Моего собеседника, полковника ГРУ Махмуда В., нашим читателям представлять уже не надо. Его блестящие аналитические выводы и прогнозы по событиям в Дагестане в августе — сентябре полностью подтвердились последующими событиями. Выдержки из его интервью были перепечатаны многими газетами и журналами. И вот я вновь у Махмуда. Он только что вернулся, на этот раз уже из Чечни. На парадном полковничьем кителе засверкал свежей эмалью "Орден Мужества"…

Мы вновь говорим о Северном Кавказе.

— Махмуд, совсем недавно ты достаточно точно и подробно рассказал о ситуации, сложившейся в Ботлихском районе Дагестана после вторжения туда банд Басаева и Хаттаба. Сбылись и твои прогнозы о последующем расширении зоны конфликта, о попытках боевиков взять реванш за поражение. Менее чем через неделю после поражения под Ботлихом Басаев и Хаттаб попытались взять Хасавюрт и деблокировать карамахинский анклав. И вот теперь началась совершенно новая фаза кавказской войны. Мы вновь в Чечне. Почему? Зачем?

— Прежде чем отвечать на этот вопрос, я бы хотел вернуться к нашему с тобой разговору трехлетней давности. К тем страшным неделям, когда в Хасавюрте убогий Лебедь вручал изумленным боевикам победу над Россией. Помнишь, как тогда, в сентябре 96-го, именно ваша газета опубликовала наше первое интервью. Сегодня очень своевременно вспомнить некоторые цитаты из него: "…Что же за "подарок" получает Россия от генерала Лебедя в виде Чечни масхадова-яндарбиева? Мы получаем для окормления, укрепления и взращивания территорию, на которой остается минимум десятитысячная армия, вооруженная до зубов самым новейшим вооружением, взращенная на крови русских солдат, воспитанная на войне с Россией, пропитанная духом средневекового исламского экстремизма, ненавидящая Россию и главное совершенно не стремящаяся вернуться к плугу, станку, отаре. Вдобавок ко всему, "армия-победительница".

Мы имеем еще тысяч пятнадцать-двадцать различных "абреков", повоевавших с "русскими собаками", вкусивших нашей крови и тем более не желающих утруждать себя работой в поле и на заводе, что, кстати, вообще не в традиции и чести у многих чеченских тейпов.

Мы имеем от семидесяти до ста тысяч единиц стрелкового оружия, свободно гуляющего среди населения Чечни, которое ни Масхадов, ни Яндарбиев изымать не будут и не смогут.

Мы имеем сложившиеся спецслужбы Чечни, воспитанные, подготовленные в Афганистане и Турции, ориентированные на радикальные фундаменталистские круги Саудовской Аравии, Ирана, Турции, сложившиеся и поднаторевшие на борьбе против России. Естественно — ненавидящие ее. Имеющие свою широко разветвленную агентурную сеть как в России, так и за рубежом. Имеющие свои диверсионные и "ликвидаторские" подразделения. Готовые в любой момент развязать волну дикого террора на территории России.

И главное — мы получаем "администрацию" "героев" войны с Россией, правительство яндарбиева-масхадова-басаева и прочих. Выигравших эту войну. Только в воспаленном мозгу может привидеться наивная идея, что эта "администрация" разоружит и расформирует армию, ликвидирует и разгромит свои спецслужбы. Конечно, нет! "Оставшись" в России, эта Чечня будет иметь небывалый доселе исторический прецедент — возможность захватить всю Россию! Да-да, это не бред. Это реальность. Вспомним всевластие чеченских бандитских группировок перед началом войны в Чечне. Их беспредел, чеченский контроль над целыми регионами и отраслями. А теперь помножьте его на двухлетний военный опыт, на тысячи безработных боевиков, поддержку "националистских" спецслужб, "надежное укрытие от преследований в Чечне, и вы получите такую картину жизни России года этак через четыре, от которой самого большого пацифиста хватит удар".

Лично для меня самое грустное в этом пророчестве то, что оно сбылось не просто с абсолютной точностью, а оказалось даже слишком оптимистичным. Не через четыре, а уже через два года ичкерийский волк повис на горле России. Вторжение в Дагестан стало объявлением войны "де-юре", не прекращавшейся здесь "де-факто" практически ни на один день все эти годы. Так что уже наши ответные удары — это всего лишь новый этап давно навязанной нам войны.

— Я согласен с этим твоим мнением. Но не повторится ли трагедия той войны? Со всей ее бессмысленностью, предательством Кремля, заигрыванием с боевиками, развалом и деградацией нашего общества. Наши войска вошли на территорию Чечни. Вышли на рубеж реки Терек. Какова же цель этого похода? Каковы его детали и особенности?

Для нас, военных, перенос этой войны в глубь Чечни был самым тактически правильным решением из всех возможных. Причин тому несколько. Во-первых, пассивная оборона, постоянное ожидание атак — неразумны и преступны. И Ботлих, и Карамахи разрушены. Нам их восстанавливать, нам же и решать проблемы беженцев. К тому же можно раз, в лучшем случае два, вести тяжелые бои за собственные села, но превращать это в регулярную практику — значит очень быстро лишиться поддержки мирного населения приграничья, которое хочет быть защищенным и прикрытым от бандитов, и уж совсем не горит желанием стать полем боя между "федералами" и боевиками.

