Беседа продолжилась в одной из комнат. Там барон рассказал нам немного о своей судьбе и том, как умудрился застрять в виде привидения. Оказалось, его отравил родной племянник ради наследства. Потом Дмитрий Викторович ответил на вопросы Мортема: нет ли здесь еще призраков и кто его побеспокоил в ночное время три месяца назад.

— Ах, ужасное, ужасное убийство. А с виду такой приличный мужчина… Тоже со способностями, из ваших, мистер Мортем, мадемуазель Арина. Меня-то не каждый замечает, увы…

Выяснилось, что тот тип привел трех загипнотизированных людей со связанными руками и заставил спуститься в подвал. Именно там убил их, перерезав горло, сцедил кровь в принесенную с собой тару, а потом разложил какие-то амулеты, активировал их, после чего трупы превратились в скелеты. Кости убийца собрал в мешок и спрятал под завалами всякого хлама. Там они и лежат до сих пор.

— А что же призраки тех троих? — спросила я, осмелев. — Вы с ними общаетесь? Они всё еще здесь?

— Невоспитанные, вульгарные, недостойные люди, — поджал губы барон. — Я предпочитаю избегать их общества. Ведут себя в приличном доме, словно…

— Мы бы хотели избавить вас от их присутствия. Собственно, именно за этим и пришли, — проговорил некромант.

— Буду премного благодарен! — возрадовался барон. — Какую помощь я могу вам оказать?

А дальше мы отправились в подвал, где Дмитрий Викторович показал нам огромный мешок с костями трех скелетов. Барона Белорезова Теодор попросил уйти, чтобы случайно не зацепить заклинанием, когда будет развоплощать несчастных жертв темного обряда, совершенного неизвестным магом. А меня Мортем попросил составить компанию нашему гостеприимному хозяину.

Я не возражала. Призрак оказался человеком… гм… сущностью воспитанной, благородного происхождения. Он был галантен, любезен, читал мне стихи, интересовался реалиями современного мира за стенами его дома. Я получала удовольствие от общения с этим пожилым аристократом, еще помнившим хорошие манеры благородного сословия.

— Я был бы рад, мадемуазель, если бы вы навещали старика хоть изредка. Так одиноко в пустом доме по ночам. Когда-то здесь кипела жизнь, проходили званые ужины, балы, литературные вечера, блистали красивые женщины. А теперь днем — досужие посетители музея, а по ночам и того нет. За много-много лет — никаких происшествий, если не считать этого страшного убийства.

— Дмитрий Викторович, а тот человек, он ничего не говорил? Зачем он это всё делал?

— Мне он, разумеется, ничего не говорил. Но он поглядывал в какой-то старинный свиток. Тот у него норовил свернуться, так этот невежа закрепил его с двух сторон золотой табакеркой и серебряной чернильницей с моего стола. И подумайте только, потом еще и хотел их украсть! Впрочем, передумал и вернул на место. Побоялся, вероятно, что пропажу ценностей заметят и вызовут полицию.

— И вы, конечно же, не знаете, что было в том свитке? — спросила я, сочувствуя своему собеседнику.

— Отчего же? Должен же был я осведомиться, по какой причине всякие каторжники проводят в моем доме такие страшные ритуалы.

— О! И что же? — сделала я стойку.

Именно этот момент выбрал Мортем, чтобы вернуться в нашу компанию, и я бурно зажестикулировала:

— Теодор! — шепотом окликнула я, привлекая внимание задумчивого мага. — Дмитрий Викторович сейчас расскажет такое… Ты должен это услышать! Тот маг приносил с собой старинный свиток.

— Вот как? — Некромант повернулся к барону, а его глаза полыхнули потусторонней зеленью.

От неожиданности старый аристократ совершенно по-женски ойкнул и отодвинулся, а я сначала вздрогнула, но быстро догадалась, что Теодор просто не успел перейти из режима… гм… борца со злом в режим хорошего парня.

