно часто.

  - Я хочу, чтобы он не вернулся, - сказала она мне в один из зимних вечеров, когда мы укладывались спать, - Пусть морской хозяин заберет его к себе.

   Я посмотрела на нее недоуменно.

  - Как ты можешь так говорить?! - возмутилась я, когда до меня дошел смысл слов, сказанных Айге. Я не узнавала свою добрую ласковую сестру, которая никогда бы не пожелала смерти даже врагу, а тут жених.

   Айге отвернулась от меня и промолчала. Я тоже не хотела говорить с ней, после таких слов и стала только усерднее молиться о возвращении вождя.

   В один из морозных дней, когда выдалась солнечная ясная погода, Кокча позвал меня с собой. Он забежал в дом, оббивая снег с сапог на пороге.

  - Данка! - позвал он.

   Я вышла из зала. В моих руках была тряпка, на голове старый ношеный платок и платье, отданное мне одной из женщин, потому что своих я не привезла из дому. Мои вещи, тщательно выстиранные сушились на солнце во дворе.

  - Чего тебе? - спросила я.

  - Пойдем, покажу кое-что, - сказал он.

   Я покачала головой.

  - У меня еще дел по горло, - сказала я и вернулась в зал. Кокча последовал за мной. Мы прошли в зал. Эйнар сидел за столом, натачивал свой меч. Я несколько раз подходила посмотреть на его оружие. Меч был огромный, тяжелый, из прекрасной стали. Рукоять покрыта рунами, стекающими по лезвию до самого низа. Я как завороженная смотрела на него, пока руки Эйнара бережно начищали рукоять, а потом взялись за точильный камень. Сейчас он уже закончил и положил меч в ножны, а я скоблила столы, пытаясь придать поверхности его первоначальный вид. Кокча сел за стол и смотрел на меня. Айге в углу замерла и отложила рукоделие. Я покосилась на сестру.

  - Ее возьми, - сказала я внезапно и кивнула в сторону Айге. Та заметно покраснела.

  - И ей покажи, что мне собирался, - сказала я, драя стол, - Только смотри, без твоих шуток!

   Эйнар, слушавший меня, улыбнулся. А Кокча покачал головой. Его длинные волосы рассыпались по плечам, переплетаясь с волчьим мехом, которым был оторочен ворот его шубы.

  - Ей это не надо, - сказал он.

  - А мне значит надо? - я обернулась к сыну вождя. Он оскалился в усмешке, обнажив белые ровные зубы. Я даже не посмотрела на Айге, которая сейчас явно была расстроена. Я уже давно догадывалась, что ей нравится Кокча, только тот на нее и не смотрел совсем. Честь брата берег, не иначе. Но неожиданно Кокча согласился. Он повернулся к Айге и улыбнулся ей так широко, как только мог.

  - Пойдешь со мной? - спросил он. Айге покраснела еще сильнее, так, словно он ее замуж звал, а не на прогулку. Она встала и с готовностью кивнула. Я продолжила драить стол, когда Кокча и моя сестра вышли из зала. Бросив в сторону двери взгляд, я подошла к ведру и положила в него тряпку. Эйнар все это время смотрел на меня. Он ничего не говорил, но смотрел так оценивающе, что мне стало немного не по себе. Потом молча подозвал меня к себе и протянул связку ключей. Я недоумевающим взглядом посмотрела на Эйнара. Он таким образом давал мне власть над домом, над рабами и слугами. И я не смогла не принять этот символ власти. Склонившись перед Безногим, я приняла из его рук ключи, твердо решив отдать их Айге, когда вернется ее жених. Поспешно подхватив ведро, я вышла из дома. Выплеснула грязную воду на снег и вернулась обратно. Успела заметить, как Эйнар на одних руках, помогая себе обрубками ног, покинул зал. Я немного постояла, позволив ему спокойно удалится и лишь потом продолжила уборку.

   Вечером перед сном, Айге рассказала мне, что Кокча показывал ей огромные льдины, плывущие по морю. Она была в полном восторге от увиденного и от того, что ей показал это именно сын вождя. Но я не жалела, что не пошла с ним.

   Зима прошла неожиданно быстро. Как-то незаметно, буквально за несколько дней сошел снег, открывая коричневую, пропитавшуюся талой водой землю, солнце засветило ярче, ветер стал теплее и даже море поменяло свой холодный синий цвет на теплый лазурный. Деревья, сбросившие снежные одежды, словно распрямились, пробуждаясь от долгого сна. В ветвях запели птицы, зазвенели переливистые капели, побежали ручьи. С наступлением весны в моем сердце зародилось что-то новое. Ожидание счастья охватило меня, словно что-то должно было скоро измениться для меня.

   Когда в один из теплых весенних дней на горизонте вспыхнул золотом парус, я подумала, что это возвращается Хаген, но когда корабль причалил, я поняла, что это кто-то совсем мне не знакомый. Я увидела, как нахмурился Кокча, когда на дворе перед домом появились несколько вооруженных воинов во главе с высоким широкоплечим мужчиной. У него были зоркие глубоко посаженные глаза и темные, почти черные волосы, такие длинные, что он заправлял их за пояс.

  - Какими судьбами? - спросил Кокча, выступив вперед.

   Прибывший усмехнулся. Улыбка у него была недобрая. Я смотрела на него из окна кухни и чувствовала исходящую от мужчины тьму.

  - Так вот ты встречаешь гостей, - сказал мужчина. Его люди заулыбались. Они были точно такими же, как и их вождь. Хищными и опасными.

  - Узнал, что твоего брата нет, вот и решил приехать, повидаться с Эйнаром, - продолжил мужчина, - Как его теперь называют? Безногим?

   Я высунулась из окна, чтобы лучше слышать их разговор. Увидела, как у Кокчи, при упоминании увечий отца, потемнело лицо. Мне показалось, что он едва сдерживается, чтобы не набросится на говорившего.

  - Уходи, Льёт, - произнес он странным угрожающим голосом, - Здесь ты не получишь крова.

   Мужчина, названный Льётом, положил свою руку на рукоять меча, висевшего на дорогом, украшенном золотом поясе. Его губы растянулись в некотором подобие оскала, и я поняла, что он так улыбается. ПО моей коже пробежал холодок. Я не знала, кем являлся Льет, но то, что они с Кокчей враждовали было слишком очевидно.

  - Говори за себя, - сказал Льёт, - Я хочу услышать голос твоего отца. Во время отсутствий Хагена, Эйнар здесь главный. Я хочу услышать от него лично, что мне отказывают в гостеприимстве.

   Кокча шагнул было вперед, когда за его спиной раздался голос Эйнара. Безногий на одних руках добрался до порога и теперь смотре снизу вверх на Льёта. Я посмотрела на людей Льёта и бросилась из кухни в комнату, которую делила с сестрой. Схватив лук и колчан со стрелами, вернулась обратно, напугав своим внезапным появлением сначала сестру, затем рабов на кухне. Я залезла на подоконник распахнутого окна и наложила стрелу на тетиву, а затем навела оружие в сторону Льёта. Меня не заметили. Я замерла, предчувствуя какую-то подлянку со стороны незваных гостей.

  - Я могу разнести ваше поселение в щепки, - услышала я продолжение разговора. Льет определенно угрожал Эйнару. Я видела, как безногий мужчина нахмурился. Кокча стоял рядом с ним с перекошенным от ненависти лицом.

  - Мой сын сказал тебе то, что сказал бы я сам, - произнес Эйнар, - Уходи, Льет. Тебе здесь никогда не будут рады.

  - Дядя, - рассмеялся воин. У него был на удивление приятный с хрипотцой смех. И тут я увидела, как он едва заметно пошевелил пальцами на левой руке. Стоявший рядом дружинник выкинул вперед руку. Сверкнула сталь, но я была быстрее. Это оказалось намного легче, чем попасть в глаз белке. Моя стрела пронзила запястье воина и нож, выпущенный из его пальцев, пролетел мимо головы Кокчи и вонзился в дерево у двери. Я увидела, как Кокча бросился было на Льета, но окрик Эйнара его остановил. А Льет тем временем оглядывался в поисках невидимого лучника. Я забралась на подоконник и выпрыгнула во двор.

  - Женщина! - произнес Льёт, увидев меня с луком в руках. Он оценил меня за считанные секунды и сделал правильный вывод - я опасна. Его раненый дружинник прижал к груди окровавленную руку и выдернул из нее стрелу, издав при этом едва слышный стон.

   Из дома высыпали один за одним люди Кокчи. Льёт пригнул голову, как хищник перед прыжком, но потом поднял вверх руки и произнес:

  - Спокойно, дядя, попридержи своих людей. Это простое недоразумение!

   Я скривилась от гнева. Как же, недоразумение!

  - Мы уходим, - Льет махнул рукой своим людям и они стали медленно отступать назад, при этом не поворачиваясь спиной к противнику. Я встретилась глазами с Кокчей. Он улыбнулся мне, словно благодаря за спасение. Он, как и я, прекрасно знал, что это вовсе не было шуткой со стороны Льёта. Если бы я вовремя не вмешалась, Кокча был бы ранен или даже убит.

   Эйнар молча смотрел вслед уходящим воинам. Он не разрешил никому преследовать их, хотя по всему было видно, как ему хотелось этого. Льёт называл его дядей, подумала я, значит они с Кокчей приходятся друг другу братьями. Я опустила лук, посмотрела на окровавленную стрелу, валявшуюся в земле. Что-то здесь было не так.

  - Спасибо, - неожиданно нарушил тишину голос Эйнара.

   Я посмотрела на безногого мужчину на пороге и кивнула ему.

   Нож гостей все еще торчал в дереве, как напоминание об их вторжении.

 

ГЛАВА 4

   Весна подходила к концу, а корабль Хагена так и не показался на горизонте. Айге тайно радовалась. Я видела это по ее светящимся глазам. С каждым днем, который приближал нас к лету, она все сильнее надеялась, что он погиб. А я почему-то была твердо уверена в обратном. Я заметила, как ждет сына Эйнар. Он не показывал, что переживает, но я видела иногда на его лице задумчивое выражение. Я уже сама начала переживать и думать, что все-таки произошло что-то плохое, когда в первый день лета услышала радостные детские крики. Я выглянула в окно и подозвала ближайшего мальчишку, остроглазого с забавными светлыми вихрами.

  - Что случилось? - спросила я.

   - Хаген вернулся, - ответил тот и рванул к воротам, вместе со стайкой такой же быстроногой детворы. Я бросила замешенное тесто на столе и быстро вымыла руки, велев одной из рабынь закончить за меня, а сама поспешила в комнату к Айге, попутно успев отдать распоряжение на счет обеда. Люди, вернувшиеся с моря, наверное, были очень голодны и устали с дороги.

  - Вернулся! - сказала я, широко распахивая двери.

   Айге подняла на меня большие глаза, в которых стояли слезы. Я нахмурилась.

  - Ты выйдешь и встретишь его, - сказала я твердо, - А потом скажешь свое решение, каким бы оно не было, но сейчас ты должна выйти, или я просто выволоку тебя за руку.

   Айге удивленно посмотрела на меня, потом лицо ее исказилось от гнева. Я впервые видела, чтобы моя маленькая сестричка была в таком состоянии. Обычно она всегда излучала доброту и была самым светлым существом в моей жизни. На мгновение мне показалось, что она сейчас заупрямится и не пойдет. Я понимала также и то, что не осуществлю своих угроз, но к моему удивлению, она прошла мимо меня в двери и направилась к выходу во двор. Я последовала за ней.

   Я увидела Хагена только когда расступилась приветствовавшая его толпа жителей поселения. После объятий брата, он поклонился отцу и только потом взглядом отыскал нас с Айге. Мы с сестрой стояли рядом. Я улыбнулась вождю и низко склонилась перед ним. Айге едва кивнула. На ее лице застыла маска безразличия, отчего мне сильно захотелось встряхнуть ее, но я сдержалась. Хаген улыбнулся, и я немного удивилась его реакции на поведение моей сестры. Он не выглядел сильно расстроенным, а если быть совершенно честной, то кажется, ему было совершенно безразлична сама Айге и ее реакция на его возвращение. Вождь сильно загорел, отчего шрам на его лице стал еще более заметным. Темная безрукавка обнажила огромные бронзовые руки перевитые канатами жил. Я потупила глаза, понимая, что смотрю на него слишком долго и это показалось мне самой неприличным.

  - Идемте в дом, - услышала я голос Эйнара. Я проскользнула вслед за Кокчей и его братом, чтобы проследить за тем, как рабы накроют столы. Айге осталась во дворе.

  - У меня для тебя подарок! - я едва не подпрыгнула при звуке его голоса и выронила из рук пустой кувшин. С глухим ударом тот упал на деревянный пол, и я тут же бросилась его поднимать. Была уже ночь, когда все дружинники разошлись, и слуги только закончили уборку в зале. Я поднялась с кувшином в руках и посмотрела на Хагена, стоявшего передо мной. Я даже не заметила, как он вошел в зал, и понятия не имела, сколько простоял здесь, пока я возилась с рабами и проверяла, настолько хорошо был вычищен зал, после ужина. После отъезда Хагена, его отец попросил меня временно побыть в доме за хозяйку. Я согласилась, зная, что от Айге подобного ждать не приходилось, и Эйнар это прекрасно видел и понимал. Теперь, когда Хаген вернулся, я намеревалась отдать ему связку с ключами, которой по обыкновения владела хозяйка дома. Что ж, подумала я, мне представился прекрасный повод это сделать сейчас.

   Я медленно поставила кувшин на вычищенный стол и повернулась к вождю, стараясь не смотреть ему в глаза. Потом так же медленно сняла с пояса связку ключей и протянула их ему, приблизившись на расстояние вытянутой руки. Хаген посмотрел на меня, потом покачал головой.

  - Их дал тебе отец, - сказал он, - Я согласен с его решением.

  - Но Айге, - запротестовала я.

   Хаген рассмеялся и внезапно сунул мне в руки какой-то тяжелый предмет, замотанный в ткань. Я подняла на него глаза и, встретившись с ним взглядом, неожиданно заметила, что в голубых глазах больше не было льда, как при нашей первой встрече. Наверное, в моем лице было что-то такое забавное, или проявились эмоции, но вождь рассмеялся и сказав: Владей, - покинул зал.

   Я посмотрела ему вслед, потом осторожно положила подарок на стол и развернула ткань. На моих губах тот час появилась улыбка, когда я увидела, что он мне подарил. Это оказался великолепной работы кинжал в дорогих ножнах, покрытых драгоценными камнями. Я прикоснулась рукой к холодной поверхности и внезапно отдернула назад руку. Слишком дорогой подарок, для такой как я, подумалось мне. Я с неохотой завернула кинжал в ткань и села на лавку, не отводя взгляда от подарка. Что это могло означать? Может, он, таким образом, хочет через меня добиться расположения Айге? Или это что-то другое?

   Я поднялась на ноги и бережно взяла в руки драгоценный подарок, а затем поспешила выйти из зала, направившись в свою комнату.

   Когда я пришла, Айге уже спала, подложив под голову тонкую белую руку. Я склонилась над ней, любуясь идеальными чертами прекрасного лица и невольно сравнив себя с ней, поняла, что мне никогда не быть и наполовину такой красивой как она.

   Я спрятала подарок Хагена среди своих вещей и легла на лавку. Сквозь открытое окно доносились стрекот сверчков. Под их монотонное пение я и заснула. И всю ночь, до самого рассвета я видела во сне теплые голубые глаза вождя.

   В последнее время, у меня вошло в привычку ходить перед сном к морю. Я любила слушать плеск волн и шуршание камней, перекатываемых в песке. Приходя, часто садилась на облюбованный валун и могла подолгу любоваться бардовыми и золотыми закатами, чувствуя теплый летний ветер, шевелящий мои волосы и прикасающийся к коже. Иногда, я сбрасывала с ног обувь и погружала их в прохладную морскую воду, или могла пройтись вдоль кромки, чувствуя, как погружаются мои ступни в колючий песок. В один из летних вечеров, гуляя, как обычно босиком по воде, я внезапно поняла, что уже не одна на берегу. Словно ветер донес до моего слуха чужое дыхание. Я замерла и, резко обернувшись, увидела Кокчу, сидящего на моем валуне и глядящего на меня своими на удивление серьезными глазами. Я поспешно вышла на берег и приблизилась к нему. Он расплылся в улыбке и стал вновь походить на себя прежнего, веселого младшего брата вождя.

  - И часто ты тут гуляешь? - спросил он.

   Я кивнула и села рядом с ним, вытянув ноги.

  - Мне нравится море, - сказала я, обратив свой взор куда-то далеко за горизонт, - Я отдыхаю здесь.

   Кокча посмотрел на меня и, внезапно с его лица слетела улыбка. Он снова стал серьезен.

  - Я скоро отправлюсь в поход, - сказал он и посмотрел на меня, - Вернусь не раньше начала зимы...

   Я повернула к нему свое лицо. Налетевший ветер швырнул мне в глаза соленые брызги волн, я подняла руку и вытерла лоб. Кокча смотрел на меня, не отрывая глаз от моих губ. Я судорожно сглотнула и отодвинулась от него. Затем поспешно встала.

  - Скажи мне честно, ты будешь ждать меня? - произнес он и поймал мою ладонь, обхватив ее своими неожиданно цепкими сильными пальцами, а затем притянул меня к себе.

  - Конечно, - ответила я и постаралась вырвать руку из его железной хватки, но безрезультатно.

  - Нет, я имею ввиду совсем другое, - он встал рядом со мной, продолжая сжимать мои пальцы, - Я хочу жениться на тебе...этой зимой, когда вернусь.

   Я охнула и подняла на него полные искреннего удивления глаза. Я не ожидала подобных речей от Кокчи. В моей голове промелькнула шальная мысль, а не перепутал ли он меня с Айге, но я тут же отбросила ее, когда увидела решимость в его глазах, глядящих на меня с надеждой и тоской.

  - Ты меня удивил, - призналась я честно и выдавила из себя улыбку.

   Кокча, наконец, отпустил мою руку.

  - Я думал, ты догадываешься, что нравишься мне, - произнес он.

  - А как же Айге, - ляпнула я, и тут же прикусила язык, мысленно ругая себя за чрезмерную болтливость. Судя по выражению лица Кокчи, я поняла, что он даже не догадывался о симпатии моей сестры, или если и что-то подозревал, то считал это явно неуместным, ведь она приходилась невестой вождю.

  - Айге? - повторил он ее имя так, словно впервые его слышал.

  - Забудь, - я отвернулась и, подняв свою обувь, натянула ее на ноги.

  - Разве, Айге не невеста моего брата? - проговорил Кокча, - Я никогда бы не посмел сделать с ним подобное... Только не снова...

   Я оглянулась на Кокчу, заинтригованная странной фразой, слетевшей с его губ.

  - Что значит снова? - спросила я.

  - Я думал, ты уже знаешь, кто-то обязательно должен был проболтаться, - сказал он и внимательно посмотрел на меня, а потом, словно не увидев понимания в моих глазах, покачал головой, - Если тебе интересно, спроси у отца. Я ничего говорить не буду. Это не самая приятная тема для разговора.

   Я пожала плечами. Нет, так нет. Я не страдала чрезмерным любопытством. Узнаю, когда придет свое время, решила я, а если даже и нет, то огорчаться не буду.

   Кокча тем временем повторил свой вопрос.

  - Так что ты мне скажешь? - спросил он настойчиво глядя в мои глаза. Я отвернулась. Он терпеливо ждал ответ, а потом тяжело вздохнул.

  - Только не думай, что я отступил, - сказал он, - Вернусь из похода, и ты дашь мне ответ.

   Я не проронила ни слова, просто стояла рядом с ним и поражалась тому, что мое сердце молчит. Я удивлялась сама себе. Такой красивый мужчина, воин, сын вождя, а я в раздумьях. Почему? Он ведь нравился мне, конечно, не так, как я бы хотела, но это для меня просто подарок судьбы. Возможно, я сбежала от Жадана, чтобы встретить именно его? Может, с ним мне суждено прожить свою жизнь? Я бросила взгляд на Кокчу, но мое сердце продолжало молчать.

  - Подождем до зимы и там решим, - сказала я, - Ты главное, возвращайся целый и невредимый.

   Сын вождя взял меня за руку и широко улыбнулся. Наверное, он решил, что таким образом я дала ему шанс?

 

ГЛАВА 5

   Я еще никогда в моей жизни не видела, как тренируются настоящие дружинники. То, что я представляла себе, оказалось просто детской забавой в сравнении с тем, что я увидела на самом деле. Кокча пригласивший меня посмотреть на то, как проводит бой его брат, сидел на заборе и прищурив глаза от солнечного света, с нетерпением ожидал прихода брата. Я знала, что Хаген занимается не со всеми своими людьми. Чтобы заслужить личное занятие с вождем, требовалось особое умение в ведении боя, способное заинтересовать такого человека, как Хаген.

   День выдался жарким. Я стояла в тени, с каким-то предвкушением ожидая появления вождя. Мои руки беспокойно сминали травинку, сорванную у забора. Кокча едва посмотрел на меня и улыбнулся. В его взгляде читалась нежность и еще что-то совсем новое, чего я раньше за ним совсем не замечала. Я отвела взгляд и тут увидела Хагена. Он шел походкой, уверенного в себе человека. Высоки, огромный, словно скала в его любимом холодном море. От вождя веяло опасностью. Я бросила взгляд на тонкую тунику, изысканной работы, на его высокие сапоги и штаны из легкой ткани, обтягивающие стройные ноги. На поясе у Хагена висел меч. Я залезла на забор и устроилась там рядом с Кокчей. Он одарил меня торжествующим взглядом и показал на брата.

   Я повернула голову именно в тот миг, когда вождь сошёлся с одним из новобранцев, высоким, полноватым молодым воином с широкой бычьей шеей и мощной грудью. Но даже на его фоне Хаген выглядел огромным. Меч в его руке описал в воздухе дугу и опустился плашмя прямо на спину удивленному новобранцу, который даже не успел заметить, как Хаген проскользнул мимо него и, оказавшись за его спиной с ловкостью, обычно не присущей людям подобного телосложения, ударил молодого мужчину по затылку.

  - Ты слишком медлителен, - сказал Хаген и подозвал второго дружинника.

   Через некоторое время Хаген сбросил с себя тунику, открыв моему взору широкую идеальную спину, покрытую множеством шрамов, но мое внимание привлекли не они, а черная татуировка, тянущаяся по его телу обвивая его талия и поднимаясь выше по груди словно приближалась к самому сердцу. Искусно выжженная змея обвивала стан вождя и словно сжимала его в своих кольцах. Когда Хаген делал выпады и мускулы на его теле двигались, совершая свои танец, эта змея оживала и, казалось, миг и она поползет к самому лицу вождя. Я почти не сдержала крик, забавно всхлипнув, когда мне почудилось, что на его плече мелькнули алые недобрые глаза твари. Кокча покосился на меня. Его явно удивила моя реакция на татуировку брата. А меня всю буквально заколотило от страха. Я сама не понимала, почему обычная татуировка так напугала меня. Ведь многие мужчины покрывали свои тела подобными рисунками, но этот был не обычным. Я инстинктивно почувствовала исходящую от него угрозу.

  - Ты что? - спросил он, но я уже спрыгнула с забора. Мой вскрик отвлек Хагена и тот воин, с которым он дрался, сумел воспользоваться моментом и сделал удачный выпад. Хаген успел уклониться, но острие все-таки оцарапало его кожу, но вождь словно и не заметил этого. Отмахнувшись от дружинника, он шагнул в мою сторону с удивлением глядя на меня, а я не могла оторвать взгляда от змеи на его теле. Мгновение и черная голова отделилась от кожи Хагена и повернулась ко мне, издав странный свистящий звук, похожий на шипение. Я оцепенела и моргнула, но когда открыла глаза, змея стала снова обыкновенной татуировкой на коже.

  - Что ты видела? - спросил Хаген. Его лицо было напряжено, он внимательно смотрел мне в глаза, ожидая ответа. Я покачала головой.

  - Мне показалось, - произнесла я и, развернувшись, удалилась с места тренировки, чувствуя, как меня провожают несколько пар глаз.

   Через неделю после отплытия Кокчи снова появился Льет. Его огромный корабль причалил в дождливый ненастный день. Ветер гонял по поверхности моря огромные косматые волны, высокие, с мощным рокотом разбивающиеся о скалы. Когда Льет и его люди вошли в ворота поселения, Хаген вышел встречать их лично. Я смотрела на них сквозь дверной проем, стоя в темноте в глубине дома, пока дождь щедро поливал вождя и его людей. Льет смотрел нагло и улыбался. Даже плохая погода не могла стереть гадкую усмешку с его губ. Он нагло посмотрел на вышедшего Хагена и уперев руки в бока, шагнул к нему.

  - Ты не пригласишь меня в дом, брат? - спросил он. Дерзкие глаза метнулись за спину вождю, мне на миг показалось, что он своим волчьим взором разглядел там меня, но этого просто не могло быть.

  - Зачем ты приехал? - спросил его Хаген.

  - Меня прислал отец, - ответил воин, - Поверь мне, брат, я и сам не горю большим желанием видится с тобой, особенно после всего, что произошло между нами, но отец настоял на том, чтобы я попытался примирить его с Эйнаром. Я обещал ему и вот я здесь.

   Хаген смотрел на Льета долгим глубоким взглядом. Капли дождя стекали по его лицу. Его светлые волосы были уже совсем мокрыми, как и одежда.

  - Я хотел бы так же извинится за тот неприятный инцидент, произошедший во время моего прошлого приезда, - добавил Льет.

   Вождь приподнял вверх бровь.

  - А, так тебе никто не рассказал, что я совсем недавно уже был здесь? И твой младшенький, Кокча выставил меня, так и не предоставив кров, - продолжил воин.

  - И я не осуждаю его за это, - сказал Хаген.

   Льет поднял к затянутому черными тучами небу глаза. Налетевший порыв ветра толкнул его в спину.

  - Мы так и будем стоять здесь под дождем, или ты все-таки впустишь нас в дом? - спросил он.

  - Впущу, - неожиданно ответил Хаген, - Только тебя. Люди твои пусть идут в хлев. Их накормят и дадут одеяла, но в дом я их пускать не собираюсь.

   Льет шутливо поклонился.

  - Не доверяешь, - протянул он.

  - Нет, - ответил Хаген.

  - Что ж, и на том спасибо, - Льет шагнул вперед, намереваясь войти в дом. Один из людей вождя повел за собой его дружинников. Я поспешила уйти с дороги нашего нежданного гостя, но он все равно заметил меня, когда входил.

  - Женщина! - позвал он.

