Вошла и сбилась с шага…

Барон Суарес и рув Луциано сидели на диване в нашей гостиной и мило беседовали.

— Папа? — притворно изумилась я. — Но как?..

— Эля, доченька! — подскочил он и подкатился ко мне. — Здравствуй, девочка моя. А я приехал тебя навестить. Где ты была? Рув Луциано оказал любезность и провел меня по академии, всё показал, после чего сопроводил в ваши с Маркеллой комнаты.

— А, да… Папочка, знакомься, это моя соседка — Маркелла Мельхор, маг воды.

«Маркелла» присела в книксене, выпрямилась и с высоты своего немалого роста уставилась на остолбеневшего гостя.

На диване давился смехом секретарь ректора, пряча рот за ладонью и явно стараясь не ржать в голос. Я сделала ему страшные глаза, пользуясь тем, что папа рассматривал впечатляющую рувиту в синем форменном платье и отходил от шока.

— Эм-м… — прокашлявшись, начал он наконец. — Очень рад, рувита Мельхор. Да… Эля мне писала, что вы сильный маг воды. Но, как я вижу, вы не только… В смысле… М-да.

Марко склонил голову, позволяя прядям парика скользнуть на лицо, чтобы спрятать прорывающуюся улыбку.

— Папуля, Маркелла не может говорить, к сожалению. На последнем экзамене она несколько перестаралась со стихией, создала слишком много снега и льда. И как результат — застудила горло. Ей лекарь рекомендовал несколько дней полного молчания, чтобы голосовые связки восстановились.

— Ох, бедная девочка, — всплеснул руками папа. — Элечка, ты же пригласишь свою подругу с нами в город? Я с радостью угощу вас пирожными и горячим шоколадом.

— Пап, а Инесса где? — перебила я его. — Она здесь, в Товильдо? Я ужасно соскучилась по ней.

— Нет, Эля. Твоя сестра осталась дома, но очень ждет тебя в гости. Я ведь приехал за тобой, чтобы лично договориться с преподавателями. Я уже имел беседу с рувом ректором. Он любезно согласился переговорить с преподавательницей по управлению стихией огня. Она примет у тебя работу позднее. А сейчас собирайся, мы едем домой сразу после того, как я угощу вас с Маркеллой десертом.

— Йа-а-а… — проблеяла я, затравленно взглянув на Марко.

Тот пожал плечами, давая понять, что тут мне от него помощи ждать не стоит. Мол, и так сделал всё что мог и даже больше.

— Пап… А граф Амальрик… Он?..

— Тебе Инесса написала, да? — расстроился папа. — Прости, милая. Я пытался ему отказать и объяснить, что его приезд будет неуместен. Но он крайне настойчив.

— Он на две недели?.. — едва не плача, спросила я.

— Нет, милая. Я ему рассказал, что тебе нужно доделать учебный проект и первые дни ты будешь слишком занята. И он просил ждать его сразу после встречи Нового года.

— Я сбегу, да, папочка? — сложила я перед собой ладошки. — Папулечка, он ужасный! Мерзкий! Меня тошнит от него!

— Н-ну…

— Папа!

— Думаю, ты не сможешь задержаться на все две недели каникул, — решился он и украдкой утер пот со лба.

— Я тебя обожаю, папуля! — радостно воскликнула я. — Сейчас быстро соберусь. Мне ведь не нужно много вещей, дома всё есть. К тому же сейчас зима, а здесь у меня лишь легкие наряды.

— Барон Суарес, полагаю, вам стоит подождать дочь в холле академии. Или, если хотите, я провожу вас в преподавательскую столовую. Не желаете горячего взвара? — встал с дивана рув Луциано. — Насколько я знаю, рувита Маркелла тоже готовится отправиться в путь, чтобы навестить свою семью. Она вряд ли сможет составить вам компанию и выпить в вашем обществе горячего шоколада. Не будем мешать девушкам собираться.

— О! Да-да, конечно… — всплеснул руками барон Суарес. — Рувита Маркелла, поправляйтесь. Лечите ваше горло и постарайтесь быть осторожнее в будущем. Элечка, я подожду тебя внизу.

