ГЛАВА 1

Весна в этом году пришла рано. Снег стремительно таял под солнечными лучами, но ночью ещё ощущалось холодное дыхание зимы. Она по-хозяйски рисовала на окнах причудливые узоры и заковывала берег реки в белые оковы, а небо все еще отличалось той глубокой, насыщенной синевой, каким оно бывает только зимой. Но все же изменения уже ощущались в пролетевшем теплом ветерке, в подтаявшей корке наста и пробивающейся из-под снега нежной зелени травы и первоцвета на прогалинах в лесу. Даже птицы и те словно пробудились от долгого сна, заливаясь на все голоса тонкими трелями.

Я с нетерпением ждала потепления. Я всегда была не равнодушна к заснеженным холмам и долинам. Но зима казалась мне просто сном в ожидании долгожданного пробуждения. Когда появлялись свободные минуты, я убегала в лес, где любила смотреть, как просыпаются деревья и оживают ручьи, как распеваются на все голоса лесные обитатели, невидимые для неопытного глаза. Мне нравилось высматривать в переплетении ветвей маленького серого воробья, едва различимого на фоне ствола дерева. Или желтогрудую синицу, деловито копошащуюся в ворохе прошлогодних листьев, показавшихся из — под снега, в надежде отыскать пропитание. Я всегда оставляла им специально припасенные со стола крошки и любила кормить птиц, в такие минуты я чувствовала себя по-настоящему свободной.

Правда, в последние дни у меня редко получалось выбраться из дома. В имении готовились к свадьбе. Замуж выходила старшая дочь хозяина и со дня на день мы ожидали прибытия жениха с его семьей и родственниками. Многие служанки и я в их числе, открывали спальни, проветривали комнаты, долго стоявшие закрытыми, перестилали постели, вытирали пыль, мыли окна и занимались прочим весь день напролет. Дом стоял у полноводной реки, по которой ходили торговые корабли, и был довольно большим и богатым, но только треть его использовалась по назначению. Верхние этажи заполнялись, лишь, когда приезжали гости или родные купца, но это бывало крайне редко.

Дочь хозяина, Марена была невероятная красавица. Белокожая, с густыми косами цвета спелой пшеницы, пышногрудая, синеглазая… в отличие от меня, невысокой, худой и темноволосой. Иногда, невольно сравнивая нас, я понимала, что преимущества совсем не в мою пользу. Каштановый цвет волос, как в прочем все темные цвета у нас считались отличительной чертой низшего класса.

Я помню, как попала в дом купца Стиса. Мне тогда едва исполнилось пять лет, мать моя умерла, своего отца я никогда и не знала, и родственники отдали меня в услужение ближайшему богачу, потому что сами были не в силах прокормить меня или просто им был не нужен довесок к своим пятерым сорванцам. Но я не обижаюсь на них за это. У купца и его семьи мне жилось хорошо. Меня не обижали напрасно, правда, платили мало, но зато не надо было тратиться на жилье и пропитание. Маленькой девочкой я пасла гусей, когда подросла, меня определили на кухню. Теперь же, когда из-за приезда гостей в доме не хватало рук, я помогала, где придется и была то уборщицей, то прачкой, то поварихой.

В этот день, когда, как я считаю, начала меняться моя жизнь, я первая увидела приближающихся всадников. Я мыла окно, когда вдали появились несколько верховых. Спрыгнув с подоконника, я крикнула Арлен, девушке, вместе с которой мы готовили спальню родителям жениха:

— Кажется, они едут!

— Неужели! — Арлен шустро подскочила к окну, с любопытством выглянула наружу, — Я бы так хотела увидеть жениха! Говорят, он такой красавец!

— Еще насмотришься, — улыбнувшись, сказала я. Мы с Арлен жили в одной комнате и были довольно близкими подругами, насколько это было возможно. Она была хорошей веселой девушкой с добрым сердцем и работящими руками.

— Неужели тебе не интересно? — Арлен вскинула брови.

Я пожала плечами. Мне, конечно, было любопытно, но не более. Я слышала, что жених нашей Марлены, не смотря на молодость, был храбрым воином и привлекательным мужчиной. Но особого желания непременно увидеть его, я почему-то не ощущала.

Забравшись обратно на подоконник, я домыла окно и бросила мимолетный взгляд на приближающихся всадников. Они подъехали уже достаточно близко, чтобы я смогла их рассмотреть. Это были одетые в доспехи люди. В знак того, что они едут с миром, воины сняли шлемы. Все как на подбор были светловолосы, а значит, многие из них могли оказаться знатного рода. Внезапно, внимание моё привлекло появление всадника, вслед за которым шел связанный человек. Они остановились прямо под окном, и я рассмотрела пленника, который почему-то сразу заинтересовал меня. Это был очень высокий крепкий мужчина с перепутанной гривой чёрных волос. Несмотря на утренний холод, он был довольно легко одет в кожаную безрукавку, отороченную мехом, такие же штаны и высокие сапоги. Я вздрогнула, когда он поднял голову и посмотрел прямо на меня, и едва не соскочила с подоконника вниз. У него были невероятно темные, то ли синие, то ли зеленые, глаза. Полные, красиво очерченные губы под тонкой линией усов и короткая борода. Криво усмехнувшись, он подмигнул мне.

— Хватит пялиться, — один из воинов с силой пнул его в бок ногой. Мужчина согнулся пополам, а толкнувший его приветливо помахал мне рукой. Я с усилием улыбнулась в ответ. Геройства в избиении связанного я не видела, как, впрочем, и страха в глазах этого самого пленника.

— Руд, ты закончила? — позвала Арлен.

— Да, — ответила я. — Хорошо, что мы успели к приезду гостей.

Арлен подхватила ведро и тряпки, которыми мыла пол и поспешила к двери. Я последовала за ней. Закрыв плотнее дверь, мы поспешили на кухню. Дел было невпроворот. Еще предстояло нарезать овощи, ощипать кур и свежевать ягненка, которого будут подавать на ужин. Старая кухарка Хлоя, стоявшая у плиты торопливо махнула мне рукой.

— Сбегай во двор, Руд, — сказала она, — Скажи Тому, пусть поторопится с поросятами. Я его битый час жду, а гости уже прибыли. Чем он там только занимается?

— Иду, — я поспешила через всю кухню, и, накинув на плечи старый плащик, висевший у входа на крючке, выскочила во двор. Там во всю царило оживление. Приехавшие спешивались, конюх отводил лошадей в конюшню, рабы Стиса переносили какие-то сундуки и набитые мешки в дом. Посреди двора стояла карета, очевидно с родителями жениха. Я торопливо прошмыгнула мимо смеющихся воинов. Они распрягали лошадей. Один кивнул мне, и я узнала в нем того самого, которого увидела в окно. А самого пленника очевидно уже куда-то увели, но это меня совершенно не интересовало. Я добежала до свинарника и, услышав жалобные визги, поняла, что Тому ничего напоминать не надо, он и так уже делает своё дело. Поэтому мне ничего не оставалось, как возвратится обратно на кухню к Хлое и начать общипывать кур, которым тот же Том уже давно успел свернуть шеи.

— Ну что он там? — спросила Хлоя, вынимая из печи душистый хлеб. Сладкий аромат моментально разнесся по всей кухне, отозвавшись урчанием в моем животе. Я с сожалением подумала о том, что ужинать предстоит не скоро.

— Режет, — отозвалась я и, скинув плащ, присоединилась к Арлен, которая уже общипывала птиц, усевшись на низком табурете.

Веселье длилось всю ночь. Несмотря на шум, я заснула как убитая и, проснувшись на рассвете, первым делом провела себя в порядок, разбудила Арлен и спустилась на кухню. Скоро гости проснутся и потребуют завтрак. Хлоя уже хлопотала у плиты, я выпила чашку травяного чая и уже промыла пшено для каши, когда на кухню вошел высокий молодой мужчина с рыжими волосами и веселыми голубыми глазами, одетый в красивую длиную тунику, расшитую серебряными узорами. Он огляделся и, заметив нас с кухаркой, направился в нашу сторону. Я проворно вскочила на ноги. Мы с Хлоей поспешили поклониться ему, но он лениво махнул рукой и проговорил:

— Мне нужна женщина, чтобы ухаживать за раненым пленным.

Я вздрогнула.

— Я отблагодарю её, — продолжил он. — Пленник очень важен для меня. Так что?

— Я пойду, — неожиданно для самой себя сказала я.

Быстрый взгляд, которым одарил меня воин, выразил благодарность.

— Мой человек будет сопровождать тебя, чтобы не случилось ничего непредвиденного, — правильная речь воина говорила о его высоком положении. Я склонила голову, — Я сейчас пришлю его. — С этими словами мужчина удалился.

Я рухнула обратно на табурет.

— Эх, какой красавец, — захихикала Хлоя. — Это же жених Марлены.

— Я уже поняла, — сказала я.

Через несколько минут в кухню зашел обещанный сопровождающий. Воин представился как Ян. Я приготовила пленнику еду и горячее молоко, мне казалось, ему будет полезно его выпить.

— Где вы его поселили? — спросила я, когда мы вышли во двор.

— В хлеву, — ответил Ян, — Там ему самое место, — насмешливо добавил он.

— В хлеву? — удивилась я. — А вы не боитесь, что он сбежит?

Ян рассмеялся. Смех у него был какой-то сиплый и очень неприятный. Да и сам он, несмотря на привлекательные черты, был какой-то отталкивающий. Мне сразу не понравился его взгляд. Словно через глаза я увидела его хитрую и гнилую натуру. Он так и не ответил мне, и я поняла, почему. Когда мы подошли к хлеву, я увидела, что он со всех сторон окружен вооруженными людьми. У меня появилось ощущение, что этого пленника очень боятся или он очень дорог, раз его так усиленно охраняют. А может и то и другое?

Вместе с Яном мы вошли внутрь. В хлеву царил полумрак, и не было ни одного животного, очевидно, всех коров перевели временно в конюшню, подумала я. Пленник лежал на соломе в углу и никак не прореагировал на наш приход. Я приблизилась к нему и присела рядом на колени, поставив на пол котомку с едой. Он по-прежнему был связан и лежал с закрытыми глазами.

— Я принесла еду, — сказала я негромко. Он пошевелился и с трудом открыл глаза. Я ужаснулась от того, какими оказался его взгляд. Холодный, колючий и цепкий, и одновременно измученный. Но при виде меня он смягчился. Непроизвольно я протянула руку и коснулась его лба и тут же отдернула её. У него явно был сильный жар. Распахнув его безрукавку, я увидела глубокую, наспех перебинтованную рану на груди. Он был весь в крови. Я повернулась к Яну.

— Быстрее, позовите лекаря, — взволнованно проговорила я, — Он ранен!

Ян не торопился.

— Ничего с ним не случится, — сказал он, — Заживет, как на собаке. Его народ живучий, — но, тем не менее, поспешил к выходу и что-то приказал на непонятном мне языке охранникам.

Я посмотрела на пленного. Теперь я поняла, почему удар ногой заставил его тогда согнуться пополам. Мне стало неприятно оттого, что били раненого человека, который к тому же явно немало прошагал пешком за ехавшими всадниками. Доблесть жениха Марены начала понемногу тускнеть в моих глазах. Но, как я сказала себе это не мое дело, я здесь всего лишь для того, чтобы кормить пленника, а не забивать себе голову подобной ерундой. Ещё неизвестно, чем этот человек заслужил такое обращение к себе. Может быть, всему есть какое-то объяснение. Но, тем не менее, как человека, мне было жаль лежавшего передо мной. Он снова закрыл глаза, и я нехотя признала себе, что он намного привлекательнее всех виденный мной ранее мужчин. Я со смущением рассматривала его лицо. Взгляд невольно скользнул к широкой крепкой мужской груди. Я почувствовала, что щеки запылали румянцем и порадовалась сумраку, царящему в хлеву.

— Выпейте горячего молока, — произнесла я. — Я помогу вам…

— Я и сам в состоянии, — перебил меня низкий бархатный голос пленника. Он привстал и прислонился спиной к стене. Я поднесла к его губам горячий кувшин и приобняла его за плечи, пытаясь приободрить. К моему удивлению, он не противился помощи и только поблагодарил меня взглядом.

— Сейчас придет лекарь, — сказал подошедший Ян.

— Может, вы развяжете ему руки, чтобы он мог поесть самостоятельно? — попросила я.

— Как тебя зовут? — неожиданно спросил Ян.

— Руд.

— Так вот, Руд, дураков нет, развязывать этого негодяя. Он играючи положил дюжину наших воинов, когда мы пытались его поймать и поверь мне, он опасен даже со связанными руками и смертельно раненый. Если бы не я, он давно бы придушил тебя. Никогда не знаешь, чего ожидать от такого…

— Половину воинов? — я удивилась. Мне стало как — то не по себе. Раненый поднял глаза и усмехнулся. Говорил, весь его вид словно говорил, да, я такой, опасайся меня! На какое-то мгновение мне стало страшно от его пронизывающего взгляда.

— Поэтому корми его связанного, Руд, как ребенка с ложечки, здоровее будешь, — Ян явно заметил моё замешательство и это его развеселило. Я повиновалась.

Когда пришел старик-лекарь Алкей, я уже собиралась уходить. Замешкавшись у выхода, я услышала сдавленный вскрик и обернулась. Алкей с ужасом смотрел то на пленника, то на Яна и наконец, произнес:

— Вы хоть понимаете, кого вы привели в этот дом?

Я заинтригованно сделала шаг вперед.

— Его будут искать, а когда найдут, то нам всем несдобровать, — продолжил Алкей.

— А ты что не видел, сколько воинов пришло с нами? — ответил Ян. — Ничего не случится, никто не знает, что он здесь. Делай свое дело, лекарь и помалкивай.

Я поспешила выскочить наружу, пока Ян не увидел, что я подслушиваю, добром бы для меня это не кончилось. Хотя, не скрою, меня охватило жгучее любопытство узнать, кем является наш пленник. Пройдя мимо стражников, я направилась к дому, старательно убеждая себя не лезть не в своё дело. Я была всего лишь служанка, и интересоваться делами господ было неправильно с моей стороны. Но меня до сих пор удивлял тот страх, что проскользнул в словах Алкея.

День пролетел незаметно. Я все время провела на кухне, помогая Хлое и порядком устала. Вечером, прихватив перу одеял, в сопровождении все того же Яна, я пошла кормить пленного. Лекарство, данное ему Алкеем подействовало, жар прошел, и мужчина спал. Я присела рядом и осторожно прикоснулась к его лицу. Лоб был очень холодный, да и сам он, кажется, продрог. Я поспешно укутала раненого одеялами и, не обращая внимания на предупреждающее шипений Яна, взяла пленника за руку.

— Буди его, — приказал Ян, — Корми и уходим.

— Ему нужен сон, — запротестовала я. — Лихорадка ослабила его. Давай подождем!

— Вот и замечательно, — Ян прислонился к деревянной подпорке, держащей соломенную крышу. — Буди его, или это сделаю я. И уж я нянчиться с ним не буду!

Что-то мелькнувшее в глазах воина заставило меня поверить ему. Я торопливо сжала холодную руку пленного и прошептала:

— Просыпайся, пожалуйста. Я принесла еду.

Раненый вздрогнул и проснулся.

— Как ты себя чувствуешь? — спросила я его, не надеясь на ответ.

— Проклятый лекарь дал мне снотворного вместе с травами, — неожиданно произнес пленник. Оглядевшись, он увидел укрывавшие его одеяла, но промолчал. Я напоила его горячим молоком с медом и, покормив, убрала посуду в холщевый мешок. На мгновение задержала взгляд на его лице. Он все еще был бледен. Немудрено, потеряв столько крови, подумала я.

— Спи, тебе надо набираться сил, — посоветовала я уже в дверях. Ответа не последовало.

Через несколько дней состоялась свадьба Марены и Дария. Праздничные гуляния длились уже два дня. Мы едва успевали подавать на стол новые блюда и вымывать посуду. Том не выходил с бойни и живности у нашего хозяина явно поубавилось. Марену и Дария нам повезло увидеть только за столом уже тогда, когда были произнесены все обеты, и он надел ей на руки золотые браслеты, знак замужней женщины высокого рода. Они были прекрасной парой, оба высокие, светловолосые, мне показалось, что они даже немного похожи.

Приглашенных был полон дом. Родные, друзья и лучшие, приближенные к жениху воины, местная знать, знакомые Стиса и его жены, зажиточные землевладельцы и купцы, проживающие поблизости, все съехались на празднество. Молодых поздравляли, дарили подарки. Вино, пиво и мед лилось рукой под тосты в честь молодых. Марена, раскрасневшаяся и счастливая, сидела возле красавца жениха и я не могла сдержать улыбки, глядя на них.

Людей не хватало, поэтому даже меня заставили прислуживать за столом. По воле случая, я подносила еду к столу, за которым сидел Ян. Он вел себя очень развязно и даже пару раз пытался, очевидно, по-знакомству, ущипнуть меня чуть пониже спины. Я уворачивалась, что вызывало смех сидящих с ним рядом. Кто-то даже посоветовал ему быть по аккуратнее, чтобы не оцарапать ладонь о моё тощее тело. По меркам нашей красоты, худые девушки, вроде меня были не в почете. Считалось, что худая, да к тому же темноволосая, не сможет родить крепкого ребенка и принесет в дом мужа только несчастье, поэтому шансы на замужество у меня были крайне малы. Хотя я тогда совсем не расстраивалась по этому поводу, наверное, в силу юного возраста.

— Заканчивай разливать пиво, пора пленного кормить, — сказал мне Ян, когда я прошла по кругу вдоль стола, подливая в опустевшие чаши крепкий напиток. Я согласно кивнула, отнесла опустевший кувшин на кухню, и попросила Арлен присмотреть за моим столом, пока меня не будет. Подруга согласно кивнула.

Через несколько минут мы, оставив пирующих, поспешили из дома. На улице было темно и по-зимнему холодно. Я зябко куталась в теплый плащ, после тепла натопленного помещения холод ощущался сильнее, чем прежде. Караульные при нашем появлении оживились, вытянулись в струнку. Ян толкнул дверь в хлев и махнул рукой, пропуская меня вперед. Внутри горел факел и его свет едва освещал темное помещение. Здесь было довольно тепло. Пленник сидел на полу, укутанный моим одеялом, которое я ему принесла. Увидев нас, он широко улыбнулся. Мне всегда было не по себе от его улыбок, в которых сквозило что-то хищное и одновременно притягивающее. Но в этот день он улыбался как-то иначе… Когда мы с Яном приблизились к нему, и я привычно присела на колени, он вдруг резко оттолкнул меня в сторону и так быстро вскочил на ноги, что я не успела даже моргнуть. Около моего лица сверкнула сталь и Ян, как подкошенный упал лицом вниз к ногам пленника.

— Откуда у него меч? — промелькнуло у меня в голове. Я в испуге отшатнулась, когда бывший пленник протянул мне руку.

— Вставай! — сказал он.

Я повиновалась. Он рывком поднял меня на ноги и потянул к выходу. Только теперь я поняла, как глупо себя веду. Только что на моих глазах убили человека, а я даже не закричала, не попыталась привлечь внимание стражи, находящейся снаружи. Но, когда мы вышли, я поняла, что мой крик был бы напрасным. Весь двор перед домом хозяина заполнили черные тени. Стражники лежали у дверей без признаков жизни. Их или оглушили, или зарезали, я не могла разглядеть в темноте ничего. Но то, что они были обезврежены, сомнений не вызывало.

— Дагон, слава Богам! — услышала я тихий голос, и перед нами возник высокий воин. Лицо его было скрыто под шлемом.

— Эйрик, — произнес пленник. — Долго же вы заставили себя ждать.

— А это ещё кто? — Эйрик заметил меня. Дагон почти швырнул меня ему в руки.

— Отведи её к реке и присмотри за ней, пока здесь все не кончится, — резко сказал он. — Я не хочу, чтобы она пострадала.

Не выказав удивления, воин по имени Эйрик кивнул и поволок меня к реке. Мы спустились по узкой тропинке к берегу, где я с ужасом увидела военные корабли. Их было не меньше десятка. Со стороны дома стали раздаваться крики, музыка стихла, и я услышала лязг мечей и вопли ужаса. Сев на корточки я заткнула ладонями уши. Сердце наполнилось ужасом. Я даже не хотела представить себе, что там происходит. Они напали так стремительно, что ничего не подозревавшие люди, гулявшие на свадьбе, скорее всего ничего не успели предпринять и оказать должного сопротивления. Я вспомнила слова старика-лекаря. Он ведь предупреждал Яна, что все может произойти именно так… Алкей тоже был там сейчас, пощадят ли его? Я не знала хорошо старика, он только пару лет назад поселился в наших краях, но иногда я встречала его в поместье, и он всегда относился ко мне с теплом.

Эйрик присел на камень у воды, взгляд его был прикован к холму, за которым шла битва или, как мне казалось, резня. Очевидно, он мысленно был со своими людьми, но по его виду не было заметно, что он сильно жалеет о том, что вынужден охранять какую-то служанку. На меня воин не обращал ни малейшего внимания. Меньше чем через час все было кончено. Со стороны дома протрубил рог и Эйрик, схватив меня за руку, грубо поволок меня обратно. Я в ужасе оглядывалась по сторонам, то и дело в темноте виднелись чьи-то неподвижные тела. Один раз я едва не упала, спотыкнувшись о чью-то руку. Весь двор был усеян убитыми, мы прошли в дом, переступая через тела бывших людей Дария. Я старалась не смотреть на отрубленные части тела и залитый кровью деревянный пол. В зале, где час назад ещё веселились люди, и лилось рекой вино и пиво, где музыканты играли на своих лютнях теперь лежали лишь убитые и раненые. Воздух наполняли стоны и проклятья. Эйрик тянул меня за собой, пока мы не нашли Дагона. Он сидел во главе стола и Алкей, живой и невредимый, обрабатывал его рану, открывшуюся во время боя.

Его меч лежал на столе, с которого были небрежно сброшены блюда, так любовно приготовленные Хлоей, рядом окровавленными лохмотьями валялась кожаная безрукавка. Я огляделась. В углу на скамье сидела Марена, а рядом с ней Дарий. Старого хозяина и его жены не было видно. Дагон посмотрел на меня и знаком приказал сесть рядом. Я нехотя повиновалась.

— Ну что, Дарий, — произнес недавний пленник. — Зря ты не убил меня, пока была такая возможность. Жадность до добра не доводит, ты ведь помнишь мои слова?

Дарий дернулся было, но сдержался, только ярко голубые его глаза превратились в узкие щелки.

— Действительно, жаль, — зло крикнул он. — В следующий раз…

— Следующего раза не будет, — Дагон вскочил и, схватив меч, стремительно приблизился к врагу. Мгновенье и острое лезвие пронзило насквозь Дария. Кровь, брызнув во все стороны, попала Марене на лицо. Она отчаянно закричала. Дарий повалился со скамьи с глухим стоном и умер. Я почувствовала, как к горлу поступает тошнота и глубоко вздохнула. Эйрик отошел от меня и приблизился к Марене.

— Посмотри, какая девушка, — произнес он, хватая девушку за роскошные косы. — Ты оставишь её себе?

Дагон вытер клинок об убитого.

— Нет, — сказал он. — Мы их не тронем. Эти люди мне ничего плохого не сделали.

— Но ведь они теперь родственники нашего врага, — запротестовал Эйрик.

— Да. И поэтому мы возьмем себе все ценное, что найдем в этом доме, — Дагон посмотрел на меня. Пристально, вдумчиво. От холода его глаз по моей спине пробежали мурашки. — Приведите хозяина дома. Я предложу ему добровольно отдать нам ценности и скот. И… — он бросил взгляд на истошно вопящую Марену, — Уведите её отсюда, пока на её вой не сбежались все дворовые собаки.

Алкей помог Марене подняться и вывел её из зала. Кто-то из людей Дагона принес ему чистую одежду. Он поспешно натянул светлую тунику и застегнул на талии пояс с ножнами. Привели Стиса и его жену Тару. Купец был явно напуган, но старался скрыть это. Его жена была бледна, как мел и дрожала объятая ужасом, словно осенний лист на ветру. Стис поклонился Дагону, а за ним и его жена.

— Где нож Силаса? — спросил Дагон купца. — Мы не нашли его у Дария, ни у его родных, значит, он отдал его тебе на сохранение, не так ли?

Стис отрицательно покачал головой.

— У меня нет ножа, — ответил он. Голос купца подозрительно дрогнул.

— Плохо, — нахмурился Дагон. — Я хотел пощадить твоих людей в обмен на нужную мне вещь, но раз ты не знаешь, куда Дарий спрятал нож… Придется все-таки твоей дочери сегодня выполнить свой супружеский долг. Мои воины долго были в море и давно не видели женщин, тем более таких красивых как Марена. Им будет приятно узнать, как их король заботится о своих подчиненных, — закончил он и улыбнулся своей холодной улыбочкой, которую я начинала ненавидеть.

Купец вздрогнул.

— Я ничего не знаю о ноже, — упрямо повторил он. — Я ничем не могу помочь своей дочери. Тара заплакала. Дагон повернулся к Эйрику.

— Ты хотел Марену? — спросил он и кивнул, увидев, как загорелись глаза воина. — Бери её, только не будь жадным, поделись с друзьями.

Я увидела, как Тара упала на колени перед Дагоном, моля пощадить её дочь, но тот лишь усмехнулся, отмахнувшись от слез матери, как от назойливой мухи.

— Проси помощи у мужа, почтенная, — ответил он ей и вышел из зала, прихватив меч. Я так и осталась сидеть на скамье в ужасе осознавая произошедшее.

Как оказалось, кроме Марены никого не тронули. На рассвете Дагон и его люди перенесли все награбленное на корабли, перевели туда оставшийся скот. Я прислуживала за завтраком его людям, сам Дагон восседал во главе стола, по правую руку от него расположился Эйрик, по левую — какой-то неизвестный мне молодой воин. Эйрик улыбался, как объевшийся сметаны кот. Видимо Марена пришлась ему по душе, подумала я, сдерживая острое желание выплеснуть воину в лицо остатки пива из кувшина. Но я понимала, что главный злодей был не он. Эйрик просто взял то, что ему предложил его вождь и именно Дагон был виноват в случившемся. Я очень сочувствовала Марене. У неё убили мужа, ограбили её отца, а саму лишили единственной девичей ценности, её чести. В такие минуты я благодарила Богов, что она создали меня столь непривлекательной для мужчин.

— Спасибо за гостеприимность, — сказал Дагон, вставая после завтрака из-за стола и обращаясь к купцу. — Я забыл сказать тебе вот что. Я забираю у тебя старика и, — тут он, к моему удивлению и испугу, указал на меня. — И эту девушку.

— Нет, — вырвалось у меня, но Стис только кротко кивнул, соглашаясь. Я заметила удивление, скользнувшее во взгляде Эйрика, но он благоразумно промолчал.

— Мне собрать вещи? — спросила я, понимая, что никто не поможет, и я буду вынуждена идти на корабль вслед за новым хозяином.

— А у тебя есть что-то ценное? — спросил, усмехнувшись Дагон. — Судя по тем тряпкам, что надеты на тебе, остальной твой гардероб оставляет желать лучшего.

Мне нечего было ответить на его слова. У меня и вправду ничего не было. Те деньги, которые я пыталась отложить я решила оставить Арлен. Оставалось надеяться, что подруга догадается ими воспользоваться. Проститься нам не разрешили. Меня просто волоком протащили от дома до трапа корабля, где уже на скамье гребцов ждал Алкей. Так я впервые ступила на борт и впервые покинула родные края.

 

ГЛАВА 2

Через неделю плаванья, когда я начала привыкать к постоянной качке на реке мы вышли в море. Вот тут — то я поняла, что плаванье по реке и по морю отличаются друг от друга, как ночь и день. Слава богам, у меня оказался крепкий организм и довольно выносливый желудок, хотя первые дни мне приходилось нелегко. Все это время я спала на полу рядом с Алкеем. За время нашего недолгого знакомства я успела привязаться к старику, как, впрочем, и он ко мне. Именно от Алкея я узнала о том, кто такой Дагон и почему его все так бояться и уважают.

— Дагон приходится сыном северному богу войны Силасу, — как-то вечером, когда мы улеглись спать под шкурами, начал свой рассказ старик. — Это случилось в праздник зимнего равноденствия, когда северяне жгут костры, одевают звериные шкуры и предаются любви с любым понравившимся человеком. Женщина, забеременевшая в день такого праздника, считается благословлённой самими богами. Так был зачат Дагон. Его отец, бог Силас, спустившись на землю и переодевшись в шкуру медведя, вступил в связь с матерью Дагона, земной женщиной Лираной, женой великого северного короля Агарона.

— Откуда ты это знаешь? — спросила я.

— Это легенда, — ответил старик. — Дагону уже много лет, но он полубог, поэтому бессмертен.

— Неплохо сохранился, — я попыталась пошутить, наверное, впервые за все время, что мы находились в пути.

— И, по легенде, убить или ранить смертельно Дагона можно только ножом самого бога Силаса, выкованном в небесной кузне, — продолжил старик. — Любое другое оружие может его только ранить. Даже удар в сердце он переживет, если только это не удар ножом его отца.

— Что? — я приподнялась на локте. Вот оказывается, почему так настойчиво Дагон искал этот нож в доме Стиса. И, судя по всему, он его не нашел. Значит, Дарий где-то его спрятал, словно предчувствуя неладное.

— Интересно, ему ещё не надоело жить? — спросила я Алкея. — За эти годы он, наверное, стольких похоронил. Близких терять тяжело.

— Боги не умеют любить, так как мы. Я не думаю, что утрата кого-то из родных могла его задеть. Давай лучше спать, — ответил лекарь. — Это не нашего ума дело.

Я согласно кивнула и, повернувшись на бок, стала прислушиваться к монотонному шелесту весел, проклиная про себя тот миг, когда впервые увидела Дагона. И что это ему приспичило забрать меня с собой, думала я, моя жизнь в поселении Стиса была устоявшейся и предсказуемой, а из-за него я теперь оказалась в сотнях миль от родного дома. Постепенно я уснула, убаюканная плеском волн, боющих о борт ладьи.

Каждое утро я готовила еду, стирала и латала вещи, которые мне давали воины. Алкей перевязывал раненых, давал им травяные настои, способные ускорить выздоровление. Все воины Дагона спали на палубе. В трюмах были только животные, награбленная добыча и съестные припасы. Корабль был довольно широк и устойчив. Когда дул попутные ветер, воины бросали весла и ставили парус. Тогда у них появлялось свободное время, и они проводили его, упражняясь друг с другом на широкой палубе. К своему удивлению, я любила наблюдать, как они скрещивают огромные мечи, да так, что искры летят, как, словно танцуя, кружатся перед атакой и после боя довольно похлопывают соперника по плечу. Остальные корабли следовали за нами на небольшом расстоянии.

Дагон тренировался редко и в основном с Эйриком. Я невольно восхищалась его умением владеть оружием. Он всегда нападал молниеносно и его атаки были порой так сильны, что Эйрик падал на колени, сдерживая удар своего короля. Но стоило ли удивляться, раз он был сыном бога войны и сам наполовину божеством.

Иногда я замечала его пристальные взгляды, обращенные на меня. Он смотрел вдумчиво, без прежнего холода. Но ни разу не заговорил со мной с того дня, как я поднялась на корабль. Зато Эйрик увивался передо мной, как только появлялась свободная минута. Зная о его пристрастии к женскому полу, я вначале сторонилась его, но когда он догадался в чем дело, то изволил сообщить мне, что я не в его вкусе, он тощих не любит, а просто хотел познакомиться поближе, да и его покровительство отпугивало остальных воинов. Как я позже узнала, Эйрик приходился родственником Дагону по его человеческой линии.

— Честно говоря, я не понимаю, почему брат, — он называл его брат и никак иначе, — взял тебя с нами, — как-то признался Эйрик. — Ты не обижайся, но красавицей тебя назвать трудно на мой вкус, хотя, если тебя хорошенько откормить… — Тут он засмеялся, увидев, что я как я нахмурилась. Эйрик совершенно изменился по-отношению ко мне. Я начинала подозревать, что по натуре своей он был веселым молодым парнем и только, когда совершал набеги, превращался в обычного солдата, такого же, как и все. Но полностью доверять я ему не могла, хотя, если забыть случай с Мареной, он начинал вызывать у меня симпатию. К тому же внешне он был довольно привлекателен, с длинными темно-русыми волосами и карими глазами. Черты лица были правильным, но немного крупноваты.

— Хочешь, я научу тебя нашему языку, — предложил он мне однажды. — Если ты будешь жить с нами, знание языка тебе пригодится.

— Не жалко времени на рабыню? — пошутила я.

— Ты не рабыня. Брат ясно дал всем это понять, — удивил меня Эйрик.

— Почему же он тогда забрал меня с собой?

— Сам не понимаю. Но, насколько я знаю своего братца, он никогда не делает ничего просто так. Значит, ему что-то от тебя нужно.

Я поверила словам Эйрика, но просто никак не могла понять, что такое заинтересовало во мне полубога.

Буря грянула на пятый день нашего плаванья по морю. Сперва, стало очень холодно, подул сильный ветер, и воины поспешили убрать парус. Вдалеке у горизонта сгущались облака. Начал моросить мелкий дождь. Эйрик поспешил меня предупредить, что скоро ударит шторм.

— Нас изрядно потреплет, — сказал он, пока я непонятно зачем следила за тем, как капли дождя стекают по его лицу, — Мы плывем прямо на неё и никак не сможем избежать столкновения.

— Надо привязаться к мачте, — прокричал мне Алкей. — Чтобы не смыло за борт.

Ветер начал крепчать. Небо затянули черные тучи. Где-то вдалеке вспышки молнии озарили низко склоненные облака. Волны уже достигали приличной высоты и переливались через борт. Я моментально промокла. Дождь пошел сильнее. Я увидела, как Алкей привязал себя к мачте. Свой мешок с вещами он цепко держал в руках. Там были только травы и мази для лечения раненых, его единственная ценность. Я же не знала, что делать. Такого я никогда не видела. На реке никогда не было подобных волн. А здесь они накатывали то и дело норовя слизнуть тебя со ставшей неожиданно скользкой и постоянно кренящейся палубы. Наш корабль бросало из стороны в сторону, я едва могла удержаться на ногах.

— Лезь в трюм, — прокричал мне над ухом неизвестно откуда возникший Эйрик. — Тебя может смыть в море.

— Нет, — я вцепилась в его руку, — А если мы утонем? Находится в трюме верная смерть.

— Не бойся, если что-то пойдет не так, я вытащу тебя, — пообещал Эйрик и потащил меня к трюму.

— По-моему, все уже идет не так, — ответила я.

Мы не успели добраться до трюма, когда ударила первая огромная волна. Я едва не выпустила руку Эйрика и мы вместе упали на мокрую палубу. Корабль накренился на бок, и я почувствовала, как соскальзываю вниз. Если бы не Эйрик, я уже оказалась бы за бортом.

— Держись, малышка, — крикнул он, не выпуская меня из своих рук.

Дождь начал лить с такой силой, что я ничего вокруг не видела. Я промокла насквозь, а холодный ветер заставил мой тело биться мелкой дрожью. Следующая волна едва не опрокинула корабль. Нос его задрался так высоко, что я почувствовала, как повисла в воздухе. Когда мы, наконец, рухнули в бездну и снова на несколько коротких мгновений выровнялись, Эйрик поднялся на ноги и дотащил меня волоком до крышки люка. Её придавило каким-то сундуком, он выпустил мою руку, чтобы убрать препятствие. Я огляделась. Воины мельтешили по палубе, и я не могла понять, что они делают. Дагон стоял у штурвала и отчаянно боролся с волнами, пытаясь направить корабль в сторону от очередной волны. Невольно, я подняла голову вверх и удивленно заморгала. Прямо над моей головой на страшной высоте белел гребень гигантской волны. И эта масса воды готова была обрушиться на наше судно.

— Эйрик, там! — я выбросила вверх руку. Он проследил за ней взглядом и поспешил отшвырнуть с люка тяжеленный сундук. Распахнув дверцы, он буквально зашвырнул меня в темноту трюма. Я упала на мягкое сено и, тут же вскочив на ноги, поспешила за что-нибудь ухватится. Едва я это сделала, как корабль содрогнулся от мощного удара. Меня отшвырнуло в сторону. Я сильно ударилась головой о что-то твердое. Крики перепуганных животных были последним, что я услышала, проваливаясь в спасительную тьму.

Голова словно налилась свинцом. Веки упорно не хотели подниматься. Кто-то нес меня на руках, я слышала мерный шелест волн и крики чаек. Лицо приятно ласкали солнечные лучи, прохладный ветерок шевелил мои волосы. Мне было тепло и уютно в этих сильных руках, и только голова гадко гудела.

Меня положили на теплые шкуры, я почувствовала их нежное касание к своей коже. Так не хотелось открывать глаза.

— Слава Богам, она цела, — произнес чей-то голос, я узнала Эйрика. — Ты меня немного удивил, Братец…

— Я сам себя удивил, — перебил его Дагон. Я сразу узнала его бархатный тембр. — Старик лекарь сказал, что она просто сильно ударилась головой, скоро она придет в сознание, присмотри за ней, мне кажется, вы сблизились, она будет рада увидеть тебя, — его голос зазвучал как-то иначе с недовольными интонациями. Я продолжала лежать, делая вид, что все еще нахожусь без сознания.

— Это вопрос? — произнес тем временем Эйрик.

— Это утверждение.

— Но ты же сам приказал мне присматривать за ней, почему теперь злишься? — в словах молодого воина проскользнуло удивление.

— Я не злюсь. Я хочу, чтобы ты понял, она не для тебя.

— А для кого? Неужели ты припас её для себя самого?

— Ты просто не понимаешь, Эйрик. Я расскажу тебе все, когда приплывем домой, а пока все, что от тебя требуется, это быть с ней рядом, чтобы не случилось.

Я наконец-то смогла открыть глаза и привстала. Яркое солнце больно резануло по глазам. Эйрик сразу оказался рядом, я увидела спину удаляющегося от нас Дагона.

— Привет! — весело произнес брат вождя. — Как себя чувствуешь?

— Скверно. Голова раскалываться, — ответила я.

— Ещё бы, — засмеялся Эйрик, — Ты нам своей головой борт корабля едва не протаранила.

— Что с остальными?

Эйрик почесал густую шевелюру.

— Мы легко отделались, правда, потеряли один корабль, и на нашем Единороге сломалась мачта. Шторм забросил нас к берегу и корабль напоролся на риф. Так же за борт смыло несколько человек, но, в целом, все отлично. Мы могли потерять больше людей. А старику лекарю чудом повезло, мачта, к которой он привязался, сломалась прямо над его головой, если б немного ниже, то его унесло бы за борт первой же волной.

— Где мы? — я огляделась. Я лежала на шкурах под раскидистым деревом, невдалеке море ласково наплывало на песчаный берег, припорошенный снегом. Корабли качались на волнах, Единорог был вытащен на песок, ему меняли мачту. Бывшие воины на время превратились в кораблестроителей. Тут же на берегу развели костер, несколько человек присматривали за животными, временно выпущенными из пострадавшего корабля. Какой-то воин с рыжими волосами, яркими, как солнце, свежевал тушу коровы.

— Мы в землях синов, они вполне дружелюбный народ, нападения опасаться не стоит, — ответил Эйрик, — Когда поставим новую мачту и залатаем пробоину, сразу отправимся дальше. А сегодня нам предстоит горячий ужин и небольшой отдых.

— Это приятно. Никакой качки, — улыбнулась я.

Эйрик помог мне встать. Голова сильно закружилась и я, чтобы не упасть, крепко схватила его за руку. Молодой мужчина с готовностью подхватил меня.

— Ты, наверно, ещё отдохни, — предложил Эйрик.

— Нет, спасибо, — я отрицательно покачала головой, — Я тоже могу вам пригодиться.

— Хорошо, я отведу тебя к Хареку, он обрадуется, узнав, что ты пришла в сознание.

— Почему? — я понятия не имела кто такой этот Харек.

— Потому что Дагон заставил его стряпать нам вместо тебя, — смеясь, ответил Эйрик. — А он этого не умеет и не любит, как каждый нормальный мужчина.

— Тогда пойдем спасать Харека, — мы прошли к костру, Эйрик ушел распорядиться, чтобы мне принесли мясо для жарки, поленья и подготовили вертел, когда я увидела Алкея. Он спешил ко мне с улыбкой на губах.

— Ты очнулась! Как голова? — первым делом спросил он.

— Вроде нормально, — я села на большой валун, дожидаясь мужчин. Они уже заканчивали свежевать мясо, — Только сильно болит.

— Нам сильно повезло, что мы пережили этот шторм. Наверное, боги помогли.

Я кивнула, соглашаясь.

— Думаю, через день мы уже снова будем в море, — сказал подошедший Эйрик. Дерево под мачту уже срубили и приволокли. До ночи будем работать, чтобы поскорее отплыть. Нашим людям уже не терпится попасть поскорее домой к своим семьям.

— А у тебя есть семья? — спросила я.

— Конечно. Мать и сестра, это кроме Дагона. Когда мы приплывем домой, я тебя познакомлю с ними. Ты им понравишься, — улыбнулся Эйрик. Несколько секунд он смотрел на меня, потом улыбнулся чему-то такому, известному только ему и кивнув мне, отошел.

