13 апреля 2017 0

На недавней выставке в Экспоцентре "Собственная торговая марка" были представлены предприятия, готовые производить товары под маркой заказчика. Нынче это обычная практика: те "фирменные" товары, снабжённые авторитетными марками, которые мы любим и ценим, производятся на самых разных предприятиях, совершенно не принадлежащих владельцу марки. Конкурирующие "бренды" сплошь и рядом делаются в одном цеху по очереди, не говоря уж о том, что комплектующие у них одни и те же. Фабрики-изготовители остаются в безвестности, да им известность и не нужна: затраты на рекламу, а также продвижение товара лежат на владельце марки. В профессиональных кругах даже сложилось забавное терминологическое разграничение: "производителем" называется тот, кто заказывает товар под своим брендом на фабрике, а сама фабрика именуется "изготовителем". Хозяйки часто спорят, какое растительное масло или фруктовый сок лучше, не ведая, что их буквальным образом "из одной бочки наливают". Таково невинное жульничество современной экономики.

Но это всё присказка. А сказка такая: на выставке практически не было иностранных производителей. Это и впрямь сказка! Ну, разве что парочка китайцев, парочка турок, один итальянец. Погоды они не делали. Сегодня на московской выставке правят бал — российские и белорусские фабрики. Это наинормальнейшая норма, что в России больше всего представлены именно российские производители, но мы настолько отвыкли от нормы и притерпелись к извращению, что норма ощущается как повод для радости и едва не патриотической гордости.

В том, что производство ширпотреба тронулось в рост, ничего загадочного нет. Низкий рубль делает производство "на месте" выгодным, т. к. купить за границей и везти сюда — слишком дорого. Но насколько же узок круг этих производителей: бытовая химия, "пищёвка", косметика, разные щёточки-мочалочки. Вот и всё, что можно сделать на наличной производственной базе, в основе ещё советской. Специальные синтетические ткани для уборки, которые могли бы меня заинтересовать, — в России не производятся. Их не сделаешь "на коленке" — это большое производство: сначала химическое, потом текстильное. В Южной Корее, которая является лидером по производству синтетических тканей, полиэфирные гранулы производят государственные корпорации, а уж на этапе обработки нити, ближе к концу технологической цепочки, подключаются частники.

Частник никогда не возьмётся за такое большое дело: оно окупится "не в этой жизни". Мало того, частнику нужна промышленная инфраструктура, которую он сам никогда не создаст. Об этом говорил нобелевский лауреат по экономике Джеффри Сакс в книжке "Конец бедности". Он, наконец, открыл, что рынок сам по себе никогда не приведёт к развитию бедных стран: государство должно создать инфраструктурный скелет экономики.

Чего ещё не хватает отечественным промышленникам — доступа к кредитным ресурсам. Борьба с инфляцией оказывается одновременно борьбой со всякой реальной экономической деятельностью. Но желание производить, видимо, в натуре человека: чуть приоткрылось "окно возможностей" — тут же пошла промышленная движуха.

Можем ли мы снабжать себя всем, что требуется, — по крайней мере, в повседневном обиходе? Уверена: можем. Нас пугают, что слишком мал рынок, и товары, производимые здесь, окажутся очень дорогими. Неконкурентоспособными (впрочем, почему мы должны конкурировать со всем миром на собственной территории — это большой вопрос). Есть мнение, что разработка, положим, бытовой техники оправдана при рынке от 300 млн. населения. А почему бы нам не начать выпускать пускай дорогую, но крепкую долгоживущую технику? Это будет асимметричный ответ конкурентам.

В любом случае, если мы не разговорно, а подлинно желаем развивать собственную промышленность, необходимо закрывать импорт тех товаров, которые мы производим внутри страны. Если этого не будет — ничего не получится. Ровно 200 лет назад немец Фридрих Лист установил: ограничение внешней конкуренции приводит к усилению конкуренции внутренней и соответственно — к развитию. Предлагаю Минэкономразвития торжественно отметить двухсотлетие этой совершенно верной и напрочь забытой мысли.

Свою правоту она доказала на примере нашего сельского хозяйства: стоило ввести контрсанкции, как дело пошло не в пример бойчее прежнего.

Надо, наконец, признать, что именно полная неконтролируемая открытость нашего рынка привела к самоликвидации нашей промышленности. Об этом политкорректно помалкивают, но это так.

Сейчас религиозная вера в блага всеобщей открытости начинает сходить на нет. Растёт понимание, что СССР никогда не стал бы второй промышленной державой мира, не закрывшись от других стран экономически. Да, индустриализация началась на импортном оборудовании, этот импорт был огромен, до 1/3 всего мирового импорта промышленного оборудования, но он был контролируемым и цель была — научиться самим производить машины. Что и было достигнуто.

Уверена: мы можем научиться делать всё, что нужно, если не будет соблазна "просто взять и купить". А без собственного производства мы так и останемся в постыдной зависимости от цены нефти.