Я послала папе воздушный поцелуй, сделала книксен секретарю ректора и проговорила:

— Рув Луциано, большое спасибо за помощь. Я привезу свои долги с каникул и всё сдам.

— Очень рассчитываю на это, рувита, — хохотнул он, подмигнул Марко и повлек моего папу на выход.

За мужчинами закрылась дверь, и я выдохнула с протяжным стоном облегчения:

— Фу-у-ух! Я ужасно переволновалась. Боялась, что сорвусь и опять начну гореть.

— Ничего страшного, подруга, — хмыкнул Марко. — Твоя соседка Маркелла — сильный маг воды. Она хорошо умеет тушить пожары.

Взглянув на него, я хихикнула. Потом еще раз, а после в голос рассмеялась, давая выход эмоциям.

— Я тебе уже говорил, что ты невыносимое рыжее чудовище, авантюристка и проходимка? — поинтересовался Блондинчик.

— Неоднократно, — заверила я его. — Но ты просто пока не привык. Согласись, Марко, без меня тебе было бы ужасно скучно. А со мной твоя жизнь полна веселья и радости, сюрпризов и приключений. Да я самое лучшее, что могло с тобой случиться!

— Ну-ну… Помоги мне смыть косметику, и я пойду возвращать форменное платье и переодеваться в свои вещи.

— Погоди, я соберу сумку, и пойдем вместе. Мне нужно извиниться перед рувой Альдой и сообщить, что конфеты я привезу из дома. Иначе она обидится и никогда больше не согласится мне помочь.

— Так, ты эти страшные слова «никогда больше не согласится мне помочь» даже не произноси при мне! — забеспокоился парень. — Это первый и последний раз, когда я был Маркеллой.

— Марко, ты самый лучший в мире друг и сосед! — заверила я его и повела смывать с мужественного лица грим.

Спускались вниз мы вместе. Марко прятал умытое лицо за моим веером, я несла небольшую дорожную сумочку. Мы в красках описали сгорающей от любопытства женщине, как прошло знакомство барона Суареса с Маркеллой, после чего парень переоделся в свои вещи. Веер я попросила его вернуть в мою спальню. Распрощались мы с рувой Альдой вполне любезно и мило. Я извинилась перед ней за предстоящую задержку с конфетами, так как папа меня увозит прямо сейчас, и заверила, что привезу их из дома. Заодно поинтересовалась, точно ли с орехами и сливочной помадкой, или можно какие-то другие. В Легарисе несколько хороших кондитерских, в которых можно набрать ассорти из разных вкусов. Сошлись на этом варианте.

Дорога домой много времени не заняла благодаря стационарным порталам. Хотя, как сказать? Определенно, быстрее, чем если бы мы добирались верхом или в карете, но все же напрямую перенестись из Товильдо в Легарис невозможно, так как слишком большое расстояние. Порталы несказанно облегчали жизнь путешественникам, но при таких дальних перемещениях приходилось делать их в несколько заходов. С пересадками, так сказать.

Но уже во второй половине дня мы оказались в Легарисе. Здесь всё было в снегу, морозец кусал за нос, и народ щеголял в меховых одеждах. Мы пообедали в уютном трактире, переоделись в оставленные тут в одной из комнат теплые вещи, которые папа специально для меня привез из дома, после чего наняли закрытую карету и поехали в наше имение.

Всю дорогу папуля рассказывал мне о том, что происходило у них с Инессой. О том, как искали меня, как переживали. О том ужасе, что они с моей сестрой испытали, когда выяснилось, что меня унесло нестабильным порталом в Сумеречные леса. Я уже открыла рот, чтобы успокоить его, но он отмахнулся и сказал, что позднее. Ведь Инесса потребует с меня полного отчета, и придется всё излагать по второму кругу.

Ой, а вот это проблема. Всё я изложить точно не могу. А как врать кратко и убедительно, умалчивая о многом, но при этом и рассказать многое — надо осмыслить. Это в письмах и записках можно обойти все острые углы, а вживую…

Заговорила я и о графе Амальрике. Непонятно, с чего он так активизировался? Нет, он и раньше оказывал мне знаки внимания, от которых я не знала куда спрятаться. Но тут что-то уж чересчур бурную деятельность развил.

