Деревня для расслабления

Mavida Balance Hotel & Spa, Целль-ам-Зее, Австрия

Екатерина Истомина

Целль-ам-Зее (Zell am See) – крепкая, бодрая и поджарая австрийская деревня, расположенная у подножия двухтысячника Шмиттенхоэ, – любима русскими путешественниками-горнолыжниками. Целль-ам-Зее обязательно стоит в списке «русских» австрийских курортов рядом с Кицбюэлем, Ишголем и Лехом. В Целль-ам-Зее картинно красиво, как, собственно, и везде в Альпах, здесь есть трассы различной сложности (от учебных до «черных»), довольно удобные подъемники и веселые apres-ski.

Соседство ледника Кицштайнхорн позволяет кататься не только зимой, но и летом. Летний отдых в этой курортной деревне, расположенной в 80 км к югу от Зальцбурга, не менее пользителен для душевного и телесного здоровья, чем зимний. И не только благодаря лыжам.

Курортная деревня стоит на берегу круглого, как тарелка, горного озера (это и есть «зее», See). Альпийские горные озера – существа коварные, вода в них только делает вид, что прогревается. Но темные воды местного «зее» действительно прогреваются, что позволяет заниматься серфингом и купаться. В летние месяцы его берега представляют собой купальни с множеством деревянных мостков, с которых бесстрашно сигают в воду бодрые поджарые старушки. С берега можно увидеть, как ритмично дергаются на поверхности озера их разноцветные купальные шапочки.

Рядом с плавающими бабушками проходят тренировку в местных школах серфинга их внуки и внучки. Эти уроки похожи на пионерскую «Зарницу»: шеренга парусов под предводительством главного большого учительского паруса пытается пересечь озеро. За день этого не удается сделать ни разу – ветра не хватает.

Новый отель Mavida (он имеет все шансы приглянуться русским путешественникам как летом, так и зимой) стоит в отдалении от туристического центра Целль-ам-Зее. И это очень хорошо, поскольку центр деревни кажется местом шумным – из-за ресторанов крикливой австрийской кухни, магазинов сувениров и автозаправки. Такое местоположение – часть концепции отеля: название отеля имеет приставки «balance & SPA», а это словосочетание подразумевает удаленность от любых забот. В письме к гостям отеля его директор Герберт Берн подчеркивает: «Мы хотим, чтобы гости обрели свободу […] или просто наслаждались моментом». Важно отметить, что Mavida входит в известную отельную сеть Designhotels, поэтому на то, чтобы гости не имели никаких забот, здесь работают не только специалисты в области SPA и диетологи, но и дизайн.

Дизайнерскую составляющую Mavida можно условно определить как «шведский деревянный минимализм». Это царство светлого, почти белого дерева, частично специально необструганного, придающего пространству особую лучистость. Икебана, модернистские шкуры пятнистых коров, светлая плетеная мебель, большие камины, по конструкции похожие на русские печи, – простота, но не изначальная, сама по себе хаотично сложившаяся, а сделанная, продуманная, помогающая расслабляться.

Нам достался забавный номер: окно шириной в стену, а кровать установлена так, что напоминает повернутый к солнцу шезлонг. Она была мягкой, но расслаблял не столько матрас, набитый хитрыми массирующими опилками, сколько само ее положение. Пейзаж, который можно было наблюдать с балкона (пол деревянный, а доски положены так, что он напоминает палубу яхты), тоже был сверхрасслабляющий. Это был не пейзаж, а диетическая конфета. Смотрите сами: зеленые склоны Альп, облитые сверкающим снегом; деревянные домики, окруженные хороводами рыжих коров; застиранное до рекламной ослепительной голубизны небо. Этакий Иван Айвазовский, только не с морским пучинами, а с горными вершинами.

Разместившись и отобедав кроликом и пивом, мы приступили к программам balance & SPA. Первая часть – balance. Проведенный специалистами Mavida анализ нашего «энергетического состояния» выявил привычные современные недуги, свойственные жителям мегаполисов, вынужденным проводить значительную часть жизни в самолете. Это бессонница (причем в такой стадии, когда невозможно уснуть даже после рюмки), набирающая обороты никотиновая зависимость, раздражительность, плаксивость, обидчивость и, что нас поразило больше всего, столь ужасный недуг, как гиперответственность.

Из бесед со специалистами департамента balance выяснилось, что гиперответственность – одна из серьезнейших психологических проблем современности, так как это качество не позволяет человеку расслабиться. Вообще, тем, кто любит искать у себя психологические проблемы, Mavida – то, что доктор прописал. Их там находят во множестве и пытаются решить с помощью медитаций различной временной протяженности и мускульного расслабления по системе некоего доктора Якобсена.

Мы, уверенные, что избавиться от гиперответственности можно, только выкинув в мусорную корзину мобильный телефон и ноутбук, через два дня после сеансов стали и засыпать быстрее, и курить меньше. Здесь сыграл свою роль и тот факт, что в номерах Mavida курить нельзя (так же, как и в ресторане, и в лобби), а мини-баров, которые всегда настойчиво рекомендуются усталым полуночникам, вообще нет. И такая дисциплина, согласитесь, помогает. Впрочем, выпить и покурить можно в баре.

В тренировочном центре Mavida нас подвергли занятиям аэробикой (есть также степ– и сальса-аэробика, на основе одноименных танцев), пытались два часа растянуть на тренажере типа «козел» в процессе пилатеса, а после этого залакировать все йогой. Все это было нелегко выдержать. Отдышаться удалось только в секции SPA, где предусмотрено отдельное SPA-пространство (private SPA suite), где вами занимаются массажисты, косметологи и ароматерапевты (в Mavida работают с собственной фирменной косметикой). Прийти в себя после растяжки удалось в травяной сауне (надо полагать, особенно приятно в местных саунах зимой), хотя водные массажи тоже дают заряд оптимизма.

Разумеется, деревенское местоположение Mavida накладывает на отель отпечаток. Никакого пышного дресс-кода; после 24.00 лучше не шуметь; на тех, кто не пьет молока, смотрят косо. Все постояльцы загорелые, с красиво обветренными лицами, беседы – только на спортивные темы (рафтинг, лыжи, байдарки, плавание, гольф). Одним словом, бодрое, спортивное австрийское захолустье, достойное того, чтобы провести там спокойную недельку на каникулах.

 

Чисто английская идиллия

Chewton Glen, Гэмпшир, Великобритания

Геннадий Йозефавичус

Каникулы – это прекрасное время не только для круизов и балов, но и для того, чтобы привести себя в форму. Вложения в красоту окупятся, когда вы вернетесь домой и наступят трудовые будни.

Примерно тысячу лет назад правивший тогда в Англии монарх решил обзавестись охотничьими угодьями и приказал высадить на вересковых пустошах Гэмпшира лес. Так как лес этот был новым, то его так и назвали – New Forest.

Десять веков прошли, а «форест» как был «нью», так и остается им, никак не стареет. В зарослях вереска разгуливают пони (здесь их несколько тысяч), сквозь лесную чащу продираются кабаны, а по дорогам носятся «Ягуары» и бродят одинокие пешие туристы. Так сегодня выглядит Новый лес. В лесу течет ручей, а на его берегах течет жизнь самого знаменитого из маленьких сельских отелей мира, называемого по имени ручья «Чьютон глен» (Chewton Glen).

Вполне возможно, что другие сельские отели не сразу согласятся признать первенство «Чьютона», но ведь «Чьютон» не сам же про себя решил, что он самый знаменитый, прекрасный, уютный и все такое. Это про него решали (и не раз) разные журналы типа Conde Nast Traveler, всякие комиссии, комитеты и жюри, а также просто постояльцы.