Он отправился к кораблю, а я занялась готовкой. Старик лекарь приправил к мясу какие-то сушеные травы и корешки, и мы оставили его немного настояться. Голова у меня постепенно стала проходить. Я присела на уже облюбованный мной ранее камень и огляделась. Воздух был холоднее, чем у меня дома. Весь берег был занесен снегом, а деревья ещё стояли в белых шубах, пригнув свои ветви к земле. Весна здесь придет позднее. А там, куда мы отправляемся, ещё царит зима. Я слышала, что земли северных воинов не гостеприимны и не так плодородны, как те, на которых мне повезло родиться. Что там холодные зимы и каменные почвы. А народ вспыльчив и воинственен. Что там ещё живут сказочные создания, которых почти невозможно увидеть здесь. Огромные ледяные великаны, волшебный медведь Брогодан, который предвещает особенно холодные зимы. А ещё я знала, что там обитают Боги и что они часто посещают людей. Наши боги были не такими. Мы только знали, что они есть, но никогда они не спускались из своей обители к нам смертным. И уж точно я никогда не встречала полубогов, таких, как Дагон. Хотя, может, старый Алкей ошибается, и северный вождь простой смертный, а его родство с богами легенда, придуманная для устрашения других народов? Я этого не знала, но понимала только одно, в этом мире слишком много тайн и возможно все, особенно если в это верить.

 

ГЛАВА 3

Густой молочный туман окутывал берег, к которому медленно приближался наш корабль. Я стояла на палубе одетая в теплые зимние шкуры поверх шерстяного платья и отчаянно всматривалась в плотную завесу, скрывающую от нас близкий берег. Кормчий Единорога Бранд прекрасно знал этот путь, но все равно не торопил сидящих на веслах воинов. Мы продвигались очень медленно, казалось, прошла вечность, прежде чем на воду спустили лодку. Эйрик, и один из воинов по имени Альв, спрыгнули в неё и через несколько секунд растаяли в тумане. К моему удивлению не раздалось ни единого всплеска, когда лодка отошла от борта ладьи. Я заметила, что оба были вооружены. Эйрик мечом, а Альв, как самый меткий стрелок в отряде, крепким луком. Гребцы вытащили весла из воды. Через некоторое время молочную белизну тумана прорезала яркая огненная вспышка, за ней ещё одна. Это Альв пускал в небо зажженные стрелы, чтобы мы смогли разглядеть сквозь плотный туман их свет.

— Все в порядке, — услышала я слова Дагона. Он стоял близко от меня, на расстоянии вытянутой руки, но я едва видела его.

Корабль двинулся вперед, словно сам торопился домой. Спустя некоторое время мы оказались на берегу. К моему удивлению, Дагон подхватил меня на руки, сам вынес меня с корабля и поставил на камни, укрывавшие естественный пляж. Я торопливо отстранилась от вождя, но он даже не взглянул на меня. Из густого тумана вынырнуло лицо Эйрика. Он довольно улыбался.

— Вот мы и дома, — сказал он и взяв меня за руку, повел за собой.

Мы поднимались по едва видимой узкой тропинке вверх очень долго. Цепочкой, один за одним. Подъем был очень крут, из чего я сделала вывод, что поселение находится на самой вершине. Вокруг нас поднимались скалы, высокие, острые, словно иглы. Когда мы оказались на верху, туман рассеялся, и мы вышли на широкое плато. Недалеко от того места, где заканчивалась тропа возвышались каменные дома. Я увидела маленького мальчика, загонявшего в хлев коз, а еще вдалеке стояли несколько женщин, изумленно глядевших на нас, когда одна из них, совсем юная, приблизительно моего возраста, сорвалась с места и со всех ног бросились к нам. В мгновенье ока, она повисла на шее Эйрика и радостно расцеловала его в щеки.

— Гуда! — радостно произнес Эйрик.

— Я словно почувствовала, что ты приплывешь сегодня! — она отстранилась и пристально рассматривала его лицо. Говорила она на общем языке, поэтому я её прекрасно понимала. Потом она подошла к Дагону и обняла его.

— С возвращением, брат, — только и сказала она.

— Идемте в дом, — Эйрик подхватил девушку под руку, и они поспешили вперед.

— Можете разойтись по домам, — скомандовал Дагон, обращаясь к своим людям, а вечером жду всех на пир.

Воины издали торжественный клич и вскинули вверх оружие. Мы с Алкеем поспешили за Дагоном, который в сопровождении четырех своих людей, пошел вслед за Эйриком.

Дом вождя был сложен из камня и был довольно прост, но вместителен. Это было длинное одноэтажное здание с высокими потолками и пристроенным к нему хлевом и конюшней. Внутри тоже было довольно скромно. Зал с несколькими столами, как у нас, комнаты темные, пол застлан сухой травой, отчего в помещении стоял приятный запах. Очевидно, в траву примешивали душицу и ещё какие-то пряные травы. Нам навстречу вышли люди. Они кланялись вождю, обнимали и шумно приветствовали его. Он улыбался, и я заметила, как улыбка меняла его лицо, словно бы это был совсем другой человек.

— Руд, это моя сестра Гуда, — представил девушку Эйрик, — А это Руд, наша гостья.

Гуда приблизилась и внимательно посмотрела на меня. Это была высокая крепкая девушка с точеной фигурой и толстыми светло каштановыми волосами, тяжелым узлом из кос закрепленными на голове. У неё были добрые серые глаза и чуть крупноватый рот.

— Я счастлива, приветствовать тебя в нашем доме, — она легко поклонилась мне, я улыбнулась в ответ.

— Гуда, распорядись на кухне, чтобы приготовили хороший ужин, — произнес Дагон, закончив с приветствиями, — Устроим вечером пир, по случаю счастливого возвращения домой. И как только развеется туман, отправь рабов на берег, пусть разгрузят трюмы и перенесут сюда нашу добычу.

Гуда склонила голову в знак повиновения.

— И ещё, устрой нашу гостью и её спутника, — добавил он.

— Конечно, — произнесла девушка сдержано. Мне показалось, или эти двое не очень ладили друг с другом.

— Пойдемте, — сказала она уже мне. Мы с Алкеем последовали за ней по длинному коридору и, наконец, пришли в небольшую комнату, очень уютно обставленную с двумя низкими кроватями и коврами на полу. Широкое окно было застеклено, вот уж чего я не ожидала здесь увидеть, так это стекла.

— Дагон лично привез их из Роддона, — пояснила Гуда, проследив взглядом за мной и увидев мой интерес к застекленным окнам. Он говорит, что бычий пузырь — это пережитки старых веков. Правда, они стоили ему бешеных денег.

Я села на кровать и устало откинулась назад. Алкей принялся перетряхивать свой мешок с засушенными травами, причитая, что они все отсырели от морского воздуха и возможно уже ни на что не годны.

— Отдыхайте, я зайду позже и приведу вам рабыню, она будет вам помогать. — Добавила Гуда и закрыла за собой двери.

Скинув плащ, я растянулась на кровати и только ту поняла, как устала за время этого путешествия, от этой качки и соленого морского воздуха, как соскучилась по теплу домашнего очага. Только я сомневалась, что дом Дагона когда-нибудь сможет стать мне родным.

Пир по случаю возвращения домой длился всю ночь. Воины пришли без доспехов, одетые только в меховых одеяния. Столы ломились от яств и питья. Нас с Алкеем, как гостей, посадили за один стол с вождем и его братом. Кроме Гуды и меня женщин за столом была только мать Эйрика, молчаливая, седовласая женщина. Нас посадили рядом с Гудой и мы слово за слово разговорились. Пока воины набивали животы жареными курами, мы вполне мило побеседовали с Эйриковой сестрой. Её было семнадцать, на год младше меня и она мечтала стать воином, как её брат, но мать противилась этому, хотя у них не было позором, если женщина воюет наравне с мужчинами. Воительницы были в почете. Гуда показалась мне немного вспыльчивой, но искренней и славной девушкой и она обожала своего брата Эйрика.

— Он лучший, — заявила она. Лицо её от выпитого вина раскраснелось. Щеки пылали. — Он научил меня сражаться, стрелять из лука, скакать на коне. И сам он храбрый воин.

Я кивала, соглашаясь.

— Он обещал, что когда-нибудь, когда я стану постарше, если я не изменю свое решение стать воительницей, то он уговорит мать отпустить меня с ним в поход, — закончила она.

— А Дагон? — неожиданно спросила я и посмотрела на вождя, сидевшего во главе стола. Я вздрогнула, увидев, что его взгляд устремлен на меня. Он легко мне улыбнулся, но я поспешила отвернуться.

— Дагон мой брат, — сказала Гуда, — Он лучший воин из всех, существовавших ранее…он равен Силасу, своему отцу в силе, ловкости и уме, но…

— Что? — я посмотрела на девушку. Вряд ли она бы рассказывала едва знакомому человеку то, что говорила мне. Или просто доверяла?

— За всей его веселостью и доблестью скрывается холодный расчетливый бог. Человеческого в нем мало, но это не его вина. Я думаю, если бы у Дагона были дети, он стал бы добрее, мягче, что ли.

— А у него никогда не было детей? — удивилась я, — За столько то лет!

— Не было, и вряд ли будут. Полубоги не могу иметь детей с простыми смертными женщинами. Только такая же, как он, женщина-полубог, смогла бы дать ему желанного наследника, но, увы, за всю свою жизнь он ещё ни разу такую не встретил. Хотя я знаю, он ее ищет и если Боги будут снисходительны к нему, то неприменно найдет.

— Я не знала, — произнесла я тихо.

— Да, ладно, — Гуда рассмеялась, — Зато он живет уже не одну сотню лет и его почти невозможно убить. Не так уж и плохо, как считаешь?

Я не успела ответить, как в зале наступила тишина, столь резкая и неожиданная, что на миг мне показалось, что я лишилась слуха. А потом в двери вошла рослая женщина преклонных лет, богато одетая, в сопровождении мужчины в черном плаще. Капюшон, наброшенный ему на голову, скрывал его лицо.

— Предсказательница! — послышались удивленные голоса.

Женщина оглядела присутствующих и поклонилась Дагону.

— Мой господин, я явилась на твой зов, — сказала она ему.

— Хорошо, — ответил вождь, — Ты догадываешься, почему я призвал тебя сегодня?

— Да.

Дагон встал и посмотрел на сопровождавшего женщину человека.

— А зачем ты здесь, отец? — спросил он холодно.

Раздался смех и мужчина мягким движением рук, откинул капюшон назад. Я не поверила своим глазам, предо мной был Бог. От мужчины исходило слабое сияние. Пронзительные глаза светились лукавством и хитростью.

— Мне просто стало скучно, — Силас сбросил свой плащ. Под ним оказались дорогие позолоченные доспехи. Отец и сын были похожи, хотя черты бога были более грубыми. Но в остальном все то же: крепкое тело, рост и гадостная улыбка с ямочками. Он был так же черноволос и по-своему красив.

— А тут у вас веселье, — продолжил Силас и бесцеремонно развалился на скамье напротив сына. Он обвел взглядом зал, на секунду его взгляд остановился на мне, и он удивленно приподнял бровь. Хотел что-то сказать, но промолчал.

— Будь как дома, Великий, — сказала Гуда, вставая из-за стола и кланяясь богу. Воины Дагона и даже старик лекарь последовали её примеру.

— А ты почему не воздашь мне почести? — спросил Силас, нагло уставившись на меня.

— Ты не мой бог, — ответила я, удивив сама себя.

— Глупо для простой служанки дерзить богу, — возразил он. — Ну, да ладно. Я сегодня добрый.

Силас посмотрел на сына, жестом приказав всем сесть.

— Надеюсь, я не помешаю? — спросил он. — Очень уж хочется послушать, что сегодня тебе предскажет Зендра.

— Оставайся, если хочешь, — равнодушно ответил Дагон.

Силасу подали чашу с пивом, он с удовольствием пригубил и совсем не по-божественному крякнул. Я усмехнулась.

Тем временем Зендра вышла на середину зала и оказалась перед столом Дагона. Воины умолкли. Лица присутствующих обратились к предсказательнице. В молодости это была красивая женщина с роскошными черными косами, в которых и теперь едва проблескивала седина. Кожа её была белой, словно снег, а глаза синие, как море. На вид ей можно было дать и сорок и пятьдесят лет…без определенного возраста, подумалось мне. Одета достаточно богато и, очевидно, пользовалась уважением соплеменников.

Зендра поклонилась ещё раз вождю, затем обвела взглядом присутствующих и, наконец, проговорила:

— Что хочет знать Великий Северный король? — у неё был мягкий шелестящий голос, так ветер несет по земле опавшие листья, — Будет ли победоносным и удачным твоё следующее путешествие, или насколько благосклонны Боги к твоей личной жизни?

— Скажи, что видишь, — сказал Дагон.

Зендра закрыла глаза и начала медленно раскачиваться. Её губы беззвучно шевелились, словно творя какую-то молитву. Это продолжалось несколько минут, во время которых в зале царила полная тишина. Все неотрывно смотрели на Зендру. Я бросила взгляд на Силаса. Он сидел улыбаясь так, словно его забавляло все происходящее, но ничем не мешал ритуалу, проводимому женщиной. Наконец, Зендра замерла и, широко распахнув глаза заговорила:

— Радуйся, вождь! Твой следующий поход увенчается успехом. Много добычи привезешь ты, много врагов повергнешь в ужас и трепет. И дом твой будет в целости и сохранности. И будет исполнено то, о чем ты так мечтаешь, ты уже сделал первый шаг к осуществлению того, что всегда считал несбыточным, — тут она замолчала и взгляд её, устремленный на Дагона, потемнел, — Но радость твоя будет недолгой. Время, отведенное тебе на земле, заканчивается. И ты покинешь нас, едва успев насладится счастьем. И тело твоё так и останется непогребенным. Я сказала!

Она опустила глаза. Я посмотрела на Дагона. Он помрачнел. В зале царила тишина, веселье, царившее ранее, словно рукой сняло. Зендра поклонилась Дагону и развернувшись, ушла.

— Да… — протянул Силас, первым нарушив молчание, — Что-то не весело тут стало у вас. — Он встал. — Я, наверное, пойду?! В Храме Богов меня уже заждались совсем.

Он резко взмахнул руками и исчез. Я от удивления разинула было рот, но вовремя опомнилась. Гуда потянула меня за рукав и взглядом показала на дверь. Я покачала головой. Уходить не хотелось, да и не вежливо это было теперь. Дагон улыбнулся.

— Ну вот, хоть Силаса спровадили, — сказал он. — Я не понимаю, почему все грустят? Что такого сказала Зендра? Разве, отправляясь в путь, мы не знаем, что не все из нас вернутся живыми? Я не знаю, сколько мне осталось, но уж грустить о том, чего не избежать, я точно не собираюсь. Да и пожил я на свете дольше всех вас.

Дагон махнул рукой.

— Музыку! — рявкнул он. — Я хочу танцевать!

В тот же миг ожили музыканты, полился веселый мотивчик, столы растащили в стороны, освобождая пространство, король подошел ко мне и под удивленным взглядом своей сестры, протянул руку.

— Не откажешь? — спросил он. В его глазах мелькнули смешные искорки и я, удивив саму себя, ответила — Да.

Я вложила свои пальцы в его раскрытую ладонь, ощутив мягкое тепло, которое словно окутало меня от этого простого прикосновения. Дагон взглянул мне в глаза, насмешливо и одновременно притянул к своей груди. Краска бросилась мне в лицо. А он потянул меня на середину зала.

Это был самый веселый день в моей жизни, мы танцевали, пили, ели, опять танцевали. Я изрядно выпила вина и чувствовала себя до невозможности расслабленной и такой легкой. Когда меня подхватил и закружил в танце Эйрик, я рассмеялась и обхватила его за плечи. Он смотрел мне в глаза и так маняще улыбался, что мне казалось, словно я самая желанная женщина в мире. Как вдруг, чьи-то сильные руки выхватили меня из круга танцующих, и понесли прочь из зала. Я попыталась вырваться, но тщетно. Наконец, мы вышли из дома, то уже во дворе я рассмотрела лицо моего похитителя.

— Дагон? — удивилась я.

Он опустил меня на землю и вдруг посмотрел такими голодными глазами, что я невольно отступила назад. За спиной оказалась стена. На улице было довольно холодно, но мое, разгоряченное вином и танцами тело горело, словно в огне. Дагон приблизился ко мне, и я почувствовала жар его тела даже сквозь плотную ткань платья. Он поднял руку и нежно погладил моё лицо. По телу пробежала приятная истома. Я замерла в ожидании. Я знала, что он сейчас меня поцелует, но не понимала, зачем ему это, но почему-то хотела почувствовать вкус его губ. И он меня поцеловал, прижавшись ко мне с такой силой, что буквально вдавил меня в стену. Его рука жадно сжимала мой затылок, а губы впились в мои с неожиданной страстью. Я испугалась и попыталась его оттолкнуть, но он был слишком силен, и я мучительно застонала, признавая свой поражение, подняла руки, обхватив его за шею, еще сильнее, если только такое было возможно, прижимаясь к его телу, чувствуя его крепость и силу. Но когда руки вождя коснулись моей, обтянутой тканью платья груди, я опомнившись в испуге вскрикнула. Дагон резко отстранился. Я, тяжело дыша, уставилась на него, не зная, радоваться ли мне тому, что он отпустил меня или напротив, расстроится?

— Жалеешь, что я не Эйрик? — спросил он, тяжело дыша.

Я покачала головой. Меньше всего в этот момент я думала об Эйрике, но возражать не стала.

— Уходи, — сказал он вдруг и отвернулся.

Я не заставила себя просить дважды и опрометью бросилась назад в дом. У порога столкнулась с Эйриком. Он выглядел не на шутку встревоженным.

— Все в порядке? — спросил он, бросая взгляд мне за спину, где в свете чадящего факела стоял его брат. Я кивнула. Эйрик обнял меня за плечи и отвел обратно в зал. Усадив на скамью, он налил мне вина и заставил выпить. Произошедшее отрезвило меня. Тело била мелкая дрожь. Мысли спутанным роем вились в голове. Я не могла понять, что заставило Дагона поцеловать меня. Мое тело еще жалобно ныло, после жгучих ласк вождя.

— Дагон тебя обидел? — спросил Эйрик. Я удивилась, впервые он назвал его при мне не братец, а по имени.

— Нет, — ответила я, — Все хорошо.

— Я видел, как он унес тебя, — сказал он. — Я поспешил за вами и стоял у дверей. Он ведь поцеловал тебя? Если бы ты закричала…

— Все в порядке, он ничем меня не обидел, — сказала я, взглядом обведя зал, где все ещё продолжали веселиться, и встретилась глазами с Гудой. Она поняла мой взгляд и поспешила ко мне. Удивительно, как быстро мы с этой девушкой нашли общий язык и понимание, пронеслось в моей голове.

— Кажется, я немного перебрала, — сказала я девушке.

Гуда улыбнулась мне.

— Давай я провожу тебя в комнату, — предложила она. Я согласилась и, попрощавшись с Эйриком, поспешила за девушкой прочь из зала. Выходя, я не заметила, как вернулся Дагон и каким задумчивым взглядом одарил он меня.

 

ГЛАВА 4

Утром меня разбудил громкий стук в двери. Я сонно проморгалась и встала. Алкея уже не было. Старик познакомился с местной знахаркой и теперь целыми днями пропадал у неё дома, обмениваясь опытом.

— Руд, открывай, — произнес настойчивый женский голос за дверью.

— Открыто, — ответила я, откидывая одеяло и садясь на постели. В комнату вошла Гуда. В руках у неё была целая охапка платьев всевозможных цветов и фасонов. Она сбросила все это на кровать возле меня и произнесла:

— Вот, выбери себе несколько. Если что-то из понравившегося будет велико, тебе перешьют. Я так поняла, что у тебя совсем нет приличной одежды.

— Спасибо, — сказала я.

Гуда села на постель Алкея и по-мужски, вытянула ноги. На ней были кожаные штаны и длинная рубаха, перехваченная на талии перевязью с внушительного вида мечом в дорогих узорчатых ножнах.

— Штаны я тебе там тоже подобрала, — добавила девушка заметив, как пристально я рассматриваю её наряд. — И рубашку.

— Зачем? — удивилась я.

— Позже узнаешь, — улыбнулась Гуда. — А сейчас одевайся, умывайся…желательно по — быстрее. Я буду ждать тебя в зале. Позавтракаем, и я покажу тебе наше поселение.

Я кивнула, соглашаясь. Гуда ушла. Я встала и, быстро заправив кровать, перебрала платья, отложив несколько. Взяла в руки штаны. Очевидно, пошиты на мальчика-подростка, — подумалось мне. Платья я отложила в сторону и натянула штаны. Они пришлись впору. Недолго думая, одела рубаху, сапоги и на плечи набросила меховую безрукавку. Что ж, чужие обычаи надо уважать, как и чужих Богов. Если здесь женщинам разрешено носить мужскую одежду, то почему бы и мне не носить её? Тем более, она намного удобнее и теплее платья.

Рабыня, присланная Гудой, высокая молодая женщина с темными волосами, принесла мне горячую воду.

— Как тебя зовут? — спросила я, умываясь.

— Кордел, госпожа, — ответила женщина.

— Спасибо за воду, Кордел, — произнесла я. — А мое имя Руд.

— Меня приставили к вам, — негромко проговорила Кордел, — Теперь я ваша собственность.

— Мне не нужны слуги, — я заплела свои волосы в косу и перебросила её на спину.

— Но…

— Я привыкла сама себя обслуживать, — я ласково прикоснулась к руке рабыни, — Не обижайся.

— Как прикажете, госпожа, — Кордел забрала таз с водой и полотенце и вышла. Мне стало неловко. Я решила поговорить об этом с Гудой, чтобы с рабыней ничего, не дай Бог, не сделали. Конечно, сестра Эйрика совсем не походила на тирана, жестоко обращающегося с рабами, но, всё-таки, не хотелось причинить своим незнанием здешних законов кому-то вред.

Я вышла из комнаты и поспешила в зал, где меня дожидалась Гуда. События прошедшей ночи всплыли в моей памяти, и я невольно покраснела, вспомнив поцелуй Дагона. Мне было и стыдно и приятно вспоминать об этом. Не то, чтобы он мне не нравился…скорее наоборот, но красота Дагона была жестокой, как и он сам. Я сравнила его с Эйриком, в пользу последнего. Если бы у меня был жених или любимый человек, я бы хотела, чтобы он походил только на брата короля.

Войдя в зал, я увидела Гуду, одиноко сидящую за столом. Увидев меня, она радостно улыбнулась.

— Слава Богам, ты быстро, — сказала она, когда я села рядом. Гуда пододвинула мне миску с горячей кашей и продолжила, — Я не люблю непунктуальных людей.

— Я привыкла быстро одеваться, — сказала я, — Я ведь не была госпожой, и времени понежиться в постели у меня никогда не было.

— Я знаю, что ты была служанкой, — сказала Гуда, — Но у нас все здесь будет для тебя иначе. Мне брат рассказал и то, как вы встретились, да и многое другое. Ну, ты ешь, давай, а то вон какая тощая, одни кожа, да кости. После поговорим. У нас с тобой на это ещё масса времени.

Мы позавтракали в молчании. Потом Гуда вывела меня из дома. День был солнечный. Тумана, как не бывало, и я по-новому увидела поселение северян. Оно было довольно велико. Дома все сплошь каменные, одноэтажные. Дом вождя более массивный и построен был на совесть. Во всех окнах стекла и крепкие деревянные ставни, закрывающиеся снаружи. Хлев, кузница, посреди двора каменный колодец, перед домами разбиты маленькие огородики. Поселение обнесено высокими станами из заостренных бревен. Со стороны моря наверх к нему петляет такая узкая тропа, окруженная скалами, что даже один воин сможет её удерживать в случае нападения. Я вспомнила, как мы поднимались по ней в тумане, и благодарила небо за то, что не видела этого подъема. Казалось, сама природа проложила среди высоко поднимавшихся острых скал узкую тропу, петлявшую из стороны в сторону. Опасная тропа, лучшая защита от тех, кому вздумается напасть с моря.

Потом Гуда повела меня к воротам, выходившим к лесу. Стражники, стоявшие на посту, поклонились и пропустили нас. Гуда хитро мне улыбнулась и сказала:

— Сейчас я отведу тебя в одно красивое место. Тебе там понравится.

Мы прошли по дороге несколько метров, когда Гуда неожиданно свернула на узкую тропинку в лес. Я последовала за ней, поднырнув под густые ветви ели. Деревья, обступили нас со всех сторон, величественные великаны с вечнозелеными кронами, сквозь которые едва пробивался свет. Мы шли довольно долго. Тропинка была заросшая, по ней явно мало ходили, когда неожиданно лес закончился, и мы оказались на вершине скалы. Мимо пролетела с громкими криками белоснежная чайка. Гуда повернулась ко мне.

— Это моё тайное место, — сказала она, — Я часто сюда, чтобы подумать, помечтать, или просто, когда хочу, чтобы меня никто не тревожил. Сюда мало кто ходит, но с вершины открывается просто поразительный вид на море.

Мы подошли к краю скалы и сели рядом, свесив вниз ноги. Мне было немного не по себе от высоты, а Гуда чувствовала себя вполне свободно. Она весело болтала ногами и улыбалась.

Прямо под нами бушевало море. Острые иглы скал у подножья скалы походили на зубы хищника, волны с яростью набрасывались на них и с ревом растекались и, возвращаясь назад, вновь набирались сил, чтобы с удвоенной яростью обрушится н скалы снова. Ветер теребил пряди моих волос, я поежилась и посмотрела на Гуду. Она некоторое время молчала, потом повернулась ко мне и заговорила:

— Вчера я видела, как тебя унес Дагон.

— Между нами ничего не было, — покраснев, проговорила я.

— Это, конечно, не моё дело, — продолжила Гуда, — Но Дагон очень опасный человек, уж поверь мне, я знаю его всю свою жизнь.

— Я тоже знаю это.

— Я вот почему завела этот разговор. Я думаю, что не только Дагон имеет на тебя виды. Дело в том, что вчера я стала невольной свидетельницей разговора между моим братом Эйриком и нашим вождем.

Я удивленно посмотрела на неё.

— А при чем здесь я?

— Очень даже причем. Они говорили о тебе. Эйрик сказал Дагону, чтобы тот не портил тебе жизнь и позволил самой выбирать, за кем следовать. Что тебе ничего не даст связь с ним, а вот он, Эйрик, напротив, может сделать тебя счастливой, так как может дать тебе то, чего никогда не даст Дагон — дом, семью, любовь.

— Что?

— Я тоже была удивлена, но теперь-то я поняла, что Эйрик к тебе не равнодушен. Он так об этом и сказал Дагону, что перед отплытием в очередной набег сделает тебе предложение. Он умолял Дагона не препятствовать этому. Больше я ничего не услышала. Я стояла под дверью в комнату вождя. Он подошел к двери, и я поспешила исчезнуть. И что ты мне теперь скажешь на это?

Я пожала плечами.

— А что я могу сказать? — спросила я, — Твой брат Эйрик никогда не высказывал даже намека на те чувства, которые ты ему приписываешь сейчас. Что может ожидать простая смертная служанка от двух лучших воинов вашего рода? Может они и говорили то, не обо мне!

— О тебе, если имя Руд, тебе хоть о чем-то говорит, — пошутила девушка.

Я замерла. Что все это могло означать?

— Даже, если все это правда, то чего ты хочешь от меня? — я посмотрела ей прямо в глаза.

— Ты нравишься мне, — честно ответила Гуда, — Я не хочу, что бы ты причинила боль моему брату. Если он тебе нравится, скажи мне. Или тебе пришелся по сердцу Дагон?

Я почувствовала, как с силой забилось моё сердце, когда она произнесла его имя. Тело охватил странный жар, щеки запылали. Я вспомнила его губы на своих так отчетливо, словно это произошло всего минуту назад.

— Мне нравится Эйрик, — сказала я, и я не лгала. Дагон привлекал меня, но сердце было против. Он жесток, — говорило оно. Он поиграет с тобой и выбросит, как растерзанную куклу. А вот Эйрик…Из него получится прекрасный муж и отец. Он надежный…конечно, если не вспоминать историю с Мареной, но в набегах мужчины и не такое совершали. Я не хотела его оправдывать, но это получилось само собой. Неужели я нравлюсь ему, пронеслось в голове. И ему и его великому брату?! Я была удивлена и напугана неожиданным открытием, но мне все никак не верилось в то, что это могло быть правдой.

— Ну, вот и замечательно, — расслабилась Гуда. — А я, честно говоря, побаивалась, что тебе больше по душе пришелся наш божественный родственник. Когда вы вчера с ним вышли во время празднования, Эйрик едва сдерживался, чтобы не бросится следом. Я ему сказала, что если он тебе нравится, то Дагон никогда не сможет перейти ему дорогу. С первой минуты, как я тебя увидела, я поняла, что ты честная, трудолюбивая девочка. Я буду рада назвать тебя сестрой, — закончила она.

Мы ещё недолго посидели в молчании на вершине утеса. Гуда смотрела на море, я думала о том, что судьба сыграла со мной забавную шутку, столкнув с этими людьми. Почему-то я не испытывала радости при мысли о том, что Эйрик хочет сделать меня своей женой. Возможно, я внутренне ещё не была готова выйти замуж. Мысли браке никогда раньше не посещали меня, так как будучи служанкой, да к тому же безродной, не знавшей даже имени своего отца, я почти не имела шансов выйти замуж, тем более за такого воина, как Эйрик. По идее, я сейчас должна была в душе ликовать и петь, но ничего такого за собой не заметила. Просто приятно было осознавать, что ты кому-то небезразлична.

— А если бы Дагон захотел связать с тобой свою жизнь? — мелькнула в голове дерзкая мысль, но я тут же прогнала её прочь. Он бессмертный, я постарею и умру, а он будет все такой же молодой и полный сил…Ему нужна жена, подобная ему. Только полубогиня сможет дать ему наследника и заслуженное счастье, а я увы, таковой не являлась.

— Но он ведь поцеловал тебя! — что-то внутри меня продолжало настаивать на своем. Я грубо отмела все мысли. — Выпил лишнего, вот и позволил себе слабость в объятьях смертной служанки, — сказала я сама себе. Я слишком много думаю о нём. Он мне не нравится, он жесток, холоден, расчетлив, но почему такие мысли будоражат моё воображение? Почему я таю только при одном воспоминании о его губах?

Мои размышления прервала Гуда.

— Пойдем, — сказала она вставая.

Я кивнула.

Возвращались мы по той же тропинке. Гуда напевала какую-то несложную мелодию. Настроение у неё было явно преотличное. У ворот она остановилась и посмотрела на меня.

— Только не рассказывай Эйрику о нашем разговоре, — попросила девушка.

— Почему? — спросила я.

— Так будет лучше, поверь, — она загадочно мне улыбнулась и мы вошли в поселок.

 

ГЛАВА 5

Прошло три недели. За это время мало что произошло интересного со мной. Единственное важное событие — Гуда начала обучать меня воинскому искусству, объяснив это тем, что все женщины их рода должны уметь постоять за себя в трудную минуту. Я жила с ними, значит, я была одной из них, и просто необходимо было мне научиться держать в руках оружие. Будучи девушкой физически очень слабой, я не смогла поднять ни один предложенный мне меч. Тогда обратились к кузнецу, и тот выковал специально для меня тонкий клинок, причем сталь ему дал Алкей. Я не знаю, где он взял её, но сам кузнец был в восторге от того что получилось. Тонкий клинок, прочный и острый, словно жало. А главное, он был достаточно легким для меня.

С Эйриком мы виделись не часто. Он с утра до ночи упражнялся во дворе с Дагоном, или натаскивал менее опытных воинов. Меня он словно избегал. Но я даже была этому рада. Через несколько дней воины собирались отплыть, в этот раз на торговлю в южные страны. Гуда говорила, что до середины осени ждать их возвращения не стоило. Она все силы бросила на обучение меня борьбы на мечах. Честно говоря, она была потрясающим бойцом. Ловкая, грациозная и сильная. В сравнении с ней я была жалкой неумехой, но девушка подбадривала меня и была мной довольна. Она гоняла меня целыми сутками, и иногда мне казалось, что меня готовят в воины. Мне это не нравилось, но обижать Гуду не хотелось, она ведь прилагала столько усилий, чтобы научить меня хоть малейшим навыкам боя. Зато у меня отлично получалось метать ножи. Почти с первого раза я попала в Яблочко. Гуда одобрительно похлопала по плечу, жест, явно позаимствованный у братьев.

Часто мы занимались во дворе и иногда на нас приходили поглазеть детвора. Иногда приходили и воины Дагона. Они посмеивались и добродушно подбадривали меня громкими криками. Но ни разу не пришли, ни Эйрик, ни его брат. И я была только рада этому. Почему-то не хотелось показаться им слабой.

За день до отплытия воинов к берегу причалил военный корабль с ярко-синими парусами. На берег сошли неизвестные мне люди, одетые в меховые куртки. Они поднялись по тропе к селению. Мы с Гудой увидели их, когда занимались в том тайном месте, где впервые состоялся наш первый серьезный разговор по душам. Мы теперь бывали здесь часто, так как Гуда не любила, когда за нашими занятиями следили. Здесь было довольно просторно, и мы фехтовали, когда она первая увидела корабль.

— На сегодня всё, — порадовала она меня. — Кажется, к нам приплыли гости!

Мы поспешили в поселение и были одними из первых, кто встретил вновь прибывших. Это были высокие, сильные воины. Лица у них были заросшими, волосы, длинные и густые заплетены в косы, спадавшие у каждого ниже талии. У их вождя, а он явно отличался и статью и суровым взглядом, на плечах лежала медвежья шкура, а на голове он носил рогатый шлем. Воинов встречал сам Дагон. Вожди обнялись.

— Приветствую тебя на нашей земле, Урбан, — сказал он.

— Ты опять собираешься в поход? Я видел, три твои корабля полностью готовы к плаванью, и ждут тебя на берегу, — вождь снял шлем и по его плечам рассыпались густые рыжие волосы. Глаза его были ярко-голубые, как паруса на его корабле. Я стояла в толпе позади Дагона и, приподнявшись на цыпочки, рассматривала прибывших. Урбан был мне симпатичен. Лет ему было под сорок. Мужественное лицо, крупные черты, белоснежные зубы.

— Мы отплываем завтра, — продолжил Дагон, — В южные земли, торговать. Поэтому, мы ещё вполне успеем попировать сегодня, друг мой. Давай пройдем в дом, людей твоих устроят.

Они прошли мимо нас с Гудой. Урбан, заметив девушку, кивнул ей, она ответила улыбкой. Щеки её зарумянились, и я почувствовала, что Гуда явно симпатизирует рыжеволосому воину, причем, взаимно. Между ними двумя явно что-то было.

Когда все вошли в дом, я отправилась в нашу с Алкеем комнату. Гуда, будучи хозяйкой, пошла распорядится об ужине. На вечер в доме будет много гостей, — подумала я устало. Целое утро мы упражнялись, и я устало прилегла на кровать. Алкея в доме не было и я, набросив на себя одеяло, мгновенно уснула. Сколько я спала, не знаю. Разбудил меня Алкей. Он потряс меня за плечо. Я сонно открыла глаза.

— Вставай, проспишь все, соня, — сказал старик с улыбкой, — Пора на пир. Гуда уже заходила и спрашивала о тебе, и она была очень удивлена, узнав, что ты спишь.

— Сама не знаю, как это я столько проспала, — сказала я, зевая, — Вроде бы прилегла на минуту…

— Не понимаю, зачем женщинам эти драки, — сказал Алкей, — Лучше бы ты изготовлением зелий заинтересовалась. Я бы показал тебе, что и как…

— Не хочу обидеть Гуду, — ответила я, — Она так старается, чтобы я научилась навыкам защиты.

— Да, только сравни себя и её! — старик сел на кровать, дожидаясь, пока я приведу себя в порядок, — Она здоровенная, в доспех оденешь и от мужика не отличишь. И силища в ней не женская, а ты как пичуга, ни роста, ни мускулатуры! Вон и мечик тебе сделали, как ножик у Дагона.

— Кстати, где ты сталь на меч взял? — спросила я, — Местный кузнец был в полном восторге и сказал, что подобной стали за всю жизнь не видел.

— Узнаешь, когда время придет, — последовал уклончивый ответ. — Идем, что ли?

— Идем, — вздохнула я.

В зале уже царило веселье. Во главе стола восседал Дагон, по правую и левую руку заняли места Эйрик и Урбан. Рядом с ними сидела Гуда. Увидев нас с Алкеем, она махнула рукой, подзывая подойти. Урбан посмотрел на меня с интересом, Эйрик с улыбкой, а Дагон только сухо кивнул, что меня вполне устраивало.

— Это наши гости, — сказала Гуда Урбану, — Руд и лекарь Алкей.

Урбан вежливо поклонился.

— Садитесь, — Гуда потянула меня за руку и усадила рядом с собой. Алкей сел напротив. После обмена любезностями, вожди продолжили разговор. Я старалась не слушать их беседу, но Гуда была на удивление тиха и молчалива. Я заметила взгляды, которые Урбан иногда бросал в её сторону, и убедилась, что моя догадка не была беспочвенной. Эти двое нравились друг другу, хотя Урбан был намного старше её, по взгляду Эйрика я поняла, что этот союз уже одобрен и предложения ждут не сегодня-завтра. Возможно, это и была причина, по которой пожаловал рыжебородый воин.

Разговоры велись об оружии, о ценах на товары и рабов. После следовали пожелания удачного ветра Дагону и его людям, вино лилось рекой. Пиво рабыни черпали прямо из огромных бочек, стоявших посреди зала. Я быстро наелась и теперь потягивала вино, осматриваясь по сторонам. Когда Эйрик перегнулся через стол и, глядя мне прямо в глаза, произнес:

— Выйдем?

Я от неожиданности отшатнулась и посмотрела на Гуду. Та радостно мне кивнула, мол, соглашайся, выходи, может, что интересное услышишь. Я встала из-за стола и неосознанно бросила взгляд на Дагона. Он как-то мрачно посмотрел на меня и быстро отвернулся к Урбану, продолжив разговор. Промедлив с секунду, я направилась к двери, вслед за Эйриком. Мы вышли в коридор, и он закрыл за мной двери.

— Что случилось? — спросила я, хотя уже догадывалась, какой будет ответ.

— Завтра я уезжаю, — начал Эйрик, — Я хотел тебя спросить, ты дождешься меня? Могу ли я на это надеяться?

— Я пока не собираюсь никуда отсюда уезжать, — ответила я, — До моего дома, откуда вы меня увезли, далеко, да и честно говоря, пока меня туда совершенно не тянет.

— Я не это имел в виду, — проговорил он. — Я попросил у Дагона, как у главы семьи, разрешения жениться на тебе и он его дал, с условием, что ты сама этого хочешь. А ты хочешь… — он медлил, а потом выпалил, — Стать моей женой?! — наконец, произнес он.

Я почувствовала, как с силой забилось моё сердце. Значит, Гуда была права, когда говорила о том, что я интересна ее брату. Эйрик нравился мне, сильно нравился, но выходить за него замуж? Мне так не хотелось обижать его отказом, но и сказать «Да» я пока не могла.

— Я скажу тебе одно, — ответила я, — Ты вернись целый и невредимый и тогда задашь мне этот вопрос ещё раз и я дам тебе ответ.

Эйрик непонимающе посмотрел на меня, потом видно что-то сообразил и радостно заулыбался.

— Это значит — да? — спросил он.

— Ты вернись, тогда и узнаешь, — я ласково прикоснулась к его щеке рукой. Он схватил её своими сильными пальцами и поцеловал. Я удивилась его сдержанности, такой неудержимый и такой стеснительный со мной… Мне стало стыдно от-того, что я не чувствую того трепета, который в данный момент, испытывал этот могучий, прекрасный мужчина. Наконец, он выпустил мою руку и посмотрел мне в глаза.

— Значит, я вернусь. Если ты меня будешь ждать, со мной ничего не случится.

Я согласно кивнула.

— Давай вернемся в зал, — предложила я.

— Конечно, — он взял меня за руку и так мы вошли внутрь. Первым делом я увидела, как радостно зажглись глаза Гуды при виде нас идущих рука в руку к столу. Потом взгляд метнулся к Алкею, старик сразу все понял и всем своим видом выражал одобрение случившемуся. Во взгляде Урбана скользнуло удивление и интерес. Дагон на нас даже не посмотрел.

Я села на свое место, возле Гуды. Та нашла под столом мою руку и крепко её сжала.

— Я знала! — только и сказала она.

Весь оставшийся вечер Эйрик не сводил с меня влюбленных глаз. Мне было неловко под его взглядом, но я старалась не показать этого и отвечала на его улыбки такими же улыбками. Завтра он уплывал в очередное опасное путешествие, и мне так хотелось, чтобы он вернулся здоровым, и если я могла стать стимулом для этого, то вполне могла и потерпеть один вечер. О том, что будет дальше, думать пока не хотелось. В конце — концов, я ему не давала своего согласия, а только пообещала поговорить обо всем подробно, когда он вернется. Когда закончилось веселье, я буквально бегом бросилась в комнату и упала на кровать. Алкей пришел следом, но видя моё подавленное состояние, не стал ничего говорить.

