Я спустила с рук Филю и огляделась вокруг. Да, действительно, очень красиво. Яркие, сочные краски, кристально-чистое озеро и светлый песок на берегу. Два белых лебедя, почти не оставляющие следа на хрустальной воде. Бабочки и деловитые пчелы, вьющиеся над цветами.

– А вы все живете во дворце? – Я повернулась к Улиалле.

– Нет, ну что ты. – Она рассмеялась. – Это для торжественных мероприятий, для балов в прохладное время года.

– А у вас бывают зимы? – удивилась я. – Я почему-то думала, что у вас тут вечное лето.

– Нет. – Улиалла покачала головой. – Зачем? Пусть природа отдыхает. Отдых нужен всем. А живем мы в своих домах. Каждая из нас сама строит свой дом таким, каким она его видит. Есть совсем крошечные, на одну комнатку. А есть просторные, со множеством помещений.

– А у вас какой?

– В моем доме три комнаты: спальня, гостиная и библиотека.

– А кухня, подвал или кладовка? Кабинет?

– Зачем они мне? Феи не готовят себе еду. Для этого у нас есть волшебство. Ты тоже научишься создавать любое блюдо. А кабинет… Мы ведь не работаем в своем мире, так зачем мне лишнее помещение? Если я хочу почитать, то делаю это в библиотеке или в гостиной. Там же и ем.

– А чем же вы занимаетесь целыми днями? – Мы шли за Улиаллой по дорожке в сторону дворца. – Ну если вы не работаете, то что делаете?

– Просто живем. Путешествуем, смотрим разные миры, помогаем, кому можем, только… – Она помедлила. – Если мы отправляемся в путешествие, то крылья прячем. Притворяемся обычными волшебницами или ведьмами.

– А почему? – Я вопросительно посмотрела на нее.

– Потому, милая, что слишком велико искушение у смертных получить от нас все даром. Алчность и лень застилают глаза. Кто-то хочет золота, да столько, чтобы есть с золотых тарелок, но при этом не желает даже воды из колодца принести. Кто-то жаждет власти, чтобы стоять над всеми. Но ведь самим этого достичь трудно. А тут такое искушение – фея.

– Вы поэтому ушли? – вмешался Филимон, семенящий рядом.

– И поэтому тоже. Можно раз исполнить чью-то просьбу. Два, три. На четвертый раз больше нет желания делать все за кого-то, кто уже требует, а не просит. А еще устали от зависти. Феи бессмертны, ты же знаешь, Виктория. А это такой повод для зависти: чужая красота и бессмертие.

– А феи вообще не умирают? А вот моя прабабушка говорила, что она Фея Радуги. Но умерла.

– Вы жили на Земле, да?

– Да.

– Там почти нет светлой магии. А феи не могут без нее жить. Если бы ты не оказалась в месте Источника сил и не прошла инициацию – кстати, расскажешь нам потом о ней? – то ты прожила бы жизнь обычного человека, как и твоя прабабушка. Может, только была бы немного одареннее прочих.

– Понятно. – Я помолчала.

– А что, феи теперь вообще не раскрывают своей сущности? – снова не выдержал Филя. – Ну, во время путешествий. И никому больше не помогают?

– Сущность мы не раскрываем, кроме исключительных случаев. А помогать… – Улиалла лукаво улыбнулась. – Как же без этого. Но только тайком, чтобы не попросили больше.

– Думаете, если бы прямо помогли, то попросили бы больше? – Я скосила на нее глаза. – А вот в сказках…

– Вот именно, в сказках. Вспомни, как в ваших сказках. Например, про золотую рыбку. Да-да, я читала. – Она рассмеялась в ответ на мой изумленный взгляд. – Вот что попросили старик и старуха? Корыто, дома, власть. А потом вообще решили возвыситься над всеми, а саму рыбку фактически в рабство заполучить.

– Ну старик вроде не так уж и плох был. – Я нахмурилась, вспоминая сказку.

– Был бы он хорош, то попросил бы починить домик и здоровья обоим. Или инструменты, чтобы самому корыто сделать.

– Ну-у-у… Они уже совсем старенькие были.