   Я вскинула голову и вышла вперед. За спиной Льёта замер в удивлении Хаген. Он молча переводил взгляд с моего лица на лицо Льёта, а мы просто стояли и смотрели друг на друга. Потом, Льет улыбнулся мне, широко и с долей искренности, и прошел мимо. Я отошла на шаг назад, но воин все равно проходя, зацепил меня плечом. И я поняла, что он сделал это специально, словно припоминая мне ту стрелу, которая остановила руку его дружинника.

   Когда последний из людей Хагена оказался в зале, я прошла на кухню, рассудив, что следует распорядиться, чтобы наших гостей в хлеву накормили горячей пищей и вынесли им одеяла, а так же следовало подсуетиться на счет приближающегося ужина.

   Звеня ключами на своем поясе, я вошла на кухню. Рабы тот час увидев меня поклонились. Я обвела взглядом помещение и увидела Айге, стоявшую у очага. Отдав все необходимые распоряжения, я поспешила к ней. В последнее время сестра стала какой-то замкнутой и неразговорчивой и на все мои вопросы, что с ней происходит, отвечала, что все хорошо. Только глаза ее говорили совсем о другом.

  - Айге?! - позвала я. Она вскинула голову и увидела меня, но не улыбнулась.

  - У нас сегодня гость, - сказала я, подойдя к сестре.

   Айге окинула меня взглядом, потом ее глаза остановились на моих ключах. Она скривила лицо.

  - Эйнар от тебя просто в восторге, - произнесла она, - И не только он. Хаген и Кокча тоже.

   Я удивленно посмотрела на сестру.

  - Я знаю, что Кокча хочет на тебе жениться, - сказала она. Ее голос заметно задрожал. Я похватила Айге под руку и повела прочь с кухни, подальше от любопытных глаз слуг. Когда мы оказались в нашей комнате, я усадила Айге на лавку.

  - Откуда ты знаешь? - спросила я, - О Кокче.

   Айге вздохнула. В уголках ее глазах сверкнули слезы. За окном ветер усиливался и стучал по деревянным ставням дождевыми каплями.

  - Я спросила у него. Сама.

   Я присела рядом.

  - Я набралась смелости и сказала ему, что он мне нравится, - Айге уже почти плакала, - В день перед его отъездом. Но он просто рассмеялся мне в лицо и сказал, что я...не в его вкусе. Сказал, что на тебе хочет жениться...когда вернется, - сестра повернула ко мне лицо. По ее щекам стекали слезы, оставляя мокрые дорожки на идеальной коже.

  - И что они в тебе находят! - вскрикнула она с внезапной яростью, вытирая лицо маленькими ладонями, - Я же красивее, моложе, а ты...

   Я отшатнулась.

  - В ту ночь, перед отплытием, когда я пришла к отцу, чтобы в очередной раз попросить его не отдавать меня Хагену, я слышала ваш разговор, как он говорил тебе о том, что тебе придется выйти замуж за Жадана. Я была там, стояла за дверью и все слышала. И когда ты выбежала из дома, я видела это и уже хотела выйти к нему, поговорить, как к отцу пришел Хаген. Ты ведь даже не знала о том, что он просил отца отдать ему в жены вместо меня - тебя! Ты понимаешь! - лицо Айге исказила гримаса гнева. Злость клокотала в ее маленьком теле. Я поразилась тому, что видела. Я просто не узнавала ее.

  - Они все выбирают тебя! - она вскочила и набросилась на меня с кулаками, - А ты ведь всего лишь дочь рабыни! Ты - никто!!!

   Я перехватила руки Айге и сжала до боли тонкие запястья.

  - Успокойся, - произнесла я тихо.

   Айге завизжала и тогда я слегка встряхнула ее.

  - Перестань вести себя подобным образом, - сказала я с холодом в голосе. Мне стало жарко, словно воздух вокруг меня накалился до предела. Кожа стала влажной. Я смотрела в большие глаза своей сестры и только теперь видела ее настоящую, ту Айге, которая не прикрывалась больше под маской скромной доброй девочки. Мне захотелось заплакать. Я отпустила сестру. Мои руки безвольно повисли вдоль тела. Самым обидным было то, что Айге была совершенно не права, на счет меня и Кокчи. Хотя ее слова о Хагене и о его, якобы разговоре с Молчаном меня удивили. Наверняка, Айге не правильно поняла его, или расслышала?

   Я вышла из комнаты на негнущихся ногах. Прошла по коридору и остановилась перед дверью, ведущей в зал. Я слышала доносившиеся голоса. Слишком мало смеха, подумала я и открыла дверь.

   Рабыни сновали мимо меня, за столами сидели дружинники Хагена. Эйнар занимал место вождя, его старший сын сидел по правую руку, место Кокчи пустовало. Я посмотрела на Эйнара. Он поднял голову и вмиг наши глаза встретились.

  - Иди сюда, дочка, - неожиданно произнес он и показал на место Кокчи, - Посиди рядом со мной.

   Я вяло улыбнулась и подошла к Эйнару. Села рядом с ним, что-то сказала. Но мои мысли в данный момент были рядом с Айге. Я все еще не могла прийти в себя после ее столь внезапного преображения. Мне было обидно, больно, стыдно от того, что, оказывается, она никогда не любила меня, никогда не считала своей сестрой, иначе Айге никогда бы не сказала мне те слова, которые я услышала от нее сегодня.

  - Что-то случилось, женщина? - голос Льёта прорезал наступившую тишину, - Ты кажешься мне подавленной.

   Я подняла глаза на говорившего. Он сидел напротив меня, в темных глазах плескалось пламя. Я выдержала его долгий пронзительный взгляд и улыбнулась.

  - Нет, с чего ты взял? - сказала я беззаботно.

   Эйнар наклонил ко мне свое лицо.

  - А где твоя сестра? - спросил он, - Почему не пришла?

   Я пожала плечами. Что я могла ответить ему? Я решила для себя, что с этого самого дня жизнь Айге перестанет меня волновать. Пусть живет, как хочет. Я больше ей не нянька.

   Остаток ужина я молча жевала казавшуюся безвкусной пищу. Когда все разошлись, я проследила за рабами и лишь когда зал опустел, столы и пол были вычещены и посыпаны свежей соломой, я устало повалилась на лавку. Закрыла глаза. Мне невероятно хотелось спать, но идти в комнату к Айге я не могла. Завтра, решила я для себя, я заберу свои вещи и попрошу Эйнара выделить мне где-нибудь уголок для сна. Жить с Айге я больше не буду, не смогу, поняла я.

   Мои мысли переплетались в цветной калейдоскоп с картинками прошлого и настоящего. Маленькая Айге, обнимающая меня за шею еще по-детски пухлыми ручонками, когда я несу ее на себе, мокрую, после того, как вытащила из ручья, в который она упала, потянувшись за лягушонком.

  - Я люблю тебя, Данка, - сказала девочка из моей памяти. Я не заметила, как заснула прямо на лавке, подложив под голову ладонь.

   Я очнулась от странного ощущения теплых пальцев на моей щеке. Распахнув глаза, увидела над собой, в свете догорающего чадящего факела, склонённое лицо Льёта. Он прикоснулся рукой к моей щеке, потом провел пальцами по волосам и наконец, взял мою руку в свою. Я дернулась и села.

  - Ш-ш, - прошептал он и внезапно извлек из-под одежды сверкнувшее кольцо. Я не успела возразить, когда он быстро надел его мне на палец. Оно подошло идеально.

  - Это благодарность за удачно пущенную стрелу, - сказал он.

   Я вскочила на ноги. Льёт тоже встал с колен. Я попятилась назад.

  - Не подходи, - произнесла я тихо.

  - Тебе не следует меня боятся, женщина, - сказал он и сделал движение в мою сторону. Я инстинктивно отступила.

  - Я тебя не боюсь, но ты мне не нравишься, - сказала я.

   Глаза Льета скользнули по моему телу. Он усмехнулся.

  - У тебя ключи, - он посмотрел на мой пояс, затем его взгляд метнулся к моему лицу, - Значит, ты согреваешь постель Хагена? Или это его брат владеет тобой?

   Я нахмурилась.

  - Ты не знаешь меня, - сказала я и обошла воина стороной, намереваясь выйти из зала. Мое сердце испуганно колотилось в груди, но я старательно пыталась не выказать страха. Если он поймет, что я его боюсь, то я обречена. Льет, как хищник. Стоит только в чем-то дать слабину, и он тут же воспользуется этим. На бросится, разорвет на части.

   Когда до двери оставалось всего ничего, какой-то шаг, я даже дернула рукой, чтобы взяться за дверную ручку, как Льёт прыгнул вперед и преградил мне дорогу. Темные глаза смеялись, встретившись с моим помрачневшим взглядом.

  - Пропусти, - сказала я, стараясь, чтобы мой взгляд казался спокойным. К моему удивлению, мне это удалось, - Теперь я понимаю, почему Хаген не хотел пускать тебя в дом. Ты находишься в гостях, но ведешь себя не самым приличным образом.

  - Ну, не совсем так, - Льет облокотился спиной на дверь, полностью перекрыв мне возможность выхода. Он скрестил на груди руки и хищно оскалился, - Он не хотел меня видеть совсем по другой причине, но я думаю, ты о ней уже знаешь. Ведь ты так приближена к Безногому и его сыновьям.

   Очевидно, мое лицо приняло удивленное выражение, потому что, едва взглянув на него, Льёт рассмеялся.

  - Нет, - сказал он, - Вижу, я ошибся, и ты ничего не знаешь. Но я могу тебя просветить.

   Я покачала головой.

  - Дай мне пройти, - сказала я, голосом твердым, как скала. И внезапно он просто отошел в сторону. Я шагнула мимо, распахнула дверь и вышла из зала, до последней секунды опасаясь почувствовать его руку на своем плече, но этого не произошло. Я закрыла за собой дверь и, оказавшись в темном коридоре, пошла вперед, прикасаясь рукой к стене. Вот я миновала кухню, вот дверь на склад, где хранились продукты, а вот и комнаты. Я остановилась около своей и, набрав полные легкие воздуха, решительно толкнула ее вперед. Вошла в образовавшийся проем и быстро огляделась. Айге спала, раскинув во сне руки. Одеяло сползло с ее тела. Длинные волосы разметались по подушке. Огарок свечи чадил на столе. Я склонилась над ним и задула пламя, а затем легла спать на полу.

   Льёт уехал после полудня, после того, как переговорил о чем-то с Эйнаром и Хагеном, запершись в зале для совещаний. Из разговор длился недолго, и вышел Льёт оттуда крайне недовольный. Я столкнулась с ним во дворе, когда он и все его люди покидали поселение, направляясь вниз к морю. Хаген стоял у двери, провожая их тяжелым взглядом. Увидев меня, Льёт остановился и, отпустив своих дружинников вперед, быстрыми шагами подошел ко мне. Он взглянул в мои глаза, потом его взгляд упал на мою руку, все еще украшенную надетым им самим на мой палец перстнем, потом он легко привлек меня к себе и поцеловал. Я отшатнулась, отталкивая его, но он только махнул мне на прощание рукой и поспешил нагнать своих людей, последний из которых уже выходил в ворота.

   Я мысленно выругалась, вытерла губы и подняла руку, чтобы посмотреть на кольцо. Желтый металл искусно вылитый в массивный перстень, был сделан в виде змеи, кусающей себя за хвост. Зеленые камни-глаза сверкнули в лучах солнца, и я подавила в себе желание немедленно снять перстень и зашвырнуть его подальше в ближайшие кусты. За моей спиной скрипнула массивная дверь. Обернувшись, я увидела, что вождь вернулся в дом.

 

ГЛАВА 6

   Лето подходила к концу. Ветер становился заметно прохладнее, день - короче, а ночи длиннее. Море шумело, выбрасывая огромные волны из своих недр. Листья стали желтеть, сохнуть и постепенно осень вошла в свои права с моросящими дождями, холодными ветрами и сереющим небом. Скоро должен был вернутся Кокча. Я ждала его, хотя знала, что отвечу ему отказом, но даже не смотря на это мне хотелось поскорее увидеть его веселые глаза.

   С Айге мы почти не разговаривали. Она обходила меня стороной при встрече, старательно отводила глаза, в которых все еще колыхалась злость. Я тоже не делала шагов к примирению. Эйнар замечал возникшую между нами отчуждённость, но молчал. На Айге, как на будущую жену сына он уже давно махнул рукой. Я догадывалась, что со следующей весной ее отправят обратно к нашему отцу. Хаген тоже не делал попыток сойтись с ней. Он просто игнорировал ее, как впрочем, и меня. Я также заметила, что в последнее время он стал более хмурый и еще менее разговорчивый. Все свободное время он проводил в тренировках на заднем дворе, гоняя до изнеможения своих дружинников. Потом молча ужинал и уходил в свою комнату спать. Все это длилось до того самого дня, пока мужчины не решили пойти на охоту. Хаген сказал о своем решении за ужином. Эйнар промолчал. Он давно уже перестал участвовать в подобных забавах. Я же почувствовала, как сжалось мое сердце при упоминании об охоте.

  - Мы выходим на рассвете, - сказал Хаген и впервые за многие недели посмотрел на меня. Я сидела рядом с Эйнаром на месте Кокчи. От пронзительного взгляда голубых холодных глаз мне сразу же стало как-то не по себе. Внутри меня что-то закричало, чтобы он никуда не шел. Я чувствовала, что эта охота обернется для вождя бедой, но разве я могла что-то сказать ему? Я просто отвела взгляд и продолжила есть.

   На рассвете следующего дня Хаген и несколько его людей вышли за ворота и исчезли за густой кромкой леса. Я стояла и смотрела им вослед, кусая губы и молясь об их благополучном возвращении. Казалось бы, все мужчины ходят на охоту, я и сама любила пройтись по лесу, подстрелить молодого оленя или пару тетеревов к ужину. Мы с дедом Радимом могли по несколько дней пропадать в чаще, так почему же я так переживаю сейчас? Это удивляло меня и пугало одновременно.

   Как оказалось, мои предчувствия меня не обманули.

   День выдался на удивление жарким, хотя была уже поздняя осень. Но, казалось, что этот день с солнцем, нещадно палившим с голубого неба, не омраченного ни единой тучкой, был возвращением лета, или его запоздалым прощанием перед затяжной осенью, с ее унылыми дождями, питающими землю и ветрами, гнувшими кроны могучих сосен. Я была во дворе. Космач прибежавший из леса казался странно взволнованным. Он то ластился ко мне, то с громким лаем отскакивал и убегал прочь. Я принесла ему мяса, но волкодав не стал есть. Я непонимающе посмотрела н своего любимца. В последнее время он постоянно пропадал в лесу, приходить стал все реже. Я узнала от крестьян, что Космача видели рядом с серой молодой волчицей, и тогда я поняла, что он наконец-то нашел себе пару.

   Я все пыталась поймать своего верного волкодава, когда внезапно услышала шум, словно кто-то торопливо приближался к нашему дому. Подняв глаза, с ужасом увидела дружинников Хагена. Они несли кого-то на импровизированных носилках, торопливо, почти бегом, словно боялись, что не успеют.

   Я побледнела, когда поняла, что на носилках был сам вождь. Рванувшись навстречу, забыла о Космаче, едва увидела бледное обескровленное лицо Хагена.

  - Что случилось? - спросила я.

  - Потом, потом, - ответил кто-то из мужчин.

   Они осторожно внесли носилки в дом. Кто-то из челяди побежал за лекарем. Я осталась у порога, глупо глядя на дубовую дверь, словно видела ее в первый раз и не могла налюбоваться, как на какую-то ценность. Потом, стряхнула оцепенение и бросилась в дом, на пороге столкнувшись с Айге.

  - Что случилось? - спросила она, но я только отмахнулась от нее и поспешила к комнате вождя.

   Когда я остановилась у двери, ведущей в его покои, то увидела, что она приоткрыта. Я толкнула ее вперед и вошла. У постели вождя столпились люди. Я подошла к мужчинам и увидела на постели Хагена. Его одежда была окровавлена, сильные большие руки безвольно лежали вдоль туловища. Глаза были плотно закрыты и широкая грудь едва вздымалась.

  - Что случилось? - голос за моей спиной звенел сталью, но нотки страха пронзали сталь ржавыми червоточинами. Я обернулась и увидела Эйнара. Он подковылял к кровати, воины расступились, пропуская его вперед.

  - Медведь, - ответил кто-то из дружинников, - Мы даже не успели его заметить, когда он напал. Он был огромен! Вождь убил его, но тот все равно успел исполосовать ему грудь... Один из наших людей погиб.

   Вошедший вслед за Эйнаром старик лекарь попросил всех выйти из комнаты, кроме отца. Я уже шагнула было за порог, когда услышала голос Безногого.

  - Она тоже останется, - произнес он.

   Я обернулась и кивнула, встретившись с ним взглядом. Лекарь пожал плечами и приступил к своей работе. Это был некогда могучий мужчина, но и даже теперь он казался достаточно крепким для своего возраста и он чем-то напоминал мне моего деда Радима. Сильные смуглые руки делали свою работу быстро и уверенно. Я заметила, что у старика глаза какие-то странные и только потом догадалась, что он плохо видит. Сперва он снял с тела вождя остатки окровавленной туники, потом промыл рану каким-то отваром, бормоча при этом себе под нос слова какого-то заклинания. Все это время Хаген лежал неподвижно, только с каждым действием лекаря он становился все бледнее и бледнее. Я прислонилась спиной к двери. Мои руки как-то сами оказались прижатыми к груди. Я неотрывно следила за проворными пальцами, зашивающими рану на теле вождя. Когда старик закончил, он повернулся к Эйнару.

  - Будете заваривать эти травы, - он протянул полотняный небольшой мешочек Безногому, - И сцеживать воду, потом толочь их в кашицу и прикладывать к ране, пока не заживет, а эти, - он дал Эйнару еще мешочек, больше предыдущего, - Заваривать, настаивать и давать пить. Если не захочет, то заставлять насильно, - многозначительно посмотрел на Эйнара старик.

   Эйнар взял травы и протянул их мне. Я с готовностью приняла их из его рук. Когда за лекарем закрылась дверь, мы с Безногим переглянулись. Потом он подтянул лавку к кровати сына и забрался на нее. Я стояла, сжимая травы в руках и не знала, что мне делать. Огляделась по сторонам, разглядывая комнату. Я была здесь впервые, и мне было немного любопытно. Обстановка в помещении была весьма скромной. Постель, чтобы спать, стол, лавка, большой кованый сундук для вещей и единственное, что бросалось мне в глаза - висящий на стене меч. Эйнар покосился на меня.

  - Подойди, - он похлопал рукой по лавке, рядом с собой.

   Я села, но мой взгляд тут же переместился на лицо Хагена. Вождь лежал неподвижно, и мне вдруг стало страшно видеть такого огромного сильного мужчину в подобном состоянии. Никогда бы не подумала, что такое может случиться. Мой взгляд опустился ниже. Из-под перебинтованной груди виднелась татуировка. Я невольно вздрогнула, вспомнив, как она ожила совсем недавно на моих глазах, или мне это только показалось?

  - Хаген сильный мужчина, - заговорил Эйнар. Его голос прорвал напряженную тишину, буквально висевшую в воздухе, - Он поправится.

   Я нерешительно произнесла:

  - Что за змея изображена на его груди? Что она означает?

   Безногий повернулся ко мне. Я разглядела его усталые глаза и покрытое морщинами лицо.

  - Ты видишь ее? - удивил меня Эйнар.

   Я вскинула брови.

  - Конечно, - сказала я, - В первый раз я ее увидела, когда мы с Кокчей смотрели на тренировки. Хаген снял свою тунику, и я отчетливо разглядела змею на его теле, - я замолчала, боясь, что нечаянно расскажу о том, как эта самая змея ожила на моих глазах и Эйнар сочтет меня за полную дуру.

   На некоторое время воцарилась тишина. Потом Эйнар повернул свое лицо к сыну.

  - Несколько лет назад, - начал он, - У Хагена была жена. Она родила ему сына и казалось, они жили довольно хорошо. Я знал, что между ними не было особой любви, Гудхильд вышла за него замуж по моему соглашению с ее отцом.

   Я замерла. Значит, у вождя все-таки была жена! И тот мальчик, которого я видела только однажды во дворе, рядом с Кокчей - его сын? Так почему же он не живет в доме с отцом? Я ни разу не слышала, чтобы кто-то при мне упоминал о его существовании. А Эйнар тем временем продолжал свой рассказ.

  - У моего старшего брата, Гейрмунда есть сын. Ты уже имела возможность познакомится с ним...

  - Льёт, - прошептала я.

  - Когда-то наши сыновья были дружны. Льёт ходил под одним парусом с Хагеном и Кокчей, а потом случилось то, чего никто не мог ожидать. Он соблазнил Гудхильд и она решила оставить моего сына. Но сделала она это тайком, решившись на побег с Льетом. Не знаю, как Хаген узнал об этом, но он попытался остановить жену, просил ее оставить ему хотя бы сына, но Гудхильд не хотела бросать мальчика.

   Я перевела дыхание, мои глаза посмотрели на Хагена. Теперь я поняла, почему он и остальные так вели себя по отношению к своему родственнику.

  - Корабль Льёта был пришвартован за скалами, чтобы никто не видел, что он приплыл сюда. Там очень опасный спуск. Убегая от Хагена, Гудхильд потянула за собой сына. Случилось непоправимое. Мальчик оступился и сорвался вниз на скалы и погиб. А Льёт все-таки увез Гудхильд... И она винила в смерти сына Хагена, потому что он не захотел ее отпустить. Она прокляла его, сказав, что он никогда больше не найдет себе покоя и больше никогда не будет счастлив. Тогда-то на его теле появилась эта змея, только видеть ее могут не все, только я, Кокча и, почему-то Льёт. Сначала змея была на его талии, но постепенно, месяц за месяцем она, словно живая, поднималась все выше.

   Я слушала молча, затаив дыхание, вспоминая слова Кокчи. Вот та тайна, которую он не хотел мне раскрывать.

  - Хаген развелся с Гудхильд. Он больше не пытался вернуть ее назад. Льет в свою очередь женился на ней, но спустя несколько месяцев она умерла при родах вместе с ребенком. А мы с тех пор порвали всяческие отношения с семьёй Гейрмунда. И вот Льёт появился снова. Вчера он просил меня о прощении. Он говорил от имени моего брата, своего отца и я отказал, запретив ему впредь появляться на своих землях.

   Эйнар взял мою руку в свою и крепко сжал.

  - Ты видишь, змея поднялась к его сердцу, - он перевел взгляд на лежащего сына, - Хаген знает, что ему осталось совсем немного. Думаю, вчера он намеренно подпустил к себе этого проклятого медведя слишком близко. Я же знаю своего сына...

   Я подняла вверх руку. Мою кисть внезапно непроизвольно дернулась. Травы упали к ногам. Безногий едва взглянул на мои пальцы и внезапно побледнел.

  - Кольцо Гудхильд, - проговорил он, - Откуда?

   Я посмотрела на перстень. Зеленые змеиные камни-глаза вспыхнули, и палец обожгло огнем. Я тот час попыталась стащить его с себя, но тщетно.

  - Сними его немедленно, - сказал он.

  - Не получается! - я попыталась снова и снова, но с каждой попыткой жжение только усиливалось.

  - Где ты его взяла? Кто дал? - Эйнар взял мою руку и вцепился в перстень, но огонь перешел выше по кисти к локтю.

  - Это тебе дал Льёт? - догадался он и выругался, даже без моего ответа сообразив, что это было так.

  - Я не знала, - сказала я, вставая с лавки.

  - Я сам виноват, - Безногий спустился с лавки и направился к дверям, - Следовало тебе рассказать все раньше, я ведь знал, что Льёт рано или поздно появится, - он остановился у выхода и обрнувшись добавил, - Побудь немного с Хагеном, я сейчас кого-то пришлю тебе на замену. Не хочу, чтобы он оставался один.

  - Я пробуду столько, сколько потребуется, - сказала я. Рука начала успокаиваться. Когда Эйнар вышел, я поднесла пальцы к глазам. Змеиные глаза больше не горели, и боль утихла, словно ее и не было. Я не могла понять, почему Льёт дал кольцо именно мне? Чего он, таким образом, пытается добиться? И что это за такое кольцо, которое невозможно снять?

   Я подняла оброненные травы и села обратно на лавку. Потом посмотрела на Хагена. Он был в беспамятстве или спал, я не знала. Я протянула к его лицу руку и осторожно прикоснулась пальцами к холодному лбу, провела ладонью по его щеке. Сердце замерло, и я отдернула пальцы назад, словно совершила что-то запретное. Я впервые видела его лицо так близко. Если бы не шрам, он был бы довольно привлекательным, подумала я.

  - Все будет хорошо, - произнесла я тихо, обращаясь к неподвижному мужчине, и тут его веки дрогнули и он открыл глаза. Его взгляд нашел меня. Бледные губы тронула слабая улыбка, словно он был рад увидеть меня рядом с собой, а потом он снова закрыл глаза и уснул.

 

ГЛАВА 7

   Едва Хаген начал поправляться, он запретил мне приходить в его комнату. Теперь за его ранами следила одна из пожилых рабынь. Я не обижалась на его нежелание видеть меня. После того, как он, очнувшись, увидел меня у своего изголовья, казалось, он переносил мое присутствие только из-за отца. Вождь почти не разговаривал со мной и, казалось, едва выносил мои прикосновения, когда я перебинтовывала его грудь или прикладывала к ране измельчённые травы. В свою очередь, я пыталась делать это как можно осторожнее, думая, что ему больно и мои прикосновения были нежными, наполненными заботой, что, казалось, еще больше выводило его из себя.

   Через несколько дней, когда раны стали затягиваться, и он уже мог вставать с постели и даже выходить в большой зал к ужину, он сказал мне, что очень благодарен за заботу, но больше не нуждается в моей помощи. Он сказал мне это за ужином, когда я наливала пиво его отцу. Я вздрогнула и молча поклонилась, соглашаясь с его решением, хотя в глубине души мне было немного обидно. Я заметила, как хмуро посмотрел на сына Эйнар, но Хаген проигнорировал отца, продолжая спокойно есть.

   Я вышла из зала, держа в руках пустой кувшин и прислонившись спиной к стене, заплакала, удивив саму себя той реакции, которую вызвало во мне безразличие Хагена. Теперь я была полностью уверена, что тогда, дома, Айге просто не так расслышала или поняла его слова, касательно меня.

   Спустя неделю после того, как вождь окончательно оправился от ран и уже снова приступил к тренировкам, вернулся Кокча. В тот же вечер в честь возвращения младшего сына Эйнар приказал устроить пир. Я занялась организацией праздника, весь день ушел на приготовление пищи для дружинников. В этот день многие должны были прийти с женами, и ожидалось большое количество гостей.

