— Ирма, а у тебя было много мужчин? — помолчав, спросила я.

— Достаточно, — тонко улыбнулась она. — Я ведь из оборотней. В нас сильны животные инстинкты.

— А тот лорд, на которого ты работала. Он?..

— Да. Я семь лет была его любовницей.

— И ты любила его?

— Да, пожалуй. Мне было хорошо с ним. Но позднее были и другие, те немногие, кого не пугали мои изуродованные лицо и тело, — спокойно ответила она, как о чем-то давнем, что уже отболело и больше не беспокоит.

— Ирма, а это больно? Ну, когда с мужчиной? Те женщины, они так стонали… И мужчины тоже…

Какие «те», я пояснять не стала, но оборотница сама, вероятно, догадывалась, что повидать мне за время скитаний довелось многое. Хотя я не рассказывала ей, что мне случалось выступать в борделях. Это не то, чем стоит гордиться или что стоит афишировать.

— Это сладко, маленькая леди, — негромко рассмеялась тень. — Уверена, вам понравится, когда решитесь. Просто принимайте наслаждение и дарите его в ответ.

— Думаешь, Дарио… Он?..

— Ни секунды в этом не сомневаюсь. Не обманывайтесь, ни ему, ни вам не удержаться. Поверьте, я ведь старше вас и больше повидала. Но в этом нет ничего плохого. У вас обоих впереди вечность. Вы не люди, с их условностями, надуманными правилами, законами для высшего сословия, у крестьян-то все проще. Над вами не висит угрозы быть выданной насильно замуж в юности, отдать девственность супругу, которого выберут родители, подбирая его по титулу и величине состояния. У человеческих аристократов с этим всё обстоит печально, им важнее деньги, атрибуты власти и успешности, чем любовь. Существуйте так, как хочется вам. Любите и позволяйте любить себя. Наслаждайтесь тем, что вам дает жизнь и ваш мужчина.

— У меня нет мужчины, — насупилась я.

— О да, у вас есть одержимый вами дракон, — прыснула она. — Это гораздо серьезней.

— Ирма! — с укором воскликнула я.

— Леди, я на вашей стороне и хочу, чтобы вы были счастливы. Но я вижу и понимаю больше, чем вы. Не потому, что умнее, а потому, что старше и опытнее. Он не отпустит вас. Не сможет, это в их натуре, понимаете? И только вам решать, будете ли вы стонать в его объятиях от страсти или от гнева, что всё происходит так, как происходит. Ваш бывший раб обожает вас, это очевидно всем, кто находится в этом доме. Так позвольте ему это, примите его и его безумие.

— Я не могу так просто взять и перестать быть человеком. Ведь семнадцать лет считала, что принадлежу к людской расе. Я росла и взрослела среди их обычаев.

— Но вы не человек, никогда им не были и никогда не станете. Постарайтесь принять это не только разумом, но сердцем и душой. Люди живут мало, их век короток. Их традиции отличаются от наших, ваших, гномьих, эльфийских и драконьих. Это их право и выбор. Но мы — не они. Я оборотень, вы сидхе, лорд Шедл — дракон. Зачем нам всем пытаться втискивать себя в рамки чужих обычаев?

Я вздохнула, потому что была согласна с ней. Только всё равно чувствовала себя немного аморальной. Бороться с навязанными с детства стереотипами и моделью поведения не так-то просто.