— Тео, не пугай нашего гостеприимного хозяина, — позвала я, встала и взяла своего напарника за руку, незаметно начиная передавать ему энергию.

— Простите, господин Белорезов, — устало улыбнулся Мортем. — Я не хотел. Вы нам расскажете, что видели?

— Да… да… — качнул головой, словно отгоняя страшные мысли, барон. — Так вот, как я уже сказал мадемуазель Арине, он смотрел в старинный свиток. Основной текст был на французском языке, а часть на латыни. На древней латыни, если уж точнее.

— А вы знаете эти языки? — не утерпела я.

— Обижаете, мадемуазель, — оскорбленно вскинул подбородок древний аристократ. — Разумеется, я знаю французский. А латынь… Я… кхе-кхе… всегда увлекался оккультными течениями, как уже говорил, так что…

— Сможете рассказать, что там было написано? — мягко спросил Мортем, и лишь по тому, как напряглись его мышцы, я поняла, что мы наконец-то подобрались к чему-то важному.

— Гм. Я бы хотел предложить вам другой вариант… Это было бы проще и быстрее. И там были рисунки… Но я не уверен, что мадемуазель согласится, а в вас я вселиться не смогу.

— Что?! — шепотом выкрикнула я, поняв, на что намекает Дмитрий Викторович. — Я не согласна!

Иногда призраки могут вселиться в человека и взять на себя контроль над телом. Само собой, никто добровольно на такое не соглашается, потому что привидение — это… Ну, короче, я против.

— Арин, — повернулся ко мне Теодор. — Посмотри на меня. Ты помнишь, что я твоя пара? Знаешь, что я не позволю тебя обидеть? К тому же… — Он подцепил пальцем кулон, полученный от меня в знак того, что теперь моя смерть как бы в надежных руках.

— Но ведь барон… мужчина! — возмутилась я. — Это извращение какое-то получится. Пусть он займет на время твое тело.

— А в случае чего ты сумеешь разделить нас? — вкрадчиво прошептал некромант.

Я открыла рот… и закрыла. Не смогу, и обоим моим собеседникам это тоже ясно. И всё же — это противоестественно.

— Ладно, — буркнула я. — Но соглашаюсь исключительно из желания, чтобы весь этот ужас с убийствами побыстрее закончился и мы смогли поймать безумного мага.

— Мадемуазель, — улыбнулся барон, подплыл ко мне вплотную и изобразил якобы поцелуй моей руки.

Я даже хотела смутиться, но не успела, потому как призрак в одну секунду — раз! — скользнул вперед и нырнул в… меня.

Ощущение было, словно меня с головой зашвырнули в прорубь. Всё тело мгновенно охватил дикий холод, и я даже пару раз успела клацнуть зубами, но это было последнее, что сделала я. Поскольку в следующее мгновение мое тело потянулось, изогнулось, попрыгало…

— Ох, какие удивительные ощущения, — произнесла я. Точнее, не я, а мой голос. — Хм. А центр тяжести совсем иной… Как интересно… — продолжил говорить тот, кто занял мою оболочку.

А потом этот бессовестный господин поднял руки, положил их на мою (временно нашу общую) грудь и пощупал, довольно цокая. Та-а-ак! Сделать я ничего не могла, так как контроль над управлением полностью перешел к Белорезову, и молча кипела от негодования. Он же опустил руки и теперь принялся ощупывать мою задницу. Гр-р-р.

— Барон! — холодно произнес Мортем и недобро сверкнул глазами. — Это моя женщина. Не забывайтесь.

— Ой, простите старика, — издал смешок призрак. — Увлекся.

А я со стороны слушала свой голос и офигевала, даже не зная, чего испытываю больше: злости, смущения или совершенно неуместного в данной ситуации веселья. Полный сюр!

— Вот вам бумага, господин Белорезов. Прошу, приступайте.

