Алексей Касмынин

6 марта 2014 0

Культура Общество

Ассоциации, навеянные инженерным шедевром

К Шуховской башне нельзя подойти вплотную. Нельзя встать между её некогда подвижными, а теперь залитыми бетоном опорами, поднять голову и увидеть, как все линии этой конструкции смыкаются в одной точке, откуда над огромной страной разносились сигналы. Говорят, что объект опасный, аварийный, что-то может упасть сверху. Тем не менее, башня до сих пор служит по назначению. Её создали для радиовещания, потом она стала ещё и телевизионным транслятором.

Мне нужно было подойти к башне как можно ближе, я хотел почувствовать суть этого объекта, надеялся, что у нас сформируется некий диалог. Шуховскую башню издали я видел много раз. Ночью она подсвечивается, и кажется, что её сетчатая конструкция продолжает выдвигаться, устремляясь всё дальше в небо. Днём башня похожа на застывшую паутину, на каркас, внутри которого скапливается некая невидимая энергия.

Откуда бы я ни смотрел, Шуховская башня выглядит органичным городским элементом, она не нависает над тобой угрожающе и не пытается стать доминирующей частью всего неба и горизонта, в отличие от той же Останкинской телебашни, на каждом из рельефных поясов которой, кажется, существуют отдельные мрачные миры. А когда она выглядывает из густого тумана - будто бы плечами ощущаешь её неимоверный серый бетонный вес.

Обошёл весь небольшой райончик, из которого вырастает светящаяся Шуховская башня и отыскал то место, где от неё меня отделял всего лишь бетонный забор. То есть, я стоял в нескольких метрах от её основания и смотрел на балки, на заклёпки, на лестницу, идущую к вершине. Нет, всё равно эта башня - не страшная, она не пытается раздавить тебя. Но в то же время Шуховская башня продолжала молчать. Мне казалось, что она не хотела вести со мной диалог. Я остановился и сделал несколько фотоснимков.

На самом деле это не Шуховская башня молчала - просто я не мог поначалу услышать её голоса - думал, что он такой же, как у других строений или памятников - уверенный, командный, осознанный, чёткий, имеющий определённый идейный фокус. И диалог с другой архитектурой вышел бы тоже соответствующим - направленным, ограниченным, повествующим о времени, об идеях, о тогдашнем мире. Не больше, но и не меньше.

Шуховская башня пропускает все московские ветры сквозь себя, она им не сопротивляется. Те, в свою очередь, не пытаются её повалить. Чтобы услышать голос башни и понять то, что она хочет рассказать, нужно на какое-то время отказаться от городской суеты, выкинуть из головы грохот метро, рёв сотен тысяч моторов, топот миллионов пар ног, статический шум накалённого эфира и напряжение Интернета. Придётся на какое-то время забыть о политике, даже о том, что творится сейчас западнее, в родственном России государстве. Нет, Шуховская башня вовсе не требует закрывать глаза на проблемы, просто её история - несколько о другом. В её мире человек строит города на Марсе, а из портов Солнечной системы, увлекаемые звёздными парусами, отчаливают космические корабли. Мир Шуховской башни идеалистичен, она не захочет рассказывать о нём тому, кто плюнет в эту фантазию цинизмом или зальёт её горечью.

Линии Шуховской башни светятся. От радиоустройства, которому почти сто лет, ждёшь помех и статического треска, но голос ясен. Не знаю, правда, чей он. Может быть, так говорили сам Шухов или Вернадский, а может, и Циолковский. На публичной лекции, стоя перед доской, держа в руках бумаги с расчётами, дополняя собственные слова пометками, сделанными мелом. Человек, которому принадлежал голос башни, читал лекцию в обитом деревянными панелями зале. Там собрались другие люди. Я услышал, как кто-то кашлянул. Они сидели в зале, щурясь, держа головы прямо. Кто-то делал пометки. Писал стальным чернильным пером с ловкостью стенографиста.