– Вот поэтому, если мы помогаем, – отмахнулась она от моих последних слов, – то тайком, не объясняя. Покрепче здоровье, новое корыто, но словно подброшенное кем-то, мешочек с небольшой суммой денег – в виде клада, найденного под деревом, немного красоты девушке, обделенной от природы. Кому что нужнее. Но тогда человек считает это своей удачей и заслугой и не ждет, что за него все сделают феи. А работает, развивается, стремится чего-то достичь сам.

– Ну вот это правильно, – согласился Филимон. – Вика тоже такая. Она никому просто так ничего не дает. А помогает с работой и жильем. Но при этом строго так всем говорит: «Я лентяев не потерплю!» – передразнил он мои интонации и фыркнул.

– Филя! – Я рассмеялась.

– Вот видишь, фамильяр. Даже не зная того, как поступают прочие феи, Виктория интуитивно следовала по единственно верному пути. Легко дать голодному еды. Но ведь он попросит ее снова уже через несколько часов. А вот помочь ему устроить свою жизнь так, чтобы он смог заработать себе на эту еду, научить ее готовить… Именно это мы и делаем по возможности, только это великая наша тайна. Никто не должен знать, что мы все же помогаем людям.

– О-о-о… – Филимон даже остановился. – То есть вы даже не хотите об этом рассказывать? Но ведь вам были бы так благодарны, зная, что хотя бы тайком, но вы помогаете.

– Филя, тебя ведь так зовут? – Кот кивнул, а фея продолжила: – Открыть эту тайну людям означает дать старт охоте на нас. И пострадают не феи, а ни в чем не повинные ведьмочки, юные волшебницы, маги. Их заподозрят в том, что это феи под личиной. Их будут пытать, добиваясь власти и богатства, которые могут дать феи.

– Как-то очень уж пессимистично звучит, вы не находите? – Я тоже остановилась и посмотрела на нее.

Улиалла грустно улыбнулась и, наклонившись, погладила Филю по спинке.

– Вы еще очень юные и не знаете истории. А все это уже было. С тех пор феи никогда не раскрывают своей истинной сущности нигде, кроме этого мира.

Она снова двинулась по дорожке, а мы за ней.

– А как же я? – Я снова не выдержала. – Ведь все уже знают, что я фея.

– И это была твоя самая большая ошибка – рассказать об этом. Думаю, ты еще не раз пожалеешь, что рассекретилась. – Она ласково глянула на меня. – Тебе придется быть очень сильной, чтобы не позволить сесть себе на шею. Ну и, разумеется, ты должна будешь поставить себя так, чтобы в дальнейшем к тебе не лезли. Все в твоих руках. Впрочем, то, что ты хозяйка перехода, дает тебе определенные преимущества. Побоятся сильно давить, чтобы ты не сбежала, бросив все. Вот как сегодня. – Фея рассмеялась.

– Так вы специально?.. Чтобы напугать их? – дошло до меня.

– Конечно! – Улиалла подмигнула мне и указала палочкой на дверь, к которой мы уже подошли. – Заходи, я познакомлю тебя с остальными феями, которые сейчас здесь.

Фей во дворце оказалось не так много, как я предполагала. На первый взгляд что-то около пятидесяти удивительно красивых молодых женщин. Улиалла представила меня, и они с улыбкой стали знакомиться. А у меня, если честно, в глазах зарябило. Красивые улыбчивые лица, яркие краски платьев, крылышки разных форм, переливающиеся всеми цветами радуги. То как у стрекоз, то как у бабочек, то прозрачные, то яркие. Звонкие смеющиеся голоса, блестящие глаза.

Фея Лунного Света, Фея Журчащей Воды, Фея Грез, Фея Любви, Фея Сновидений – как оказалось, грезы и сновидения – это не одно и то же… И много-много других. А я была единственной Феей Метаморфоз. После чаепития мы с Улиаллой – она взяла надо мной шефство как фея, которая первой услышала мой зов и привела меня сюда, – отправились строить дом.

Мне выделили лужайку неподалеку от озера, и под чутким руководством Улиаллы я выстроила первый в своей жизни домик. Кривой, косой и довольно нелепый. Состоящий из спальни и гостиной, с кривоватыми окнами и жутковато выглядящей мебелью. Кто бы мог подумать, что это так сложно – создавать что-то из ничего! Особенно не зная, а как это «что-то» делается по-настоящему, руками. Я-то всегда меняла что-то уже существующее на нечто похожее.