— Да-да, мистер Мортем… — рассмеявшись, проговорил Дмитрий Викторович. — Но все же, до чего удивительные ощущения. Мадемуазель Арина? Не сердитесь на старика, голубушка. Столько десятилетий… И вдруг такая возможность. Уж простите. А в качестве компенсации примите от меня в дар все мои знания. Я добровольно и от чистого сердца делюсь с вами всем, что знаю. Пять иностранных языков, философия, поэзия и всё, что вас заинтересует.

Хм. Я озадаченно замерла. Точнее, замерло мое сознание, потому как я не имела ни малейшего представления о том, что сейчас мне презентовал призрак. Каким, интересно, образом я должна принять его дар?

— Арина? Ты меня слышишь? — спросил Мортем, глядя в глаза моему телу. — Расслабься и погрузись в медитативный транс. После этого впитывай в себя то, что будет вокруг. Ты поймешь. Полезная информация имеет насыщенные яркие цвета. Обычные воспоминания либо похожи на туман, либо оттенки от светло-серого до графитового. Их отсекай. Не думаю, что тебе нужны сведения о личной жизни господина Белорезова.

В транс я скользнула минуты через три. Занявший мое тело призрак за это время успел сесть за стол с карандашом в руках и склониться над листом бумаги. А я начала втягивать в себя «подарки». Раз пошла такая пьянка, надо брать, что дают. Уж иностранные языки точно не помешают, хотя и так свободно владею английским, латынью и немного испанским.

Сколько времени прошло, я не поняла. Я была в трансе, вытаскивая полезную для меня информацию из разума древнего аристократа. Он занимался тем, что воссоздавал свиток, увиденный у преступного мага. И, вероятно, после этого беседовал с Мортемом.

Пришла в себя я внезапно. Еще секунду назад вокруг меня клубился туман воспоминаний Дмитрия Викторовича, а я старательно от него отмахивалась, не желая впускать в себя чужую жизнь, и вот уже чувствую, что меня кто-то поглаживает по спине, а под моей щекой мерно вздымается теплая грудь.

— Очнулась? — спросил Теодор и второй рукой приподнял мое лицо за подбородок. — Всё успела?

— Вроде да, — неуверенно ответила я, прислушиваясь к своим ощущениям.

Пошевелила пальцами на ногах. Согнула и разогнула руку. Покрутила головой. Тело снова принадлежало мне…

— Я здесь, мадемуазель, — правильно понял меня призрак и скользнул так, чтобы оказаться передо мной. — Мы все сделали с мистером Мортемом. Простите, что прервали вас так внезапно, но слишком долго занимать тело живого человека опасно. В первую очередь для вас.

— А для вас? — спросила я его. Я не сердилась за то, что он меня облапал. Поначалу психанула, конечно, но все же своими собственными руками себя пощупала, получается, так что…

— А я получил от вас много энергии, мадемуазель. Благодарю. Чувствую себя практически живым, — дробно рассмеялся Дмитрий Викторович.

— Что было в свитке? — перевела я взгляд на Теодора и встала с его колен.

Меня тут же неожиданно повело в сторону от слабости, и я упала бы, если бы меня не подхватил Теодор и не сел обратно, устраиваясь в прежнем положении.

— Упс, — выдохнула я.

— Вы такая красивая и гармоничная пара, — с улыбкой наклонившись ко мне, отчего от его призрачной сущности повеяло холодом, проговорил Белорезов. — Прямо душа радуется. Точнее, учитывая, что от меня одна только душа и осталась, радуюсь я, — хохотнул он.

— Да мы не… — попыталась я возразить по привычке, поудобнее устраиваясь на руках своего личного Кощея.

— В юности — ах, как давно это было — я, знаете ли, тоже интересовался всякими оккультными науками, — резко перескочил на другую тему Белорезов. — Гадания, спиритические сеансы, взволнованные барышни, свечи в канделябрах, зеленое сукно на столе. Да. Увлекательно было. Кто же мог предположить, что когда-нибудь я сам стану привидением?

