На седьмой день я вернулась в нашу комнату после выступления в зале трактира и сообщила:

— Пора выезжать. Мы приобрели всё необходимое, есть и одежда, и обувь, и оружие. Моих денег еще хватит на еду в дорогу, и всё.

Дар поднял голову и взглянул вопросительно, с чего вдруг такая спешка?

— Людям больше не интересны мои истории и песни. Сегодня народу было мало, денег почти не удалось заработать. Если останемся до́льше, потеряем время впустую. Ведь за постой приходится платить, а скоро станет нечем. Все остальное мы потратили.

Кивнул, не теряя времени на разговоры, точнее, на мой монолог, взял тетрадь и быстро составил список необходимых в дорогу припасов для нас и лошадей. Приписал, что стоит взять в продуктовой лавке, а что лучше заказать у трактирщика.

«Пойти с тобой?»

— Да. Завтра сделаем последние покупки, помоемся перед дорогой и послезавтра на рассвете отправимся в путь. Согласен?

Мы уже договорились, что, как я и планировала, покинем Дагарру и переместимся в соседнее королевство Лицинию. Там тоже преобладало людское население, но чем дальше от границ с Дагаррой, тем больше будет эльфов, гномов и оборотней. Это я уже знала и со слов Сюзанны, и после разговоров с людьми в городе.

Не знала только конечной точки маршрута. Дар предложил мне пересечь и Лицинию, доехать до Калио́ты. Написал, что там живет его знакомый, который поможет. А дальше — по обстоятельствам.

Мне было всё равно, лишь бы хоть куда-то уже приехать и остановиться. Тем более, я сама примерно так и планировала. Осесть на одном месте хотя бы на пару месяцев, собраться с силами и найти школу магии, в которую я смогла бы поступить. Причем не в любую, а в такую, где не нужно платить за обучение. Без стипендии мне не справиться, да и заработать на учебу я не смогу. Это я понимала.

Дар пообещал, что поможет мне попасть в одну из таких. Не смог ответить, где именно, но короткая фраза внушала надежду:

«Я обещаю, ты будешь учиться. Ты спас меня. За мной долг жизни, и я сделаю для тебя всё необходимое. Верь мне!»

— Я верю, — устало улыбнулась я, прочитав его слова. — Надеюсь, у нас всё получится. Ты найдешь этого своего знакомого, он поможет тебе. Ну и мне заодно.

«Рэми, я заплачу́ свой долг жизни. Ты не пожалеешь о своем выборе и помощи мне. Клянусь!»

И взгляд желтых глаз, твердый, уверенный…

Начинается новый этап моего пути. Я больше полугода провела в одиночестве. Это… страшно, когда ты среди толпы, но одна. И ни единой близкой души рядом.

Сейчас же… Да, встретились два одиночества, два человека в беде. Дарио не выжить без меня, а мне, похоже, без него. В ту ночь в собачьей конуре, когда единственным существом, пожалевшим меня и протянувшим руку… лапу помощи, был старый пёс, я отчетливо поняла: еще немного, и сломаюсь.

В данный момент у меня появились надежда, какая-то внятная цель и тот, кто может поддержать. Не бескорыстно, а в качестве благодарности. Но это лучше, чем ничего.

Лошадки наши оказались, как ни странно, довольно крепенькими. Так что ехали мы достаточно бодро, под копыта стелились дороги Лицинии. Сейчас нас было двое, так что не приходилось прятаться по обочинам за кустами и деревьями, завидев встречных или услышав топот сзади. Это передвигаясь в одиночестве, я боялась собственной тени и того, что могут ограбить, а потому скрывалась и пережидала. Выходила, только убедившись, что путешественники безопасны для одинокого мальчишки. Сейчас же рядом со мной был вооруженный взрослый мужчина.

Темное время суток проводили мы по-разному. Когда в лесу, нарубив лапника и соорудив лежанки, когда — просились на постой. Переговоры всегда вела я, как единственный говорящий в нашей маленькой компании человек. Дар просто стоял за моей спиной, всем своим видом показывая, что в обиду мы себя не дадим, но если надо как-то отработать и оплатить ночлег — всё сделаем.

И таки делали. Доводилось и дров нарубить, и воды натаскать из колодца, и с чем-то по хозяйству подсобить. А всё потому, что в богатые дома, в которых есть свои работники, мы не заходили. Знаю я уже, ничем хорошим это не кончится. А вот к вдовым бабам или к старикам — не стеснялась стучаться, с порога обозначая наши потребности и готовность сделать что-то взамен.