— Маленькая госпожа, вам нужно немного повзрослеть, пожить, привыкая к тому, что вы не человек и больше не обязаны следовать тем правилам, что вынуждены соблюдать они, дабы их не осудили. У людей девушка, встречающаяся с мужчиной до брака, — падшая, опозорившая себя и род. А уж если в результате такой любви родится ребенок, то это трагедия для нее и ее семьи. У оборотней это в порядке вещей, а появившиеся на свет детеныши — члены семьи, которые входят в род матери, если вдруг мужчина не поспешит назвать их своими и жениться на женщине, чтобы вместе воспитывать потомство. У эльфов дети — величайшая драгоценность, настоящее чудо, они рождаются редко, как и у всех долгожителей, и если вдруг эльфийка понесла, не имея мужа, то никто и слова не скажет. Наоборот, все будут счастливы, что на свет появится маленький эльфик. И его мать вовсе не обязана выходить замуж за отца ребенка. Если захочет — да, но это должно быть ее добровольное желание, а не вынужденная мера, чтобы избежать позора. Эльфы и драконы столетиями, а то и тысячелетиями живут, не обременяя себя замужеством и женитьбой. Но выбирают свою судьбу раз и навсегда. Вы же читали об этом в книгах, и у вас не вызвали такие обычаи ни малейшего удивления. Вы их приняли как нечто, свойственное другим народам. Так вот вы — тоже другой народ. Вы сидхе, не человек.

А ведь Ирма сейчас говорит то же самое, что и Дарио утром. Я не человек и не обязана вести себя как они. Вот как бы еще принять это?

К ужину Дар не успел вернуться. Ближе к ночи Ирма напоила меня очередным лекарством, и я снова заснула.

Разбудил меня какой-то шорох. Комната тонула в темноте, даже ночник не горел, и, похоже, была уже глубокая ночь, так как из-за штор не пробивался свет. Я повернула голову, пытаясь понять, что меня побеспокоило, и вздрогнула от того, что ко мне под одеяло скользнуло крупное тело. Голое тело! Совершенно голое!

— Дар?! — изумленно выдохнула я.

— Наконец-то! — шепнул он мне в волосы, после чего быстро стащил с меня ночную сорочку. Сгреб в объятия, буквально оплетя руками и ногами, как дикая лоза, и затих.

— Да-ар!!!

— Спи. Я тоже буду спать. Ирму я отпустил, ей тоже нужен отдых.

— Дар, у тебя есть комната и своя постель. Ты не можешь спать со мной. И уж совсем не нужно меня раздевать! — сорвалась я на шипение.

— Могу. И буду. И нужно! Ты обещала, что не позволишь мне впадать в безумие. А если тебя нет рядом, я начинаю сходить с ума, — прошептал он с горечью. — Это выводит из себя, но пока что бороться не получается.

Я замолчала.

Было приятно. Уютно. Очень тепло, даже жарко. И от него вкусно пахло. И он такой гладкий и горячий. И весь мой. И… и странно, но он не возбужден. Ну, как мужчина. Я-то видела неоднократно, как это выглядит у мужчин, которые хотят женщину. А тут все спокойно. И пока мы утром принимали ванну, тоже ни малейшего признака возбуждения. И потом, когда он голый разгуливал по моей спальне…

Непонятно.

А потом я заснула. «Под крылом» своего дракона. Абсолютно ненормального, но моего.

Проснулась утром я не в одиночестве. Более того, даже не на подушке и матрасе. Дару оказалось мало просто объятий, он умудрился втащить меня на себя, и сейчас моя щека покоилась на его мерно вздымавшейся груди.

— Доброе утро, — прошептал он, поняв, что я уже не сплю, и погладил по спине.

— И зачем это? — подняла я голову и уперлась подбородком в горячую кожу своего «матраса».

— Если бы мог, я бы вообще впитал тебя в себя, — невозмутимо пояснил он. Похоже, ни капли смущения или раскаяния в столь странных поступках я от него не дождусь. Лишь ночью он досадовал на себя.

— Почему ты не избавился от шрама на лице? — подняв одну руку, я легко погладила кончиками пальцев его изуродованную щеку. — Ведь на теле были куда более страшные рубцы, а их все убрал целитель лорда Калахана. Некогда было?

— Не для кого было. Я обращался к целителю, он предупредил о возможных последствиях. То, что на щеке, — след от магического оружия. В роду Эндариля много редкостей и артефактов, одним из них он и ранил меня тогда, давно. Что же касается лечения… У меня и так не все в порядке с головой, как оказалось, а при вмешательстве целительской магии в это последствие я могу сойти с ума в прямом смысле этого слова.

