В 2006 году я дал интервью журналисту Сергею Смирнову для газеты «Киевский телеграф», в котором рассказал о памятных временах на тренерском мостике сборной Союза, знаковых украинских боксёрах в её составе, а также интересных фактах из их спортивной и околоспортивной жизни. Беседа получилась интересной и содержательной – надеюсь, что каждый из читателей узнает из неё для себя что-то новое.

– Михаил Михайлович, что, на ваш взгляд, отличало советскую школу бокса от школ других стран?

– На мой взгляд, во-первых, советскую школу бокса отличал тот факт, что внутри большой страны существовали и взаимодействовали школы различных республик и регионов, каждая из которых обладала самобытностью. Поэтому ведущие боксёры в большинстве своём были непохожи друг на друга по манере ведения боя, что создавало существенные проблемы для зарубежных соперников.

Во-вторых, в СССР развитию массового спорта, каковым считался и бокс, уделялось серьёзное внимание. Создавались ДЮСШ, школы Олимпийского резерва. Проблемами развития бокса занимались целые научно-исследовательские институты, ими интересовалось самое высокое руководство страны. Соответственно, отбор в национальную сборную был жёстким, и нам было из кого выбирать.

Олимпийская сборная команда СССР по боксу (Монреаль-1976)

– Как вообще можно было пробиться в её состав при такой конкуренции?

– Только через чемпионат СССР, который считался очень тяжёлым. В каждой из 11-ти весовых категорий выступали по пять и более одинаково сильных боксёров. После такого «просева» попавшие в сборную ехали на чемпионат Европы, но там уже результат показывали не все, так как не могли полноценно восстановиться после чемпионата СССР. Союз забирал у ребят столько сил, что винить их в плохих результатах язык не поворачивался. Помимо этого, проводились матчевые встречи СССР-США, турниры на Кубе, в которых принимал участие только основной состав сборной. Так что можете себе представить, какой была нагрузка.

Мы пытались хоть немного разгрузить ребят. Предложили как-то руководству на матчевые встречи с американцами взять дублёров, так как команда США зачастую не выставляла на эти бои основной состав. В ответ нас обвинили в политической близорукости, сказав, что не может американский флаг быть выше нашего. Одним словом, холодная война.

Идеологическое обоснование подводилось под всё и вся. Помню, как в 1979 году перед чемпионатом Европы, который проходил в Кёльне, перед самым вылетом к нам на встречу пришли ветераны Великой Отечественной войны. В своих выступлениях они просили, чтобы мы не посрамили честь страны-победительницы. Ребята после таких напутствий не могли выступить плохо. Мы 10 раз заставили немцев вставать под гимн Советского Союза.

– Можно ли было на встречах с кубинцами задействовать дублёров? С ними-то у нас дружба была…

– Нет. Рассуждали точно так же: не может советская школа уступать кубинской. После одной из таких матчевых встреч нас даже прятал на территории своей резиденции наш посол на Кубе. Мы выиграли у них встречу в присутствии Фиделя Кастро. Атмосфера накалилась до предела, и посол таким образом позаботился о нашей безопасности. После всех этих европейско-американско-кубинских баталий начинались кабинетные сражения за право представлять Страну Советов на Олимпиаде.

Было очень тяжело пробиться и выдержать. Поэтому я был очень горд тем, что мои воспитанники по сборной СССР, которых я тренировал, – Владислав Засыпко, Леонид Шапошников, Виктор Савченко, Виктор Рыбаков, Александр Ягубкин, Александр Ткаченко, Владимир Харченко, Анатолий Климанов, мой магаданский воспитанник Игорь Высоцкий – были сборниками.

– А как отбирались кандидаты в олимпийскую команду? Республик 15, а весовых категорий 11. Наверное, каждый республиканский спорткомитет хотел быть представлен на таком форуме?