Всю ночь я не спала, а только думала о Эйрике, о своих чувствах к нему. Было ли это не просто симпатией? Я не была уверена, что когда он вернется, смогу сказать да. Понимала, что это глупо. Возможно, это мой единственный шанс заполучить такого мужа. Чем плох? И красив, и богат, и не глуп. А я? Бывшая служанка, увезенная из дома против собственной воли. Здесь я могла бы стать госпожой. У Дагона вряд ли будет жена и дети. А у нас с Эйриком может быть все! Гуда, как я понимала, скоро выйдет замуж и уедет к Урбану. Я стану полноправной хозяйкой этого дома, этих людей, этих земель. Чего ещё желать? Судьба еще никогда не была более благосклонна ко мне, чем теперь. Я долго ворочалась и думала, думала, думала. Коварное сердце нет, нет, да подбрасывала гаденькие мыслишки о Дагоне. О том поцелуе, от которого затрепетало тело, и запела душа. Но я отчаянно гнала эти мысли прочь, как и образ полубога. Уснуть удалось только на рассвете. Через час меня подняла Гуда. Корабли Дагона должны были вскорости отплыть, и она хотела, чтобы я провела Эйрика. Я с трудом встала, оделась потеплее и поплелась за Гудой и женами воинов, уходящих в плаванье, по узкой тропе к берегу. Спуск дался мне легче, чем подъем. Холодный утренний воздух быстро прогнал остатки сна.

— Урбан сделал мне предложение, — сказала Гуда мне тихо, когда мы спускались к берегу, — Сейчас он отплывает домой. А когда вернутся братья, мы сыграем свадьбу.

— Я так рада за тебя, — искренне сказала я, — Он любит тебя, я сразу это заметила, как только увидела, как вы смотрите друг на друга.

— Так же как и вы с Эйриком, — произнесла девушка, — Он все мне рассказал о вашем вчерашнем разговоре. Теперь ты будешь мне, как сестра.

Я внутренне застонала. Эйрик явно меня не так понял. Вниз мы спустились в молчании.

Корабли мягко покачивались на волнах. Рассветное солнце залило золотом водяную гладь. На берег набегали тихие волны. Даже крики чаек не звучали в вышине. Воины прощались с женами и детьми. Гуда прильнула к груди рыжебородого. Я стояла возле Эйрика и улыбалась как-то глупо и жалко, совсем не похожая на влюбленную женщину. Но он словно не видел этого или просто не желал видеть, приписывая мое отчуждение скромности и стыдливости.

— Я скоро вернусь, — обещал он. Нежно поцеловал меня в губы и по веслам, спущенным на берег, легко взбежал на борт. Я помахала ему рукой и огляделась, ища взглядом Дагона. Я увидела его, стоящего на носу корабля и глядящего в сторону моря, туда, где сливались у горизонта небо и синий водяной простор. Его черные волосы шевелил ветер. Лицо было спокойно и величественно.

— Дагон, — мысленно позвала я, не в силах оторвать от него взгляд. Словно услышав мои слова, он обернулся и увидел меня. Моя душа потянулась к нему и на миг, мне показалось, что я слышу его голос, прошептавший моё имя.

 

ГЛАВА 6

Лето выдалось жаркое и сухое. Дождей уже не было больше месяца. Деревья начали засыхать и сбрасывать листву. Ручьи обмелели, травы желтые и сухие рассыпались под моими ногами. Я шла вдоль дороги, лентой уходящей вглубь леса. Рядом, опираясь на деревянный посох, шагал Алкей. Мы направлялись в ближайшую деревню, находящуюся под покровительством Дагона. Заболела дочь местного старосты и Алкей, будучи лекарем, вызвался помочь. Я отправилась с ним, скорее от скуки, чем по делу. Гуда совершенно меня баловала с тех пор, как Эйрик сделал мне предложение. Я целыми днями бездельничала. Приветствовались только тренировки, обучение верховой езде и прочие, отнюдь не женские занятия. Но сегодня Гуда была занята, и все тренировки пришлось отложить, чему я была безумна рада. Чтобы хоть как-то развлечься, я отправилась с лекарем в деревню, в которой ещё ни разу не была. Далеко за пределы поселения я не выходила. Лес тянулся на протяжении нескольких километров, потом закончился так резко, что я даже удивилась. Моему взгляду открылось широкое поле, засаженное пшеницей, увы, сухой, как и травы. Одинокое пугало сиротливо взирало на нас из-под полы широкополой шляпы. Ни одной птицы поблизости не наблюдалось. Вдалеке показались первые дома, окруженные деревянным забором. Я разглядела фигурки людей.

— Скоро будем на месте, — сказал Алкей. Он остановился на несколько минут и перевел дыхание. Долгая ходьба давалась ему непросто.

— Когда придем, в дом, где больная, не заходи, — предупредил меня старик. — Если там будет что-то серьезное, я помашу тебе в окно, пойдешь обратно. Меня ждать не надо, поняла?

— Поняла, — сказала я, — Ты думаешь, что это заразная болезнь?

— Судя по тем симптомам, которые мне описал посланник, это очень нехорошая болезнь и при неаккуратном лечении может распространиться. Скорее всего, больную и всех, кто с ней общался, придется изолировать на некоторое время, чтобы знать, не заразились ли они.

— Будем надеяться, что ничего подобного не случится. А если болезнь не заразная, то мы останемся в деревне?

— Посмотрим, — Алкей пошел вперед.

Минут через пять мы уже входили в ворота деревни. Нам навстречу высыпали ребятишки, они с любопытством рассматривали меня и Алкея. Старик невозмутимо шагал вперед. У первой встречной женщины мы поинтересовались, где находится дом старосты. Узнав, что это пришел лекарь, женщина провела нас к самому дому. Алкей вошел внутрь, а я осталась стоять под окном.

Старика не было довольно долго. Я уже начала переживать, когда он вышел из дверей и подозвал меня.

— Можешь входить, если хочешь, — сказал он, — Девушка не заразна.

— Чем она больна? — спросила я.

Алкей пожал плечами.

— В том-то и дело, что я не знаю. Она просто слабеет и гаснет на глазах, — Он вытер рукавом рубахи взмокший лоб, — Кажется мне, что дело тут нечисто. Ну, заходи.

Я поднялись по ступеням на крыльцо, и мы зашли в дом. Там было невыносимо душно, воздух спертый и затхлый. На низкой кровати лежала больная. У неё было белое, как полотно лицо, страшное и неестественно худое. Около девушки сидела пожилая женщина, по всей видимости, мать, у ног которой расположился мальчик лет десяти.

— Открой окна, Руд, — сказал старик, — Тут можно задохнуться.

Я поспешно раскрыла ставни, и в помещение буквально полился свежий воздух. За несколько секунд, проведенных здесь, я моментально вспотела. И мне ещё казалось, что на улице жара. Это здесь было словно в парилке.

Алкей тем временем стал расспрашивать женщину.

— Скажи, любезная, — обратился он к ней, — Не приходила ли в вашу деревню какая-нибудь странная женщина? Ещё до того, как заболела твоя дочь.

Она сперва покачала головой, потом словно опомнившись, произнесла:

— Была здесь торговка одна… Она продавала ткани и бусы. Мы купили у неё срез ткани на платье дочке.

— И как выглядела эта женщина, не помнишь? — продолжал старик.

— Женщина, как женщина. Пожилая, лет сорока, может, чуть старше. Волосы черные из-под платка выбивались. Одета богато правда была. Мы ещё подумали, что видно хорошо зарабатывает на своих тканях, раз так одевается. И золота много на ней было.

— Ясно, — Алкей посмотрел на меня. Я стояла у окна, заинтересованно прислушиваясь к разговору.

— Этой ночью я останусь у тебя, — сказал старик женщине. Он подозвал меня к себе.

— А ты мне одолжи свой меч, — попросил он.

Я машинально потянулась рукой к поясу. По просьбе Гуды, меч я постоянно носила с собой и даже успела привыкнуть к тому, что он всегда под рукой. Не задавая вопросов, я вытащила тонкий клинок из ножен и протянула его старику.

— Тебе стоит вернуться домой, — старик взял меч, — Возьмешь у старосты коня и через час будешь дома.

— А ты? — спросила я, — Может тебе пригодится моя помощь?

Старик покачал головой.

— Может, хотя бы объяснишь, что здесь происходит? — требовательно спросила я.

Алкей кивнул в сторону больной и её матери.

— Не здесь, — только и сказал он. — Пойдем, я проведу тебя. Заодно все объясню, если ты так настаиваешь.

Мы вышли. Алкей огляделся и, увидев недалеко конюшню, отправился к ней. Я поспешила за ним. У ворот конюшни он остановился.

— Я боюсь, что в эту деревню приходила жрица Ораны.

— Богини раздора? — я удивилась.

— Благодаря Дагону, грань между мирами стала тоньше, и многие боги могут беспрепятственно приходить в наш мир. Жрицы Ораны вытягивают из своих жертв жизненную энергию и молодость в дар своей богине, вечно молодой и прекрасной. За счет таких жертв она питает свои силы. Из этой девушки уже давно тянут энергию, и если это не прекратится в ближайшие дни, она умрет. Я только не понимаю одного, обычно, жрицы никогда не выкачивают жертву по максимуму, а здесь действует или очень молодая и неопытная жрица, или напротив, сильная, старая и оттого не боящаяся ничего ведьма. Я очень надеюсь, что второе предположение ошибочно, но если это не так, то даже не знаю, чем все может закончиться для меня. Поэтому, ты должна уехать. Ночью, в полночь, эта ведьма опять придет к жертве, и тут её подстерегу я.

Я покачала головой.

— После твоих слов, я хочу остаться, — сказала я, — Вместе у нас больше шансов.

— Нет, — отрезал старик, — Ты не понимаешь, что мне ничего не должно мешать. Это слишком серьезно, мне надо будет творить сильное заклинание, а жрица может напасть на тебя. Это отвлечет меня и приведет к ужасным последствиям.

— А зачем тебе мой меч, если ты собираешься сразить эту ведьму своим заклинанием? — спросила я.

— Заклинание только ослабит ее, — ответил он, — Твой меч сделан из особой стали, когда-нибудь, я расскажу тебе об этом, но не сейчас. Только он может убить жрицу.

Я нахмурилась.

— Что-то ты темнишь, Алкей. И мне это совсем не нравится.

Старик отмахнулся и вошел в конюшню. Конюха мы нашли сразу, он чистил стойла. Узнав, что мы гостим в доме старосты, и что Алкей лечит его дочь, конюх без промедлений оседлал мне коня. Я вскочила в седло и, попрощавшись со стариком-лекарем, поскакала по дороге прочь из деревни. Но едва она скрылась из вида, я остановила коня и, спешившись, привязала его к ветке дерева, а сама села на траву, поджав под себя ноги, и стала ждать заката. В животе урчало, так как я не обедала, но делать было нечего. Я твердо решила помочь старику с ведьмой. Моё сердце подсказывало мне, что от меня будет прок в этом деле, к тому же домой к Гуде ехать не хотелось. Опять умирать там со скуки и выслушивать её наставления по поводу ведения домашнего хозяйства, или о том, как правильно обращаться с рабами, чтобы они не боялись и уважали тебя. Все это было занудно, и надоело мне до чертиков. Правда это отвлекало от мыслей о том, что скоро вернется Эйрик и мне придется дать ему ответ на его предложение. Иногда я вспоминала Дагона, думал ли он обо мне? Впрочем, зачем лгать самой себе, я вспоминала его чаще, чем хотелось. Образ Эйрика был какой-то далекий, он не волновал меня. А вот Дагон… Иногда мне казалось, что я слышу его голос, как тогда на берегу, и он зовет меня.

Я потерла пальцами виски, отгоняя мысли. Привязанный конь фыркнул и застучал копытом. Я поудобнее устроилась на траве, прислонившись спиной к стволу развесистой сосны и незаметно для себя задремала. Очнулась я от того, что мне стало холодно и неудобно. Я открыла глаза. Было уже темно, тело мое от сидения в неудобной позе, затекло и ломило. Я встала, потянулась, расправляя уставшие мышцы, и посмотрела на небо. Ярко желтая луна уже выплыла из-за горизонта и светила сверху, словно глаз огромной дикой кошки. Я немного размялась и села на коня, пустив того неспешной рысцой в сторону деревни. Мы ехали медленно и тихо. До полуночи, судя по положению луны на небе, было ещё далеко.

В деревне царила полная тишина. Почти у каждого дома у дверей висел фонарь, который освещал улицу. Я спешилась недалеко от конюшни и, привязав коня к частоколу одного из домов, направилась к дому старосты. Возле него было также тихо, свет в окнах не горел. Я — пристроилась под лестницей и замерла в ожидании. Спать не хотелось, но было холодно и от того не комфортно. Не знаю, сколько я просидела там, как вдруг услышала неспешные легкие шаги по ступеням, под которыми я устроилась. Затем чьи-то когти заскрежетали о деревянную дверь, она с едва слышным скрипом открылась, и неизвестное существо вошло в дом. Я выбралась из убежища, не зная, что предпринять, когда в доме раздался шум, словно что-то тяжелое упало на пол, затем дверь с силой распахнулась и прямо на меня из дома вылетела страшная волосатая женщина с длинными пальцами, на которых я увидела острые когти. Я едва успела увернуться от столкновения с этим существом и отскочила в сторону. За ней выбежал Алкей. В руках у него сверкнул мой меч, но он резко отбросил его и, подняв вверх руки, стал громко выкрикивать какие-то непонятные слова. Я подбежала к мечу и схватила его. Страшная женщина бросилась на старика, но её словно что-то оттолкнуло от него. Существо дико завыло и попыталось пробиться к лекарю снова и снова, но тщетно, словно какая-то преграда защищала старика. И тут она увидела меня. Злобно зашипев, она бросилась в мою сторону, мне показалось, что она не бежит, а летит над землей. Я отклонилась и выставила перед собой меч. Возможно, Алкей был прав, и мне не стоило возвращаться, — мелькнула мысль у меня в голове. Старик тем временем не прекращал читать заклинание. Тварь зашипела и прыгнула на меня. Откатившись в сторону, я успела рубануть существо в бок, мысленно поблагодарив Гуду за долгие тренировки, которые мне ещё недавно казались глупым занятием. Тварь закричала от боли и атаковала снова. В этот раз увернуться не удалось, и мы схлестнулись, когти против стали… Существо яростно молотило руками и я едва успевала парировать удары когтей. Наконец, женщина навалилась на меня всем телом, я не устояла и упала назад, но тут же быстро вскочила и едва успела увернуться от удара когтистой руки. В плече отдалось болью, тварь зацепила меня и я почувствовала, как по руке потекла горячая кровь. Тут Алкей закончил читать заклинание, я увидела, как тварь метнулась было к нему, и бросилась за ней. Старик повернулся к ней лицом и швырнул в нее комок чего-то яркого, словно огненный шар вырвался из его руки. Удар был таким сильным, что жрица отлетела на несколько метров мимо меня и, ударившись об забор обмякла. Я подскочила к ней, женщина была ещё жива, но назвать эту тварь женщиной я не могла: волосатое существо с морщинистым желтым лицом, горящие синие глаза уставились на меня. Я взмахнула мечом и отсекла ей голову. Сталь вошла в тело мягко, словно в нем совсем не было никаких костей.

— Нет, — закричал Алкей. Я обернулась в удивлении. Старик спешил ко мне.

— Не надо было её убивать, — торопливо крикнул он. — Теперь нам не избежать неприятностей. И почему ты такая непослушная, Руд!

— Я не понимаю, — честно призналась я, — Ты что, не собирался её убивать?

Алкей посмотрел куда-то мне за плечо. Я проследила за его взглядом и тут увидела яркое синее пламя, разгоравшееся буквально из ничего. Оно выросло до угрожающих размеров, и тут из огня вышла высокая, прекрасная женщина с длинными черными волосами. У нее была ослепительно былая кожи и миндалевидные глаза. Длинное шелковое платье, как живое вилось вокруг её ног. Она сердито огляделась вокруг.

— Кто посмел убить мою жрицу? — спросила она и тут увидела нас с Алкеем.

— Я! — ответив, я шагнула вперед, страха почему-то не было и в помине.

Богиня Орана повела рукой, мой меч словно вырвали у меня из рук, он упал на землю. Она медленно подошла ко мне и посмотрела в глаза. У меня появилось такое ощущение, что в мои мысли проникло что-то постороннее, грязное и неприятное. Оно рылось в моих мыслях, воспоминаниях и чувствах. Это длилось не более нескольких секунд, но ощущение того, что я извалялась в каких-то помоях, не прошло даже после того, как богиня отвела взгляд. Неожиданно, она громко рассмеялась и провела рукой в направлении лекаря. Он упал на землю, я бросилась было к старику, но Орана остановила меня, схватив за плечо.

— Он просто уснул, — сказала она.

— Я не верю тебе!

Богиня лениво пожала плечами.

— Я не хотела, чтобы он мешал нам, — сказала она.

Орана обошла меня кругом и неожиданно спросила:

— Кто твой отец?

— Я не знаю! — ответила я.

Богиня лукаво улыбнулась.

— Интересно, Дагон знает, кто живет теперь в его доме? Так долго искать ту единственную и найти её и не узнать! Я просто поражена. Мужчины всегда удивляли меня, но Дагон ведь особенный, он полубог и просто должен был заметить очевидное!

Я с трудом понимала её слова.

— Я вижу, ты ничего не понимаешь! — сказала Орана, — Ладно. Ты удивила меня, за это я прощаю тебе смерть моей жрицы, но знай, что впредь я буду следить за тобой.

Она вернулась в пламя и исчезла. Я тут же бросилась к Алкею. Он и правда был жив и спал, как младенец. Растолкав его, я подняла свой меч и вернула его в ножны. Старик встал, опираясь на мое плечо.

— Что со мной произошло? Я помню только, как появилась Орана и все, дальше темнота… — пробормотал он.

— Она усыпила тебя, — я помогла старику подойти к дому и усадила его на ступени.

— Это заклинание забрало все мои силы, — сказал Алкей. — Я удивляюсь, как она оставила нас в живых? Что она тебе говорила?

— Какую-то бессмыслицу, — призналась я. — Но я точно поняла одно, она прекрасно знает Дагона.

— Конечно, она ведь жена Силаса, — кивнул лекарь, — А значит, Дагон приходится ей пасынком.

Я вздохнула.

Алкей перевязал мое плечо. Рана оказалась поверхностной, когти твари только порезали кожу. Но крови натекло немало.

— Сходи в дом, скажи, что все миновало, — попросил Алкей, — Передай, что через пару недель девушка поправится. А я посижу тут, что-то совсем сил нет.

— Отдыхай, — я вошла в двери и увидела обитателей дома, она сбились в кучу возле постели девушки, её мать, брат и коренастый мужчина, по-всей видимости староста и отец больной.

— Все в порядке, — сказала я им, — Ведьма ушла, ваша дочь поправится, только кормите её поплотней, а то совсем худая она у вас, — я выдавила улыбку.

Первой опомнилась женщина.

— Слава Богам, — заплакала она и опустилась на колени. Муж присел рядом и обнял ее за плечи. Оба рыдали.

— Дай мне одеяло потеплее, — попросила я мальчика. Он сообразительно кивнул и через минуту притащил откуда-то огромное лоскутное покрывало. Я благодарно улыбнулась ему, взяла покрывало и вышла из дома. Подойдя к Алкею, я укутала его в покрывало и села рядом. Так в молчании мы просидела до самого рассвета. По утру нас на телеге доставили обратно в поселение, где уже ждала взволнованная Гуда. Тело жрицы сожгли.

 

ГЛАВА 7

Остаток лета пролетел быстро. Наступила осень, наконец-то пошли дожди. Вновь стало холодно и сыро. Подули пронизывающие северные ветры. С деревьев давно облетела листва. Море стало безрадостного серого цвета. Мы с Гудой перестали ходить в её тайное место и продолжали свои занятия во дворе, на радость детворе. После случая со жрицей я стала намного более ответственно относиться к урокам Гуды и старалась изо всех сил, что очень радовало мою подругу. За лето мы с ней очень дружились. Вспыльчивая и гордая девушка оказалась так же доброй и отзывчивой. В меру строгой и довольно милой.

Со дня на день мы ожидали возвращения Дагона. Гуда ждала их с особым нетерпением в предвкушении свадьбы, я прекрасно её понимала, но когда воинственная девушка начинала рассказывать мне, как будет весело справить сразу две свадьбы её с Урбаном и мою с Эйриком, хотелось куда-то убежать и спрятаться. Я не могла признаться ей, что собиралась отказать её брату. Я понимала, что не люблю Эйрика и не хотела его обманывать.

В один из дождливых дней прибыл корабль Урбана. Гуда была вне себя от счастья. Урбан сообщил, что приплыл только по тому, что к нему прислали сокола с сообщением, что завтра нам следует ожидать Дагона, и он хотел нас предупредить, чтобы мы оказали достойный прием своему вождю. Но я-то понимала, что ему просто не терпелось снова увидеть Гуду. Я видела, как эти двое смотрели друг другу в глаза, и сколько любви было в этом взгляде. У меня не было ничего подобного к Эйрику. Да, он нравился мне, но не более.

К вечеру на море начался сильный шторм. Корабли Урбана его люди вытащили на берег. Увидев огромные волны, с шумом разбивающиеся о скалы, я невольно вспомнила тот шторм, когда плыла сюда, как Эйрик заботился обо мне, и почувствовала, как меня охватывает раскаянье. Так не хотелось причинять ему боль. Но обмануть было бы более жестоко.

Гуда переживала за брата, но беспочвенно. К утру море утихло, и вдали показались паруса. Люди вышли встречать своих родных, и в этот раз я была среди них. Гуда встречала братьев под руку с Урбаном. Мужчины обнялись, приветствуя друг друга. Потом Эйрик увидел меня и так лучезарно улыбнулся, что я не могла не ответить на эту улыбку. Он подбежал ко мне, подхватил на руки и закружил.

— Я так скучал, Руд! — проговорил он и крепко поцеловал меня прямо на глазах у всех под веселое улюлюканье воинов. Я почувствовала, как краска заливает мое лицо и вырвалась из рук Эйрика.

— Она стесняется, глупый, — смеясь, объяснила ему сестра.

Эйрик обнял меня за талию.

— Я привез тебе много красивых подарков, — сказал он нежно глядя на меня. Я отвела взгляд и тут увидела Дагона. Он смотрел на нас с Эйриком. А рядом с ним стояла молодая девушка лет шестнадцати, ослепительной красоты. Невысокая, с густыми черными косами, спадавшими ей на грудь, тоненькая, как травинка. Одетая в богатую лисью шубу и буквально завешанная золотыми украшениями. Эйрик обернулся и, увидев, куда я смотрю, только усмехнулся.

— Дагон купил себе рабыню, — объяснил он мне и увлек за собой в дом, — И буквально не расстается с ней.

Я перевела дыхание. Вот как…подумалось мне, у него теперь есть женщина. Вот так и меня он привез сюда, только вот рабыней меня здесь не называли.

Сердце сдавила непонятная боль. Я едва слушала Эйрика, не заметив, как оказалась в доме за столом у него на коленях, как нам подали еду, которую Гуда велела наготовить к приезду братьев. Эйрик рассказывал мне о жарких странах, где он побывал, о теплом море, темнокожих людях. О том, какие прекрасные подарки он мне привез, платья, ткани, дорогие украшения, а я ничего не слышала. Я сидела, уткнувшись в его плечо, чтобы не видеть, как в зал войдет Дагон, в сопровождении этой девушки, как обнимет её… Мне было больно. Я догадывалась, что происходит со мной, но признаться в этом не могла.

— Не позорься, — сказала я сама себе, — Возьми себя в руки, покажи, что тебе все равно. Он не должен догадаться, никто не должен увидеть, что тебе сейчас плохо.

С силой заставив себя улыбнутся, я подняла глаза и посмотрела на Эйрика. Он был такой счастливый, такой прекрасный. Я не хотела омрачать ему день приезда.

— Я так рада, что вернулся целый и невредимый! — честно призналась я и обхватила руками его за шею.

— Я же обещал, — ответил он, — Я вернулся невредимый только потому, что ты меня ждала. Я знал это и не мог подвести тебя.

Возле нас присела Гуда. Глаза её сияли, она была счастлива.

— Только что Дагон дал окончательное согласие на нашу свадьбу с Урбаном! — прошептала она, — Эйрик, я так хочу, чтобы наши свадьбы, твоя и моя состоялись в один день. Это будет так прекрасно.

— А это идея! — подхватил её брат и посмотрел на меня, — Ты согласна?

Я пожала плечами.

— Тогда я спрошу у Дагона, — радостно вскрикнула девушка и бросилась к брату. Дагон уже сидел во главе стола. По левую руку расположился его приближенный советник и один из лучших бойцов — Эйнон, место по правую, пока не было рядом Эйрика, заняла его рабыня. Я удивилась тому, что он посадил её рядом, так не было принято, но потом поняла, что просто…ревную. Осознание этого словно ножом резануло в груди.

Я услышала, как заговорила с Дагоном Гуда. Он молча выслушал её, затем посмотрел на нас с Эйриком и, отрицательно покачав головой, что-то ответил девушке, чем, очевидно расстроил её. Я старательно отводила глаза, стараясь не смотреть на вождя, но словно нехотя мой я взгляд соскользнул с возмущенно Гуды и встретился с его спокойным взором. Пристально посмотрев на меня, он равнодушно отвернулся. Обиженная Гуда отошла от него и направилась к жениху. Дальше мне было не интересно, я уже и так поняла, что вождь ей отказал. У меня мелькнула мысль, что он даже попытается отговорить брата жениться на мне, нищей служанке, без роду и племени, но в данном случае, я даже была бы рада такому стечению обстоятельств. Единственное, что сейчас пугало меня — это возможность вернутся из положения свободного человека к статусу рабыни.

— Тут скучно, — сказал мне Эйрик, — Пойдем, прогуляемся во двор?!

Он подал мне руку, и я с радостью согласилась, стремясь быстрее покинуть зал, чтобы ничего и никого не видеть.

Во дворе никого не было. Моросил мелкий, прохладный дождь. Эйрик накинул мне на плечи плащ из выделанной кожи и обнял за плечи. Мы гуляли довольно долго и он рассказал мне, как сильно скучал без меня, как торопился скорее домой, зная, что теперь его там ждет невеста. Он грел своим дыханием мои ладони и бережно целовал меня в губы. С ним я постепенно расслабилась, все ненужные мысли ушли прочь, я загнала их в глубину моего сознания. В голове мелькнула безумная мысль — согласится на брак с Эриком. Он заслуживал быть любимым и умел любить. Но мне не хотелось принимать решение сгоряча. Все-таки, я не любила его, по крайней мере так, как он того заслуживал. Наконец, заметив, что я начинаю замерзать, он спохватился и отвел меня обратно в дом, прямо к двери моей спальни.

— Я велел занести подарки тебе в комнату, — сказал он, — Надеюсь, они тебе понравятся.

— Несомненно, — ответила я.

— Спокойной ночи, — произнес Эйрик и легко поцеловал меня.

— И тебе, — я погладила его по щеке и закрыла за собой дверь. Едва стихли его шаги, как я упала на кровать и уткнулась лицом в подушку. Неожиданно, радом чиркнул кремень и кто-то зажег лампу.

— Долго же вы гуляли, — произнес Алкей, — Тут тебе рабы принесли два набитых сундука всекой всячены. Жених задаривает?

Я подняла голову и кивнула, радуясь тому, что не расплакалась на глазах у лекаря. А то потом объясняй ему, что да почему.

— Любовницу Дагона видела? — спросил Алкей.

— Ещё бы, — зло подумала я, а вслух только ответила, — Да.

— Ничего странного не заметила в ней? — настойчиво проговорил старик.

— Красивая, — сказала я.

— Ну, то, что красивая, это да, — согласился Алкей, — И что, больше ничего не увидела?

Я отрицательно покачала головой. Что он пытался мне этим сказать? Девушка, как девушка! Я была сильно расстроена и хотела только одного, заснуть и забыть все произошедшее.

— Охо-хой, — печально вздохнул старик и задул в лампе огонь. Комната погрузилась во тьму, я с ногами забралась под одеяло и к своему удивлению заплакала.

— Спи, глупенькая, — сказал Алкей. — Сон, он лучший лекарь… И не плач понапрасну.

Я уткнулась в подушку и закрыла глаза. Через некоторое время, я уснула.

Ранним утром ко мне ворвалась Гуда. Она с размахом уселась на мою кровать и начала теребить меня. Я старательно делала вид, что все ещё сплю, а на самом деле просто не хотела вылезать из-под теплого одеяла.

— Вставай, соня, — почти в самое ухо прокричала мне подруга, — У нас на утро была запланирована тренировка, или ты не помнишь? Приезд братьев нас от этого не освобождает.

Она с удвоенной энергией принялась меня теребить, и я была вынуждена сдаться.

— Отстань, — пробурчала я, — Сейчас оденусь и приду.

— Хорошо, — быстро согласилась Гуда, — Только смотри, обманешь, пришлю за тобой Эйрика! Уж он-то быстро тебя поднимет на ноги.

Она ушла. Я выбралась с кровати, наспех оделась, умелась и заплела волосы в одну толстую косу, закрепила её на голове в тяжелый узел, затем прихватила свой тренировочный деревянный меч и поспешила во двор, зная, что если промедлю, Гуда будет свирепствовать. Девушка уже ждала меня в окружении детворы.

— Ну, наконец-то! — произнесла Гуда и взмахнула мечом.

Я встала напротив неё и подняла меч. Внезапно, детвора с веселым визгом разбежалась в стороны. И тут, к своему ужасу я увидела, как к нам направляется Дагон. За ним следовал Урбан и еще несколько из приближенных вождя. Малышня перебралась через ограду, окружавшую нашу импровизированную арену, и повисла на ней, предчувствуя что-то интересное.

Дагон подошел к ограде и легким прыжком перемахнул через неё. Поравнявшись с Гудой, он уверенным жестом забрал у неё деревянный меч, взамен бросив ей на руки свой тяжелый плащ, отороченный горностаем.

— Сейчас посмотрим, чему ты её обучила за время моего отсутствия, — с усмешкой сказал он и встал против меня. Гуда отошла назад и перелезла к Урбану.

Я посмотрела в глаза Дагону. В них плясали смешинки. Это взбесило меня.

— Ну, давай, дева-воительница, — сказал громко он, — Покажи, чему научилась.

Я крепче сжала руками рукоять меча и с громким криком, показавшимся мне очень устрашающим, бросилась на противника. Злость, обида и ревность предали мне сил и храбрости противостоять полубогу.

Первую мою атаку он отклонил с завидной легкостью, просто проворно поднырнув под мой меч, и резво вскочив, легко шлепнул мне плашмя ниже спины, что вызвало хохот у наблюдавших за нашим поединком.

— Издевается, — мелькнула злобная мысль в моей голове. Я обернулась к нему и сделала обманный выпад, но и на него он не повелся.

— И это все, что ты можешь? — смеясь, сказал он.

Не знаю, может во мне взыграла гордость, может обида, но что-то изменилось в моей тактике боя, словно кто-то извне стал подсказывать мне, как двигаться, куда ударять мечом, когда вовремя отпрыгнуть, или отклонится в сторону. Дагон был невероятно искусным бойцом. Я понимала, что он бьётся со мной вполсилы и это ещё больше разъярило меня. Я усилила атаки, стала внимательнее следить за его движениями. Внезапно я поняла, что вокруг царит необычайная тишина, и все, Гуда, Урбан и остальные смотрят на нас неотрывно, словно боятся пропустить что-то важное. Я заметила, что вождь стал тяжелее дышать, что его рубаха пропиталась потом. И поняла, что заставила его биться по-настоящему. Он уже не играл на публику с маленькой девочкой, желая то ли проучить её, то ли высмеять, а сражался как с одним из своих воинов.

Мы кружили друг напротив друга. Дагон зловеще улыбался и неотрывно смотрел мне в лицо и вдруг сделал резкий выпад в мою сторону, я хотела было развернуться, но внезапно поняла, что это движение было обманным, и рванула в противоположную сторону. Вовремя. Ещё доля секунды и он рубанул бы меня по ребрам. Меч хоть и деревянный, но мало бы мне не показалось. Отразив удар, я прошмыгнула у вождя под рукой и, оказавшись за его спиной, с силой ударила его ногой по голени. Он судорожно охнул, не ожидая от меня такой прыти, и упал на колено. Я злорадно улыбнулась и едва не запрыгала от счастья, словно маленькая девочка, радуясь удачному удару.

— Ах, ты, — проговорил он зловеще.

Я засмеялась внутренне злорадствуя. Он не рассчитывал, что я имею хоть какие-то минимальные навыки и не дрался, а играл со мной, как кошка с мышкой, заставляя выдохнуться и сдаться, но у мышки тоже есть, хоть и маленькие, но зубки. Дагон встал.

— Ладно, сдаюсь, — вдруг сказал он и, опустив меч, приблизился ко мне.

— Что? — удивилась я, тяжело дыша.

И тут он резко прыгнул на меня и подсек мне колени. Не ожидая такого подлого удара, я упала на землю, выронив из рук меч. В мгновение ока Дагон оказался верхом на мне. Заточенный лезвие деревянного оружия оказалось прямо у моего горла.

— Ты — труп, — сказал он, констатируя факт.

— Так не честно, — я взбрыкнула ногами, в тщетной попытке освободится, но он только сильнее сжал ноги, не давая мне малейшего шанса вырваться.

— А ты думаешь, в бою все думают о чести? — хрипло спросил он, его глаза больше не смеялись, глядя на меня излишне спокойно, — Это будет тебе уроком.

Он медленно встал и подал мне руку. Я отвернулась и, проигнорировав его, поднялась на ноги, отряхивая штаны. Малышня, висевшая на ограде, радостно завопила, выражая свое удовольствие от увиденного.

Дагон подошел к Гуде и, взяв из её рук свой плащ, тихо сказал:

— Ты хорошо обучила её. Я доволен.

Гуда подбежала ко мне. Её глаза восхищенно горели.

— Ты такая умница, Руд! Я не ожидала, что ты дашь Дагону такой отпор.

— Я сама не ожидала, — ответила я, переводя дыхание и глядя вслед уходящему вождю.

— Жаль, что Эйрик этого не видел, — произнесла девушка.

— Только не проси меня всё это повторить, — засмеялась я, — И знаешь, Гуда, наверное, с меня сегодня хватит этих тренировок.

Она засмеялась вместе со мной.

— Конечно, — сказала она, — Имеешь полное право!

Вечером на пиру, Дагон объявил о скорой свадьбе Урбана и Гуды. Присутствующие за столами завопили и застучали чашами, выражая свою радость от хорошей новости. Урбана здесь уважали и любили за честность и благородство, поэтому все были довольны таким союзом. Мы с Эйриком сидели по-левую руку от вождя, по-правую, как всегда, восседал Эйнон. За спиной Дагона стояла его красавица-рабыня. Её тонкие пальчики лежали у него на спине, и время от времени она перебирала темные пряди его волос. Я старалась не замечать этого и вообще поменьше смотреть в их сторону.

Решив сделать Эйрику приятное, я надела одно из подаренных им платьев, зеленое, как весенняя трава. Он заметил это и одобрительно улыбнулся.

Дагон говорил с Урбаном о предстоящей свадьбе, а Гуда склонилась ко мне и начала рассказывать, как вчера рассердился вождь на её просьбу о двойной свадьбе и напрочь отказал сестре.

— Твоя свадьба пройдет отдельно, Эйрика — отдельно, так он и сказал, — передала мне его слова Гуда.

— Может это и к лучшему, — попыталась утешить я подругу.

— В любом случае, ничего уже не изменить, — сказала она и внезапно улыбнулась.

— Ты что? — удивилась я.

— Да, просто вспомнила, как ты сегодня заставила попотеть моего бессмертного братца.

Она заставила меня рассказать Эйрику о случившемся. А когда я отказалась, сделала это сама, причем в таких красках, что я сидела, краснея за то, что впрочем, было правдой. Возможно, со стороны наш бой выглядел именно так, спорить не хотелось, поэтому я молча слушала её рассказ и ощущала на себе восхищенный взгляд Эйрика.

— Не думаю, что продержалась бы даже минуту против Дагона, если бы он бился в полную силу, — сказала я Эйрику, когда Гуда закончила свой рассказ.

— Возможно! — согласился он, — Но, поверь мне, даже минуту выстоять против брата — это нечто. Он лучший воин, которого я когда-либо видел. Десятки лет тренировок, множество битв закалили его, сделали лучшим из нас. Все-таки, он сын бога войны!

Подошла рабыня и подлила в мою чашу вина. Я пригубила его и посмотрела на Дагона. Он обнимал сидевшую у него на коленях рабыню, она улыбалась ему и что-то шептала на ухо.

— Где Дагон купил эту девушку? — спросила я у Эйрика.

— Мы уже плыли домой, когда остановились у небольшого торгового городка, — рассказал он, — Кстати, там я купил тебе это платье. Так вот, мы проходили мимо помоста, на котором шли торги и как раз продавали эту девушку. Дагон едва увидел её, как тотчас приказал купить за любые деньги. Давно я не видел, чтобы он так откровенно заинтересовался женщиной. Но, откровенно говоря, она очень красива, не так как ты, но все-таки хороша. На мой взгляд, правда, кожа у неё очень смуглая…

— Когда-то, помню, ты говорил, что я слишком худая, — пошутила я.

— Я был глупцом, — мягко улыбнулся он в ответ.

Я почувствовала, как его рука под столом нашла мою. Он нежно погладил мое запястье и переплел наши пальцы. Я хотела осторожно избавиться от этого плена, но передумала. Приятно было ощущать, что ты кому-то небезразлична, что кто-то хочет заботиться о тебе, прикасаться, пусть даже так, ласкать.

— Смотри, Урбан привез акробатов, — радостно крикнула Гуда. В центре зала появились двое молодых мужчин, одетых легко. Я уже видела представления акробатов у своего хозяина в доме у Стиса. Тогда мы с другими служанками подсматривали в дверной проем за тем, что вытворяли жилистые мальчишки, то вскакивали друг — другу на плечи, то ходили на руках, то поднимали невероятно тяжелые гири. Теперь я наблюдала все это в качестве госпожи, на равных с хозяевами этого дома, но почему-то представление от этого стало менее занимательным. В то время, как все присутствующие неотрывно следили за происходящим, я незаметно высвободила руку и вышла из-за стола. Эйрик вопросительно изогнув бровь, посмотрел на меня, я пожала плечами, мол, догадайся сам, почему я ухожу. Он, вероятно, что-то сообразив, кивнул в ответ и продолжил смотреть на акробатов. В это мгновение его лицо было похоже на лицо ребенка, я улыбнулась своему наблюдению и вышла.

Пройдя по коридору, свернула к своей комнате. Мимо прошмыгнула рабыня, поклонилась мне и поспешила в зал с блюдом в руках, на котором источало аромат жареное мясо. Я вошла в комнату и села на постель. Возвращаться в зал не хотелось. Не хотелось держать Эйрика за руку, не хотелось смотреть на Дагона и его прекрасную рабыню, не хотелось абсолютно ничего… Я сама удивлялась себе. За весь день такие резкие перепады настроения, совсем не свойственные моему характеру. Эта нелепая дуэль с Дагоном во дворе. Я понимала, что будь наш бой всерьез, он изрезал бы меня на мелкие кусочки. Я не понимала его, но больше всего я не понимала саму себя. Эту нелепую ревность, зародившуюся во мне, когда я увидела его с этой женщиной. Эту глупую боль сковавшую сердце. Неужели я его люблю? — промелькнуло в моей голове, — Это просто невозможно. Только не его…

В дверь неожиданно постучали. Вошла Гуда и присела рядом.

— Что произошло? — спросила она, — Рассказывай!

— Ничего, — солгала я.

— Ты такая бледная была весь вечер, — настаивала девушка, — Скажи мне все, я пойму. Это из-за Эйрика? У вас что-то не ладится?

Я вздохнула.

— Эйрик тут не при чем, — ответила я, — Дело во мне.

— Кажется, я догадываюсь, в чем проблема, — тихо сказала подруга, — Я не хотела в это верить, но похоже, что всё так и есть.

— Что? — я нахмурилась.

— Ты не любишь брата и не хочешь за него выходить, а как отказать ему не знаешь, потому что, он тебе все-таки нравится, и ты не хочешь его обидеть, не так ли?

Я не сдержалась и расплакалась. Гуда обняла меня за плечи.

— Ну, ну, не надо так, — проговорила она, — Извини, я ослепленная своей любовь к Урбану, так хотела видеть всех вокруг такими же счастливыми и влюбленными, как я сама, что не заметила, как заставила тебя страдать, навязывая брак с Эйриком.

Я вытерла глаза.

— Я и правда не люблю его, — призналась я, — Он мне нравится, но только как брат.

— Бедный Эйрик, — вздохнула Гуда, — Он влюблен в тебя по уши. Давай только пока не будем ему ничего говорить, может быть, все само собой уладится. И ты сможешь его полюбить? Теперь мне понятно, почему Дагон отказал мне в двойной свадьбе. Он намного лучше меня разбирается в человеческих чувствах, хотя это и не мудрено, прожив столько как он, и не такое начнешь понимать.

— Да, не говори ему пока, — сказала я.

— Эйрик послал меня узнать, почему ты так долго не возвращаешься.

— Скажи ему, что у меня обычное женское недомогание, и я хочу отдохнуть.

Гуда поцеловала меня в щеку.

— Хорошо.

— Спасибо, — я обняла её, — У меня еще никогда не было подруги такой, как ты.

Гуда улыбнулась.

— У меня вообще до тебя не было подруг!

Мы рассмеялись.

— А где, кстати, твой лекарь бродит? — спросила девушка, оглядевшись.