Я гладила жесткий выпуклый рубец и молча рассматривала лицо дракона сквозь полуопущенные ресницы.

— Ты красивый. Раньше, наверное, был еще красивее.

— Тебе неприятно видеть меня таким? — немного напряженно спросил он. — Я готов рискнуть ради тебя, но… Ты сможешь терпеть меня, если я свихнусь окончательно? Хочешь, чтобы я убрал его?

— Нет, не хочу. Мне всё равно. Ты ценен для меня не из-за внешности.

Комментировать мое признание Дарио не стал, но я почувствовала, как расслабилось его тело.

— Отнести тебя в ванную, чтобы умыться? А потом я сделаю тебе массаж. Масло вчера купил с запасом и привез.

— Тебя долго не было.

— Мне нужно было собрать свои вещи и кое-что приобрести. Так что? В ванную? А потом массаж? Или сначала позавтракаешь?

— Может, Ирма сделает мне массаж? Все же…

— Нет. Не в этой жизни. И не в следующей.

— Ты решил отыграться на мне за то, что я, будучи девчонкой, а не мальчиком, массировала тебя? — У меня невольно появилась улыбка. Отчего-то злиться на него не получалось.

— Ну, если только совсем немного, — усмехнулся Дарио. — Ты представить себе не можешь, как я бесился, вспоминая эти моменты в то время, когда был вдали от тебя. Особенно потому, что был вдали. А сейчас я постараюсь быть аккуратным и научусь. Вот у Ирмы и научусь.

— То есть ты не умеешь делать массаж. Мило. Давай все же Ирма, а?

— Я научусь!

Вот и поговорили… Мыл в ванне, пахнувшей лечебным эликсиром, меня он, и массаж мне делал он, сосредоточенно втирая в кожу масло, разгоняя кровь, разминая ослабевшие мышцы. Было… приятно. И совершенно не стыдно, даже когда я лежала на спине, полностью обнаженная, вся на виду, а его руки были на моем теле…

Да что со мной не так, а?

После окончания лечебных процедур я позавтракала. Поинтересовалась, где Ирма, и услышала, что в соседней комнате, ждет, пока я освобожусь.

— Дар, а чем ты планируешь заниматься? Ну, ты же вернул имя и состояние. Что делают аристократы драконов?

— Живут, — пожал он плечами. — Но я уже придумал, чем займусь. Как только ты поправишься, я стану тебя учить. Я ведь маг, неплохой, к слову. Вот и стану тебя обучать всему, что знаю сам. А еще тренировать. Мое сокровище лениво и безалаберно. Уверен, все эти месяцы ты пренебрегала физической нагрузкой.

— Я читала книги. Это важно! И ездила верхом.

— Вот и я про это. Сидела с книгами и сидела на лошади. Совсем ослабла. Придется заняться тобой.

— Ты невыносим! — фыркнула я.

— Тебе только кажется. И я стараюсь. Вчера поговорил с твоей прислугой.

— О… И?

— Объяснил им причины своей неадекватности, принес извинения. Ты права, они славные люди. Озвучил им новые правила.

— Дарио! Это мои слуги! Это я должна рассказывать им новые правила! — возмутилась я и попыталась сесть. — Мы же договорились, что если ты будешь тут жить, то станешь соблюдать некоторые условия!

— Я просто рассказал им, что для дракона значит его сокровище, — сдерживая улыбку, уставился он мне в глаза. — И что не надо волновать меня, покушаясь на тебя и твое внимание. И что буду сильно нервничать, если кто-то попытается к тебе прикасаться, а я с этим не согласен. В остальном они могут заниматься своими делами как и раньше, я не собираюсь вмешиваться.

— Да-ар! — прищурилась я.

— И эти шустрые девчонки, Марша и Линда, отстояли право делать тебе прическу и помогать в некоторых деликатных случаях по уходу за телом. Их доводы были убедительны, я их принял.

— Дарио!

— Со своей стороны, я сделал прибавку к жалованью всем слугам, так как тоже буду тут жить и им придется следить за моим питанием, гардеробом и лошадью. И пообещал стараться больше не кричать и не пугать их. Твои домочадцы умные люди, они все поняли, мы пришли к взаимопониманию.