   Кокча вернулся с кораблем, полным товарами. Первым делом, после того, как поприветствовал отца и старшего брата, он нашел меня. Я хлопотала на кухне, когда услышала, как стихли разговоры за моей спиной. Обернувшись, увидела его, стоящего у двери, небрежно прислонившись спиной к косяку и глядящему прямо на меня полными смеха глазами.

  - Я вернулся, - сказал он.

   Я улыбнулась.

  - Вижу! - ответила я.

  - Ты не встречала меня со всеми, - шутливо покачал он головой. Отросшие волосы рассыпались по его широким плечам, обтянутым меховой безрукавкой.

  - Я рада, что ты вернулся к нам целым и невредимым, - сказала я и поклонилась.

  - Ты же просила меня об этом, - он подошел ко мне, все так же улыбаясь, - Я не мог иначе, зная, что ты меня ждешь.

   Я огляделась. Слуги во все глаза смотрели на нас. Кто-то удивленно, кто-то улыбаясь. По моему лицу тот час разлилась краска.

  - Я надеюсь, ты подумала о моих словах? - спросил Кокча. Он тоже видел, что за нами наблюдают, но не придал этому особого значения.

  - Подумала, - произнесла я.

  - Хорошо. Тогда поговорим об этом позже, без свидетелей, - он легко коснулся своими губами моей щеки и покинул кухню.

   За ужином царило веселье, звучала музыка. Смех и радостные голоса, расслабленная атмосфера приятно согревали своим теплом не хуже горящего очага. Я сидела за столом рядом с Кокчей. Теперь, вернувшись, он занял свое обычное место, за которым я сидела во время его отсутствия. Айге с противоположной стороны сверлила меня недобрым взглядом. Я пила вино, слушая рассказ Кокчи о его путешествии, справленный большим количеством шуток, без которых он вероятно просто не мог вследствие своей веселой натуры. Эйнар и я много смеялись, слушая его приятный голос. Хаген только сдержанно улыбался, но я видела, что он был рад возвращению младшего брата.

   Когда утроили танцы, я приняла руку Кокчи и он увлек меня на середину зала, где долго кружил под музыку, пока мои ноги не запротестовали и я не потребовала, чтобы он вернул меня обратно за стол. Пока я отдыхала, неугомонный Кокча пригласил мою сестру. Когда они танцевали, я не могла не отметить, что Айге и Кокча очень подходили друг другу, оба красивые, стройные. Глаза Айге светились, когда она смотрела на него и я видя все это почему-то ничего не чувствовала, ни раздражения, ни злости.

   Сегодня вечером я собиралась отказать Кокче.

   Когда веселье подошло к концу и гости стали расходится, Кокча пригласил меня пройтись вдоль моря, при чем он сделал это при отце и брате, чтобы ни у кого не осталось сомнений в его честных намерениях, относительно меня. Я согласилась, хотя при этом заметила, как опечалился Безногий. Наверное, он не хотел для своего сына подобной жены, подумала я, как бы хорошо он ко мне не относился, но иметь невесткой дочь рабыни не захочет ни один приличный вождь. Я не собиралась огорчать Эйнара. Хотя, если бы я любила Кокчу, вряд ли я смогла бы отказать ему даже ради его отца, который очень мне нравился и с мнением которого я считалась.

   Мы вышли в темноту ночи, окутавшей нас, едва мы ступили за пределы, освещенной горящими факелами земли. До морского берега добирались молча. Кокча шел рядом, но даже не пытался взять меня за руку. Свежий ветер обдувал мое лицо. Я молчала, думая о том, что сейчас скажу идущему рядом со мной мужчине, если он еще не передумал и спросит у меня то, что собирался. Когда мы остановились, я посмотрела на штормившее море. Белые барашки мелькали на вздыбленной поверхности до самого горизонта. Их было видно даже в густой темноте. Кокча приблизился ко мне и только теперь взял меня за руку. Я нехотя отстранилась. Моя рука выскользнула из его пальцев.

  - Ты подумала? - спросил он.

   Обернувшись, я посмотрела ему в глаза. Даже в ночи они, казалось, светились каким-то мягким светом. Я просто покачала головой. И он сразу все понял. Мне не пришлось даже ничего ему говорить или объяснять.

  - Есть кто-то другой, более счастливый, чем я? - только и спросил он.

   Я на мгновение закрыла глаза, увидела перед собой лицо Хагена, и едва сдержалась, чтобы не произнести: Да, но вовремя одумалась и ответила отрицательно. Кокча заметно прибодрился.

  - Значит, для меня еще не все потеряно, - сказал он с наигранной веселостью в голосе.

   Я улыбнулась.

  - Давай просто погуляем, я расскажу тебе про дальние страны, где целый год властвует лето, и люди имеют кожу темнее, чем эта ночь...

   Он взял меня за руку. Уверенно и властно, и повел за собой вдоль берега.

   Мы гуляли до самого рассвета. Когда вернулись обратно в дом, слуги уже хлопотали во дворе, с кухни доносились ароматы свежевыпеченного хлеба. Я ужасно хотела спать и, попрощавшись с Кокчей, прямиком направилась в свою маленькую комнату, где я теперь жила отдельно от Айге. Буквально упав на лавку, забылась сном без сновидений и проспала до самого вечера. Проснувшись, умылась, переплела косу и вышла во двор, с наслаждением вдыхая ароматы осени. Моросил мелкий дождик, и я подставила ему свое лицо, зажмурив от удовольствия глаза. Двор был пуст. Я еще немного постояла, и когда собиралась уже уходить, услышала голоса. Разговаривали Хаген и Кокча. Я хотела было шмыгнуть обратно в дом, когда услышала, как из уст вождя прозвучало мое имя. Я замерла.

  - Почему это тебя так интересует? - спросил Кокча.

  - Просто я знаю твой характер, - ответил Хаген, - И то, как ты охоч у нас до женщин. Я не позволю тебе сделать ей больно.

   Кокча рассмеялся.

  - Это было до того, как я встретил Данку, - сказал он, - Теперь я совершенно другой человек.

  - Тогда женись, - в голосе вождя зазвенела сталь.

   Кокча вздохнул.

  - Я так и собирался сделать, но она вчера отказала мне, - произнес он так тихо, что я едва расслышала его слова.

  - Отказала? - Хаген был явно удивлен.

  - Я тоже удивился, - продолжил Кокча, - Я даже подумал, не нашла ли она кого-то другого себе, пока я отсутствовал, и я прямиком спросил ее об этом, но получил отрицательный ответ.

   Братья направились в мою сторону, и я поспешно забежала за угол дома, опасаясь быть увиденной. Мне было стыдно от того, что я подслушивала, но я бы никогда не сделала подобного, если бы речь шла о ком-то другом. Но ведь говорили они обо мне.

   Подождав, когда скрипнет дверь, ведущая в дом, я постояла еще некоторое время и только потом последовала за ними. Чувствуя себя как-то неловко от осознания того, что Хаген и Кокча обсуждали меня, я направилась на кухню, когда внезапно в мой палец, тот на котором был надет перстень, впилось что-то острое, следом все тело пронзила острая боль. Я закричала от неожиданности и прислонилась к стене. Ноги меня едва держали. На мой крик из зала выскочили слуги, а за ними и Кокча с братом.

  - Что случилось? - спросил кто-то.

   Я почувствовала, как боль заволакивает мое сознание и стала оседать на пол, даже не пытаясь, удержатся на ногах. На лбу выступил пот и последнее, что я помнила, прежде чем погрузится в спасительную темноту, это лицо вождя, когда он подхватил меня на руки.

   Я медленно приходила в себя. Перед глазами всплывали странные картинки, то ли это были обрывки памяти, то ли просто иллюзия, навеянная сном? Я видела маленького мальчика, стоявшего рядом со мной. Того самого, что встретился мне во дворе казалось целую жизнь назад. Потом он превратился в Хагена и я снова поразилась их невероятной схожести. Хаген держал меня за руку и что-то говорил, а потом нагнулся к моему лицу и я отчетливо почувствовала нежное прикосновение его губ к своим, прежде чем снова провалится в темноту. Не знаю, сколько я проспала после этого, но очнувшись и открыв глаза, поняла, что весь мир вокруг меня вертится в сумасшедшем ритме. Голова кружилась, и я даже не смогла принять вертикальное положение и сесть. Рядом со мной громыхал чей-то голос. Искаженный слух, наконец, вернул свое изначальное восприятие, и я различила голос Хагена, доносившийся словно издалека.

  - Почему ты мне не сказал? - произнес он, - Как у нее оказалось это проклятое кольцо?

   Его собеседник что-то тихо произнес и Хаген, повернувшись ко мне, увидел, что я пришла в себя. Впервые за многие недели он улыбнулся, и эта улыбка изменила его прежде суровое лицо, осветив его словно изнутри. Я почувствовала сильное желание улыбнуться в ответ, но у меня это получилось как-то криво.

  - Как ты себя чувствуешь? - спросил он и склонился ко мне.

  - Сносно, - произнесла я сдавленным голосом.

  - Это Льёт дал ей перстень, - теперь я отчетливо расслышала голос Эйнара.

   Услышав слова отца, Хаген скривился. Его улыбка исчезла, и лицо снова приняло обычное хладнокровное выражение.

  - Чего он этим добивается? - Хаген распрямился и отошел от кровати. Я только теперь поняла, что нахожусь в его комнате и лежу на его постели. Мои щеки запылали.

  - Что со мной произошло? - спросила я. Эйнар сел на край кровати.

  - Кольцо, - сказал он.

   Я пошевелила пальцами и с облегчением поняла, что перстень больше не украшает мою руку. Не знаю, как и кому удалось его снять с меня, но я была этому только рада.

  - Змея укусила тебя, - добавил Безногий, - Это был сильный яд, но Хвала Богам ты выжила, - он поднял глаза и посмотрел на сына.

  - Змея? - удивилась я. Неужели он имеет в виду ту змею, что была на кольце? Но это же невозможно или все-таки...Я вспомнила боль в пальце от тонких, как иглы зубов и вздрогнула. В этот момент, дверь в комнату вождя распахнулась, и Кокча буквально забежал внутрь.

  - Данка! - только и сказал он.

   Я увидела, как вождь положил руку на плечо отцу.

  - Выйдем, - сказал он, обращаясь к Эйнару. Я хотела было запротестовать, но промолчала. По глазам Безногого видела, что ему не хочется оставлять нас с Кокчей наедине, но он все-таки слез с постели и поковылял к двери. Хаген - вслед за ним. У меня осталось странное ощущение, что вождь специально оставил нас наедине. Я невольно вспомнила свой недавний сон, и мне стало грустно. Все-таки, быть не могло такого, чтобы сам Хаген поцеловал меня. Наверное, это все возникло в моем больном воображении, пока я лежала в беспамятстве... Но как же все было правдоподобно.

   Кокча сел около меня и улыбнулся.

  - Ты была без сознания два дня, - сказал он.

  - Мне сказали, что это был сильный яд, - произнесла я.

  - Да, - Кокча замялся, словно разговор об этом был ему неинтересен, а потом быстро сменил тему, - Сейчас тебе принесут бульон. Тебе надо будет подкрепиться, как следует. Шутка ли, не есть двое суток.

   Странно, но голода я не чувствовала. Я попыталась приподняться, Кокча тут же услужливо поправил под моей спиной подушку, и я наконец-то приняла вертикальное положение. Голова по-прежнему кружилась, но постепенно стала успокаиваться. Когда молоденькая рабыня принесла дымящуюся кружку с бульоном, по комнате разлился приятный аромат и мой желудок требовательно заурчал. Только теперь я поняла, как сильно проголодалась. Я почти залпом осушила кружку, и Кокча рассмеялся, когда я попросила добавки.

  - Позже, - сказал он и отослал рабыню на кухню.

   Он оставался со мной, пока я не уснула, убаюканная его голосом.

   Еще несколько дней я провалялась в постели. Кокча возился со мной, как с младенцем. Кормил, занимал смешными рассказами, и проводил со мной почти все свое время. Хаген больше ни разу не показался, хотя я жила в его комнате. Где он спал, я не знаю. Эйнар заходил очень часто. Он был со мной добр и любезен, однако мне показалось, что он чем-то расстроен. Вероятно, тем, что его сын оказывает мне такое усиленное внимание. Айге не пришла ко мне ни разу.

   Едва оправившись, я поспешила покинуть покой вождя и перебралась обратно в свою маленькую, но довольно уютную комнату и снова занялась ведением домашнего хозяйства. Я старалась казаться незаметной, старательно избегая вождя, понимая, что почему-то раздражаю его. Во время трапез в общем зале я старательно не смотрела в его сторону, хотя почему-то никак не могла забыть тот сон, где он целовал меня.

 

ГЛАВА 8

   Я встречала уже вторую зиму на севере. Снова снег засыпал землю, деревья и дома, изменив все вокруг до неузнаваемости. За одну короткую холодную ночь все оказалось укрытым толстым белым одеялом. Я проснулась на рассвете, услышав шум со двора. Это рабы расчищали двор от снега.

   Я встала, оделась теплее, пристегнула к поясу подарок Хагена и вышла из дома. Яркий солнечный свет ударил мне в глаза, едва я ступила за порог. Я шагнула на утоптанный двор, посмотрела по сторонам. Увидела несколько одетых в теплые полушубки рабов, лопатами разбрасывающими снег. Улыбнувшись наступившей так внезапно зиме, еще вчера снега не было и в помине, я направилась к сараю и достала оттуда свои старые лыжи, а затем направилась к воротам, за которыми начинался лес.

   Махнув стоящим у колодца женщинам, я вышла за пределы поселения и с удовлетворением отметила, что снег вполне пригодный для лыж, не рыхлый, а словно спрессованный. Надев на ноги лыжи, плавно заскользила сперва по дороге, а затем свернула в лес.

   Погода была морозная, снег чуть слышно хрустел под ногами, осыпался пушистыми хлопьями, если я неловко задевала ветви. Мои щеки разгорелись, разгоряченные бегом. Я чувствовала яркий румянец, покрывавший их. Внезапно, услышав отдаленный шум, остановилась и прислушалась.

  - Космач, - внезапно поняла я, когда рядом со мной, выпрыгнув из-за ветвей высокой древней сосны, появился волкодав. Он радостно взвизгнул, я опустилась около него на одно колено и ласково погладила густой мех. К зиме его шерсть всегда становилась длиннее и гуще. Космач вывалил из пасти большой розовый язык и попытался меня лизнуть, но я рассмеявшись, уклонилась и поднялась на ноги. Оттолкнулась и заскользила вперед. Волкодав - за мной следом. Я невольно вспомнила дни, когда точно так же бегала по лесу в сопровождении своего верного друга, только за многие версты отсюда, так, где у меня когда-то был дом. Я вспомнила деда Радима, и мне стало грустно. Захотелось увидеть его, поговорить с ним, узнать, как он там живет?

   Космач выпрыгнул перед моими ногами и тут же проворно отскочил в сторону. Вокруг неожиданно стало темнеть. Я остановилась и подняла глаза. Между вершинами сосен проглядывало небо. Такое яркое, казалось еще совсем недавно, оно становилось серым от набежавших туч. Скоро пойдет снег, поняла я и, повернула было назад, как услышала чей-то голос, зовущий меня по имени. Я замерла и огляделась. Никого вокруг, ни единой души, но голос продолжал звать. Я посмотрела на волкодава. Он затих и подобно мне вслушивался в тишину, вытянувшись как струнка, он казался озабоченным. Его веселое настроение куда-то улетучилось и глаза стали злыми. Потом он тихо зарычал и рванул в сторону. Я, недолго думая, последовала за ним.

   Не знаю, сколько длился наш бег, иногда я снова слышала голос и, казалось, с каждым нашим углублением в лес, он становится громче. Космач зарычал и остановился на краю большого замерзшего озера, открывшегося нам так неожиданно. Я посмотрела вперед и увидела стоявшую на середине озера женщину. Я не разглядела ее лица, но это она звала меня. Женщина протягивала ко мне руки и кричала. В ее голосе появился страх, и я ступила на лед, проверила его ногой, показался крепким. Я подняла глаза. Женщина стояла, не шевелясь, посередине замёрзшего водоема и тянула ко мне руки. Я направилась к ней, осторожно ступая по льду, прислушиваясь, не раздастся ли предательский хруст под ногой, но потом успокаивала сама себя, ведь стоявшая в центре озера женщина как-то туда дошла? Значит, лед был прочным? А сейчас, вероятно, она попала на тонкий участок и боится даже шевельнуться, чтобы тот час не уйти под воду. Я знала, что тогда шанс спасти ее будет невелик. Стоит ей только уйти под лед и вряд ли она выплывет, а если даже ей это и удастся, то свое дело сделает мороз. До поселения было слишком далеко.

   Я медленно шла вперед, Космач за моей спиной громко взвыл и умчался куда-то, оставив за собой только взметнувшиеся из-под лап комья снега. Я даже не оглянулась, продолжая идти вперед. Скоро я уже смогла разглядеть женщину. Она была очень молода, едва под тридцать. Лицо - невероятно белое, две толстых косы чернели на дорогом белом мехе шубки. Я призналась сама себе, что еще никогда не видела красивее женщины. Даже Айге на ее фоне показалась бы простушкой.

  - Данка? - внезапно произнесла женщина. У нее оказался красивый низкий голос. Она посмотрела на меня большими светлыми глазами, показавшимися мне очень странными. Я внезапно остановилась, удивившись тому, почему я не задумалась раньше, откуда меня может знать эта женщина.

  - Кто ты? - я была от нее на расстоянии вытянутой руки. Ее лицо показалось мне вблизи высеченным изо льда. По спине пробежал холодок, и я поняла, что просто боюсь ее.

  - Я не знаю тебя, - произнесла я и повторила, - Кто ты?

   Что-то быстрое, темное метнулось в сторону женщины, упав с неба. Я разглядела сокола, приземлившегося на покатое плечо красавицы. Женщина хищно улыбнулась и тут я услышала, как под моими ногами треснул лед. Мгновение и подо мной разверзлось озеро. Я неуклюже взмахнула руками и ушла под воду, не успев даже вскрикнуть, и тут же почувствовала страшный холод, пронзивший вмиг все мое тело. Я шла ко дну подобно камню. Тяжелая дубленка набрякла и потянула меня вниз. Я замолотила руками и ногами, тщетно пытаясь подняться на поверхность. Подняла голову и увидела светлое пятно над собой, место, где треснул лед. Я стала сбрасывать с себя дубленку, потом сняла сапоги. Лыжи первыми ушли ко дну, соскочив с моих ног без всякой помощи. Раздеваться под водой, к тому же еще невероятно холодной, оказалось крайне тяжело. Мои легкие жгло огнем, воздуха было мало, и я боялась, что сейчас непроизвольно мой рот откроется, и я сделаю вдох, который заполнит мои легкие до отказа ледяной водой и это будет конец. Сдернув с себя одежду, я осталась только в одной сорочке и теплых шерстяных штанах. Тело стало легче, я интенсивно заработала немеющими непослушными ногами и медленно стала подниматься наверх, не отрывая взгляда от светлеющей поверхности. Время казалось, тянулось неимоверно долго. Я словно вечность плыла под водой и тут я, наконец, вынырнула. Судорожный вздох, один...за ним еще...Руки вцепились в острый ледяной край, я попыталась ухватиться, но бесполезные замерзшие пальцы почти не слушались. Громко закричав, огляделась. Женщины с птицей не было. Вокруг стоял молчаливый спящий лес, склонивший тяжелые ветви и ни единой живой души. Я снова попыталась выбраться, но опять и опять соскальзывала обратно в воду. Я уже совсем выбилась из сил, когда внезапно вспомнила про кинжал, притороченный к моему поясу, и тут же нащупала его. Некоторое время я болталась в воде, извлекая оружие, а потом, ухватившись за кромку льда, из последних сил вонзила кинжал в лед. Теперь я понимаю, что мне просто повезло, что лед от удара не стал раскалываться дальше или просто в том месте, куда вошло острие, он был на порядок толще, но только благодаря этому, мне и удалось выбраться из воды.

   Я отползла подальше от плескавшейся воды и уткнулась лицом в лед. Мое тело била крупная дрожь. Рук и ног я больше не чувствовала. Только холод и больше ничего. У меня хватило сил перевернутся на спину. Я посмотрела на глубокое серое небо, раскинувшееся надо мной, и видела, как кружащие снежинки ложатся на мое лицо. И они не торопились таять. Я невольно вспомнила тот день, когда я ехала на телеге с дедом Радимом, мне даже показалось, что я слышу, как он зовет меня по имени. А снег все падал и падал на меня. Теперь это были огромные комки, сбитых в единое снежинок. Сейчас снег засыплет мое тело, подумала я и кто-то найдет меня весной, если до этого момента озеро не растает, и я не погружусь в его прохладные воды.

   Внезапно мне стало теплее. Казалось, я стала согреваться. Закрыв глаза, представила себе, как плыву по течению на лодке, и зеленые берега склоняют свои ветви руки к самой воде. Мне захотелось спать. Шевелится я уже не могла, и только грудь все еще приподнималась, делая вдохи. А над моей головой клубились темные облака. Ветер стал крепчать, и снег посыпал с новой силой. Вдалеке я отчетливо различила волчий вой и, казалось, он приближался, нарастая, но мне уже было все равно. И когда чьи-то сильные руки подхватили меня, я попыталась слабо протестовать.

  - Не спи! - прозвучал чей-то до боли знакомый низкий голос. Меня встряхнули. Потом стали укутывать в какую-то огромную меховую куртку, вместе с руками, словно запеленав. Я открыла глаза. Вокруг было темно. Снег уже не падал, он валил хлопьями. Ветер завывал в вершинах деревьев. Громко скулила собака. Меня куда-то несли. Я лениво закрыла глаза, пытаясь провалится в спасительный сон, но меня вновь безжалостно затормошили.

  - Не смей засыпать, - произнес голос у моего лица. Я кивнула и уткнулась холодным носом в покрытую густой щетиной щеку. А потом я все-таки провалилась во тьму.

   Запах горелых дров взбудоражил мой сон. Мне было тепло, так тепло, как никогда. Я открыла глаза и пошевелилась. Тело тут же отозвалось болью. Казалось, болела каждая даже самая маленькая и ничтожная часть моего тела. Но мне было спокойно и хорошо.

   Я попыталась было повернуться, как внезапно поняла, что на земляном полу, застеленном шкурами у горящего очага, я лежу не одна. Я протянула руку, и мои пальцы тут же зарылись в густой мех. Космач! Я улыбнулась и медленно села. У меня это получилось как-то неловко, и только теперь я поняла, что на мне слишком много одежды, сковывающей мои движения. Я отбросила в сторону шкуру и увидела, что на мне надеты совершенно неподходящего размера меховые штаны и плотная безрукавка, отороченная мехом, поверх чужой теплой туники, которая на мне сидела словно платье.

   Космач проснулся и следил за мной прищуренными глазами, приоткрыв зубастую пасть. Я огляделась. Мы находились в какой-то небольшой землянке, врытой в землю. Горящий очаг и высокое, под самой крышей, узкое окно, плотно закрытые ставни. За стенами маленького дома завывал ветер. Я вспомнила озеро, падающий снег и холод, казалось пробиравший мое тело насквозь. Невольно вздрогнув, когда скрипнула невысокая толстая дверь, я оглянулась на вошедшего.

   Вместе с порывом ветра через порог переступил Хаген. Он закрыл дверь и, стряхнув с себя снег, внезапно замер, глядя на меня.

  - Очнулась? - произнес он и, скинув с плеч меховую куртку, шагнул к огню. Я теперь поняла, чья одежда была на мне. Вождь был обнажен по пояс, а на ногах остались только тонкие штаны из выделанной шерсти, заправленные в сапоги. Страшная татуировка по-прежнему обвивала его торс и, казалось, змея изменила свое положение, словно бы поднялась выше... Я покраснела и опустила глаза, понимая, что слишком откровенно разглядываю своего спасителя.

  - Похоже, мы застряли здесь надолго, - произнес он, затем подбросил в огонь дров и повернул ко мне свое лицо. Казалось, он не заметил моего заинтересованного взгляда, а если и заметил, то просто проигнорировал его.

   Я кивнула, соглашаясь с его словами. Ветер за стенами землянки нарастал. Я слышала его страшный вои и звуки, похожие на мучительные стоны. Ветви деревьев царапали крышу землянки и стучали по ставням.

   Я подошла к вождю, нерешительно присела рядом. Космач продолжал следить за нами своими умными глазами. Я покосилась на волкодава. Он еще шире раскрыл огромную пасть, словно улыбаясь мне.

  - Как ты меня нашел? - произнесла я тихо, покосившись на Хагена.

  - Твой пес прибежал в поселение. Буквально влетел во двор, заливаясь громким лаем. Я тренировал своих людей, услышал его и пошел проверить, почему так бесится эта псина. А он меня стал за собой звать... Я даже не думал, что найду тебя, когда пошел за ним. Слишком уж он настойчиво меня звал.

   Я протянула руки к горящему очагу. Алое пламя завораживало меня, как и голос Хагена. Я посмотрела на его лицо и внезапно поняла, что не могу отвести взгляда. А вождь смотрел на огонь.

  - Только потом, когда мы углубились в лес, я понял, что с тобой что-то случилось, но возвращаться обратно было поздно, - продолжил он, - Я нашел тебя у воды, замёрзшей, дрожащей от холода... Еще немного и тебя попросту бы засыпало снегом. А потом началась сильная снежная буря, и мне пришлось отнести тебя в эту землянку. Хорошо еще, что она оказалась поблизости. Дойти до поселения мы бы не успели.

   Тут он повернулся ко мне и наши глаза встретились. Я быстро отвернулась.

  - Как ты умудрилась провалиться под лед? - спросил он жестко, - Что тебя понесло на середину озера? Ума лишилась, что ли?

   Я замялась, теребя край его туники, надетой на мое тело. Она пахла его кожей, и я вдыхала этот запах с тайным удовольствием.

  - Там была женщина, - ответила я, - Она звала меня.

   Хаген напрягся. Его глаза превратились в узкие щелки, в который плескался отраженный огонь очага.

  - Женщина? - переспросил он, - Ты ее знаешь? Как она выглядела?

  - Нет, я ее видела впервые. Красивая. Очень даже красивая. Волосы черные, глаза огромные...но такая бледная, словно замерзшая... Никого подобного в поселении я не видела. Она определенно не оттуда. И еще у нее был сокол, - я запнулась, когда увидела, что Хаген побледнел. Он отвернулся от меня и резко встал. Космач слабо заскулил, вождь подошел к волкодаву и, нагнувшись, потрепал его по длинной шерсти. К моему удивлению, Космач позволил ему подобную ласку, которую раньше терпел только от меня. Мои брови удивленно поползли вверх, но я промолчала.