Во-вторых, необходимо учитывать и использовать противоречия в среде самих боевиков, раскол в чеченском обществе. Еще в приснопамятные времена хасавюртовского предательства Лебедя военные разведчики и руководство группировки предлагали свой план решения чеченской проблемы. Он включал в себя несколько этапов. Первой фазой плана являлся отвод войск, но не за границы Чечни, куда нас вышвырнул "приземлившийся на голову" десантник Лебедь, а на стратегически выгодные нам рубежи по реке Терек. Прикрывая Наурский, Надтеречный и Шелковской районы, традиционно поддерживающие с Россией добрососедские отношения. С другой стороны, оставляя за собой Бамут, отрезающий Чечню от снабжения ее из Ингушетии. В общем, создавая этим отходом выгодные нам в военно-стратегическом плане плацдармы, которые легко прикрывать и с которых легко воздействовать по всем направлениям.

Второй фазой плана было создание на оставшейся в составе России части Чечни легитимного правительства и администрации, которые финансировались бы из российского бюджета и в которых, создавался бы высокий, по сравнению с "сепаратистскими" районами, уровень жизни.

Третьей фазой плана было переформирование находящихся здесь частей и соединений. Мы предлагали, используя паузу в войне, укомплектовать армию, ведущую здесь боевые действия на сто процентов контрактниками, и далее вести борьбу против боевиков их же методами, насыщая Чечню разведывательно-диверсионными группами, безжалостно уничтожая продудаевскую администрацию, минируя дороги и мосты, взрывая административные и военные объекты. Мы предлагали использовать для этого и отряды, формируемые из чеченцев, враждебных дудаевцам тейпов, которые в этой ситуации получили бы весьма широкие права и возможности. Конечно, широко использовать боевую авиацию.

И, наконец, четвертой частью этого плана были неустанные усилия по развалу и разложению масхадовско-басаевского режима. Используя экономику, финансы, террор, диверсии, агитацию и подкуп, необходимо было "откалывать" от "свободной Ичкерии" район за районом. "Переваривать" его, т. е. разоружать, переводить на мирные рельсы, обустраивать и передавать под управление пророссийской чеченской администрации.

Остается только сожалеть, что, упустив больше трех лет, мы вынуждены возвращаться к этому плану, но в куда более драматичных и сложных условиях.

— Нынешний ввод войск в Чечню заметно отличается от прошлого декабрьского. Тогда — бессмысленные марши войсковых колонн к Грозному, хаос, неразбериха, уныние. Сегодня действия войск выглядят куда более осмысленными, нет былой несогласованности, наступающие части — это уже не "сборные солянки" округов, а полнокровные, укомплектованные батальоны и полки. Широко используются "спецназ" и авиация. Наши генералы говорят о том, что действуют по четко разработанному плану. Но почему боевики, не принимая боя, уходят за Терек? Каков их замысел? Они что, действительно собираются отдать равнинную часть Чечни без боя?

— Не думаю. Все эти годы я внимательно наблюдаю за действиями ичкерийских лидеров и не могу упрекнуть их в отсутствии логики и неразумности. Это в высшей степени опасные и умные враги. Их уход за Терек — это, конечно, часть некоего плана. И план этот разрабатывался не один день. Вспомним прошлую войну. Тогда боевики тоже достаточно легко оставили равнинную Чечню. Причин тому несколько — эти районы традиционно придерживались пророссийской ориентации, и боевики не имели здесь серьезной поддержки, вести боевые действия на равнине против регулярных войск крайне трудно, равнинные районы удалены от основных горных баз и базовых районов, и, наконец, здесь уязвимы коммуникации и пути подвоза. Конечно, боевики могли бы и здесь кинуть в бой каких-нибудь местных фанатиков или обкуренную молодежь, но, на мой взгляд, у них другие планы. Мне кажется, что легкостью, с которой боевики оставили равнины, они хотят заманить нас в горную часть Чечни, заставить нас перейти Терек и ввязаться в изнурительные горные бои, как это уже не раз было в 1995 — 1996 годах. Я думаю, что боевики усыпляют нашу бдительность и провоцируют нас на широкомасштабное вторжение в горно-лесистую часть Чечни и уже там готовятся нас встретить всей своей мощью. Опыт подобных "заманивающих" операций у них богатый. Это грозненские драмы декабря 1995 и августа 1996 годов. И еще целый ряд операций, засад, бросков и тому подобных акций. И я, честно говоря, всерьез опасаюсь, что такие горячие головы у нас в штабах найдутся. Мы слишком быстро становимся шапкозакидателями. Пример с недавней потерей двух наших самолетов очень тому показателен. Ну, привыкли наши летчики и их командиры, что у боевиков практически нет ПВО. Начали "борзеть", пренебрегать мерами безопасности, летать без прикрытия. А в результате за день потеряли две машины. Причем, плохо даже не то, что их сбили, — на войне без потерь не бывает, а плохо то, что ответственные лица оказались не готовы к этому и не смогли спасти пилотов. Не нашли, не эвакуировали. Легкие победы легко кружат голову, а вот похмелье на войне всегда кровавое…

— Но, может быть, есть смысл ограничиться отколом от Ичкерии равнинной части. И начать переговоры с лидерами боевиков. В конце концов, признать оставшиеся районы независимыми и забыть о них? К этому нас призывают и нынешние лидеры демократических полиобъединений.