— Он опять в деревне ночует, — ответила я, — Там были тяжелый роды и он присматривает за молодой матерью.

— Ясно. — Гуда подошла к двери и вдруг обернулась, — Слушай, а перебирайся в мою комнату, там две кровати, будем жить вместе, пока я замуж не выйду, а потом комната тебе достанется. А то как-то жить со стариком вместе…не удобно что ли.

Я с удовольствием согласилась.

— Прямо сейчас и перебирайся, а я пойду скажу Эйрику, что тебе не здоровится. Ты же знаешь, где моя комната?

— Естественно, — кивнула я.

— Тогда иди туда, а я постараюсь быстренько освободится от гостей, и приду к тебе. Поболтаем, если ты не заснешь до моего прихода. А твои вещи рабы перенесут утром.

Она ушла. Я встала, собрала некоторые необходимые вещи и направилась к её комнате. Миновав зал, где продолжали веселиться гости, я прошла по широкому коридору. Там было темно, только у дверей в комнату Гуды горел факел. Услышав тихий женский голос, раздавшийся в темноте, я замерла на месте.

— Мой господин совсем не хочет, чтобы я развлекла его сегодня ночью, — услышала я мелодичный голосок.

— Я же сказал, нет, — узнала я с ужасом голос Дагона.

— Я не понимаю, как только мы приехали сюда, вы ещё ни разу не призвали меня в свою постель, — проговорила его рабыня, в том, что это был её голос, я не сомневалась ни минуты. Я вжалась в стену, боясь быть замеченной.

— Я чем-то прогневила вас? — продолжила рабыня.

— Нет, Сулан, — мягко произнес Дагон, — Просто сегодня у меня нет совсем никакого настроения. Уходи.

— Как пожелаете, — в голосе Сулан я расслышала явное разочарование. К моему счастью, девушка прошла не в мою сторону, столкнись мы с ней, я была бы явно обнаружена. Когда стихли шаги, я облегченно вздохнула и тут почувствовала, как кто-то взял меня за руку. Я попыталась вырваться, но тщетно. Рука, державшая меня, показалась мне до боли знакомой.

— Подслушиваешь? — спросил Дагон. В темноте я не увидела, как он подошел. Он двигался бесшумно, как тень. Отчего-то, мне стало страшно. Я судорожно сглотнула и вжалась в стену.

— Я не хотела, — прошептала я, — Я шла в комнату Гуды и услышала ваш разговор. Мне было неловко, и я надеялась, что вы не заметите меня.

— Напрасно, — он приблизился ко мне, и я почувствовала теплое дыхание на своей щеке. От него приятно пахло вином и чем-то ещё, тонкий, неуловимый звериный запах. Мои ноги как-то сами собой стали подкашиваться. Дыхание сбилось.

— Ты боишься? — спросил он тихо, сильные пальцы коснулись моей щеки. Он погладил мое лицо, прикоснулся к волосам. Я чувствовала его дыхание на своей коже.

— Нет.

— Лжешь, — он до боли сжал мою руку, я охнула, и он ослабил хватку.

— Извини, — внезапно проговорил он.

Мое сердце отчаянно билось в груди, как пойманная птица. Как мне хотелось, чтобы он поцеловал меня, как тогда, страстно, нежно… но я никогда бы не призналась ему в этом.

Дагон долго молчал, наконец, он отпустил мою руку.

— Можешь, не боятся, я не причиню тебе вреда, — сказал он тихо, — Я надеюсь, Эйрик будет с тобой счастлив.

Я кивнула в темноту, прекрасно зная, что он увидит.

— Ты сегодня утром была молодцом, — сказал он и ушел. Я не слышала его шагов, а скорее почувствовала, что его больше нет рядом. Сердце словно на миг остановилось, я бросилась в комнату Гуда и забралась с ногами на первую попавшуюся кровать, обхватила колени руками и второй раз за этот вечер заплакала.

 

ГЛАВА 8

Мальчишка бежал так, словно за ним гналась сама смерть. Я увидела его, выезжая за ворота, намереваясь проведать Алкея, который вот уже двое суток не возвращался из деревни. Почему-то на душе было неспокойно, и я решила поехать туда сама и узнать, какие дела задерживают лекаря, когда мне на встречу выскочил маленький взмыленный мальчик.

— Госпожа! Госпожа! — заорал он и буквально упал под ноги моему коню. Я едва успела натянуть поводья, чтобы жеребец не ударил ребенка.

— Ты с ума сошел! — прокричала я, спешиваясь, — Чуть не попал под копыта!

— Госпожа! Беда! — его голос сорвался на тонкий писк. Он с трудом переводил дыхание, судя по всему, пробежал он не мало.

— Что случилось? — спросила я.

— Отведите меня к королю, — попросил мальчик, — У нас беда, деревню захватили. Почти всех мужчин перебили…

— Кто? — я помогла ему встать. Обернувшись, увидела, как к нам спешит стража.

— Рунглаф и его люди! — мальчишка тяжело дышал, воздух вырывался из его легких со свистом. Подоспели стражники, один из них подхватил мальчика на руки и бросился к дому вождя. Я поспешила следом, ведя за собой коня. Имя Рунглафа я слышала впервые, за все то время, что я жила здесь оно ни разу не упоминалось, ни Гудой, ни Эйриком, ни кем-то другим.

Дагона мы нашли на тренировочном поле. Он следил за тренировками молодых воинов, совсем недавно примкнувших к нему. Увидев нас, он нахмурился. Мальчишку подвели к вождю, и он начал ему что-то сбивчиво объяснять. Из всей этой детской трескотни я поняла только одно, на деревню напали на рассвете люди какого-то Рунглафа, они перебили всех мужчин, оказавших сопротивление, а мальчику удалось убежать, чтобы просить помощи у вождя, так как он был ответственным за свои земли и за всех, кто ни них проживал.

— Отведите мальчика в дом и накормите, — приказал Дагон, когда ребенок закончил свой короткий рассказ о случившемся, — Найдите Эйрика, пусть собирает людей.

Он жестом отпустил караульных обратно на пост. Тренировки прекратились. Дагон увидел меня и подозвал жестом руки.

— Я надеюсь на ваше благоразумие, — тихо произнес он, — Будь добра, проследи, чтобы Гуда не полезла геройствовать в случае непредвиденного.

— А она может? — удивилась я наигранно, вполне уверенная в подруге.

— Так же, как и ты, — Дагон приблизился и хотел мне сказать что-то ещё, как вдруг перед нами появился Эйрик.

— Я уже знаю, — сказал он и обратился ко мне, — Руд, возвращайся в дом. Гуда знает, что предпринять в таком случае.

Я нехотя повиновалась. Оставив мужчин, я спустилась с холма к дому вождя и вошла в зал. Гуда сидела за столом, увидев меня, она поднялась и вышла мне на встречу.

— Мы давно враждуем с Рунглафом, — объяснила она, — Он живет на соседнем острове и часто совершает набеги на соседей. Человек, у которого нет ни малейшего понятия о чести и доблести. Холодный расчетливый зверь.

— Чем он так страшен Дагону? Он ведь бессмертен? Почему вы раньше не избавились от этого человека, если он причиняет столько неприятностей и предоставляет такую угрозу? — удивилась я.

— Дело в том, что Рунглаф — оборотень, — вздохнула Гуда. — Он не бессмертен, как Дагон, но живуч и его не так легко убить. К тому же он невероятно силен и прекрасно бьется на мечах. От этого он и наглеет сверх меры.

Девушка взяла меня за руку и повела за собой.

— Я хочу переодеться. В мужском костюме и с мечом в руке мне будет намного спокойнее, — объяснила она, — Нам здесь ничто не грозит, Рунглаф никогда не нападет на поселение Дагона, потому что боится его, но все-таки, лучше перестраховаться.

— Дагон предупредил меня, чтобы я присмотрела за тобой, — сказала я, когда мы оказались в нашей комнате. Я смотрела, как Гуда натягивает штаны и пристегивает к поясу перевязь с мечом.

— Не переживай, Руд, — улыбнулась она, — У меня скоро свадьба, я не собираюсь напрасно рисковать собой! Мне сейчас, как никогда, хочется жить!

— Рада это слышать, — произнесла я.

Когда мы вошли в зал, нас поджидал Эйрик. Ласково обняв, он прижал меня к своей широкой груди.

— Мы сейчас выезжаем, — сказал он, — Пришла пора приструнить этого нахала.

Гуда одобрительно кивнула.

— С вами остаются несколько воинов с Эйноном во главе, но я думаю, что Рунглаф не посмеет сюда сунуться. А мы поедем в деревню.

— Береги себя, — сказала я Эйрику.

— Обещаю, — он быстро поцеловал меня в губы и вышел.

— Что будем делать? — спросила я у подруги.

— Думаю надо выставить дозорных у тропы, на всякий случай, — произнесла Гуда, — Вряд ли этот волк сунется сюда, тем более через море, но осторожность ещё ни кому не вредила.

Я была согласна с ней.

Гуда оказалась достойна своих братьев. Она организовала оборону продуманно, не смотря на то, что была уверена в безопасности поселения, она заставила вооружится всех мужчин, а женщин и детей спрятали в погребе, замаскированном под песчаный холм. Туда же отправили и мать Эйрика и рабыню Дагона. Посреди двора разложили огромный костер, на случай, если надо будет дать сигнал бедствия. Все это было проделано с поразительной организованностью и быстротой. Когда все приготовления были закончены, мы с ней поднялись на смотровую башню у ворот. Темнота опустилась на землю за считанные минуты, и мы увидели вдали, в той стороне, где находилась деревня, зарево пожара. Я молила богов, чтобы старик-лекарь уцелел. За время, проведенное вместе, я настолько привыкла к нему, что он стал мне, как родной.

Внезапно один из воинов, находившихся радом с нами, показал рукой на лес, подступающий к воротам.

— Что это? — ужаснулась я, увидев, как тени деревьев стали удлинятся и остановились у самых ворот. Огонь, горевший в лампах вдоль ограды, резко взметнулся вверх и разгорелся с новой силой, словно туда подлили масла. Мрачное предчувствие охватило меня.

— Это Рунглаф, — произнесла Гуда тихо, — не думала, что он сунется сюда.

Я смотрела в темноту и видела, как оттуда выходят тени. Их было очень много. Когда они попали на освещенную перед воротами дорогу, я увидела огромного воина, сидевшего верхом на странного вида существе. Это было огромное нечто с большой чешуйчатой головой и когтистыми лапами, вместо копыт. Чудовище размахивало толстым хвостом, усеянным шипами и злобно рычало. Всадник был ему под стать. Скорее великан, чем человек, с квадратной фигурой, облаченной в латы и устрашающего вида шлеме с ветвистыми рогами. В руках оборотень держал тяжелый двуручный меч. За всадником выходили люди. Как один они появлялись из тьмы, безмолвные тени, темные фигуры в доспехах.

— Зажигайте костер, — закричала с башни Гуда. Она бросилась вниз, а я стояла и смотрела, как из толпы за воротами вышли несколько человек. В руках они несли тяжеленое бревно. Таран, — догадалась я. За моей спиной вспыхнул огонь. Костер взметнулся вверх. Скоро наши воины, находящиеся в деревне, заметят его и поспешат на помощь, но вряд ли они успеют.

Я спустилась вниз, когда мощный удар заставил ворота вздрогнуть.

— Скоро они будут здесь, — сказала мне Гуда, — Нам не выстоять, их слишком много. В доме мы забаррикадироваться не сможем, они просто подожгут его в этом случае. Остается только одно… — Гуда посмотрела на меня и вытащила из ножен меч, — Мы будем драться и молить богов, чтобы Дагон и Эйрик подоспели вовремя.

Тут Гуда отшвырнула меня в сторону. Через мгновение место, где мы стояли, оказалось утыкано градом горящих стрел. Несколько домов с соломенными крышами занялись огнём.

— Они увидели сигнальный огонь и поняли, что скрываться больше нет смысла, — закричала Гуда, — Теперь они постараются быстрее покончить с нами, потому что знают, что скоро подойдет помощь.

Ворота еще держались. Те воины, которых оставил нам Дагон, уже стояли рядом с нами, обнажив мечи, готовые принять бой и умереть. Я видела эту решимость в их глазах. Дома разгорались, стало светло как днем. К нам присоединились мужчины-рабы. Гуда вооружила и их, хотя толку с носильщиков и слуг было мало. Я неотрывно смотрела на ворота, которые должны были вот-вот рухнуть, пропуская врага. Время тянулось медленно.

— Если меня убьют, — прошептала Гуда, склонившись ко мне, — Беги вниз к кораблям. Там ты сможешь укрыться.

— Без тебя не побегу, — ответила я, упрямо качнув головой.

В этот момент послышался страшный грохот и ворота рухнули вниз. В тот же миг во двор хлынула вооруженная толпа со страшным всадником во главе. Мне стало как-то не по себе, но я заставила себя выхватить меч и бросится вперед. Рядом бежала Гуда. Высоко подняв меч, она с яростным криком ворвалась в толпу врагов и исчезла в ней. Все происходило, как во сне. Я отбивала удары, наносила их сама и уворачивалась. Сперва у меня получалось, но силы были неравны, и вскоре я почувствовала, что выдыхаюсь. Наконец, кто-то зацепил меня мечом. В левом боку отдалось адской болью, я упала на колени и едва успела откатиться от нацеленного на меня топора. В лицо ударили чьим-то ботинком, я застонала и поняла, что подняться больше не смогу, но к своему удивлению, все-таки встала, опираясь на меч. Из толпы ко мне метнулась Гуда. Все её лицо и одежда были залиты кровью. Она подхватила меня и выволокла из самой гущи сражения.

— Это конец, — просипела она. — Их слишком много.

Я прислонилась спиной к стене дома и сползла вниз. Наших людей почти не осталось, я видела пару воинов Дагона, но и они держались из последних сил и тут Гуда радостно закричала. Я с трудом разлепила глаза и увидела, как во двор влетают взмыленные лошади.

— Они успели, — сказала я.

На Гуду бросился воин Рунглафа, она отразила удар его меча и с силой отшвырнула мужчину назад. Я с восхищение посмотрела на неё, вот уж истинная воительница, подумалось мне, сильна как медведь, быстра как рысь.

— Эйрик! — закричала Гуда.

Из дыма прямо к нам выскочил жеребец. Всадник спешился, и я узнала Эйрика.

— Гуда, Руд, слава Богам, вы живы! — обрадовался он, — Я так испугался, когда мы увидели сигнальный огонь и поняли, что произошло.

— Вы очень вовремя, — сказала Гуда.

Эйрик бегло осмотрел меня.

— Перевяжи её, — сказал он Гуде, — Стойте все время здесь и никуда ни шагу.

Сестра кивнула ему. Эйрик исчез в толпе схватившихся друг с другом противников.

Гуда расстегнула куртку и оторвала от своей рубашки широкую полоску. Затем перебинтовала мою рану и села на землю рядом со мной. Бой словно проходил мимо нас. Я видела, как подали сраженные люди, крики раненых и стоны умирающих. Ржание лошадей и злобное рычание чудовища, на котором восседал оборотень. Рунглаф разил своим мечом во все стороны и почти каждый его удар нес смерть. Когда я увидела Дагона, два вождя оказались друг напротив друга. Нам с Гудой было прекрасно видно, как они бросились друг на друга. Первым ударом Дагон вышиб оборотня из седла, но Рунглаф успел вскочить и своим страшным мечом перерубил ноги жеребца, на котором сидел Дагон. Бедное животное упало, и забив задними копытами сдохло. Дагон, успевший соскочить с коня, уже стоял напротив Рунглафа. Они сошлись с такой силой, что от удара мечей во все стороны полетели искры. Как-то само собой вокруг них образовалось свободное пространство. Постепенно бой прекратился и вот уже два вождя бились в окружении своих людей. Я понимала, что от итога этого боя зависел исход всей битвы. Теперь победа одного из вождей решала все.

Гуда помогла мне подойти ближе. Я хотела видеть Дагона. Рунглаф был такой огромный, такой опасный, я боялась за нашего вождя. Несмотря на своё бессмертие, он все-таки был уязвим, а этот волк мог не на шутку покалечить.

— Интересно, где Эйрик? — спросила Гуда.

Я пожала плечами. Неотрывно следя за боем, я не заметила, как Гуда исчезла. Я протиснулась в первые ряды, чтобы лучше видеть происходящее.

Тем временем, Рунглаф и Дагон кружили друг против друга, никто из них не решался атаковать первым. Они уже попробовали свои силы и теперь выжидали.

— Давай, Дагон, — прокричал оборотень, — Проверим, действительно ли ты бессмертен, как говорят.

Рунглаф ударил себя кулаком левой руки в грудь, вызывая противника. Дагон молчал. Видимо, это стало действовать на нервы вспыльчивому оборотню, потому что, издав яростный клич, похожий на волчий вой, он ринулся на него. Дагон не стал уклоняться, но бросок волка едва не сбил его с ног. Я вскрикнула. Очевидно, мой голос привлек внимание противников и оба посмотрели на меня. В глазах Рунглафа загорелся недобрый огонек. Он продолжал тараном давить на Дагона, и ему даже удалось сдвинуть его с места, когда он внезапно отскочил в сторону и бросился ко мне. Я не успела даже моргнуть, как оборотень схватил меня за горло и оттащил в сторону от толпы. Никто даже не подумал преградить ему дорогу. Я едва могла дышать, мысленно проклиная собственное любопытство и явное невезение. Рука Рунголафа с силой сдавила мне горло, я почувствовала, что теряю сознание, когда услышала голос Дагона.

— Отпусти девушку, — сказал он.

Рунглаф рассмеялся. У него был скрипучий, лающий, словно у старой собаки, смех.

— Что это ты так перепугался, — спросил он, — Твоя девка, что ли?

— Отпусти девушку, — повторил Дагон, — Или ты предпочитаешь сражаться с женщинами, пёс?

Оборотень чуть ослабил хватку, и я судорожно вдохнула воздух.

— Хорошо, я отпущу её. Я не сражаюсь с женщинами, — он разжал пальцы, и я упала на землю. В боку отдалось острой болью, но, несмотря на это, я заставила себя встать. Едва я сделала шаг от Рунглафа, как услышала его голос:

— Я с женщинами не сражаюсь, я просто люблю их убивать!

Дагон закричал, а я почувствовала, как в мою спину впивается острая сталь. Боль пронзила все моё тело, в глазах мгновенно потемнело, и я стала падать, тщетно пытаясь за что-нибудь ухватится, и так и повалилась лицом в землю.

— Я умираю, — была моя последняя мысль перед тем, как я провалилась в благодатную тьму.

Сознание постепенно возвращалось ко мне, но глаза упорно не хотели открываться. Я лежала на животе на кровати, спину словно жгли раскаленным железом. Все тело ломило, руки и ноги отказывались подчиняться мне. Не знаю, сколько времени я пролежала в таком состоянии. Я то теряла сознание, то вновь приходила в себя, то засыпала беспокойным сном. Когда просыпалась, то слышала, как кто-то ходит вокруг. Мне смазывали рану на спине какой-то вонючей мазью, она приятно холодила тело и на какое-то мгновение боль отступала и я лежала, наслаждаясь её отсутствием, но вскоре, она возвращалась и все начиналось заново.

Иногда мне казалось, что я слышу голоса. То Гуда что-то говорила мне, то голос Эйрика доносился, словно издалека. Наконец, спустя какое-то время, я начала различать слова. С радостью узнала голос Алкея.

— Как она? — второй голос принадлежал Гуде.

— Уже лучше, — ответил лекарь, — Когда я увидел её первый раз с этой огромной раной на спине, я думал, что она не проживет даже до рассвета, — продолжал старик. — Я даже удивлен. Рана была смертельная даже для сильного мужчины, а для такой малышки и подавно, но она выжила!

— Хвала Богам! — произнесла Гуда.

Я вновь почувствовала, что уплываю. Голоса стихли. Когда очнулась вновь, то наконец-то смогла открыть глаза. В комнате было темно, но все равно глазам стало больно. Они заслезились и по щеке стекла горячая слеза. Тут же рядом оказался Эйрик и взял меня за руку.

— Привет, — просто сказал он.

Я попыталась улыбнуться, но судя по тому, как изогнулись мои губы, должен был получиться страшный оскал, но никак не очаровательная улыбка.

— Алкей! — позвал Эйрик. Через мгновение хлопнула дверь, и возле меня оказался старик.

— Ну, наконец-то очнулась, — сказал он весело, — А то я уже начал переживать! Говорить можешь?

Я сделала безуспешную попытку.

— Ладно, скоро опять начнешь болтать без умолку, — отмахнулся Алкей, — Главное, что наконец-то пришла в себя. Целых две недели без сознания пролежала. Стала ещё худее, чем была. Гуда пыталась тебя поить то молоком, то куриным бульоном, но у неё это плохо получалось.

Я ужаснулась. Две недели! Я думала, два дня, никак не больше.

— Ничего, откормим, — сказал Эйрик. Он выглядел таким счастливым, когда смотрел на меня, но мне сейчас это было безразлично. Я не чувствовала своего тела и это пугало меня. Словно угадав мои мысли, старик-лекарь сказал:

— Не переживай. Все ощущения скоро вернутся. Ты на удивление быстро поправляешься. Удар Рунглафа должен был убить тебя. Я до сих пор не понимаю, как ты выжила.

Я сама не знала, как это произошло.

— Скоро придет Гуда, она покормит тебя и расскажет все последние новости, — Эйрик ласково погладил меня по голове. — А я пойду, порадую Дагона. Он сильно переживал за тебя.

Эйрик бережно коснулся губами моих волос и вышел.

Алкей закатил на моей спине рубашку и, достав какую-то мазь, начал аккуратно втирать её в рану.

— Ну, вот, даже шрама почти не будет видно, — сказал он довольно. — Теперь я переверну тебя на спину.

Едва он успел это сделать, как в комнату влетела Гуда. В её руках дымился горшочек с чем-то источающим такой аромат, что мой пустой желудок мгновенно заурчал, требуя еду. Гуда, рыдая, бросилась ко мне. Когда её радость немного приутихла, она села на край кровати и стала кормить меня с ложечки, попутно рассказывая последние новости, вперемешку с радостными вскриками о том, что я наконец-то пришла в себя, цела и почти здорова.

— Мы отложили свадьбу до твоего выздоровления! — сказала мне подруга, — Урбан шлет тебе пожелания крепкого здоровья и своё восхищение твоей храбростью.

У меня получилось усмехнуться.

— Хочешь, расскажу, чем все тогда закончилось? — спросила девушка, когда все её новости о ремонте домов, починке крыш и прочей ерунды, подошли к концу.

Я согласно кивнула. Гуда, не переставая меня кормить сытным бульоном, начала рассказ.

— Я отошла от тебя, надеясь найти брата, и упустила тот момент, когда вождь-оборотень схватил тебя. Но когда я подбежала, то увидела, как Ругнлаф рубанул тебя в спину своим мечом и как ты упала. Дагон тогда словно озверел. Он набросился на оборотня и тот едва успевал отражать его удары. Брат загнал его к краю пропасти, прогнав по всему поселению, и там отсек Рунглафу голову. Люди оборотня были перебиты нашими воинами, не многим удалось уйти. В это время Эйрик помчался в деревню, там после бойни, устроенной оборотнем и его шайкой было много раненых, Алкей остался жив, он помогал знахарке с ранеными, но узнав, что тебя едва не убили, приехал сюда вместе с братом. Когда он тебя увидел, то покачал головой и сказал, что ты не выживешь. Тогда Дагон схватил его за грудки, встряхнул и сказал, что если он не спасет тебя, то ему не сносить головы. Но все равно, все очень удивились тому, что ты не умерла, а вот я верила, что все будет хорошо! Кстати, лошадку Рунглафа поймали и теперь держат на цепи в сарае. Такая злобная тварь!

Я кивнула, соглашаясь.

— Ты так долго была без сознания. Мы поочередно сидели у твоей постели, даже когда Алкей сказал, что кризис миновал, — закончила Гуда. — Ну, теперь все будет хорошо.

Я покачала головой, давая понять, что больше не хочу есть. Желудок на удивление быстро заполнился, и сразу захотелось спать. Я закрыла глаза и тут же уснула, почувствовав, засыпая, как Гуда закутывает меня, как ребенка в одеяло.

 

ГЛАВА 9

Прошло еще три недели, прежде чем я начала приходить в норму. Наконец-то я могла нормально говорить и передвигаться без посторонней помощи. Гуда кормила меня, словно на убой и я быстро восстановила свой прежний вес. Едва я оправилась, как была назначена дата свадьбы и теперь моя подруга, пребывала в постоянном прекрасном расположении духа. Она заставила меня помогать ей в приготовлении приданного и пошиве свадебного платья. Гуда стала на редкость болтлива и просто излучала счастье. Но при всем при этом она не забывала каждое утро тренироваться и грозилась, что как только мои силы восстановятся, снова примется за мое обучение, хотя, я знала, что после свадьбы Гуда уедет к Урбану, и тогда мне придется искать себе нового учителя.

Каждый день, я гуляла по двору, иногда ходила в наше с Гудой тайное место, чтобы просто посидеть там и под шум прибоя подумать без посторонних. В последнее время, Эйрик очень часто стал намекать, что после свадьбы Гуды намеревается играть нашу с ним, я пыталась отшутиться, что ещё не здорова, но он даже слушать меня не хотел. Я разрывалась на части, мой ум говорил мне, что глупо упускать такого жениха, а сердце упорно не хотело принимать Эйрика.

В один из дней, прогуливаясь по двору перед домом, я увидела сарай, в котором держали страшного коня Рунглафа — оборотня. Моё извечное любопытство повлекло меня войти внутрь. Там я увидела это существо. Страшнее его, наверное, не было твари. Я смогла рассмотреть маленькие злобные глазки и острые клыки в перетянутой веревкой пасти. Увидев меня, зверь издал леденящие душу звуки и захрипел, пытаясь вырваться. Но цепи надежно удерживали его на месте.

— Вот уродец, — сказала я.

Словно поняв мои слова, тварь обиженно фыркнула и повернулась ко мне задом, при этом недовольно виляя шипастым хвостом. Я удивилась. Но после этого стала почти каждый день заходить к нему и однажды даже попыталась угостить его кусочком сахара, бросив его под ноги зверя. Но он продолжал меня игнорировать.

Тем временем приближался день свадьбы. В доме царила суматоха. В огромных котлах день и ночь варилось сусло. Потом оно бродило в чанах и, наконец, пиво сливали в деревянные бочки, в которых оно дожидалось своего часа. В коптильне, прилегавшей к дому, длинными рядами висели свиные окорока и тушки птиц. Мы с невестой каждый вечер на протяжении недели расшивали её свадебное платье мелким жемчугом и золотыми нитями. Гуда оказалась вдобавок ко всем своим прочим достоинствам, ещё и умелой вышивальщицей. Жители поселения украшали свои дома яркими лентами и сухими фруктами. Урбан прислал корабль со своими людьми и дополнительными припасами, также они привезли музыкантов, жонглеров и певцов.

Мужчины тем временем восстановили ворота. Дагон собрал два корабля лучших воинов и за неделю до свадьбы отплыл в неизвестном направлении. Эйрик на это время оставался за главного в доме. За день до празднования, вождь вернулся. Я увидела его лишь мельком утром, когда мы с Гудой упражнялись на скале. Вечером мы с невестой заканчивали ей платье, и ужинали в нашей комнате. Гуда сияла в предвкушении завтрашнего дня. Она была необыкновенно молчалива и задумчива и на мои вопросы отвечала рассеянно. Спать мы легли, когда было далеко за полночь. Я слышала, как из глубины дома раздается мужской смех, в зале царило веселье и его отголоски просачивались сквозь стены, тревожа мой сон. А сон снился странный. Словно я бегу по берегу моря и словно боюсь куда-то опоздать, а вдалеке стоит одинокая фигура и ждет меня. И я знаю, что если не успею, случится что-то страшное, что если не потороплюсь, то потеряю дорогого мне человека, хотя даже не знаю кто это. Вроде обычный сон, но проснулась я в поту и всю оставшуюся ночь лежала с широко открытыми глазами, вглядываясь в темноту и прислушиваясь к ровному дыханию спящей рядом подруги.

Утром, едва забрезжил рассвет, как Гуда подняла меня и, заставив быстро одеться, буквально поволокла из дома.

— Сейчас мы увидим корабль Урбана! — прошептала она счастливо.

Утро выдалось морозное. За ночь намело снега, и мои ноги буквально по колено утопали в сугробах. Мы подошли к краю тропы, с которой открывался прекрасный вид на лежащее внизу море, и увидели, как вдалеке на самом горизонте показались корабли. Самым первым шел корабль с невероятно красивым красно-желтым парусом. Остальные корабли шли за ним вереницей.

— Мы будем ждать их здесь, — объяснила Гуда, — Урбан должен привезти выкуп за меня и подарки моей семье. Сначала, он одарит нашего вождя, затем его брата и нашу мать, а потом попросит разрешения увидеть невесту, то есть меня. До этого, я не должна показываться ему на глаза. Братья сперва откажут ему, так заведено, но он будет просить ещё раз и тогда его отведут в дом, и тут будет мой выход.

— У нас все намного проще, — сказала я.

Мы видели, как причалили корабли, и Гуда потянула меня за рукав.

— Пойдем в дом. Сейчас меня оденут и распустят волосы. Урбан должен будет сам заплести мне косу, в знак того, что я его избранница.

В комнате нас уже поджидали молодые девушки-рабыни. Они ловко переодели Гуду, облачив в великолепное белое платье, украшенное по подолу мехом соболя и расшитое, нашими стараниями, золотыми узорами и жемчугом. Гуда приколола к груди серебреную брошь в виде головы диковинного зверя. Рабыни распустили её волосы, и они тяжелыми прядями, почти до самой талии, укрыли спину невесты. На ноги она надела дорогие сапожки из толстой кожи, подарок Эйрика, привезенный им из прошлого плаванья.

— Какая ты красавица, — восхищенно сказала я подруге. Гуда улыбнулась в ответ и покружилась, давая мне рассмотреть себя со всех сторон.

— Я надеюсь, что скоро ты окажешься на моем месте, — сказала она.

Я рассмеялась и отрицательно покачала головой.

Через некоторое время в комнату постучали. Вошел раб и сказал, что госпожу Гуду ожидают в зале. Она оживилась и, подобрав полы платья, величественно проплыла мимо меня в двери. Я последовала за ней на некотором расстоянии. Когда мы вошли в зал, там уже ожидал Урбан. Гости стояли у стен и молчали. Я увидела Эйрика и встала возле него, чтобы наблюдать дальнейший обряд.

Гуда подошла к жениху и смиренно опустила голову.

— Согласна ли ты, Гуда из рода Рейнара, стать моей женой? — спросил Урбан.

— Да, — тихо ответила Гуда, не поднимая глаз.

По обычаю, Урбан повторил свой вопрос ещё дважды, на что девушка по прежнему отвечала — да. Тогда он обратился к Дагону, как к старшему из рода, прося его о милости, взять в жены женщину, принадлежавшую к семье Рейнара. Дагон ответил согласием. Урбан махнул рукой, и в зал вошла высокая женщина, одетая в замысловатый костюм из простой ткани, которая была обернута вокруг её тела и оставляла открытыми только руки. Она держала небольшой ларец, в котором я увидела золотые наручи, похожие на те, что носят воины, только тоньше и украшенные изящной резьбой и драгоценными камнями. Уже по их виду можно было сказать, насколько богат и знатен жених.

Гуда вытянула руки и Урбан надел ей наручи. Потом рабы принесли стул. Гуда села к Урбану спиной. Ему подали гребень, и рыжебородый вождь принялся бережно расчесывать волосы невесты, а после заплел из них косу.

Присутствующие в зале издали такой громогласный рев, что я едва сдержалась, чтобы не прикрыть уши ладонями. Эйрик, стоящий рядом, засвистел. Я смотрела на раскрасневшуюся Гуду. Встретившись со мной глазами, она улыбнулась мне и счастливо спрятала лицо на груди у мужа.

Эйрик взял меня под руку и провел к столу.

По обычаю, в день свадьбы новобрачные сидели во главе стола. Меня с Эйриком и свою мать Гуда посадила возле себя, Дагон сел рядом с Урбаном. Богатый стол ломился от яств. По углам зала разместили бочки с пивом, дорогое вино, привезенное из южных стран и ценившееся здесь на вес золота, ставили в кувшинах на стол, пиво же разливали рабыни и нанятые на свадьбу девушки из деревни. Они едва успевали подливать его в чаши разгоряченных и веселящихся гостей. Зал украсили яркими лентами, которые протянули от потолка и закрепили по углам. Я невольно вспомнила свадьбу Марены и поспешила прогнать дурные воспоминания. Время от времени нас развлекали то жонглеры, то акробаты. Певцы с лютнями восхваляли красоту невесты и храбрость жениха. Посреди веселья появился Силас. Он сделал это настолько незаметно, что только рабы заметили его появления. Веселящейся под хмельком толпе было без разницы от присутствия ещё одного гостя. Правда Гуда, как и я, сразу заметила его и вскочила было, но бог небрежно махнул ей рукой и уселся рядом с сыном. Силас в этот раз был без своего нарядного облачения, одетый в простую одежду он ничем не отличался от простого воина, которых здесь было немало. Я толкнула Эйрика в бок и взглядом показала на бога. Он увидел его и кивнул мне.

— Расслабься, он просто пришел поздравить Гуду со свадьбой, — сказал он мне.

Силас тем временем завел беседу с Дагоном. Я видела, что вождю не по душе то, что говорит ему отец, но он слушал молча и внимательно. Когда Силас закончил, то похлопал сына по плечу и направился к невесте.

— Поздравляю, — услышала я его голос, когда он склонился к самому лицу Гуды. Урбан при виде этого нахмурился.

— Прими подарок, — Силас что-то вложил в руку невесты, — Желаю счастья, — изрек он и исчез.

Я посмотрела на подругу. Она вытянула вперед руку и показала мне то, что дал ей бог. Я удивленно приподняла брови, но промолчала.

— Жемчужина Морил? — удивленно проговорил Эйрик, глядя на золотой кулон, лежащий в ладони сестры. В центре сияла ослепительно белая, размером с перепелиное яйцо жемчужина. Она переливалась всеми цветами радуги и матово мерцала.

— Хороший подарок, — услышала я голос Дагона. Он встал из-за стола и вышел.

— Что это? — спросила я у Эйрика.

— Говорят, что богиня морей и рек Морил, в своем подводном саду выращивает особые жемчужины, — сказал он, — Каждая жемчужина может исполнить одно заветное желание своего владельца. Я никогда не видел подобного, но слышал о них от сказателей. Это очень ценный подарок. Честно говоря, я совсем не ожидал такого от Силаса.

Гуда повесила кулон на шею и спрятала его на груди. Она кротко мне улыбнулась и отвернулась к мужу. Урбан почему-то был недоволен подарком, но даже слова против не сказал жене.

К полуночи музыканты устали играть, раскрасневшаяся от танцев и вина Гуда, под громкие крики гостей прошла в комнату с мужем. Я проводила их взглядом. Гуда выглядела такой счастливой, что я невольно завидовала ей. Когда Эйрик предложил провести меня в мою комнату, которую мы раньше делили с Гудой, я охотно согласилась. Остановившись у дверей, он обнял меня и прижал к себе.

— Я надеюсь, что скоро состоится и наша свадьба, — сказал он мне.

Я отстранилась.

— Эйрик, — начала я, — Ты понимаешь, я ещё не совсем готова, чтобы стать женой, матерью…

Он удивленно посмотрел на меня.

— Ты нравишься мне, но ещё слишком рано.

— Ты просишь меня подождать ещё? — спросил он.

Я кивнула.

— А есть ли в этом смысл? — продолжил Эйрик, — Сегодня Дагон наконец-то дал разрешение на нашу свадьбу. Он подарил нам остров Рунглафа, теперь у нас будут собственные владения, где ты как полноправная хозяйка можешь править вместе со мной.

— Остров теперь твой? — удивилась я.

— Да. Я и сам был удивлен. Оказывается, несколько дней назад, Дагон отправился на остров и по праву победителя потребовал себе земли Рунглафа. Бывшие воины оборотня и его мать попытались оказать сопротивление и были убиты. Теперь эти земли отошли ко мне, вместе с постройками и всеми людьми, которые их заселяют.

— Так вот куда он плавал перед свадьбой, — догадалась я.

Эйрик посмотрел мне в глаза.

— Руд, выходи за меня, — произнес он твердо, — Я обещаю, ты никогда не пожалеешь о своем выборе.

Я промолчала.

— Хорошо, — сказал он после минутного молчания, — Когда пройдет праздник зимнего равноденствия, ты дашь мне ответ и я приму его, каким бы он не был. Ты согласна? — он вопросительно посмотрел в мое лицо.

— Хоть какая-то отсрочка, — подумала я, а вслух сказала, — Да.

Утром Гуда и Урбан попрощавшись с нами, отплыли. Я долго стояла на берегу, глядя вслед уплывающим кораблям и вспоминала прощальный взгляд подруги, её обещание часто навещать меня. Перед тем, как подняться на борт, Гуда крепко обняла меня и сказала:

— Береги себя! И, прошу, подумай над словами Эйрика. Он так сильно любит тебя, он сам мне в этом признался сегодня утром. Я знаю, что сердцу не прикажешь, но если твое свободно, то постарайся полюбить брата, он прекрасный человек и ты будешь чрезмерно счастлива с ним.

— Я постараюсь, — ответила я.

Гуда поднялась на корабль и помахала мне рукой. Я едва сдерживала слезы. Единственный, близкий мне человек, с которым всегда можно было поговорить и поделится бедами и радостями, покидал меня. Я не знала, что теперь буду делать одна в этом большом доме, наедине сама с собой. Оставался ещё Алкей, но все равно, это было совсем не то.

Когда корабли скрылись за горизонтом, я поднялась наверх по тропе и с удивлением увидела Дагона. Он стоял у самого края над пропастью и смотрел на меня.

— Тебе будет её не хватать, — сказал он.

— Да, — ответила я, подойдя к нему и вставая рядом. С высоты корабли были ещё видны. Маленькие черные точки на тонкой линии горизонта.

— Эйрик сделал тебе повторное предложение? — спросил Дагон не глядя на меня.

— Откуда ты знаешь? — удивилась я.

— Он сам мне сказал.

Я отвернулась и внезапно увидела тонкую фигурку следящую за нами.

— Там Сулан, — сказала я, узнав рабыню вождя. Он резко обернулся и посмотрел на девушку. Увидев, что её заметили, Сулан убежала.

— Она ревнует, — догадалась я, но вслух ничего не сказала.

— Теперь с тобой заниматься буду я, — внезапно сказал Дагон, — Я пообещал Гуде, что её старания не пропадут зря.

— А почему не Эйрик? — удивилась я.

Дагон резко развернулся и сверху вниз окатил меня ледяным взглядом.

— Понятия не имею, почему она попросила именно меня. Если ты против, то я скажу Эйрику и он с удовольствием возьмется за твое обучение.

— Нет, — резко возразила я, — Я совсем не это имела в виду!

Дагон вздохнул и уже спокойно произнес:

— Я понимаю, что ты хотела сказать. Не переживай, на ваших с Эйриком отношениях это не скажется.

— Да уж, постарайся, — зло крикнула я и, развернувшись, пошла к дому, спиной ощущая на себе его ледяной взгляд.

 

ГЛАВА 10

Несколько дней после отъезда Гуды прошли как долгие недели ожидания. Мне не хватало её смеха, нудных советов и наших с ней занятий. Каждое утро я вставала с первыми лучами солнца, умывалась, одевалась, завтракала почти всегда в одиночестве в своей комнате и почти заставляла себя идти на тренировку. Хотя, надо отдать должное, занятия с Дагоном отличались, как небо и земля от того, чем мы занимались с Гудой. Мне казалось, что он хочет или уморить меня, чтобы я замертво упала прямо на тренировочной площадке. Или сделать из меня подобие себя самого. Ни один вариант меня не устраивал. Но я все равно заставляла себя каждый день приходить и заниматься, прыгать, бегать, махать деревянным мечом и потом возвращаться в свою комнату потной, злой и покрытой синяками. Дагона, кажется, веселило происходящее. Мы мало разговаривали. Обычно наш диалог начинался с пожеланий доброго утра и заканчивался коротким, завтра продолжим. Но он всегда следил за мной. Что бы я не делала, я всегда знала и чувствовала, что он наблюдает. Это раздражало. А ещё больше меня раздражало то, что его рабыня под стать своему хозяину, стала шпионить за мной. Я слишком часто сталкивалась с ней то перед входом на тренировочную площадку, то она подстерегала меня у входа в спальню и тихо, словно тень, спешила исчезнуть с моего пути. Я понимала, что она ревнует и ищет объяснение тому, почему её любимый господин не приглашает её каждую ночь в свои объятья. Судя по всему, в произошедшем она винила меня. Я старательно не обращала на неё внимания, надеясь, что вскоре ей это занятие надоест, и она отстанет от меня.

Я стала больше времени проводить с лошадью Рунглафа. Когда выдавалась свободная минута, я приходила в сарай, где её до сих пор держали, садилась напротив и смотрела на неё. Зверюга оказалась очень сообразительная. Речь она понимала прекрасно. Спустя какое-то время, она привыкла к моим посещениям и перестала на меня рычать. Мне показалось, что это первый шаг к нашей дружбе. В том, что зверя можно приручить, я не сомневалась. Я стала подкармливать его, но никогда не подходила достаточно близко к заграждению, так как не была уверена в благих намерениях этого животного.