Мне сразу вспомнился мультфильм «Вовка в Тридевятом царстве». Как этого ленивого мальчишку три волшебницы пытались учить волшебству по схемам и чертежам. Вот-вот. Мне бы тоже не помешал чертеж дома в разрезе и точные размеры табуреток и стола. А то на тех монстриков, что у меня получились, даже смотреть неловко.

Но Улиалла сказала, что потом я смогу изменить и дом, и мебель, как захочу. Или вообще все убрать и построить новый дом. Я сначала не поняла, зачем мне собственное жилье здесь, если я пришла только ради того, чтобы пройти по Радужному мосту. Но она ответила, что мне лучше пожить здесь сначала хотя бы пару дней, чтобы успокоиться и немного отдохнуть. Посмотреть на мир фей, посетить интересные места. И самое важное – позволить своим силам расслабиться. Глупо звучит, но она именно так и выразилась.

Посовещались мы втроем с Филей и Марсом да и решили погостить недельку. Мне ведь нужен был отпуск? Никто меня и не ждет уже завтра, все поняли, что я буду отсутствовать несколько дней. А Улиалла сообщила, что ко мне каждый день будет залетать кто-нибудь из фей и учить разным мелочам. Приготовить себе самой еды (а на сегодня запас еды нам оставила Фея Солнечного Света), изменить обстановку в домике, бытовому волшебству – убрать волосы в прическу, вычистить одежду или нагреть воды. И прочим легким мелочам, для которых не нужна даже волшебная палочка. А через несколько дней, когда освоюсь, я должна буду сама сотворить ее для себя. И уже сейчас могу посмотреть, как выглядят волшебные палочки других фей, и решить, какую хочу я. И только после этого меня отведут к Радужному мосту.

Первый вечер я промаялась от странностей и непонятностей. После ухода Улиаллы мы с Филей и Марсом еще долго гуляли, обследовали озеро и даже поплавали в теплой воде. Она сказала, что это не запрещено, но вообще феи не любят плавать в водоемах. И пожалуй, я даже поняла почему. Крылья. Я единственная фея, у которой их нет. Именно это вызвало бурный ажиотаж и удивление. Мол, как же так? Фея – а в этом они не сомневались, – но без крыльев. Нонсенс!

Ну да. Вот такая я несуразная фея. Ни волшебной палочки, ни крыльев, ни умения справляться со своей природной силой. М-да.

А меня гораздо сильнее удивило не это. Что мне удивляться отсутствию крыльев – я всю жизнь так живу. А вот где мужчины? Непонятно. Не почкованием же эти феи размножаются. И о чем тогда говорила Улиалла у меня в Замке, когда пугала Эрилива, что, мол, я найду достойную кандидатуру в этом мире? Нет, не то чтобы я собиралась искать кого-то вместо Рила. Но ведь интересно же взглянуть на мужчин-фей. И как они называются? Фея – это она. А он – фей, что ли?

Но у меня еще будет время разобраться во всех этих чудесах, а пока стану просто наслаждаться долгожданными каникулами. Скучно, правда. Пока с феями общалась, как-то не до того было. А так… Ну обошли мы все, что смогли. Ну поплавали. А дальше-то что делать?

Хорошо, что со мной Филимон и Марсик. Они мне не давали скучать, а то ведь совсем непонятно, чем заниматься.

Так и потекли наши дни. С утра прилетала какая-нибудь фея и давала мне уроки. Как сделать уборку, не беря в руки тряпку и веник. Как изобрести себе замысловатую прическу. Как наколдовать или, скорее уж, нафеячить вкусный обед. Оказалось, это тоже не так просто. Нужно как минимум знать: каким должен быть итоговый вкус и, желательно, из чего это блюдо готовится. Потому что фуа-гра, которое я решила тут же впервые в жизни попробовать – коли уж я могу все что угодно приготовить из ничего, – на вкус оказалось какой-то несъедобной глиной. М-да… А я-то думала… Ан нет. Хочешь сделать что-то из ничего, сначала твердо будь уверена, что именно это должно быть. Опять вспомнилась сказка про «Вовку в Тридевятом царстве». И питались мы в результате тем, что я умела хорошо готовить. Борщи, супы, каши, мясо… Только с той разницей, что не стояла я у разделочного стола и плиты, а, сосредоточившись, создавала все это волшебством. К счастью, готовка еды из простых продуктов никогда не была для меня сложностью, а то ведь загнулись бы мы на таких мерзких фуа-гра.