А начиналось все это великолепие лет сорок назад, когда мистер Мартин Скан нашел в глуши Нового леса дом с протекшей крышей. Что-то такое на Скана снизошло, что-то эдакое увиделось, и полсотни гектаров, худая крыша и кусок ручья быстро перешли в собственность будущего владельца лучшего маленького сельского отеля на свете.

Потом у Скана появилась швейцарская жена, решившая, по обыкновению многих жен, что декорированием строящегося отеля должна заниматься именно она. Ну, решила и решила. И оформила, и декорировала, и перестроила, и имена каждой комнате в честь героев романа «Дети Нового леса» дала. А потом еще и SPA убедила мужа пристроить. И ведь снова все получилось! Теперь сюда, в «Чьютон глен», не просто роман писать, на пони кататься, в гольф играть или свадьбу гулять ездят, но и здоровье поправлять, кости вправлять и кожу омолаживать.

SPA при этом занимает примерно столько же места, что и вся остальная гостиница, потому как состоит из огромного (по меркам лучшего маленького сельского отеля на свете) теплого бассейна, трех турецких бань, двух саун, дополнительного бассейна с шестью разного типа джакузи, фитнес-центра, еще одного джакузи-бассейна и одного просто бассейна на улице, бального зала и двух десятков кабинетов, в которых тебя мажут маслом, обкладывают горячими камнями, сдирают старую кожу, лишают лишнего веса или просто делают приятно. Вот что такое SPA супругов Скан.

Нет, вечером, конечно, утерянный лишний вес возвращается назад – как ему не возвратиться, если чьютонским рестораном руководят французы, а все те же жюри и комиссии бесконечно присуждают ему звезды, петлички, баллы и очки, вплоть до двух по «Мишлен». Только будьте внимательны – в подаваемой дичи (лес все-таки!) может попасться дробинка, а предлагаемыми в баре на аперитив закусками можно наесться еще до ужина.

Вот, собственно, и все опасности, подстерегающие заблудившегося в Новом лесу туриста. Впрочем, не все.

На территории отеля, вернее, на его гольфовых полях вполне можно схлопотать мячиком по голове (будьте осторожны!), а на окраинах гостиничных владений вы рискуете столкнуться с одним из шести живущих в «Чьютон глен» оленей. Олень, правда, испугается больше, и вот это-то опасно – кто его, оленя, знает, что ему в его оленью голову взбредет при виде ваших нарядов от Dolce & Gabbana?

И помните: Англия, тем более сельская Англия, – страна ритуалов, которые надо стараться поддерживать.

Во-первых, не усердствуйте по части модной одежды, шпилек и драгоценностей. Помните, что, если все присутствующие достанут из сейфов и наденут все свои бриллианты, вы – при всех своих нефамильных Graff и Tiffany & Co. – окажетесь в роли бедных родственников.

Во-вторых, не говорите громко и не фамильярничайте. Только из любви к владельцу «Челси» господину Абрамовичу эти ваши российские манеры терпеть никто не будет.

В-третьих, не начинайте пить раньше полудня, но и не отказывайтесь от стаканчика, предложенного вам барменом, хозяином отеля или просто соседом по столу. Перед ужином здесь все в порядке воинской повинности идут на аперитив в бар, где под джин с лососевыми канапе изучается меню, делается заказ и выбирается вино – к вашему перемещению в ресторан стол сервируется именно под ваш выбор.

В-четвертых, не забывайте про пятичасовой чай, который – ритуал и который «их все». Чай подается с огуречными сандвичами, плюшками с клостерским кремом (то есть нашей деревенской сметаной), бутербродами с лососиной, джемами, свежими булками и рассуждениями официанта о погоде и результатах игры местной футбольной команды.

А еще тут, в Англии, полагается шутить и откликаться на чужой юмор. Подходит, к примеру, ко мне явно не бедный владелец некоего замка (здесь, в «Чьютоне», он решил провести две недели, на которые он отпустил своих слуг в очередной отпуск) и сразу начинает шутить:

– Вы, как я слышал, русский?

– Да, сэр!

– Мы очень любим вашего Абрамовича, правда любим! А знаете ли вы, что Роман (ударение на первый слог) стал брать уроки игры в поло?

– Нет, еще не знаю, сэр. Но как же он справляется с уроками, не зная английского?

– Ха, при своем состоянии он без труда нашел лошадь, которая владеет и русским, и английским!

Тут полагается вежливо хихикать.

Кстати, об английском. Здесь, в «Чьютон глен», есть школа, очень хорошая школа, почти столь же хорошая, как и лучший маленький сельский отель на свете. В этой школе учат английскому в маленьких – по три-четыре очень богатых человека – группах. То есть приезжаешь ты в «Чьютон глен», учишь английский (туда-обратно – не больше 20 минут на гостиничном «Ягуаре»), поправляешь здоровье в SPA, играешь в гольф, ешь дичь под «Шато Марго» и в ус себе не дуешь! Учитель, конечно, может и в гостиницу к тебе приезжать, но по три-четыре очень богатых ученика все же лучше – стадные инстинкты помогают освоить язык быстрее и качественнее. Для закрепления пройденного едешь на экскурсию по округе, и гид, специально рассказывая помедленнее, продолжает погружать вас в мир самого универсального средства общения на свете. А потом снова в SPA – ведь и отдыхать когда-то нужно!

Особенно такая комбинация (SPA – обучение английскому) нравится умным богатым дамам. Да и мужья всячески поддерживают идею отсутствия жены дома в течение двух-трех недель. Всем хорошо!

 

Сельский час в Гэмпшире

Four Seasons, Гэмпшир, Великобритания

Екатерина Истомина

Холмистая территория отеля Four Seasons в графстве Гэмпшир и прилегающие к ней старушечьи деревни вроде Сент-Мэри-Мид – это царство кроликов. Ночью, когда для английских кроликов наступает время активной тусовки, они пачками вышмыгивают из-под колес. Посветив им вдогонку фарами, можно увидеть задние лапы, уши и хвост.

Кроликов здесь любят лишь туристы, которые вспоминают начальные такты «Алисы в стране чудес» – о том, как бежал белый кролик, как он посмотрел на свои карманные часы, что у него на лапах были белые перчатки, как он провалился в нору. Местные жители кроликов ненавидят: они перепахивают все сады, разоряют огороды, роют норы в розариях – словом, нет для них ничего святого. Утром на зеленых газонах отельного парка действительно можно обнаружить ряды землистых куч – это лазы в кроличьи норы. И будьте внимательны – можно провалиться.

Небольшое здание гэмпширского Four Seasons – это перестроенный особняк в георгианском стиле с многочисленными современными пристройками. Здесь 133 разных номера (включая 22 сьюта), SPA со SPA-кафе и большим бассейном, накрытым прозрачной крышей (специалисты SPA работают с собственной косметикой на основе местных трав, например лаванды и розмарина), дзен-студия, два ресторана, довольно большая библиотека, сигарные и чайные комнаты.

Традиционный английский интерьер (обычно пространство до упора забито вещами) в этом отеле кажется прозрачным, почти акварельным, почти дизайнерским. За стилистическую основу взят не английский ученый кабинет и не светская гостиная, а что-то среднее между столовой и спальней – тишина и правильная сытость в этом Four Seasons ценятся превыше всего. Вообще Гэмпшир – одно из самых приятных и, если можно так выразиться, радостных и жизнелюбивых графств Британии (это вам не мрачные ландшафты Девона).

Трудно сказать, когда был заложен первый кирпич здания, при каком Георге: том, что за номером III или IV.