Однажды я встретила там Дагона. Он сидел на тюке соломы и по всей вероятности, поджидал именно меня.

— Я так и думал, что это ты сюда бегаешь, — сказал он.

— Я этого и не скрывала, — ответила я.

— Думаешь приручить лошадку? — он приблизился и внезапно схватил меня за плечи и с силой встряхнул, — Ты что, с ума сошла?

Я попыталась стряхнуть его руки с плеч, но тщетно.

— Даже и не думай приближаться к этому зверю, — рявкнул он, — Они не приручаются.

— Не может быть, — я наконец-то вырвалась, — Рунглаф же ездил на нем!

— Да, потому что на животное было наложено заклятие подчинения. Иначе оно сожрало бы Рунглафа вместе с его доспехами и ветвистым шлемом и даже не подавилось!

— Я все-таки попытаюсь, — отрезала я.

— Нет, — в голосе Дагона прозвучали знакомые льдинки.

— Да! — упрямо возразила я.

Он нахмурил брови.

— Предупреждаю, — сказал он, — Еще раз тебя увидят возле этого зверя, я тебе лично ноги повыдергиваю. Поняла?

— Ах так! — я злорадно усмехнулась, — Только, если поймаешь! — я с силой толкнула его в грудь и прыгнула за заграждение к зверю. Дагон рванулся было за мной, как путь ему преградил тот самый зверь. Закрыв меня своим телом, животное зарычало на Дагона. Вождь замер.

— Руд, — прошипел он, — Медленно иди сюда.

— И не подумаю, — огрызнулась я, хотя меня саму колотило от страха. Только теперь я поняла, что наделала, оказавшись рядом с чудовищем. Постепенно бравада и злость стали проходить и я уже мысленно выбирала пути к отступлению.

— Иди сю-да! — в приказном тоне рявкнул Дагон.

Я прижалась спиной к стене сарая и медленно стала протискиваться мимо зверя. К моему удивлению, лошадь Рунглафа обернулась и посмотрела на меня ясным не мигающим взглядом, а потом отошла в сторону, явно пропуская. Я опрометью бросилась к Дагону. Он схватил меня за руку и оттащил подальше от заграждения, за которым остался зверь.

— Он не тронул меня! — вскрикнула я с удивлением.

— Тебе просто повезло, — Дагон с внезапной силой прижал меня к себе и обнял. Я почувствовала, как подгибаются колени, и обхватила руками его шею.

— Ещё раз такое выкинешь, и я точно тебе ноги повыдираю, — сказал он уже спокойно, — Будь уверена!

Я рассмеялась. Мне так уютно было в его руках. Я положила голову ему на грудь, слушая, как бьется его сердце. Мои пальцы коснулись его волос, жестких, густых. Как же меня тянуло к нему. Я не узнавала саму себя. Кажется, еще мгновение и я сама начну упрашивать его о том, чтобы он поцеловал меня. Дагон прижал меня к себе еще сильнее. И мне внезапно захотелось, чтобы он никогда не отпускал меня, но он разжал объятья и отошел на шаг назад. Я удивленно посмотрела на него.

— Что-то не так? — спросила я.

— Пойдем отсюда, — внезапно холодно произнес он. Я удивилась странной перемене, за мгновение превратившей вождя в совершенно чужого, неизвестного мне человека.

— И чтобы больше сюда не ходила, — закончил он твердо, — Надо сказать Эйрику, чтобы получше приглядывал за тобой.

— Как скажешь, — я шутливо поклонилась ему.

Когда мы выходили из сарая, я обернулась и помахала зверю рукой. Может мне показалось, но я услышала веселое фырканье в ответ.

Вот уже несколько дней Эйрик пропадал на острове Рунглафа. Отплывая туда на своем корабле, он сказал мне, что хочет внести некоторые изменения в доме, чтобы туда не стыдно было привезти молодую жену. Эйрик явно намеревался в ближайшее время жениться на мне. Я ругала себя за то, что не могу, а может, даже боюсь отказать ему. До праздника зимнего солнцестояния оставались считанные дни. Со дня на день мы ожидали его возвращения.

Дни становились холоднее. Небо потеряло прежнюю синеву и казалось серым и низким. Северный ветер нагонял кучевые облака и почти каждый день шел снег. Я часто ходила на наше с Гудой место в скалах, но сидеть там подолгу, как прежде не могла из-за сильных холодов. Я стояла на краю и смотрела на бушующее далеко внизу море. Огромные волны набрасывались на скалы, терзая их в тщетной надежде, что они не устоят и рухнут от их набегов. Но скалы стояли, безмолвные и величественные. Ветер терзал и спутывал мои волосы, выбивая мелкие пряди. Впервые, за все время пребывания здесь, мне стало казаться, что я нахожусь не там, где следовало бы. Это место не было моим домом, а отсутствие Гуды делало его еще более чужим. Часто по вечерам мы сидели в комнате Алкея. Он всегда был чем-то занят, то варил зелья, то сортировал травы или комбинировал их, но всегда находил для меня время, чтобы поговорить, так как никто другой понимал, чего мне не хватает в этом холодном северном крае. Возможно, если бы сейчас было лето или весна, я не была бы так удручена, а так мне казалось, что даже сама природа восстала против меня. Старик уже давно приспособился к здешней жизни и явно чувствовал себя здесь как дома, хотя я всегда считала, что пожилые люди наиболее болезненно переживают расставание с родными местами.

— Вот выйдешь замуж за Эйрика, — как-то сказал Алкей, — У тебя сразу начнется новая жизнь и не будет времени скучать. А когда у вас пойдут дети, ты полюбишь и этот холодный край и всех его обитателей.

— Я не выйду за Эйрика, — отрезала я.

— Почему? — удивился старик.

Я тяжело вздохнула. Разговаривать с лекарем про чувства оказалось намного сложнее, чем с Гудой.

— Я не люблю его, — ответила я, выдержав недолгую паузу.

— Не понимаю, как можно не любить такого видного мужчину и прекрасного воина, — удивился Алкей. Я и сама не понимала и ничего не могла ответить ему на этот вопрос.

Дни тянулись медленно. Даже занятия с Дагоном были отменены из-за погоды. Я мучилась откровенным бездельем. Несмотря на запрет вождя, продолжала приходить в сарай к чудовищной лошади, но только теперь она не казалась мне такой чудовищной. Я понимала, что Дагон знает о том, что я так и продолжила ходить к странному зверю, но вопреки моим ожиданиям, он не осуществил своей угрозы и более того, больше никогда не появлялся там. Мне казалось, что мы с лошадкой нашли общий язык, я поверила в этот в тот день, когда оказалась рядом с монстром, и он меня не тронул, а даже наоборот, попытался защитить, как ему казалось, он угрозы исходящей от Дагона. Не знаю, узнал ли об этом вождь, но мне никто не препятствовал туда ходить.

Наконец, погода стала налаживаться. Было очень холодно, но, по крайней мере, перестал идти постоянно снег и затих ветер. Море успокоилось, и на третий день затишья вернулся Эйрик. Я встретила его спокойно и позволила себя поцеловать. Эйрик явно был рад меня видеть, а я же для себя решила, что как только выдастся удобная минута, скажу ему, наконец, что не собираюсь выходить за него. Тянуть дальше и зря обнадеживать человека мне не хотелось. Я была уверена, что никогда не смогу полюбить его как мужчину. Он был дорог мне как друг или брат, но не более того. Эйрик же не замечал моей холодности и был нежен и ласков как всегда. Он с упоением рассказывал мне, как хорошо обустроил дом, что поменял прислугу и выстроил там новый хлев. Что там невероятно красиво, что остров довольно больших размеров и лес полон дичи, и что так даже есть прекрасный водопад, впадающий в самое чистое озеро, которое он когда-либо видел в своей жизни. Я согласно кивала, а сама думала о том, изменится ли ко мне отношение Эйрика, когда он узнает, что я отвергаю его.

Единственным радостным событием было то, что на празднование зимнего солнцестояния приплыли Гуда и Урбан. Они прибыли за два дня до празднования. Гуда первым делом поинтересовалась, как развиваются наши отношения с Эйриком. Я сказала ей правду. Она, конечно, расстроилась, но после сказала, что не винит меня в этом и я все-равно буду для неё, как сестра. Потом она принялась расхваливать мне своего мужа, дом, где они живут, сколько у них рабов и ценностей. В этом была вся Гуда и я любила её.

За столом она сидела рядом с мужем и со мной. Она болтала без умолку и почти ничего не ела. Казалось, все вернулось на круги своя.

— Завтра праздник, — шепнула мне подруга, — Ты же знаешь наши обычаи, то, как на севере встречают этот день?

— Наслышана, — ответила я, вспомнив рассказ Алкея тогда на корабле.

— У нас в лесу есть святилище, где мы жжём костры, и возле которых устраиваем гуляния, — сказала Гуда, — Я ещё ни разу не была на таком празднике, раньше братья запрещали мне туда ходить, и я сидела дома, но завтра… — тут она хитро улыбнулась, — Мы договорились с Урбаном, как встретимся. Я хочу провести эту ночь только с ним.

— А так можно?

— Конечно. Обычно, влюбленные пары так и делают. Это прекрасные повод побыть вместе, не боясь осуждения и без опасения быть узнанными. Самое главное, что ни жена, ни муж не могут быть в претензии, если кто-то из них проведет эту ночь с другим мужчиной или женщиной.

— Варварский обычай, — подумала я, но промолчала, опасаясь обидеть подругу. В конце концов, у нас тоже были обычаи не лучше, чем этот.

— Ты пойдешь? — хитро спросила Гуда и покосилась на Эйрика, сидевшего рядом.

Я отмахнулась рукой. Я и правда не знала, стоит ли идти на этот праздник, возможно, только из любопытства, которого мне не занимать. В любом случае, что я теряю? Вряд ли кто-то захочет без моего желания покуситься на мою честь, это было не принято здесь.

— Пойду, — внезапно согласилась я.

Гуда радостно улыбнулась и обняла меня за плечи.

— Кстати, как идут твои тренировки? — спросила она.

— Отлично, — сказала я, смеясь, — Судя по всему, Дагон пытается слепить из меня подобие тебя.

— Он это умеет, — мы рассмеялись, чем невольно привлекли внимание разговаривающих рядом мужчин. Они недоуменно посмотрела на нас, но мы продолжили смеяться, не обращая на них никакого внимания.

 

ГЛАВА 11

Ночь была тиха и безоблачна. Огромная желтая луна величественно плыла по небу, кутаясь в золотой ореол. Под ногами хрустел снег, нарушая молчание леса. Где-то вдалеке шумел прибой. Было довольно холодно, н закутанная в теплые шкуры я почти не ощущала мороза, только слегка пощипывало лицо и кожу на руках. Мы шли рядом с Гудой. По обычаю, каждый человек, принимавший участие в праздновании, должен был прийти в святилище сам, но так как я не знала дороги, то Гуда вызвалась меня сопроводить. Мы зашли в ту часть леса, где я ещё никогда не бывала. Деревья здесь росли плотной стеной. Черные высокие стволы взмывали в небо и растворялись в нем. Прошло некоторое время, когда до моего слуха стали доносится людские голоса, точнее, это было пение. Высокий сильный голос буквально звенел в морозном кристально чистом воздухе. И тут кто-то подхватил песню, второй голос был более грубым, но с приятными бархатными нотками. Вместе они сливалась в единую мелодию, которая проникала в сердце и заставляла кровь бежать быстрее по венам. По моей спине пробежали мурашки, я зябко передернула плечами.

— Это жрецы, — сказала Гуда.

Мы поспешили на голоса и через какое-то время оказались на широкой поляне, освещенной несколькими огромными кострами, вокруг них собрались люди, мужчины и женщины. Мужчины были обнажены по пояс, их плечи согревали небрежно наброшенные шкуры. Женщины в простых домотканых платьях, волосы распущены. Гуда шагнула на свет, я осталась в тени деревьев. Принимать участия в праздновании я не хотела, но посмотреть на сам обряд было безумно любопытно. Я обвела взглядом присутствующих. Женщины не скрывали свои лица, а мужчины напротив. У каждого на лице была искусная маска изображавшая того или иного зверя, то ли морду волка, то ли медведя, или огромная голова быка. Языки пламени бросали причудливые тени на тела, делая их огненно-черными. Невдалеке за кругом света я различила фигуры жрецов, закутанных с ног до головы в черные одеяния. Их пение поднималось к самому небу, переплетаясь с искрами костров, словно маленькие звезды украшали узорную тонкую шаль.

И вдруг, словно из-под земли выскочило нечто огромное и мохнатое. Пение оборвалось, и где-то вдалеке я услышала барабанный бой. Мужчина в костюме чудовища встал перед присутствующими. Его лица я не видела, оно было укрыто уродливой маской. Оглядев всех собравшихся, мужчина-зверь начал танцевать. Должна признать, у него было изумительное и гибкое тело, на обнаженных по локоть руках дребезжали браслеты. Постепенно темп барабанов ускорился, и танец стал стремительнее и быстрее. Изображавший бога плодородия танцор двигался так завораживающе, что я не могла оторвать взгляда от него. Мой тело помимо воли хотело пуститься в пляс, все мышцы тела напряглись, и, казалось, ещё миг и они лопнут, как натянутая струна. Люди вокруг костра так же неотрывно следили за танцем, некоторые даже покачивались в такт, как вдруг барабаны затихли и танцующий упал на колени. Я задержала дыхание, когда барабаны забили вновь и вот уже все, кто стоял у костров принялись танцевать. Я судорожно выдохнула и облокотилась о ствол дерева. Когда я вновь посмотрела на поляну, мужчина-зверь, изображавший бога Варланда, исчез.

Толпа мужчин и женщин продолжали танцевать у костров, я признала с неохотой, что обряд совершенно варварский, но при всем при этом, не лишен дикой притягательности. Мое сердце едва успокоилось и ровно забилось в груди. Я развернулась и пошла обратно домой по следам, благодаря луну за прекрасную видимость. Через некоторое время я вышла на дорогу, ведущую к поселению. Я шла не торопясь. Снег приятно хрустел под ногами. Небо начало затягивать темными тучами. Скоро пойдет снег, — поняла я и прибавила шагу. Как вдруг услышала, как за спиной хрустнула ветка. Я продолжала идти, мысленно кляня себя за то, что не додумалась взять с собой меч или хотя бы нож. Отчего — то встреча с лесным хищником не сильно меня вдохновляла. До поселения было достаточно далеко, добежать я не успевала. Я набралась храбрости и резко развернулась. Прямо передо мной стоял тот самый мужчина, который совсем недавно танцевал у костра, изображая Варланда. Он снял маску зверя, и я удивленно приблизилась к нему.

— Дагон? — произнесла я.

— Извини, если напугал, — сказал он.

— Вообще-то, я думала, что это какое-то животное, — честно призналась я.

— Ну, как тебе наши варварские обычаи? — спросил он, — Ты ведь именно так думала, когда наблюдала за мной из-за деревьев?

— Ты видел меня? — недоверчиво спросила я.

— Нет, просто зная твой характер, я был уверен, что ты придешь посмотреть на наш праздник. Но ты быстро ушла.

— Ты тоже, — парировала я.

— У меня совсем другие планы, — усмехнулся Дагон, — И ловить красавиц, бегая по лесу, как полоумный, в них не входит.

— Что так?

— Видишь ли, за многие годы некоторые обычаи начинают раздражать, что ли.

Он взял меня за руку. Не смотря на то, что было довольно холодно, а он был едва одет, рука его оказалась на удивление горячей. Мне было приятно его прикосновение, и я невольно потянулась к нему. С неба прямо мне на нос упала снежинка и тут же растаяла. Я отшатнулась от Дагона, но он не подал виду, что это его хоть как-то задело.

— Пойдем, — сказал он и, посмотрев на небо, добавил, — Скоро начнется снегопад.

Я согласно кивнула, и мы пошли по дороге в полном молчании. Только снег хрустел под ногами, и начавшийся снег падал с высоты мне на волосы. С каждой минутой он все усиливался, и вот уже не снежинки, а целые комки засыпали дорогу. Когда вдали загорелись фонари, освещавшие ворота поселения, я обрадовалась и с удвоенной энергией зашагала вперед.

Ворота были открыты. Нас беспрепятственно пропустили внутрь, караул отдал почести своему вождю.

— Надеюсь, с Гудой будет все в порядке, — спросила я, когда мы вошли в дом.

— Не беспокойся, — ответил Дагон.

Я сбросила насквозь промокшую накидку и, перебросив ее через руку пошла в свою комнату. Внутри, я зажгла свечу, быстро переоделась в сухую одежду и, распустив волосы, хотела ложиться спать, как вдруг заметила мелькнувшую тень за спиной. Я инстинктивно отшатнулась и едва успела увернуться от ножа, направленного мне в спину. Кто-то быстро задул свечу, и комната мгновенно погрузилась в темноту. Я бросилась к своему мечу, висевшему на крючке, и похолодела, ножны были пусты. И тут неизвестный снова напал. Я почувствовала, как руку пронзила боль и закричала. В тот же миг дверь в мою комнату распахнулась, и на пороге возник Дагон. Не понимая, как он так быстро добрался до моей комнаты, я, тем не менее, была рада его видеть как никогда прежде.

Свет от фонаря, горевшего в коридоре, слабо осветил мою комнату. Я увидела, как кто-то пытается открыть ставни. Маленькая женская фигурка, от вида которой я сразу поняла, кто и почему напал на меня сегодня.

— Сулан?! — громко сказала я. Фигурка вздрогнула и неожиданно осела на пол. Я поспешно зажгла свечу, Дагон вошел внутрь. Он едва посмотрел на свою рабыню, которая, рыдая, сидела на полу, закрыв прекрасное лицо тонкими ухоженными руками.

— С тобой все в порядке? — спросил он, приближаясь ко мне.

— Да, — я осветила неглубокую рану на руке и улыбнулась. — С тех пор, как ты привез меня сюда, я начинаю привыкать, что все, кому не лень, пытаются меня убить.

Дагон нахмурился.

— Что будет с ней? — я кивком показала на рабыню. Она все ещё жалобно рыдала, сидя на полу под окном.

— Она умрет, — холодно произнес вождь.

Я понимала, что его рассуждения правильны, но, несмотря на то, что девушка пыталась меня убить, стало как-то жаль её. Я просто была уверена в том, что бедная рабыня, будучи по уши влюбленной в своего хозяина безумно ревновала его ко мне, почему, даже не знаю. Но то, что она попыталась сделать, было из-за любви.

— Не надо, — попросила я.

Дагон подошел к Сулан и рывком поднял ее с пола.

— Я сейчас вернусь? — только и сказал он, — Подожди.

Я согласно кивнула, и пока его не было, наспех перебинтовала руку первой попавшейся под руки чистой тканью, от которой оторвала приличный кусок. Помогая себе зубами, завязала узел и зажгла ещё одну свечу. Мне казалось, что в комнате было слишком темно и отчего-то было не по себе. Свой меч я нашла лежащим под кроватью. Я вернула его обратно в ножны.

Когда Дагон вернулся, я первым делом спросила, что он намеревается все-таки делать с Сулан.

— Она должна умереть, — сказал он.

— Она любит тебя, поэтому поступила так глупо, — возразила я, — Не будет ли лучше продать её?

Дагон промолчал. Он посмотрел на мою руку и перевел взгляд мне в лицо. Я села на кровать, чувствуя себя перед ним неловко. По телу пробежали мурашки, и я невольно вспомнила, как видела его на лесной поляне, возле святилища, как сильно увлек меня его танец, и я почувствовала, как по телу пробегает странная дрожь.

— Спасибо, что так быстро пришел на помощь, — произнесла я, стараясь отвлечься от своих мыслей и направить их в иное русло.

— Вообще-то, я как раз стоял под твоей дверью, не решаясь войти, когда ты закричала.

Я отвела глаза. Сердце бешено застучало, я не хотела сама себе признаваться, но его слова меня взволновали. Мои мысли стали рассеянными. Затянулась неловкая пауза, я не знала, что ему сказать, а он ждал моих слов или действий. Я не могла не признаться себе, что с той самой минуты как увидела его, я стала слишком часто о нем думать. Он привлекал меня настолько сильно, что я уже не могла этому сопротивляться.

— Покажи руку, — сказал он.

— Пустяки, — ответила я, но все-таки позволила ему осмотреть рану. Бережно разбинтовав её, он словно бы невзначай провел пальцами по моей руке до самой ладони и неожиданно переплел наши пальцы. Я даже не попыталась высвободить руку.

— Болит? — спросил он.

— Нет, — ответила я, понимая, как глупо выглядел бы со стороны наш разговор, и усмехнулась, — На мне всегда все заживает быстро.

Дагон вновь забинтовал мне руку.

— Утром покажешь лекарю, — сказал он.

Я кивнула. Он встал с кровати и направился к двери. Моё сердце билось так сильно, что казалось стук его ударов, разносится по всей комнате, но я понимала, что мне это не так. А ещё я понимала, что он сейчас уйдет, и я больше никогда не решусь сказать ему то, что собиралась. Совсем простое слово.

— Останься, — я произнесла это очень тихо, но он услышал и замер у двери. Он медленно обернулся и посмотрел на меня как-то недоверчиво. Я встала и приблизилась к Дагону. Поднялась на цыпочки и шепнула:

— Поцелуй меня.

И он поцеловал. Сперва нежно, едва касаясь моих губ, затем более страстно. Одной рукой он с силой прижал меня к себе, другой зарылся в мои распущенные волосы. Меня бросило в жар, я обняла его и, когда он принялся целовать мою шею, едва смогла сдержать стон. Мне было так хорошо, как никогда. Я чувствовала, как чувство к этому мужчине, раскрывается во мне, словно цветок. Понимание того, что я люблю, пришло ко мне так неожиданно, что я засмеялась тихо и счастливо. А он подхватил меня на руки и бережно положил на кровать. Я даже не заметила, как оказалась без одежды, но стеснения я не чувствовала. А только сильное желание быть с ним единым целым, любить его. Я провалилась в глубокий омут из его рук, глаз, губ. Словно все в мире перестало существовать кроме этой любви, которую я постигла в ночь зимнего равноденствия.

Ночью мне приснился странный сон. В последнее время, сны мои были загадочными и непонятными. Я видела, как надо мной склонился мужчина. Я словно бы спала, но в то же время видела, как он протянул руку и коснулся пальцами в самом низу живота. Я видела, как из его руки полилось жидкое пламя, и оно растворялось внутри меня. Я хотела закричать, но словно какая-то невидимая сила не давала мне это сделать. Лица мужчины я не видела, оно было закрыто от меня чернотой ночи.

Живот свело судорогой. Стало нестерпимо жарко и больно.

— Вот так, — проговорил он, — Теперь все будет хорошо.

Он отнял руку, и боль мгновенно утихла.

— Я немного помог тебе, — сказал он и растаял в ночи. А я провалилась в ночь без сновидений.

Утро ворвалось ко мне яркими солнечными лучами, ласково прикасающимся к щеке. Я сонно моргнула, потянулась, лежа в постели и внезапно вскочила, как ошпаренная. Воспоминания прошлой ночи предстали предо мной, как наяву. Я лежала совсем одна, Дагона словно бы и не было рядом со мной. Это немного меня расстроило, но с другой стороны, я не хотела, чтобы кто-нибудь узнал о случившемся.

Едва я успела одеться, как в комнату ворвалась Гуда. Я обрадовалась её появлению. Мы так долго уже не были вместе, не разговаривали по душам.

Глаза подруги сияли. Она повисла у меня на шее.

— Я за тобой, — сказала она, — Или ты думала проваляться весь день в постели? Я так и знала, что стоит мне уехать, как ты начнешь отлынивать от тренировок.

Я засмеялась.

— Как прошла ночь? — спросила я, хитро прищурив глаза.

— Просто великолепно, — Гуда покраснела и отвернулась.

Я больше ни о чем её не спрашивала, не желая смущать ещё сильнее.

— Пойдем, что ли? — она потянула меня за рукав.

На дворе было морозно. Солнце светило ярко и ласково. Легкие облака плыли по небу, дул едва различимый ветерок. За ночь весь двор засыпало снегом и теперь рабы, одетые в теплую одежду, чистили его от снега. Вдалеке сверкнуло море. Зеленая гладь простиралась до самого горизонта и сливалась с яркой синевой неба. Мы с Гудой прошли на тренировочное поле. Я сбросила тяжелую теплую накидку и повесила её на заграждение. Взяла в руки деревянный меч и с вызовом посмотрела на подругу. Едва с моих губ сорвались слова, как я услышала женский крик. Мне показалось, что это кричала Сулан. Я вздрогнула. Страшная догадка озарила меня.

— Гуда?! — требовательно произнесла я.

— Извини, — девушка отвела глаза.

Я отшвырнула в сторону меч и бросилась в сторону, откуда раздался крик. Я бежала так быстро, как только могла. Когда я оказалась за домом, то увидела рабов, столпившихся вокруг чьего-то тела. Тут же меня перехватили чьи-то сильные руки. Я попыталась вырваться, но безрезультатно.

— Нет, — произнесла я, узнав Сулан. Земля вокруг тела была обагрена кровью, и я с ужасом разглядела, что труп девушки был без головы.

— Успокойся, — я узнала голос Эйрика. Именно он держал меня, не давая упасть. От зрелища обезглавленного тела мне стало дурно. Я осела.

— Я все знаю, — произнес Эйрик, — Дагон рассказал мне, что она пыталась тебя убить.

— Где он? — спросила я, оглядевшись. Вождя поблизости не было.

— Так было надо, Руд, — голос Эйрка был жестким, — Покушение раба на господина карается только смертью. Если они не будут этого понимать…

— Кто они? — я нашла в себе силы встать и оттолкнула Эйрика, — Я же просила его!

— Рабы должны знать свое место, — отрезал мой несостоявшийся жених.

Я тупо смотрела на то, как рабы заворачивают тело бедной Сулан в кусок ткани и засыпают кровь снегом. И думала о том, что именно я виновата в случившемся. Бедная девочка вряд ли хотела убить меня. Страсть настолько затмила ей глаза, что она не понимала, что творила.

— На её месте могла быть ты, — сказал мне Эйрик. Я медленным шагом направилась к дому. Видеть никого не хотелось. А ещё и Гуда… Не ожидала от неё такого, хотя, может быть, она ничего не знала о планах братьев. Мы столкнулись с ней в дверях. Она ждала меня, прислонившись спиной к стене, и едва я подошла, как она бросилась ко мне.

— Извини, извини, — бормотала она. — Они просто попросили отвлечь тебя, я не знала почему. Иначе я увела бы тебя подальше отсюда, и ты не увидела бы весь этот ужас.

— Что? — удивилась я.

— Они все равно бы убили её, — сказала девушка.

Я тяжело вздохнула.

— Ты видела Дагона? — спросила я как можно более спокойно. Глаза Гуды широко распахнулись. Она поняла, что я что-то замыслила и это ей не нравилось.

— Он в доме, — ответила она, — Только не делай глупостей, хорошо.

Я кивнула и вошла в дом. Гуда не решилась последовать за мной и так и осталась стоять у стены. Я не нашла Дагона в зале. Раб, перестилавший на полу чистую солому, сказал, что господин прошел в свои покои. Я ни разу там не была, но знала, где они находятся, и прямиком отправилась туда.

У него была очень уютная и большая комната. Я вошла без стука и огляделась. Большой резной стол стоял у окна и был завален какими-то бумагами и книгами. На стене напротив кровати висело различное оружие, мечи и арбалеты, топоры и копья. Несколько крепких щитов. Увешена была вся стена. На полу был застелен грубый ковер. В углу горел камин. Комната была довольно светлой. От пылающего огня в камине шло тепло. Дагон стоял у двери, скрестив руки на груди, и выжидающе смотрел мне в глаза. Взгляд был холодным и спокойным.

— Я слышал, как ты подошла, — сказал он, — Я знал, что ты придешь.

Я смотрела на этого мужчину и думала, что же осталось от того нежного любовника, которым он был вчера. Передо мной стоял совсем другой человек. Властный, жесткий, не знающий жалости и не умеющий прощать. Я почувствовала себя последней дурой за то, что поверила ему, впустила в свое сердце и вот теперь пожинаю плоды своей наивности. Ведь Алкей говорил, что Дагон не умеет любить, но на какое-то мгновение мне показалось, что старик ошибался и он способен на чувства, а оказалось, что ошибалась я сама.

— Я вижу, что зря пришла сюда, — сказала я, скорее сама себе.

— Я же сказал тебе, что она умрет, — произнес Дагон, — В моем доме никогда больше не повторится подобное.

— Я ошиблась в тебе, — сказала я, — Я никогда не думала, что ты прикажешь убить женщину, которая подарила тебе столько ласки и любви.

— Я сам убил её, — я вздрогнула от холода, прозвучавшего в его голосе.

— Но неужели нельзя было поступить как-то иначе? — возразила я, — Продать её было бы намного гуманнее.

Его глаза стали узкими от еле скрываемого гнева.

— Ты будешь учить меня, что мне делать и как поступать с моими рабами? — зло проговорил он и усмехнулся, — Ты с ума сошла, женщина.

Я стиснула зубы, чтобы не заплакать.

— Ненавижу тебя, — сказала я и, выскочив из его комнаты, громко хлопнула дверью. Потом привалилась к стене спиной и беззвучно заплакала. Я услышала, как за дверью прозвучал громкий удар и содрогнулась. Очевидно, Дагон с силой ударил кулаком по двери мне вослед. Мгновенье я злорадствовала, по крайней мере, мне удалось вывести его из себя, но скоро это чувство прошло, уступив место пониманию, что меня предали.

— Ненавижу его, — прошептала я. На сердце камнем лежала боль. Я с трудом оторвалась от стены и прошла в свою спальню. Упав на кровать, наконец, дала волю слезам. Я даже не заметила, как вошла Гуда и присела рядом со мной. Она осторожно пригладила мои волосы и заговорила:

— Теперь я понимаю, что у бедного Эйрика с самого начала не было не малейших шансов.

Я привстала и угрюмо посмотрела на неё.

— Ты любишь его? — спросила она.

— Ненавижу, — ответила я зло.

Гуда тихо засмеялась.

— Ты не права, Руд, — продолжила она, — Эйрик мне все рассказал про покушение. Пойми, Дагон не мог поступить иначе. Ведь сделай он так, как ты просила, он только показал бы свою слабость, а вождю этого делать нельзя. Ты слишком добра к людям и оправдываешь их поступки, из каких побуждений они не были бы совершены. Я абсолютно уверена, что и для Сулан ты уже придумала множество оправданий! Но она сделала слишком большую ошибку, и это стоило ей жизни.

— Все-равно, мог быть другой выход, — сказала я сквозь слезы.

— Нет. Ты зря злишься на Дагона, — Гуда обняла меня, — Или, возможно, причина здесь совсем иная?

Я села и обхватив руками колени, положила на них голову.

— Не хочешь об этом говорить? — спросила подруга.

— Пока — нет.

Гуда забралась с ногами на кровать и облокотилась на стену.

— Что думаешь делать дальше? — спросила она.

— Хочу убраться отсюда и чем быстрее, тем лучше, — ответила я.

— Могу предложить альтернативу, — неожиданно произнесла Гуда, — Ты можешь поехать с нами. Урбан будет только рад, он ведь знает, как я люблю тебя. Погостишь у нас немного, успокоишься и решишь, что делать дальше.

— Прекрасная идея, — согласилась я, и подумала, что чем дальше я буду сейчас от Дагона, тем лучше для меня. Возможность отвлечься и забыться звучала довольно заманчиво.

— Мы завтра отплываем, и я предупрежу Урбана и Эйрика, — сказала Гуда, — Возможно, брат даже захочет поехать с нами, он давно не был у Урбана, а теперь есть такой повод, погостить у сестры и совместить приятное с полезным.

— Вот и хорошо. Я ещё с вечера соберу свои вещи, — решительно сказала я.

Гуда обняла меня за плечи. Присутствие дорогого мне человека, успокаивало. Но мои мысли все-равно возвращались к Дагону. Вновь и вновь я видела пред собой его холодное лицо и поражалась своей глупости. Как я могла подумать, что он любит меня. Желание обладания и любовь, совсем разные вещи. Пока я была недоступна, я привлекала его, но стоило мне уступить, как он вновь одел свою прежнюю маску. Но все-таки какая-то маленькая надежда в моем сердце говорила мне, что может, я не права?

 

ГЛАВА 12

Остров, на котором находились владения Урбана, расположился в нескольких днях пути по морю от родных мест его жены. Все плаванье нам сопутствовали попутные ветры и благоприятствовала погода и море. Дни были морозными и солнечными. Корабль Урбана плыл вперед. Ветер надувал парус.

Море было спокойным и ласковым, глубокого сине-зеленого цвета. Небо — голубым и безоблачным. Иногда, склонившись через борт, я видела дельфинов. Резво выпрыгивая из воды, они сверкали своей гладкой кожей в солнечных лучах и вновь скрывались в глубине. Стая довольно долго сопровождала корабль. Мы с Гудой вдоволь насмотрелись на этих прекрасных животных. Урбан рассказал нам случай, когда дельфин спас человека, упавшего за борт далеко от земли. Как он проплыл с ним на спине почти до самого берега и с тех пор ни один уважающий себя северянин не посмеет даже мысленно обидеть этих благородных обитателей моря. Эйрик, отправившийся с нами, подтвердил, что такой случай действительно имел место, и что он сам не раз слышал о подобных происшествиях.

Когда вдали показался берег, Гуда не без гордости показала мне рукой туда, где располагался её новый дом. Корабли причалили к небольшой пристани. Берег здесь был ровный. У самой кромки леса, подступавшего к морю, стояли рыбачьи хижины. Между натянутых сетей сушилась рыба. Нас встречали несколько рыбаков. Почтительно склонившись перед своим вождем, мужчины поприветствовали его, а после забросали воинов вопросами, что нового происходит на большой земле, и сопутствовала ли им удача в пути.

Мы с Гудой поднялись на песчаный холм, едва припорошенный снегом, и предо мной открылся прекрасный вид на небольшое поселение, расположившееся в центре маленькой долины. Я увидела дома простых жителей, с крышами, крытыми соломой. Небольшие земельные наделы, сейчас занесенные снегом. Дом вождя был довольно большой, в два этажа, с пристроенными к нему хлевом и амбаром. За окраиной поселения начинался густой лес, в котором, по словам Гуды, находился изумительной красоты водопад и кристально чистое озеро.

Жители, встретившиеся нам на пути, радостно приветствовали своего господина и его жену. Мне было приятно видеть, что Гуду здесь уже успели полюбить, хотя я бы сильно удивилась, если было бы иначе.

Дом был выстроен на южный манер. Два этажа, крепкие каменные стены. Только не было в окнах стекол, но это ни сколько не портило впечатления от увиденного мной. Внутри было просторно, чисто и тепло. Большой зал, для приемов и пиров. Стены завешены оружием. Множество комнат с каминами. Кухня с большим очагом, вычищенная до блеска расторопными слугами. У Урбана было меньше рабов, в основном в доме работали люди, нанятые из местных жителей. Пока Гуда показывала мне внутреннее устройство дома, я заметила, с каким почтением приветствуют свою госпожу слуги. Мне, как подруге хозяйки дома, это льстило.

— Мать Урбана сейчас немного приболела, — сказала мне Гуда, когда осмотр был закончен, и она вела меня в выделенную мне спальню, — Но она будет присутствовать за ужином, и я вас познакомлю.

Мне досталась просторная светлая комната на втором этаже. Здесь стояла кровать и небольшой столик. В сундук у стены я сложила свои вещи, на кровать рядом с собой положила свой клинок. Жизнь не раз доказывала мне, что, будучи даже полностью уверенной в своей безопасности, никогда не надо терять бдительности. Я переоделась, сменив мужской походный костюм на одно из платьев, подаренных Эйриком, и спустилась вниз.

Ни Гуды, ни её мужа я не застала. Поэтому решила самостоятельно побродить по окрестностям и осмотреться. После нескольких дней проведенных в море, идти по земле оказалось настоящим удовольствием. В голове моей царила полная неразбериха. Хотелось спокойно обдумать все наедине с самой собой. Незаметно для себя, я вышла за пределы поселения. Войдя в лес, огляделась вокруг. Деревья стояли, пригнув ветви под тяжестью снега. Было невыносимо тихо. И тут я услышала едва различимый шум воды. Ноги сами понесли меня вперед, и вскоре я вышла к живописному озеру с голубой, цвета неба, водой. Тут же я увидела и водопад, место, облюбованное Гудой, понравилось мне с первого взгляда. Здесь просто веяло тишиной и покоем. Разглядев у берега валун, я присела на него и спрятала руки в складки меховой накидки.

Я наконец-то осталась одна.

Я долго сидела, прислушиваясь к умиротворенному шуму воды, и на душе становилось удивительно спокойно. Мне уже не казалось ошибочным решение уехать от Дагона. Но я не могла не думать о нем. Иногда мне казалось, что он все-таки был прав, и что я сделала не правильный вывод из произошедшего. В конце концов, что мешало мне поговорить с ним по-другому. Я ведь любила его и теперь могла себе в этом признаться. Меня обидела его холодность и нежелание считаться с моим мнением, но ведь, если хорошо подумать, он столько лет был королем для своего народа, что просто привык, что его желания и решения никем никогда не обсуждались, а тут — я. Бывшая служанка, имевшая наглость противится полубогу. Да и на что я могла рассчитывать? Я даже не была уверенна в его чувствах к себе. Теперь все произошедшее казалось мне сном. Как же мне хотелось проснуться, чтобы пропала эта злая боль в груди. Возможно, моя прежняя жизнь в качестве служанки была более подходящая мне.

Мои раздумья прервали чьи-то шаги. Через мгновение я увидела высокого мужчину лет сорока, довольно просто одетого, направляющегося в мою сторону. Увидев меня, он радостно вскрикнул.

— Госпожа! Вот вы где!

Я встала.

— Хозяйка была права, что я найду вас у водопада, — сказал он. — Вас так долго не было, что хозяйка велела всем слугам в доме вас искать.

— Идем, — сказала я ему, — Мне очень жаль, что я доставила всем неприятности.

— Что вы! — изумился он.

К поселению мы выбрались достаточно быстро. Мой провожатый знал более короткий путь, чем тот, по которому шла я. Едва я вошла в дом, как Гуда набросилась на меня.

— Ты где была? — спросила она, — Я уже не знала, что и думать.

— Что могло со мной случиться? — удивилась я. — Я просто искала твой хваленый водопад. Кстати, действительно, живописное место.

Гуда тяжело вздохнула.

— Эйрик и Урбан тоже пошли тебя искать на берег. Я сейчас пошлю слугу за ними.

Я обняла подругу и самым смиренным голосом проговорила:

— Извини. Мне правда очень жаль, что я доставила тебе столько хлопот.

— Просто, я волновалась, — ответила она, — Ты же не знаешь здешние места. Здесь есть довольно крутые обрывы и в лесу можно заблудиться.

— Хорошо. Я больше без тебя никуда ни ногой, — согласилась я.

— Могла бы Эйрика с собой взять. Он был бы рад, — сказала Гуда.

Когда вернулись Урбан и Эйрик, последний подошел ко мне и взял за руку. Я не отняла её, и мы стояли некоторое время, пристально глядя друг другу в глаза. Гуда притворно закашляла. Я отвела взгляд. Эйрик ничего мне не сказал, только продолжал смотреть на меня, как влюбленный мальчишка. Мне стало немного не по себе.

— Может, пойдем поедим? — нарушила тишину Гуда, — Все уже на столе.

— Да, — согласилась я. Ощущение, что разговора с Эйриком мне сегодня не избежать, не оставляло меня на протяжении всей трапезы. И я оказалась права. Едва мы покинули зал, как Эйрик отвел меня в сторону и попросил прогуляться с ним у моря. Я согласилась.

Мы долго шли в молчании по песчаному берегу. Я любовалась морем, чувствуя, как ветер шевелит мои волосы. Эйрик смотрел на меня. Я решила первая нарушить молчание.

— Эйрик, извини, что так долго не давала тебе ответа на твое предложение, — начала я, — Поверь, ты прекрасный мужчина, и любая девушка была бы просто счастлива, называться твоей женой…

— Любая, но не ты, — перебил меня он.

— Я бы тоже, но я не могу, — я остановилась и посмотрела ему прямо в глаза, — Я не хочу лгать тебе, Эйрик, ты нравишься мне, но моя любовь к тебе подобна сестринской. С такими чувствами не выходят замуж, к тому же… — я запнулась, не зная, стоит ли мне говорить то, что я собиралась, но потом поняла, что стоит. Иначе он будет и дальше продолжать тешить себя надеждой, что может быть, когда-нибудь у нас все получится.

— К тому же я люблю Дагона, — наконец произнесла я.

Сказав последние слова, я ожидала от него всего, вспышки гнева, злости, но он просто тихо спросил:

— Почему?

Я тяжело вздохнула.

— Почему ты любишь его, прекрасно зная, что он никогда не позволит себе связать судьбу со смертной женщиной.

— Если бы это от меня зависело, я бы никогда не полюбила бы его, — призналась я.

— Теперь я начинаю все понимать, — Эйрик внимательно посмотрел на меня, — Вот почему он купил Сулан! Тебе никогда не приходило в голову, как она сильно похожа на тебя?