То же самое было и с посудой, мебелью, одеждой. На мои первые тарелки и вилки смотреть было стыдно. Кривобокие шершавые уродцы. Но требуемое от них они выполняли, после чего я их рассеивала и, набивая руку, создавала каждый раз заново. Рано или поздно должно же у меня получиться что-то приличное?

А наряды? Кошмар! Как же смеялся Филя после моего первого швейного шедевра. А ведь я платье хотела сделать! Нет, все же превращать, а точнее, совершать метаморфозы намного легче. Там я без проблем меняла вид и текстуру любого предмета на то, что мне хотелось.

Феи надо мной посмеивались и необидно подтрунивали, но всему учили и помогали. С раннего утра – а я начала вставать рано, так как перед сном совершенно нечего было делать и ложились мы не поздно, – и до самого вечера меня постоянно чему-то учили. Только не как в школе – за партой, а как маленьких детей – в виде игры. И это было интересно, нетрудно и очень весело. На второй день я уже перестала краснеть и стесняться своего неумелого волшебства, расслабилась, и дело пошло на лад. И домик я поправила, и мебель. Не сногсшибательно, конечно, но и не такой ужас-ужас, как было.

Единственное, что немного омрачало чудесный отдых, совмещаемый с учебой, или, наоборот, учебу в виде отдыха, – это незавершенные дела. Ведь я так и не успела вернуть браслет Илфинору, хотя обещала. Не купила Арейне и Алексии туфли на шпильках и комплекты свадебного белья. Не успела проверить почту, а возможно, там лежат письма от соискателей на должность агронома. И самое главное – я так и не сказала Эриливу, что люблю его.

Именно это огорчало больше всего. А еще не давали покоя его последние слова. Что он будет меня ждать, а я вернусь, и тогда мы будем вместе по-настоящему. Эту его фразу я по сто раз прокручивала в мозгу, потому что она казалась мне безумно знакомой, словно я ее уже слышала. Неприятное чувство дежавю… Вроде и не совсем то, что ты помнишь, и в то же время – ощущение, что это уже было. Вспомнить бы, что мне говорил Ив.

Ив… Я так и не дождалась его. Хуже. Влюбилась в другого мужчину. Как же я в глаза-то ему смотреть буду? А ведь Ив тоже говорил, что я вернусь куда-то и он меня будет там ждать. И где он меня ждет? Как же все запутано.

Неоднократно я думала, что Эрилив – это Ив. Ведь совпадений слишком много, и я почти убедила себя в этом в какой-то момент. Происхождение из Лилирейи, любовь к путешествиям, участие в охоте на фаринтога, светлые волосы. Но почему тогда он не сказал мне, что он – это он? И эта его странная невеста, которую он ждал двадцать лет? Мне Ив ничего не говорил про точные сроки. Просто сообщил, что искал меня. А учитывая, что я его впервые в жизни увидела во сне только в первую ночь в доме на переходе, то я явно не могла быть его суженой столь долгий срок. Опять-таки, мне – двадцать пять. И если уж я его суженая, то почему двадцать лет? Нестыковка какая-то. Если бы я была суженой Эрилива, ну или невестой, как он говорил, то тогда не двадцать лет, а с рождения, следовательно – двадцать пять. Ведь не бывает же так, что первые пять лет жизни я не была ничьей суженой, а потом – бац! – рак на горе свистнул, и я стала той самой. С какого перепуга-то? И я ведь не была невестой Ива. Он не делал мне предложения. Кроме того, ну как мог Эрилив ждать меня где-то, куда я точно вернусь, если он все это время жил рядом со мной? Да и вообще… Если допустить, что Эрилив – это Ив, то получается, что он сам себе рога наставил и увел девушку? А я отбила парня у самой себя? Дикость какая-то!