— Сейчас проверим, — заявила я, с трудом, но перекатилась на свою половину кровати, как смогла укрылась до шеи и потянула за сонетку.

— Доброе утро, леди, — тут же впорхнула в комнату Марша, довольная и улыбающаяся.

— Доброе утро, лорд. Чего-нибудь желаете?

Вид находящегося в моей постели дракона ее, похоже, совершенно не смутил.

— Марша, всё в порядке? — пристально уставилась я на служанку, которая сейчас совсем не была напуганной и не пыталась сжаться или втянуть голову в плечи, как вчера.

— Да, леди Рэмина. Жужа, Линда и родители передают вам пожелания скорейшего выздоровления. Ирма на кухне, обсуждает ваш рацион питания на ближайшую неделю. Вещи лорда Шедла мы все разобрали и разложили в гостевых покоях, в вашей спальне для него лишь самые необходимые мелочи.

— А этот самый лорд Шедл вас больше не обижает? — покосилась я на объект беседы.

— Нет, леди, — рассмеялась Марша. — Лорд с нами вчера обсудил проблему и объяснил причины своего срыва. Мы всё понимаем и не обижаемся. Мы же знаем, как для дракона важно его сокровище.

Я только глаза закатила и отпустила девушку.

Бред! Я попала в какой-то безумный бред! Но все считают, что это нормально. Так, может, это со мной что-то не так?

Понадобилось несколько минут на осмысление происходящего. Может, это не Дар сошел с ума, а я? Или всё-таки он, а за компанию с ним и все остальные?

— О чем задумалась? — перекатился ко мне предмет моих размышлений и снова сгреб в объятия, прижавшись всем телом.

— О тебе. О себе. О нас. Об окружающих, — честно ответила я. Не хотелось врать. Я в замешательстве и скрывать этого не намерена.

— Не надо думать, Рэми. Просто прими всё как есть.

— Не могу, — помедлив, ответила я. — По крайней мере сразу. Все происходящее — противоестественно. Дар, я ведь не… не кошка или собака. Я не твой питомец. Я девушка. А ты мужчина. У тебя наверняка есть потребности, а ты… И я…

— Конечно же, ты не мой питомец! — гневно отозвался он и, приподнявшись на локтях, завис надо мной. — Ты мое сокровище!

— А ты мой дракон, — поморщилась я с досадой. Он действительно не понимает? — Дар, когда ты последний раз был с женщиной?

— Давно. Еще до суда и приговора. Но тебя не должно это волновать.

— Ты сам себе противоречишь. Говоришь, что хочешь, чтобы мы были вместе, но при этом меня не должно волновать то, что происходило и происходит в твоей жизни? Ты ведь мне не рассказываешь. Что с твоей семьей? Чем ты занимался до того, как тебя обвинили в смерти старейшины? Что ты не поделил с ушедшими еще до твоего рождения сидхе? Как проходило твое существование после суда? Раньше ты не хотел говорить и все время увиливал от беседы, потому что был моим рабом. А потом ты меня бросил, и я так и не узнала о тебе каких-либо подробностей. Ты вернулся, ворвался в мою жизнь, которую я построила за эти месяцы, переворачиваешь ее сейчас с ног на голову, но я по-прежнему ничего не ведаю о тебе.

— А я и сейчас твой раб, — дернулась его изуродованная шрамом щека. — Только не из-за ошейника и магии. Я твой вечный добровольный раб из-за того, что дракон, а ты мое сокровище.

— Вот! Ты опять увиливаешь! Я не понимаю…

— Хорошо. Что ты желаешь обо мне узнать? Первый вопрос был о женщинах? Ладно. Как ты уже знаешь, меня осудили на смерть пятнадцать лет назад. До того я несколько лет, много, если уж точно, был с Хельгой. Думал, что люблю ее, а она меня. Это было ошибкой с моей стороны и обманом с ее. Она подставила меня.