— Папуль, не отдавай меня ему, очень тебя прошу, — положила я голову на плечо батюшки. — Я его боюсь. Он… противный и старый. И вообще отвратительный.

— Элечка, не такой уж он и старый, — несмело проговорил барон Суарес. — Ему тридцать четыре года. Для мужчины это не возраст. Он в самом расцвете сил.

— Па-а-ап! Но мне-то всего семнадцать! И мне еще учиться пять лет. Ну хочешь, я поищу женихов в академии? Там много аристократов из хороших, зажиточных семей. И они молодые, к тому же маги, как и я. Только не соглашайся на предложение графа Амальрика. Кто угодно, только не он!

— Давай мы обсудим это позднее, Элечка, — вздохнул он. — Мне и самому граф крайне неприятен. К сожалению, он выше нас по статусу и намного богаче, к тому же представлен ко двору. Я не могу взять и без причин отказать ему от дома.

— А Инесса за него не хочет?

— Сначала вроде хотела. Она говорила, что ты, хулиганка, отдала ей графа из своего списка. Но когда ты исчезла, они пообщались больше, и ее интерес к Амальрику сошел на нет. Так что и она не хочет за него. Более того, по секрету: кажется, она влюблена. К нам зачастил очень милый юноша, средний сын виконта Гросси. Чует мое отцовское сердце, что летом мы будем играть свадьбу.

— Ух ты! — Я аж подпрыгнула. — Вот Инесска! И ведь ни словечком не обмолвилась об этом в письмах, хотя мы почти каждый день ими обмениваемся. И как тебе Артур? Я его помню.

— Я не против его кандидатуры. Весьма приличный молодой человек. Титула, конечно, не унаследует, но ведь и я не вечен. Наше баронство все равно перейдет по наследству твоему или Инессиному старшему сыну, в моем завещании уже всё это записано. Я вас обеих очень люблю, так что либо ее, либо твой старшенький сынок станет следующим бароном Суаресом. Если, конечно, вы не выскочите замуж за наследников родов. Тогда вашим мальчикам так и так перейдут титул и состояние ваших супругов.

— Папуль, ну какие твои годы? Тебе ведь всего лишь пятьдесят. Может, ты еще и женишься…

— Нет, Элечка. Не будет этого. Я любил, люблю и буду любить лишь вашу маму. Никакая другая женщина мне не нужна. Вот и вы у меня уже выросли, скоро станете степенными замужними рувами и порадуете отца внуками и внучками.

— Степенными? — прыснула я от смеха. — Пап, ты в это веришь?

— Ну, может, хоть Инесса… — тихонько рассмеялся он. — Эх ты, егоза.

За разговорами мы незаметно добрались до имения.

— Элька-а-а! — светловолосый румяный вихрь налетел на меня, сгребая в охапку и зацеловывая в Щеки. — Сестренка! Ты приехала!

— Инесска! — Хохоча, я пыталась отбиться от сестры, которая радостно тискала и вертела меня, рассматривая.

— Папа, я ее забираю!

— А ужин?

— Сейчас распоряжусь. — Схватив за руку, сестра потащила меня наверх, в мою комнату.

Неделя с близкими пролетела словно один день. Поддерживая легенду о заданной на каникулы работе, я час в день честно сидела с учебником по управлению огнем. Даже вперед забежала от той темы, что мы прошли последней. А потом мы с папой и Инессой проводили время вместе. Гуляли, ездили кататься на коньках, так как озеро уже застыло. На горку, залитую на холме, папа меня не отпустил. Погрозил пальцем и заявил, что у него слабое сердце и второго моего полета с ледяной горы он может и не выдержать.

По вечерам мы сидели в гостиной у камина и неспешно беседовали обо всем на свете. Папа предавался воспоминаниям о нашей маме и их недолгой семейной жизни. Я рассказывала о том, как проходит учеба в Приморской академии магии.