Старожилы говорят, что поместье заложили при Георге III. Царствование этого короля не было счастливым для Британии. Георг III был сумасшедшим, поэтому власть вскоре передоверили его нелюбимому сыну – Георгу IV, который был назначен регентом при живом, но совершенно ненормальном папе.

Георг IV тоже отличился: он был кутилой, выпивохой и бабником. Больше всех государственных дел Георга IV волновали его костюм и прическа. А самым черным днем в своей жизни он считал тот день, когда знаменитый денди Джордж Браммель указал ему на неправильное сочетание платка и рубашки. Он буквально наводнил Англию всякими постройками, и, скорее всего, здание нынешнего Four Seasons является плодом его тщеславной и беспорядочной эпохи.

Сокровища этого сельского отеля (загородный дом из мелкого красного кирпича с треснувшими псевдоантичными статуями, окруженный парком) нужно искать не в здании, а в пейзаже. Английский пейзаж обманчив, его никогда нельзя увидеть целиком, он – уравнение со многими неизвестными. Поэтому на его фоне так и тянет совершить убийство и потом написать детектив.

Вот, например, холмы парка Four Seasons, общая площадь которого – 500 акров (за день пешком не обойти). Невозможно увидеть несколько холмов разом, как нельзя прочитать «за один взгляд» всю книгу. Английские холмы, как страницы книги, нужно «переворачивать» один за другим. Сначала видишь один, а за ним оказывается перспектива – старое озеро с острой осокой, черно-белыми лебедями и каменным мостом, за озером – холм, за ним – конюшни, за конюшнями – холм, потом лес и опять холм. Наблюдать за холмами и считать их – народный английский спорт, он же гольф. А вот крикет (в него, как и в теннис, тоже играют в Four Seasons, равно как и дают уроки игры) – это для богатых, никак не для крестьян.

Различные рассуждения и заключения важны для английского пейзажа, ведь наблюдение за ним есть упражнение для ума. Упражнять ум, наблюдая передвижения, изменения, колебания пейзажа – один из лучших способов отдыха в сельской Англии.

Скажем, можно было, не покидая отеля, догадаться, что за тем холмом – конюшни, а за ними – гольф-поля. Ведь еще утром, сидя в лобби за чашкой чая, через окно мы видели всадников и людей с сумками для гольфа. Догадка нуждается в проверке – это могли быть не обитатели отеля. Однако, как мы знаем, парк по периметру окружен забором, а ворота – на замке, и чужие вряд ли могли пройти. С другой стороны, всадники могли быть не постояльцами, а работниками конюшни. Но, если есть всадники, следовательно, есть и конюшни. Однако эти конюшни, если они и есть (что уже вроде бы несомненно), могут располагаться не в самом парке, а за его пределами.

Итак, мы возвращаемся к тому, что Four Seasons окружен забором, и с «чужих» конюшен к нам никто не может проехать. Надо спросить об этом дворецкого. Джон Батлер говорит, что лошади наши – это Черная Милка и Григ. А всадники – пара из 55-го номера, они катаются с самого утра и будут еще до обеда, а после чая заказали велосипеды.

Джейн Остин, романистке, вряд ли понравился бы этот Four Seasons. Потому что у нее поблизости, в деревне Чьютон, был свой дом – сейчас здесь находится мемориальный музей, ехать до него 20 минут (столько же и до галереи прерафаэлита Джорджа Уотса, открытой еще при его жизни, в 1904 году). Местоположение Four Seasons располагает не только к отдыху, но и к экскурсиям. Не имеет смысла ездить из Лондона в Стоунхендж (целый день простоите в пробках), а вот из гэмпширского Four Seasons – имеет (всего 55 минут). Кому придет в голову тащиться из Лондона, чтобы понаблюдать за перелетом и гнездованием птиц? А вот из Four Seasons до излюбленного птицами места (это старый парк с фермой и центром цветоводства) – 20 минут.

Поблизости есть и шопинг – в антикварной галерее The Cedar Antiques Centre (английская дубовая мебель, исламское искусство, разумеется, а также аксессуары для старых автомобилей). Из особо интересных музеев отметим National Motor Museum (старые гоночные тачки плюс экспозиции, посвященные Джеймсу Бонду и автомобилям знаменитостей) и Royal Marines Museum. Почти аутентичных Шекспира и Шоу дают сразу в двух Королевских театрах – в Винчестере и в Виндзоре.

Главные светские события июля – Festival of Speed в великом Гудвуде (патрон – лорд Чарльз Марч, у которого мы недавно выиграли чемпионат по стрельбе по тарелочкам из ружей Purdey, – это еще одно развлечение в Four Seasons), интернациональное аэрошоу в Фанброу и Королевская регата на побережье. Из главных светских событий сентября – Goodwood Revival (второе гоночное мероприятие лорда Марча, бледнолицего аристократа и владельца Гудвудхаус), а также великолепное шоу лодок в доках Саутгемптона.

 

Летний тирольский отдых

Post Hotel Lamm, Итальянские Альпы, Италия

Игорь Мальцев

Как вольно дышится в деревне Кастельротто, что на юге Тироля, а точнее, в Южном Тироле. Только закончился зимне-весенний период, который был славен горными лыжами и прозрачными лужами.

И вот начался летний период, чья потрясающая лень прервется только фантастической ленью августа, когда вы не сможете дозвониться ни до одного дружка-итальянца. Потому как баре отдыхают. Не дожидаясь эдакой напасти dolce far niente, мы отправились в Post Hotel Lamm, что на площади Краузен в Кастельротто, этой славной деревушке в Доломитах.

Мы, русские, сторонники давних традиций. Мы среди отелей выбираем что-нибудь традиционное с традиционным менеджментом. В случае с Post Hotel Lamm все лежит глубоко в истории. Ганс Мюлзер принял отель в управление в 1633 году. За аренду такого сладкого места Ганс-первопроходчик платил целых 12 флоринов и 45 крейцеров в год. Постоялый двор (он же почтовая переправа, отсюда название) славился гостеприимством и красивыми садами.

Судьба отель хранила: в 1670 году парикмахер местный, доктор Йозеф Инглингер, купил хозяйство. Доктор завез сюда овец, которые паслись на прекрасных лужайках, ничуть не боясь местных ведьм. Одного ягненка любили все. Любили так сильно и такой он был милый, что его устроили на герб отельного предприятия. После чего съели.

Легенда гласит, что местные ведьмы прониклись к отелю и его обитателям сносными чувствами, поэтому здесь начали цвести лечебные травы. Так, вслед за овцой заклятие, дарующее здоровье и долголетие, красоту и свободу, распространялось не только на баранье стадо, но также на отель, на его хозяев, на детей хозяев и на внуков кухарки.

Много лет прошло с той поры, когда отель был единственным зданием деревни и там отдыхали почтовые служащие. Еще недавно отелем Lamm (он же Lampl Inn), что стоит на площади Краузен, владела семья Краузен, сейчас – семья Трокер.

Считается, что этот отель – один из самых комфортабельных и стильных во всей Северной Италии. Тематически он подает себя как место, где природа может вас вылечить посредством трав, воздуха, горных озер и походов. «Мир трав ведьм Сцильярских гор», «Ностальгический лаундж» (традиционный тирольский отдых), «Альпийский сад растений и лечебных трав» – это все подразделения небольшого оздоровительного предприятия, в которое потихоньку превратился отель.