Бывало, в придорожных постоялых дворах и трактирах ночевали. Но тут уж я выступала перед посетителями, зарабатывая монетки на припасы в путь и на то, чтобы оплатить ночлег. Дарио не присоединялся ко мне, но слушал внимательно, и порой я замечала, как он отбивает ритм пальцами по столу.

— Может, ты смог бы аккомпанировать мне? — спросила я как-то. — Ты играешь на чем-то? Давай и тебе купим музыкальный инструмент?

Он долго размышлял, поглядывая на мою гитару, после чего ответил:

«Ни одна гитара или лю́тня работы людей не сравнится с поделкой сидхе. Я мог бы сказать много плохого о том народе, но их магия — музыка. Мне если только бубен или барабан. Поддержу ритмом».

— А чем плохи сидхе? — удивилась я. — Говорят, они были миролюбивым волшебным народом.

«Врут», — появилась лаконичная запись в тетрадке.

Мы так и общались: я вслух, Дарио — записками. И если я могла себе позволить достаточно пространные реплики, то его ответы всегда были краткими и по существу.

О себе он не рассказывал. Я, разумеется, пыталась выяснить, как так получилось, что он угодил под суд и потом в рабство, но единственное, чего смогла добиться, — это короткая фраза:

«Меня подставили».

И всё, понимай как хочешь.

Выздоравливал он нечеловечески быстро. Буквально три недели с момента нашей первой встречи — и уже не скелет, обтянутый кожей, путешествовал со мной, а крепкий высокий мужчина. Сила и ловкость возвращались не так быстро, как вес и мышцы, но и над этим он работал. Во время каждого привала, пока я пыталась отдохнуть после долгой поездки в седле, он, не мешкая, разбивал лагерь, разводил костер и сразу же начинал заниматься. Сначала делал упражнения, чтобы разогреться, а после танцевал (иначе это и не назовешь) с мечом.

Красиво… Наверное, он когда-то был сильным воином. И снова будет, полностью восстановившись.

— Дар, сколько тебе лет? — поинтересовалась я как-то. По лицу, изуродованному шрамом, сложно было понять. Не стар, да, но точнее не ясно. — И сколько лет ты провел в… таком состоянии? — помявшись, договорила я.

Он сжал губы в тонкую линию и словно закаменел. Игнорировал меня долго, занимаясь костром. Я уж было решила, что так и не получу информации, но потом, словно решившись, Дарио взял тетрадь и, не поворачивая ко мне головы, написал:

«Считай, что мне тридцать».

— Как это, считай, что тебе тридцать? — озадачилась я. То, что ответа на второй вопрос не узнаю, уже поняла. Вероятно, это слишком болезненная тема. — А по-настоящему? Ты не помнишь?

Мужчина неопределенно дернул плечом и, взяв меч, пошел тренироваться, давая понять, что тема закрыта.

С ним было одновременно и легко, и сложно. Порой мне казалось, что не он моя собственность, а я его. Он относился ко мне как к несмышленому ребенку, опекая, помогая, охраняя от малейшей опасности. Корректировал наше передвижение, брал на себя всю тяжелую работу, не позволяя мне рубить дрова или лапник, например. Написал, что мне нужно беречь руки. Дарио внимательно слушал всё, что я ему говорила. Но о себе сообщать ничего не хотел, уходя от моих вопросов весьма умело. Хотя, что уж легче, если его немота давала ему на это все основания.

Однажды я решила пошутить и прощупать почву и со смешком проговорила:

— Ты так ко мне относишься, словно я девушка.

«Если бы ты был девушкой, я бы тебя убил. Или просто не пошел с тобой».

Я подавилась смехом и уставилась на него во все глаза, лишившись на мгновение дара речи.

— Но… почему? — еле выдавила из себя.

«Женщины — зло. Я бы предпочел смерть в той клетке, чем стать собственностью женщины».

— Ты неправ, Дар, — помолчав, твердо сказала я. — Не все женщины зло, так же как и не все мужчины. Если тебя когда-то предала одна из них, другие-то не виновны. Вот я оказался на улице по вине своего единокровного брата. Мне теперь считать, что абсолютно все мужчины — жадные жестокие подонки? А как же ты? Как те, кто мне помогал во время моих скитаний? А моя мать — женщина. Мой брат убил ее, а она сделала всё, чтобы подготовить мне путь к бегству, спрятала… Скажешь, что и она — зло?

Дар слушал меня внимательно, я видела.

— Знаешь, будь я девушкой… И испытай всё то, что уже довелось… Стал бы я от этого хуже? Не думаю. Вот мне было бы хуже, тут не поспоришь. Но я сам?.. Вряд ли. Так же пытался бы выжить, так же играл бы на гитаре и пел, чтобы заработать хоть немного монет на пропитание. И мимо тебя тоже не прошел бы.

