* * *
Дай ей, Господи! — молю.
Я люблю ее, люблю
Со снегами и дождями,
С окаянными вождями,
С рожью в поле,
С тихим домом,
С громом над аэродромом,
С рощей огненной над речкой,
С теплой в Божьем храме свечкой,
Пьющей, слезной, разоренной,
Всё равно — непокоренной!
А РОССИЯ БЫЛА И БУДЕТ
Свысока ее недруг судит,
Предъявляя смертельный счет.
А Россия была и будет,
А Россия не пропадет.
Заведут в глухое болото
И укажут ей ложный брод.
Там погибла целая рота,
А Россия не пропадёт.
Хороша! — и берут завидки.
Через чёрный нагрянут ход,
Обберут Россию до нитки.
А Россия не пропадёт.
Мир, как бомба, во зле взорвётся,
Будет всем в аду горячо.
А Россия сама спасётся
И врагу подставит плечо.
* * *
С детства и до конца
Любим мы куст рябины.
В рубище у крыльца,
А на груди — рубины.
Жарок в снегу снегирь
В свете зари узорной.
Словно плывёт монастырь
По синеве озёрной.
Страшен летящий СУ
С профилем русской пики.
Тих бугорок в лесу
В огненной землянике.
Что там ни говори,
Мы не увязли в быте.
Пусть всё лицо в крови,
Лишь бы душа — в зените!
А ПРЕДАЛИ СВОИ ЖЕ...
Да что вы о народе
Несете эту ложь:
Другого в мире вроде
Разбойней не найдешь.
И вот все то же шило
Втыкают на ходу:
Мол, помните, как было
В семнадцатом году?..
А я, когда б спросили,
Сказал: вы это зря.
Народ в моей России
Не предавал царя.
А предали свои же
Бароны да князья.
Что в Вене, что в Париже —
Родные и друзья.
Те, кто его любили,
Все кровные, свои,
Кристально голубые
Верховные слои.
Они в лихой крамоле,
Которой гаже нет,
Как будто в ореоле,
Купались столько лет.
И всяк тайком гордился
Изменой дерзкой сей...
Неужто им не снился
Царевич Алексей?
Им, с чистотой во взорах,
Сбиравшимся на бал,
На совести которых
Ипатьевский подвал?!
Ни при какой погоде
Не жаль мне этот сброд.
...Забудьте о народе.
Тут ни при чем народ.
17 ИЮЛЯ 1998 ГОДА
О чем вы, газетные гранки?
О царских останках? А мне —
Мне горько:
Найдите останки
Мальчишек, погибших в Чечне!
Сгоревших, взлетевших на минах,
Расстрелянных трезво во зле,
Растерзанных, наших, невинных —
Прошу: схороните в Кремле.
Поставьте часовню.
Пусть будет
Такая часовня стоять,
Что мертвого даже разбудит,
Не горем убитую мать.
Чтоб в трепете, в Божеском страхе
Склонились вожди до земли,
Взглянули, рванули рубахи
И больше уснуть не смогли...
* * *
Мостик. Речка. Сырь осоки.
Серый косогор.
Дальше белый и высокий —
До небес — собор.
Милый город. Не столица.
Не Париж. Не Рим.
До последней половицы
Мною он любим.
До весёлой птичьей брани
В утреннем огне.
До завянувшей герани
В стареньком окне.
Эконика - продажа обуви весна 2008