Вот такие нелегкие думы посещали меня перед сном. И ужасно не хватало привычного уже ощущения сильного мужчины за спиной. К хорошему быстро привыкаешь. И я сама не заметила, но привыкла к тому, что неслышно и ненавязчиво, но он все время рядом. Поддержит – если я оступлюсь, поймает – если я падаю, подскажет – если я сомневаюсь. Посмеется вместе со мной над шуткой и утешит, если мне плохо. Вовремя скажет спокойным голосом: «Вики, не нервничай, у тебя глаза начинают светиться».

Как же живут эти феи в одиночестве? А любимый? А дети?

Не выдержала я на четвертый день и пристала с этими вопросами к Фее Облаков, которая в тот момент была моей учительницей и компаньонкой.

– Виктория, ты что же, совсем ничего-ничего не знаешь о нас? – Илури рассмеялась. – Это заповедный мир. Здесь нет никого, кроме нас, фей. Мы приходим сюда, чтобы отдохнуть, набраться сил. А постоянно здесь живут только одинокие феи, у которых нет любимых и детей, да и то на время отдыха от путешествий.

– А где же тогда ваши семьи? А у тебя есть?

– Конечно, есть. – Илури улыбнулась. – У меня есть любимый в одном из миров. И есть дочка, но она еще маленькая, и сюда ей пока рано.

– О! – Я растерялась. Вот он, ответ на мои вопросы. – А почему любимый? Ты не вышла за него замуж?

– Нет. Зачем? Он ведь смертный и рано или поздно уйдет из жизни.

– Гм. А почему ты не пожелаешь ему бессмертия, как у тебя?

– Потому что я Фея Облаков. Нельзя сделать то, что ты не способна совершить по своей природе. Мы просто живем вместе и любим друг друга. Но однажды его жизнь закончится, а наша любовь останется в нашей дочери.

– А сыновья у фей рождаются?

– Нет, только девочки.

– А он… ну, твой любимый, не хочет иметь сына, чтобы род не прервался? Или как это сформулировать-то?

– У него есть сын от обычной женщины. Внебрачный, но признанный.

– Как все запутано. – Я вздохнула. – А тебя это совсем не смущает и не расстраивает? И наличие сына от другой женщины, и то, что он умрет. И то, что его имя и имущество унаследует сын.

– Виктория… – Илури, помедлив, села рядом со мной и взяла меня за руку. – Прими как факт: мы – феи. Это наша радость и наша боль. Мы не можем умереть, и мы провожаем уходящих возлюбленных. У нас остаются дети – дочери, которые тоже становятся феями и которым не нужно наследство и имя. Да – это больно, хоронить любимых. Но еще больнее прожить в одиночестве всю жизнь, страшась будущей потери. Лучше прожить долгие счастливые годы рядом с любимым мужчиной, дать жизнь новой фее, продолжив любовь в новом существе, и проводить его в последний путь, чем, страшась этого, жить в пустоте и одиночестве. Но именно по этой причине мы стараемся выбирать мужчин среди долгоживущих рас. Например, эльфов, которые условно бессмертны.

– Условно – это как?

– Они бессмертны, в сущности, как и мы. Но могут погибнуть.

– А твой любимый?

– Он человек. И рано или поздно он уйдет в иной мир, как и все люди.

– Илури, а как же потом? Как пережить это горе? – Я внимательно смотрела на нее. – Как не испугаться новых отношений со временем?

– Водопад Забвения, – помолчав, ответила фея. – Если боль утраты невыносима – он помогает. Остаются светлые воспоминания, а боль уходит. И останется наша дочь, как память об этой любви.

– Понятно. – Я задумалась. – А как же ты оставляешь их надолго? Ты сейчас здесь, а они там.

– Почему надолго? В этом мире время течет иначе, чем в том, где мои любимые. И я могу пробыть здесь целый месяц, а там пройдет всего несколько дней. Но феям необходимо время от времени уходить сюда, в наш тихий заповедный мир.

– А насколько ход времени отличается в этом мире от тех миров, из которых пришла я?

– А вот этого я не знаю. – Она встала. – Вернешься и сама все увидишь.

– Илури, а почему ты выбрала человека? Ну… в смысле не эльфа, который мог бы прожить с тобой вместе почти вечность?

– А потому, – Илури подмигнула, – что любовь не выбирает, кого осчастливить своим присутствием. И я полюбила именно этого мужчину, самого обычного человека, не обладающего титулами, властью или особыми талантами. А он любит меня. И именно с ним я счастлива уж сколько получится.