Я удивленно посмотрела на него. Мысли роем вились в моей голове. А ведь он был прав. Мы с Сулан действительно очень походили друг на друга, телосложением, внешностью. Так вот на что хотел мне намекнуть Алкей в первый день появления рабыни в доме. А я тогда была так ослеплена ревностью, что не заметила этого.

— И он с самого начала был против того, чтобы я ухаживал за тобой. Каким же я был глупцом, что не замечал очевидного, — Эйрик резко развернулся ко мне спиной и пошел по направлению дома. Я не стала его останавливать. Теперь, по крайней мере, мы выяснили наши отношения. Мне было стыдно перед ним за отвергнутые чувства. Я прекрасно понимала его теперь, когда находилась почти в таком же положении, но мне стало легче от этого разговора.

Я ещё долго стояла у воды, всматриваясь в горизонт, и лишь когда солнце стало клониться на закат, поспешила вернуться в дом. У порога меня встретила Гуда. По её глазам я поняла, что она уже все знает. Она грустно мне улыбнулась, я покачала головой в ответ.

— Все к лучшему, — сказала я ей.

— Посмотрим, — ответила она и обняла меня за плечи.

 

ГЛАВА 13

Вот уже больше месяца прошло с тех пор, как я оказалась на острове Урбана. Множество дней покоя и тишины, когда никто не хочет убить тебя и никакие монстры не нападают на поселения. Я наслаждалась тишиной и обществом подруги. Мы много гуляли по острову, часто приходили к водопаду. По утрам, как и прежде, возобновили свои занятия на мечах. Гуда приобщила меня к ведению хозяйства. Я помогала ей, хотя она могла бы прекрасно справиться и без меня, но она явно радовалась моему обществу и считала, что когда-нибудь подобный навык мне пригодится. Я познакомилась с матерью Урбана, это была уже пожилая болезненная женщина, сохранившая остатки былой красоты. Она редко выходила из своей спальни и любила часами сидеть у камина и смотреть на огонь. У неё было красивое имя — Ингрид.

Часто она рассказывала нам разные истории про богов и монстров. Она была прекрасной рассказчицей, я любила коротать вечера в её обществе. Ко мне Ингрид отнеслась благосклонно, Гуда сказала мне, что мать Урбана очень хорошо обо мне отзывалась, хотя я не знала, чем заслужила её расположение.

С Эйриком у нас со временем установились прежние дружеские отношения, правда иногда я все же замечала, что он задумчиво посматривает на меня, особенно когда думает, что я не вижу. Но я старалась не придавать этому значения. Отношения между нами были выяснены. Я была откровенна с ним. Все шло хорошо, пока однажды утром, завтракая в компании Ингрид и Гуды, мне не стало плохо. Я едва успела выбежать во двор, как меня буквально вывернуло наизнанку. Вернувшись в зал, я увидела, с каким подозрением на меня смотрит Ингрид.

— Что-то вероятно съела не то, — пошутила я.

Ингрид довольно долго смотрела на меня, потом улыбнулась.

— И как давно у тебя их нет? — спросила она.

— Что? — удивилась я.

— Как что? Женские дни когда в последний раз были? — спросила женщина.

Мы с Гудой переглянулись. Я почувствовала, как краска заливает лицо. И вправду, у меня уже больше месяца ничего такого не было, но я как-то не обратила внимание на небольшую задержку.

— Давно тошнит? — продолжала расспросы Ингрид.

— Уже с неделю… — рассеяно ответила я. Меня действительно мутило по утрам уже довольно долго, но я списывала все это на питание. К тому же, я просто была уверена, что не могу быть беременна, потому что Дагон не мог иметь детей со смертной женщиной, или все же мог? Я побледнела. Гуда резко повернулась ко мне. Её глаза от удивления широко распахнулись.

— Как? — спросила она.

— Это ещё не известно. Возможно, я просто переела жирного, — попыталась убедить себя я.

— Ты что, с кем-то спала? — неверяще спросила Гуда.

Я окончательно залилась краской и, выскочив из-за стола, бросилась наверх к себе в комнату. Но долго побыть одной мне не удалось. Почти сразу же в дверь за мной вошла Гуда, и по-хозяйски усевшись на мою кровать, пристально посмотрела мне в глаза.

— С кем ты спала? — требовательно спросила она.

— Я не могу быть беременна, — сказала я уверенно.

— Да? — в голосе подруги прозвучала ирония.

Я обхватила голову руками. Мне не верилось, что это случилось. Стало очень страшно. Я подняла глаза на Гуду.

— Я была с Дагоном, в ту ночь, когда на меня напала Сулан.

Гуда охнула.

— Не может быть… У него же не может быть детей с простыми женщинами. Неужели ты бессмертная?

— С чего бы это?

— Но тогда как?

Я покачала головой. Если бы я знала сама! Я все еще тешила себя надеждой, что моя беременность не подтвердится. Гуда согласилась, что рано ещё бить тревогу, но когда прошла неделя, за ней вторая, а изменений в моем положении так и не произошло, я вынуждена была согласиться с тем, что оказалась беременна. Ингрид пригласила по этому поводу женщину-знахарку. Она пришла тайком ото всех. Долго держала мою руку в своих, прощупывая пульс, потом подтвердила мои опасения.

— Ты беременна, деточка.

Я была готова рвать на голове волосы. Гуда пыталась меня успокоить, но тщетно. Я понимала, что теперь буду навеки связана с Дагоном. Даже если он ничего не узнает, даже если мы с ним больше никогда не увидимся, у меня останется частица его, которая своим присутствием будет всегда напоминать того, кого я люблю и вряд ли смогу забыть.

— А если сказать Дагону? — спросила Гуда как-то вечером, когда мы сидели у меня в комнате и разговаривали.

— Не думаю, что это хорошая идея, — ответила я, — Он просто не поверит мне, что это его ребенок. К тому же расстались мы не самым лучшим образом.

Гуда тяжело вздохнула.

— Что же тогда делать? — спросила она.

— Боюсь, мне придется уехать, — ответила я.

— Нет, — отрицательно покачала головой Гуда, — Это не выход, да и куда ты можешь поехать в твоем-то положении.

— Я хотела бы вернуться домой, — сказала я.

— И где твой дом? — спросила девушка. Я покачала головой. Действительно, возвращаться к Стису мне не хотелось. Родных, которым я была бы нужна, у меня не было. И все-таки оставаться здесь мне очень не хотелось.

— Ладно, — сказала Гуда, — Я поговорю с Урбаном, что ты хочешь уехать. Причину ему объяснять я, конечно же, не буду. Может, мы найдем выход из этой ситуации. Хотя, я бы предпочла, чтоб ты осталась со мной здесь.

Я с благодарностью ей улыбнулась. Но нашим планам не суждено было сбыться. За ужином Урбан объявил, что на днях ожидает Дагона. Он собирается в плаванье и хочет забрать Эйрика, чтобы у его владений оставался хозяин. Услышав имя вождя, я побледнела. Гуда заметила это, и найдя мою руку под столом, с силой сжала её. Взгляд подруги успокаивал и говорил, что все будет хорошо. Я так хотела ей поверить.

Я не вышла встречать прибывших на берег. Я осталась в своей комнате в тайне мечтая пробыть там все время, пока здесь находится Дагон. Но Гуда заставила меня принарядится и вечером присутствовать на ужине.

Едва я вошла в зал, как почувствовала его присутствие. Стараясь не смотреть на гостей за столом, тихо села за свое место и постаралась как можно быстрее поесть и улизнуть. Но глаза мои, против воли искали его.

Дагон сидел рядом с Урбаном. Едва я подняла глаза, как наши взгляды перекрестились. Я вздрогнула. Его взгляд был пронизывающий и какой-то жадный. Он не отвел глаз и лишь ухмыльнулся. Как же долго мы не виделись. Мое сердце забилось сильнее, и с каждым его ударом я понимала, как сильно я скучала по нему. Не в силах больше сдерживаться, я выскочила из-за стола и под удивленные взгляды сидящих, поспешила прочь из дома, на холодный ветер, чтобы унять раскрасневшееся лицо. На дворе падал снег. Порывы холодного ветра швыряли колючие снежинки мне прямо в лицо, не давая раскрыть глаз. Я почувствовала, что ещё немного и я расплачусь. Мне стоило больших усилий сдержать рвущиеся слезы. Я постояла ещё несколько минут и вернулась в дом. Не заходя в зал, сразу прошла в свою спальню, кляня все на свете за то, что позволила себя вытащить на ужин. Упав на кровать, попыталась заснуть, но сон все никак не шел. Внизу гудела толпа, ужин проходил шумно и весело. Меня это начинало раздражать. Хотелось тишины. Когда к полуночи все стихло, я забылась беспокойным сном. Часто просыпалась и засыпала вновь. Рассвет я встретила злая и не выспавшаяся. Радовало лишь то, что привычной утренней дурноты, словно не бывало. Наспех одевшись, я пропустила завтрак и вышла из дома. На ровной морской глади качались корабли. Я бросила на них быстрый взгляд и зашагала к лесу с намереньем побыть в одиночестве у водопада. Но даже там не нашла покоя. Я смотрела на скользящую воду, надеясь получать от неё умиротворение, но даже это сейчас не помогало. Вот так, за какой-то короткий миг разрушилась стена спокойствий, которую я выстраивала неделями.

— Ладно, — решила я, — Бегать и прятаться нет смысла. Толку в том, что я проведу целый день вне дома, все равно вечером Гуда вытащит меня на ужин, и мы опять встретимся. И пусть мы не сказали друг другу ни слова за вчерашний день, ощущение его присутствия было так сильно, что я не могла ничего с собой поделать.

Я вернулась домой продрогшая и недовольная сама собой. Столкнувшись с Гудой в коридоре, кивнула ей и, ссылаясь на головную боль, ушла в свою комнату.

— Потерпи еще один вечер, — сказала я себе, — Завтра он уедет и все сразу встанет на свои места.

Я провалялась в постели до заката. Не спала, а просто лежала и тупо смотрела в потолок. Даже есть не хотелось. Но к ужину явилась Гуда, и мне пришлось вновь тащиться за ней в зал, и сидеть за столом, остро ощущая его взгляд. В конце концов, мне надоела эта игра в гляделки, я дерзко взглянула на него и увидела, что он улыбается.

Гуда, сидевшая рядом, толкнула меня словно невзначай плечом.

— Что происходит? — спросила она.

— Все в порядке, — ответила я шепотом.

— Вы с Дагоном целый вечер только и делаете, что смотрите друг на друга. Уже все замечают, что между вами что-то не так.

— Пусть замечают, — мне и вправду было все равно.

В этот день мне удалось досидеть со всеми до самой ночи и только когда ушли Гуда и Урбан, я направилась в спальню. Я была очень горда собой, как же, не спасовала перед Дагоном, сидела и весь вечер настойчиво показывала, как мне все равно, что он рядом. Но едва за моей спиной закрылась дверь, как все мое показное безразличие, словно рукой сняло. Я буквально рухнула на кровать. Было такое ощущение, что из меня вытянули все силы. Когда в дверь настойчиво постучали, я едва не подпрыгнула от неожиданности. Кого там еще принесло, мелькнула раздраженная мысль, но я встала и открыла. Вместо Гуды, которую я ожидала там увидеть, на пороге возник Дагон. Я попыталась тут же захлопнуть дверь и запереть на засов, но он легко сломил мое сопротивление и широко распахнул её.

— Что, не ожидала? — спросил он.

— Представь себе, нет, — зашипела я в ответ.

Дагон шагнул внутрь, я попятилась. Он что-то держал в руке за спиной.

— Можно зайти? — попросил Дагон.

— Ты уже и так зашёл, — я сделала ещё шаг назад.

— Тогда давай спокойно поговорим, — он плотно прикрыл за собой двери и задвинул засов. Мне это очень не понравилось.

— Что-то мне не хочется с тобой разговаривать, — я старательно продвигалась назад, стараясь находится как можно дальше от него. Я отступала до тех пор, пока не уперлась в стену.

— Может, все-таки передумаешь?

Я судорожно сглотнула.

— Говори, что собирался и уходи, — произнесла я, — Только побыстрее.

— Сядь, — почти приказал он, — Мне не нравится твой затравленный вид. В конце концов, я же не убивать тебя собираюсь, чего ты боишься. Раньше ты такой не была.

Я повиновалась.

Когда я села, Дагон приблизился и внезапно к моему удивлению, опустился предо мной на одно колено. Я отпрянула и тут же заметила, как он нахмурился. Ему явно была неприятна моя реакция, но он промолчал и достал из-за спины небольшой сверток.

— Возьми, — сказал он.

Я протянула руку и развернула дорогую золотую ткань и едва смогла сдержать удивленный возглас. Вот уж чего я никак не могла от него ожидать, так это то, что он мне подарит золотые наручи. Те, которые Урбан надел молодой жене в день свадьбы даже в подметки не годились наручам, которые сейчас держала я. Такой тонкой работы, инкрустированные дорогими камнями и жемчугом, что я невольно восхитилась ими. Но тут в моей голове мелькнула мысль, которая просто не могла быть реальной. Я замерла и подняла глаза на Дагона. Он по-прежнему стоял на одном колене и выжидающе смотрел на меня. В его глазах я увидела что-то такое, что заставило сильнее забиться мое сердце.

— Что это значит? — спросила я, уже заранее зная ответ, но все ещё не веря себе.

— Я думал, ты догадаешься, — сказал он и со вздохом продолжил, — Что скажешь, если я сейчас попрошу тебя стать моей женой?!

Я попыталась улыбнуться. На языке вертелось только одно бесконечное — да, да, да…но я заставила себя промолчать.

— А как же та, единственная, которую ты искал все эти годы? — спросила я едко. Он явно не ожидал такого поворота событий и удивленно посмотрел на меня.

— Я ведь обычная женщина, — тем временем продолжала я, — Что будет с нами, когда пройдет лет, так скажем, тридцать? Ты подумал? Я буду старая и страшная, а ты так и останешься, молодым и полным сил мужчиной. Или вдруг ты действительно встретишь эту свою полубогиню… Что тогда будет со мной?

Он отстранился.

— Могла бы просто сказать нет, — ответил он, — Ты совсем меня не знаешь, Руд. Неужели ты так плохо обо мне думаешь?

— По крайней мере, я говорю честно о своих опасениях, — призналась я.

— Мне не нужна никакая полубогиня, — он встал, — А свою единственную я уже нашел, только почему то мне кажется, что я её сразу потерял.

Я закрыла лицо руками, мысленно кляня себя за то, что сделала. Золотые наручи, печально звякнув, упали на пол. Дура, сказала я сама себе, что же ты творишь? Сама отталкиваешь свое счастье. Не этого ли ты так хотела ещё совсем недавно? А ребенок? Сейчас самое время сказать Дагону о нём. Я решительно вытерла слезы и едва хотела что-то произнести, как мы услышали странный шум, и мгновение спустя где-то невдалеке раздался странный шум, похожий на раскат грома. Я тут же вскочила и распахнула ставни. По всему небу, окрашивая его в кровавый цвет, летели огненные шары. Они с грохотом падали на землю, на дома, и взрывались. В воздух взлетали песок и то, что оставалось от строений. На улицу выскочили люди, в суматохе я даже не заметила, как машинально схватила свой меч и устремилась вслед за Дагоном. Мы выбежали во двор. Всюду царила паника, крестьяне с дикими криками и причитаниями бежали прочь из поселения, направляясь в сторону леса.

Дагон обернулся и, увидев меня гневно закричал:

— Спрячься где-нибудь, глупая.

— И не подумаю, — я упрямо вздернула подбородок.

Тут к нам присоединились Урбан и Гуда.

— Что случилось? — Гуда держала меч в руках, но едва была одета. Поверх ночной рубашки наспех натянутые штаны и меховая куртка.

Я показала на небо.

— А это что? — спросил подоспевший Эйрик.

Мы дружно повернулись в сторону моря. То, что я там увидела, напугало меня едва не до смерти. Дагон рванул к берегу, я за ним. Едва мы поравнялись с рыбацкими домиками, я увидела, как из воды выплывает огромное нечто. Вначале показались тонкие мачты, следом палуба и вот на волнах качались облепленные тиной и морскими ракушками военные корабли. В несколько гребков они достигли суши и спустили весла. Я в испуге попятилась.

— О, Боги, — простонала Гуда.

Первым с корабля на берег спустилась странно знакомая фигура. Мое сердце на мгновенье остановилось. Квадратные плечи, массивный торс, спутанная грива волос…в нос мне ударил тошнотворный запах морской воды и разложения.

— Быть такого не может, — сказала я. Прямо перед нами стоял Рунглаф. Не совсем живой, но голова на плечах, хотя сидит как-то нелепо, словно пришитая ребенком. Глаза мертвеца горели алыми огнями. Когда он огляделся и увидел нас, в моих жилах застыла кровь. Мертвый оборотень поднял вверх свой тяжелый меч и указал на Дагона, потом издал хриплый крик и с кораблей на песок стали выпрыгивать скелеты. У некоторых на теле ещё сохранились остатки плоти. Вонь стояла неимоверная. Я почувствовала, как съеденный ужин поднимается по горлу вверх и едва сдержалась, чтобы не согнутся пополам и не исторгнуть содержимое желудка. Судя по виду Гуды, она испытывала подобные эмоции.

— Отходим, — сказал Дагон.

Я не заставила себя просить дважды и буквально вприпрыжку понеслась прочь от берега. Во дворе мы соединились с воинами Урбана и теми, которые приплыли на корабле с Дагоном.

— Нас слишком мало, — сказал Эйрик.

— Как убить того, кто и так уже мертв? — тяжело дыша после быстрого бега, спросила Гуда.

С неба продолжали лететь огненные шары. Вскоре почти все дома пылали, объятые пламенем. Почти все крестьяне уже сбежали, бросив свои дома на произвол судьбы. Мне очень хотелось последовать их примеру, но я не могла оставить Гуду.

— Не знаю, но постараюсь узнать, — ответил Гуде муж. Она слабо ему улыбнулась.

— Как они все воскресли? — спросила я, обращаясь к Дагону.

— Понятия не имею, — ответил он, — Но что-то мне подсказывает, что без вмешательства богов тут не обошлось.

— Ой, какие вы умные, — раздался сверху чистый мужской голос и прямо пред нами возник высокий молодой мужчина с темно-каштановой шапкой волос и довольно приятными чертами лица. На нем были сверкающие серые доспехи, украшенные серебряной резьбой. Он лукаво улыбался. На безбородом лице отпечатались глубокие ямочки, делавшие его просто неотразимым.

— Прошу любить и жаловать — Алазар, — он поднял руки вверх и армия скелетов уже бежавших по направлению к нам застыла. — Сперва поговорим, — добавил бог.

— Кто это? — удивилась я.

— Жаль, что такая милая девочка не знает меня. И не стыдно? — Алазар посмотрел на меня, — Я бог подземного царства, бог, повелевающий смертью и жизнью. Как вам моё войско? — он указал на Рунглафа и его армию, — Я немного потрудился, чтобы разыскать их души в своих владениях. А вернуть их к жизни оказалось сущим пустяком.

— Зачем? — спросил Дагон.

— К сожалению, все дело во власти и ничего личного, — наигранная веселость бога начала меня раздражать.

Внезапно, Алазар сделал неуловимое движение в нашу сторону. Только тень мелькнула перед глазами, когда я увидела, что он держит за горло Гуду, причем делает это без видимых усилий. Девушка отчаянно сопротивлялась, но безуспешно. Урбан поднял меч и прежде, чем Дагон успел остановить его, кинулся на бога. Едва меч коснулся Алазара, как Урбан упал как подкошенный. Прямо на моих глазах он начал стареть, его некогда огненные волосы вмиг стали седыми, кожа покрылась морщинами, сильное тело сжалось. Алазар рассмеялся. Гуда при виде поверженного мужа, сделала очередную попытку освободится, но Алазар лишь сильнее сжал пальцы. Девушка повисла в его руке как тряпичная кукла.

Я замерла. От ужаса у меня подкашивались ноги. Алазар подошел ко мне, все ещё держа Гуду, как маленький ребенок держит игрушку. Я увидела, как Дагон попытался закрыть меня от бога, но тот только щелкнул пальцами и вождь отлетел в сторону. Алазар склонился ко мне, я почувствовала холодное дыхание на своем лице.

— Вот и увиделись, доченька, — прошептал он, — Помнишь, как я приходил к тебе ночью? Да, это был я.

Он отстранился и улыбнулся мне мягко и нежно.

— Ты очень похожа на свою мать, — сказал он и, рассмеявшись, исчез. И Гуда вместе с ним.

Я осела на землю, все ещё не веря в произошедшее. Мой отец? Тот, кого я никогда не видела, и о котором так мало рассказывала мать, оказался богом смерти?! Значит я полубогиня! Вот так новость…и отчего-то она меня не порадовала. Я почувствовала, как меня понимают на руки, и стряхнула оцепенение. Эйрик! Я обхватила руками его шею. Мысли роем вились в моей голове. Зато теперь я понимала, как мне удалось забеременеть от Дагона. Все проще простого, я была точно такая же, как он.

— Как ты? — спросил Эйрик.

— Отпусти меня, я в полном порядке, — сказала я тихо.

— Я боялся, что он сделает с тобой то, что сделал с Урбаном.

Я подняла глаза. Дагон поднял Урбана и, перекинув через плечо куда-то отнес. Через минуту он уже стоял рядом с нами, едва посмотрев в мою сторону. Эйрик тронул меня за плечо и показал на очнувшуюся армию мертвецов.

— Сейчас потанцуем, — сказал он и улыбнулся мне, точно так же, как это делала его сестра.

Я встала рядом с ним и воинами Урбана. Мы обнажили мечи, готовые дать отпор нечисти, вылезшей из моря. Я сейчас не хотела думать о Гуде, или об Урбане. Вот все закончится, и я подумаю о них, а теперь надо полностью очистить мысли от ненужных эмоций.

Люди и мертвецы схлестнулись как две волны. Я пробивала себе дорогу вперед, скелеты разваливались, едва их касался мой меч. Я мысленно поблагодарила Алкея за такой подарок. Сталь, разящая мертвецов. И где он только добыл её? Эйрику и Дагону было намного труднее. Иногда мне удавалось увидеть их, но только мельком. Я понимала, что никто мне не придет на помощь, но была почти уверена так же и в том, что меня не смогут убить, потому что я бессмертная. Я не знала сколько длился бой, сколько было убито наших воинов. Время тянулось неимоверно долго. Я смертельно устала и мои руки уже едва держали меч, когда я увидела Рунглафа. Мертвый оборотень шел прямо на меня. Я едва дышала, но упрямо подняла свой меч и посмотрела в мертвые красные глаза. Рунглаф улыбнулся. Половина его лица напрочь отсутствовала, съеденная рыбами. Голова криво сидела на шейных позвонках.

— Руд, — услышала я голос Дагона. Через мгновенье он оказался рядом, — Уходи.

Рунглаф увидел Дагона и словно обрадовался ему. Он медленно приближался.

— Я не уйду, — сказала я. Что-то в моем голосе, очевидно, сказало ему, что спорить со мной бесполезно и Дагон только молча кивнул мне.

— Я его отвлеку, а ты нанесешь удар, — бросил мне вождь, — Я видел, у тебя это неплохо получается.

Я сжала зубы. И тут Рунглаф пошел в атаку. Меня смело первым же ударом. Я отлетела в сторону, но тут же вскочила на ноги. Дагон и оборотень сцепились в схватке. Я поспешила к ним, высматривая возможность, чтобы нанести удар. Руглаф атаковал Дагона с удвоенной энергией, словно хотел отомстить за утраченную жизнь, на меня он обращал внимания не больше, чем на надоедливую мошку, даже не пытаясь отмахиваться. И зря. Вскоре мне представилась возможность вступить в бой. Когда Рунглаф навалился всем телом на Дагона, я ловко подскочила и перерубила ему ногу. Оборотень удивленно оглянулся и упал на землю. Дагон едва успел увернуться от падающего тела.

— Молодец, — крикнул он мне.

Рунглаф сделал попытку достать меня мечом, но я отпрыгнула в сторону. Тогда Дагон пригвоздил туловище мертвеца к земле, я приблизилась и одним взмахом отделила голову от тела. Мгновенье и алые глаза потухли. Я согнулась пополам, с трудом переводя дыхание.

— Ты как? — Дагон поспешил ко мне.

— Ужасно, — призналась я честно. Распрямив спину огляделась. С большими потерями, но мы выигрывали эту битву. Наших людей осталось очень мало, но они теснили к морю горстку мертвецов. Я увидела среди воинов Эйрика и облегченно вздохнула. Дагон проследил за моим взглядом и посуровел.

Я посмотрела на то, что осталось от некогда цветущего поселения. Почти все дома сгорели. На удивление, дом Урбана и Гуды как-то уцелел и теперь нелепо смотрелся на фоне черного пепла, усыпавшего землю. На востоке вставало солнце. У меня не осталось сил даже на то, чтобы дойти до дома. Хотелось лечь прямо здесь на черный от пепла снег и заснуть.

— Руд! — раздался рядом голос Эйрика.

Я, пошатываясь, сделала шаг в его сторону и едва не упала. Эйрик едва успел подхватить меня под руки.

— Давай, я помогу, — сказал он, — Ты совсем обессилила.

Я с благодарностью кивнула. Бросила взгляд на Дагона. Он шел к своим людям. Я закрыла глаза. Эйрик поднял меня на руки и отнес в дом. Он уложил меня в моей комнате на постель и укрыл одеялом. Под его ногой что-то звякнуло. Засыпая, я успела увидеть, как он поднял с пола золотые наручи и пристально на них посмотрел. Тут меня сморила усталость, и я буквально провалилась в бездну сна.

 

ГЛАВА 14

Картина, которую я увидела в окне, очень удручала. В разоренное поселение вернулись люди. Сгорело почти все. Осталось пару домов и несколько рыбацких лачуг на берегу. На удивление, выстояла кузня и хлев. На море я заметила только два корабля. Остальные были либо потоплены мертвецами, либо сгорели. Солнце клонилось за горизонт, темнело довольно быстро. Я поняла что проспала весь день, но все-равно, не смотря на это чувствовала себя слабой и разбитой.

Переодевшись в чистую одежду, спустилась вниз. Дагона, Эйрика и Ингрид нашла в зале. Они сидели за столом и разговаривали. При виде меня, разговор стих.

— Добрый вечер, — сказала я, если этот вечер можно было назвать хоть, сколько-нибудь добрым.

Я села рядом с Эйриком. Ингрид силилась мне улыбнутся, но у неё это плохо получалось. За ночь, казалось, она постарела ещё больше. Морщины отчетливее проступали на коже.

— Что с Урбаном? — спросила я.

— Он стал ещё старее, чем я, — горько произнесла его мать, — Проклятый Алазар!!! Отнял у моего сына все его силы и молодость.

Я помрачнела. Интересно, как они повели бы себя, узнав, что я являюсь дочерью бога смерти.

— Что будем делать? — спросила я. Слуги подали ужин.

— Завтра все возвращаемся домой, — сказал Дагон, — Эйрик и ты, Руд, там и останетесь.

— А ты? — спросила я.

— Я отправлюсь за Гудой.

Эйрик возмущённо сверкнул глазами.

— Неужели ты думаешь, что я оставлю свою сестру в беде и буду прохлаждаться в безопасности дома, пока ты будешь изображать героя?

Я положила ему руку на плечо, успокаивая.

— Подождите ссориться. Вот вернемся и все решим, — сказала я. — Давайте лучше поедим.

Остаток ужина прошел в полном молчании. Когда все встали из-за стола, я поспешила догнать Дагона. Он направлялся на берег проследить за последними приготовлениями к отплытию. Утром мы должны были покинуть остров. Ингрид и Урбан оставались здесь. Дагон обещал выслать им своих людей, чтобы помочь с восстановлением поселения. Во дворе уже привели все в порядок. Тела погибших убрали в хлев, чтобы потом достойно совершить обряд и предать огню. Ал Мертвецов вывезли за пределы поселения и где-то за лесом сожгли. В воздухе все ещё витал слабый запах разложения и горелой плоти

— Можно с тобой? — спросила я уже в дверях. Дагон обернулся и посмотрел на меня. Сначала я думала, что он откажет, но ошиблась.

— Ты имеешь хоть какое-то представление о том, почему все случилось и зачем Алазар забрал Гуду? — спросила я, едва мы отошли от дома.

— Не совсем, — ответил он, — Но я знаю, того, кто сможет все это объяснить.

Мы вышли к морю. Небо снова начало затягивать тучами. Пролетал редкий снег. Дагон молчал, а я не решалась заговорить первой.

У кораблей копошились люди. Проверяли, нет ли повреждений после вчерашнего нападения. Дагон ушел к своим воинам, а я села ждать его на берегу. Было довольно холодно, но идти домой мне совсем не хотелось. Смотреть в потерянное лицо Ингрид? Или полное решимости Эйрика? Уж лучше вот так одной…

Я сидела на берегу и смотрела на то, как идут приготовления. Глазами я искала только одного человека, которого хотела сейчас видеть. Я следила за ним взглядом, и мое сердце радовалось, когда я видела его.

Не знаю, сколько я просидела вот так на берегу, когда голос возникшего передо мной Дагона вывел меня из задумчивого оцепенения.

— Ты что тут расселась? Хочешь простудиться? — проговорил он сердито.

Я пожала плечами. Вряд ли простуда была страшна для человека, который бессмертен. Но не могла же я ему сейчас просто взять и все выложить вот так?

— Вставай, — он взял меня за руку и потянул за собой.

Мы пришли в дом. Дагон молча провел меня в мою комнату и велел первому попавшемуся слуге принести мне горячего вина. Когда оно было принесено, и слуга удалился, он ласково прикоснулся к моей щеке.

— Выпей и ложись спать, — сказал он. — Завтра нам всем рано вставать, я хочу, чтобы ты была полна сил.

Я послушно кивнула.

— Что будет с Урбаном? — спросила я.

Дагон замер в дверях.

— Даже не знаю. Если нам очень повезет, то мы найдем способ заставить Алазара вернуть ему молодость и прежнюю силу. Если нет, то боюсь, что он скоро умрет.

Дагон тихо вышел и закрыл за собой дверь. То, что он даже не попытался меня поцеловать и ни словом не обмолвился о своем предложении, сделанном накануне, немного расстроило меня. Я выпила залпом вино и, раздевшись, забралась в кровать. Сон пришел ко мне мгновенно. И до утра я проспала без сновидений, словно погруженная в темный омут. Меня разбудил тихий стук в дверь. Я встала, сонно потирая глаза, прогоняя остатки сна. Это была служанка. Она передала, что скоро завтрак и меня уже ждут.

Одевшись в мужской костюм, я умылась из принесенной мне деревянной чаши. Принялась собирать вещи. Первое, что бросилось мне в глаза, когда я открыла сундук, оказались золотые наручи, заботливо кем-то уложенные поверх моих платьев. В мыслях промелькнул образ Эйрика. Я подумала, что именно он сделал это. Слуги не решились бы без разрешения открыть мой сундук, а просто положили бы находку на стол или кровать. Я бережно прикоснулась к украшению. Золото приятно холодило кожу пальцев. Я улыбнулась. Что ж, вероятнее всего, я когда-нибудь все-таки решусь надеть их.

В последний раз, оглядев комнату, в которой я провела столько приятных дней в обществе Гуды, я вышла и быстро спустилась вниз. После беглого завтрака в компании молчаливой Ингрид, вышла во двор. Сундук с моими вещами был уже давно перенесен слугами на корабль. Эйрик ждал меня у дверей.

— Хотелось бы попрощаться с Урбаном, — сказала я ему.

Он покачал головой.

— Я был у него. Он не хочет, чтобы мы видели его таким, каким он стал, — сказал Эйрик. — И я его прекрасно понимаю. Я бы тоже не хотел, если бы оказался на его месте.

— А Ингрид?

Она будет провожать корабль на берегу. Там и проститесь.

Мы медленно направились в сторону пристани. Нас провожали взгляды крестьян. Вокруг царила разруха и хаос. Я даже не могла себе представить, как долго им теперь придется восстанавливать то, что было уничтожено за какой-то час. На пристани заканчивались последние приготовления. Остатки воинства Урбана прощались с нами на берегу. Когда пришла Ингрид, мы просто молча обнялись. Я видела у неё на глазах слезы, когда поднималась по трапу на палубу. Как я бы хотела, что бы все было совсем не так, чтобы сейчас на берегу она стояла возле Гуды и Урбана, и они вместе весело махали нам руками и приглашали приезжать вновь. Я отвела взгляд, чувствуя, что вот-вот заплачу сама.

Гребцы заняли свои места на скамьях, и корабль плавно двинулся вперед. Когда мы уже достаточно далеко отплыли от берега, я решилась обернуться и увидела одинокую фигуру, стоявшую на пристани. Ингрид все ещё смотрела вслед удаляющимся кораблям. Я не видела её лица, но была уверена, что она плачет.

Все путешествие назад меня нещадно тошнило. Я благодарила Богов за то, что плыву на корабле Эйрика, и что Дагон не видит всего этого. Эйрик был очень заботлив, он не мог понять, почему это я ни с того, ни с сего стала так реагировать на качку. Несколько дней пути в этот раз показались мне сущим адом. Я провалялась все это время на шкурах, как тюк с шерстью, при этом едва успевая одарить море тем, чем кормили меня на корабле. Я чувствовала, что похудела и осунулась. Пару раз Эйрик начинал подозревать неладное и хотел сообщить Дагону, плывущему на первом корабле о состоянии моего здоровья, но я запрещала ему.

Когда, наконец, вдали показались скалистые горы владений Дагона, я едва не подпрыгнула от счастья, предвкушая, как снова ступлю на твердую землю. Эйрик очень удивился, когда я, все плаванье лежавшая словно труп, внезапно вскочила на ноги и первая сбежала на землю. Хохочущие воины спусти весла в песок, и я прямо по ним, скользким от морской воды, съехала вниз, как по снегу.

Не дожидаясь остальных, поднялась по знакомой тропинке и снова оказалась в поселении. Среди высыпавших навстречу людей, глазами отыскала старика-лекаря. Он приветливо помахал мне рукой и я, бросившись к нему, буквально повисла у него на шее.

— Ну, здравствуй, — произнес он, — Я очень рад, что ты вернулась.

— Я тоже рада снова оказаться здесь, — тут я помрачнела, — Ты знаешь, что произошло на острове?

— Да. Сокол с посланием прилетел вчера, — Алкей помрачнел и добавил, — Мне надо, чтобы ты кое с кем увиделась до того, как Дагон уплывет за Гудой.

Мы направились к дому. Я вежливо кивала и улыбалась на приветствия слуг, а сама расспрашивала лекаря.

— С кем мне надо увидится? Почему ты всегда говоришь загадками, Алкей.

— Только не стоит об этом говорить Дагону, — предупредил старик, — Но вчера ко мне приходила Зендра и сказала, чтобы я привел тебя к ней. У неё было видение, но касается оно только тебя одной. И она сказала, что это очень важно.

Я нахмурилась. Местные жители очень почитали предсказательницу, но я почему то была склонна опасаться её. Но, несмотря на это, все же решилась сходить.

— Этой ночью, — сказал Алкей, — Я проведу тебя к ней. Она сказала, что чем быстрее поговорит с тобой, тем лучше будет для всех.

— Хорошо, — согласилась я, заинтригованная словами старика.

Вечером, когда все собрались за столом, я под предлогом плохого самочувствия осталась в своей комнате. Когда дом погрузился в тишину за мной пришел Алкей. Я уже была готова. Одетая в теплые одежды, в голенище сапога спрятала нож. Осторожность, сказала я сама себе, не помешает. Мы покинули дом и отправились на берег, где на волнах качались корабли. Спуск дался нелегко. Без света у нас на это ушло достаточно много времени.

— Почему здесь? — спросила я.

— Никто не должен знать, что мы покидали ночью поселение. Через ворота мы бы не прошли, там полно охраны. А от берега идет тропинка прямо в лес, мне ей показал местный мальчишка.

— Куда мы идем? — спросила я.

— Зендра живет в лесу, у неё там дом. Она не очень общительная женщина и предпочитает вести уединенный образ жизни. К тому же её дар мешает ей жить с людьми, так как зачастую, она способна узнать о их не самых лучших качествах, так как способна также читать мысли. Не у всех, но у большинства.

Когда мы оказались на берегу, старик вытянул вперед руку. На его ладони блеснул тусклый синий огонек. Старик направил его на скалы, и я увидела, как в камнях что-то блеснуло. Мы пошли на свет.

— Ещё вчера мне удалось установить вдоль тропинки светящиеся камни. Даже слабого источника света хватит на то, чтобы они отразили его, — объяснил Алкей. Мы завернули за скалу и стали подниматься вверх. Тропинка была довольно узкая, и мне пришлось идти прямо за стариком. Постепенно глаза стали привыкать к темноте, и я уже могла различать окружавшие нас стены. Мы двигались в узком лабиринте, зажатой между камнями тропы. Алкей шагал довольно уверенно. Шли мы недолго, когда, наконец, оказались на вершине той самой скалы, которую так любила Гуда.

— Наше тайное место? — удивилась я. Что-то никак не могла припомнить, чтобы видела хотя бы одну тропинку, позволившую спустится оттуда вниз. Но, возможно, сверху эта тропа была просто незаметна. Серые скалы сливались в единое, и она терялась из вида. Здесь дул холодный северный ветер. Порыв сорвал с моей головы капюшон и разметал пряди волос. Алкей шагал вперед. Я устремилась за ним. Тропинки к дому предсказательницы не было. Мы просто шли через лес, перебирались через буреломы и, наконец, оказались на маленькой опушке. Там стоял деревянный дом. Крыша, крытая соломой, изгородь, довольно ветхая, очертания колодца во дворе. Скрипнув калиткой, прошли за ограду. В единственном окне горел яркий свет. Мы вошли без стука и оказались в теплой комнате, стены которой были завешены шкурами. Посреди горел очаг, над которым висел кипящий котел, дым выходил через отверстие в крыше. Предсказательница сидела на скамье за столом и смотрела прямо на нас, как будто знала, что мы войдем именно в этот миг и ни мгновением позже. Она была одета в темное платье. На шее висел амулет. Зендра указал нам рукой на скамью напротив неё. Я села, а Алкей почему-то вышел наружу. Я удивленно посмотрела ему вслед.

— Не беспокойся, — сказала Зендра, — Он просто не должен знать о сути нашего разговора.

— Но он же привел меня сюда, — ответила я.

— Да, по моей просьбе.

Зендра расправила на коленях несуществующую складку и продолжила:

— Тебе наверное, интересно, почему я захотела увидится с тобой.

— Вообще-то да, — сказала я.

— Я объясню, — женщина посмотрела на огонь в очаге, — В тот день, когда я увидела тебя, я сразу же разгадала твою тайну. Я знала кто ты и кто твой отец.

— Почему же ничего не сказала ни мне, ни Дагону.

— Это не мое дело, — ответила предсказательница, — Я говорила только то, что должна была. Меня не спрашивали, я не отвечала. Но совсем недавно мне было видение, и оно настолько поразило меня, что я решила все тебе рассказать. Не могу сказать точно, я видела все обрывками, но все равно меня напугало увиденное. Но, прежде чем я все тебе расскажу, я должна кое-что показать.

Женщина встала и достала со стола огромный фолиант, переплетенный кожей и украшенный серебром. Зендра открыла книгу, перелистнула на нужную страницу и зачитала мне какой-то отрывок:

— Когда боги спустятся на землю и согрешат с земными женщинами, от этого греха родятся разнополые дети, которым суждено дать жизнь величайшему из богов. И принесет он на землю покой и любовь, и будет править людьми мудро и справедливо. И силен он будет и красив… — тут она захлопнула книгу и подняла на меня глаза.

— Пророчество стало сбываться, когда на свет появился Дагон. Много лет никто не знал, родилась ли девочка и где её искать и самое главное, кем окажется её отец. Силас, давший жизнь Дагону, является нашим верховным богом. Твой отец, Алазар, его самый жесточайший враг. Но никто из них даже не догадывался, что станет отцом одному из родителей нового бога, — она перевела дыхание. Я сидела на скамье, судорожно стиснув руки и слушала, — Понимаешь, очень редко от связи бога и человека рождается ребенок. Но если такое происходит, то этот ребенок оказывается наделенным даром бессмертия, как и его божественный родитель. Я думаю, что твой отец захочет избавиться от ребенка, который получится от вашего с Дагоном союза.

Я удивилась.

— У него уже была возможность это сделать, — возразила я, — Когда он уничтожил поселение Урбана, но он этого не сделал и мне даже кажется, что именно он приложил руку, — тут я невольно улыбнулась постановке получившейся фразы, — К тому, чтобы я оказалась беременной.

— Ты не права. Чем быстрее ты родишь, тем быстрее он сможет убить ребенка, — возразила Зендра. Я явно не удивила её своим признанием, — Ведь есть шанс, что могут появиться ещё полубоги, конечно, пройдет много времени, прежде чем это случится, а ему надо устранить угрозу как можно скорее. Алазар давно претендует на место Силаса, поэтому твой ребенок может ему помешать, как очередной претендент на власть.

Я нахмурилась.

— Вчера ночью я видела, как ты окажешься в Храме Богов и предстанешь перед своим отцом, — продолжила Зендра, — Я видела, как ты сидишь на полу, украшенном замысловатой мозаикой в луже крови, но эта кровь не твоя… — она сделала паузу, — И я видела смерть Дагона.

Я вскочила.

— Врешь! — крикнула я.