Первое, что мы сделали, появившись в гостинице, – отправились в «Мир ведьминских трав». Оказалось, что это крытый бассейн – часть современного оздоровительного центра, который использует травяные ванны и натуральные косметологические препараты на основе местных лекарственных трав. Плюс травяные чаи из местного сырья. Нас тут же заключили в индивидуальные ванны-парилки, оставив снаружи только головы, чтобы мы могли хоть как-то общаться. Ванна с календулой или ванна с розовым маслом, а также ванна Клеопатры (ничего срамного) – все это стоит по 35 € за штуку. Массаж на 50 минут стоит здесь 48 €. В то же время трехдневные «пакеты», куда входят совершенно разные опции (от южнотирольской ванны до педикюра), стоят от 149 до 172 €.

Мы взяли «романтический сьют», так как ждали от ароматерапии и прочего педикюра потрясающего прилива потенции и либидо. Сьют называется La Maggia delle Streghe; он стоит €129 в пик зимнего сезона и €84 – летом. Помещение 40 кв. м с балконом, с панорамным видом на гору Булачча. Есть немного дороже комнаты – в частности, с кроватью под балдахином, – чтобы вы уже совсем себя ощутили почтовым конем, а вашу спутницу – прекрасной наездницей. Стоит одна комната в 62 кв. м максимум € 163, сьют с собственным мостиком в сад (70 кв. м) стоит столько же.

Если вы считаете, что достаточно уже похудели на местных травах, самое время поправить здоровье – с 10 июня по 23 октября здесь проводится фестиваль «Вакх и Лукулл». Это фестиваль вина, дистиллятов и оливкового масла. Не удивляйтесь, если вы поймете, что здесь на трапезах сильнейшим образом промотируется местное южнотирольское вино Porphyr. Кроме того что его вполне можно пить, оно еще и хранится до 15 лет.

Если вина будет много, то не поддавайтесь порыву и не звоните домой по сотовому телефону – дескать, все в порядке. Здесь всячески ограничивают использование сотовых в местах скопления гостей. И правильно делают.

 

Домик в деревне

Relais Villa Arceno, Тоскана, Италия

Екатерина Истомина

Передо мной на ярко-зеленом постриженном газоне в метре от накрытого для завтрака стола сидит заяц. Серый, с белым пухом на брюхе, длинными ушами, раскинутыми, как ножницы, и огромными выпученными, как у муравья, глазами.

– А-а, это наш Мартин, – устало кивает распорядитель завтрака, – пшел вон, Мартин!

Тут распорядитель, как мне кажется, дает зайцу пинка. Интересуюсь, Мартин дрессированный, что ли, слова понимает?

– К черту его, приходит, ворошит все, ворует, – отмахивается распорядитель. – Уже часть парка перегородили, все равно пробирается.

Вечером на дороге, ведущей из Villa Arceno к виноградникам, нам встретился кабан. Он произвел впечатление культурного животного. Кабан переходил дорогу, на нас не взглянул, а достойно проследовал в лес. Счастье, что наш сьют – на третьем этаже. И двери на первом в отеле Villa Arceno на ночь закрывают чугунной витой решеткой.

Недавно отреставрированная Villa Arceno находится в центре одного из районов Тосканы, известного как Chianti Classico, – это в 15 км от Сиены. В 1504 году частью, а вернее самым сердцем района Chianti Classico, завладела приехавшая из Ломбардии семья Тайя. Эта семья, остававшаяся могущественной в Тоскане на протяжении двух веков, построила здесь поместье. Конечно, не одно, а целых три, и Arceno – лишь одно из них. Бизнес был построен на изготовлении вина, сыров, оливкового масла, шелковых и шерстяных тканей. В 1671 году вместо прежнего здания было построено современное новое, которое получило дополнение к названию – не просто Arceno (произносится как «арчено»), а Villa Arceno. Именно здесь сейчас находится отель. В 1730 году рядом с Villa Arceno была возведена фамильная часовня, светлый образец неоклассики.

В 1828 году поместье купил преуспевающий в Тоскане негоциант по имени Эмилио Пикколомини Клементини. Новый владелец заказал ландшафтному дизайнеру из Сиены Агостино Фантастичи разбить вокруг виллы парк, организовать также пруд, желательно с лебедями. Эпоха была полна романтики, и поэтому Агостино Фантастичи создал на тосканских холмах грустный и прозрачный парк с прудом. Последний, к несчастью, не дожил до наших дней – Villa Arceno богата только лишь бассейном. Зато остался старый, запущенный парк, который сейчас имеет вид почти дремучего леса (аллеи едва просматриваются), его обжили звери – кабаны, зайцы и лисы любят заглядывать на огонек к счастливым обитателям отеля.

Экологически чистый воздух, экологически чистый отдых, еда и великое вино, без которого не начинается утро. Полные здоровой грусти пейзажи за окном – холмы с кипарисами. Тоскана узнается в первую очередь по количеству хвойных. В Ломбардии, если вы едете из Милана, хвойных мало, а если есть, то только высокие, высушенные сосны. Проезжая по провинции Эмилия-Романья, что между Миланом и Флоренцией, вы отметите, что хвойных уже больше, но сосны кривые, а кипарисов и туй нет вовсе, их буйство начинается в Тоскане, пейзажи которой считаются «пейзажами золотого сечения».

В Villa Arceno 16 номеров, их стиль – ампир прелестного деревенского разлива, гравюры и рисунки, мраморные раковины, медный душ с «лейкой». Окна выходят либо на часовню, либо на холмы Chianti Classico, размеченные виноградниками, куда устраиваются винные экскурсии с дегустациями, ведь винотерапия – одна из причин, по которой ценители прекрасного приезжают в Тоскану (Монтальчино – в 20 км от Villa Arceno). Можно заказать экскурсии на оливковые и сырные фермы.

Кухня в отеле – местная, с большим количеством сыра и бобовых (есть и общие позиции средиземноморской и итальянской кухонь). Имеются и два фирменных блюда – пармезано с теплыми капеллони, томатным фондю и базиликом и салат из теплых грибов порчини. Научиться готовить их можно на уроках cooking school. Кроме кулинарных штудий, на Villa Arceno популярны занятия живописью – и поверьте, здесь отменная натура.

Villa Arceno – действительно волшебное место в Тоскане, раз культура этих краев воспитала таких цивилизованных диких кабанов.

 

Корни виноделия

Villa Giona, Верона, Италия

Елена Чекалова

Все началось с того, что выдалась свободная неделя, а мы с мужем никак не могли решить, что с нею делать. Точно не хотелось валяться на пляже и тем более в SPA. И тут позвонила подруга и предложила винный тур к погребам Венето: мол, большая веселая компания едет по проложенному «Симплом» – это такой известный импортер качественного алкоголя – маршруту, и есть свободное место для одной пары.

Честно говоря, мы сомневались. Смущала сама идея коллективной поездки. А потом: ехать, чтобы всю неделю жрать и пить? Гастрономическими и винными турами сегодня никого не удивишь. Сомнения пересилило почти клятвенное обещание: жить будем исключительно в винных хозяйствах, гулять по местным озерам, лесам, виноградникам, дышать здоровым деревенским воздухом, а застолья устраивать в нетуристических заведениях, о которых знают только местные жители и особо к ним приближенные. Действительность превзошла обещание.

Пункт назначения назывался виллой Giona, расположенной в 15 минутах езды от Вероны. Вылететь со всеми не получилось, и добирались мы туда самостоятельно, часа два на автомобиле из Венеции. Оказалось, область Венето не имеет ничего общего с городом дожей и живописно запущенных дворцов на Гранд-канале. Это такая буколическая страна озер и зеленых холмов, и если бы не разбросанные повсюду палладианские виллы (построенные самим великим мастером Возрождения Андреа Палладио или его учениками) и виноградники, ее и вовсе можно принять за какую-нибудь Ирландию. Правда, мешают пальмы, кипарисы и апельсиновые деревья.