Мы помолчали. И даже Филимон притаился и не лез со своими едкими комментариями, понимая, насколько серьезную тему мы сейчас обсуждали.

– Илури, – задала я еще один вопрос, – Улиалла говорила, что если я захочу, то смогу найти себе другого мужчину здесь, в вашем мире, вместо… – Тут я запнулась. – Вместо того, кого люблю, если вдруг… Нет, я не хочу, ты не подумай! Но просто пытаюсь понять, о чем она – ведь тут нет мужчин.

– Вероятно, она хотела кое-кого немножко встряхнуть. – Илури хитро подмигнула. – Он красивый?

– Очень!

– А мужчин тут действительно нет, никогда не было и не будет. У нас не рождаются мальчики, и мы не приводим сюда своих любимых мужчин. В любые другие миры – пожалуйста, можете путешествовать вместе, или можешь найти нового мужчину в новом мире. Но сюда приводить никого нельзя. Этот мир – только для фей по крови.

После этого разговора с Илури я несколько дней не могла найти себе места. Это ведь так страшно… Да, Эрилив долгоживущий, лиреллы живут тысячу лет. Но потом?! Но Илури права, лучше прожить рядом с любимым долгие счастливые годы, чем, боясь потери, прожить пустую одинокую жизнь. А сын? Мужчины обычно хотят сыновей, а я не смогу родить мальчика. Хотя у моего папы ведь только дочка, и ничего. И дедушка вполне обошелся только дочерью, моей мамой. Правда, на Земле иная ситуация. У нас нет родовых имен, родовых поместий и титулов, которые наследуют сыновья.

Моя учеба продолжалась, захватив меня с головой. И в какой-то из дней я совершенно потеряла счет времени. Начиналось утро, переходящее в уроки в виде игры, прогулки и осмотр окрестностей. Это было невероятно интересно – учиться всем этим фейским штучкам. Так ново и увлекательно. Без надрыва и опасений, что не получится, что испорчу что-то или надо мной будут смеяться или ругать. Я уже могла многое. Не просто менять, совершая метаморфозы – это мне удавалось моментально и легко, – но и создавать что-то самой. А менять действительно оказалось легче легкого. Но так как я все же не творец и не художник по натуре, то смирилась с тем, что просто изменяла какую-то простенькую вещь на то, что мне хотелось бы. Лоскуток ткани превращался в удивительной красоты платье, увиденное на картинке. Кусок глины – в прекрасную вазу, идентичную той, что стоит на полке в доме одной из фей. Комок земли – в кофейную пару тончайшего фарфора.

Жаль, что нет у меня таланта. А то бы я столько красивых вещей придумала и воплотила. Но что уж… Выше головы не прыгнешь. Остается только по-хорошему завидовать и восхищаться способностями и талантами одаренных мастеров. А я так… Просто могла делать копии с их творений.

А ощущение времени действительно совершенно потерялось. Сколько я уже здесь? Неделю? Две? Месяц? А сколько времени прошло на Земле? Точнее, в моем доме под небом четырех миров? И я ужасно по всем соскучилась. Особенно по одному светловолосому типу, по его сильным рукам и ласковому взгляду зеленых глаз. Я вздохнула. Да, пора возвращаться. Не могу больше… Здесь удивительно и прекрасно, но как хотелось бы, чтобы Рил был рядом. Лучше я снова буду сюда переноситься на короткий срок и продолжать тренировки.

Да и истосковались мы по нормальной пище. Вся эта волшебная еда замечательна, но не могла я видеть уже эти сотворенные супы и пирожки. Вроде и вкус, и вид – все как в настоящих блюдах. Но не было чувства полного удовлетворения, так как я психологически воспринимала их ненастоящими. Хотелось твердой и ароматной копченой колбасы, черного хлеба, соленых огурцов и квашеной капусты с отварной картошечкой, а еще – Любавиного морса из клюквы. Я сглотнула слюну. Все, точно, пора домой.

– Филь, слушай! – Я повернула голову к фамильяру. – А ты не считал дни? Сколько мы уже тут живем?