— Дар…

— Не перебивай. С магистром Лудиусом у нее были свои сложные взаимоотношения. Даже я не всё знаю. Там многое намешано. И политические взгляды, и артефакт какой-то они не поделили, и еще что-то. Хельга была властной и амбициозной, не терпела несогласных с ее мнением и желанием. Сейчас мне самому странно, как я мог столько времени с ней уживаться и к тому же не замечать, что она изменяла мне. Не удивлюсь, если она меня чем-то опоила или приворожила. Я ведь очень богат… А Эндариль, он ведь был неплохим парнем, я знал его с юности, мы учились вместе в академии. Тогда же… Ладно, неважно. В общем, я оказался на рудниках. Десять лет кошмара. Потом меня выкупили, кошмар продолжился, просто в других условиях.

— То есть все эти пятнадцать лет…

Боги великие! Я понимаю, что для его расы полтора жалких десятилетия — это всего лишь миг. Но… Пятнадцать лет!!! Когда начинаешь думать о времени, как о чем-то более конкретном и применимом к тебе и твоим близким, становится страшно.

— Знаешь, я словно не жил все те годы, — потер Дарио щеку, которая подрагивала в нервном тике. — Я даже помню не всё. Сознание отключалось, стараясь уйти от реальности. А может, это из-за того, что мне заблокировали оборот и перекрыли все магические артерии, перед тем как отправить на рудники. Обычная практика с одаренными, чтобы не сбежали, воспользовавшись своими способностями. Я тогда не только лишился возможности говорить из-за печати вечной немоты, наложенной Хельгой, но будто оглох, ослеп, а часть меня ампутировали. Менялись места, люди вокруг, страны. Понятия не имею, когда и как я попал в тот притон, где ты меня нашла. И где и у кого я был до того. Я сейчас не берусь утверждать, что происходило в тот пятнадцатилетний период на самом деле, а что бред и сны. Мне порой думается, что я находился в какой-то спячке, что ли. То есть тело вроде как было в рабстве, его истязали, пытали, наказывали, я что-то делал, чему-то пытался противиться. Снова я осознал себя как нечто разумное месяца за три или четыре до того, как ты вытащила меня из той клетки. Увидел и понял — кто я такой и где, осознал, что больше не могу, и решил — пора к Неумолимой. Ненавидел всё и всех: этих мразей, Хельгу, Эндариля, своих соплеменников, себя. Себя больше всех. Потом снова провалы в памяти. Меня, кажется, пытались заставлять есть и пить. Не уверен, впрочем. Иногда выплывал из снов, если кто-то слишком громко разговаривал поблизости. А потом ко мне пробился голос, заявивший, что если во мне осталась хоть капля уважения к себе, то я должен подняться и хоть ползком, но последовать за ним. Так я встретил тебя. Дальше ты знаешь.

— Дарио, мне так жаль. — Я сморгнула, и из уголков глаз покатились слезинки. — Пятнадцать лет… Когда тебя осудили, мне было всего два годика. Я еще только училась разговаривать.

— Я же говорю, что ты еще дитя по меркам драконов и сидхе, — задумчиво проговорил он и погладил меня по лицу, стирая соленую дорожку. — Только вот я не смогу дать тебе детства, как оно проходит у наших народов. Слишком много всего… Не злись на меня, ладно? Я понимаю, насколько тебе нелегко принять меня и такое мое отношение. Но я просто не могу по-другому. Не сейчас. Я буду стараться, обещаю, и со временем мне станет немного легче. Просто так уж случилось, что именно ты вытащила из безумного небытия отчаявшегося дракона, решившего умереть. И нет ничего удивительного в том, что его замкнуло на тебе. Тогда еще мальчишке… Сейчас же ты девушка, невероятно красивая, хрупкая, нежная. И мне страшно, что… Просто дай мне немного времени. Я привыкну, что ты рядом, что вся моя, что приняла и не гонишь, и я успокоюсь. Слишком уж я испугался, что теряю тебя, что ты умираешь. А ведь изо всех сил сопротивлялся своей потребности в тебе, пока мы с Калаханом расследовали преступление Хельги и искали доказательства ее вины. И как уже говорил, я искренне верил, что всего лишь обеспечу тебе безбедное существование и уйду. Не вышло.