Пришлось, конечно, рассказать и о своих похождениях на пути к знаниям. Но я преподнесла папе облегченную версию, по которой ни медвелаков, ни мавок, ни свинохряков мне не встречалось. Зачем нервировать любимого отца? А вот Инессе, взяв с нее сначала клятву, что она не проболтается никому, я рассказала всё от и до. Ох, как она бурно реагировала. Ахала, охала, смеялась…

Не успела я опомниться, как пришел Новый год. Отмечали мы его по-семейному. Как делали это много-много лет. Я, Инесса, папа и слуг и, которые все служили в нашем имении, сколько я себя помню. Я их всех знаю с детства. Некоторые даже похоронены на семейном кладбище Суаресов, как наша с сестрой старенькая нянюшка. Менялись у нас лишь учителя, которые приезжали, чтобы обучить дочерей барона нужным премудростям, а окончив курс, уезжали к другим детям. Ну… иногда сбегали, не выдержав моего темперамента и любви к жизни. Но это происходило не от того, что я специально пыталась кого-то выжить. Просто… некоторые люди такие впечатлительные и нервные, ужас какой-то. Им бы у Марко поучиться. Вот кто меня терпит уже несколько месяцев и даже не дрогнет.

Прошла встреча Нового года как всегда. Отличный праздничный ужин сначала для нас троих, а после подходили и задерживались все остальные домочадцы. Нас с сестрой прислуга любила и баловала, а мы отвечали им взаимностью. Ведь все свои. И подарки они всегда получали от нас. Кто денежную премию, кто милую безделушку, кто новую одежду или обувь. Не знаю, чем руководствовался папа, но именно он следил за этим, контролируя нашего управляющего. А прислуга и нам с Инессой дарила приятные вещички на дни рождения и Новый год.

Мне в этом году тоже, как обычно, перепали подарки не только от семьи. Жена управляющего, которая помогала мужу, руву Кастильяру, уже много лет и жила вместе с ним в нашем имении, преподнесла красную вязаную кружевную шаль. Сама связала для меня из кашемира с добавлением шелка. Ведь в Товильдо нет морозов, но все равно промозгло и сыро. Буду носить ее в академии, она хорошо подойдет под форменное платье мага огня. Инесса получила почти такую же, но белую и из козьего пуха.

А на следующий день приехали граф Амальрик и кавалер Инессы — средний сын виконта Гросси. И вот не хочу я об этом рассказывать. Потому что противный мерзкий граф обслюнявил мне руку поцелуем и наговорил комплиментов, после которых захотелось пойти помыться. Даже папа его одернул, не выдержав.

Инесса почти сразу утащила гулять Артура, приятного юношу, которому, по словам папы, она симпатизировала. Он лишь успел поприветствовать меня и папулю, вручить перевязанную праздничной лентой огромную коробку конфет, после чего извинился и поторопился за моей сестренкой. Я даже не успела переговорить со своим вероятным будущим родственником.

Нет, в чем-то я сестру понимала. Я тоже не горела желанием, мягко говоря, оставаться в компании графа Амальрика, но уйти возможности не имела. Это было бы неприлично, я все же дочь хозяина дома, и раз уж Инесса сбежала, то хотя бы мне необходимо остаться и попытаться развлечь гостя беседой. К тому же этот гость — чтоб его хрын пожрал! — приехал ради меня.

— Дорогая Элисса, позвольте поздравить вас. Примите от меня скромный подарок, — протянул мне бархатную узкую коробку граф.

— Право, рув Амальрик, не стоит, — попятилась я назад. — К тому же у меня нет ответного подарка, и будет некрасиво, если я приму его от вас.

— Ну же, рувита, я настаиваю. Уверен, вам понравится, — почти насильно вложил он мне в руки коробочку.

Ожидая худшего, я прикусила губу и нехотя открыла футляр. Точно! Вот я так и знала, что там какая-нибудь драгоценность, которую совершенно невозможно принять от постороннего мужчины.

— Рув, это… очень красивый бриллиантовый браслет, — нервно облизнув губы, выдавила я из себя и подняла взгляд на графа.

И вот лучше бы не делала этого. Амальрик так смотрел на мои губы, словно… съесть хотел. Ну или поцеловать, что еще хуже.