Мы втроем отдыхали на лужайке у озера. Марс пытался поймать зубами малюсеньких рыбешек на мелководье, я лежала, глядя на вечерние облака, а Филя валялся рядом на спине, раскинув лапы во все стороны и подставив толстое пузо уходящему солнышку.

– Вроде меся-уц, – лениво протянул он. – Домо-уй хочешь?

– Хочу, – не стала я лукавить. – Я так соскучилась по Рилу…

– А уж он-то наверняка как соскучился! – Филя дернул хвостом.

– Илури сказала, что здесь время течет иначе. По идее на Земле прошло недели две. Как думаешь?

– Ха. За две недели наш красавчик, наверное, уже все локти себе изгрыз, тебя ожидаючи.

– Давай завтра? Мы вроде все уже осмотрели. И Озеро Надежд, и Водопад Забвения, и Мост Желаний.

– Да толку-то что осмотрели? Трусиха, ты так и не решилась искупаться в водоемах и взойти на этот мост! – Кот скосил на меня желтый глаз.

– Страшно, Филь, – тут же созналась я. – А если бы я забыла Рила после Водопада Забвения?

– А Озеро Надежд? Ты разве не хочешь узнать, какие из твоих надежд сбудутся? Я бы искупался, если бы мне разрешили.

– Нет, не хочу. Знаешь, кошак, на Земле есть поговорка: «Надежда умирает последней». Я не хочу, чтобы мои надежды умерли, так как я увидела бы, что они не сбудутся или, наоборот, точно сбудутся. Тогда не к чему стремиться. А я хочу попытаться сама, своими силами, своими руками. Это ведь моя жизнь, и другой не будет. Что за радость, если все предопределено?

– Зануда ты, Викуся. – Филимон потянулся. – А Мост Желаний тебе чем не угодил? Ну загадала бы желание, а он помог бы его исполнить.

– Филя! Ну как же ты не понимаешь? – Я ткнула пальцем в толстый пушистый бочок. – Что за радость от желания, которое за тебя исполнит какой-то мост, пусть и волшебный?

– Ну не зна-а-ую. Загадала бы, например – раз! – и полностью научилась всем волшебным способностям.

– С ума сошел? И пропустить всю учебу? Это же так интересно – самой чему-то научиться.

– Какая-то ты неправильная фея! – постановил мой фамильяр. – Надо брать то, что можно взять просто так.

– А я в душе человек, Филечка. И не люблю бесплатный сыр – все знают, где он обычно лежит. И не считаю, что даже уксус, полученный на халяву, сладок.

– Зануда и вредина. Вот до сих пор сомневаюсь, что ты фея. Ведьма! Как есть ведьма ты, дорогая хозяйка.

– Но-но, кошмарик. Я бы попросила. А то превращу тебя в морскую свинку.

– Не посмеешь. – Филимон фыркнул. – Как же ты без меня?

– Это точно! – Я весело рассмеялась, представив на минуту толстую болтливую морскую свинку. – Ладно. Завтра я попрошу отвести меня к Радужному мосту, потом быстро сотворю волшебную палочку и сразу домой.

– Давай, я – за! Марс, – Филимон повернул голову к озеру, – ты как насчет того, чтобы завтра вернуться домой?

– Гр-р-р, буль-буль. – Песик опустил мордочку в воду, клацнул зубами и пулей метнулся к нам.

– Ай! – Филя вскочил и стряхнул что-то с живота. – Ну ты совсем, что ли? Мокро же!

– Гр-рав! – Марс носом подтолкнул к коту крохотную рыбешку, упавшую на траву.

– А, это типа ты меня подкармливаешь? – Фамильяр лапой потрогал дергающуюся рыбку. – Эх, сейчас бы Любавиной курочки. Жаре-у-yной, с корочкой… – Он облизнулся. – И котле-у-ток.

– Да-а… – Я тоже невольно сглотнула. – Жюльен бы еще. Вот вроде же все правильно делаю, и даже вкусно уже. А скажи, Филь, все равно не то, да?

– Да. Любава у нас тоже волшебница – так готовит, что язык проглотить можно и усики оближешь. – Фамильяр закатил глаза.

Мы переглянулись и взгрустнули, вспоминая свои любимые блюда. Даже щенок облизнулся, и его глаза чуть затуманились.

– Да, завтра на мост и домой! – постановила я. – Так что идемте спать, утром пораньше встанем.