- Таким образом, прогресс неизбежен, - говорил голос лектора. Я слушал внимательно, даже напряжённо, но мне досталось место у входной двери - я опоздал.

- Но опять же, это ведь огромная опасность! - Вдруг закричал кто-то резким, неприятным голосом, - вы никогда не знаете, на что натолкнётесь!

- И, тем не менее, это единственный путь, - ответил лектор довольно спокойно, но столь убедительно, что ропот из зала поддержал его.

Конечно, тут же захотелось, чтобы голос Шуховской башни обратился ко мне лично, ведь я человек, живущий в начале XXI века, если бы диалог стал прямым, то, возможно, удалось бы узнать нечто неимоверно ценное. Но, похоже, я что-то упустил, потому что они, те, кто был в зале, продолжали, уже сменив тему.

- И сетчатая оболочка удержит даже мощь ядерной реакции! Контроль над ядерным распадом станет значительным этапом в истории бесконечного прогресса, - звучат плотные, но короткие аплодисменты, после чего слышится шуршание бумаги, - какая простота, но какая сила! - восклицает голос, - я знаю, что мир ещё увидит огромные, сияющие башни, основанные на той же идее гиперболоидного вращения!

Я слушал их. Они продолжали выступать. Лекторы сменялись. Но каждый, кому давали слово, пользовался этим правом, чтобы говорить веско, интересно. Могло показаться, что всё происходит в настоящем времени, и собравшиеся - какие-то чудаки, решившие поиграть в научную конференцию начала XX века. Но то и дело из-за окон доносился цокот копыт, а один раз я даже услышал окрик: "Ну, проклятая! Пошла!".

Кто-то покидал зал, кто-то стоял и слушал в коридоре. Почему-то никто не обращал внимания на мою одежду, на куртку из синтетических тканей. Может быть, для собравшихся людей визит гостя из будущего не казался странным или необычным.

Они были полны оптимизма. Будущее, по их словам, должно было быть блистательным и, наверное, я не мог бы переубедить их, о чём бы ни рассказал в тот момент. Потом мне показалось, что все они знали обо всём, что уже произошло в моей реальности, а может быть, и о том, что ещё только должно произойти. И даже, несмотря на это, оставались оптимистичными.

Я чувствовал себя комфортно в роли какого-то невидимого наблюдателя, затесавшегося на задние ряды. Но в один момент все вдруг разошлись, как волны, обнажая морское дно. Кто-то подвинул стулья, кто-то наклонился или откинулся на бок. И вот я уже остаюсь с лектором один на один, хотя и сижу на порядочном от него расстоянии.

- А вы, молодой человек, попали в ловушку, - говорит он мне. - Начало XXI века - страннейшее время. Попасть в смертельную ловушку можно даже у себя дома, даже находясь, казалось бы, в безопасности. У вас крадут время. Пьют его, сжигают и уничтожают, развеивают в пустоте, растворяют в виртуальной бездне. Так что будьте осторожнее! Утопать в этой бессмысленности - очень даже приятно, знаю. Но Вселенная так не работает. Те, кто отказываются прогрессировать, будут заменены другими, кто устремит взор к небу и начнёт упорно карабкаться.

В ответ ему сидящие дружно закивали, я вдруг понял, что все они смотрят на меня. Сразу же захотелось что-то сказать, ведь тогда монолог, который происходил до этого, сразу превращался в диалог. Но я не успел. Вместо голоса лектора, вместо зала, обитого деревянными панелями, оказался вновь в Москве конца февраля и смотрел на светящуюся радиобашню. Говорят, что скоро её могут убрать, куда-то отвезти и забросить на складах.

Я удалялся, напоследок видел, как сетчатая Шуховская башня прячется в древесных ветвях, которые, казалось, полностью окружили и заплели её. Она была такой же, как и обычно, завершённой, воплощённой инженерной мыслью, повествующей о будущем, когда в мире будет существовать множество её идейных собратьев.