…Мельком видел пленных американцев. Глубокой ночью на заправку заскочили в расположение полицейского спецназа в селе В. Понять, что это база, можно, только оказавшись внутри. Бронетранспортеры под навесами овчарни. Танк Т-62 в полутьме каменного сарая. В глубоком винном подвале, среди пустых бочек, развернут штаб. Авианаблюдатели с мощными биноклями на крышах. В старом, еще с Отечественной войны, бомбоубежище у школы казарма. В домах на окраине огневые точки и доты. Село, судя по крестам на кладбище неподалеку и надписям на стенах домов "Смерть сербам!", "Сербы, мы умоем вас вашей кровью" — сербское и давно покинутое. Говорят, почти год назад.

"Когда албанцы выгнали из Косово сто тысяч сербов, почему их НАТО не бомбило?" — часто спрашивают меня сербы. Ответа не ждут. Он и так ясен…

Рано утром, пока наш водитель Радко, сорокалетний бывший таксист из Приштины, заправлял в пустом ангаре МТС от "коровы" — так здесь называют бензовозы, наш "джип", меня позвал мой неизменный сопровождающий капитан Марко.

Без объяснений он почти бегом потащил меня какими-то задворками к штабу. Но, не доходя до него, свернул во двор полуразрушенного высокого каменного дома. По лестнице поднялись на чердак. Там, возле разбитого окна, толпилось человек пять полицейских в черной спецназовской форме. Из уважения к России мне дали место впереди.

Внизу, во дворе, под черепичным навесом стояла группа офицеров, судя по погонам, — начальство. А в углу, в окружении часовых, стояло трое связанных людей в странных незнакомых камуфляжах. "Американцы!" — вдруг обожгла мысль.

…Как и все пленные, выглядела эта троица жалко. Затравленные взгляды, поникшие плечи. Особая, "пленная" сутулость. Ничто в них не напоминало тех бравых вояк, которых с утра до вечера демонстрировало западное телевидение.

Старший из сербов что-то скомандовал часовым. Те проворно начали натягивать мешки на пленных.

— Спареми! Донт шуд! Айм америкэн солджер! — тонко, по-бабьи, заголосил вдруг один из них.

Сербы вокруг меня зло засмеялись.

— Американски пички! Сербия не "Макдолалдс".

Закатанных в мешки америкосов забросили в кузов грузовика. Туда же запрыгнули с десяток охранников. Грузовик тронулся и, набирая скорость, выехал за ворота.

Наблюдатели давно замечали попытки американских патрулей разведывать маршруты на Косово. Чаще всего те крутились вокруг асфальтной трассы, ведущей из Македонии в центр Косово. То и дело натовские "хаммеры" появлялись на дорогах вокруг нее. На одной из них, в трех километрах от границы с Македонией, и устроили засаду. Расчет был на американское высокомерие и самонадеянность. Так оно и вышло. Разведывательный "джип" по уже накатанному маршруту подъехал к границе. Там американцы осмотрелись, и, не заметив ничего опасного, двинулись в глубь Косово. Через три километра их ждала сербская засада…

* * *

Албанцы проклинают натовцев и свою "освободительную армию". Беженцев много. Иногда сербские военные грузовики вынуждены пробираться по обочинам дорог, которые битком забиты колоннами беженцев.

Из сербских районов уходят и сербы, и албанцы, потому что там натовская авиация бомбит все без разбора. Для нее это уже просто "вражеская территория". Из других бегут потому, что страшно. Боятся сербов. Считают, что те будут "мстить и резать" косоваров за то, что те "подставили" Сербию под НАТО. Боятся и своих, из "освободительной армии". Те экстренно мобилизуют под ружье все боеспособное мужское население. Тех, кто отказывается, расстреливают, а видеозаписи убитых отдают натовцам как доказательство сербских "зверств". А "мобилизованных" гонят на убой под сербский спецназ. Все "старые" боевики давно уже в командирах ходят. Сами набирают себе отряды. Шансов выжить в таком "отряде" мало. Командиры открыто говорят, что чем больше "солдат" погибнет "за великую Албанию", тем лучше. Тем быстрее НАТО введет свои сухопутные войска, чтобы "остановить кровопролитие".

Албанцы вообще бегут. Потому что небезосновательно считают, что теперь, после вмешательства НАТО и начала "большой войны", жизни в Косово все равно не будет. Вожделенная цель большинства — вырваться в Германию, Австрию или Голландию.

Сербы относятся к этому бегству безразлично. Основной комментарий — "сами все затеяли, теперь пусть не жалуются".