– За это право боролись не только спорткомитеты. Первые секретари союзных республик вмешивались. Взять хотя бы пример Анатолия Климанова. Он выиграл две Европы, был бронзовым на мире, но вот реализовать себя полностью не смог, потому что боксировал не в своём весе. Его родные – 75 кг, а ему приходилось уходить в первый средний – 71 кг, так как в среднем был заявлен Вячеслав Лемешев, а это Москва, ЦСКА… Во втором среднем – Руфат Рискиев, за которого боролся сам Шараф Рашидов. Поэтому Толя одну Европу – 1973 года – выиграл в категории до 71 кг, а вторую – в 1975 году – боксировал как полутяж, до 81 кг. В таком весе был заявлен он и на Олимпиаду в Монреаль, а там на предварительной стадии уступил Леону Спинксу – будущему чемпиону, который впоследствии перешёл в профессионалы и прославился победой над Мухаммедом Али.

– Почему Александр Ягубкин, абсолютный чемпион СССР, обладатель Кубка мира, трёхкратный чемпион Европы, чемпион мира, не попал на московскую Олимпиаду?

– Он был заявлен, но во время рассмотрения его кандидатуры руководство посчитало, что Саша ещё молод, и у него всё впереди, и заявило Петра Заева. Кстати, опять же, московского армейца.

Ягубкин готовился на Олимпиаду-1984 в Лос-Анджелес, но туда, как вы знаете, наша делегация вообще не поехала. Так что, можно сказать, Александр не стал олимпийским чемпионом по политическим мотивам.

– Михаил Михайлович, у вас в сборной был отличный боксёр из Донецка Владислав Засыпко. В наилегчайшем весе ему не было равных ни в стране, ни в Европе, а в Монреале его болельщики так и не увидели. Почему?

– Его вывели из команды за нарушение спортивного режима. Мы поехали в Лас-Вегас на матчевые встречи, и там Владислав загулял. Не пришёл к отбою, а появился только под утро. Мы уже не знали, что и думать. Переманили, похитили, убили – разные мысли в голову лезли. Это ведь ещё 1975 год был. Отношения СССР-США, сами понимаете, далеко не дружеские. В общем, после этих ночных прогулок спортивная карьера Засыпко закончилась.

Был ещё один прекрасный боксёр из Чебоксар Валерий Львов, динамовец, капитан Внутренних войск. Так вот он умудрился с чемпионата мира привезти полный портфель порнографических журналов. Реакция была очень жёсткой. Львова убрали из сборной, разжаловали и исключили из комсомола. Другие времена – другие нравы.

– Уж если вы коснулись «других времён», то я не могу не спросить вас о том, не предлагали ли вам остаться за рубежом?

– Да, предлагали во время монреальской Олимпиады. Надо сказать, что те Игры вообще проходили в обстановке повышенной нервозности. Наш шахматист Корчной остался. Пятиборца Онищенко уличили в фальсификации. Ему в Киеве на шпаге сделали устройство, которое позволяло фиксировать укол соперника даже в случае, если такового не было. С этим он и попался. Прыгун в воду Партнов попросил политического убежища.

В общем, на фоне всего этого мне было сделано предложение остаться в Канаде и возглавить тамошнюю сборную по боксу. Решались сразу же все мои бытовые проблемы, предоставлялся шикарный спортивный зал.

– Ну и?

– Я и сейчас-то больше недели вдалеке от дома, от родных и близких мне людей находиться не могу. А тогда… В первую очередь я о них подумал. Что будет с ними? Отец и мать меня точно проклянут. Брат – кандидат наук, его карьера будет закончена. Сестра замужем за полковником. Его офицерская служба также окажется под угрозой. Представив такую картину, я поблагодарил за предложение и отказался.

– А ребятам, боксёрам, предлагали?

– Конечно, но никто из них не стал невозвращенцем. Игорю Высоцкому во время матчевой встречи американцы сразу же посулили миллион долларов и переход в профессионалы, но им надо было ещё знать Игоря. Он был ну очень советский парень и ни за какие коврижки к проклятым капиталистам не пошёл бы. Он их прославленных боксёров на ринге валил. Это для него было важнее, чем какой-то миллион. А те, кого он бил, потом становились там у них чемпионами в профи.