  - Кто это был? - нерешительно поинтересовалась я, следя за вождем пристальным взглядом, - Эта женщина? Кто она? - я уже начала понимать, что Хаген знал ее или догадывался о том, кто это мог быть. Но вождь словно не слышал меня. Он просто отрешенно смотрел на волкодава, и видел что-то свое. Он молчал довольно долго, а потом покачал головой и произнес:

  - Быть такого не может!

   Я вздрогнула, когда он приблизился ко мне, опустился на одно колено рядом со мной и, схватив меня за плечи, взглянул мне в лицо холодными голубыми глазами. Я снова увидела в их глубине лед, подобный тому, что едва не погубил меня на проклятом озере. И тогда я поняла, что этот лед, в его глазах не менее опасен.

  - Слушай меня внимательно, если ты когда-нибудь еще увидишь эту женщину, не вздумай приближаться к ней, поняла? Сразу уходи! - он с такой силой сжал меня, что я невольно вскрикнула от боли. Хаген разжал хватку, но отпускать меня явно не собирался. Он смотрел на меня такими глазами, словно случилось что-то серьезное. Его взгляд обволакивал, я задрожала в его руках и не смогла отвести глаз от его лица. Губы неожиданно стали сухими, и я облизнула их кончиком языка. Потом мои руки как-то сами поднялись к его лицу. Я осторожно прикоснулась к его волосам, провела ладонью по шершавой щеке. Его шрам совершенно не пугал меня. Я даже не замечала его. Сама того не замечая я потянулась к нему.

   Хаген еще некоторое время продолжал держать меня в своих руках, потом неожиданно отпустил. Я осела на землю.

  - Я иду спать, - произнес вождь, - Все равно заняться здесь больше нечем. Пока не закончиться снегопад, нам лучше побыть здесь.

   Он прошел к ложу из шкур и лег рядом с Космачем. Я молча смотрела, как он повернулся ко мне спиной и затих. Волкодав даже не шелохнулся от присутствия нового соседа. Через некоторое время я услышала ровное дыхание Хагена и поняла, что он уснул. Медленно приблизилась к нему и села рядом, продолжая смотреть на его широкую спину. Потом взяла шкуру и укрыла его, при этом прикоснувшись пальцами к его коже. Я подавила в себе желание погладить его плечи, зарыться пальцами в густые волосы и еще долго сидела рядом, отведя взгляд и глядя на горящий огонь в очаге.

   Толкнув дверь, я выглянула наружу. Все вокруг было белым бело. Казалось, существовал только снег и лед в этом зимнем царстве. Мимо меня из дверей выскочил Космач и влетел в сугроб, заливаясь восторженным лаем, а потом унесся куда-то и вскоре исчез среди деревьев. Я не волновалась о нем. Где-то там, в глубине чащи его ждала волчица. Это был его мир.

   Намного постояв под серым, все еще носившим остатки вчерашней бури, небом, я вернулась обратно в землянку. Хаген уже оделся и потушил огонь, но тепло от очага еще наполняло воздух. Вождь посмотрел на меня и неожиданно улыбнулся. Я удивленно вскинула брови, а потом догадалась, как, наверное, нелепо я выгляжу в его одежде, с подвернутыми широкими штанинами и длинной тунике, спадающей почти до самых пят. Я улыбнулась ему в ответ, и мы вышли из землянки, приютившей нас на время бури. Уже отдаляясь от нее, я невольно обернулась и с каким-то сожалением вздохнула. Мои ноги, обернутые несколько раз в шкуры, топали след в след за Хагеном. Иногда я проваливалась в сугробы, невероятно высокие, порой достигающие высоты моего роста, и Хагену приходилось помогать мне выбираться из них.

   Обратный путь в поместье занял у нас довольно много времени. Я даже не могла себе представить, что так далеко забралась вчера, гуляя по лесу. Когда вдали в небе над нами показался дым и, наконец-то открылись шапки домов, я широко улыбнулась и рванула вперед, обогнав вождя. Почти вбежала в дом и первым делом поспешила переодеться в своей комнате. Вещи Хагена я сложила в аккуратную стопку, намереваясь их потом постирать и вернуть владельцу. Когда я вечером вышла в зал, то уже была похожа на прежнюю себя. В теплом длинном платье, подпоясанная широким поясом с красивой пряжкой - подарок Кокчи, привезенный им специально для меня из похода. На ногах - сапожки из тонкой кожи. Волосы заплетены в косу и переброшены на спину. Эйнар и Кокча встретили меня по-разному. Один - с улыбкой, второй - хмурясь. Я села рядом с Кокчей и за время ужина он не проронил ни слова. Хаген, занявший свое место во главе стола, ел молча, словно ничего и не произошло. Я посмотрела на вождя и внезапно поняла, что не поблагодарила его за свое спасение. Мне стало стыдно. Я опустила ложку с кашей обратно в миску. Эйнар покосился на меня:

  - Хаген уже все нам рассказал, - произнес он, - Хорошо, что все закончилось благополучно. Подумать даже не могу, что ты могла утонуть в том озере. А мы волновались, куда вы запропастились с моим сыном.

   Я благодарно кивнула и продолжила есть.

  - Я только не понимаю одного, как ты там оказалась, так далеко от дома? И что тебя потянуло выйти на лед?

   Я бросила взгляд на Хагена. Он поднял глаза, и весь его вид говорил мне, молчи. Я опустила глаза и ничего не ответила Безногому. Айге на противоположном конце стола пристально смотрела на меня. Я сделала вид, что не замечаю ее откровенного взгляда.

   После окончания ужина, я увидела, как Хаген встал и направился к двери, намереваясь покинуть зал. Быстро вскочив, я рванула следом за ним, краем глаза увидев, что Кокча ринулся, было за мной, но Эйнар схватил его за руку, останавливая. Хаген вышел, я последовала за ним и еще в коридоре обогнав, остановилась, преграждая ему путь. Он удивился, его брови медленно поползли вверх.

  - Что? - только и спросил он.

   Я набрала полную грудь воздуха и смело посмотрела ему в лицо.

  - Спасибо, что спас, - выдавила я, намереваясь сказать намного больше, но получилось только эти несколько жалких слов. Я замялась, всю мою решительность, словно рукой сняло. Хаген некоторое время не отрывал от меня взгляда, словно что-то хотел сказать, а потом лишь пожал плечами и пошел дальше, оставив меня смотреть ему вслед.

 

ГЛАВА 9

   Зима быстро набирала силу, устанавливая свои права. Снег шел едва ли не каждый день. Море бушевало, превратившись в сплошную белую пенную массу, ветер, словно обозлившись на весь свет дул не переставая, сделав выход за пределы стен дома, где горел очаг, и пахло деревом, практически невозможным. Я изнывала от безделья. Все дела по дому были переделаны, во всех комнатах царил порядок. Я бродила по своей комнате, тоскливо вспоминая о своих прогулках по лесу, думая о том, как там Космач, где пережидает непогоду и не знала, чем себя занять.

   Покинув комнату, вышла в коридор и вскоре оказалась в большом зале, который в это время почти никогда не пустовал, заполненный дружинниками и рабами, спешащими подать пиво или какую-то закуску. И сейчас там сидели мужчины из дружины. Кто-то пил пиво, несколько человек играли в настольные игры, еще вокруг одного стола собралась толпа, следившая за тем, как двое боролись на руках. Я едва взглянула на покрасневшие от натуги уже знакомые лица и внезапно поняла, что это поместье постепенно стало для меня домом. Я узнавала и полюбила живущих здесь людей, я относилась ко всему в этом доме с истинно хозяйской бережливостью, я смеялась и радовалась со всеми, и мне было просто тепло и уютно в этих стенах. Оглянувшись, увидела Эйнара. Отец вождя сидел в окружении нескольких воинов, они что-то обсуждали. Я посмотрела на него, улыбнулась. Безногий был хорошим человеком, он относился ко мне лучше, чем кто ни было, и я призналась себе, что полюбила его так, как не любила даже собственного отца. Мое отношение к нему было сродни отношению к деду Радиму. Он даже чем-то напоминал мне его, не внешне, а внутренне.

   Словно почувствовав мой взгляд, Эйнар поднял глаза и увидел меня. Он тут же улыбнулся и махнул рукой, подзывая меня подойти. Затем распустил окружавших его дружинников и когда я мела рядом на освободившуюся скамью, взял меня за руку.

  - Данка, - произнес он, - Я давно хотел спросить тебя, нравится ли тебе у нас? Хорошо ли живется?

   Я улыбнулась. Безногий словно прочитал мои мысли. Именно об этом я думала минуту назад.

  - Да, мне здесь хорошо, - кивнула я.

  - Мой сын, Кокча, просил меня поговорить с тобой, - продолжил Эйнар, при этом пристально глядя мне в глаза, - Он просит меня просватать тебя.

   Я перестала улыбаться.

  - Пойдешь за него? - спросил Эйнар. Его глаза прищурились, словно он пытался заглянуть мне в самое сердце и увидеть там ответ.

   Я уже открыла было рот, чтобы воспротивится, когда за спиной Безногого возник Хаген. Он молча посмотрел на меня, и я поняла, что он слышал слова отца. Эйнар перехватил мой взгляд и обернулся.

  - А! Хаген! - произнес он радостно, - Садись, вместе обсудим! Кокча жениться хочет, вот осталось только заручиться согласием невесты, - Эйнар многозначительно посмотрел на меня.

   Я почувствовала, как краснею. Опустила глаза и мне захотелось в одно мгновение оказаться отсюда далеко, за тысячи миль.

  - Давно пора, - вождь сел рядом со мной, наши тела соприкоснулись, и я вздрогнула от пронзившего меня до сих пор неведомого острого ощущения, - Я ему уже говорил, - мне показалось, или его голос прозвучал как-то странно? Эйнар довольно заулыбался, и едва не потирал руки от удовлетворения, а я продолжала молчать.

  - Давай перейдем в мою комнату, - внезапно произнес Безногий, - А ты Данка, принеси нам чего-нибудь вкусненького с кухни, да вина. Обсудим предстоящую свадьбу!

   Нагрузив на поднос большой кувшин с вином, две чаши и тарелку с закусками, я вышла с кухни и направилась в сторону покоев Эйнара, напевая себе под нос какую-то ненавязчивую мелодию. Но у самой двери, едва приоткрытой, я остановилась от неожиданного холодного порыва, коснувшегося коротких прядей, выбившихся из косы и упавших на мое лицо. Я замерла. Из-за приоткрытой двери доносились голоса Эйнара и Хагена, но я не слышала то, о чем они разговаривали. Я просто стояла, ощущая холод, разливающийся по всему моему телу. Медленно нагнувшись, я поставила поднос на пол и, выпрямив спину, оглянулась назад. Мальчик. Я снова видела его. Он стоял и смотрел на меня глазами Хагена, а потом развернулся и пошел прочь, при этом оглянувшись, чтобы словно убедится, следую ли я за ним. И я пошла. По пути столкнулась с Айге. Она как-то странно посмотрела на меня, попыталась схватить за руку, но я вырвалась и выскочила из дома, стараясь не упустить ребенка из виду.

  - Данка! - донес ветер до меня голос сестры, но я уже бежала за странно прозрачным силуэтом, едва различимым ночью на снегу, тщетно пытаясь не потерять его из своего поля зрения. Время словно остановилось для меня, я не чувствовала холода, зная только то, что должна идти за ним, это казалось мне очень важным.

   Мы покинули поместье, вышли к лесу, и там я едва не потеряла мальчика, но потом он снова появился, словно специально вернулся за мной. Он поманил меня рукой, и я рванула следом. Почти сразу за лесом передо мной открылись высокие скалы. Где-то внизу бушевало море. Я подошла к самому краю и посмотрела вниз. Пенные волны разбивались о камни, издавая странный звук, похожий на человеческий стон. Я отпрянула назад. Наваждение, овладевшее мной, прошло, и я огляделась, стараясь увидеть, где нахожусь и куда делся мальчик. Ребенка и след простыл. У меня создалось странное ощущение, что он просто испарился. Я вздрогнула от порыва холодного ветра и только теперь заметила, что вышла из дома в одном платье, даже не накинув на плечи платок. Поежившись, подалась назад, прочь от страшного обрыва и тут мальчик появился снова. Он стоял на самом краю в нескольких метрах от меня и, казалось, смотрел на кого-то за моей спиной, его лицо исказилось, он стал напуганным, а потом он неловко и неестественно взмахнул руками, и полетел вниз, прямо туда, где из воды поднимались острые скалы. Я закричала и бросилась за ним, упала на краю и протянула руки в бездну, но внизу разглядела лишь белую пену волн.

  - Его толкнули, - внезапно поняла я и оглянулась, словно за моей спиной был еще кто-то. Мальчик явно упал не сам. Его кто-то толкнул! Маленький призрак что-то хотел мне показать!

   Я медленно поднялась на колени. Ветер швырнул мне в лицо снежные хлопья. Я встала. Внезапно за моей спиной послышались тяжелые шаги. Я повернула назад голову. Хаген, Кокча и еще несколько людей, многие из которых сидели в зале, вышли из леса. Я повернулась к ним и медленно пошла навстречу.

  - Что происходит? - Кокча оказался рядом, в его руках я увидела огромный плед. Он укутал им меня и подхватил на руки. Я мелко задрожала, только теперь поняв, как сильно замерзла.

  - Зачем ты сюда пришла? - голос Хагена раздался возле моего лица. По его злому и хмурому виду я поняла, что именно здесь погиб его сын и вождь был явно не в восторге от того, что ему пришлось посреди ночи следовать за какой-то сумасбродкой в это место. Я бы и сама была крайне раздражена, если бы кто-то из моих людей или даже близких выкинул подобное. Это казалось сумасшествием.

  - Хаген, - я дернулась в руках Кокчи и он опустил меня на ноги.

   Вождь уже направляющийся в сторону леса замер и оглянулся. Его взгляд был холоден, как окружившая меня зима.

  - Я видела его, - произнесла я.

  - Кого? - удивился Кокча. Дружинники переглянулись между собой. Они определенно начали подозревать у меня наличие странностей. Только Хаген, кажется, понял все.

  - Он не оступился, - сказала я тихо, - Его кто-то столкнул.

   Хаген некоторое время просто молчал. Он опустил глаза и замер. Ветер рвал его длинный плащ, мы все стояли и смотрели на вождя, а спустя мгновение он сказал:

  - Идем домой, - отвернулся и, шагнув вперед, исчез в густых ветвях.

   Я перевела дыхание. Кокча снова поднял меня на руки и пошел за братом. Воины последовали за ним. Кокча молчал. Я догадалась, что теперь и он понял те слова, что я сказала Хагену. Он нес меня до самого дома, словно я ничего не весила, и лишь там поставил на ноги перед дверью, за которой находилась моя маленькая комнатка. Посмотрел мне в глаза и тяжело вздохнув, пошел прочь, даже не сказав ни слова. Я некоторое время смотрела ему вслед, пока он не закрыл за собой дверь, ведущую в зал, и только потом прошла в комнату.

   Присев на краю не расстеленной постели, я задумчиво стала расплетать косу. В моей комнате горели две зажженные свечи, не знаю, кто разжег их, но я была благодарна за то, что они разгоняли тьму, казалось, кружившую вокруг меня. Мне было страшно. Я помнила обреченность в глазах мальчика, падающего в бушующее море. Вздрогнула, опустила руки. Распущенные густые волосы рассыпались по плечам. Я никогда не верила в подобное. Помню, дед Радим рассказывал мне сказки о не упокоенных душах, которые бродили по земле, но я никогда не думала, что смогу увидеть подобное своими собственными глазами. Я понимала, что маленький сын Хагена хотел донести до меня, таким образом, послание о том, кто убил его. Но почему он выбрал меня? Невольно вспомнилась та женщина на озере, заманившая меня на тонкий лед. Кем была она? Не призраком, но чем-то похожим. Ее белая кожа, цвета снега...сейчас она казалась мне мертвой, но в то же время она была жива.

   Я опустила голову, потерла пальцами виски. В этот момент кто-то решительно постучал в мою дверь. Я резко подняла глаза, встала и подошла к порогу. Открыла двери и увидела Хагена. Он мрачно посмотрел на меня, потом прошел мимо, задев плечом, и остановился посредине комнаты. Я закрыла двери и, повернувшись к нему, посмотрела на широкую спину, которая, казалось, заполнила собой все пространство моей комнатушки.

  - Ты видела его смерть? - спросил он неожиданно, прервав наступившую тишину.

  - Я видела, что он был испуган, - произнесла я, не сходя с места, так и застыв у двери, - И я видела, что его явно толкнули.

  - Мой отец рассказал тебе все? - спросил вождь, - Или это сделал Кокча?

  - Эйнар, - ответила я.

   Хаген повернулся ко мне. Я увидела, что его одежда все еще влажная от ночной прогулки. Глаза вождя лихорадочно блестели, но, несмотря на то, что он явно был зол и сильно расстроен, я не боялась гнева в его глазах.

  - Ты знаешь, кто сделал это? - спросил он, - Кто убил моего сына?

   Я покачала головой.

  - Я видела только мальчика, - ответила я.

   Хаген кивнул и шагнул к двери, мимо меня. Я посторонилась.

  - Извини, если напугал, - сказал он. Его большая ладонь легла на дверную ручку, - Я не хотел врываться.

   Я дернулась в его сторону. Моя рука легла на его плечо.

  - Как вы узнали, что я покинула дом? - спросила я.

  - Айге нам сказала, - Хаген толкнул дверь, - Она видела, как ты выбежала из дома, говорит, что пыталась тебя остановить, но ты ее не слушала, а просто ушла в ночь.

   Я отняла руку и та беспомощно опустилась вдоль моего тела. Айге? Надо же. Хаген повернул ко мне свое лицо. Он все еще стоял на пороге, словно не решаясь его переступить, будто что-то держало его в моей маленькой комнатке.

  - Ты решила на счет Кокчи? - внезапно спросил он.

   Я удивленно моргнула. Такого вопроса я ожидала меньше всего.

  - Не думай долго, он будет для тебя хорошим мужем, - добавил вождь, - А когда меня не станет, он унаследует все земли и будет влиятельным человеком. Ведь он мой единственный наследник, а если отец рассказал тебе ВСЕ, как ты утверждаешь, то ты должна понимать, что это случится раньше, чем вы все думаете, - он усмехнулся, - Или ты предпочитаешь вернуться к отцу и выйти замуж за своего купца? Я помню его...достойный жених.

   Я нахмурилась. В голосе Хагена звучала насмешка, или мне это показалось? Потом он, наконец, вышел из моей комнаты, оставив меня стоять на пороге и сжимать руки в кулаки от бессильной ярости. Я захлопнула с силой дверь, и яростно сорвав с себя одежду, повалилась в наспех расстеленную постель, натянув одеяло до самого носа. Не понимаю почему, но его слова задели меня за живое. Я раздраженно повернулась на бок, подтянув ноги к груди. Но, наверное, с того самого момента, я стала понимать, что чувствую к Хагену нечто большее, чем простое уважение и симпатия.

 

ГЛАВА 10

   Зима все заметала дома, украшала высокими шапками крыши, укрывала снежными одеялами деревья и землю. Морозы стояли лютые. Если с неба не валил лохматый снег, то во дворе во всю хозяйничал холод и северный ледяной ветер. К середине зимы по морской глади стали проплывать льдины. Огромные и совсем маленькие, с острыми вершинами и такие широкие и плоские, что по ним можно было спокойно ходить, как по заснеженному полю. Иногда ко мне из леса приходил Космач. Он был сильно заросший, длинная шерсть сбивалась на тощем животе, он явно голодал, но никакие мои уговоры не заставили его остаться в доме. Волкодав приходил поесть, а потом снова исчезал в снежной завесе. Я знала, что он возвращается к подруге и никогда не пыталась удержать своего друга.

   Я с нетерпением ждала прихода весны. Хотелось тепла и солнечного света, пения птиц и шелеста зеленых листьев. Часто сидя на крыльце большого дома, вдыхая острый свежий воздух, я мечтала о тепле. Вспоминала лето и пригожие деньки, когда я гуляла по лесу, выискивая дичь, в сопровождении своего верного волкодава. Оставалось только вздыхать и ждать, надеясь, что зима не окажется затяжной.

   На какое-то время я могла вздохнуть свободно, когда Эйнар заявил, что если наша свадьба с Кокчей и состоится, то произойдет это не раньше середины весны, когда смогут приехать все, кого он хотел бы видеть на таком знаменательном событии. Хаген с каждым днем становился все более хмурым, в отличие от своего младшего брата. Кокча выглядел просто замечательно, и моя бедная сестра вся истосковалась по его вниманию, стараясь всячески привлечь его на свою сторону. Мы с ней так и не разговаривали, хотя я понимала, что она тогда, возможно, спасла мне жизнь.

   Дни продолжали тянуться медленно. Тягуче, как мед из улья, растекаясь холодными днями. Я все время ловила себя на том, что постоянно слежу за Хагеном. Если он появлялся в поле моего зрения, мое внимание почти целиком занимал он. А еще я видела, что его что-то гложет. Возможно, это была моя вина. Не стоило рассказывать ему о том, что его маленький сын был убит. Ведь он столько лет считал, что это был просто несчастный случай, пока я не увидела то, что показало мне приведение мальчика. Сейчас, вспоминая его тонкое тельце, стоящее под порывистым ветром на самом краю бездны, мне начинало казаться, что тогда это все было не более, чем сном, бредом, навеянным холодом. Но Хаген воспринял мои слова более, чем серьезно. Я видела, как он переживает. С каждым днем он становился все более бледным, хмурым и почти ни с кем не разговаривал. Исключение составляли, разве что, его отец и брат. Он стал реже выходить на посиделки своих дружинников, перед ужином любивших посидеть в большом зале. Раньше он тоже не принимал особого участия, но мне казалось, ему нравилось наблюдать за своими людьми, слушать их разговоры. А теперь он не всегда появлялся за столом. А когда приходил, то ничем не интересовался. Место вождя в его отсутствие теперь занимал Кокча. В очередной вечер, когда вождь не появился на ужине, я встала из-за стола, собрала полный поднос еды, прибавила туда кувшинчик хорошего вина и направилась в сторону его покоев, предоставив слугам присматривать за столами. Остановившись перед дверью, ведущей в комнату вождя, я несколько секунд медлила, набираясь храбрости, а потом решительно постучала и, получив утвердительный ответ, зашла внутрь.

   Хаген сидел за столом. Перед ним горела свеча, и лежал мой кинжал, подаренный мне им самим, казалось, целую вечность назад. Я приблизилась, не отрывая глаз от тонкого лезвия, отражающего огонь свечи. Значит, он возвращался на озеро и достал кинжал, поняла я, замерев за спиной Хагена. Я сразу вспомнила, что когда вождь нашел меня, кинжал был воткнут в край льдины. Именно благодаря ему я тогда выбралась из озера. Мне стало интересно, почему он не отдал мне его снова?

   Я поставила перед вождем поднос и налив ему полную чашу вина, пододвинула ее его рукам. Хаген поднял на меня глаза и я, встретившись с ним взглядом, внезапно увидела в их глубине смертельную усталость. Так смотреть мог только человек, который знал о своей близкой кончине. В его глазах была обреченность и смерть. Я была поражена таким открытием, я еще никогда не видела, чтобы он так откровенно демонстрировал свою слабость. Обычно он всегда представлял собой каменный монолит, в котором я была уверена, как ни в ком другом, зная, что он никогда не будет колебаться, никогда не пошатнется. Но в этот раз я, наверное, увидела то, что мне не стоило видеть и знать.

  - Что ты здесь делаешь? - спросил он глухим голосом. Его глаза стали обычными. Прежняя решительность и сила вернулись в них, и я даже засомневалась, не ошиблась ли я?

  - Принесла поесть, - ответила я, - Ты не пришел на ужин...- промямлила я и добавила, - В который раз.

   Хаген вздохнул и молча отодвинул от себя поднос. Я нахмурилась, но ничего не сказала.

  - Мой кинжал, - сказала я, встав напротив вождя. Рука сама потянулась к рукояти. Взгляд Хагена проследил за мной, за тем, как я положила на рукоять руку и внезапно его большая ладонь накрыла мои пальцы. Они все полностью исчезли под его рукой. Я удивленно подняла глаза и наши взгляды встретились. Хаген переплел наши пальцы и так же внезапно убрал руку, словно испугавшись того, что произошло. Я вскинула на него удивленные глаза. А потом, в какой-то момент меня охватила злость. Острый и яркий приступ негодования.

  - Что происходит? - спросила я резко, прекрасно понимая, что по своему положению не имею никакого права спрашивать вождя, о чем бы то ни было, но остановится уже не могла, - Я ничего не понимаю. Мне кажется, или ты уже заранее отрекся от самого себя, целыми днями просиживая здесь.

   Хаген посмотрел на меня и внезапно рассмеялся. Я ожидала от него какого-то действия, но только не такой реакции.

  - Ты права, - сказал он, вставая, - Но дело не в том, что я отрекся от себя, просто я хочу, чтобы мои люди уже начали привыкать к мысли о том, что скоро мое место займет Кокча. Поэтому постепенно даю им свыкнутся с той мыслью, что он - будущий вождь.

   Я нахмурилась.

  - И я хочу видеть тебя рядом с ним. И этого хочу не только я, но и Эйнар в том числе, - продолжил он, глядя мне в лицо и не понимая, что его слова вызывают во мне только злость и обиду. Хаген приподнял мое лицо за подбородок, нежно прикоснувшись к нему своими пальцами. Я прищурила глаза в ответ на его оценивающий взгляд, скользящий по моему лицу.

  - Вы будете идеальной парой, - сказал он и улыбнулся, только улыбка вышла какая-то невеселая.

   Я мотнула головой и отступила на шаг назад. Хаген опустил руку.

  - Это вы, конечно, хорошо решили за меня, - сказала я, - Только почему-то, забыли спросить мое мнение. Или вы думаете, что я и правда, собираюсь замуж за Кокчу? - я даже покраснела от негодования и выкрикнула, - Да никогда, слышишь! НИКОГДА! Лучше отвези меня домой, к отцу, вместе с Айге. Нам нечего делать здесь больше.