— Дар, а то, что я… Ну… Тебя совсем не смущает, что я девушка? Мы ведь сейчас… И…

Боги, как же трудно задать вопрос! Хотя Ирма даже не намекала, а прямо говорила. Но я ведь вижу, что с его телом ничего не происходит.

— Ты не испытываешь желание ко мне, как к женщине? Как к Хельге? Я тебе совсем не нравлюсь? — Все, спросила и тут же зажмурилась.

Это оказалось намного более стыдным, чем лежать в его объятиях даже без намека на одежду. И зачем только я упомянула Хельгу? Ну какое мне дело до той казненной преступницы? Зачем я мысленно сравнила себя с ней? И к чему был вопрос про то, как давно Дарио был с женщиной? Какая же я глупая!

— Рэми, взгляни на меня.

Я помотала головой, не открывая глаз.

— Ты даже не представляешь, как волшебно прекрасна. Я не застал сидхе, они ушли раньше, чем я родился, и всегда считал, что описываемая красота их женщин — это выдумки. Я ошибался. Ты совершенство, Рэми. Даже под личиной мальчишки ты очаровывала всех встречных, хотя они и не понимали этого. А сейчас ты не только манишь и притягиваешь душевно и эмоционально, от тебя невозможно отвести глаз. К тебе хочется хотя бы просто прикасаться, как к произведению искусства. Ты мне не просто нравишься, Рэми. И я хочу тебя: как женщину, как сидхе, как мою малышку, как разумное существо, как невероятный волшебный талант, как мое сокровище, как прекраснейшее из созданий этого мира. Но я хочу тебя всю. Понимаешь? Всю целиком, с душой, телом, разумом и сердцем. И чтобы ты тоже приняла меня всего, и не из жалости и дружбы, как сейчас. Я же вижу, что ты обижена на меня, отталкиваешь и не принимаешь, не веришь, хотя и не гонишь прочь. Я это заслужил, но… Дай нам обоим время. Надеюсь, что вскоре меня перестанет так ломать и корежить, я прекращу безумствовать и пугать тебя (да и себя, не буду врать) своими дикими порывами, вновь стану адекватным. А ты привыкнешь, опять станешь доверять как раньше и примешь меня. Не бойся, я не стану торопить. Я принял меры, и тебе ничего не угрожает.

— Какие еще меры? — прошептала я, удивленно глянув сквозь ресницы. Он вообще о чем?

Щеки горели от его признания, а в груди словно маленькое солнышко разгоралось. Всё же я ему нравлюсь не как зверушка, ставшая сокровищем дракона. Он считает меня красивой. И хочет, чтобы между нами всё было иначе, чем сейчас.

— Какие надо. На остальные вопросы я отвечу позднее, малыш. Я услышал тебя и обещаю, что всё расскажу. И о своей семье, и о причинах ненависти к сидхе, и о том, как жил до того, как попал под суд. Не спеши, хорошо? У нас впереди вечность, и я обязательно поведаю тебе всё, что ты захочешь узнать. А сейчас тебе пора принимать лекарство. Чем хочешь заняться днем?

— Последний вопрос, раз уж мы говорили о Хельге, — внезапно вспомнила я кое о чем. — Я была на казни… Она в какой-то момент взглянула на меня и, как мне показалось, узнала. Но мы точно не знакомы. Что это было? Или она знала мою маму?

— Думаю, да. Альенда ведь жила здесь, — повел он рукой, имея в виду мое жилище. — Она была талантлива, не зря дом называется Музыкальным. Так что я вполне допускаю, что они были знакомы лично либо же Хельга слышала и неоднократно видела Альенду в Тьяре. Мы почти все тут друг друга знаем. И ты узнаешь со временем. Но хватит уже о прошлом. Снова спрошу: чем бы ты хотела заняться днем?