Вообще – очень странное сочетание севера и юга, мягкого духа Средиземноморья днем и холодных ночных туманов, приходящих с огромного озера Гарда. В этих местах никогда не бывает нестерпимо жарко, поэтому еще с древних времен знатные веронцы и венецианцы строили здесь свои дачи – те самые прекрасные виллы, – но как люди практичные, использовали их не только для отдыха, но и для пригляда за обширными сельскохозяйственными угодьями. На них всегда выращивали оливки, лавр, черешню, но прежде всего – виноград.

Часть Венето, от Вероны до озера Гарда, так и называется «val polis cellae» – «долина множества погребов», знакомая нам по винным этикеткам Вальполичелла. Здесь еще в античные времена делали и поставляли к столу римских императоров знаменитый в Древнем Риме ретикум – вино из подвяленных ягод. Из-за прохладного климата виноград созревает здесь поздно, и его оставляют на лозе до ноября, а то и до декабря. Этот метод «заизюмливания» звучно называется аппасименто, он благополучно дожил до наших дней, как и старые винодельни и прекрасные виллы.

Некоторые из их нынешних хозяев (почти сплошь виноделов) поступили весьма остроумно: они открыли ворота своих замков с парками и погребами для посетителей и даже для постояльцев. Поступок тем более прозорливый, что главное богатство региона – не музеи и соборы, не архитектурные изыски, хотя и они встречаются, а то, что невозможно уловить набегами из гостиниц или увидеть из окна экскурсионного автобуса, – винно-гастрономическая цивилизация. Чтобы ее понять, осознать, как неразрывно она связана со всей средиземноморской культурой, надо в этих местах пожить, попробовать их на вкус. Ведь и само слово «вкус» – кодовое в итальянской цивилизации.

И, в конце концов, мы добрались до нашего жилища. С крыльца открывался фантастический вид на оливковый сад и парк, который, казалось, до самого горизонта продолжали бесконечные виноградники. Наша комната находилась в боковой части здания с типично ренессансными сводчатыми окнами. Ее в обе стороны продолжали средневекового вида башни. Центральная часть с прекрасной балюстрадой, как выяснилось, была переделана вообще в середине XX века, а имя Giona принадлежит знатным венецианцам, построившим виллу в начале XVI века. Явление типично итальянское, особенно хорошо заметное в провинциальных постройках: они как-то очень легко сочетают в себе разные стили, времена и моды, не теряя при этом гармоничности и даже определенного единства.

Наша комнатка была обставлена милой фермерской мебелью конца XIX века, другие отделаны с аристократической роскошью XVIII века. И каждая носит имя какого-то, как видно, почитаемого хозяевами знаменитого веронца – от великого Веронезе до неизвестного мне художника-декоратора Angelo dell’Oca Bianca, скончавшегося в 1942-м. Внизу просторная терраса для чая в стиле belle epocque, столовая с массивной мебелью, медной посудой и камином XVII века, зал приемов с гигантским резным буфетом и суперсовременная кухня.

Во всем – какое-то негостиничное очарование частного дома. Здесь не мелькают горничные с тележками, наполненными одноразовой банной косметикой, официанты с подносами из room service, дежурные и консьержи. Ты уходишь – и твоя комната кем-то невидимым убирается. Вроде бы есть часы завтрака, но можно проспать, прийти позже – все равно накормят.

А с ужинами и обедами вообще все очень разнообразно. Можно, конечно, отправиться куда-то или заказать на месте. Но если вдруг возникнет желание самим приготовить что-нибудь – добро пожаловать на кухню, где в холодильниках на этот случай запасена куча продуктов.

Иной раз хозяйка дома Марилиза Аллегрини предлагает постряпать вместе, а то приглашает свою приятельницу Валери, которая гениально печет хлеб по старинным рецептам. Приходит сосед Габриель Феррон – он тут недалеко владеет рисовыми плантациями. Готов уморить любого, убеждая, что с пшеничной мукой давно пора покончить, потому что рис – главное достижение человечества.

Меня, правда, Габриель успокоил: резортто я готовлю правильно. Но мой рецепт все же показался ему слишком канительным. Оказывается, того же эффекта можно достичь проще и быстрее – я вам скоро расскажу, как. Короче, я уже на второй день почувствовала себя другом дома и основательно вошла в курс дел семьи Аллегрини, которая, надо сказать, меня удивила и даже потрясла.

Знаете, почему на самом деле Аллегрини так широко распахнули двери виллы? Они вознамерились всему миру доказать, что их вино – самое лучшее. Теперь-то я и сама могу объяснить эту очевидную вещь кому угодно. Но вот когда отец Марилизы Джованни и ее братья Вальтер и Франко в начале семидесятых купили участки на холодном, голом, каменистом холме Ла Грола, все сочли их сумасшедшими.

Да и зачем им было все это? Виноделием эта семья занимается с XVI века, и, как у всех в Вальполичелла, особых проблем не было: всегда гигантские объемы среднего, недорогого и хорошо продаваемого красного сухого вина плюс налаженное производство более дорогих и сложных из подвяленного винограда – сухого Amarone и Recioto, единственного в мире сладкого красного вина, которое делается путем естественной ферментации, без добавления сахара. Однако Джованни этого показалось мало. Он вознамерился создать великие вина, которые бы возродили былую славу Вальполичелла.

Не случайно он купил поместье Giona у восточного склона горы Colle di Castelrotto, где была найдена самая древняя в Италии винодельня, датируемая аж V веком до н. э. Джованни, рассказывает Марилиза, хотел выразить в вине образ своей земли, с ее каменистыми, богатыми минералами почвами (миллионы лет назад здесь было дно океана, и до сих пор на холмах находят ископаемые морские раковины), резкими ветрами, перепадом температур между днем и ночью. Он восстал против предписанного государственным законом непременного использования для контролируемых вин региона Вальполичелла трех сортов винограда – «корвины», «родинеллы» и «молинары». Он убеждал, что самый ценный – «корвина», а «молинара» все только портит.

И вот его вина исключили из категории контролируемых, фактически понизили до ранга столовых. А он тогда сам послал всех классификаторов подальше. В 1983 году (самого Джованни уже не было в живых) хозяйство выпустило в свет два первых великих вина – La Grola и La Poja, последнее вообще из стопроцентной «Корвины», то самое, которое авторитетный винный справочник Паркера назвал ошеломляющим чудом виноделия.

Теперь понимаете, почему все комнаты на вилле Giona названы именами художников? Джованни не хотел производить обычный продукт – ему нужно было творить искусство. Он интуитивно почувствовал: скупая, неплодородная почва лозе только на пользу. Лоза, пробиваясь сквозь камни к влаге, страдает, и от этого, как человеческая душа, становится только сложнее и богаче. Сыну Джованни Франко удалось создать изумительное Pallazzo della Torre, которое уже 10 лет подряд входит в рейтинг ста лучших вин мира.

На вилле Giona, когда мы вместе с Габриелем готовили резортто (штук эдак пять разных видов) и потом все вместе шумной толпой его ели, запивая гениальными винами Аллегрини, я поняла, что во время настоящего итальянского застолья все непременно показывают себя с лучшей стороны, так что зря я боялась большой компании. Потому что разговор о хорошем вине – он как-то поднимает над обыденностью.