   Я отвернулась, тяжело дыша. Во мне все протестовало тем словам, что я услышала от вождя. И мне очень хотелось сейчас наброситься на него с кулаками, ну и пусть, что он вождь, ну и пусть, что во много крат сильнее меня. Гнев во мне был такой невероятной силы, что казалось, я смету всякого, кто попробует мне перечить. Я стояла, дрожа всем телом, стараясь, успокоится, когда внезапно почувствовала, как Хаген подошел ко мне сзади и его огромные руки опустились мне на плечи. Я повела плечами, пытаясь сбросить с себя их тяжесть, но безуспешно. Хаген развернул меня к себе, и я с усилием посмотрела на него, но потом все-таки опустила голову. Мои глаза выдали меня, все то, что я так тщательно скрывала даже от себя самой, выплеснулось в том отчаянном взгляде, устремленном на Хагена. И тогда, кажется, он понял. Его глаза на какой-то миг озарились теплом, а потом погрустнели.

  - Дурочка, - сказал он неожиданно мягко и добавил, уже обращаясь к самому себе, - Значит, отец был прав, а я ему не верил, - он легко встряхнул меня, - Посмотри на меня.

   Я вздохнула и подняла голову. Наши взгляды встретились. Мое сердце сжалось и внезапно стало стучать в груди быстро-быстро и мне от этого стало больно и радостно одновременно. Ноги стали предательски подкашиваться, я боялась, что сейчас вот так прямо упаду, странно разомлевшая, расслабленная, но я каким-то чудом все еще продолжала стоять на ногах. Краска разлилась по моим щекам.

  - Ты думаешь, я шучу? - он отпустил меня и к моему удивлению, стал снимать с себя верхнюю одежду. Я охнула, но не отступила, не отвернулась, просто глупо таращась на него. Когда он сбросил тунику, обнажив широкую грудь, первое, что бросилось мне в глаза - его татуировка. Змея была у самого сердца. Она была слишком близко, поняла я, вспомнив слова Эйнара, а значит, времени у Хагена почти не осталось. Мне стало страшно.

  - Нет, - прошептала я, не в силах оторвать взгляд от ненавистной татуировки.

  - Если я доживу до весны, - Хаген взял в руки тунику, - То я собираюсь отвезти Айге обратно к вашему отцу. Там она выйдет замуж за того, за кого пожелает, - он надел тунику, - Но я не собираюсь возвращаться больше сюда. Я очень надеюсь, что ты выйдешь за моего брата и подаришь Эйнару тех внуков, о которых он мечтает и заслуживает. Тех, который не смог дать ему я.

   Он отвернулся от меня, всем своим видом давая понять, что наш разговор окончен, только я совсем не собиралась уходить.

  - Неужели ничего нельзя сделать? - спросила я.

   Хаген молчал, очевидно, он надеялся, что я уйду, но я обошла его и, встав лицом к лицу, повторила вопрос. Вождь посмотрел на меня с усмешкой. Я закусила губу и шагнула к нему, привстала на цыпочки и робко потянулась к его губам. Некоторое время он просто стоял и смотрел на меня, его дыхание стало тяжелым, лицо нахмурилось, словно он никак не мог принять правильное решение, и это мучило его. А потом, издав сиплый стон, он дернулся ко мне, приобнял и поцеловал. Сильные пальцы погрузились в мои волосы, лаская затылок. Я отстранилась и перевела дыхание, не отрывая взгляда от его лица. Я узнала его губы, и тот, самый первый поцелуй, он мне не приснился, поняла я, значит, я еще тогда нравилась ему. Волна радостного понимания затопила мое сознание.

  - Мне не нужен Кокча, - сказала я, - И никто не заставит меня передумать. Я хочу быть с тобой, столько, сколько смогу, - его рука напряглась, лицо застыло, превратившись в каменную маску, я подумала, он сейчас оттолкнет меня, но это не произошло. Это придало мне храбрости.

  - Если Богам будет угодно, они дадут нам ребенка, - продолжила я и замолчала, когда в его взгляде, устремленном на меня, промелькнула нежность.

  - Дурочка, - сказал он, - Что ты творишь?

   Я прижалась к его груди всем своим телом, обхватив его руками за талию. Крепко, не оторвешь... а он и не пытался. Моя голова закружилась от его близости. Я зажмурилась, вдыхая полной грудью запах его одежды, его тела. Хаген поднял руку и стал медленно гладить мои волосы, прикасаясь так бережно, словно я была хрупкой и уязвимой.

  - Хаген, - прошептала я, поднимая к нему глаза, в которых стояли слезы.

  - Глупая моя, - ответил он и, склонившись, снова поцеловал меня, но уже настойчивее. Каждая клеточка моего тела возликовала и затрепетала от прикосновения его губ, от ласковых рук, гладивших мою спину. Я выгнулась в его руках, обхватила его шею, и его поцелуй стал более глубоким. За нежностью я почувствовала нечто большее. Мне показалось, мы целовались вечность, а потом он отстранился от меня и улыбнулся. И от этой улыбки лед в его глазах растаял, наполняя их теплом и лаской, а мое сердце радостно билось в груди.

  - Я знаю, что поступаю неправильно, - сказал он, - Я не имею права рушить твою жизнь, но ничего уже не могу с собой поделать.

   Я молча смотрела на него сияющими глазами, полными любви и счастья.

  - Мы пойдем к отцу, - сказал Хаген, - Вот уж кто обрадуется этой новости... - он поднял на меня глаза, прищурил их и спокойно произнес, - Ты выйдешь за меня?

   Я покачнулась и схватилась за его руку и кивнула, не в силах произнести простое да. Но он увидел мою реакцию и все понял без слов.

  - Эйнар будет рад, - добавил Хаген, неотрывно глядя в мои глаза, - Он с самого начала предрекал мне твое появление. Если бы ты знала, каких трудов мне стоило сдержать свое удивление, когда ты появилась на пороге моего дома, спустя долгие несколько месяцев. Я не думал, что когда-нибудь увижу тебя вновь, а если это и случится, то ты уже давно будешь замужем, воспитывая детей купца, и если Боги дали бы мне столько времени...

   Я покачала головой.

  - Я буду воспитывать детей, - сказала я и добавила, - Твоих.

   Хаген улыбнулся, но в его глазах не было этой уверенности, которой была полна я. Потом он взял меня за руку и вышел из комнаты. Я последовала за ним и лишь когда мы остановились перед дверью в комнату Эйнара, я догадалась о том, что задумал вождь, и снова залилась краской.

   Эйнар ничуть не удивился, увидев нас вместе. Он сидел на кровати укрытый до пояса одеялом, и ему хватило лишь одного взгляда на мое раскрасневшееся лицо, чтобы он понял то, что произошло между нами. Безногий с торжеством во взгляде обернулся к сыну и широко улыбаясь, сказал:

  - Ты не верил мне, а я ведь тебе говорил! - он поманил меня к себе и, когда я приблизилась, поцеловал в лоб, благословляя, а потом обратился к Хагену, - Столько времени потерял из-за своего глупого упрямства, - в голосе Эйнара сквозила печаль. Я склонилась к его уху и прошептала:

  - Я не позволю ему умереть.

   Эйнар кивнул и погладил меня по голове большой мозолистой ладонью.

  - Я надеюсь на это, - чуть слышно прошептал он.

  - А как же Кокча? - спросил Хаген.

   Эйнар тяжело вздохнул.

  - Думаю, он поймет, - сказал он, - Мне кажется, он и раньше понимал о тех чувствах, которые испытывает к тебе Данка. Видели все, кроме тебя.

   Я отошла к вождю. Он обхватил меня рукой, прижал к своему телу. Властно, по-хозяйски, словно я уже была его женой и принадлежала ему по праву. Это понравилось мне. Я и сама уже ощущала себя его женщиной, осознавая, что хотела принадлежать ему с того самого момента, когда увидела его в отцовском доме. Тогда я его и полюбила, и именно поэтому убежала из дома и направилась на север. Теперь я могла признаться себе откровенно, не любовь к сестре тянула меня сюда. Я просто очень хотела быть рядом с Хагеном, видеть его, говорить с ним...

  - Со свадьбой тянуть не будем, - сказал Эйнар, - Думаю, через два дня проведем ритуал и соединим вас.

   Я заулыбалась. Рука Хагена все еще лежала на моей талии, и жар его тела согревал мою спину, заставляя мои ноги подгибаться.

   Позже, когда мы вышли из покоев Эйнара, Хаген поднял меня на руки, легко, словно я ничего и не весила, и поцеловал. Он донес меня до моей маленькой комнатушки и, поставив у порога, с трудом оторвался от моих губ, припухших от его поцелуев. Я смущенно улыбалась, чувствуя себя в эту минуту невообразимо счастливой.

  - Иди, - он подтолкнул меня вперед, открыв передо мной двери, - Иди, пока я еще могу сдерживать себя.

   Я бросила на него прощальный взгляд сияющих глаз и закрыла за собой двери, оставив его стоять в коридоре. А сама прислонилась спиной к двери, слушая гулкий стук собственного сердца. Подняла руку и прижалась пальцами к губам, все еще чувствуя на них его поцелуи. Лицо горело, как и тело, объятое до сих пор неизвестным мне желанием. Через два дня он сделает меня своей женой, сказала я сама себе, но эти два дня будут для нас потеряны. Я решительно повернулась и распахнула дверь, намереваясь, бросится за ним вдогонку и буквально налетела на него самого. Оказывается, он так и продолжал стоять под моей дверью, облокотившись спиной о стену напротив. Увидев меня, возникшую на пороге, он выпрямился. Его лицо, застывшее от напряжения, обратилось ко мне. Наши взгляды перекрестились, я шумно выдохнула.

  - Я так боялась, что ты уже ушел, - произнесла я и потянулась к нему.

   Хаген шагнул мне на встречу и в один миг подхватил меня на руки, занес в комнату, бережно опустил на одеяла. Мое сердце гулко забилось в груди. Я подняла руки, села, медленно сняла с себя платье. Хаген молча смотрел на меня, не в силах отвести взгляд. Я осталась в одной тонкой рубашке. Растрепанная коса упала на грудь, я неловко улыбнулась и, перекинув ее на спину, протянула к Хагену руки.

  - Данка, - позвал он. Мое имя прозвучало в его губах с такой нежностью, что я безропотно растворилась в его объятиях.

   Через два дня, как и было договорено, сыграли свадьбу. Все что я запомнила из того дня, только счастливые глаза моего мужа, больше наверное я толком ничего не видела. Казалось, весь мой мир сосредоточился вокруг него. Я смутно помню сам обряд, поздравления Эйнара, немного грустного Кокчу, равнодушную Айге. Помню торжественный свадебный пир, за которым я сидела рядом с Хагеном, и он почти ни на миг не отпускал моей руки. Царившее веселье не стихло даже после того, как гости и родные провели нас в покой Хагена и только после того как мы, наконец-то остались с ним наедине, я почувствовала странное облегчение от того, что больше никто не помешает нам двоим.

   Оказавшись в натопленной комнате, я первым делом сбросила с себя тяжелое платье и украшения, распустила волосы. Мы с Хагеном сели у очага, кто-то из рабов заранее принес в комнату вождя вино и мы пили его, смеясь и целуясь. Я наслаждалась каждой минутой, проведенной с ним, касаясь его лица и тела взглядом, лаская его руками. А после языки пламени освещали наши обнаженные тела, переплетенные на шкурах у очага.

   Я уснула в его объятьях, умиротворенная, счастливая, полная любви и моей последней мыслю, перед тем, как погрузится в сон, была молитва Богам. Я просила, чтобы они подарили мне в эту ночь свое благословение. Я мечтала о том, что во мне зародится новая жизнь. Сын или дочь, как две капли воды похожие на Хагена. С такими же пронзительными голубыми глазами...

  Ночью мне приснился Хаген и он держал на руках нашего ребенка.

 

ГЛАВА 11

   Вскоре пришла весна. Теплые, солнечные дни пришли на смену зимнему холоду, и первая молодая поросль покрыла землю зеленым ковром, а ветви деревьев нежной салатной зеленью. Я была счастлива настолько, насколько могла себе позволить, пытаясь не думать о смертоносной татуировке на груди Хагена. Только мысли о ней заставляли мое сердце холодеть, но я старательно прогоняла их прочь, полностью отдаваясь тому счастью, которое было у меня сейчас, и, стараясь не думать о будущем. Я пыталась подавить в себе страх за него, но у меня плохо получалось, и каждый день я с замиранием сердца просыпалась и тут же, едва открыв глаза, поворачивалась к Хагену, и только увидев, что с ним все в порядке, на какое-то время успокаивалась. Что-то внутри меня надеялось на чудо, что проклятье рассеялось как-то само собой, но проклятая змея так и украшала его грудь, хотя в последнее время не сдвинулась с места. Казалось, что-то остановило ее...

   Хаген замечал мои страхи, но ничего не говорил.

   Жизнь текла своим чередом, дни сменяли друг друга с забавной постоянностью. Я обрела в этом суровом холодном крае свое счастье, и теперь мне казалось, что я всегда жила здесь и у меня не было другой родины. Отец и моя прежняя семья, все кроме деда Радима и моего брата, остались в далеком прошлом, в котором мне больше не было места. Я полюбила людей, населявших эти земли, природу, окружавшую все вокруг. Я полюбила все это потому, что это любил Хаген.

   Эйнар не мог нарадоваться, глядя на нас. Я видела, как сияют его глаза при взгляде на своего сына. От его внимания не ускользало то, как мы с Хагеном смотрим друг на друга, как прикасаемся, особенно когда наивно полагаем, что никто не замечает.

   Кокча остывал постепенно, но, к моему удивлению, зла на меня не держал и кажется, наконец-то обратил внимание на Айге, вследствие чего, девушка передумала возвращаться домой. Я надеялась, что они поженятся и из души моей младшей сестры, наконец, уйдет вся злоба и обида. В день нашей свадьбы с Хагеном он сказал мне, что не уступил бы меня ни кому, кроме брата.

  - Я желаю вам обоим счастья, - сказал он тогда, подняв на свадебном пиру свой первый тост в нашу честь.

   Постепенно я начала привыкать к своей новой роли в этой жизни. Любимая жена, уважаемая всеми хозяйка огромного поместья - вот кем стала никчемная незаконнорожденная дочь. Я наслаждалась покоем и счастьем, но в один из теплых солнечных дней наша идиллия была нарушена. В тот день муж и его брат занимались с пополнением на заднем дворе, а я, усевшись на скамейку и подставив спину теплому солнышку, лениво, словно кошка, прищурив глаза, следила за Хагеном. В последнее время у меня вошло в привычку присутствовать на тренировках.

   Я не знала, что произошло, я видела только то, что за Хагеном и Кокчей прибежал раб и попросил обоих срочно прийти в большой зал к отцу. Мое сердце почему-то сразу сжалось от непонятной тревоги. Я посмотрела на мужа, но он только улыбнулся мне, отдал тренировочный меч одному из новобранцев и вошел в дом вслед за братом. Я некоторое время постояла, глядя на закрывшуюся за спиной Хагена дверь, потом решительно направилась в дом, но к моему удивлению, дверь в зал оказалась заперта. Я подняла было руку, намереваясь постучать, но немного помедлив, передумала и спокойно прошла в нашу с Хагеном комнату, надеясь, что он первым делом направится после разговора с отцом именно сюда. И я не ошиблась. Хаген пришел через некоторое время. Увидев меня сидящей на кровати, он замер на пороге, а потом мягко улыбнулся и вошел в комнату.

  - Я ждала тебя, - произнесла я.

  - Я так и думал, что ты будешь здесь, - он приблизился. Я вскочила и, обхватив руками его за талию, положила свою голову ему на грудь. Хаген поднял руку и погладил мои косы.

  - Завтра я ухожу в море, - сказал он спустя несколько минут, на протяжении которых мы оба молчали. Я напряглась. Не знаю, почему, но мне неожиданно стало страшно. Сердце бешено застучало в груди, причиняя боль. Я не совсем понимала причину этого страха, он ведь не первый раз отправлялся в поход и всегда возвращался назад...

  - Куда ты отправляешься? - я подняла на него глаза, - Возьмешь меня с собой?

  - Нет, мы едем с отцом, - он покачал головой, - Ты остаешься здесь вместе с Кокчей.

   Он заметил мои погрустневшие глаза и, осторожно прикоснувшись к моему подбородку своими пальцами, заставил меня посмотреть ему в лицо.

  - Не переживай. Это не опасно. Мне всего-то надо съездить в поместье к Гейрмунду.

   Мои глаза расширились. Я ведь уже прекрасно знала, что Гейрмунд - отец Льета, из-за которого у нас было столько неприятностей. Хаген терпеть не мог своего брата, а Кокча его откровенно ненавидел. Я не могла понять, зачем он отправляется туда, особенно после всего, что произошло между ними.

  - Зачем? - только и спросила я.

  - Я еду по просьбе отца, не могу же я отправить его туда одного, - ответил Хаген и добавил, объясняя, - На поместье Гейрмунда было совершено нападение. Сегодня прилетел сокол от Льета с сообщением, что дядя при смерти и зовет отца попрощаться.

   Я подозрительно прищурила глаза. Мне это казалось неправдоподобным.

  - Это правда? - произнесла я.

  - Надеюсь, что да.

   Я приподнялась на носочки и обхватила руками Хагена за шею. Я не хотела его отпускать от себя даже на минуту, а тут он собирался в море и пусть земли Гейрмунда лежат не так уж и далеко от наших, я все равно испытывала ужас перед расставанием.

  - Я боюсь за тебя, - прошептала я.

   Он легко поцеловал меня.

  - Боги и так мне дали слишком много времени, - сказал он тихо. Я подняла руку и положила пальцы на его губы, заставляя его замолчать. Как он мог так говорить, подумала я. Разве так можно?

  - Ну, возьми меня с собой, - взмолилась я, - Пожалуйста! Я не буду тебе мешать! Тем более, ты же сам говоришь, что это не опасно!

   Хаген покачал головой, всем своим видом показывая, что уговаривать бесполезно.

  - Я вернусь раньше, чем ты успеешь соскучиться, - сказал он.

  - Я уже скучаю, - ответила я, - От одной мысли, что ты уедешь, мне становится не по себе.

   Хаген рассмеялся и прижал меня к своей груди.

  - Глупая моя, - только и сказал он.

   Я не помню, что за сон приснился мне в эту ночь, но проснулась я от собственного крика. Села в постели, подняла руку, прикоснулась пальцами к вспотевшему лбу. Тут же сильные руки обхватили меня, прижали к широкой, теплой груди. Я уткнулась носом в плечо мужа, шумно вдохнула его запах и теснее прижалась под одеялом.

  - Плохой сон? - спросил он.

  - Не знаю, - ответила я честно, - Не помню подробностей, но знаю лишь, что проснувшись, почувствовала какое-то облегчение, что ты рядом.

   Хаген стал гладить мои волосы, я постепенно расслабилась в его руках, потянулась к его губам. Он поцеловал меня бережно, не переставая перебирать своими пальцами пряди моих волос, потом откинул одеяло и встал.

  - Тебе надо переодеться, - сказал он, зажигая свечу и поставив ее на столе.

   Я проследила за ним взглядом, чувствуя поднимающуюся где - то внутри нежность к этому огромному сильному воину, моему мужу. Губы как-то сами собой растянулись в улыбке. Словно почувствовав мой взгляд, Хаген резко обернулся. Я вынырнула из-под одеяла, быстро сорвала с себя рубашку, оставшись обнаженной. Хаген замер, не отводя от меня взгляда, в котором разгоралось пламя. Затем отшвырнул свежую рубашку, которую уже достал для меня из сундука и шагнул ко мне.

   Когда некоторое время спустя я засыпала на его груди, я уже твердо знала, что на завтра ни за что не отпущу его одного.

   Когда я, собрав вещи, решительно шагнула за Хагеном, он остановил меня взглядом, недоуменно покосился на заплечный мешок, дорожную одежду и болтающийся на поясе в ножнах кинжал. Я глупо улыбнулась в ответ на его нахмуренные брови, пожала плечами и, прежде чем он успел хоть что-то произнести, выскочила из нашей комнаты, направившись ровным уверенным шагом по коридору к дверям, ведущим во двор, где своего вождя уже ожидали его люди и отец. Увидев меня выходящей из двери с заплечным мешком, Эйнар только усмехнулся в усы, но ничего не сказал. Вышедший следом Хаген только угрюмо посмотрел на меня.

  - Я думал, мне досталась послушная жена, - сказал он, - Вижу, я сильно ошибся.

   Я посмотрела в его глаза и увидела в них теплящуюся нежность, настолько глубокую, что едва не задохнулась от ответного чувства, понимая, что он совсем не злится на меня, потому что он, так же, как и я, не хочет этого расставания. Не обращая внимания на смотрящих на нас Эйнара и остальных воинов, я быстро прильнула к груди Хагена и, приподнявшись на носочки, легко поцеловала его в губы.

  - Хорошо, - неожиданно смягчился он, - Но ты пообещаешь мне, что не сойдешь с корабля, пока мы с Эйнаром будем решить наши дела и будешь ждать меня там, что бы не случилось.

   Я поспешно кивнула. Сейчас я была согласна абсолютно на все, лишь бы он взял меня с собой.

   Спустя некоторое время, мы уже стояли на палубе корабля, и я смотрела на отдаляющийся берег.

   Зарево пламени и густой туман дыма, клубящийся из-за деревьев, мы заметили еще издалека. И несмотря на то, что до заката было еще совсем далеко, я отчетливо разглядела золотисто-алые разводы над густым лесом, начинавшимся за тонкой линией берега. Сначала показалось, что это странная игра света. А потом мы увидели дым... Судя по настороженному взгляду Эйнара, смотревшему неотрывно на берег, я поняла, что мы наконец-то достигли своей цели и оказались у берегов владений его брата.

  - Значит, правда, - произнес Хаген, когда воины налегли на весла, чтобы как можно скорее причалить к берегу.

   Я неотрывно смотрела на небо, на котором теперь отчетливо проступали огненные всполохи за густым лесом, и прекрасно понимала, что там что-то горит. Когда нос ладьи ушел в песок, ударившись о берег, я едва устояла на ногах, вцепившись в борт. Мужчины побросали весла, схватили оружие и один за другим перепрыгивали с корабля на берег.

  - Ни шагу с корабля, - строго сказал Хаген, обращаясь ко мне, перед тем, как последовать за ними. Его спина мелькнула перед моими глазами и вот он уже впереди своих людей поднимается от берега, перебирается по каменной насыпи и исчезает за деревьями, подступившими почти к самому морю. Я оглядываюсь на Эйнара. Мы остались втроем. Я, Эйнар и старый кормчий Гвалт. В моих глазах стоит страх, я смотрю на отца моего мужа, дрожа всем телом.

  - Не беспокойся, - говорит он тихо, а сам смотрит вверх, туда, где над поселением Гейрмунда клубится тяжелым облаком дым. Я даже чувствую запах гари, и неожиданно волна тошноты поднимается к горлу, я оседаю на палубу, борясь со спазмом, прижимая пальцы к губам.

  - Что с тобой? - рядом возникает встревоженное лицо Эйнара. Он берег меня за руку.

  - Все в порядке, - я медленно вздохнула, чувствуя, что тошнота медленно отступает. На лицо постепенно возвращаются краски. Эйнар смотрит подозрительно, нахмурившись. Потом спрашивает несколько резко, не привычно для его обычного мягкого тона.

  - Хаген знает?

   Я перевожу удивленный взгляд на Эйнара. За его спиной стоит Гвалт, молча смотрит на нас. Я вздрагиваю от понимания того, что говорят мне глаза старого воина, и внезапно чувствую охватившую меня радость, разливающуюся по венам. Качаю головой.

  - Нет, - сказала я, отвечая на странный вопрос Эйнара, который теперь, когда я поняла сама, перестал быть таковым, - Я сама не знала до этой самой минуты.

   По лицу Безногого расползлась улыбка.

  - Это хорошая новость, - произнес он, - Расскажи мужу при первой же возможности.

   Я кивнула в ответ. Молча положила ладони на свой еще плоский живот, где уже билось еще одно сердце. Я надеялась, что это мальчик.

   Дым над лесом постепенно исчез. Я всматривалась в берег, надеясь, что с минуты на минуту там появятся наши люди во главе с Хагеном, но время шло, а они все никак не возвращались. Во взгляде Эйнара, которым тот обменивался с Гвалтом, я ясно читала настороженность. Что-то было не так, это понимала даже я. Внезапно меня охватило страшное предчувствие, что с Хагеном произошло самое страшное. Я медленно выдохнула, вслушиваясь в биение собственного сердца. Мне всегда казалось, что если с моим мужем что-то случится, я обязательно почувствую это, но сейчас оно молчало, издавая только какие-то болезненные сигналы. Тогда я решительно направилась к Эйнару.

  - Отец, - произнесла я. Он любил, когда после свадьбы я стала так называть его.

   Эйнар повернул ко мне свое лицо. Гвалт находился рядом с Безногим. Оба мужчины посмотрели на меня.

  - Я прошу позволения сойти на берег, - сказала я и добавила, в ответ на молчаливый вопрос Эйнара, - Да, я хочу пробраться к поселению вашего брата и посмотреть, что там происходит и почему Хаген и его люди еще не вернулись.

   Безногий отрицательно покачал головой.

  - Я не могу, - сказал он, - Я отвечаю перед своим сыном за тебя.

   Я нахмурилась.

  - Да что может случиться? - воскликнула я, - Я прекрасно умею ориентироваться в лесу и смогу прокрасться незаметно. И думаю, что сделаю это намного лучше вас, - я посмотрела на мужчин, красноречиво намекая на недостатки обоих. Сейчас мне было не до любезностей. Должны же они были понять, что калека и старик совсем не подходят на эту роль.

   Эйнар остановил меня взмахом руки.

  - Если кто туда и пойдет, так это Гвалт, - сказал он, решительно пресекая мои дальнейшие попытки продолжить начатый разговор, - Он пойдет через час. Если там все в порядке, то Гвалт вернется за нами. Если же нет... - он помедлил.

  - Что тогда? - спросила я, - Вы собираетесь ждать еще час, а может там, в это самое время нужна помощь вашему сыну!

  - Не будем спорить, - Эйнар отвернулся от меня. Я судорожно сжала ладони в кулаки, потом спокойно подошла к местам гребцов, куда положила перед отплытием свои вещи. Извлекла оттуда лук, подаренный дедом Радимом, перекинула его через плечо, затем пристегнула к поясу длинный нож и, завязав волосы на голове тугим узлом, решительно направилась к борту ладьи, тому самому, что выходил на берег. Гвалт рванулся было перехватить меня, но куда уж было старому, уже отяжелевшему в силу возраста, кормчему угнаться за мной? Я перемахнула через борт и очутилась по колено в холодной воде.