«Прошел. Точнее, прошла бы. Даже не взглянула бы. Женщины хотят денег и власти, умирающий мусор им не нужен».

— Не все женщины хотят денег и власти, — покачала я головой, прочитав его ответ. — Мама была другой. Она очень любила моего отца, поэтому вышла за него замуж, делала всё для семьи.

«Вышла замуж за графа, заметь. Не за крестьянина».

— Ты злой… Стал злым. Когда-нибудь, надеюсь, ты мне расскажешь, кто же сделал тебе так больно, что ты презираешь всех женщин без исключения. Но поверь, ты неправ.

После этого разговора я приуныла. Я-то надеялась, что как только мы привыкнем друг к другу и я смогу ему доверять, а он меня защитить, то сниму амулет личины. Признаюсь, что на самом-то деле мне уже семнадцать, а не четырнадцать. И что я девчонка, а не мальчишка-подросток.

Сейчас же…

Нет, бросить меня Дарио не сможет, наложенные на рабский ошейник чары не позволят. Но и относиться ко мне так, как сейчас, он уже не будет.

И я смолчала. Придет время, мы найдем способ помочь ему избавиться от магического ограничения свободы, и тогда я уйду. Наверное, на прощание признаюсь. А может, и нет. Пусть останется в его памяти образ чудно́го непутевого музыканта, а не коварной хитрой особы и обманщицы.

Но всё же было грустно и обидно и за него, которого когда-то так сильно кто-то обидел, и за себя, что я не могу открыться и вынуждена буду и дальше скрывать правду.

Наше путешествие продолжалось. Оставались за спиной села, деревни и города Лицинии. Нет, не всё было гладко. И на грабителей напоролись пару раз. И тогда я, сжав от ужаса зубы, смогла наблюдать, насколько же хорош Дарио. А он оказался действительно великолепен. Часть нападавших прикончил из лука. Причем стрелы мелькали с невероятной скоростью, я даже не успевала увидеть, как он доставал новую. Оставшихся, вертясь словно сверкающий сталью волчок, Дар просто прирезал.

— Но… как?! — придя в себя от шока и скорости, с которой всё закончилось, едва начавшись, спросила я.

Руки мелко дрожали, в ушах звенело, к горлу подкатывала тошнота от вида крови. А вокруг тела…

Бросив на меня быстрый взгляд, Дар принялся обыскивать трупы. Забрал деньги и всё ценное, уж не знаю, что именно. После чего стащил погибших в одну кучу и забросал сверху ветками.

Я всё не могла прийти в себя, а мой спутник вернулся, подсадил меня на лошадь и, храня невозмутимое молчание, повел ее в поводу. Я тоже не проронила ни слова. Мне было плохо во всех смыслах — и физически, и морально.

За месяцы скитаний я не единожды видела смерть совсем близко, многих хоронила и оплакивала. Я родом из края, где Неумолимая — единственная богиня, которой поклоняются. Но так и не смогла привыкнуть к тому, как легко и быстро можно умереть. К тому, как страшно выглядят окровавленные тела тех, кто еще минуту назад дышал, смеялся, двигался… Нет, мне не было жаль этих разбойников. Они сами выбрали свой путь. И я отдавала себе отчет в том, что если бы Дарио не убил их, то они убили бы нас.

Я всё понимала. Но мне было плохо от этой невыносимой жестокости мира.

Уже позднее, на привале, понаблюдав за тем, какая я пришибленная, Дар написал:

«Рэми, или ты, или тебя. По-другому не выйдет. Это жизнь. Я буду учить тебя владеть оружием».

— Я всё понимаю. Всё осознаю, и поверь, это не первый раз, когда я… столкнулся с подобным. Но каждый раз мне тяжело. А оружие… Я не смогу так, — покачала головой.

«Значит, тебя убьют. Быть с тобой рядом вечно я не смогу. Магии научат в академии или школе. Тут я тебе помочь не сумею. Но вот с оружием… Начнем завтра».

Когда в следующий раз на нас опять напали грабители, всё повторилось. Я ничего не говорила, не видела смысла озвучивать свои глупые терзания вслух. Зачем? Воину их всё равно не понять, только начнет считать мальчишку, доставшегося ему в невольные хозяева, рохлей и мямлей. Ведь не полагается это мужчинам и парням, а признаться, что я девушка, пока нельзя. А то, что мне муторно от вида крови и трупов, он и так заметил и не привлекал меня никаким образом. Наоборот, сразу уводил подальше от места нападения.