Да и сама история семьи Аллегрини – очень наглядная иллюстрация к истории итальянской цивилизации. Посмотрите, как артистизм способен теснить, казалось бы, давно победивший глобализм. Как уверенно шагает сегодня по миру итальянская кухня. Ведь резортто – это вам не бигмак. В последнем важна только технология, в первом – только индивидуальность. Нет ничего более нелепого, чем поставить на поток пасту. Она – ничто, просто макароны с соусом, если нет души и настоящего продукта, в чем мы не раз убеждались в московских ресторанах.

Без «глубокого погружения» всего этого не прочувствовать: только если ходишь по этой земле, под этим солнцем, вдыхаешь дух этих полей, ешь на местной вилле местное резортто, а вершиной всему местное вино – к тебе возвращается масштаб ценностей. Путешествие под девизом «Стань лозой!» – прими на себя, что принимает она, и, как говорится, немедленно выпей. В этом смысле вилла Giona – живой символ нынешней bone vivere, правильной жизни.

 

Новое русское поместье

Volga Country Club, Тверская область, Россия

Екатерина Истомина

Это место – 400 га настоящей русской земли на Волге, взятых в собственность, – расположено в 200 км от Москвы по Ново-Рижскому шоссе. Дорога через Московскую область и кусочек Тверской области займет у путешественника два часа.

Футуристы и социалисты, мы приехали на берег узкой, кривоколенной, но молодецкой Волги в поместье с нескладным западным именем Volga Country Club – и забыли о Москве. Мы забыли о Женеве, Париже, Лондоне, Риме, Милане, Дели, Дубае и Нью-Йорке. Мы забыли о любом населенном пункте. Мы выкинули из памяти билеты, такси, болиды, поезда, самолеты – любые моторные средства. Часть мозга, отвечающая за клубы и рестораны, прекратила подавать сигналы. Другая часть, несущая на себе бремя магазинов и распродаж, оказалась вне зоны действия сети. В голове – пустота. Люди, глубоко пьющие, назвали бы это состояние хрустальным, когда с похмелья не понимаешь – время, место, события, люди, кто все эти люди?

Здесь, в этом верхневолжском поместье, проваливаешься в самую глубь истории. Причем всеобщей и условной русской истории, не датированной никаким годом и даже веком. Ждешь, что потянутся из-за леса девушки с коромыслами, что из кустов выйдут охотники, увешанные тушками подстреленных уток. Не разбитая бедная Россия, а так ловко заново склеенная, словно и не было ничего. Словно нужно сейчас наряжаться к визиту московского генерал-губернатора Закревского Арсения Андреича (в этих местах в XIX веке была его усадьба, и от нее остались липы в три обхвата) и супруги его, драгоценной, божественной Аграфены Федоровны (была одной из муз господ Пушкина и Баратынского).

Отель Volga Country Club, открывшийся в 2006 году, – это прежде всего 400 га земли по двум берегам Волги. Грибные леса (березы, сосны, липы, дубы), поля, стриженные на английский манер холмы, залитые солнцем склоны берегов, вода с молодой ряской, пущи камышей и заливные луга. Пока из всей территории освоено только 25 га (остальное огорожено и охраняемо нравственными опричниками из местных). На 25 га стоят три дома – большой, поменьше, еще поменьше.

Первый дом – для гостей. По стилю – это атомная частица Luxury Village в Барвихе (в поместье уже наведывались снимать виды архитектурные журналы). Экотек, минималистская изба – круглые бревна, покрытые лаком и разложенные в стены с математической точностью. Изба забита утварью – марокканские посудины из Феса, бронзовые будды из Таиланда, ковры с имитацией шкур из Южной Африки, зеркала с рамами в виде солнышек из Прованса. Русский лодж. Мы привыкли к африканскому лоджу, который стоит волею британского миллионера в саванне. Но существует и русский лодж, который стоит на Волге волею русского миллионера. Дом можно назвать и русским шале, он похож на те дома, что в Швейцарских и Австрийских Альпах. Но только там дома штукатурят белым до второго этажа, а на Волге традиция – не штукатурить.

В гостевом доме – четыре номера (гостей в поместье в 25 га не может быть больше восьми человек, и на всех постояльцев приходится тридцать человек прислуги), холл со вторым этажом (стол для карт и 200-томная «Всемирная библиотека», гордость советского интеллигента). В холле – барная стойка, стол для обедов, камин. Под холлом, в подвале то есть, – парилка с баварским предбанником-пивной и многообещающий винный подвал. Перед домом – терраса и стол для ужинов, перед террасой – генерал-губернаторские липы, кружевные гравийные дорожки, которые ведут к спуску на Волгу. На берегу насыпан пляж, шезлонги и деревянные качели. Песок белый и тонкий, как пыль, манная крупа, словно только что самолетом с Мальдив.

Вообще-то на Верхнем Поволжье песок желтый, как желток. Те, кто родился на Волге, называют Верховье так – «Держать змею за хвост». Волга здесь извилиста и богата на острова. В Volga Country Club тоже есть остров. Его называют Бобров, на его берегах гнездятся бобры, на которых ходят охотиться с рогатиной или с ружьем. К острову плавают на лодках, нагрузив их провизией – в гостях у бобров обычно хорошо идет водка «Белуга». После «Белуги» хорошо искупаться прямо у берега.

Здесь заведен другой режим дня. Встают к обеду, женщины лениво и ревниво указывают мужчинам: «Вы засиделись вчера». «Мы играли в преферанс, после полуночи пошли на гуся и подстрелили его», – отвечают мужчины.

В хозяйстве есть свои гуси, но их семьи (до застрела гуся) были не симметричны – на две гусыни приходилось три самца. И вот третий лишний бился, как рыба об лед, чтобы привлечь к себе женское внимание. Но своего не добился и от ревности затоптал несколько гусят. Целое событие – смерть бедных птенцов, непоправимая утрата, птица-злодей. Разыгралось деревенское «Лебединое озеро», водевиль то есть. За точку отстрела был взят гусь-убийца. Птичий Ротбарт был убит темной волжской ночью после много чего выпитого и спетого на домашнем концерте караоке. Вечером следующего дня мы того гуся съели.

И о кухне. На кухне мы нашли поварят с шеф-поваром во главе немецкой хай-тек-плиты, неразговорчивым человечищем, служившим ранее в одном из ресторанов на Рублевке. Его козыри – русская и узбекская кухни. Отметим такие блюда, как малосольные грибы, омуль, русский оливье, черная икра на льду, борщ, плов, шашлык и все, что обычно идет под выпивку.

Здесь язык и речь другие – сладкие, липкие, мармеладные. Появляются уменьшительно-ласкательные суффиксы. Довольно прожить два дня, как затянутся слова. На них слетаются мхатовские паузы, заполняемые по театральной традиции сверчками, утками и лягушками. Исчезнут иностранные обороты – «овердрафт», «чек ин», «трафик». Разговоры за столом – о политике и, конечно, об огурцах. Здесь можно много пить, и не будет похмелья – воздух. Здесь нужно полчаса, чтобы собрать четыре килограмма грибов. Нужно три минуты, чтобы поймать карпа в специальном зеркальном пруду. Нужно три часа, чтобы расстрелять всю упаковку тарелочек. На следующий год здесь будет ипподром, гольф-поля и даже церковь. А через неделю закончат строить баню – она тоже в стиле эко-тек.

Не дача, а больше. Поместье, настоящее новое русское поместье, в котором есть все, что вы видели в коллекциях Small Leading Hotels of the World, все, к чему вы так привыкли на чужбине, включая круглосуточный room service.

 

На даче у тамплиеров

Le Chateau du Domaine St. Martin, Прованс, Франция

Екатерина Истомина

Рыцарский орден тамплиеров известен у нас по дефицитным книжкам Мориса Дрюона. Сдав 20 кг макулатуры, советские люди получали талончик на Дрюона и наслаждались эротическими сценами из жизни французских королей, королев и дофинов.