  - Данка! - позвал меня Эйнар, но я уже выскочила на берег. Следом за мной раздался всплеск. Это Гвалт сошел с корабля, очевидно, все еще пытаясь остановить меня.

  - Даже не пытайся, - крикнула я ему, на мгновение, оглянувшись назад, перед тем как побежала в том направлении, в котором несколько часов назад исчез мой муж и его дружина. Еще через несколько минут я вошла в лес.

 

ГЛАВА 12

   Странный шум, словно кто-то огромный ломился сквозь деревья, заставил меня остановиться и спрятаться за ствол поваленного дерева, оказавшегося на моем пути. Я отошла всего на несколько десятков метров от берега, когда внезапно, увидела вооруженных воинов, несущихся по лесу в сторону моря. Это не были наши люди. Я впервые видела их. Выглядывая из-за дерева, я внезапно поняла, куда они направлялись, к тому же, совершенно не таясь.

  - Эйнар! - вспыхнуло в голове. Я рванулась следом за воинами обратно к берегу и внезапно застыла, увидев, как они уже спустившись к самой воде, обступили корабль. У Безногого не было ни единого шанса выстоять против них. Я стояла, не шевелясь, и смотрела на то, как стоявший на берегу Гвалт обнажил свой меч и двинулся на врага. Его моментально окружили. Я даже слышала смех, доносившийся с берега, и с отчаянием понимала, что ничем не смогу помочь Эйнару и старому кормчему. Когда Гвалт вступил в бой с одним из воинов, я заметила, как второй зашел к нему со спины. Мгновение и старик осел в песок, уронив руки, все еще сжимавшие меч, так и не успев добраться до своего противника. Эйнар отвернулся от погибшего друга. Его взгляд устремился ко мне. Не знаю, как, но на какое-то мгновение мне показалось, что он разглядел меня среди переплетения ветвей, но это было просто невозможно. Потом он резко отвернулся, я перевела дыхание и, бросив в последний раз взгляд в сторону берега, побежала в лес. Я старалась ступать как можно бесшумнее, направляясь, как мне казалось, в сторону поселения Гейрмунда. Мое дыхание от быстрого бега стало сиплым. Я отчаянно молилась богам, чтобы с Эйнаром ничего не случилось. Все-таки, он приходился родным дядей Льету и братом его отцу, хотя надеяться на это я не могла.

  - Значит, это все-таки была ловушка, - подумала я и остановилась под высоким раскидистым деревом. Прислонилась спиной к стволу, переводя дыхание и утирая ставший влажным лоб. Я старалась не думать о том, что произошло в поселение с Хагеном и его людьми, прекрасно понимая, что ничего хорошего их там не ожидало. И если Эйнара Льет хоть сколько-нибудь уважал, то откровенная ненависть, которую питали друг к другу он и мой муж, заставляла мое сердце сжиматься от страха за последнего.

   Я понимала, что если бы не мое упрямство, заставившее меня отправится на поиски Хагена, то сейчас у Льета оказалось бы на одного пленника больше...или на берегу прибавился еще один труп. Я все-таки не была уверена в том, что Эйнара оставили в живых, особенно после того, как разделались с Гвалтом.

  - Где же это проклятое поместье, - проговорила я почти шепотом и удивилась появившейся в моем голосе хрипотце.

   Отдышавшись, уже медленнее пошла вперед и вскоре увидела впереди светлеющую вырубку, за которой высился частокол. Замерев, пошла по лесу, пока не вышла к широкой протоптанной тропинке, очевидно ведущей от поселения вниз к морю. И действительно, вскоре перед моими глазами предстали массивные ворота. Они были распахнуты. Я притаилась в густо кустарнике, в ожидании посмотрела на тропу. Из моего невольно укрытия, мне была видна часть тропы, словно выныривавшая из-за гряды деревьев и широкий двор, открывавшийся из-за распахнутых настежь ворот. Не знаю, сколько я прождала там, но воины с берега не вернулись, или сделали это раньше меня. Они ведь шли напрямик, пока я петляла по лесу, словно заяц. Я лихорадочно соображала, как бы мне пройти внутрь, но пока никаких мыслей не появлялось. Постепенно вокруг меня стала опускаться тьма. Ворота на ночь заперли и я, переждав с полчаса, наконец, встала в полный рост, распрямив затекшую от долгого сидения в неудобной позе, спину. Поправила лук за спиной и вышла к частоколу.

   Сейчас смысла пробираться в поселение не было. Следовало подождать, пока все улягутся спать.

   Я прошлась вдоль ограждения. Потрогала рукой прочные стены, затем вернулась обратно в лес, но далеко заходить не стала. Нарвав лапника, уложила его под ель и легла, поджав под себя ноги. Надо мной разгорались звезды. Я подняла глаза, пытаясь разглядеть в густом переплетении ветвей черное небо, усыпанное блестящими точками звезд. Нашла сначала одну, потом другую...Когда я досчитала до двадцати светил, меня охватила приятная сонливость. Я подложила под голову руку и закрыла глаза, почти сразу же провалившись в сон.

   Мне снился Хаген. Я видела, как он сидит один в светлой комнате и смотрит на меня. На его губах играет улыбка, и я срываюсь с места и бегу к нему. И когда я уже почти рядом, осталось всего ничего, я протягиваю к нему руки, но он внезапно резко встает и качает головой. Потом произносит:

  - Уже поздно, Данка!

   Я просыпаюсь и, силясь не кричать, кусаю до боли пальцы, сжатые в кулак. По щекам текут жгучие соленые слезы. И так некстати вспоминаю, что именно этот сон снился мне в день до нашего отъезда.

  - Хаген, - прошептала я. Поднимаюсь на ноги. Тело от лежания на холодной земле в неудобной позе, затекло. Я разминаю суставы и только потом возвращаюсь к частоколу. Оглядевшись вокруг, я поняла, что сейчас уже давно за полночь. Надломленная луна стоит высоко в небе, освещая перистые облака.

   Я достала из колчана несколько стрел. Выпустила их одну за одной в стену частокола перед собой, так, что получилось некое подобие лестницы. Стрелы сделаны на славу из прочного дерева. Я повесила лук обратно за спину и стала подниматься. У самого верха замерла, прислушиваясь. Потом рискнула выглянуть вниз. К моему счастью по ту сторону частокола никого не оказалось. Я разглядела несколько длинных жилых домов с крытыми крышами, освещенных светом горящих факелов, за ними высокий колодец и курятник. Где-то в стороне завыла собака. Я едва не свалилась на землю от испуга и сильнее вцепилась в заточенные зубцы.

  - Трусиха, - сказала я сама себе, - Вот бы дед Радим расстроился, что воспитал такую глупую внучку, да ко всему прочему еще и трусиху!

   Я достала еще одну стрелу. С силой всунула наконечник в дерево на обратной стороне частокола. Проверила его на крепость и только после этого перебросила ногу, уперевшись в жалкое подобие ступени. Мгновение и я спрыгнула вниз и замерла, оглядываясь по сторонам, не привлекла ли я внимание дозорных? Но никого по близости, к счастью, не оказалось. Я рванула в спасительную темноту ближайшего дома, притихла, присев на корточки, огляделась вокруг. Дом вождя возвышался над остальными. Из отверстия в крыше валил дым от очага. Я слышала людские крики и смех. Там определенно что-то праздновали. Я не заметила следов даже малейшего разрушения в поселении. Мои предположения оказались не беспочвенными. Льет и его отец заманили Хагена и Эйнара.

   Когда я дернулась, было, встать, двери хозяйского дома распахнулись, выпуская наружу двоих высоких мужчин. Судя по тому, как они покачивались, я поняла, что они явно на подпитии. Мужчины отошли за угол, разговаривая между собой. Потом я расслышала характерный звук и поняла, что они справляют малую нужду, после чего оба снова вернулись в дом. Когда за ними закрылась скрипнувшая несмазанными петлями дверь, я выскочила из своего убежища и рванула к соседнему дому. Мгновение и я уже стою, прижавшись спиной к деревянной стене, тяжело дыша. Спустя несколько секунд расслышала отчетливые шаги. Из-за угла вышли дозорные. Я медленно, стараясь ступать как можно тише, не отрывая спины от стены дома, стала отступать назад, за угол дома. Я пятилась, не сводя глаз с охраны, но они не заметили меня и скоро прошли мимо. Я облегченно вздохнула.

  - Хаген, где же ты? - прошептала я тихо. Потом направилась в сторону, в которую ушли охранники. Миновав несколько домов, резко остановилась. Прямо передо мной стоял небольшой длинный дом. Около дверей стоял охранник. Я метнулась за широкую бочку и, выглянув из своего не надежного убежища, посмотрела на мужчину. В то время, как все веселились в доме вождя, этот находился здесь, явно что-то охраняя или кого-то, но судя по тому, что у дверей оставили только одного человека, там внутри находилось что-то или кто-то не представляющее большой угрозы, иначе их было бы намного больше.

   Я опустила руку к бедру. Достала из ножен подарок Хагена. Рукоять кинжала приятно холодила ладонь. Я была уверена, что мне следует непременно узнать, что находится в этом доме.

   Сделав небольшой крюк, подобралась к охраннику со спины. Затихла, слушая тишину, нарушаемую лишь дыханием мужчины. Потом резко прыгнула на него со спины. Не ожидавший подобного, охранник пошатнулся назад. Я обхватила ногами его талию, одной рукой задрала его голову за подбородок кверху, одновременно зажав ему рот, а правой полоснула по незащищенному горлу.

   Горячая кровь, брызнувшая из раны, окропила мои пальцы. Я спрыгнула с оседающего на землю тела. Охранник издал последний булькающий звук и замер, распростершись под дверью. Я поспешно обыскала его карманы, нашла ключ от увесистого амбарного замка, висевшего на двери и быстро открыла ее. Затем затащила в темноту труп и прикрыв двери, огляделась.

   Внутри было очень темно. Но когда мои глаза немного приспособились к мраку, я различила в самом углу, у столба, связанное тело, черным бесформенным силуэтом свисавшее к земле.

  - Хаген! - шепотом позвала я, надеясь, что это он. Ответом мне был тихий стон. Я поспешила вперед и присела около связанного человека. Протянув руку, прикоснулась к его лицу, ощутив пальцами что-то липкое на щеке мужчины.

  - Я так рад, что они не поймали тебя, - прохрипел Эйнар, - Но тебе не стоило сюда приходить.

  - Отец, ты ранен? - спросила я.

   Ответом мне был его сиплый стон. Я быстро разрезала веревки, стягивающие руки Безногого и подхватила его, не дав упасть на землю. Затем помогла облокотиться на столб, к которому еще мгновение назад он был привязан, заметив при этом, что его правый глаз налился алым, а на разбитых губах запеклась кровь. Мои руки как-то сами сжались в кулаки. Я стиснула зубы.

  - Уходи отсюда, - сказал Эйнар, - Ты еще сможешь, а я уже нет. Возвращайся к Кокче, расскажи про предательство.

  - Нет! - вскрикнула я, громче, чем стоило, - Я не могу бросить вас здесь. Я не могу оставить Хагена. Вы его не видели?

   Старый воин покачал головой.

  - Нет. Меня затащили прямиком сюда и привязали. Я не успел ничего толком разглядеть...

   Я закусила губу, судорожно переплела пальцы на рукояти кинжала.

  - Уходи отсюда, - продолжил Эйнар, - Это единственно разумное решение. Что можешь ты, дочка? Сейчас не время показывать свою храбрость. Если Льет тебя поймает, как думаешь, что он с тобой сделает? - он перевел дыхание, казалось, речь давалась ему с большим трудом, потом продолжил, - Подумай о ребенке, которого ты носишь. Ради Хагена, сбереги его!

   Я поднялась на ноги, не отрывая взгляд от сидящего предо мной безногого мужчину. В моем сердце боролись жалость к нему и восхищение храбростью. Что-то подсказывало мне, что если я сейчас уйду, то больше никогда не увижу Эйнара вновь.

  - Уходи, - воин протянул руку и толкнул меня в колено, но толчок получился настолько слабым, что я поняла - Эйнар обессилен.

  - Прости, отец, - только и сказала я и тенью выскочила из сарая. Но мне не удалось отойти от него даже на несколько шагов. Чья-то подсечка и вот я лечу вперед, выставив перед собой руки. Едва коснувшись земли, я тут же перекатилась назад и поднялась на ноги, выставив перед собой кинжал, который успела достать достаточно быстро.

  - Не дергайся, - произнес голос из толпы окруживших меня мужчин. Двое из них держали в руках факелы, слепящие мне глаза. Я прищурилась и чуть повернула на бок голову, а затем, словно почувствовав подвох, отпрыгнула в сторону, что и спасло мне жизнь. Выскочивший из толпы воин был довольно хорошо сложен и широк в плечах. На мгновение свет от факела осветил его лицо, искаженное злорадной ухмылкой и блеснул кровавым светом на наточенном острие меча.

  - Сейчас я обуздаю эту кобылку, а потом мы с ней позабавимся! - сказал он и смачно сплюнул на землю. Я подавила в себе желание отступить.

  - Только не особо подпорть ей шкурку, - сказал кто-то из окружившей нас в кольцо толпы, - Я люблю, когда они подо мной шевелятся, а не подыхают!

   Раздались тихие смешки. Я оскалилась и посмотрела на противника. Шансов на то, что мне удастся уйти от этих подвыпивших мужчин, не было. Но я не собиралась сдаваться, не смотря ни на что.

   Внезапно мой противник рванул вперед. Для выпившего он действовал слишком быстро и слажено. Я едва успела увернутся от удара его меча, заметив при этом, что он бил плашмя. Значит, убивать меня они не собирались. Точнее, пока не собирались. Та участь, которую они мне предрекли была во много раз хуже смерти.

  - Ловкая, кошечка, - сказал воин и сделал очередной выпад. Я проскользнула у него под рукой и резанула кинжалом по его руке. Мужчина удивленно замер.

  - Что, Орм, зацепила она тебя? - услышала я голос державшего один из факелов.

  - Вот, дрянь, - названный Ормом снова сплюнул, - Все, я больше не буду играть с тобой, - он уверенно шагнул ко мне. Я хотела парировать удар, но внезапно кто-то сзади ударил меня ногой по голени. Вскрикнув больше от подлого удара, чем от острой боли, я повалилась на землю. Орм подскочил и со всего размаху пнул меня ногой, выбивая из руки кинжал. Тот со звоном отлетел в сторону. Я едва успела перевернутся, обхватив руками живот и сжавшись в страхе за своего ребенка. Только теперь я услышала, как кричит из сарая Эйнар. Во время короткого боя я была так сосредоточена, что даже не слышала его голоса.

   Орм нагнулся ко мне и, схватив за воротник куртки, поднял и поставил на ноги.

  - Доигралась? - его лицо вплотную приблизилось к моему. Я с силой плюнула ему в лицо, за что тут же получила удар в скулу.

  - Ах, ты! - он ринулся было ко мне, когда раздавшийся из темноты голос заставил Орма замереть на месте.

  - Что здесь у вас происходит? - в свете факелов показалась знакомая фигура. Льет узнал меня сразу же. Его брови удивленно взлетели вверх.

  - Женщина? Ты тут как оказалась? - спросил он.

   Я встала на ноги. Щека моментально опухла, и я почувствовала, как по правой стороне лица растекается боль. Синяк, наверное, будет на пол лица, подумала я так некстати и усмехнулась своим мыслям. Как будто меня сейчас должна была волновать внешность!

  - Где Хаген? - спросила я. Но он меня не слушал, пристально вглядываясь в мое лицо. Взгляд Льета изменился, когда он увидел кровоподтек на моей щеке.

  - Кто? - только и спросил он, обведя стоящих вокруг нас воинов похолодевшим взглядом, - Кто ее ударил?

   Я заметила, как нерешительно выступил вперед Орм. Спесь с него слетела в считанные секунды. Я даже не заметила, как Льет выхватил из рук воина его же собственный меч. Один удар и голова Орма отлетела назад, снесенная острым лезвием. Обезглавленное тело повалилось в грязь прямо под мои ноги. К горлу подступила тошнота, я упала на колени и меня тут же вырвало.

  - Заприте Эйнара, - Льет швырнул кому-то в руки меч, - А девушку отведите в дом! И приберите тут, - он указал на обезглавленный труп.

   Льет повернулся ко мне спиной и направился к дому вождя. Один из воинов помог мне подняться и толкнул перед собой.

  - Давай, топай, - сказал он.

   Я поморщилась от боли. Щека начала пульсировать. Я стиснула зубы, стараясь не застонать, и вытерла рукавом губы.

   Мы прошли широкий двор и поднялись на крыльцо добротного дома, который я заметила ранее. Я открыла дверь и переступила порог. Почти сразу, вместе с теплом, идущим от разожжённого очага, меня захлестнула волна голосов и веселого смеха. В воздухе чувствовался яркий запах пива и пота. Большой зал, в который мы попали через широкую деревянную дверь, оказался буквально забит до отказа гостями. Играла музыка, которую, впрочем, мало кто слушал. На первом столе шла жаркая битва - два громадных воина мерялись силой на руках. Их обступила галдящая толпа. Я шагнула мимо, подталкиваемая рукой моего провожатого, пока не оказалась в центре зала. Мы остановились, и я посмотрела на место вождя, за которым восседал седовласый мужчина, внешне очень похожий на Эйнара. Только когда я присмотрелась чуть внимательнее, то заметила, что глаза Гейрмунда прямо излучают ненависть. И смотрел он именно на меня. Когда наши глаза встретились, я почувствовала, как от холода его взгляда по моей спине пробежали мурашки. Меня передернуло, то ли от страха, то ли от отвращения. Рядом с вождем, по правую руку сидел Льет, а около него...тут я невольно подняла вверх руку, прижимая ее к животу. Мое движение не осталось незамеченным холодными глазами Гудхильд. Встретившись с ведьмой взглядом, я тут же поняла, что она уже знает о том, что я ношу ребенка Хагена. Мой жест выдал меня. Я инстинктивно прикрыла живот рукой, словно пытаясь защитить свое еще не рожденное дитя, что вызвало усмешку северной колдуньи.

  - Здравствуй, - сказала женщина, не отводя от меня пристального взгляда красивых глаз. Ее сокол вольготно расположился на женском плече, глядя на меня равнодушным взглядом. Гудхильд изогнула тонкую черную бровь, - Вот мы и встретились снова! Ты ведь помнишь меня, не так ли? - тонкая рука поднялась к птице, пригладила ласково перья.

   Я промолчала. Конечно же, я помнила ее. Призрак у озера. Та самая женщина, из-за которой я едва не утонула в ледяной воде. Гудхильд выглядела так же, как и тогда. На бледном лице с тонкими синими жилками, проступающими сквозь кожу, живыми казались только глаза. Но даже такой она казалась мне слишком прекрасной. Ведьма с интересом разглядывала меня, наклонив голову набок и как-то криво улыбаясь.

  - Присядь, - сказал Гейрмунд, жестом указывая на место за столом. Я села на скамью, рядом с каким-то воином. Мужчина подвинулся, оставляя мне больше пространства, старательно при этом не прикасаясь ко мне даже своей одеждой.

  - Значит, это и есть жена Хагена? - спросил Гейрмунд, обращаясь к сыну, хотя его глаза при этом смотрели на меня, излучая холодное любопытство.

  - Где Хаген? - спросила я.

  - Хочешь увидеть его? - спросил Льет и улыбнулся.

   Я кивнула.

  - Да, - сказала я.

  - Не думаю, что тебе понравится то, что ты увидишь, - ответил Льет и налил в свою чашу вина, а затем протянул ее мне, - Выпьешь?

   Мое сердце пропустило удар. Что они сделали с моим мужем, подумала я, содрогаясь от страха и отгоняя страшные мысли. Я сперва хотела было отказаться, но после, неожиданно для самой себя передумала и решительно взяла протянутую чащу. Вино оказалось довольно хорошим. Я выпила половину и поставила чашу на стол. Все это время Льет не сводил с меня пристального взгляда прищуренных глаз. Я скривила губы, стараясь таким образом выказать ему все то презрение, которое я ощущала. Но по-моему его мало волновало то, что я думаю о нем.

  - Где Хаген? - спросила я вновь, стараясь, чтобы мой голос звучал ровно и не выдал ярости, бушующей внутри.

  - Научись терпению, женщина, и скоро ты его увидишь, - ответил Льет и долил мне в чашу еще вина. В этот раз я отказалась пить, отодвинув чашу к Льету. Гудхильд казалось, потеряла ко мне всякий интерес. Она разговаривала с Гейрмундом, тон ее голоса был неестественно весел. Я сидела за столом, разглядывая родственников своего мужа и их людей, переводя взгляд с одного раскрасневшегося от выпитого лица на другое. Все веселились так, словно сегодня был какой-то праздник или свадьба. Шум голосов отдавался гулом в моем сознании. Наверное, выпитое на пустой желудок вино немного опьянило меня. Я с горечью осознавала, что бессильна что-либо сделать. Вокруг меня не было ни одного дружественного лица. Попавшись в руки Льету, я потеряла последнюю возможность помочь своему мужу. Горечь переполняла меня и я сидела опустив голову, уныло рассматривая свои руки, сложеный на коленях, судорожно сжимающие край расшитой туники. Сейчас слова Эйнара и его предостережения уже не казались мне такими нелепыми. Я ругала себя за то, что ничего не смогла сделать, ничем не помогла Хагену и Эйнару, и только сама попалась в плен.

   Празднование продолжалось до полуночи и лишь потом Гейрмунд резко встал и внезапно в с громким стуком поставил на стол свою чащу, при этом вино, находившееся в ней, выплеснулось на деревянную поверхность и растеклось по ней, насыщенным алым пятном, так похожим на кровь. Я сглотнула. В зале воцарилась тишина. Смех и разговоры стихли в одну секунду, стоило только Гейрмунду подняться на ноги. Все, присутствующие за столами обратили свои взоры на своего вождя. Мне показалось, что я слышу свое собственное дыхание, срывающееся с пересохших от волнения губ. Гейрмунд обвел присутствующих долгим взглядом и заговорил.

  - Сегодня мы одержали еще одну победу, - начал он, - И нам осталось совсем немного для достижения цели. Теперь земли, по праву рождения, принадлежащие мне и моему сыну, переходят в наши руки. Завтра мы отплываем, чтобы исправить эту несправедливость, - Гейрмунд сделал паузу и его воины дружно и довольно закричали, славя своего вождя. Тот простер над столом руку, и в зале опять воцарилась тишина. Я оглядела довольные лица его людей, раскрасневшиеся от выпитого и от мысли от предстоящей битве. Вождь тем временем продолжил.

  - Еще один бой и все будет закончено. Вы все верно служите мне. Награда за преданность будет велика! - Гейрмунд кивнул двум высоким мужчинам в легких кольчугах, стоявших в тени у дверей. Те молча вышли из зала.

  - А сейчас я хочу немного позабавить вас, мои воины, - Гейрмунд хохотнул и сел за стол. Я посмотрела на Льета. Воин встретил мой взгляд спокойно и только кивнул, заметив вопрос, застывший в моих глазах. Я похолодела. Значит, сейчас приведут Хагена, поняла я. Радость от предчувствия встречи с ним была секундной, потому что я внезапно поняла, что вскоре тут должно произойти. Гейрмунд оставил племянника напоследок, как забаву, на растерзание своим людям. ..И меня заставят на ЭТО смотреть.

   Я с такой силой вцепилась в край стола, что костяшки пальцев побелели. Через несколько минут в распахнутые двери прошли двое, держа под руки третьего. Казалось, человек едва держался на ногах. Воины Гейрмунда загомонили.

  - Хаген, - закричала я. Все моя выдержка рассыпалась прахом. Я вскочила на ноги и бросилась было к мужу, но меня тут же ловко перехватили, не позволив даже приблизится к нему. Я зарычала и дернулась из всех сил, пытаясь освободится из захвата.

  - Не дергайся, женщина, - голос Льета раздался прямо за моим ухом. Я даже почувствовала, как его теплое дыхание обдало мою кожу.

  - Держите ее крепче, чтобы она не наделала глупостей, - уже громко добавил он, выпрямляясь за моей спиной.

   Я смотрела на мужа. Его держали под руки двое. Хаген почти висел в их руках. Я видела, что он силится встать на ноги, но это ему не удавалось. Когда услышав мой крик, он поднял голову, я увидела, как жестоко его избили. Его лицо было разбито в кровь. Вся туника на груди изорвана в клочья, свисавшие окровавленными лохмотьями вдоль тела. Я не могла понять, осталось ли хоть что-то целое на его теле. Мне казалось, что он избит и изувечен с ног до головы. И тут я не сдержалась. Слезы хлынули из моих глаз. Я, не отрываясь, смотрела на Хагена и плакала, не в силах остановится.

  - Данка, - прохрипел он.

   Я даже не заметила, как рядом со мной оказался Льет. Он пригнулся к моему лицу.

  - Не думаю, что тебе понравится то, что произойдет сейчас, - произнес он спокойным голосом. Я мотнула головой и снова дернулась, но руки, державшие меня, только сильнее сжали мои запястья. Ведомая воинами Гейрмунда, я опустилась на колени. Теперь мои глаза оказались на одном уровне с глазами Хагена. Нас разделяли друг от друга всего каких-то два шага...

   Когда его начали бить, все что я могла делать, это просто смотреть. Я не находила в себе сил отвернутся и вздрагивала каждый раз, когда слышала очередной удар. Мое тело сводила мучительная судорога, словно это избивали меня, а не Хагена. Но за все это время он не издал не единого звука. Ни крика, ни стона. Я представила себе, скольких сил ему это стоило.

   Льет присел возле меня на корточки и пристально посмотрел мне в глаза. Я чувствовала его пронизывающий взгляд, но не хотела отвечать на него. Когда он положил мне свою руку на плечо, я не сбросила ее. Не было сил. Голос Гейрмунда проревевший на весь зал, подействовал на меня, как ушат холодной воды. Встав со своего места, вождь подошел к державшим Хагена воинам. Те двое, что на потеху всей этой своры избивали моего мужа, отошли в сторону, пропуская вперед своего предводителя. Гейрмунд остановился рядом с племянником и с одобрением посмотрел на него.

  - Мне жаль, что мы враги, - сказал он, - Ты достойный сын своего отца, Хаген Молчаливый и полностью оправдываешь свое прозвище.

   Вождь обвел взглядом обступивших его воинов. Все повставали с мест, чтобы лучше видеть то, что должно было произойти.

  - Поэтому я дарую тебе быструю смерть, - продолжил Гейрмунд, - Вопреки тому, что собирался сделать...

   Он вытянул в сторону руку.