– За «облико-морале» наших боксёров, вероятно, следил специально приставленный человек?

– Да, полковник КГБ Глеб Толстиков, кстати, мастер спорта по боксу. С ним у команды были очень доверительные отношения. За всё время я не знаю, чтобы кого-то после заграничных командировок вызывали в комитет, а вот в стране за нами наблюдали, что называется – вели.

Помню, вернулся я после Кубка мира, который проходил в Нью-Йорке, и меня пригласили провести беседу в Донецком техникуме физкультуры и спорта. Я пришёл и рассказал: про Всемирный торговый центр, о бордюрах из стали, о шикарных автомобилях. Не забыл также о негритянских нищих районах и о том, как там эксплуатируют человека, то есть изобразил действительный образ жизни.

Через пару дней меня пригласили на беседу в органы. «Михаил Михайлович, – говорит комитетчик, – вам, наверное, надоело за границу ездить? Вы восхваляли американский образ жизни. Понятно, если бы это были колхозница или рабочий от станка, но вы – воспитатель, идеолог и позволяете себе такое. Если вы не знаете, как выступать, приходите, мы вас научим». Пока он это говорил, я мысленно уже успел проститься и со сборной, и со всем, что с ней связано.

– Михаил Михайлович, а когда пришлось уже по-настоящему со сборной проститься?

– После Москвы-80. Руководство посчитало, что одна золотая и семь серебряных медалей – это очень плохо.

– Действительно, а почему такой результат? Кроме Шамиля Сабирова могли стать чемпионами и Виктор Савченко, и Виктор Мирошниченко? Что повлияло?

– Мы и сами, честно говоря, рассчитывали на большее количество золотых медалей. Перед финалом к нам в олимпийскую деревню приезжала целая концертная бригада: Лещенко, Кобзон, Винокур, Хазанов и многие другие. Мы смеялись до слёз. Я ещё тогда старшему тренеру Алексею Киселёву сказал, что как бы эти слёзы не стали слезами печали.

А переживать было о чём. Накануне нас вызвал к себе председатель Спорткомитета СССР Сергей Павлов и предложил сделать ротацию. Назначить меня старшим тренером сборной, а Киселёва – главным. Алексею это было очень выгодно. Он ведь был заведующим кафедрой в Высшем техническом училище им. Баумана, готовил докторскую диссертацию по сварке в космосе и не хотел разрываться. А тут такие условия. Мы оба были крайне заинтересованы.

Олимпийская сборная команда СССР по боксу в Парке Вечной Славы в Киеве (Москва-1980)

И вот наступил день финалов. На первый поединок Артём Лавров выводит Шамиля Сабирова. Шамиль боксирует с кубинцем и, как говорится, летит по всем статьям, но судьи дают 3:2 в пользу Сабирова. После него я вывожу Виктора Мирошниченко, а рефери в ринге – кубинец. Витя боксирует с болгарином Петаром Лесовым, что называется, в одну калитку, и за 23 секунды до конца боя они сталкиваются головами. Мирошниченко получает незначительное рассечение, а рефери останавливает бой и отдаёт победу Лесову. И пошло-поехало. Виктор Демьяненко рассекается, травмированный Виктор Савченко боксирует с кубинцем, Виктор Рыбаков уступает немцу Финку при кубинских боковых судьях. Итог вам известен.

Виктор Савченко перед финальным боем Олимпиады-1980 с тренерами сборной СССР Алексеем Киселёвым и Михаилом Завьяловым

После этого состоялся разбор полётов. Товарищу Завьялову было предложено вернуться в Украину, товарищу Киселёву – уволиться по собственному желанию, все представления на ордена и медали были отозваны. Я ещё какое-то время работал на ставке, но к сборной меня уже не допускали. Вот так у нас было.

– В чём причина такого олимпийского провала?

– На нашем языке это называется «отсутствие работы с судьями».

– Что, им нужно было взятки давать?

