Борис Лизнёв

25 июля 2013 1

Культура Общество

Уже пять лет Татьяна живёт и работает в Москве. Раньше она и не представляла, что на столь длительное время покинет свой любимый посёлок Слободзея, находящийся в Приднестровье около Тирасполя. Татьяна всегда удивлялась своим знакомым и подругам, которые ехали в Москву на заработки, тому, как они могли оставить родных и близких. Но времена изменились. Из армии вернулся и сразу женился её старший сын, старшая дочь Надя поступила на платное обучение, вышла замуж старшая сестра. Вдруг на всё понадобились деньги. Её муж, уволенный из органов милиции, не мог себя найти, пьянствовал, в основном лежал на диване, и надежды на него иссякли. Пришлось Татьяне тоже отправиться на заработки в Москву.

Первые два года она ухаживала за больными старушками. Целыми днями просиживала рядом с их постелями, кормила, а главное, утешала их беседами. Работа не очень прибыльная, да и в целом неблагодарная, душевно тяжёлая. Старушки уходили из жизни, а она к ним привыкала. К тому же, после такого приходилось искать новое место работы.

Но в последнее время всё как-то наладилось. Татьяна присматривала за старушкой, для которой не требовалось большого ухода. Её необходимо было накормить, убраться в доме и всё. Весь остальной день был свободен. Татьяна использовала время сознательно и рационально. В понедельник утром она мчалась на Тверскую к Гинсбургам убирать одну огромную старую квартиру, состоящую из пяти комнат, готовила завтрак и отводила юную Сонечку в школу. Потом Татьяна отправлялась на Поварскую, в другое семейство, где снова убиралась несколько часов. Затем следовали Красные Ворота, Спортивная. Везде её ждали, всем она была нужна. Ценили её добросовестность и умелые трудолюбивые руки.

У Татьяны не было ни одной минуты свободного времени. Спала она, бывало, по три-четыре часа, не больше, да и это ей казалось много. Её сумочка была необычайно тяжёлой от связок ключей. Стареющие москвичи культурных и гуманитарных профессий, профессора, музыканты, научные сотрудники, уже были не способны к практической работе. Им была нужна помощь, чтобы что-то сделать по дому, совершать покупки, делать ремонт, и Татьянины умения ценились. По утрам она часто ездила на рынок в Выхино, закупала для всех своих "хозяев" продукты, а для Сонечки картофельный горошек, столь дефицитный и столь полюбившийся.

В субботу и воскресенье Татьяна выезжала за город, но не для того, чтобы отдыхать. В Новогорске она выполняла ремонт квартиры, а под Дмитровом приводила в порядок территорию дачи. Сыну Сергею она ежемесячно высылала триста долларов, а потом стала посылать и старшей дочери Наде ту же сумму. Это случилось после одного звонка, когда Надя позвонила вся в слезах, рассказывая, что жизнь стала невыносимой, что на работе платят копейки, что учиться и воспитывать ребёнка одновременно очень трудно. Именно тогда Татьяна, успокоив её, сказала, что будет высылать ей двести долларов, но дочь укоризненно заметила, дескать, Сергею достаётся триста. Татьяна вновь успокоила её и пообещала, что будет отправлять им одинаковое количество денег.

Потом произошёл ещё один случай, который Татьяну слегка удивил. Любимая младшая дочь Карина, как-то, переговариваясь с ней по скайпу, сказала: "Мама, а вот я уже скоро закончу школу, а ты что, тоже мне будешь высылать деньги, как Надьке и Сергею?". "Ну да, - удивившись, ответила ей Татьяна. - Разве ты сомневалась в этом?" "Мама, но ведь я же твоя любимая дочь, ты же всегда так говорила. Значит, и присылать мне нужно не триста, а хотя бы четыреста долларов". "Хорошо, четыреста", - удивившись практичности своей дочери, Татьяна тут же стала отгонять от себя негативные мысли.

Московская жизнь втягивала Татьяну, она стала узнавать для себя много нового; ту же Сонечку она водила в Пушкинский музей и в Третьяковскую галерею, а порой и в Консерваторию. От мужа вестей давно не поступало и личной жизни у Татьяны никакой не было. Труд и забота о своих детях составляли её жизнь. Она часто винила себя, укоряла, считала грешницей оттого, что надолго оставляла их одних дома. Каждые три месяца, когда заканчивалась московская регистрация, на десять дней Татьяна возвращалась в свою Слободзею. Десять дней счастья, но и труда. Подлатать квартиры дочери и сына, да и у свахи в доме приходилось потрудиться. Словом, после десятидневной трудовой вахты, московская работа казалась ей отдыхом.

Однажды ночью Татьяна села за компьютер и, воспользовавшись скайпом, связалась с младшей дочерью Кариной. Та была в слезах. Карина упрекала мать в том, что той уже столько лет, а она практически не бывает дома. Татьяне нечего было ответить. Когда их разговор закончился, она еле дождалась пяти утра, чтобы на электричке вновь отправиться на работу. Работа, работа и ещё раз работа - вот и всё, что у неё есть.