  - Меч, - только и сказал он. Кто-то из дружины рванул к оружию, сложенному на столе у входа в зал. Я проводила его долгим взглядом. Когда воин вернулся и вложил в руку своего вождя длинный клинок, я почувствовала, как холод смерти пронесся сквозь мое тело. Словно кто-то распахнул дверь за моей спиной и в нее ворвался северный ветер.

   Хаген посмотрел на меня и улыбнулся разбитыми губами, словно говоря, не переживай, Данка, все будет хорошо.

  - Выведете ее, - раздался в наступившей тишине голос Гудхильд, - Ей не надо это видеть!

   Я обернулась назад, она стояла за моей спиной, и бросила на колдунью злой взгляд.

  - Нет, - сказала я, - Я хочу видеть...

  - Зачем это тебе? - прошелестел возле моего лица тихий шепот.

   Я снова повернула лицо к мужу. Гейрмунд сжал рукой рукоять меча и занес его над головой Хагена. Мгновенье и меч, рассекая воздух, упал вниз. Но я не увидела этого. Я ошиблась в своих силах. За секунду до того, как Гейрмунд отсек голову моему мужу, я потеряла сознание.

 

ГЛАВА 13

   Я очнулась в темноте. В висках отдалось тупой болью. Я поморщилась и посмотрела по сторонам, стараясь определить, где нахожусь. Совасем рядом, на столе, стоявшем около кровати, на которой я лежала, стояла одинокая свеча. Ее пламя осветило лицо сидевшего у моего изголовья мужчины.

  Льет.

   В тот же самый момент я все вспомнила и закричала, но ладонь Льета легла на мой рот, заглушая крик.

  - Тсс, - прошептал он. Я дернулась было в его руках, но он внезапно навалился на меня всем своим телом, не давая пошевелится.

  - Молчи, - добавил он, - Сейчас я уберу руку, и ты спокойно меня выслушаешь, а потом, - он хмыкнул, - Если захочешь, можешь продолжать орать дальше, но тогда я не отвечаю за последствия. Никто не знает, что я здесь. Если на крик сбегутся люди моего отца, тебе несдобровать. Я-то придумаю, что сказать.

   Я замерла.

  - Я могу тебя отпустить? - уточнил он, после минутного молчания.

   Я кивнула.

   Медленно убрав с моих губ пальцы, Льет тут же поднялся на ноги. Я резко вскочила, сев в кровати, но закричать не решилась.

  - Молодец, женщина, - в его голосе помимо насмешки в этот раз прозвучало одобрение.

  - Ненавижу тебя, - произнесла я, не узнав при этом свой голос. Он был хриплым, словно я долго кричала.

  - Не удивительно, - Льет присел на стул, стоявший рядом с кроватью и вытянул свои ноги. Вся его поза выражала спокойствие и расслабленность, в то время, как я чувствовала себя напряженной, словно тетива лука. Казалось еще мгновение, и я все-таки сорвусь на крик. Лицо Хагена все еще стояло у меня перед глазами. Сердце сжалось от боли. Я не могла поверить, что его больше нет. Я посмотрела на Льета, стараясь высказать взглядом всю ту ненависть, которая полыхала во мне, но он только улыбнулся в ответ.

  - Зачем ты здесь? - спросила я, - Пришел поиздеваться надо мной?

  - Отнюдь, - он изменил позу и сел прямо. С его лица в один миг пропала вся насмешливость и напускная веселость.

  - Тогда зачем? - я внутренне напряглась, готовая в любой момент ускользнуть в сторону, ожидая от Льета какого-то подвоха.

  - Ты мне, наверное, не поверишь, но я пришел помочь, - сказал он тихо. Я не сдержала нервного смешка.

  - Ты?! - произнесла я насмешливо и зло, - Помочь? После того, как убил собственного брата...

  - Я его не убивал, - перебил он меня.

  - Ну, пусть и не ты, а твой отец, - я задыхалась от гнева, разъедавшего меня изнутри, - Но ты был тем, кто придумал эту западню. Ты и Гудхильд, ведь так? Вы оба виноваты в смерти Хагена.

  - Ты права, но только отчасти, - он встал и поднял с пола какую-то сумку. Пока я недоуменно хлопала ресницами, он бросил мне ее и велел подниматься с кровати.

  - Нам стоит поторопится, - произнес Льет, - Я собрал тебе здесь кое что из того, что может пригодится, - он скользнул бесшумно к двери и распахнул ее. Я недоверчиво последовала за ним, но у самого порога остановилась. Выглянула в освещенный факелами коридор, никого, кроме нас, там не было.

  - Что происходит? - спросила я, - Это какая-то ловушка? Что ты замышляешь, Льет?

   Он повернулся ко мне.

  - Трудно поверить, что я хочу помочь? - он скривил зло губы.

   Я несколько секунд колебалась, размышляя, стоит ли мне идти за ним. Я не только не доверяла ему, сколько самой себе, боясь, что в любой момент могу попытаться напасть на него, как бы глупо это не было. Ненависть переполняла меня, но я все же сдержалась и коротко кивнув, последовала за Льетом, сжимая в руке данную им тряпичную суму. Если был шанс выбраться из этого ада и попытаться предупредить Кокчу, оставшегося в поместье, то мне стоило им воспользоваться. В конце концов, я ничего не теряла. Я прекрасно понимала, что оставаясь здесь, ненадолго переживу Хагена. Гейрмунд или Гудхильд так или иначе попытаются избавиться от меня, тем более теперь, когда они знают, что я ношу в себе наследника Хагена.

  - Стой, - услышала я шепот Льета и почти налетела на его спину. Я тут же замерла. Он сделала мне знак рукой, чтобы оставалась на месте, а сам скользнул к выходу. Скрипнула дверь, потом я услышала глухой удар и чей-то вскрик, затем скрип раздался вновь, и Льет появился на пороге, подзывая меня к себе.

  - Надо спешить, - сказал он, - Я не хочу, чтобы меня заметили.

   Я перешагнула через порог и увидела двоих здоровенных воинов, лежащих на земле у стены.

  - А эти? - я едва сдержалась, чтобы не поддать ближайшему ногой.

  - Эти не успели, - он схватил меня за руку и поволок через двор в сторону от ворот. Мы беспрепятственно преодолели двор и оказались у поленницы, сложенной у самого ограждения. Льет выхватил из моих рук сумку и перебросил ее на другую сторону. Я не дожидаясь его понуканий, быстро перебралась следом, стараясь, чтобы сложенные поленья не повалились из под моих ног. Оказавшись за оградой, я прислонилась к ней спиной, переводя дыхание, когда рядом, перепрыгнув через колья, венчавшие частокол, оказался Льет. Я удивленно перевела на него взгляд.

  - Идем, - сказал он.

   Я подхватила с земли суму и поспешила за ним. Некоторое время мы продирались сквозь густые заросли, отдаляясь прочь от поместья Гейрмунда, в сторону моря. Через некоторое время мне стало казаться, что я слышу шум волн и свежий соленый запах, принесенный слабым ветерком. Стараясь поспевать за широкими шагами Льета, я шла молча, не пытаясь его расспрашивать и не понимая при этом, почему он неожиданно решил мне помочь.

   Когда мы вышли на вершину песчаного утеса, поросшего высокой блеклой травой, я увидела внизу море. Здесь было не так темно, как в лесу. Рассыпанные по небу звезды отражались в темно-синей глубине. Я разглядела среди редких облаков прячущийся тонкий лик луны.

  - Поспешим, - произнес Льет, - Через несколько часов рассвет и вам надо постараться убраться от этого берега как можно дальше.

  - Вам? - удивленно проговорила я.

   Льет не ответил. Он спрыгнул вниз с утеса, съехав по гладкому песку. Я последовала за ним.

   На берегу стояла маленькая долбленка. Льет остановился около нее и повернулся ко мне.

  - Послушай мой совет, - его голос был на удивление серьезным, - Плывите только ночью. Днем это будет опасно. Делай привал как можно дальше от берега и всегда, слышишь, всегда прячь лодку.

   Я нахмурилась и бросила взгляд через плечо Льета, стараясь рассмотреть то, что находилось за его спиной. Я поняла только одно - в лодке кто-то есть. И этот кто-то лежит на самом ее дне, не подавая признаков жизни. Скорее всего, человек тяжело ранен.

  - Эйнар! - мелькнула в голове догадка, - Или Хаген?

  - Вас будут искать, - продолжил Льет и посмотрел на меня, - Постарайся не попасться больше в руки к моему отцу. Во второй раз я ничем не смогу тебе помочь.

   Я рванулась к лодке и склонилась над лежавшим в ней человеком. Мое сердце сжалось от странного предчувствия.

  - Как? - только и смогла произнести я.

   Льет положил мне руку на плечо и слегка сжал его.

  - Лучше спроси меня, почему, - сказал он тихо, но я уже словно и не слышала его слов. Я протянула руку, стараясь не потревожить мужчину в лодке, и осторожно прикоснулась к его лицу, чувствуя, как глаза наполняет предательская влага.

  - Хаген! - выдохнула я, - Но как? - я повернулась к Льету, - Я ведь сама видела, как Гейрмунд...

  - Ты ничего не видела, - перебил он меня, - Отец не собирался его убивать, понимаешь. Это было бы слишком просто, слишком легко. А ты грохнулась в обморок за секунду до того, как закончилась его маленькая, - Льет прокашлялся, - Шутка.

   Я закусила губу, стараясь не расплакаться.

  - Все, - холодно отрезал Льет, - Залазь в лодку, я подтолкну.

   Я положила сумку на дно, где лежал мой муж, укрытый волчьей шкурой до самого подбородка. Глаза Хагена были закрыты, но он был жив. Когда я притронулась к нему, его дыхание коснулось кожи на моей руке, и щека под моими пальцами была теплой.

   Я неловко повернулась к Льету.

  - А как же Эйнар? - спросила я.

  - Ну, извини, - он развел руками, - Я не мог вытащить всех вас.

   Я подняла примирительно руки и выставила их перед собой. Льет едва взглянул на них и я, почувствовав смущение и неловкость, тут же опустила их вниз.

  - Спасибо тебе, - сказала я, - Не знаю, как тебе удалось привести Хагена сюда, но я благодарю тебя...

   Льет изогнул бровь и шагнул ко мне.

  - Ты всегда нравилась мне, женщина, - сказал он, - Обычно не в моих правилах красть пленников собственного отца, - он замолчал, и я, было, отстранилась, но он неожиданно привлек меня у себе и поцеловал так стремительно, что я не успела что-либо возразить.

  - Да как ты посмел...!!!- воскликнула я.

   Льет улыбался во весь рот, похожий в этот момент на кота, добравшегося до кувшина со сметаной.

  - Но все-таки, скажи мне, - я вытерла губы рукавом. Он сделал вид, что не заметил этого жеста.

  - Что?

  - Почему ты помог Хагену. Вы ведь всегда враждовали.

   Я увидела, как он помрачнел. Луна выплыла из-за облака, и я смогла различить какую-то горечь на его лице. Падающие тени исказили его, сделав старше и мрачнее.

  - Я хотел таким образом загладить свою вину перед ним, - внезапно произнес Льет, - Тогда, много лет назад я был тем человеком, который столкнул его сына со скалы в море...

   Мои ноги подкосились. Я схватилась за лодку и тяжело посмотрела на стоявшего передо мной мужчину.

  - Так это был ты! - я рванулась к нему с твердым намерением впиться в его горло, но перехватившие мои киста руки оказались невероятно сильны. Льет сжал мои пальцы, заставив меня вскрикнуть от боли. Я обернулась назад, испугавшись, что Хаген может очнуться, услышав мой крик, но он продолжал лежать без движения на дне лодки. Льет проследил за моим взглядом и сказал:

  - Он не проснется сейчас, не волнуйся. Я дал ему выпить настой из трав, снимающий боль, но у этого настоя есть маленький побочный эффект - он действует как сильное снотворное зелье.

  - Ты тварь, - прошипела я ему в лицо.

  - Я не хочу оправдываться, но ты должна знать только одно - я не специально толкнул мальчишку, - Льет отшвырнул меня и я, не удержавшись на ногах, упала на колени во влажный песок.

  - Хватит разговоров, - добавил он, - Теперь я отдал Хагену свой долг. Жизнь за жизнь!

   Я поднялась на ноги, отряхивая песчинки, прилипшие к одежде. Льет был прав. Мне стоило поскорее убраться с этого берега. Думать буду после, когда окажусь в относительной безопасности, подальше от владений Гейрмунда и его сына. Все равно я сейчас ничего не смогу сделать Льету и только наврежу мужу.

  - Лезь в лодку, - скомандовал Льет спокойным голосом, словно между нами ничего не случилось, и я почти запрыгнула в нее. Он уперся в нее руками, затем толкнул ее вперед, шаг, второй и лодка, прошелестев по песку, стремительно вошла в воду. Я взяла в руки короткие широкие весла и, даже не обернувшись, чтобы посмотреть на своего спасителя, стала ожесточенно грести. И только отплыв на приличное от берега расстояние, я позволила себе перевести дыхание и оглянутся. Вышедшая из-за туч луна осветила золотом опустевший берег. Льета там уже не было. Я облегченно вздохнула и посмотрела на Хагена. Мне все еще не верилось, что он жив и тут, рядом со мной, стоит только протянуть руку, и я смогу прикоснутся к нему!

   Я несколько секунд смотрела на любимое лицо, затем подняла весла и направила лодку ближе к берегу. Сейчас самым главным было оказаться как можно дальше отсюда. Мне еще предстояло найти место для отдыха, и как-то надо было перенести туда Хагена.

   Я тяжело вздохнула и налегла на весла. Ночь обещала быть тяжелой.

 

ГЛАВА 14

   Я проснулась от слабого движения его руки, которую сжимала в своей все время, пока спала. Распахнув глаза, повернула на бок голову и увидела, что Хаген проснулся. Он смотрел на меня, силясь улыбнутся. Действие зелья наконец-то закончилось. Я нежно улыбнулась ему в ответ и села, не отрывая глаз от лица своего мужа.

  - Хаген, - прошептала я.

   Его лицо казалось было сплошным синяком. Разбитые в кровь губы, рассеченный висок, пепельного цвета кожа, шрам на лице выделялся сильнее, чем обычно ... но его глаза улыбались, глядя на меня.

  - Данка, - голос был слабым, - Где мы? Что произошло?

  - Не сейчас, - я осторожно положила свои пальцы на его губы и направилась к лодке, в которой оставила сумку, данную мне Льетом. Еще на рассвете, после того, как мне удалось перетянуть Хагена подальше от берега, положив его на шкуру, я спрятала в камышах, растущих у реки, впадающей в море, нашу лодочку и только после этого занялась исследованием содержимого сумки. Там оказалось много интересного, и я не могла мысленно не поблагодарить Льета за то, что он позаботился о многих вещах. В сумке лежал короткий охотничий нож в простых ножнах, заточенный до идеальной остроты, так же там было кресало и глиняная бутылочка, наполненная каким-то отваром, скорее всего, это было обезболивающее. Я ложась спать, пригубила его, хотя сомневалась, что Льет хотел отравить Хагена таким образом, особенно после того, как накануне спас. Но следовало все проверить. Я не доверяла этому человеку. В конце концов, в его жилах текла одна с Гейрмундом кровь, и кто знает, на какую подлость он был готов. Но зелье оказалось безобидным, хотя пригубив всего каплю, я тут же почувствовала сильную сонливость. Усталость накатила на меня, и я буквально упала рядом с Хагеном, прижалась к его телу и моментально уснула.

   Сейчас же я достала из сумки отвар и поспешила обратно к мужу. Присев возле него на колени, я откупорила бутылочку и поднесла ее горлышко к губам Хагена.

  - Пей, - сказала я, приподнимая его голову.

   Хаген привстал и отвел мою руку, протянутую к нему.

  - Я и сам могу себя обслужить, - сказал он и, морщась, сел. Затем взял из моих рук зелье и сделал большой глоток, после чего вернул мне бутылочку обратно.

  - Как мы выбрались из поместья Гейрмунда? - он вопросительно посмотрел на меня.

  - Льет помог, - призналась я.

   Брови Хагена поползли вверх. Потом его лицо приняло холодное выражение. В глубине глаз скользнула ненависть. Я медленно обняла его. Некоторое время мы просто молчали, затем я отстранилась.

  - Давай я перевяжу тебя, - сказала я, заметив, что его туника обагрилась свежей кровью. Хаген молча кивнул. Я оторвала от своей рубашки длинную широкую полосу и начала снимать с мужа тунику. Обнажив его грудь я не сдержала яростного вздоха, увидев ярко желтые следы от ударов на его теле и множество глубоких порезов, один из которых сильно кровоточил... Но тут я заметила еще одну особенность и невольно положила ему на грудь ладонь.

  - Хаген, - произнесла я.

   Он посмотрел мне в глаза и едва заметно улыбнулся.

  - Она исчезла!!!

   Я некоторое время глупо пялилась на его грудь. Татуировки со змеей больше не было.

  - Что произошло? Как? - только и смогла сказать я.

  - Мне вообще-то холодно, - намекнул он. Я спохватилась и тут же стала перевязывать его рану. Сердце в груди бешено колотилось. Я не верила своим глазам. Когда я снова натянула на него тунику, Хаген лег на шкуры, слегка поморщившись от боли. Я сидела рядом, пристально глядя ему в лицо.

  - Гудхильд сняла с меня свое заклятье, когда поняла, что прокляв меня, тем самым образом, связала нас в единое, - сказал он, - Она долго не могла понять, как у нее иногда на теле появлялись раны. Гудхильд долгое время считала, что это побочный эффект заклятия, позволившего ей жить, будучи нежитью, но когда мы встретились, все встало на свои места.

   Я прищурила глаза.

  - Когда люди Гейрмунда стали меня избивать, она присутствовала при этом, и ей внезапно стало плохо. А после того, как один из воинов Льета проткнул меня ножом, из ее груди тоже потекла кровь. Так она поняла, что если она не снимет с меня свое проклятье, то рискует умереть вместе со мной.

  - Значит... - я медлила, - Значит, теперь ты будешь жить? - мои глаза с надеждой смотрели на Хагена. Он только коротко кивнул и я тут же, с радостным вскриком, бросилась ему на шею, крепко обняв. Хаген обнял меня здоровой рукой и прижал к себе.

  - Да, - ответил он, - Если, конечно, ты меня до этого не задушишь в своих объятьях.

   Я рассмеялась.

   Лодка медленно плыла вперед. Я налегала на весла, но усталость уже давала о себе знать, и сил оставалось все меньше и меньше, а ночь тем временем подходила к концу. Хаген сменил меня, но его хватило не на долго. Рана от усилий снова открылась, но, не смотря на мои протесты он, стиснув зубы, продолжал грести.

  - Перестань, - сказала я и попыталась отобрать у него весла, но он только оттолкнул мои руки.

  - У тебя снова идет кровь, - прошептала я.

   Хаген молча греб. Я стиснула зубы, глядя на то, каких неимоверных усилий ему это стоит, но больше не заговаривала о том, чтобы сменить его. Некоторое время мы плыли молча. Я слышала только плеск волн и тяжелое дыхание мужа. Наконец он произнес:

  - Расскажи мне, что произошло после того, как я со своими людьми покинул корабль. Что с Эйнаром и Гвалтом? Они живы?

   Я вздохнула и начала свой рассказ, стараясь говорить как можно короче и понятнее. Хаген молча слушал и с усилием налегал на весла. По его лицу струился пот, туника покрылась темными пятнами крови. Я поглядывала на окрасившуюся в алое одежду, но ничего не говорила ему.

  - Я надеюсь, что Эйнар жив, - закончила я свой рассказ этой фразой.

   Хаген ничего не сказал и только с большим усилием налег на весла. К рассвету, когда мы уставшие повалились на прибрежный песок, предварительно надежно припрятав лодку, я перевязала раны мужа. Он устал настолько сильно, что сегодня ему заснуть не помешала даже боль. Я укутала его и легла рядом, обхватив руками, крепко прижавшись к его нему. Положив голову на его грудь, я слушала, как сильно бьется его сердце, и эти звуки убаюкали меня, лучше всякой колыбельной.

   Еще один закат застал нас в пути. Несколько дней мы плыли по ночам, отдыхая с рассвета до заката. Хаген сильно уставал. Я видела это по его осунувшемуся лицу, но даже несмотря на то, что он был слаб и его раны постоянно кровоточили, он ни разу не подпустил меня к веслам. Изредка, когда боль от ран была совсем невыносима, я давала ему снадобье Льета. Тогда Хаген отпускал весла и ложился на дно лодки, чтобы подождать действия зелья. Я сидела рядом с ним, и неотрывно смотрела на него. Мое сердце плакало от счастья, что он жив. Мой муж, мое счастье, моя жизнь.

   Я все еще не решалась поделиться с ним новостью, все время думала, как лучше сказать ему о том, что у нас скоро будет ребенок. Каждый раз, открывая рот и собираясь вот-вот выдать ему то, что лежало у меня на сердце и давно рвалось, словно стон из груди, но почему-то поспешно смыкала губы, так и не произнеся заветные слова.

   Через несколько дней мы достигли берегов, за которыми открывались владения моего мужа. Мы торопились, пришлось, забыв про опасения встречи с врагом, плыть днем. Я встала во весь рост, широко улыбаясь и глядя на приближающийся берег, когда произошло то, чего я боялась больше всего.

   Когда до берега оставалось совсем ничего, каких-то несколько взмахов весел, я оглянулась назад, словно какая-то неведомая сила заставила меня это сделать и тут же замерла от ужаса. Прямо за нами плыла огромная ладья. На носу корабля красовалась змея. Раскрытая злобная пасть неслась вдогонку нам. Я увидела суетившихся на борту людей. Корабль приближался со стремительной скоростью, и вот я уже могла разглядеть лица воинов, заполнивших палубу. В том, что это люди Гейрмунда сомневаться не приходилось.

  - Хаген! - только и смогла произнести я.

   Он спокойно посмотрел на меня и, не переставая грести, сказал:

  - Сейчас ты выпрыгнешь на берег и побежишь в сторону поместья, - от тона его голоса меня пробрала дрожь, - И ты ни разу не остановишься, и ни разу не обернешься, - продолжил он.

   Я попыталась что-то возразить, но муж только покачал головой.

  - Ты должна успеть предупредить Кокчу. Иначе все, кто живет в поместье, погибнут.

  - А как же ты? - мой голос от волнения сорвался на смешной писк.

  - Со мной все будет в порядке, - пообещал он и добавил, - Готовься!

   Едва он произнес эти слова, как наша лодка врезалась носом в песчаную отмель. Я тут же вскочила на ноги и легко перемахнула на берег и побежала в лес, что было силы. Со стороны моря послышались крики. Я не выдержала и все-таки оглянулась.

   Половина воинов Гейрмунда уже высыпала на берег. Остальные спрыгивали прямо в воду. Я увидела, что Хаген лежит на песке, лицом вниз, но понять, жив он или мертв, я не могла. Его окружили несколько человек с мечами в руках. Даже если он и был еще жив, то это ненадолго, поняла я. Злость и отчаяние заполнили мое сердце. Я не выдержала и закричала, да так громко, что с ближайших деревьев с криком разлетелось сидевшее на ветвях воронье. И тут я увидела, что один из лучников целится в меня. Я замерла на месте. Ноги словно налились свинцом и не желали двигаться с места. Я смотрела в лицо своей смерти, затаив дыхание. Лучник натянул тетиву, но перед тем, как он спустил смертоносную стрелу, кто-то толкнул его, да с такой силой, что мужчина упал на песок, выронив свое оружие. Я с удивлением узнала в своем спасителе Льета.

  - Почему? - мелькнуло в моей голове. Но тут оцепенение покинуло меня, и я рванула в лес.

  - Ловите ее! Убейте ее! - слышала я истошные вопли за своей спиной и бежала еще быстрее, перемахивая через поваленные стволы и подныривая под низкорастущие ветви. Я знала этот лес. Я знала самый короткий пусть к поселению. Лишь бы хватило сил добежать до того, как меня поймают.

   Я почти летела над землей. Дыхание вырывалось хрипами. В груди давило.

   Несколько раз я оглядывалась, в поисках погони и затаившись прислушивалась к шуму леса и тогда слышала топот чьих-то ног. Он приближался. Меня вот-вот нагонят, понимала я и снова бросалась вперед с рвением раненого зверя, понимающего, что его поймают, не сейчас, так через сотню метров, все равно поймают, как не дергайся.

   Преследователь нагнал меня в нескольких минутах ходьбы от поселения. Я зацепилась ногой за корень какого-то дерева, выпирающий из земли, и полетела лицом вниз в пожухшую прошлогоднюю листву. Это падение спасло мне жизнь. Падая, я услышала странный свист. Над головой сверкнула сталь, и маленький метательный топорик вошел в землю в паре метров от меня. Если бы я не упала, то сейчас бы уже лежала мертвая с раскроенным черепом. Я быстро перевернулась на спину и успела ударить нападавшего ногой в живот. Он, не ожидавшие от меня такой прыти, в удивлении округлил свои глаза, падая на спину. Мы поднялись на ноги одновременно. Встали, друг против друга.

  - Вот ты и добегалась, - сказал мой противник.

   Я скользнула взглядом по молодому, сильному, натренированному телу и судорожно сглотнула. Выстоять против такого мне явно не удастся.

  - Я тебе шею голыми руками сломаю, а потом оторву твою прелестную голову и отнесу своему вождю на утеху! - сказал молодой воин и прыгнул на меня. Я попыталась увернуться, но он оказался быстрее. Ловкий захват и вот я уже болтаю в воздухе ногами, отчаянно цепляясь за руки, сжимающие мое горло. Воздуха в легких все меньше. В глазах стало темнеть, я захрипела, открывая рот в отчаянной попытке глотнуть воздуха. Мой враг душит мен медленно, наслаждаясь ужасом, вспыхнувшим в моих глазах.

  - Хаген, прости, - подумала я отчаянно, - Я не успела добежать...

   И тут я услышала громкий рык. Мгновение и рука, сдавливающая мое горло, разжалась, и я кулем упала вниз. Я шумно вдохнула воздух и посмотрела на того, кто спас меня.

  - Космач, - прохрипела я, увидев, как борется с моим волкодавом молодой воин.

   Я поднялась на ноги, чувствуя дрожь в коленках, и стала искать взглядом топорик, брошенный воином. Наконец увидев его, подползла и схватила дрожащими, влажными руками. Развернулась к волкодаву и громко крикнула:

  - Космач, фу! - волкодав в тот же миг отпустил жертву. Мужчина удивленно выпрямился. Его лицо было залито кровью. Он едва успел что-то произнести, как я метнула топор. Я оказалась более удачна. Тонко заточенное лезвие угодило воину прямо в лоб. Из раскроенного черепа потекла бурая кровь. Мужчина осел и повалился на бок на землю. Я встала на ноги. Космач в мгновение оказался рядом. Я запустила руку в густую шерсть, погладила его по спине. Казалось, мы с ним не виделись целую вечность.