– Почему сразу взятки?! Достаточно было больше уделить внимания: повести в ресторан, подарить какие-то сувениры, пригласить к себе домой, то есть окружить заботой и вниманием. Тогда при спорном решении судьбы поединка подсознательно приоритет отдаётся той стороне, которая такую работу практикует. Нам было некогда, мы боксёров готовили, а те, кто должен был этим заниматься, посчитали, что достаточно того, что уже было организовано в ходе Олимпиады. Оказалось, что нет. Результат, как говорится, налицо. Крайними оказались тренеры.

– Вы сказали, что Виктор Савченко боксировал травмированным, разве это возможно во время таких ответственных соревнований?

– Сейчас, естественно, никто на подобные жертвы не пойдёт, ни спортсмен, ни тренер. А тогда даже заикнуться Виктору о том, чтобы его снять, никто не мог. Он хотел взять реванш за Олимпиаду в Монреале, где был призёром. В первом же бою Витя, нокаутировав соперника, сломал в двух местах руку и три боя до финала выигрывал только левой. Перед решающим сражением ему сделали новокаиновую блокаду, но во время разогрева на лапах его от боли стало вести, и мы всё-таки предложили ему сняться. Выходить в ринг против кубинца с одной рукой – это безрассудство, можно и на нокаут нарваться. Но для Савченко это была последняя Олимпиада, и он очень хотел стать чемпионом, поэтому мы его выпустили. Он достойно провёл поединок против Хосе Гомеса, и судьи дали всего лишь 3:2 в пользу кубинца.

– Михаил Михайлович, с тех пор прошло более 25 лет. Вы встречаетесь со своими воспитанниками? Как сложились их судьбы?

– К большому сожалению, многие из них не смогли реализовать себя в обычной жизни. Василий Соломин, Александр Мирошниченко, Вячеслав Лемешев, Александр Ягубкин имели большие проблемы с адаптацией в обычной жизни и преждевременно ушли в мир иной. Виктор Рыбаков после сфабрикованного против него уголовного дела сумел найти в себе силы и восстановиться. Сейчас занимается бизнесом, является вицепрезидентом Федерации любительского бокса России. Виктор Савченко – ректор Днепропетровского института физкультуры, доктор педагогических наук. Он всегда был целеустремлённым, знал, чего хочет от жизни.

При любой возможности мы встречаемся с ребятами, но, как говорится, жизнь вносит свои коррективы. Я остался в боксе. Перешёл на работу с профессионалами, и наши интересы немного разошлись, но осталось главное – любовь к боксу. Это нас будет объединять всегда.

– Вы стояли у истоков зарождения в бывшем Союзе профессионального бокса. Это сейчас все дороги и пути перехода в профи уже известны – через Европу в США, а тогда? Как советские боксёры Назаров, Арбачаков, Яновский, Себиев умудрялись уйти?

– Массовый, если можно так выразиться, отток наших боксёров за рубеж начался в период перестройки. Мне тогда поступило предложение из Канады попробовать наших боксёров, как профи. Я доложил об этом тогдашнему председателю Спорткомитета Михаилу Баке, но со словами: «У вас что, проблем в любительском боксе нет?» – был отправлен восвояси. В дальнейшем я всё равно стал развивать профессиональный бокс в Украине, о чём нисколько не жалею.

А ребята, Орзубек Назаров, Юрий Арбачаков и другие, уходили из страны с концертными бригадами. Были организованы шоу-туры в Японию, в концертную программу которых были включены показательные выступления мастеров рукопашного боя, так они там и оказывались. Сейчас всё это кажется нелепым, а тогда?! Советская система доживала последние дни, и в случае, если бы их планы стали известны органам, ребятам грозили бы тюремные сроки, и о боксе можно было забыть навсегда. Даже с развалом Союза они бы продолжали отбывать заключение, как изменники пусть даже уже и не существующей Родины. Такие статьи амнистии не подлежат.

Сегодня всё стало намного проще, но всё равно я с грустью вспоминаю то время, когда мы своими победами на ринге заставляли вставать под гимн СССР весь мир…