Еще были интересны сцены насилия сильных над слабыми, богатых над больными, импотентов над страстными женщинами. Дрюон для нас был hard-Дюма. Истории о том, как Валуа добивали Капетингов, а король Филипп IV с папой Клементом V – орден храмовников, интересовали опытных читателей не меньше, чем третьеклассников приключения д’Артаньяна. А тамплиеры казались фигурами героическими (они противостояли папско-королевской диктатуре) и непонятными (идейные соображения их подвига были неясны).

Теперь тамплиеры стали нам гораздо ближе, чем во времена СССР. Поскольку теперь мы можем легко позволить себе пожить в тех местах, где жили они. А они жили, в частности, в отеле Le Chateau du Domaine St. Martin, что в городишке Ванс в Провансе.

Le Chateau du Domaine St. Martin – это бывший монастырь ордена. Здесь можно провести целое лето, причем приехать сюда со всей семьей или с компанией друзей. Это французская деревня, милейшая французская дача с прислугой, прогулками, рощами, пикниками. В числе развлечений значатся не только море (оно в нескольких километрах) и дары местной природы, но и поиск сокровищ тамплиеров.

Одной из причин разгрома ордена в 1314 году было его баснословное богатство. За Второй, Третий и Четвертый крестовые походы, а также за поход 1299 года, когда рыцари ордена числом в 15 тыс. взяли Иерусалим без помощи других христиан, тамплиеры сумели прибрать к рукам настоящий антиквариат (средневековые источники утверждают, что там была и чаша Грааля). В том случае, если вам удастся найти клад, им придется делиться (на reception, правда, нам не сказали, с кем): в договоре от 1936 года о продаже бывшего монастырского владения с развалинами под отель сказано, что «в случае обнаружения клада его следует по справедливости разделить с предыдущими владельцами».

Le Chateau du Domaine St. Martin стоит на невысоком холме, что под высокой щербатой горой. Сразу видно, что когда-то это был монастырь: роща, в центре которой «боевое» здание с толстыми стенами (это и есть здание отеля). Его стены и крыша выкрашены в теплые жизнерадостные тона (то есть в провансальском стиле), а вот много веков назад мрачные монастырские постройки наводили ужас на всю округу.

Ужас, как рассказала девушка с reception, стал еще сильнее после насильственного роспуска ордена и сожжения на Гревской площади его главы Жака де Моле. Под пытками де Моле сообщил, что «храмовники плевали и мочились на распятие». Слухи из столицы докатились и до крошечного Ванса, бедные жители которого еще долго обходили монастырь стороной (может быть, поэтому здание так хорошо сохранилось).

Но недвижимость – она всегда недвижимость. Что было с монастырем до 1936 года, на reception точно не знают. Зато теперь в Le Chateau du Domaine St. Martin чудо как хорошо. Это, конечно, дача, но дача luxe de luxe (соседи здесь приличные, но парк, в котором стоит отель, позволяет с ними и вовсе не встречаться). В этих местах (там, где сейчас разбит парк) еще задолго до тамплиеров с успехом проповедовал святой Мартин Турский, креститель Галлии.

Можно поселиться в самом отеле, а можно – на отдельной вилле. Всего в Le Chateau du Domaine St. Martin шесть вилл, все они входят в комплекс отеля. От отеля их отделяет тысячелетняя оливковая роща. Травка под оливками пострижена аккуратно (здесь поработал знаменитый ландшафтный художник Жан Мю, твердый приверженец линии «невмешательства» в природу). На травке можно по-старчески дремать в сиесту, пристроившись под какой-нибудь гостеприимной оливой.

В отличие от здания отеля, виллы новые, но построены они в традициях провансальской архитектуры – толстые стены, защищающие от летней жары, и небольшая башенка, непременный атрибут провансальского зажиточного дома. В давние времена с нее высматривали, не пришли ли в порт торговые корабли. Некоторые из окон вилл смотрят на море. Если поверх солнечных очков надеть еще и с диоптриями, то можно увидеть мятежный остров Корсику (виден только в хорошую погоду).

Структура пяти вилл одинакова: при входе расположен холл, который ведет в просторный салон и столовую. На первом этаже также находится гостевая ванная комната. На втором расположены две спальные комнаты, двери из спален ведут в ванные и гардеробные. Шестая вилла – с тремя спальными комнатами, выходящими на террасу на втором этаже, салоном и столовой на первом. Все виллы обставлены мебелью в кудрявом стиле Людовика XV и Людовика XVI (что поделать, если это самые популярные стили не только в Жуковке, но и в Провансе).

Виллы (они правильно называются bastide) в Le Chateau du Domaine St. Martin – это сервис пятизвездного отеля.

Чем питаться на дачке? Еду можно (и нужно!) заказывать из отельного ресторана La Commanderie, которому гид «Мишлен» присвоил звезду еще 25 лет назад. Пищу из La Commanderie на виллы доставляют супербыстрые официанты. В официантах здесь состоят бывшие гонщики «Формулы-1». Они демонстрируют фокусы: за одну минуту гонщики добегают с чашкой чая от отеля до виллы, не расплескав при этом ни одной капли.

В Le Chateau du Domaine St. Martin есть собственная вертолетная площадка. Вы можете поселить на вилле свою семью и прилетать к родственникам из Москвы на выходные – аэропорт Ниццы в 15 минутах на машине или в пяти минутах на вертолете. На вертолете, в принципе, можно летать на побережье. Лучший пляж в этой части Ривьеры принадлежит Hotel du Cap Eden, у которого те же хозяева (семья Эткер), что и у Le Chateau du Domaine St. Martin. Поэтому все постояльцы монастыря тамплиеров спокойно допускаются на пляж Hotel du Cap Eden (не забудьте позаботиться о специальной гостевой карте).

Если лень таскаться на пляж, то можно загорать у бассейна. Он здесь особый. Мало того, что большой, да еще с зеркальной, то есть очень гладкой поверхностью. Вода кажется абсолютно неподвижной благодаря использованию покрытия из местного известняка, мягкого и ровного.

Чем бы еще развеселить себя в Le Chateau du Domaine St. Martin? Если вам наскучит поиск сокровищ храмовников (говорят, что призраки рыцарей по пятницам бродят по кухне отеля; будьте бдительны), то можно взять машину и разъезжать по всему побережью. В часе езды – не меньше двадцати мишленовских ресторанов, среди которых и великий ресторан Le Louis XV в Монте-Карло с тремя звездами. Конечно, можно играть в гольф – рядом с Le Chateau du Domaine St. Martin есть гольф-поля.

И не забудьте захватить в дорогу томик «Маятника Фуко». Автор саспенса, медиевист-постмодернист Умберто Эко довольно подробно написал здесь о том, как современного человека преследуют современные тамплиеры. Оказывается, что они живы и здоровы.

 

Сады над большой водой

Villa Principe Leopoldo & Residence, Лугано, Швейцария

Екатерина Истомина

Кантон Тичино – это всегда хорошая погода. Вернее, это в любом случае хорошая погода – так нам показалось. Потому что мы попали в эти сочные горы, спустившись с тщедушного (но злого) перевала Сен-Готард.

Если в кантоне Тичино греют +20 °C, то возле памятника Александру Суворову и всей великой компании (скульптурная группа напоминает схватившихся между собой Дон Кихота и Санчо Пансу) вам накапает всего лишь +5 °C. Еще немного – радостно нальют для тепла за русское здоровье в местном деревянном кабаке.