  - Спасибо тебе, - прошептала я. Но надо было торопиться. Времени на приветствие не было. Я рванулась вперед. Только теперь, рядом со мной, прижимаясь мохнатым боком к моей ноге, бежал волкодав.

   Я не знаю, сколько я бежала. Время словно остановилось и текло, как густой мед. Но вот впереди показалась дорога, ведущая в поселение. Я прибавила прыти, хотя в боку уже нещадно кололо, а ноги почти отказывались нести мое тело. Когда впереди появилась стена из колев, окружавших поместье со стороны леса, я внезапно резко остановилась, почувствовав странное движение воздуха впереди. Оглядевшись, я поняла, что ветра нет и в помине. Космач тоже замер, вглядываясь перед собой во что-то, видимое только ему.

  - Что там? - одними губами произнесла я.

   Космач угрожающе зарычал на пустоту. Шерсть на его теле встала дыбом. Я невольно попятилась назад, Забыв на мгновение об усталости и ноющем теле.

   Впереди что-то было. Или кто-то.

   Я прищурила глаза, всматриваясь перед собой, как меня осенило.

  - Гудхильд, - произнесла я.

   Из пустоты раздался смех, затем постепенно в воздухе стали проявляться призрачные очертания ведьмы, постепенно обретавшей плоть. Я поморщилась. Лицо красавицы стало еще синее. Теперь от ее белоснежной кожи остались одни воспоминания. Она стала более чем раньше походить на того, кем являлась по своей сути - не упокоенная душа.

  - Когда я отпустила Хагена, мне стало намного легче, - сказала ведьма, глядя мне в лицо, - Если бы ты только знала, как тяжело было оказаться связанной с человеком, которого я ненавидела больше всего на свете. И все по глупости. Просто неправильно прочтенное заклинание привело к такому плачевному результату, но теперь все кончено.

  - Хаген не виноват в смерти вашего сына, - сказала я.

   Гудхильд надменно изогнула тонкую бровь.

  - Правда? - сказала она с ехидной улыбкой на губах, - Если ты такая умная и все знаешь, может, тогда посвятишь меня, расскажешь правду, чтобы я наконец-то узнала имя того, кто виновен в смерти моего мальчика.

   Я пожала плечами, положив руку на загривок волкодава, сдерживая того от нападения.

   - Мне кажется, ты и сама это знаешь, - проговорила я твердо, по-прежнему не отводя взгляда. Я и сама, кажется, только поняла истинного виновника произошедшего. Эта внезапная мысль яркой вспышкой озарила мое сознание. Я вздрогнула.

  - Ты заставила Льета подумать, что это он виноват в смерти мальчика, - сказала я, - А ведь это была ты сама!

   Гудхильд изменилась в лице. Она словно силилась вспомнить о том, что случилось много лет назад. Ее лоб изрезали глубокие морщины. Я удивилась, глядя на них. Казалось, раньше их не было.

  - Ты сама столкнула своего сына вниз, - продолжила я уже увереннее от полученного эффекта, - А потом, испугавшись того, что сотворила, околдовала Льета, отдав ему свои воспоминания того момента, когда ты сталкиваешь мальчика с утеса.

   Ведьма осела на землю. Я глянула за ее спину. До ворот в поместье оставалось всего несколько шагов, а я здесь застряла с этой нежитью. Еще немного и корабли Гейрмунда подойдет к берегу, а его люди, посланные в обход лесом, появятся у ворот с минуты на минуту. Я отчаянно посмотрела на ведьму, сидящую на земле. Она опустила голову и рассыпавшиеся по плечам волосы скрыли от меня ее лицо. Я сделала нерешительный шаг в сторону ворот, как Гудхильд вскочила на ноги и рассмеялась страшным, безумным смехом.

  - Думала, я просто так пропущу тебя? - спросила она.

   Я примирительно выставила перед собой руки, словно таким образом могла успокоить ведьму и заговорила.

  - Послушай меня, Гудхильд, - я начала осторожно, боясь ее необузданной злости, - Ты должна понять, что давно мертва. И тебя держит на земле только твой грех...

   Гудхильд посмотрела мне прямо в глаза. Мне стало страшно от ее взгляда, он нес смерть, но я продолжила.

  - Твой сын остался на земле призраком, теперь я понимаю почему, - я сделала шаг, пытаясь обойти Гудхильд, приблизившись к воротам. Космач остался на месте. Он следил за движениями ведьмы, готовый в любой момент броситься на нее, если почувствует явную угрозу моей жизни. Пока женщина стояла, не приближаясь, он сдерживался.

  - Твой маленький сын остался здесь из-за тебя, а не потому, что хотел мести, - я еще на один шаг приблизилась к своей цели.

  - Признай свою вину, попроси прощения у души твоего сына и ты будешь свободна, - сказала я.

   Гудхильд прищурив свои большие глаза, следила за мной, как Космач за ней. Увидев, что я пытаюсь обойти ее, она вскинула перед собой руки и тот час неведомая сила сдавила мое горло. Я словно подкошенная упала на колени, с ожесточением царапая свою кожу, словно пытаясь сбросить с себя невидимые руки. В тот же момент на Гудхильд налетел Космач. Он повалил ведьму на землю, пытаясь впиться клыками ей в шею, но та, безумно завизжав, закрылась руками. Едва она отвлеклась, как я почувствовала, что снова могу свободно дышать. Ее магия пропала. Я тут же поднялась на ноги и рванула к воротам, на ходу зовя Кокчу по имени. За моей спиной ведьма боролась с волкодавом.

   Когда я подбежала к воротам и, толкнув, распахнула их, мне на встречу уже спешили люди Кокчи. Они узнали меня, кто-то даже позвал по имени. Упав им на руки, я услышала, как за моей спиной пронзительно заскулил Космач и все стихло.

  - Скорее, предупредите Кокчу, люди Гейрмунда уже близко. Они идут лесом, те, что на море только отвлекают от основной силы его войска, - я повернула назад голову, выискивая глазами Космача. Ведьмы там больше не было, а мой волкодав лежал без движения на земле. Я вырвалась из державших меня рук и поспешила назад. Куда делась Гудхильд я не знала, но мне сейчас было не до нее.

   Опустившись на колени перед Космачем, я прикоснулась рукой к его голове. Безжизненные глаза волкодава смотрели куда-то мимо меня.

  -Космача больше нет, - мелькнуло в голове, в груди сдавило от боли, я вспомнила мужа, оставленного мною на берегу,- Хаген, неужели я потеряла и его?

   Кто-то оттащил меня от Космача. Я почувствовала, как меня подхватывают на руки, прежде чем потеряла сознание.

 

ГЛАВА 15

  - Очнись, очнись, - меня слегка встряхнули. Я застонала и открыла глаза. Надо мной склонился Кокча. Его взгляд бегло пробежал по моему лицу, отмечая все мелкие царапинки и ушибы.

  - Где Хаген? - спросил Кокча.

   Я встала, поддерживаемая под спину его рукой.

  - Не знаю. Они напали, когда мы уже были около берега. Я побежала вперед, чтобы предупредить вас, а Хаген... - я замолчала. Кокча вздохнул. Только теперь я услышала шум боя, доносившийся казалось откуда-то издалека. Мой взгляд сместился на лицо сидевшего рядом мужчины, затем оглядела бегло стены дома, в котором оказалась. Здесь, кроме нас никого не оказалось. Наверное, всех женщин и детей прятали в самом большом, господском доме.

  - Это люди Гейрмунда, - коротко пояснил он.

  - Сколько я пролежала без сознания? - спросила я, когда Кокча помог мне подняться на ноги.

  - Недолго, - ответил он, - Но достаточно для того, чтобы мы успели закрыть ворота и выставить своих людей до того, как на нас со стороны леса было совершено нападение, - он тихо выругался, - Они напали одновременно с моря и с леса. Твой приход нас предостерег от ошибки. Если бы я не узнал, что люди дяди крадутся через лес, то мог бросить все силы на берег...

  - Значит, я не зря так спешила, и Космач погиб тоже не напрасно, - вздохнула я.

  - Один из дружинников затащил тело волкодава. Его оставили возле сарая, - сказал Кокча, - Если все закончится благополучно, - он выдержал паузу и твердо проговорил, - Когда все закончиться благополучно, ты сможешь попрощаться с ним.

   Шум боя нарастал. До моего слуха доносились крики и звон оружия. Кокче явно не терпелось оставить меня и вернуться к своим людям.

  - Я пойду с тобой, - заявила я, хватая его за руку у дверей.

  - Нет, - отрезал он, - Ты не можешь. Если с тобой или твоим ребенком что-то случится, Хаген мне этого не простит. Это его наследник!

   Я посмотрела в лицо Кокчи.

  - Я не могу оставаться тут, пока гибнут люди, я могу помочь, и я обещаю тебе не высовываться и быть аккуратной. Мне так же дорог мой ребенок, но сложа руки я сидеть не буду и даже не пытайся мне запретить!

   Кокча долгим взглядом смотрел в мои глаза, затем обреченно вздохнул и кивнул, соглашаясь.

   Мы вышли из дома. С неба, словно дождь, летели стрелы. Враги подошли к стенам поместья. Кокча подал мне знак и когда небо стало снова чистым, мы перебежками стали пробираться к воротам, у которых собралась основная часть дружины. Я увидела, как содрогаться крепкие стены от тарана нападающих. В небе вновь взвились стрелы. Кокча толкнул меня под телегу, стоявшую у стены, а сам прикрылся щитом, присев так, чтобы защитить и меня. В ворота снова ударили, потом на какое-то время все стихло. Кокча распрямил спину.

  - Я поднимусь на заграждения, попробую поговорить с дядей, - сказал он мне. Я схватила его за руку, отрицательно качая головой.

  - У них Хаген, - напомнил мне Кокча, - Я попытаюсь вызвать Гейрмунда на поединок чести.

  - Тебя убьют, едва твоя голова покажется над стеной, - возразила я.

   Кокча качнул головой.

  - Ты сомневаешься во мне? - нахмурился он и решительно направился к лестнице, ведущей на стену.

  - Нет. Просто я не верю твоему дяде, - крикнула я уже ему в спину.

   Увидев брата своего вождя, люди Хагена расступились. Он что-то сказал и получив одобрительный хор голосов, стал быстро подниматься по лестнице. Я побежала следом и остановилась внизу. Кокча уже стоял на смотровой площадке, возвышаясь над всеми нами. Я со страхом глядела на него, как вдруг увидела, как он резко присел, укрывшись шитом. В тот же момент стрела, прожужжав в воздухе, ударилась о деревянную поверхность щита.

  - Гейрмунд! - закричал громко Кокча и убрал защиту, - Я хочу поговорить!

   На некоторое время воцарилась давящая тишина. Замерли воины перед воротами и за стенами тоже. Я взлетела вверх по лестнице прямо к брату своего мужа. Никто не успел меня остановить. Я видела, как несколько воинов из нашей дружины кинулись было мне наперерез, но куда им было до меня. Встав рядом с Кокчей я посмотрела вниз, туда, где на вырубку перед воротами вышел сам Гейрмунд. И не побоялся же. Льет был рядом со своим отцом и смотрел на нас.

  - Нам есть, о чем поговорить, сын Эйнара? - спросил громко Гейрмунд.

  - Есть, - ответил Кокча при этом свободной правой рукой он затолкал меня к себе за спину, успев зло сверкнуть глазами на мое непослушание.

  - Я не хочу напрасной смерти своим людям, - крикнул Кокча, - Давай договоримся! Ты пришел заявить свои незаконные права на наши земли, ведь так? Я согласен отдать тебе их!

   Гейрмунд прищурил глаза, выжидая подвоха.

  - Незаконные? - переспросил он.

   От тона его голоса по моей спине пробежал холодок. Страшная догадка осенила меня. Значит, Эйнар мертв, раз его брат позволяет себе вести подобные речи. А как же Хаген? Он хозяин всех этих земель, а после него наследует все наш ребенок, или Кокча. Я начинала понимать, что Гейрмунд твердо решил избавиться от всей семьи Безногого.

  - Хотя, тут ты прав, племянник, - неожиданно согласился Гейрмунд, - Хаген ведь еще жив!

   Мое сердце замерло, когда старый вождь сделал знак кому-то за своей спиной и двое его дружинников привели моего мужа. Я не сдержала вздох облегчения, увидев, что Хаген жив и более того, сам стоит на ногах. Муж поднял голову и увидев меня, живую и невредимую, стоявшую рядом со своим братом, облегченно улыбнулся.

  - Хаген! - прошептала я.

   Кокча заскрежетал зубами в бессильной ярости, а я вцепилась в его руку, боясь, как бы он сгоряча не сделал ничего непоправимого. Но я напрасно в нем сомневалась. Уже через минуту он снова взял себя в руки и закричал:

  - Отпусти моего брата, и мы договоримся! Я предлагаю тебе бой чести! Твой лучший воин против моего. За победителем остаются земли, но ты поклянешься, что отпустишь всех моих людей, если я позволю тебе беспрепятственно войти в поместье в случае поражения.

   Гейрмунд рассмеялся.

  - Ты принимаешь меня за дурака, племянник? - крикнул он в ответ, - Сегодня я Вас всех отпускаю, а завтра вы соберетесь с силами и вернетесь и уже я, а не вы, окажусь на этой стене, окруженный вашими людьми. Не-ет! Так не пойдет!

   Я взглянула на Кокчу. Долго с ответом он не тянул.

  - Я поклянусь! - произнес он.

  - Что? - сделав вид, что не расслышал, переспросил Гейрмунд.

  - Я поклянусь на крови, что никто из моих людей и моей семьи не будет мстить, если победа окажется на вашей стороне. У тебя же есть ведьма, она скрепит клятву, и ты прекрасно знаешь, что я не смогу ее нарушить. Никто не сможет!

   Гейрмунд прошелся взад-вперед перед воротами, задумчиво поглаживая бороду, но я прекрасно понимала, что он просто тянет время. Когда он решился с ответом, я увидела каким довольным выглядел брат Эйнара. Он уже был уверен в своем успехе. Что ж, все выгодно. Получить долгожданные земли ничего при этом не теряя, понимала я, стоя за спиной Кокчи и в бессилии сжимая руки в кулаки.

  - Хорошо! - ответил Гейрмунд, - Я согласен. Спускайся вниз, я позову Гудхильд и она скрепит твое обещание. Я в ответ поклянусь, что вы все останетесь целы...

   Кокча спустился с лестницы, я хвостом за ним. Одно слово и четверо дружинников приоткрыли засов настолько, чтобы младший сын вождя и несколько его воинов смогли протиснуться сквозь проем. Я метнулась было за ними, но меня не пустили, преградив путь, тогда я вернулась обратно на стену, чтобы видеть все своими глазами. Один из дружинников поднялся следом, прихватив щит. К Гейрмунду доверия не было, после той подлости, что он совершил, заманив своего брата и племянника в ловушку. Никто не мог гарантировать, что он не обманет снова. Что если Кокчу сейчас просто убьют у нас на глазах?

   Я не успокоилась даже когда Кокча приблизился к врагу и махнул мне рукой. И тут появилась Гудхильд. Она не шла, а почти плыла. Казалось, ее ноги не касаются земли. Темный сокол, закричав, пролетел над нашими головами и вернулся к своей хозяйке. Я вздрогнула, увидев, как за спиной ведьмы стал вырисовываться невысокий силуэт. Призрак погубленного ею сына замер за спиной своей матери. Гудхильд не видела мальчика и не чувствовала его присутствия. Она всецело была занята тем, что скрепляла на крови договор двух мужчин, а я во все глаза глядела на несчастный призрак.

  - Вот и все! - Гейрмунд даже не взглянул на порез на своей ладони. Кокча бросил быстрый взгляд назад, на высокий частокол, ограждавший его людей от воинов противника. Затем посмотрел на брата. Хаген стоял прямой как стена, по раненой щеке стекала кровь.

  - Клянусь, что отпущу всех, кто живет в этом поселении, если победить твой воин, - произнес Гейрмунд и внезапно добавил, - Только обоих противников буду выбирать я сам...или наш договор расторгается!

   Я слышала каждое его слово и холодела от мысли, что знаю, кого выберет в противники своему бойцу Гейрмунд. А Кокча не мог возразить.

  - Я предлагаю от своей дружины моего самого лучшего воина, - он положил руку на плечо Льета, до сих пор молча стоявшего в шаге от отца, - А от вас никто не сразиться лучше за свою землю и свою семью, как Ваш вождь, - и Гейрмунд обернулся к Хагену.

 

ГЛАВА 16

   Внутри у меня все похолодело. Как Хаген будет сражаться? Он же едва на ногах стоит. Для него бой с Льетом - верная смерть.

  - Нет, - произнесла я и спустилась вниз. Дорогу мне тотчас преградили дружинники.

  - Пустите! - зашипела я и рванулась вперед, но чьи-то руки перехватили меня у ворот и оттащили назад.

  - Перестань, Ирвин, - произнес кто-то из воинов, - Отпусти ее, все равно ей никто не даст открыть ворота.

   Я отшвырнула державшие меня руки, гордо вскинула голову, обвела стоявших вокруг мужчин тяжелым взглядом.

  - Вы не имеете права указывать жене своего вождя, - сказала я, - Немедленно откройте ворота и выпустите меня.

   Названный Ирвином, высокий молодой мужчина с копной рыжих волос, примирительно развел руками.

  - Мы не домашняя челядь и не рабы, - ответил он, - Нам имеет право указывать только наш вождь, при всем моем уважении к вам, госпожа Дарина. Вы можете наблюдать за происходящим только с верху. К тому же Кокча предупредил нас заранее, чтобы мы не выпускали вас за пределы поместья. Что бы ни происходило за этими воротами.

   Я сжала зубы. Спорить было бессмысленно и мне пришлось снова забираться на верх. Следом вскарабкались несколько мужчин последовали за мной. Я свесилась вниз, глядя на происходящее. За тот короткий промежуток времени, который я провела внизу, многое успело измениться. Я с ужасом увидела, как Хагену один из людей Гейрмунда дал меч. Льет встал напротив своего брата и усмехаясь, стянул с себя дорогой расшитый кафтан. Хаген бросил взгляд наверх. Наши глаза встретились. Закусив губу, я старательно улыбнулась мужу, думая только о том, что не стоит сейчас ему видеть мои истерики. Он должен знать, что я верю в него, в его победу, даже если в самой глубине души с ужасом понимаю, что это просто невозможно. Конечно, будь Хаген здоров, я бы ни секунды не сомневалась в исходе поединка, но я помнила его израненное тело и то, как он держался ради меня, из последних сил налегая на весла, пока мы плыли домой.

  - Я люблю тебя, - одними губами прошептала я. Хаген понял и его лицо озарилось.

   Льёт поиграл мечом, затем покосился на отца и стоявшую рядом Гудхильд. Женщина смотрела только на Хагена. Наверное, подумала я, она сейчас радовалась тому, что так вовремя сняла заклятье, связывавшее их. Теперь смерть Хагена ей ничем не грозила. Ее птица по-прежнему сидела на покатом плече какая-то возбужденная с взъерошенными перьями.

   Кокча и его люди стояли в нескольких шагах от ворот. Хаген что-то сказал брату, но так тихо, что я не расслышала. Маленький призрак стоял за спиной своей матери не шелохнувшись. Он смотрел на ведьму, спокойный и какой-то выжидающий.

   Гейрмунд отошел в сторону, освобождая пространство для боя.

  - Порадуй меня, сын, - бросил он Льёту и махнул рукой, призывая противников начать бой.

   Я заставила себя посмотреть все до конца, хотя признаюсь, желание отвернуться и спрятать лицо в ладонях было велико. Я боялась... Я просто не знала, что со мной случиться, если Хаген проиграет. Льет был очень опытным воином. Глядя на то, как эти двое сильных мужчин сошлись в поединке, я ощущала страх и каплю восторга перед происходящим. Не знаю, откуда только у мужа взялись силы выстоять против здорового противника. Сжимая руки в кулаки я безумными глазами следила за происходящим внизу.

  - Если наш вождь победит, Гейрмунд будет вынужден убраться отсюда со своим отрепьем, - сказал кто-то слева от меня. А я следила глазами за очередным выпадом Хагена, за ловким разворотом Льёта. Вот они снова сцепились друг против друга. Льёт пытается повалить Хагена на землю, но мой муж огромный как скала и такой же несокрушимый... Я очень надеюсь, что несокрушимый. Дружинники Гейрмунда галдят, подбадривая своего воина. Кокча и его люди стоят молча, выжидают, как и те, что остались за воротами. Мгновение и мужчины разошлись не разрывая зрительного контакта. С ужасом увидев, как из раскрывшейся раны на груди Хагена расплылось кровавое пятно. И он стал заметно припадать на ногу. Я метнула взгляд на Гейрмунда. Тот стоял широко улыбаясь, уверенный в победе своего сына. Наверняка, он уже мысленно входил в ворота поместья, перешагнув через поверженное тело своего племянника. Я читала это на его лице. Гудхильд стоит равнодушная, но взгляда от происходящего не отрывает.

   И тут Хаген упал. Я вскрикнула, увидев, как он встал на колено, опираясь на тяжелый меч. Льёт метнулся к нему занося свой клинок для удара. И тут произошло что-то странное. Хаген одним молниеносным движением выкинул вперед руку и схватив противника за ногу, повалил его на землю. Сверкнула сталь. Затем навалившись сверху, муж выбил из его руки меч и откинул в сторону. Я увидела брызнувшую кровь и только потом поняла, что Льет ранен. В дружине Гейрмунда раздались удивленные крики, перерастающие в гневные возгласы. Их предводитель раскрыв в удивлении рот внезапно злобно оскалился и закричал.

  - Льёт!!!

   Хаген тяжело поднялся на ноги. Его противник остался лежать в луже собственной крови, но был жив. Кокча и его люди бросились к Хагену и уже через мгновение тот был окружен своими дружинниками. Кто-то подставил плечо моему пошатывающемуся мужу. Гейрмунд завис над сыном потрясая руками и что-то кричал. Какие-то ругательства, но я их не слышала, во все глаза глядя на Хагена и не веря произошедшему чуду.

  - Вниз, быстрее! - тот самый Ирвин, который еще некоторое время назад отказывался выпустить меня за ворота, схватил меня за руку и помог спуститься, а затем широкие ворота были распахнуты, и я бежала к своему мужу. Я не боялась предательской стрелы - Гейрмунд дал клятву крови. Нарушивший ее должен был умереть, а я думала, что этот старый негодяй еще мечтал пожить долго и счастливо.

  - Хаген! - я упала в руки мужа. Он подхватил меня, прижал к груди.

  - Успокойся! - произнес он тихо, - Все закончено.

   Я обернулась назад, на застывшую Гудхильд. Колдунья смотрела на нас с Хагеном, с ненавистью и злобой. Вокруг ее рук сгущалась тьма. И тут я увидела, как маленький призрак подошел к своей матери. Мальчик на мгновение застыл, словно размышляя, а затем обнял Гудхильд и крепко прижался к ней всем телом.

  - Хаук! - произнесла женщина.

  - Я пришел за тобой, мама, - сказал призрак и еще сильнее прижался к колдунье. Я увидела, как Гудхильд испуганно стала отрывать от себя руки сына, но они словно приросли к ее стану. Колдунья стала прозрачной, она словно таяла на глазах. Вот миг и через ее тело я уже вижу стволы дальних деревьев. Еще миг и Хаук растаял вместе с ней, и только испуганная птица взмыла в небо истошно крича.

  - Он ушел, - сказала я Хагену.

   - Что? - спросил было он, но посмотрев в мои глаза сразу все понял.

  - Теперь он обрек покой, - я еще сильнее прижалась к груди мужа, чувствуя, как он поглаживает меня по волосам и уже не слышала криков и галдежа разочарованных воинов Гейрмунда, лишившихся трофеев и возможности пролить чью-то кровь.

   Спустя некоторое время Хаген передал меня в руки Кокчи и хромая подошел у поверженному противнику у изголовья которого стоял его отец. Гейрмунд казалось, совсем не был растроен видом раненого сына. Глаза старого вождя метали искры. При виде подошедшего Хагена, Гейрмунд отступил назад.

  - Ты мне больше не сын, - сказал он на последок лежащему на земле Льёту и одним взмахом руки отозвал свих людей. Я увидела с какой неохотой они исчезают в лесу, покидая вырубку перед заграждением. Хаген опустился на одно колено рядом с Льетом, пригнулся к своему брату.

   Льёт лежал, прижав руки к правому боку. Между пальцев толчками вытекала кровь. Когда я подошла следом за мужем и опустилась с ним рядом, недоуменно глядя на него, Хаген поспешно объяснил.

  - Он поддался мне. Он все разыграл, а я просто воспользовался случаем!

   Льёт засмеялся низким лающим смехом.

  - Зачем? - только и спросила я.

  - Какая же ты глупая, женщина, - ответил он тихо. Из края губ вытекла тонкая струйка крови. Пальцы Льёта разжались, и он расслабленно откинулся назад. Взгляд насмешливых глаз застыл, устремленный в небо. А я... Кажется я поняла, что он хотел сказать. 

 

ЭПИЛОГ

   Через несколько месяцев я родила девочку. Маленькую здоровую, голосистую красавицу, очень похожую на своего отца. Хаген был безмерно счастлив, но только потребовал от меня еще и наследника...За месяц до рождения нашей малышки Мерет, отыграли свадьбу Кокчи и моей сестры. Айге была прекрасна в свадебном наряде. Ее глаза смотрели на Кокчу так влюбленно, что я невольно любовалась ее откровенным счастьем. Не знаю, но мне кажется, что из них двоих, она любила больше.

   После произошедшего, Гейрмунд отдал нам тело Эйнара. И это была самая последняя наша потеря.

   Хаген и Кокча все же нашли способ убить своего дядю. И я была рада его смерти, как бы страшно не звучали мои слова.

   А однажды в лесу, гуляя по нахоженной тропинке я встретила красивую белую волчицу. У нее было несколько подрастающих щенков, толстеньких и лохматых, как клубки шерсти. Волчица не напала на меня. Она просто посмотрела мне в глаза, и я поняла ее, как будто она так же, как и я была человеком.

   Когда она ушла, то остался один особенно лохматый щенок. Трое белоснежных ушли за матерью, а этот, смешной серый нескладный остался мне.

   Я назвала его Космач.