— Граф, спасибо, но я не могу принять ваш подарок, — кашлянув, громче проговорила я. — Это слишком дорогая вещь. Неприлично…

— Плевать мне на приличия, — все так же глядя не в глаза, а на мои губы, отозвался Амальрик. — Я хочу, чтобы вы носили этот браслет, Эля.

— Граф, я не давала вам разрешения называть меня так, — сухо произнесла я. — Прошу меня простить, но недопустимо, чтобы я взяла этот браслет. Я оценила, поверьте, но принять не могу.

Я протянула коробку мужчине, но тот даже и не подумал взять ее. Пришлось положить ее на стол и сбежать. Помчалась жаловаться на перешедшего границы дозволенного Амальрика папеньке. Пусть уже примет какие-то меры, в конце-то концов. Я приличная девушка из приличной семьи, и нельзя делать мне такие подарки, словно я его… Словно он хочет, чтобы я…

Да ну его к хрыну!

— …если он и дальше себя будет так вести, папуль, то я могу вспылить. А это опасно! Я же рассказала, что было, когда я перенервничала при попытке поступить в Приморскую академию.

— Элечка…

— Пап, я ведь могу не сдержаться. Правда. У меня все еще некоторые проблемы с самоконтролем. Мне пока даже медитации не помогают. Преподавательница говорит, что у меня слишком много энергии и чересчур живой характер. Подумай, какой случится скандал, если из-за моего живого характера мы получим совершенно мертвого и обгорелого графа Амальрика?

— Не смей! — испугался барон Суарес.

— Папа, меня срочно надо отправлять в академию. Я такая нервная, такая возбудимая, совсем себя не контролирую. Вот, смотри… — создав огненный шарик, я подвесила его под потолком. — Видишь? Высылай меня скорее под опеку магистров. Только они пока в состоянии меня утихомирить. А то ведь пожар зимой… Имение может пострадать. Да, пап? — скорчила я жалобную мордашку.

— Да-а, — важно покивал он, подмигнул мне и закричал: — Пожар! Скорее воды! Элисса опять сорвалась!

Мы в обнимку стояли в уголке, пока мой огненный шарик тушил управляющий. А как только он вышел, папуля отошел в сторону и принялся меня громко отчитывать:

— Элисса! Я так надеялся, что за эти четыре месяца ты хоть немного научилась контролировать свои силы. И что я вижу? Опять вспышка! Ты решила сжечь весь дом? Ты снова горишь! Так, завтра же отправляйся обратно в академию! Пусть магистры следят за тобой. И я непременно переговорю с рувом ректором. Пусть побольше нагружают тебя медитацией. Ну где это видано?! Чуть переволновалась, и начинает искрить, выпускать сгустки пламени…

Папа еще покричал, потопал ногами, я со своей стороны постенала, изображая раскаянье. За дверью нас подслушивали, мы это поняли сразу. А потому спектакль нужен правдоподобный.

— А сейчас марш в свою комнату! Я очень сердит на тебя. Ты наказана до завтрашнего дня. И только попробуй выйти, бессовестная девчонка!

Я беззвучно прыснула в кулачок. Папа нашел единственный способ оградить меня от внимания графа Амальрика — запереть и изолировать.

— Но папочка!

— Немедленно под домашний арест! Я разрешаю входить к тебе только горничной и сестре. И собирай вещи, завтра же утром я отправлю тебя обратно в академию. Учись!!! А сейчас брысь с глаз моих, хулиганка! Чуть опять не сожгла мне кабинет!..

Послав папе воздушный поцелуй, я ущипнула себя за руку, чтобы вызвать слезинку. После чего скорчила самую несчастную рожицу и, понурившись, поплелась на выход.

— Не переигрывай, — шепнул он.

Ой, точно. А то еще начнут меня все жалеть и заступаться станут перед строгим родителем. Нам такого не надо.

На этом, к моей величайшей радости, общение с противным графом закончилось. Папа был «сердит» и «непреклонен». До самого вечера меня «не выпускали» из моей комнаты. Даже обед и ужин туда принесла служанка.