* * *

Все натовские басни о "жестокостях" и "зверствах" сербов — американская пропаганда. Сербы отлично понимают, что именно этого от них и ждут. Поэтому подчеркнуто сдержанны. Даже демонстративно предоставляют вагоны и автобусы для выезда, охраняют колонны от атак боевиков. Нет жестокости еще и потому, что сербы не озлоблены. Они почти не несут потерь. Эффективность бомбардировок близка к нулю. Все части рассредоточены по лесам и поселкам. Натовцы бьют по пустым казармам и складам…

Поздно вечером уходим в горы на засаду. Старший капитан Гойко Йовович. Его отряд, в основном, состоит из белградцев. Большинство спецназовцев молодые ребята. Но в Косово воюют уже больше года. Прошли его вдоль и поперек. Некоторые села по два-три раза. Все это очень напоминает нашу Чечню. Только эффективность совсем другая. Сербы воюют по уму, зря людей не кладут. И белградское руководство, в отличие от ельцинской команды, своим солдатам в спину не стреляет.

…Вообще, все это время я не могу освободиться от чувства странной зависти к сербам. Да, им тяжело, их бомбят, против них весь мир. Но у них есть главное — они сейчас едины. Нация сплочена и собрана. Все газеты, телевидение, радио однозначно на стороне своей армии и правительства.

Сами сербы на все это мне говорят одно: "Друже, наше счастье, что у нас нет картавых…" И они правы. Наблюдая со стороны, как Москва и московские журналисты освещают эту войну, я четко вижу, что проеврейские каналы и газеты в лучшем случае показывают все происходящее здесь с высокомерным безразличием, а чаще всего со стороны тех самых картавых "хозяев мира", заправляющих в НАТО.

Кстати, в последние дни наплыв "российских" корреспондентов резко увеличился. Причина самая простая — сербы выгнали всех западных журналистов из стран, воюющих против сербов. И те в Москве тут же навербовали своих "бгатьев" из российских демгазет. Расчет циничен и прост — сербы не откажут в аккредитации русским. А то, что эти "русские" работают на Запад, никто узнает…

В гору поднимаемся по заросшей кустарником лощине. Воздух густо напоен горькими запахами лесной весны. Лопающихся почек, молодой листвы, травы, воды. Если бы не автоматы за спинами солдат, то почти туристская прогулка. Идем неторопливо. На каждом килограмм по двадцать амуниции и боеприпасов. Из оружия почти у всех — наши "Калашниковы", именуемые здесь "М-70" со складывающимися металлическим прикладами и удлиненными пламегасителями, пулеметы — наши "ПК" и тяжелый "Браунинг", тубусы одноразовых "граников" типа нашей "мухи", снайперские винтовки Драгунова. Все точная копия нашего оружия, но слегка "оюгославленного" своими пламегасителями, прикладами, прицелами. Дистанция между бойцами пять-семь шагов.

Наша цель — горная тропа, проходящая чуть ниже вершины. По ней боевики косоваров пробираются к трассе на Приштину. Обстреливают машины, пытаются минировать выезды.

После короткого совещания засаду решили установить на опушке небольшой поляны, через которую тянется тропа. Позицию разворачиваем лицом к македонской границе. Но и за спиной оставляем "секреты" и выставляем вдоль тропы мины. Каждый спецназовец несет на себе минимум пару мин. Гойко лично обходит всех бойцов проверяет маскировку, уточняет секторы стрельбы и варианты действий. На закате засада вжимается в землю и замирает.

...На часах четыре. Темнота потихоньку начинает сереть и набухать зыбким утренним полумраком. И здесь, метрах в трехстах, за спиной вдруг оглушительно ахает разрыв. Засада мгновенно разворачивается и изготавливается к бою. Но лес вновь умолкает. И только разбуженная взрывом птица носится по лесу с истеричным клекотом. Гойко что-то негромко говорит в микрофон радиостанции.

Утро. Гойко снимает засаду и отводит отряд выше по склону. Там все вновь рассредотачиваются и полумесяцем охватывают место, где прогремел взрыв. Короткий доклад по радио, и часть группы собирается около передового дозора.

На земле лежит убитый боевик. Крепкий молодой мужик в импортном, скорее всего, немецком камуфляже, с зеленой повязкой на черных смолистых волосах. Весь правый бок и правая сторона лица густо посечены осколками. Албанец задел растяжку, выставленную секретом. Кто-то из бойцов подбирает автомат. Все тот же "Калашников", но уже какой-то румынский вариант, с дополнительной ручкой на ложе. То ли боевик был один, то ли другие не решились подойти к нему, но оружие, документы остались с ним. Бойцы прочесывают округу, рассматривают следы в поисках капель крови — свидетельства, что еще кто-то ранен и тогда можно будет организовать погоню. Но больше ничего нет. Боевика оставляют на тропе. Из автомата извлекают затвор, забирают магазины, какой-то кривой турецкий нож и пару "картофелин" гранат. Потом саперы аккуратно устанавливают под тело мину, ножами прорезают землю и укладывают в прорезь детонирующий шнур. Он тянется к обочине, где под кустом устанавливают мощный блин тяжелой противопехотной мины, которая, как косой, выкосит все перед собой метров на сто. Потом все тщательно маскируют. Теперь мертвый боевик представляет собой центр минного поля…

К одиннадцати мы уже на базе. На завтрак дают душистую баранину с картошкой...

Владислав СМОЛЕНЦЕВ

Косово — Приштина — Москва

Мы поможем купить самосвальный полуприцеп по самой низкой цене.