— А вы не устали от такого существования? — покосилась я на ушедшего в себя некроманта, который хоть и держал меня, но мыслями явно был далеко. — Мортем может вам помочь обрести покой, отправить вашу душу на перерождение, если пожелаете.

— Было время, когда я с радостью принял бы это предложение. Я ведь христианин, знаете ли. Но после стольких лет… Привык уже. Хоть какая-то, но жизнь. Смотрю я на современный мир, мадемуазель Арина, и понимаю, что лучше быть призраком благородного человека, чем живым проходимцем и нищебродом. Кто знает, в кого моя душа попадет после перерождения… Нет уж, я так. Да и за домом своим приглядываю. Эти стены многое видели, теперь вот музей. А сил я нежданно-негаданно набрался от вас.

— Как знаете, — вежливо улыбнулась я. В чем-то он прав, его можно понять. Какая-никакая, а жизнь, как он выразился.

— А когда же ваша свадьба? По вам видно, что совсем скоро. Уже определились с датой? — снова завел вежливую беседу барон.

— Да мы не…

— Нет, Дмитрий Викторович, — вернулся в разговор Теодор. — Дата свадьбы не назначена. Я еще не успел просить руки Арины у ее матушки, она в отъезде.

— Чур меня! — одними губами прошептала я и невольно потянулась перекреститься при упоминании моей матушки. Остановилась лишь в последний момент, уже донеся персты до лба, так как вспомнила, что крестным знамением могу спугнуть призрака.

И в этот момент у меня совершенно неприлично заурчало в животе. Время-то позднее, ужин давно переварился, да и перенервничала я знатно. Хотелось есть! И пить! И спать! Мужчины сделали вид, словно не услышали предательского выступления моего желудка, но намек поняли правильно.

— А как вы планируете покинуть здание? — поинтересовался барон. — Тут сигнализация везде, даже на окнах. Боюсь, вам придется остаться до утра.

— Да, Дмитрий Викторович, — кивнул Мортем. — Я уже осмотрелся. Мы тут до открытия пересидим, а потом потихонечку выйдем под заклинанием отвода глаз.

— Что?! — возмутилась я. — А почему ты меня не предупредил? Я бы хоть мешок спальный с собой захватила. И еды.

— Я взял скатерть-самобранку, Арина, — улыбнулся мне некромант.

— Да что вы?! — изумился призрак. — Настоящую волшебную скатерть-самобранку? Можно взглянуть?

— Не желаете ли рюмочку коньяка или арманьяка, Дмитрий Викторович? Насколько я знаю, призраки ощущают запахи…

— С удовольствием! — потер руки барон.

И вот сидим мы за столом, накрытым скатертью-самобранкой. Мы с Мортемом наслаждаемся поздним-поздним ужином, барон Белорезов вдыхает пары то арманьяка, то коньяка. Перед ним стояли две полные чарки, и призрак умудрялся даже немного пьянеть, судя по слегка порозовевшему прозрачному лицу.

В какой-то момент мужчины заметили, что я уже совсем осоловела и с трудом держу глаза открытыми.

— Арина, может, приляжешь на диванчик? — положил ладонь на мою руку Теодор.

— Да зачем же «на диванчик»? — отвлекся от «пьянства» давно умерший аристократ. — В моей бывшей опочивальне стоит прекрасная кровать. Она, конечно, принадлежала не мне. За столько-то лет, сами понимаете, обстановка менялась. Но на ней вполне можно отдохнуть. Мадемуазель Арина? Проводить вас?

Я покосилась на своего живого спутника и согласилась. Если есть кровать, хоть и музейная, то с какой радости я должна мучиться всю ночь? С утра расправлю покрывало, и всё.

— Это было бы очень любезно с вашей стороны, Дмитрий Викторович, — ответил вместо меня Мортем. — Она ведь выдержит нас двоих? Обещаем, что снимем обувь и ляжем поверх покрывала. Музейное имущество не пострадает.