— Я предсказала ему смерть еще год назад. То, что неизбежно сбудется. У него осталось очень мало времени на земле.

— Но он же бессмертен! — мне стало очень страшно от слов предсказательницы. Хотелось броситься прочь из ей дома и бежать сломя голову через лес.

— Но он умрет, — жестко сказала Зендра.

— И я ничего не смогу изменить? — спросила я, взяв себя в руки.

— Нет.

— Зачем ты мне все это говоришь? — в моем голосе прозвучала боль.

— Я хочу сказать тебе, чтобы ты ни в коем случае не плыла вместе с ним, — предсказательница положила книгу обратно на стол, — Ты ничем не поможешь Дагону, но зато может пострадать твой ребенок. А он слишком важен. Подумай об этом. Я хотела дать тебе дружеский совет. Выходи за Эйрика и предоставь судьбе свершиться, иначе будет только хуже.

— Прощай, — сказала я, — Спасибо за совет, но свою судьбу я буду решать сама, — с этими словами я вышла из дома. В голове гудели страшные слова Зендры. Образ мертвого Дагона вставал перед глазами, и я с ужасом гнала его прочь, но он навязчиво преследовал меня.

Алкей ждал у калитки. Я прошла мимо него, не сказав ни слова. А он ничего и не спросил. Словно понимал, что я узнала что-то такое, чем не захочу делиться даже с ним, или лицо у меня было слишком бледным.

Мы спустились к берегу по тому же узкому лабиринту. Возвращаясь по тропе в поселение, я неотрывно думала о том что, знай я наперед то, что скажет мне Зендра, никогда бы не пошла к ней. Иногда лучше оставаться в неведении касательно своего будущего или будущего близких. Я много всего передумала, пока мы проделали этот путь от домика предсказательницы. Мысли были просто ужасны. Воображение рисовало мне страшные образы и сил не хватало, чтобы изгнать их прочь. Войдя в дом, пожелала спокойной ночи Алкею и направилась к себе. Но спать не легла. Я подошла к сундуку с моими вещами, который доставили с корабля рабы, решительно откинула крышку и достала подарок Дагона. Я сбросила одежду и осталась только в одной сорочке, которая едва прикрывала мои бедра. Взяла наручи и решительно надела их на запястья, затем накинула на плечи меховую накидку и вышла. До комнаты Дагона я добралась быстро. Тихо открыла дверь и зашла внутрь. Сбросила накидку. Мягкая ткань упала к ногам. Я подошла к кровати. Дагон спал на спине, заложив за голову руки. Я улыбнулась. Оказывается, я так мало знала о нем. Тех мелочей, которые, по сути, не важны, но из которых состоит жизнь. Например, как он спит, как просыпается по утрам, что любит на завтрак и что может его рассмешить. Я не знала о нем ничего, кроме того, что люблю его, но этого знания мне пока было достаточно.

Я скользнула к нему под одеяло. Дагон отреагировал мгновенно. Он схватил меня и прижал к подушкам. Я рассмеялась. Услышав мой голос, он ослабил хватку и встал с кровати. Мгновение и комнату озарил свет зажженной свечи. Я приподнялась. Дагон был полностью обнажен, но это его явно сейчас не смущало. Я с самым наглым видом принялась рассматривать его тело. То, что я видела, мне явно нравилось.

— Ты, — произнес он удивленно, — Что ты здесь делаешь? Ты с ума сошла так подкрадываться! Я ведь мог… — он осекся, когда я приподнялась и спустила с плеч лямки сорочки. Обнажила грудь, потом талию и, наконец, сброшенная одежда полетела на пол. Тогда я подняла вверх руки. Наручи сверкнули в огне свечи и скользнули по запястьям. Дагон подошел ко мне. Он посмотрел на мои руки, потом перевел взгляд мне в лицо.

— Я пришла дать тебе свой ответ, — Я потянулась к нему и нежно провела пальцами по мускулистой груди. Он тяжело вздохнул.

— Я пришла сказать, что люблю тебя, — произнесла я и задула свечу в его руке.

 

ГЛАВА 15

Впервые за всю мою жизнь пробуждение оказалось таким сладостным. Я проснулась от того, что что-то щекочет мне шею. Открыла глаза и улыбнулась, увидев лежащего рядом Дагона. Облокотившись на локоть, он прядью моих волос водил по моему лицу. Я поменяла положение тела и прижалась к нему.

— Привет, — сказал он и нежно поцеловал меня.

Вспомнив прошлую ночь, я покраснела и спрятала лицо у него на груди.

— Что с тобой? — удивился он.

— Я просто счастлива, — ответила я, — Мне так хочется, чтобы это продолжалось вечно. Ты рядом и больше ничего не надо.

Подняв взгляд, увидела, что он улыбается. Я еще никогда не видела его таким счастливым и осознание того, что причиной счастья являюсь я, переполняло мое сердце безумным ликованием. Мне хотелось о многом ему сказать, но так не хотелось нарушать то сладкое молчание, установившееся между нами. Было так уютно в его сильных руках. Как же я боялась потерять его. Я чувствовала себя такой глупой, что так поздно решилась открыться ему в своих чувствах.

Внезапно в дверь постучали, и в комнату без приглашения ворвался Эйрик. Вот уж кого я не ожидала увидеть сейчас. Натянув одеяло до самого носа, я напряглась.

— Где ты пропадаешь, — сказал Эйрик, — Братец, мы уже все утро тебя ждем, а ты все никак… — тут он резко осекся, увидев меня в постели с Дагоном. Его лицо побледнело, и он сделал непроизвольный шаг назад. Тут же спохватившись, Эйрик резко отвернулся, но я успела увидеть выражение ярости на его лице.

— Извините, я не знал, — произнес он, — Иначе не стал бы так бесцеремонно вламываться.

— Скажи людям, чтобы подождали, — произнес Дагон, — Я скоро приду.

— Да, — Эйрик едва не бегом бросился к двери.

— Ну вот, теперь, когда ты скомпрометирована на глазах у бывшего жениха, ты просто не сможешь не выйти за меня, — пошутил вождь, целуя меня.

Я внутренне сжалась. Мне было неприятно, что Эйрик застал нас, но с другой стороны, теперь он перестанет питать иллюзии, относительно наших с ним отношений. Я не винила себя, я ведь была предельно честна с ним. Эйрик прекрасно знал, кого я люблю, но все-таки я бы предпочла, чтобы он не видел всего этого.

Дагон тем временем встал и оделся.

— Извини, — сказал он, — Но я вынужден на некоторое время покинуть тебя.

Я свесила ноги с кровати и подняла с пола брошенную прошлой ночью сорочку.

— Я пойду пока к себе, — произнесла я.

Дагон внезапно оказался рядом. Он обхватил мое лицо ладонями и посмотрел мне прямо в глаза.

— Я хочу, чтобы ты знала, — начал он, — Как важна для меня. И нет для меня ничего дороже на свете, чем ты.

Я улыбнулась в ответ. Его глаза были такими искренними. Он смотрел так нежно, и взгляд его был полон любви. Я покраснела и он рассмеялся.

— Ты как девчонка, — сказал он, — Но так приятно краснеешь. Мне это нравится.

Поцеловав меня, Дагон вышел. Я накинула на плечи теплую накидку и поспешила в свою комнату. Переоделась в простое серое платье и в тон сапожки и вышла в зал. У дверей столкнулась с Эйриком. Он выглядел рассерженным. Внезапно, схватив меня за руку, задрал рукав до самого локтя и, увидев на запястьях наручи, едва не заскрежетал зубами от плохо скрываемой ярости.

— Я говорила тебе, что люблю его, — произнесла я, зная, что делаю ему сейчас больно, но иначе просто не могла, — Я пыталась тебе все объяснить.

— Я не думал, что у вас все так далеко зайдет, — сказал Эйрик зло, — Я ведь знал, что ты отказала ему, когда мы были на острове у Гуды.

— Прости, — только и сказала я и, пройдя мимо него, зашла в зал.

На удивление, там было пусто. Честно говоря, я надеялась застать там Дагона, обычно он любил именно там обсуждать со своими людьми все свои дела, но никого на месте не оказалось. Я поела в одиночестве, и пошла искать Алкея. Слуга сказал мне, что видел его у сарая, в котором жило пойманное во время нападения Рунглафа существо. Я направилась туда, тем более, что давно уже не видела то создание, которое именовала просто лошадкой.

Когда я вошла, Алкей кормил его. Он насыпал зерна в огромную кормушку и вилами передвинул её к животному. Увидев меня, он улыбнулся.

— Поздно ты сегодня встала, — сказал старик.

— Был повод, — ответила я и подошла к самому заграждению. Алкей вопреки моим ожиданиям не стал кричать, чтобы я отходила, пока меня не слопали. Животное, увидев меня, приблизилось. Чешуйчатая голова склонилась ко мне. Оно открыло пасть, словно улыбаясь, и я увидела острые, как иглы зубы. Почему то, я совсем не боялась этой твари. У меня была странная убежденность, что она признала меня, если не как хозяйку, то, как друга.

— Это Горлоф, — вдруг произнес Алкей, — Страшное, хищное животное, но обладающее разумом, подобным человеческому.

— Горлоф, — повторила я вслед за лекарем.

— Они очень опасны и практически не приручаются, но они могут стать друзьями тому, кто понравится им. А этот тебе явно симпатизирует.

Я вытянула вперед руку. Горлоф потянулся ко мне, и вот я коснулась горячей чешуи. Она была очень приятная на ощупь. Животное прищурило глаза, а когда я почесала его шею, довольно заурчало. За время моего отсутствия, он сильно вырос. По бокам тела я увидела странные наросты, похожие на зачатки крыльев.

— Они летают? — удивленно спросила я у Алкея.

— Да. Это довольно молодая особь, чем объясняется тот факт, что какой-то маг смог наложить на него заклятие, сделав для Рунглафа грозное подобие лошади. Когда он вырастет, то никто не сможет больше такое с ним сделать.

— Я хочу отпустить его, — внезапно решила я.

— Прекрасная мысль, — поддакнул старик, — Только не забудь сперва спросить об этом вождя, прежде чем совершишь что-то без его ведома.

Я кивнула.

— Этому созданию место на воле, — продолжил старик, — Они в принципе, не опасны для людей, так как предпочитают оленину, да и зерну не равнодушны. Только если решишь его все-таки выпустить, сделай это подальше от поселения.

Я еще раз взглянула на Горлофа и мысленно пообещала ему, что уговорю Дагона его отпустить. Когда мы покинули сарай, Алкей плотно закрыл тяжелую дверь и посмотрел на меня.

— Скажи мне, что вчера тебе такого сказала Зендра, что когда ты вышла от неё, на тебе буквально лица не было, — спросил он.

Я прислонилась к стене сарая и посмотрела на старика.

— Скажи, Алкей, если Зендра что-то видела в этих своих видениях, это сбудется обязательно, или есть шанс что-то изменить?

Алкей покачал головой.

— Она сказала тебе, что Дагон умрет? — догадался он.

— Она подтвердила это, — ответила я.

— К сожалению, я не смогу тебя успокоить, — старик пожал плечами, — Её предсказания всегда сбываются. Если она сказала, что будет так, значит, так оно и произойдет.

Я поджала губы. Неужели, я ничего не в силах изменить, подумала я. Как это страшно, знать то, что любимый человек обречен, а ты не в состоянии ему помочь.

— Я все-таки попытаюсь, — сказала я.

Алкей вскинул брови.

— Бросаешь вызов Богам? — спросил он.

— Да, если это они предрекли ему такую судьбу.

Алкей улыбнулся. У старика было странное выражение лица. Я сперва хотела спросить, что с ним такое происходит, но сдержалась. Быстро попрощавшись со стариком, пошла в свою комнату.

Увидится с Дагоном мне удалось только ближе к ночи. Я поела в своей комнате и сидела у окна, ожидая его прихода. В том, что он придет ко мне, я почему-то совсем не сомневалась. Когда скрипнула, открываясь, дверь, я даже не обернулась, так как прекрасно знала, что это пришел он. Его руки опустились мне на плечи, я облегченно вздохнула. Он зарылся лицом в мои волосы и, вдохнув их аромат, произнес:

— Удивительно, мы расстались совсем недавно, а я ужасно по тебе соскучился.

— Я тоже, — ответила я оборачиваясь. Он поцеловал меня очень нежно и от этого поцелуя по моему телу разлился жар.

— Где ты был? — спросила я.

— Улаживал кое-какие дела перед отплытием, — сказал он тихо. — Я сегодня разговаривал с Силасом. Кое-что удалось прояснить. По крайней мере, я теперь знаю, где мне искать Гуду.

— Отплытие? Ты сказал отплытие? — спросила я, — И когда мы отправляемся?

Дагон подвел меня к кровати, и посадил к себе на колени.

— Мы не отправляемся, — сказал он спокойно, но делая ударение на слове мы. — Я плыву без тебя. Ты остаешься дома и будешь меня ждать, как и положено невесте. Я ни за что не позволю тебе сопровождать меня. Это слишком опасно. Ты ведь не знаешь того, что знаю я.

— Так расскажи, — попросила я.

— Я не хочу впутывать тебя во все это, — он покачал головой.

— Но… — попыталась я протестовать.

— Даже не спорь, — отрезал Дагон, — Я сказал нет и все.

Я вздрогнула. Тон его был довольно резок и он, вероятно, почувствовал, что был слишком груб, тот час обнял меня и притянул к себе.

— Глупая, ты просто не понимаешь, что я не могу потерять тебя теперь, когда только обрел. Если ты поплывешь со мной, я не смогу ни на чем сосредоточится и буду думать только о том, как сделать так, чтобы ты осталась живой и невредимой. У меня будут связаны руки.

— Я не буду обузой, — запротестовала я, понимая, что он не изменит своего решения. Меня так и порывало рассказать ему, что я такая же, как он, и что убить меня не так-то просто. Но я сдержалась. Это объяснение повлекло бы за собой то, что мне пришлось бы признаться в том, кто мой отец.

— Нет. Я уже все решил. Ты остаешься.

Я посмотрела ему в глаза.

— Хорошо, — сказала я, — Только у меня есть к тебе одна просьба.

— Какая?

— Я хочу…точнее, я прошу, чтобы ты отпустил Горлофа.

Он нахмурился.

— Алкей надоумил? — спросил он.

— Нет. Я просто знаю, что должна это сделать, — сказала я, — Я чувствую, что так будет правильно.

— Я не против, если это сделает тебя счастливее, — он притянул меня к себе и вновь поцеловал. — Кстати, я ещё не ел и намереваюсь поужинать у себя, не хочешь составить мне компанию? — его глаза весело сверкнули.

— Да, — сказала я счастливо. Ночь обещала быть интересной.

 

ГЛАВА 16

Он уплывал на рассвете. Я знала это и мучилась от того, что мне предстоит совершить. Обманывать его не входило ранее в мои планы, но, как оказалось, иного выхода не было.

Всю ночь я не могла сомкнуть глаз от этих мыслей. Даже объятья Дагона не спасали меня от них. Я встала очень рано, было совсем темно, когда я прошла в свою комнату и взяла вещевой мешок с припасами и сменой одежды, заготовленный мной накануне. Я оделась в мужской костюм, спрятала в полах длинной накидки свой меч и поспешила к воротам. Караульные, несшие дозор, были немало удивлены, увидев меня в такую рань с мешком на спине, но не посмели мне воспрепятствовать, и я спокойно покинула поселение, хотя была уверена в том, что они сразу же доложат об этом Дагону. Только сейчас это меня мало волновало. Я ускорила шаг и вскоре оказалась на тропинке, ведущей к нашему с Гудой тайному месту. С неба падали громадные хлопья снега, они засыпали мои следы, что только радовало меня. Значит, Дагон не сможет выследить, куда я столь неожиданно подевалась. Да и времени на мои поиски у него не будет.

Я отвела рукой широкую ветку сосны, преградившую путь, и оказалась на том самом месте, где мы так любили бывать с Гудой и, куда я часто приходила, чтобы собраться с мыслями. Несколько секунд постояла, вспомнив, как вчера мы с Дагоном опустили Горлофа, находясь совсем недалеко от этих скал. Существо пристально посмотрело мне в глаза, прежде чем исчезнуть в лесной чаще, словно пыталось запомнить мое лицо, если такое, конечно, было возможно. Глубоко вдохнув полные легкие морозного воздуха, начала спуск. Надо признать, тропа, показанная мне Алкеем и по которой мы ходили к Зендре, ещё раз оказала мне услугу. Я смогла беспрепятственно и незаметно выбраться на берег, где качались на волнах снаряженные в дальнее плаванье корабли.

— Думал, без меня уплыть, — подумала я, — Как же!

Я прокралась вдоль скал ближе к кораблям. Охраны не было. Я знала, что на вершине стоит дозорный, но у меня был план, как пробраться к кораблю и не быть замеченной.

Вдали горизонт стал светлеть. Скоро встанет солнце и если я не потороплюсь, то все мои усилия пойдут зря, сказала я себе и поудобнее, устроив на плечах мешок, поспешила вперед. Едва солнце позолотило кромку моря, как я рванула к кораблям. Быстро взбежав по веслам, лежащим в песке на палубу, я нырнула в глубину трюма и только там позволила себе расслабиться, надеясь, что все прошло удачно и Алкею удалось отвлечь дозорного на те несколько минут, которые ушли у меня на то, чтобы забраться внутрь.

Конечно, я прекрасно понимала, что не смогу прятаться здесь вечно и меня найдут быстрее, чем я могла подумать, но я все же надеялась на то, что к этому времени мы будем находиться достаточно далеко от берега, и меня не высадят. К тому же, в мою пользу оставался последний аргумент, который я собиралась предъявить только в крайнем случае.

Спрятавшись среди мешков с припасами, я постаралась устроиться по удобнее, насколько это могло быть и заснуть. На удивление, сон пришел быстро. Не знаю, сколько я проспала, но когда проснулась, то ощутила характерное покачивание корабля, означающее, что мы вышли в открытое море. Я почувствовала прилив раскаянья, представив себе, что испытал Дагон, когда узнал, что я ушла, даже не попрощавшись с ним. Но Алкей должен был что-то придумать, чтобы объяснить ему мое отсутствие. Я очень надеялась, что он сейчас не сильно злится на меня.

По палубе ходили люди. Я слышала, как Эйрик отдает приказ гребцам оставить скамьи и ставить парус. Я достала из своего мешка вареные яйца и кусок холодного хорошо прожаренного мяса и наспех перекусила. Что ж, мне повезло, что я попала к Эйрику, а не к Дагону на Единорог. Если он меня обнаружит, то возможно, я уговорю его не выдавать меня своему вождю, хотя…Мне невольно вспомнилось выражение лица Эйрика, когда он увидел на моих руках наручи, подаренные Дагоном. Нет, сказала я себе, он не станет меня укрывать. Только не теперь, когда он еле уговорил вождя взять его с собой. Изначально, Дагон планировал оставить Эйрика за старшего вместо себя на то время, пока он будет отсутствовать. Но тут вмешалась его мать и она настояла на том, чтобы сын участвовал в походе. Она вызвалась принять на себя заботу о благополучии поселения. Я не знаю, почему, но Дагон им уступил. Было решено, что в море выйдут два корабля. Эйрик поплывет на Рассвете, а Дагон на Единороге. Пробираясь на рассвете на один из кораблей я даже предположить не могла, что попаду к Эйрику.

Два дня мне удавалось скрываться среди мешков с провизией, прежде чем меня обнаружил молодой воин по имени Хрон. Он был один из новых воинов Эйрика, совсем ещё молодой парнишка, не достигший даже двадцати лет. Я как-то мельком видела его на тренировочном дворе, еще, когда занималась с Гудой, а он был новобранцем. Увидев меня, он искренне удивился, а я со злостью подумала, что понесло же его на мою голову рыться именно в том мешке, который прикрывал меня.

— Госпожа? — удивленно произнес он.

Я встала.

— Что вы здесь делаете? — спросил он.

— Отдыхаю, — зло бросила я.

Он оторопело уставился на меня, явно соображая, как я могла оказаться на корабле.

— Хрон, что ты там возишься? — крикнули сверху.

Он удрученно посмотрел на меня и, покраснев, сказал:

— Простите, госпожа, но я просто должен доложить о вас…

Я пожала плечами.

— Делай, как знаешь.

Хрон жестом показал мне следовать за ним. Едва мы поднялись на палубу, как я услышала удивленные возгласы со всех сторон. Неожиданно передо мной возник Эйрик. Он был бледен, как сама смерть и смотрел на меня так, что я невольно захотела провалиться сквозь землю.

— Ты?! — он едва сдержал крик.

— Я обнаружил её среди провизии, — сказал Хрон, — Судя по всему, госпожа Руд пряталась там все это время.

— Я поражен, — Эйрик едва взглянул на молодого воина, тот поспешил ретироваться. — Это ещё что значит? Как и зачем ты пробралась на корабль? Мы все думали, что ты уехала… — он схватил меня под локоть и буквально оттащил на нос корабля, где нас не могли услышать.

— Уехала? — удивилась я.

— Значит, старик был с тобой заодно и наплел нам всяких небылиц, чтобы мы перестали тебя искать, — догадался Эйрик. Он раздраженно посмотрел на меня, — Ты хоть представляешь себе, какой переполох начался накануне отплытия? Когда тебя хватились, Дагон едва не сошел с ума. Алкей сказал ему, что ты решила самостоятельно вернуться на свою родину. Мы полдня потратили на твои поиски! Прочесали весь лес, но теперь понятно, почему мы тебя так и не нашли. Ты ведь все это время преспокойно отсиживалась в трюме.

— И вы поверили в такую чушь? — я побледнела. Меня охватила ярость. Ну, старик, не мог придумать какое-то другое объяснение моему уходу. Могу себе представить, что обо мне теперь думает Дагон. Наши отношения только перешли в стадию доверия и тут он узнает, что я ушла накануне его отплытия. Получается, я снова отказалась от него. Это похоже не предательство. Мне стало не по себе.

— Как он? — спросила я.

— Что? — удивился Эйрик, потом понял, что я хотела спросить, и ответил, — Он подавлен и очень зол. Но… — тут на его губах появилась не свойственная ему улыбка, жесткая и холодная, — Сейчас ты сама увидишь это.

Я побледнела.

— Эйрик, не надо! — взмолилась я. Но он, уже не слушая меня, подозвал одного из своих людей и приказал подать сигнал на впереди идущий корабль.

— Сейчас устрою для братца маленький сюрприз, — сказал Эйрик.

Я поежилась. Моё воображение стало рисовать мне ужасные картины нашей встречи с Дагоном. Самая приятная из них выражалась в том, что он просто придушит меня на глазах и Эйрика и остальных воинов.

Когда корабли поравнялись, гребцы перебросили весла с борта на борт. Получился некий импровизированный трап. Я спряталась за широкой спиной Эйрика, мечтая в тайне просто исчезнуть. Эйрик посмотрел на меня и ехидно улыбнулся. Я не ожидала от него такой мстительности.

На борт Рассвета взошел Дагон. Я услышала, как он спрыгнул на палубу.

— Что случилось? — спросил он. В его голосе явно читалось раздражение.

— У меня для тебя небольшой сюрприз, — мягко проговорил Эйрик, — Тебе понравится, братец, — с этими словами, он сделал шаг в сторону, и я предстала перед Дагоном.

Он удивленно уставился на меня. Сперва, в его глазах я увидела вспышку радости, как вдруг он нахмурился и шагнул в мою сторону. Я натянуто улыбнулась и едва удержалась, чтобы остаться на месте. Дагон ничего не сказал мне, но в его взгляде я прочла столько ярости, что позволила бесцеремонно себя схватить за руку.

— Идем, — он подвел меня к борту, и легко подхватив на руки, перебрался на свой корабль. Весли разъединили и Единорог отошел в сторону. Дагон опустил меня на палубу и посмотрел мне в глаза.

— Как ты могла? Что это все значит? — спросил он тихо, но я почувствовала злость, буквально исходившую от него волнами.

— Прости, — промямлила я, — Просто я не знала другого способа, чтобы отправится с тобой.

— Значит, этот проклятый старикашка был с тобой в сговоре? — продолжил он.

Я огляделась. Мужчины, сидевшие на веслах, как-то странно поглядывали на нас. Похоже, их весьма забавляла данная ситуация.

— Он мне такого наговорил. Я чуть с ума не сошел, когда проснулся утром, а тебя нет. Алкей сказал, что ты решила вернуться домой, потому что жизнь со мной тебя тяготит.

— Что за чушь, — проговорила я.

— Я ему тоже не поверил. Мы прочесали лес и дорогу в поисках тебя. Мы потеряли столько времени… Я уже и не знал, что думать и какую ты глупость замыслила, но чтобы тайком, вопреки моему приказу, пробраться на корабль!

Я задержала дыхание. Вождь был так сердит, что мне хотелось зажмурится. Все, только бы не видеть его в таком состоянии.

— Теперь из-за тебя мы вернемся обратно, — сказал он, — Я сказал, что ты с нами не поплывешь, так и будет.

— Нет, — возразила я. Он изумленно посмотрел на меня. Его глаза были холодны как лед. Я поежилась. В прошлый раз, когда я пыталась возразить ему, это закончилось нашей длительной ссорой. Теперь же он непременно вернет меня назад. Я просто не могла допустить этого.

Я шагнула к нему и взяла его руку в свои.

— Я должна тебе кое-что сказать, — начала я, — Ты вовсе не должен опасаться за мою жизнь. Мне, как и тебе, ничего не грозит.

Он переменился в лице.

— Понимаешь…я давно уже хотела тебе сказать, но все боялась… Помнишь, когда Рунглаф ранил меня и вы боялись, что я не выживу. Даже Алкей был удивлен моему внезапному выздоровлению, а он ведь считал, что мне помочь уже невозможно. Так вот, — я набрала в легкие побольше воздуха и выпалила в одно мгновение, — Я такая же, как ты. Я — бессмертная!

Дагон отошел от меня и посмотрел так, будто видел впервые. На его лице отразились эмоции, которые я не могла ни понять, ни передать. Я заметила, что гребцы смотрят на нас во все глаза. Ещё бы, я ведь говорила так громко.

— Когда ты это узнала? — спросил Дагон.

— В тот день, когда на нас напал оживший Рунглаф.

— И ты до сих пор молчала?!

— Я не знала, как тебе это сказать, — ответила я, чувствуя, как между нами происходит что-то очень плохое. Мы не просто ссорились. Это было нечто хуже.

— Кто твой отец? — внезапно спросил вождь. Он отвернулся от меня и смотрел на море. Что ж, так мне будет легче, решила я. Смотреть ему в глаза сейчас для меня было сущей пыткой. Я молчала, пока он не повторил свой вопрос.

— Алазар, — я буквально заставила себя выплюнуть ненавистное имя. — Именно он мне и сказал тогда, при нашей встрече, что я его дочь.

— У тебя ещё есть сюрпризы для меня, или это последний? — спросил Дагон, не оборачиваясь. Я приблизилась к нему и обняла. Он тот час же напрягся, словно ждал удара.

— Посмотри на меня, — попросила я. Он нехотя повернулся. В любимых мною глазах застыл лед. Я не винила его за это и понимала, что понадобится некоторое время, чтобы между нами все уладилось. Конечно, мне следовало доверять ему больше. Я злилась на себя за то, что не сказала обо все раньше, но теперь было поздно и сделанного никак не исправить.

— Прости меня, — прошептала я, — Я должна была все тебе рассказать раньше. Я очень виновата. И… — тут я промедлила, — У меня и правда есть ещё один секрет.

Я приподнялась и сказала ему прямо в лицо:

— У нас будет ребенок.

 

ГЛАВА 17

Наше путешествие длилось уже несколько дней и к удивлению, погода благоприятствовала нам. Море было спокойное, ветер попутным. Я чувствовала себя превосходно. Тошнота и редкие головокружения прошли, словно бы их и не было вовсе. Я таки добилась своего. Дагон не повернул назад, и я осталась на корабле, но отношения с ним оставляли желать лучшего. Он просто игнорировал меня и, казалось, я перестала для него существовать. Он постоянно был раздражен, и я старалась меньше попадаться ему на глаза, отсиживаясь на носу корабля.

На пятый день мы достигли маленького зеленого острова, на котором было решено высадиться, чтобы пополнить запас пресной воды. Корабли вытащили на песчаный берег. Несколько человек отправились в лес. На берегу развели большой костер. Я находилась от всей суеты в стороне. Сперва я забрала свои пожитки и меч с Рассвета и перенесла их на Единорог. Довольная проделанной работой, прошлась вдоль песчаной кромки у воды и внезапно внимание мое привлекла странная широкая темная полоса на горизонте. Она не приближалась, но упорно продолжала расти, закрывая собой часть неба. Я поспешила в наш импровизированный лагерь, намереваясь, поделится наблюдением, когда увидела Дагона и Эйрика, стоящих у самой воды. Они что-то обсуждали, и Эйрик показывал рукой на горизонт, где все росла неясная тьма. Увидев, что на их лицах нет и намека на ощущение опасности, я немного успокоилась.

К вечеру на костре уже жарилось свежее мясо. Бочки на корабле были заполнены свежей родниковой водой, найденной недалеко от нашей стоянки в лесу. Воины сидели вокруг костра и оживленно разговаривали и смеялись. Я быстро поела и села в стороне, наблюдая, как солнце исчезает за загадочной черной полосой у горизонта. Темнота наступила почти мгновенно. Тихо шумел прибой. Под его рокот меня начало клонить ко сну. Расстелив прямо на земле, недалеко от тепла костра, шкуры, я улеглась на них и укрылась импровизированным одеялом из собственной шерстяной накидки. Глаза слипались. Я все ещё слышала голоса сидящих у костра мужчин. Но слов я уже не понимала. Шум моря убаюкивал. Я буквально отключилась за считанные секунды. Но посреди ночи проснулась от того, что руки и ноги мои замерзли. Я привстала. У горевшего костра сидел Дагон. Вокруг него все спали. Я невольно задержала на нем взгляд, как он произнес:

— Почему не спишь? — это были первые его слова с того самого момента, как он узнал о ребенке.

— Я замерзла, — честно призналась я.

Он обернулся ко мне. Я не видела его лица, огонь костра освещал его спину, и лицо оказалось в темноте.

Дагон встал и разбудил одного из лежащих воинов. Когда тот занял пост у огня, вождь решительным шагом направился ко мне. Я не успела произнести даже слова, как он лег рядом и обнял меня.

— Так тебе будет теплее, — сказал он. Я почувствовала, как его рука соскользнула на мой живот. От неё шло приятное тепло. Спиной я чувствовала, как он прижался ко мне и улыбнулась.

— Ты ещё злишься? — спросила я шепотом. Он не ответил, только легко провел пальцами по моему ещё совсем плоскому животу. Я облегченно вздохнула. Кажется, он простил меня, подумала я. Как же я хотела этого!

— Какой странный туман! — произнес кто-то из команды, после прозвучавшего призыва сушить весла. Корабль медленно прекратил своё движение вперед и замер, качаясь на волнах прямо перед плотной стеной густой завесы, словно преграждающей путь. Позади нас небо было совершенно чистое и необычайно синее. Впереди — черные тучи и серая пелена.

— Что это? — спросил кто-то.

— Вход в мир богов, — ответил Дагон.

— Только так мы сможем добраться на их земли и найти Храм, — добавил Эйрик. Он от самого острова плыл на Единороге. Рассвет находился неподалеку. К его борту была привязана толстая веревка, соединяющая два корабля. Я видела, как воины на нем с удивлением разглядывали серую преграду, в которую нам предстояло сейчас вплыть. Мне было жутко. Этот туман явно поставили с целью отпугнуть всех желающих следовать вперед. Что было за ним, я не знала и совсем не хотела узнавать. Только мысли о Гуде давали мне храбрости и силы не показать своего страха.

— Я не знаю, что нас там ждет, но явно ничего хорошего, — сказал Харек. Я помнила его по тем дням, когда плыла с Дагоном на его родину.

— Но другого выхода нет, — Дагон обвел взглядом своих людей. На их лицах не было страха, но неизвестность того, что ждет впереди, их явно волновала. Я видела, что эти люди не знают страха. Они были закалены в боях и не боялись смерти, но вступить на земли богов было для них чем-то немыслимым.

Дагон подал знак и кормчий Единорога проревел:

— Все на весла! На нос шесть человек с баграми!

Приказ выполнили молниеносно. Корабль плавно тронулся с места и через минуту мы вошли в туман. Я тут же перестала видеть следовавший за нами Рассвет. Единорог словно плыл по небу, в окружении темных туг, грозящих вот-вот пролиться дождем. Силуэты гребцов казались нечеткими, я едва могла видеть Дагона, стоявшего совсем рядом. Мне стало холодно и неуютно в этом тумане. Рука машинально потянулась к мечу, висевшему на поясе. Холод стали немного успокоил мое бешено бьющееся сердце. Когда стоящий на носу кормчий закричал:

— Багры! — его голос, по обыкновению зычный и звенящий, здесь звучал так, словно он кричал откуда-то издалека. В тот же миг, стоящие на носу вскинули деревянные палки с металлическими наконечниками. Я не понимала, для чего они были нужны, когда из пелены слева внезапно появилась высокая заостренная скала. Воины оттолкнулись от неё баграми, и мы прошли мимо.

— Черные скала, — услышала я чьи-то слова.

И словно по команде острые рифы стали выступать из серого тумана. Одна за одной. Мужчины на носу судна, едва успевали отвести удар от корабля.

— Проверьте, что там с Рассветом, — услышала я приказ Дагона. Эйрик лично бросился на корму и дернул за канат, связывающий Рассвет с Единорогом.

— Все в порядке, — крикнул он и улыбнулся. — Они идут за нами.

Я отошла к борту и посмотрела вниз. Вместо морских волн под килем клубился туман. Ощущение полета усилилось. Я отпрянула назад. Было что-то жуткое во всем происходящем. Мир богов хорошо охранялся, и я прекрасно понимала, что скалы — это только начало.

Мы боролись со скалами несколько часов. Мужчины на носу несколько раз сменялись. Только кормчий оставался на своем посту. Несколько раз корабль все — таки задело, но пробоин, к счастью не оказалось. Когда Единорог вышел из этого плена, то оказались на черной, как смола воде. Внезапно веревка, связывающая корабли натянулась. Рассвет ещё был в тумане, когда до нас донеслись громкие крики и лязг стали. Крики неожиданно превратились в полные ужаса вопли. Я похолодела.

— Возвращаемся, — приказал Дагон.

Уставшие воины бросились на весла. Судно легло на бок. Еще немного и мы бы вплыли в туман, как неожиданно веревка в руках Эйрика провисла. Он потянул её на себя и вытащил, словно перегрызенный кем-то конец.

— Нет, — закричал он.

Я медленно достала из ножен меч. Туман перед нами заклубился и стал серо-красным. Его словно рвали изнутри и клочья падали в черную воду, растворяясь в ней. Крики стихли. Наступила полная тишина. Казалось, никто не смел даже вздохнуть. Нечто не показавшееся нам находилось в этом тумане и оно следило за нами, я это чувствовала каждой клеткой своего тела.

Я едва не закричала, когда из серой стены выплыл Рассвет.

— Что? — удивилась я, холодный пот вмиг покрыл моё тело. Корабль, появившийся перед нами был похож на призрак. Мачта напрочь отсутствовала, правый борт разнесен в щепки и повсюду изуродованные тела. Я уже подумала, что на борту никто не выжил, как до слуха донесся еле различимый стон.

— Там раненый, — закричала я.

Единорог подплыл к Рассвету. Дагон первый поднялся на борт судна, Эйрик за ним. Ещё двое воинов поспешили на корабль, вслед за своим вождем. Прошло едва несколько минут, когда я увидела Эйрика. Он нес на руках чье-то тело. Едва он зашел на Единорог, как я бросилась к ним.

— Хрон, — обрадовалась я, узнав в раненом того самого юношу, который обнаружил меня в трюме несколькими днями ранее. Он был сильно ранен, Эйрик уложил его на скамью. Кто-то тот час занялся ранами молодого воина. Я посмотрела на Рассвет. Дагон стоял на его палубе и смотрел по сторонам, потом поднялся на борт своего судна.

— Нам надо плыть вперед, — сказал он своим людям, — У меня есть некоторые опасения, что то, что напало на Рассвет где-то рядом и выжидает.

— Оно играет с нами, — подумала я.

— А что будем делать с Рассветом? — спросил Эйрик. Я взглянула него. Лицо его было бледным и серым от усталости. Я понимала его внутреннее негодование, это ведь был его корабль и его люди. Только чудом оказалось то, что он был на Единороге и избежал смерти.

— Оставим все, как есть, — ответил Дагон на вопрос брата и подошел к Хрону. Мальчик был перевязан и находился в сознании. Вождь сел на одно колено возле изголовья Хрона и спросил:

— Ты видел, что на вас напало?

Хрон с трудом открыл глаза.

— Ты видел, что это было? — настойчиво повторил Дагон.

— Нет, — еле слышно произнес молодой воин, — Но это было что-то огромное. Меня отбросило в сторону, прежде чем я смог хоть что-то разглядеть.

— Понятно, — Дагон встал. — Надо плыть дальше, смысла оставаться здесь, сейчас нет.

Воины покорно заняли свои места на скамьях и взяли в руки весла. Дагон сел с ними. Кормчий ударил в щит, задавая ритм гребцам. Я вернула меч в ножны и посмотрела на Рассвет. С каждым взмахом весел он отдалялся все дальше и дальше. Я была уверена, что страшный монстр, лишивший жизни целую команду, последует за нами. Что это было такое? Я боялась себе даже представить это нечто, скользящее под килем корабля и выжидающее момент, когда можно будет снова напасть. В том, что это произойдёт очень скоро, я даже не сомневалась.

Два дня прошли без происшествий. Единственным недостатком была испорченная погода. Целый день лил дождь, море слегка штормило и меня снова начало подташнивать. Состояние было не самое лучшее, хотелось просто лежать где-нибудь в тепле, смотреть на огонь в камине и наслаждаться горячей едой. В море мы могли позволить себе только сухое мясо и сухари. Но и их я могла проглотить с трудом. Желудок протестовал против подобной пищи и делал попытки взбунтоваться. Я едва подавляла в себе желание забиться на дно трюма и сладко поспать.

Существо, напавшее на Рассвет, не появлялось, но все ощущали его присутствие, словно кто-то тайком наблюдал выжидая.

На третий день дождь прошел, но небо все ещё оставалось серым и мрачным. Казалось, солнце никогда не заглядывает в эти места. Море было такого темного синего цвета, что казалось совсем черным. Я стояла на палубе, кутаясь от холодного ветра в теплый плащ Дагона. Он был настолько мне велик, что из него торчала только моя голова с копной взъерошенных волос выбившихся из тугого узла на затылке. Внезапно один из воинов медленно встал и подошел к правому борту. Я удивленно проследила за ним взглядом и увидела, как он выкинул вперед руку, указывая на горизонт.

— Земля, — сказал он тихо, а после громко крикнул, — Земля!!!

Вдали показалась тонкая полоса суши. Я едва различила её среди сизых туч, тянущихся у горизонта, но это все-таки была земля. Настроение мое внезапно улучшилось. Я нашла глазами Дагона. Он смотрел на приближающийся далекий берег, но почему-то на его лице я не заметила особой радости. Словно почувствовав мой взгляд, он обернулся и широким шагом направился ко мне.

— Мы почти приплыли, — сказала я, когда он обнял меня и привлек к груди, — Но ты чем-то взволнован? — я отодвинулась и посмотрела ему в глаза.

— А тебе самой не кажется, что все как-то гладко идет с тех пор, как мы потеряли Рассвет?

— Вообще-то, у меня такое странное ощущение, что за нами наблюдают, — призналась я, — Но очевидно, это просто пережиток случившегося с людьми на том несчастном корабле, — попыталась оправдать я свои слова.

— Нет, ты права, — произнес Дагон, — За нами и правда, наблюдают, только что это?

— Я вижу, тебя это очень беспокоит? — сказала я, — Но, может, все обойдется? — я понимала, что такое вряд ли могло произойти, но очень надеялась на чудо.

— Нет, — сказал он, — Я думаю, что оно нападет и очень скоро. Я просто хочу, чтобы ты была рядом, когда это случится.

— Я бессмертна, — возразила я, — И, к тому же, могу сама постоять за себя.

— Да? Думаешь, тебе будет легче, если эта тварь разорвет тебя на куски? Ты же видела, что творилось на Рассвете после нападения? Мы не знаем, с кем нам придется столкнуться, поэтому не спорь.

Я кивнула.

Вскоре мы подплыли настолько близко к земле, что я даже могла разглядеть деревья на берегу. Когда мое внимание привлек мягкий толчек, словно что-то проплывая под дном корабля случайно его задело. Движимая любопытством, я приблизилась к борту и посмотрела вниз.

— Дагон, — тихо позвала я. Он стоял рядом и услышал мой голос.

— Там! — я показала за борт. Из темной глубины на поверхность поднимался адский огонь. Казалось, в толчее воды кто-то разжег костер и он все разгорался сильнее и сильнее, языки пламени поднимались выше и становились больше… Едва увидев то, на что я показывала рукой, Дагон схватил меня и отшвырнул в сторону от борта. Через долю секунды в дерево впилось нечто, стремительно выскочившее из волн. Острые мелкие зубы вцепились в поручни и в щепки раздробили огромный кусок борта. Тут же змей исчез, как до моего слуха донесся крик. Точно такая же тварь схватила одного из воинов и, невероятно быстро обвив его тело, принялось рвать несчастному лицо. Он закричал от боли, я в ужасе вскочила и выхватила меч. Дагон оказался рядом.