Именно во время этих кровавых происшествий проявил себя подаренный магичкой перстень-амулет. Или талисман? Какие у него свойства, я не знала, объяснить было некому, так он и оставался просто украшением до первого нападения на нас.

Сначала я не сообразила, что он спас меня. Лишь позднее, анализируя и раз за разом прокручивая в голове всё произошедшее, осознала, что защита сработала без моего участия. Первая стрела, пущенная в меня грабителем, просвистела рядом, не задев, а словно скользнув по касательной на некотором расстоянии от моего плеча. Даже изменила траекторию полета. Разумеется, я этого не увидела и не поняла. Не до того, когда тебе в грудь летит смерть…

Не сразу пришла разгадка и того, почему вторая стрела, которую лучник успел выпустить перед тем, как Дар его убил, не прошила меня насквозь. Тогда мне казалось, что стрелок просто промазал.

Но вот позднее меня озарило. Нет, не промазал. Слишком хорошей и беспомощной мишенью я была. То есть меня защитило нечто невидимое и неосязаемое, но при этом действенное. Поскольку никаких амулетов я сама не покупала, то осталось принять как факт, что та леди не зря вручила мне ценный дар. Он действительно сохранил мне жизнь. Не единожды и, возможно, не раз еще сохранит в будущем.

Сдержав слово, Дарио начал учить меня искусству владения оружием. Понемногу, понимая, что сразу от меня ничего не добьешься. Показывал, как держать меч и лук. Направлял мою руку…

Ученица из меня оказалась отвратительная, признаю свое бессилие. Насколько легко мне давалась с самого раннего детства игра на любых музыкальных инструментах, попавших в мои руки, настолько бездарна я была в отношении всех видов оружия. Стрелы улетали куда угодно, только не в цель. Меч был неподъемно тяжел, и я еще только с трудом замахивалась, а мой учитель уже подносил к моему горлу палку, означающую, что противник подобрался вплотную и фактически прирезал.

Случались и нападения местной нечисти. В Дагре таких тварей не существует. Не знаю почему, вероятно, в королевстве, где нет магов, нечисть тоже не заводится. Или, вероятнее всего потому, что Дагра изолирована от остального мира не только территориально, но и накрыта плотным куполом, не пропускающим потоки магической энергии. Об этом я узнала из детских учебников. Я уже прочитала их от корки до корки, чтобы понять для начала, с чем мне предстоит столкнуться в будущем.

Но прочитать — мало. Нужно ведь пробудить свою силу, и вот с этим возникли определенные трудности. Я не чувствовала свой дар. Совсем. Вообще. Никакие ухищрения и подсказки, которые давались в советах, мне не помогали. Я даже в медитативный транс погружалась несколько раз, как мама учила, и всё впустую.

Предположительно, магический дар у меня есть. Это же подтвердила и та леди из трактира, подарившая мне перстень-амулет. Но вот как найти этот дар в себе, чтобы попытаться с ним договориться? Не знаю. У меня не получалось.

Вот интуиция, как и говорила когда-то мама, работала. Эмпатия — тоже. Я уже чувствовала не только настроение толпы, когда эмоциональный фон был плотным и практически осязаемым, но и Дарио.

Его я читала как открытую книгу. Знала о его настроении в любой момент времени. Когда он раздосадован чем-то или злится, наслаждается моим музыкальным исполнением или грустит, в ярости от несправедливости жизни и ненависти к своим обидчикам или тоскует по прошлому. Не было для меня секретом и его отношение ко мне: покровительство, забота, благодарность и привязанность.

Я не рассказывала об этом. Зачем? Уверена, такое любому не понравится. Кому приятно, что твои чувства и эмоции как на ладони видны посторонним? Думаю, мама тоже была эмпатом. Я поняла это только сейчас. Ведь ей всегда удавалось погасить любую ссору в зародыше, найти нужные слова и успокоить…

Мои жалкие попытки разобраться со своей магией, которая вроде как есть, но в то же время и нет, Дар видел. Помочь ничем не мог только. Зато высказал свое мнение.

«Тебе нужен грамотный наставник. Сам ты ничего не добьешься. У детей часто проблемы с пробуждением дара. Он или нестабилен и прорывается внезапно, или же не слушается».

— Боюсь, что наставника я найду не скоро, — вздохнула я, с досадой захлопнув учебник, в очередной раз ничего не добившись.

«Мои способности заблокированы, раньше я был магом, но сейчас даже не вижу, что ты делаешь не так».

Я попыталась еще поспрашивать, но больше ничего добиться не смогла. Также я не смогла разузнать, чем же ему не угодила моя гитара, что когда он увидел ее впервые, едва не придушил меня. Дарио делал вид, словно не слышит моих вопросов.