Кровать… удобная, большая, антикварная. Лежим мы с некромантом поверх покрывала и пялимся в потолок. Барон Белорезов давно уплыл на обход своих владений, пообещав, что разбудит нас утром перед тем, как в здание войдет первый сотрудник музея. А мы лежим. Рассматриваем лепнину на потолке.

И чувство такое странное и глупое… Рядом красивый мужчина, который вроде как сделал мне предложение и неоднократно намекал, что хочет чего-то большего, чем просто дружеское общение. Да и мне он очень нравится. Меня тянет к нему, причем тянет не просто как к человеку, а как к особи противоположного пола: молодой, сильной, красивой, интересной особи. Но при этом я боюсь начинать новые отношения и изо всех сил гоню от себя эти фривольные мысли, чтобы даже в подсознание не пробирались и не сбивали меня с толку. Во-первых, все три моих прошлых романа, переросшие в брак, рассыпались. Во-вторых, Мортем живет у меня, и это вообще странно. Посторонний мужчина в моем доме, а у нас ни романа, ни флирта толком, ни… В-третьих, мы же коллеги. А служебный роман — это не есть хорошо. А вдруг ничего не выйдет, как потом работать вместе? Ну и, в-четвертых, я не одна живу. Рядом Вася, Белла, Евграфий, то есть мы с Теодором как на ладони, под постоянным приглядом. Ну как тут расслабишься?

А потому — не думать! Не думать, я сказала!

— Не фырчи, — нарушил мои раздумья вкрадчивый тихий голос, и объект моих размышлений, повернувшись на бок, завис надо мной. — Ты так громко думаешь, Арина.

В голосе некроманта слышалась улыбка.

— И о чем же я думаю? — действительно фыркнула я, смутившись.

— Не о том, о чем нужно.

— А ты мне так и не рассказал, что было в свитке, — перевела я тему разговора.

— Не рассказал, — подтвердил он. — И не расскажу пока. Зачем портить хороший вечер? К тому же ты устала и плохо себя чувствуешь. Успеем мы еще обсудить причину всех этих событий.

Он разглядывал мое лицо, а я смотрела на него. Темно, пусто, никто не мешает… Чудная и нелепая ситуация. Мы вроде оба взрослые люди, с жизненным опытом за спиной, явно не имеем комплексов, но отчего-то наше общение какое-то… хм… детское, что ли. Словно мы живем не в современном мире, когда мужчина и женщина оказываются в постели порой после первого же свидания.

Не знаю, о чем размышлял Теодор, но он взял и поцеловал меня. А я… ответила.

Ночь в закрытом музее, где-то там бродит призрак бывшего хозяина этого дома, а на кровати, являющейся экспонатом, целуются некромант и ведьма. Романтика!

…В какой момент я задремала, не помню. Мы просто целовались, целовались, целовались, гладили лица друг друга кончиками пальцев, изучая. И всё! Сразу говорю, никаких эротичных сцен для лиц старше восемнадцати не было. И отчего-то это оказалось так мило, невинно и трогательно… Я оценила.

И утром мне совершенно не было стыдно за себя или за Тео. Наоборот, в душе расцветало что-то теплое и радостное.

Мы крадучись добрались до выхода из музея, улучили минутку, когда вошедший первым охранник замешкался, не закрыв за собой дверь, и выскочили на улицу. Держась за руки, добежали до машины, стоящей через два дома, чтобы не привлекать внимания.

Плюхнулись на сиденья, закрылись изнутри, переглянулись и неожиданно начали хохотать. Не знаю, как для Теодора, но для меня сегодняшние приключения — совершенно нетипичные события.

Пока ехали ко мне домой, ничего не обсуждали. Молча улыбались каждый своим мыслям, радовались солнечному дню. И лишь когда вошли в подъезд, Мортем подтянул меня в объятия и снова поцеловал. Как подростки, ей-богу… Я уже и не помню, когда вот так целовалась в подъезде, чувствуя себя при этом школьницей, а не взрослой, солидной и серьезной дамой… хе-хе, трижды побывавшей замужем.