— Стой все время за моей спиной и будь внимательна, — быстро сказал он.

И вот из воды стали выпрыгивать все новые и новые змеи. Несколько наших людей пострадали, прежде чем мы смогли дать отпор. Скользкие темные тела, острые зубы… Казалось они слились в один клубок. Сколько бы мы их не убивали, они сползали обратно в море и вскоре возвращались вновь.

— Это не змеи, — сказал мне Дагон, когда мне удалось ловко отсечь твари голову. У нас установилось непонятное затишье, словно по чьему-то приказу, уродливые существа буквально стекли обратно в воду и исчезли в глубине. Но алое пламя на дне все ещё горело.

Я поддела носком сапога отрезанную голову. Существо не подавало признаков жизни. Я присела на корточки и с брезгливостью взяла тварь за странный шип на вершине плоской головы. У морского создания не было ни глаз, ни ноздрей. Даже намек на жабры полностью отсутствовал. Ко мне подошел Эйрик и присел рядом. Меч в его руке был залит зеленоватой слизью.

— Это щупальца, — сказал Эйрик, — Он махнул Дагону рукой, подзывая подойти ближе.

— Я уже видел, — Дагон оглядел повреждения, принесенные кораблю. На наше счастье, они были незначительны. Даже мачта уцелела. Было трое раненых и один убитый.

— Тварь там, на дне, просто невероятно огромная, — сказал Эйрик, — Оно не выпустит нас.

Я со злостью зашвырнула голову в море. Перед глазами встало лицо воина, выеденное тварью. Я подумала о тех людях, которых в тумане атаковали эти монстры. Конечно, ничего не ожидавшие воины не смогли дать достойный отпор, тем более при той видимости, что была у них.

— Надо попытаться достичь берега, — сказал Дагон, — Вряд ли это существо сможет преследовать нас на суше.

Кормчий дал приказ садиться за весла. Я осталась присматривать за ранеными, которых мы спустили в трюм к Хрону. Едва корабль тронулся, как вдруг что-то словно схватило его за киль. От неожиданности я едва не упала, но тут же вскочила и поспешила наверх к остальным, но люк оказался закрыт.

— Дагон, — догадалась я.

Упиревшись руками в деревянную крышку, попыталась хотя бы сдвинуть её с места, но безрезультатно. Я со злостью стукнула по ней кулаком и тут услышала, как на палубе началась суматоха. Лязг мечей и громкие крики сказали мне, что там начался бой. Очевидно, тварь напала снова. Корабль содрогнулся от мощного удара. Я похолодела, понимая, что сейчас перед ними возникло чудовище из глубины. Мне было страшно, но так же до жути хотелось взглянуть на это создание. К тому же, я волновалась за Дагона, хотя была обижена на него за то, что посмел запереть меня в такой момент, когда людей просто критически не хватало. Злость придала мне сил, и я с новой энергией набросилась на люк. Когда он неожиданно открылся, я едва не скатилась по лестнице обратно. Оказалось, чье-то тело, брошенное на внушительных видов походный сундук, закрывавший люк сверху, сдвинуло его, что и помогло мне выбраться наружу.

То, что я увидела, меня поразило и напугало одновременно. Прямо перед носом корабля выплыло огромное чудовище. Голова его была широкая и приплюснутая, огромный красный глаз светился такой злобой, что перехватывало дыхание. Именно его мерцание шло из глубины, поняла я. Тело существа было сплошь увито толстыми щупальцами, которых мы ранее приняли за морских змей, они соскальзывали вниз и молниеносно нападали, со свистом рассекая воздух. Я едва успела увернуться от щупальца и попыталась достать его своим мечом, но оно ловко отскочило в сторону, будто могло видеть свои действия. Тогда я сделала обманный выпад. Щупальце рвануло туда, где по его предположениям должна была находиться я, когда один короткий взмах и мне удалось напрочь отсечь голову. Обрубок выплеснул на палубу фонтан зеленой жижи и исчез за бортом. Но его место сменил другой такой же. Я так и продолжала прыгать из стороны в сторону, попутно нанося удары. Иногда точные, иногда не очень. Я почувствовала, что начинаю уставать, когда услышала голос Дагона. Что он кричал, я не разобрала, но неожиданно меня подхватили на руки и перенесли на корму. Не знаю, как умудрилась не выпустить меч из рук. Едва Дагон поставил меня на ноги, как корабль сотряс сильный удар. Тварь всем своим телом упала на нос. Под её тяжестью, корабль опасно накренился. Рука вождя удержала меня от падения. Воины валились на палубу и соскальзывали по ней прямо в раскрытую пасть твари. Кто-то пытался удержаться, но один воин все же соскользнул. Мгновенье и он исчез в огромной глотке. Тварь повела челюстью, и я услышала хруст костей и нечто похожее на булькающий стон.

— Эйрик, держи Руд, — внезапно произнес Дагон. Я даже не успела возразить, как меня с рук на руки передали бывшему жениху. Вождь выхватил из моих рук меч, казавшийся в его больших ладонях обычным большим ножом, и посмотрел на брата.

— Держитесь крепко, — произнес он и разжал пальцы руки, удерживающие его на месте. Увидев, как он заскользил вниз, я судорожно дернулась в руках Эйрика. Мои глаза неотрывно следили за Дагоном. Едва он приблизился к пасти морского чудовища, как оттолкнулся от палубы и прыгнул вперед, метя ударить в огромный глаз. У меня замерло сердце, казалось, время остановилось, когда тварь издала яростный крик боли и бросилась в море. Корабль подбросило вверх и он, наконец, занял прежнее положение. Дагон едва успел отскочить в сторону и схватиться за ванты. Тряхнуло основательно. Едва поднявшись на ноги, воины поспешили занять свои места на скамьях и дружно схватили весла. Эйрик помог мне подняться на ноги.

— Теперь надо успеть добраться до берега, пока оно не вернулось, — сказал он.

Я поискала глазами Дагона. Он уже сидел на скамье и греб наравне со всеми. Я облегченно вздохнула, увидев, что он цел и невредим. Так быстро этот корабль, наверное, никогда не плыл. Вскоре, мы вошли в полосу прибоя и ещё до темноты успели вытащить судно на берег и вынести раненых из трюма. Я упала на песок, благодаря богов за наше чудесное спасение. Дагон поднял меня на руки, я всегда удивлялась, откуда в нем столько сил и мужества терпеть все это. Внезапно навалилась усталость. Я прижалась к его щеке лицом и заснула.

 

ГЛАВА 18

Я проснулась посреди ночи. Сбросила с тела, укрывавшие меня шкуры, и встала. В метре от меня горел костер, вокруг него спали люди. Двое сидели у огня, в одном из караульных я узнала Дагона, второй был Эйрик. Я приблизилась. Дагон сидел на камне у огня и точил мой меч. Я обрадовалась, что оружие не пропало в море, вместе с ужасным чудовищем.

— Не спится? — спросил Дагон, даже не взглянув на меня. Его взгляд не отрывался от клинка.

Я присела рядом с ними. От костра веяло теплом.

— Надеюсь, та тварь не выползет на берег? — спросила я.

— Вряд ли, — Дагон наконец посмотрел на меня, — Если бы могла, давно бы уже это сделала, — он отложил меч, потянулся ко мне и взял за руку.

— Я думал, ты проспишь до самого утра, после всего произошедшего. И, кстати, надо ухаживать за своим оружием.

Я улыбнулась ему.

— Хочешь, что-то покажу? — вдруг спросил он.

— Да! — сказала я заинтриговано. Что же такого мог мне ночью показать вождь?

— Присмотри за огнем и не забудь разбудить смену, — сказал Дагон брату. Не выпуская моей руки, он повел меня в лес. Несмотря, на то, что вокруг царила полная тьма, он шел уверенно, явно зная путь.

— Я нашел это место, когда мы осматривали берег, — сказал Дагон, — Тут недалеко. Тебе понравится!

Вскоре мы вышли к небольшому озеру, окруженному невысокой каменной грядой. От поверхности воды исходило мягкое свечение, и, я удивилась, пар! Дагон подошел к воде и, сбросив одежду, нырнул. Когда его голова показалась на поверхности, он призывно махнул мне рукой.

Я склонилась и потрогала воду. Она была довольно теплой.

— Что это? — удивилась я.

— Где-то поблизости вулкан, — объяснил Дагон. — Он нагревает подземные воды, впадающие в это озеро, поэтому вода такая горячая.

Я кивнула. Нарочно медленно разделась, зная, что он неотрывно смотрит на меня, и осторожно шагнула в воду. Тело охватило приятным теплом, по спине пробежали мурашки. Дагон притянул меня к себе и поцеловал. Я обхватила руками его шею, но он, смеясь, отстранился.

— Давай я сперва вымою тебе волосы, — сказал он и, подплыв к берегу, достал что-то из своей складок своей одежды.

— Мыло? — удивилась я, — Ты все предусмотрел.

— Нам обоим следует хорошо вымыться, — Дагон посмотрел мне в глаза. Его взгляд был полон желания и какого-то мальчишеского озорства.

Я почувствовала что краснею, когда он принялся довольно энергично намыливать мою спину, потом грудь. Внезапно он отшвырнул мыло на берег и припал к моим губам. Я ответила на поцелуй, понимая, что вымыться мы сможем теперь очень не скоро.

На берегу осталось несколько человек, которые должны были присматривать за ранеными и постараться привести Единорог в порядок к нашему возвращению. Нагрузившись только самым необходимым, мы вошли в лес. Всего десять человек, не считая меня, продирались сквозь заросли к неизвестности. Чем дальше мы углублялись в лес, тем становилось теплее. Через день пути, я уже сбросила теплую накидку. С каждым пройденным километром становилось все жарче. Растительность начала меняться. Если раньше нас окружали привычные сосны, ели и березы, то постепенно они уступили место лиственным деревьям. Вскоре жара стала столь нестерпимой, что я закатила штанины до колен и сняла с себя все, кроме тонкой домотканой рубахи. Мужчины последовали моему примеру. Теплые вещи, весившие немало и ставшие для нас обузой, мы оставили на привале, завалив их камнями, надеясь, что возвращаться будем этой же дорогой.

К концу второго дня растительность стала редеть. Впереди показались высокие горы. По пути нам стало попадаться меньше родников с пресной водой. В основном она была какая-то горьковато соленая, словно вытекала из моря. Земля стала сухой и изуродованной глубокими трещинами, но идти стало легче.

— За этими горами находится долина богов, — сказал на привале Дагон. Все мы сидели вокруг костра, на котором жарилась странная большая птица, подстреленная по пути Эйриком. — Между ними существует проход, ущелье, которое именуется как Дыхание Богов, и ведет в долину.

— Откуда ты все так подробно знаешь? — поинтересовалась я.

— Силас изволил объяснить, — ответил вождь, — У нас была довольно долгая беседа перед самым отплытием.

— И что это за проход такой? — спросил Эйрик, — Ведь не может быть все так просто?

— Узнаем на месте, — сказал Дагон.

Все ночи я спала рядом с Дагоном. Находясь в его объятьях и прислушиваясь к ровному дыханию, думала о том, что никогда не прощу себе, если с ним что-то случится. И чем ближе мы подходили к горам, тем тревожнее становилось у меня на сердце. Иногда мои мысли возвращались к Гуде. Что с ней? Жива ли она? Для чего понадобилась Алазару? Я начинала понимать, что моя бедная подруга была всего лишь приманкой, для того, чтобы мы пришли туда, куда надо было богам. Но ведь иначе мы поступить не могли. Но сколько людей погибло уже, и сколько умрут ещё? Подобные мысли страшили меня, но я знала, что должна была спасти Гуду, не смотря ни на что. Я надеялась, что все, наконец, встанет на свои места и я пойму, какая роль отведена мне во всей этой истории. Если бы я знала, что замыслил мой, так называемый отец…

К середине третьего дня, мы вошли в долину гейзеров. Обходя её, пришлось сделать значительный крюк. С каждым нашим шагом горы становились все ближе. Я никогда ещё не видела столь высоких, укрытых снежными шапками, вершин. Только на ближайшей к нам горе, снег отсутствовал полностью, и она была не так высока, как остальные. Эйрик сказал, что это и есть вулкан. Когда-то в походе ему довелось слышать рассказ жителя одной южной скалы о том, как происходит извержение. Он так красноречиво мне все описал, и я с ужасом представила себе, что случится, если вулкан проснется, когда мы будем проходить поблизости от него.

— Если бы Алкей был с нами, он бы мог мне многое рассказать и объяснить, — с тоской вспомнила я о старике-лекаре. Он знал так много всего, что я иногда удивлялась, как столько знаний могут вместиться в одного человека.

Мы шли уже неделю, казалось, проклятые горы никогда не станут ближе, но произошло чудо. Мы наконец-то вышли к их подножью. Мои ноги гудели, как проклятые. Спина болела, усталость сковала мышцы. Едва сев на огромный валун, поняла, что пока не отдохну, не сдвинусь с места. Даже мужчины, сильные воины, закаленные в походах и боях, с радостью приветствовали привал. Радовало только то, что жара спала и установилась умеренная температура. Вероятно, близость гор сделала свое дело, да и от вулкана мы уже были на довольно приличном расстоянии.

Разожгли костер, подогрели остатки молодого дикого кабана, пойманного вчера утром. Я устала настолько, что отказавшись от еды, завалилась спать и проснулась лишь днем, когда солнце уже достигло середины небес. С трудом заставила себя размять ноющие мышцы, по фехтовав с вымышленным противником. Немного пришла в себя, когда стали просыпаться остальные. В эту ночь даже не выставили дозор. Леса вокруг были безопасны. За весь путь от берега моря, до подножия гор, мы ни разу не встретили ни одного хищника. Животных в пути попадалось мало и в основном это были козы, дикие свиньи и различные виды птиц.

— Сегодня всем стоит хорошенько отдохнуть, — предупредил за завтраком Дагон, — Завтра нам предстоит тяжелый путь.

Когда они, вместе с Эйриком собрались обследовать местность, я напросилась с ними. Мы долго шли вдоль гор, по пути Эйрик подстрелил из лука какую-то птицу, очень похожую на утку и привязал тушку к поясу.

— Где-то здесь должен быть вход в ущелье, — сказал Дагон.

— Ты уверен, что мы идем в правильную сторону? — спросил Эйрик.

— Да. Только не знаю, сколько придется пройти, прежде чем мы обнаружим этот проход.

Мы продолжали двигаться вдоль гор, когда моё внимание привлекла густая растительность, покрывавшая гладкую стену. Я указала на неё Дагону. Мы подошли ближе. Я достала свой меч и воткнула его в покрытую зеленью скалу. К моему удивлению, клинок ушел в пустоту. Тогда мужчины разрубили переплетение лиан, и нашему взору предстал глубокий темный тоннель, уходящий в глубину гор.

— Интересно, тот ли это проход, который мы ищем, — произнес Эйрик.

— Но это же совсем не ущелье, — возразила я.

— Но тоннель может вывести нас к ущелью. Надо бы его исследовать, — Эйрик срубил толстую ветвь дерева, достал из наплечного мешка длинную полосу ткани, обильно пропитанную маслом и, намотав ткань на край ветки, зажег её с помощью кремня и кресала. Импровизированный факел вспыхнул и загорелся.

— Я пойду первым, — сказал Эйрик и прошел в тоннель. Следом вошел Дагон. Я замыкала шествие.

Внутри пахло сыростью. Тоннель был настолько широк, что могли пройти рядом, не задевая друг друга три человека. Освещенные огнем стены были довольно гладкими и влажными. Я прикоснулась к поверхности и брезгливо вытерла руку о штанину. Мне показалось, что рука коснулась какой-то слизи. Когда волос коснулось что-то липкое, я отшатнулась и попросила Эйрика посветить наверх.

— Что это? — спросила я, увидев, как с каменного свода свисают тонкие, едва различимые нити. Они переплетались между собой в своеобразные узоры. Отдельные нити свисали вниз, и именно одна из них коснулась моих волос. Ощущение было примерзкое.

— Похоже на паутину, — сказала я.

— Кажется, это логово Арахнида, — Дагон достал меч из ножен.

— Может, выйдем и поищем еще? — спросила я. Мое воображение рисовало огромного мохнатого паука и множеством цепких лап и ужасной пастью. Я поежилась.

— Нет, — возразил вождь, — Скорее всего мы на правильном пути. Силас намекал на нечто подобное, — он обернулся и посмотрел на меня, — Держись все время за моей спиной и ни на шаг от нас с Эйриком.

Мы прошли ещё с сотню метров, когда впереди забрезжил свет.

— Там выход, — сказал Эйрик, идущий с факелом впереди.

— Значит, есть шанс, что там окажется нужное нам ущелье, — обрадовалась я.

Внезапно нечто закрыло собой проход. Свет исчез. Эйрик машинально вытянул вперед руку в тщетной надежде осветить то, что стало у нас на пути.

— Арахнид, — сказал Дагон, — Нам не пройти вперед, пока он там.

— Придется его убить, — в голосе Эйрика скользнула ложная веселость.

— Руд, держись от этой гадины на расстоянии, — сказал Дагон, — Тварь ядовита. И плюется липкой паутиной.

Я кивнула в темноту.

Мы отступали назад, но паук, кажется, не собирался нападать. Я уже решила, что все обойдется, когда мимо моей головы что-то стремительно пролетело и ударилось в стену рядом. Я повернула голову. Липкая нить паутины прочно прикрепилась ровно на уровне моей головы. Несколько сантиметров левее и противная масса оказалась бы на моем лице. Я резко разрубила нить, и паук втянул остатки паутину обратно в брюшко. Он приблизился так тихо, что никто из нас не услышал шороха многочисленных лап. Свет факела осветил громадное насекомое с шестью глазами и огромными хелицерами, которые тот угрожающе раздвинул. Поднявшись над нами, паук медлил несколько секунд и наконец, напал. С первого удара Дагону удалось отрубить пауку одну из лап. Эйрик атаковал с боку, в одной руке он держал меч, в другой факел и бил попеременно то одной, то другой. Мечи отскакивали от твари, как от камня. Тело насекомого было заковано в своеобразный панцирь. Не защищенными оставались только лапы. Места в тоннеле для боя оказалось слишком мало. Я не могла даже развернуться с мечом в руках и не понимала, как Дагону и Эйрику это удается. В конце концов, я засунула меч обратно в ножны и присев, стала пробираться мимо твари, надеясь прошмыгнуть у неё под ногами. Паук так был занят двумя оставшимися врагами, что не обращал на меня ни малейшего внимания. Я прошмыгнула прямо под его брюхом и уже хотела устремиться к выходу из тоннеля, как взгляд мой упал на соединение туловища и брюха. Там не было защиты, поняла я.

— Уходи, Руд, — крикнул Дагон, заметив, что мне удалось выбраться за спину твари. Но я выхватила меч и в подходящий момент поднырнула под паука и оказалась прямо меж мохнатых лап. Насекомое, наконец, обратило на меня внимание и, словно поняв, что я задумала, бросилось на меня. Страшные челюсти щелкнули у моего лица, но я уже успела по рукоять вогнать лезвие в мягкую и на удивление, податливую плоть. Существо судорожно дернулось и упало прямо на меня, заливая мне лицо вонючей темной кровью.

— Руд? — я почувствовала, как с моего тела сбросили мертвое насекомое, и теплые руки Дагона подняли меня с земли.

— Ну, ты даешь! — присвистнул Эйрик. Он прошел вдоль тела паука, освещая его огнем факела. — Завалила такую громадину.

Дагон поставил меня на землю. Я чувствовала себя отвратительно. Радовало только то, что на мне, помимо рубашки, была одета легкая безрукавка, на долю которой пришлась большая часть выплеснутой на меня слизи насекомого. Я быстро скинула её и брезгливо отбросила в сторону.

— Давайте посмотрим, что там, в конце тоннеля, — предложил Дагон. Когда мы направились на свет, я заметила, что он немного прихрамывает на правую ногу.

— Эта тварь тебя задела? — спросила я его.

— Яд, — просто ответил Дагон, — Она умудрилась укусить меня за ногу. Даже для полубога это очень болезненно, поверь, а для человека верная смерть.

— Сейчас выйдем на свет, я посмотрю, — сказала я.

Тоннель закончился неожиданно быстро. Яркий свет ударил в лицо, слепя глаза. Я подняла руку, закрываясь от солнечных лучей. Когда глаза немного привыкли, я увидела, что мы вышли в узкое ущелье, петлявшее в глубине гор. Я поняла, что мы нашли то, что искали. Это был именно тот проход в Долину. Вдоль тропы все стены были украшены странной резьбой. Я обернулась к Дагону и заставила его сесть на уступ скалы. Вытащив из-за его пояса нож, я разрезала окровавленную штанину и закатила её чуть выше колена. Рана выглядела не самым приятным образом. Кожа вокруг потемнела и кровь не переставала сочиться из раны.

— Эйрик, возвращайся в лагерь, — приказал Дагон, — Пусть собирают вещи и идут сюда. Нам надо двигаться дальше.

— Ты с ума сошел, — вскрикнула я, услышав его слова, — У тебя довольно серьезная рана, её надо обработать и тебе надо отдохнуть. Далеко с такой ногой ты не уйдешь!

— Перестань командовать мной, — ответил он сердито, но подняв взгляд, я увидела смешинки в его глазах, — Со мной все в порядке, — он посмотрел на брата, — Иди в лагерь и выполняй мой приказ.

Эйрик коротко кивнул и исчез в глубине тоннеля.

— Надеюсь, я это паучка нет подружки, — услышала я его небрежный голос, прежде чем стихли шаги.

Мы остались вдвоем. Я поднялась с колен и посмотрела на Дагона. Очевидно, что-то в моих глазах встревожило его. Он нахмурился.

— Дагон, я хотела тебя попросить кое о чем, пока мы здесь и никого нет рядом, — начала я.

— Говори, — тихо сказал он.

— Скоро мы придем к Храму, и вряд ли нам удастся до этого побыть наедине и поговорить как сейчас, — продолжила я, — Я хочу тебя попросить… — тут я замялась, неловко переступила с ноги на ногу, — Я хочу, чтобы ты пообещал мне, что выживешь любой ценой, чтобы не случилось.

Дагон вздрогнул.

— Обещай! — настойчиво потребовала я, — Пообещай мне и своему ещё не родившемуся ребенку, что ты приложишь все усилия и останешься жив.

— Но ты же знаешь, что предсказала мне Зендра, — мягко напомнил он.

— Мне все-равно, что там в своих дурацких видениях видела эта ведьма, — закричала я, — Но ты должен мне пообещать то, что я прошу. Я не могу потерять тебя, понимаешь!

Я обняла его и неожиданно для самой себя заплакала. Дагон удивленно посмотрел на меня и, улыбнувшись, прижал к себе.

— Я обещаю, — сказал он, гладя меня по волосам своей сильной рукой. — Я сделаю все что возможно и мы будем всегда вместе.

— Хорошо, — сквозь слезы проговорила я. Он продолжал обнимать меня, пока я плакала у него на плече. Наконец, мне удалось успокоиться, и к возвращению Эйрика и остальных, я уже чувствовала себя намного лучше. Первым делом достала чистые бинты и заживляющую мазь, данную мне Алкеем. Обработав рану Дагона, перебинтовала её.

— Ну как? — спросила я, когда он встал.

— Идти могу, — последовал ответ, — Только переоденусь.

Уже через час мы начали свое продвижение по ущелью. К ночи сделали привал прямо на тропе. Я заснула, обнимая единственного в мире мужчину, для которого была готова на все.

Ущелье закончилось неожиданно. Мы вышли на берег огромного озера в центре которого был остров с возвышающимся к самому небу Храмом. Высокое строение с оранжевым куполом. Прямо к нему через озеро вел каменный мост с высокими колонами на берегу.

— Вот мы и пришли, — подумала я.

Стоило только нам приблизится к мосту, как в воздухе послышался шелест крыльев и на вершины колонн приземлились два странных существа. Одно, с красивым женским лицом, село слева. Второе, явно мужского пола, справа. У них были уродливые тела скелетов, покрытые коричневой кожей и сильные красные крылья. Существо с лицом прекрасной женщины жутко осклабилось, посмотрев на нас.

— Зачем пришли в Долину? — спросило оно сухим шипящим голосом и склонилось вниз, уцепившись когтистыми лапами за край колоны.

— Нам надо войти в храм, — сказал Дагон.

— Мы вики, хранители Храма, — представилось второе создание, — Мы созданы для того, чтобы ни один недостойный не ступил в него, — он захлопал кожистыми крыльями и зашипел.

— Кровь богов проведет вас, — сказал вики с женским лицом, — В вас она есть? Если нет, то вы просто сгорите, едва ступите на порог Храма. Человеку это не по силам! — он захихикал.

— Кровь богов, — повторил второй вики.

— В нас есть кровь богов, — сказал Дагон и, вытащив из-за пояса нож, полоснул себя по ладони. Брызнула кровь. Тут же первая тварь соскочила вниз и, схватив руку вождя, жадно припала к ней губами. Я поморщилась.

— Сын бога, — произнес вики, — Ты один?

Я шагнула вперед.

— Я тоже несу в себе кровь богов, — сказала я и забрала из рук Дагона нож. Сделав небольшой надрез, протянула вики руку. Вторая тварь слетела вниз и слизала алые капли, выступившие из пореза. Тут же с визгом отпрянула назад. Я в недоумении уставилась на неё.

— Мать бога! — произнесло существо. В голосе его звучал страх. Стражи переглянулись.

— Вы можете идти, — женщина-вики сделала шаг в сторону, пропуская нас вперед, — Ваше сопровождение может остаться. С ними ничего не случится.

Дагон обернулся к своим людям. Коротко кивнул им. Воины выглядели какими-то растерянными.

— Эйрик, — внезапно произнес вождь, — Ты помнишь мою просьбу?

Я насторожилась.

— Да, братец, — ответил Эйрик и улыбнулся.

— Я рассчитываю на тебя, — сказал Дагон и первым ступил на мост.

 

ГЛАВА 19

Я подняла глаза, недоумевая, кому понадобились такие высокие двери? Мы стояли возле входа в храм. Еще издали меня поразило это невероятное сооружение. Храм стоял на неровной почве и состоял из нескольких святилищ, соединенных между собой узорными мостами из какого-то прозрачного материала. Весь комплекс строений был окружен двенадцатью высокими толстыми колонами, поддерживающими крышу. Наружные стены были украшены барельефами с фигурами богов. Куполообразная крыша была увенчана шпилем, острие которого украшало странное создание, похожее на стражей, встречавших нас на мосту.

Дагон на красоты храма, казалось, не обратил никакого внимания. Толкнув тяжелую бронзовую дверь высотой метров в пять, он вошел внутрь. Я прошмыгнула за ним. Дверь с протяжным скрипом, похожим на стон, встала на место.

Внутри было светло, благодаря огню многочисленных плоских ламп на высоких подставках, разбросанных по всему помещению. Мы оказались в просторном зале, заставленном по периметру статуями богов. Стены были расписаны теми странными красочными узорами, которые я видела в ущелье. Иероглифы поднимались до самого потолка, свод которого был усыпан яркими звездами. Они сияли как настоящие, но присмотревшись, я поняла, что это драгоценные камни. Из зала, в котором мы очутились, выходило несколько дверей. Отлитые из серебра, они были намного меньше тех, в которые мы вошли, но все равно поражали своими размерами. Каждая дверь несла на себе тот или иной символ. Одну украшали волны, на другой зигзагом застыла молния, но та, которую мы искали, сразу бросилась в глаза.

Я первая подошла к двери. Пальцами прикоснулась к холодному металлу. Череп, украшавший поверхность, внезапно оскалился в зубастой улыбке. Я отдернула руку.

— Подземный мир, — сказал Дагон, — Эта дверь ведет во владения твоего отца. Именно туда-то нам и надо.

— Я войду первой, — сказала я и, распахнув дверь, переступила порог. Впереди зияла черная пропасть. Я стояла на ступенях, ведущих вниз. Дагон стал спускаться.

— Я представляла себе это как-то по-другому, — пробормотала я.

Дагон обернулся.

— Ступени, ведущие в ад, — сказал он.

Мы спускались довольно долго. Со всех сторон нас обступала тьма и, казалось, лестнице не будет конца, когда мы, наконец, ступили на землю. Широкая пещера, где мы очутились, была едва освещена огнем факелов, воткнутых в стены. Воздух был довольно влажный и затхлый. Из пещеры выходил тоннель, по которому мы продолжили свое передвижение. Я шла за Дагоном, попутно прислушиваясь к звукам, наполнявшим пространство вокруг. Иногда мне казалось, что я слышу стоны, иногда безумный смех. Плач и сумасшедшая радость витали вокруг.

— Ты слышишь что-нибудь? — спросила я у Дагона.

— Нет, — ответил он.

— Значит, мне все это мерещится, — подумала я.

Тоннель вывел нас в огромную пещеру, которая простиралась под землей на многие километры. Под сводом я увидела неясные мелькавшие тени. Их были тысячи, и все они были лишены формы, словно отражение в воде, размытое каплями дождя. Некоторый из них подплывали ко мне, и тогда я отчетливо могла различить черты чьего то лица. Но стоило мне протянуть руку и попытаться прикоснутся к ним, как тени растворялись в воздухе, как тает туман при первых лучах солнца.

— Смотри, — Дагон показал на величественный дворец, представший моему взору. Черный камень, из которого он был построен, торжественно сиял в свете красного солнца, зависшего под сводом пещеры. Точеные башни тянулись вверх, словно руки молящегося. В здании не было ни одного окна и лишь одна дверь из черного мрамора, ведущая внутрь. Едва мы приблизились, как дверь открылась, словно кто-то невидимый стоял за ней.

— Входите, — услышала я голос Алазара. Казалось, он витал всюду, отражаясь от каменных стен и рассыпаясь на мелкие осколки.

Мы вошли и оказались в зале, наполненном ярким золотым свечением. Прямо в центре стоял алтарь, созданный из того же камня, что и стены дворца. В дальнем конце зала я увидела Алазара. Он восседал на троне из костей. Весь в черном, юный и жестокий бог смерти, и он улыбался мне.

— Вот вы и пришли, — произнес он, — Я ждал вас, и приготовил по такому особенному случаю каждому из вас подарок, — он хлопнул в ладони и прямо перед ними на полу возле основания алтаря появился человек. Он лежал в неестественной позе, задрав голову вверх. Я побледнела и бросилась к нему. Золотые доспехи были залиты кровью, в остекленевших глазах уже не было жизни.

— Силас, — прошептала я и посмотрела на Дагона. Его лицо словно окаменело. Конечно, вождь никогда не ладил с богом войны, но все-таки Силас был его отцом. Я видела, как темнеют от ярости глаза Дагона.

— Почему? — спросила я у Алазара. Бог смерти, наконец, соизволил встать с трона и приблизился к нам.

— Силас пытался помочь вам, — просто ответил он. — Мне никогда не нравились люди неправильно распоряжающиеся своим даром. Бог войны должен сеять раздор и панику в сердцах людей. Он должен вынуждать их хвататься за мечи и сражаться, а Силас сражался только со своей похотью. Пиры и женщины — вот каким было его поле битвы. Даже противно, — он скорчил кислую мину.

— Где Гуда, — спросил Дагон. Он так и не приблизился к телу отца, но я понимала, что творится сейчас у него в душе.

— С девушкой все в порядке, — Алазар щелкнул пальцами, и Гуда возникла прямо над нами. Бесчувственное тело висело в воздухе прямо передо мной, и я едва сдержалась, чтобы не бросится к ней.

— Это подарок для тебя, — сказал Алазар, посмотрев мне в глаза, — Знаешь, ты ведь не должна была появиться на свет. Я совсем случайно встретил твою мать и даже несколько был к ней привязан, но…

Я нахмурилась.

— Но я не планировал дочь полукровку. И ты оказалась опасна, это дурацкое пророчество, — он поднял руки вверх, — Понимаешь, доченька, мне совсем не нужна конкуренция, тем более теперь, когда я так близок к своей цели.

Я вытащила меч из ножен. Дагон стоял возле меня.

— Вы думаете, что сможете что-то сделать мне? — рассмеялся бог, — Ну, впрочем, это будет интересно. Почему бы нам не поиграть в сражение!

Он взмахнул рукой и вдруг прямо перед ним, словно из воздуха возник огромный сияющий меч. Я узнала сталь. Точно такую же дал мне Алкей для ковки моего меча.

Алазар напал молниеносно. Я первая отразила его удар. Потом в схватку вступил Дагон. Пока они кружились с богом в бешеном танце под аккомпанемент лязга оружия, я обошла отца сзади, намереваясь ударить с тыла. Но он успел заметить меня и отразил удар. Алазар оказался великолепным бойцом. Он успевал парировать и мои удары и сдерживал натиск Дагона. Я начала понимать, что эту битву нам не суждено выиграть. Мы оба устали, с моего лица катился пот, а Алазар только смеялся. Постепенно из защиты его удары перешли в нападение. Ему удалось разделить нас с Дагоном.

— Гуда, — крикнул мне вождь, — Помоги Гуде!

Я рванулась к подруге. Алазар последовал за мной.

— Даже не вздумай, — рявкнул он.

Я подпрыгнула вверх и схватила Гуду за ноги. Мгновенье и мы обе упали на твёрдый пол. Я больно ударилась спиной и разжала пальцы, сжимавшие клинок. К моему удивлению, Алазар тут же отшвырнул свой меч, как ненужную вещь и, подобрав мой радостно засмеялся. Я склонилась над Гудой. Она дышала, слабо, но все — таки дышала. Я взяла её за руку и потрясла.

— Очнись, — закричала я. Гуда сонно моргнула. Я тут же вскочила на ноги. Надо было помочь Дагону, он едва сдерживал удары Алазара. Они находились совсем рядом, я огляделась в поисках меча, брошенного богом, когда Алазар с силой отшвырнул Дагона и посмотрел на меня.

— Даже не думай, — сказал он злобно, когда увидел, как я беру в руку его меч. Он сделал какое-то молниеносное движение, тут же вскочил Дагон и бросился ко мне. Я ничего не поняла, когда мы вместе повалились на землю. Алазар громко рассмеялся, его смех звенел в холодных стенах дворца.

Дагон тяжело повалился на бок, и я с ужасом увидела обломок моего меча, торчавший из его спины.

— Дагон, — я склонилась над ним, стоя на коленях. Алазар более не делал попыток напасть. Он стоял в отдалении и наблюдал за мной.

— Он умирает, — весело произнес мой отец, — Видно торопится к папочке.

— Что? — я обернулась. Алазар криво усмехнулся и внезапно стал таять. Плечи его сузились. Спина стала сутулая, и весь он стал ниже ростом. Морщинистое лицо, которое я любила. Человек, которому я доверяла. Я закричала от ужаса. Передо мной стоял Алкей.

— Видишь, как все оказалось просто, — улыбнулся старик-лекарь, — Меч, в который кузнец вковал осколки ножа Силаса и который так легко убивал нечисть. Ты даже не догадывалась, что носишь на поясе смерть своего любимого.

— Почему? — спросила я.

— Люблю всякие шарады. Когда я узнал, что ты родилась, я все время наблюдал за тобой. Я знал, что от тебя можно ожидать только неприятностей. Само твое рождение было ошибкой. Я выжидал. Ребенок, который родится от союза двух полукровок и станет самым сильным богом, не давал мне покоя. Когда вы сошлись с Дагоном, я решил ускорить процесс его появления с той единственной целью, чтобы избавится от угрозы раз и навсегда. В ту памятную ночь, я помог зародится в твоем теле новой жизни. Как же некстати, Дагон оказался таким благородным дураком, что закрыл собой тебя. Но ты не переживай, я все равно собирался его убить, поэтому не вини себя в его смерти.

Я отвернулась от отца и посмотрела на Дагона. Он лежал на полу весь в крови. Я прижалась к нему всем телом и заплакала.

— Это я во всем виновата, — прошептала я.

Дагон попытался мне улыбнуться.

— Прости… — сказал он еле слышно, — из уголка его губ потекла тонкая струя крови, — Я не смог сдержать обещание.

Его глаза закрылись. Я закричала от ужаса и, прижавшись к нему всем телом, внезапно почувствовала, как из него уходит жизнь. Словно что-то отделяется от тела, что-то светлое, яркое, как солнечный день, теплое, как прикосновение солнца к коже.

— Нет, — закричала я так громко, что мне казалось, что стены черного замка взорвутся от этого крика. Но ничего не происходило. Я все кричала и кричала, не переставая обнимать умирающее тело. Как же мне хотелось, чтобы он открыл глаза и сказал, что все будет хорошо.

Сзади тихо подошел Алазар. Он уже принял свой прежний вид и вполне довольный собой широко улыбался.

— Ну что, доченька. Теперь твоя очередь, — произнес он.

Я лежала на груди Дагона. Сил встать и сопротивляться, больше не было, желания жить тоже. По лицу катились горячие слезы. Я знала, что сейчас умру, но эта мысль меня не страшила. Как вдруг воздух в помещении резко потеплел. Я подняла заплаканное лицо и увидела Орану. Она улыбнулась мне и кивком головы приказала поднятся.

— Я остановила время, — сказала она, — Но Алазар пытается возобновить его ход, поэтому ты должна поторопится. Дагон ещё жив. Хочешь ли ты, чтобы он жил дальше?

Я с надеждой взглянула на неё. Быстро вытерев слезы рукавом рубашки, кивнула.

— Слушай меня внимательно. Если ты сейчас отдашь ему свое бессмертие, то Дагон будет жить, но… — тут она сделала паузу, — Но он станет богом, а ты станешь смертной, как все. Силас убит, и Дагону предстоит занять его место в пантеоне богов и рядом со мной. Ты согласна на такие условия.

Я побледнела. Но мои размышления длились недолго.

— Да. Я хочу, чтобы он жил, — сказала я.

— Вот и умница, — улыбнулась Орана. — Теперь просто возьми его за руку и повторяй за мной слова.

Я схватила руку Дагона. Она была едва теплой. Жизни в нем почти не осталось. Богиня говорила какие-то непонятные слова, я повторяла за ней, кода внезапно почувствовала, словно из меня вытягивают жилы. Боль скрутила моё тело и я упала на мраморный мозаичный пол.

— Повторяй, — закричала Орана, — Иначе ты все испортишь!

Съежившись от невыносимой боли, я произносила за богиней вновь и вновь казавшееся слишком длинным заклинание, когда почувствовала, как из меня вырывается сила, мощная, темная. Мой прозрачный двойник вышел из моего тела и слился с Дагоном в единое целое. Боль тут же отпустила меня. Орана щёлкнула пальцами, и время потекло вновь. Ко мне подошел Алазар. Он склонился надо мной и проговорил:

— Как же все оказалось просто. Спасибо тебе Орана за помощь. Очень уж не хотелось убивать собственную дочь.

Я не верила своим ушам. Что происходит? Что он такое говорит? Он не собирался меня убивать.

— Ты и твоя подруга свободны, — в голосе бога смерти промелькнула усталость. — Ты отдала свое бессмертие Дагону и теперь ты просто человек, такая же, как и все остальные, населяющие этот мир. И ребенок твой теперь просто полукровка.

Я села. Сил в теле не было, голова кружилась как от сильной потери крови. Я посмотрела на Дагона. На его лицо возвращались краски. Раны на теле, как и не бывало.

— Угроза устранена малой кровью, — усмехнулся Алазар, — Понимаешь, мы заманили тебя сюда неспроста. Только в Храме Богов ты могла отказаться от своего бессмертия и от своей божественности. Только здесь ты могла передать этот дар другому человеку. Я не мог тебя заставить тебя прийти сюда по собственной воле, поэтому понадобилась Гуда. Да ты и сама уже давно начала понимать, что она послужила простой приманкой. А Орана помогла мне сейчас потому, что ей нужен Дагон. Она уже давно устала от своего гулящего мужа. Ты поверила ей и этим самым помогла мне.

Я закрыла глаза. До меня начал доходить смысл сказанного, но я не хотела сейчас забивать себе этим голову. Для меня самым важным было то, что Дагон жив, пусть и такой ценой, но я отдала бы и больше. Гуда тоже цела и невредима.

— Ты больше никогда не увидишь Дагона, — произнесла подошедшая богиня, — Он забудет все, что было связанно с его прошлой жизнью. Но я сделаю тебе прощальный подарок, — она поднесла к моим волосам свою руку и прикоснулась ко мне. Я отклонилась. Она рассмеялась.

— Ты будешь только рада этому, поверь, — сказала Орана. — А теперь забирай свою подругу и уходите отсюда.

Орана создала рукой широкий портал, выходящий к морскому берегу. Я почувствовала запах соленых волн и услышала тихий шум прибоя в вечерних сумерках. На воде покачивался Единорог.

Я склонилась к лицу Дагона и поцеловала его.

— Ты глупа, Орана, — сказала я, поднявшись на ноги, — Мы всегда будем вместе с ним. Я верю, что он вернется ко мне.

— Жаль, но мне придется тебя разочаровать, — на лице Ораны играла легкая улыбка, — Едва ты выйдешь в этот портал, как сразу забудешь все, что знала когда либо о Дагоне. Это и есть мой тебе подарок, — она взмахнула руками и внезапный вихрь, закружив меня, подхватил Гуду и буквально вышвырнул нас в портал. Я едва успела увидеть, как Орана помогает встать Дагону, пришедшему в себя, как портал закрылся, и я без чувств упала на песок.