Villa Principe Leopoldo & Residence – тепло-желтого, местами почти персикового, словно треснутого от лучей солнца оттенка. Здесь итальянская история Швейцарии. Здесь виртуозный сад с солирующими лимонными деревьями и мясистыми мальвами на вторых ролях. Villa Principe Leopoldo & Residence стоит на горе. С горы отель очень по-итальянски (то есть легкомысленно) нависает на Луганским озером и над Лугано. Границы отельного сада – это обрывы беззаботной альпийской горы, которая известна здесь под названием «Золотой холм».

Мы выбрали Villa Principe Leopoldo & Residence, чтобы ощутить контраст с Park Hotel Vitznau, отелем, который мы оставили утром. Villa Principe Leopoldo & Residence – это не сентиментальная деревня belle epoque, а барочная итальянская загородная резиденция. Это шаг на порог лазурного Средиземноморья, которое еще впереди.

Пожилой, но очень светский директор распахивает объятия Porsche Cayenne на крыльце. Одновременно со встречей нас, своих очередных гостей, он провожает 70-летнюю итальянскую красавицу, отдает указания двум швейцарам, двум консьержам и ассистенту повара, прогоняет левой ногой черного кота и причесывается правой рукой, в которой – черепаховый гребешок.

Если не итальянский язык, то директор предпочитает французский. Наверное, и поэтому первое, что он хочет нам незамедлительно показать, – это фонтан своей драгоценной виллы. От фонтана открывается панорамный, очень субтропический вид на Луганское озеро.

Швейцарская архитектура вероятна без искусственно сооруженной воды, вокруг и так немало влажности – озера, мокрый горный воздух. Итальянская архитектура без притоков дополнительной воды немыслима. Так что фонтан – это местное капище, к которому, пританцовывая от счастья, ведет нас директор.

Фонтан установлен на пике горы, вокруг него – небольшая площадь-сквер с цветущими розами (в этом сквере можно загорать). Фонтан красив – это трагически увядший каменный барочный вазон с трусливой струйкой в центре. Фонтан претендует на статус исторического предмета – на его вазоне трещины, зазубрины, античность. Директор, почти танцуя вокруг вазона, несется по обязательной программе, рассказывая про добрых римлян и злых варваров, которые имели отношение к тому самому месту, где сейчас находится его отель.

Пришла пора разобрать по полочкам название Villa Principe Leopoldo & Residence. Отель состоит из двух частей – более старой Villa (историческая вилла, увитая диким виноградом, с фонтаном, бассейном, гастрономическим рестораном, отмеченным в гиде «Мишлен», и лимонными садами – для любителей эффектных видов) и более новой Residence (здесь модернистские тишина и спокойствие).

Кто такой был Principe Leopoldo, нам установить не удалось. На статус Leopoldo претендовало сразу с десяток граждан, чьими портретами украшены стены Villa. У нас сложился собирательный образ Leopoldo. Специальное журналистское расследование показало, что это был аристократ (principe), живший в XVIII веке (судя по живописи), носивший парики, камзолы, рубашки с жабо. Leopoldo знал толк в удовольствиях, о чем свидетельствуют странная бледность его лица, длинный красный нос и чувственные пухлые губы.

Портреты Leopoldo висят почти в каждом сьюте отеля. Как поклонники всего изящного, мы выбрали сьют в почетной секции Villa. Одна стена сьюта – полностью стеклянная, выходящая на английский газон приличного качества, по которому гуляет черный кот, любимец директора. Стиль сьютов – костюмированный сплав модернизма и барокко, стекло и обитые золотой тканью стены, деревянные панели и золотые завитушки. Жить здесь нужно непременно «с большой претензией» и с позой: простота и покой остались в немецкоговорящей Швейцарии.

Директор сказал, что в Лугано главное – все время гулять. Avanti!

И мы пошли, целебным воздухом гонимые, вниз по горе, в центр Лугано с его музеями и длинной набережной, которая цветет почти так же, как сад казино в Монте-Карло.

 

Романтический пейзаж

Park Hotel Vitznau, Люцерн, Швейцария

Екатерина Истомина

Все швейцарские пейзажи можно поделить на несколько типов. Первый – пейзаж бодрый, сдобный, бюргерский. Такие есть в Цюрихе, Базеле и даже еще в Берне. Тип второй – сентиментальный, светский, французистый (Монтре, Веве, Лозанна, Женева). Третий – бетховенский, суровый, патетический (Невшатель и озера Юра). Пейзаж Фирвальдштадского озера относится к четвертому типу – это романтический пейзаж.

В романтическом пейзаже все компоненты объединены одной божественной душой. Этой душой объединены Альпы, покрытые неровной шерсткой зеленых лесов, гладкая вода озера, облака, луг со старушками-велосипедистками, старые пароходики и паровозики, рыжие коровы, белые кошки, горный замок нашего отеля, его худой голубоглазый директор, добрый местный повар и его милая жена, которая каждый божий день варит настойку праздничного кирша.

Атмосфера Park Hotel Vitznau сводится к бесконечному перечислению швейцарских романтических чудес. Постояльцы посвящают большую часть отдыха наслаждению этими чудесами и дебатированию их в истинно британском духе – за чашкой пятичасового чая.

– Почему коровы все рыжие и толстые?

– А на пароходике снова подавали шампанское, нужно было взять бутылочку кирша!

– Прыгала утром с лесенки в озеро, и подводное течение оказалось теплым.

Одна девочка просила у мамы показать ей кроликов, а мама не нашлась, что ответить. Кроликов здесь нет. Кролик – это английское чудо.

У кого-то сломался альпеншток – подарили новый. Кто-то свалился с велосипеда, и консьерж Park Hotel Vitznau лично забирал страдальца на Porsche Cayenne. Кто-то опоздал на пароходик, который отходит от пристани, принадлежащей Park Hotel Vitznau. Отвезли рассеянного на вечерний концерт в Люцерн на машине. Только он и билет на концерт забыл. Пришлось ему найти по телефону гида, и постоялец во фраке весь вечер осматривал Люцерн. Особенно ему понравилась набережная, где гулял Толстой. Потом весь отель с замиранием слушал рассказы счастливца, опоздавшего и на пароход, и на концерт. Этот человек напоминал Степана Трофимовича Верховенского. Сентиментальный, нежный, плачущий. Впрочем, в Park Hotel Vitznau все довольно быстро становятся именно такими.

Из истории отеля в изложении господина директора. С 1870-х годов здесь стоял семейный пансион. Потом его снесли и в 1903 году возвели Park Hotel Vitznau. Партерного типа цветочный сад, спускающийся к озеру. Пляж с лесенками для спуска в воду. Трамплин, с которого прыгают вниз головой не только спортивные загорелые девушки, но и спортивные загорелые старушки в купальных шапочках (их старички притворяются, что не видят подвигов любезных сердцу старушек, так как заняты чтением The Herald Tribune). Молодые папы заняты детьми в бассейне. Молодые мамы заняты собою в SPA.

Который сейчас век, который сейчас час, ах, ох, так ведь час обеда. Обед (диетический – по желанию) организуется в «Четырех кантонах» с видом на Фирвальдштадское озеро. Все переодеваются и чинно приходят, рассаживаются по местам. Неспешная процедура обеда, The Herald Tribune, всех приветствует герр директор, добрый местный повар и его жена.

Таков же и теплый вечер в баре на берегу. Играет джазовая пара – он и она. Синкопы уносятся вверх, вдаль, вширь, бегут над озером, за соседние ивы, к рыжим коровам и, быть может, достигают длинных ушей английских кроликов. Кролики – то единственное, чего здесь не хватает.