— Я думаю, что это крайне наивный, упрощенный и абсолютно некомпетентный подход. Да, сегодня Масхадов готов на любые переговоры. Не сомневаюсь, что он готов в ходе их пообещать все, что угодно. Не сомневаюсь и в том, что на это время даже затихнут, как зайцы, Басаев с Хаттабом, что лишний раз подчеркнет их реальное единство. У нас ведь почему-то стало модным отделять "чистого" Масхадова от "грязных" Басаева и Хаттаба, которые-де чуть ли не враждуют друг с другом. На самом же деле, это одна сплоченная бандитская "команда", в которой просто тщательно распределены роли. Кто на словах "пророссийский", а кто "антирусский ястреб". Не надо забывать, что все месяцы войны именно бывший начарт дивизии, выпускник академии Фрунзе Масхадов был начальником генерального штаба бандформирований и являлся "автором" большинства военных акций боевиков, от буденновского погрома до захвата Грозного. И без Масхадова Басаев не продержался бы и нескольких месяцев. Сегодня Масхадов просто рвется на переговоры, но несложно просчитать и дальнейшую политику Басаева-Масхадова, заключи они очередной "мир". На словах они будут клясться соблюдать права человека, божиться "не враждовать с Россией", отрекаться от всех преступлений и акций, списывая их на "бесконтрольных" боевиков. А на деле укреплять свой режим, беспощадно "вычищать" врагов, закупать вооружение, расшатывать политическую ситуацию в равнинных районах, в соседних Ингушетии и Дагестане. Искать финансирование у фундаменталистов Саудовской Аравии, Турции, Пакистана и готовиться к очередному реваншу. Мы все это уже проходили, и не раз. В мае 1996 года тот же Масхадов уже подписал соглашение о перемирии и поэтапном выводе войск и разоружении своих банд. Чем оно закончилось? Напомню — 6 августа почти четыре тысячи боевиков ворвались в практически "демилитаризованный" нами по договору Грозный и устроили там подлинное побоище.

— Так что же дальше? Как ты, военный разведчик, видишь развитие этой ситуации. К чему готовиться России? Что нам делать с Чечней? Ждать и договариваться нет смысла, но и лезть в Чечню, сломя голову, нельзя. Тогда где выход?

— Императоры Рима говорили: "Разделяй и властвуй!" Эта старинная формулировка, помноженная на технику второго тысячелетия, и составляет план усмирения Чечни. Для начала, в отличие от "популистов", надо признать, что проблема Чечни — это не дело месяца или даже года. Это многолетняя политическая программа, к которой страна должна готовиться. Как решает десятилетиями аналогичную проблему с басками Испания, с Ирландией Англия, с Каледонией Франция. Это нормально — стремиться сохранить свою государственность и давить сепаратизм. Это не делает нас "зверьми", "оккупантами", "агрессорами", как бы это ни нравилось кому-то за океаном или, предположим, на канале НТВ. Предыдущие два года показали и то, что жить в мире и добрососедстве с бандитским террористическим анклавом невозможно, и значит, мы вынуждены решать эту проблему силовым путем. Мы уже освободили от боевиков почти треть Чечни. Местное население, измордованное феодально-ваххабитскими генералами, с надеждой смотрит на Россию. Надеждой и опасением. Велик и страх перед русскими. Поэтому содержанием следующего этапа должно стать "вооруженное созидание", когда под прикрытием войск и прочного пограничного кордона мы должны фактически создать новую Чечню. Открыть школы, дать пенсии старикам, дать хлеб крестьянам, восстановить больницы, организовать местные органы власти, МВД, отряды самообороны. Подчеркну, что во взятых нами районах население относительно лояльно встретило приход наших войск. Лучше самых современных видов оружия за нас будет "воевать" тот факт, что уровень жизни "замиренной" Чечни будет на порядок выше "диких" районов. Чтобы победить боевиков, надо выбить у них из-под ног социальную базу — эта аксиома контрпартизанской войны. Без этого победа будет невозможна. Границу же между Чечней и Ичкерией необходимо провести там, где мы сможем с максимальной эффективностью и минимальными потерями ее держать. Терек, безусловно, удобный рубеж, но есть еще и планы проведения границы по Сунже, с отсеканием нефтеносных районов из зоны контроля боевиков. На мой взгляд, при явной привлекательности второго варианта он таит в себе очень много сложностей и ловушек. Как, например, вопрос, что нам делать с Грозным и рядом других крупных городов. Или большой сложности эффективного "переваривания" столь объемного куска территории Чечни. Многие мои коллеги придерживаются мнения, что до весны нам было бы предпочтительнее основными силами оставаться на линии Терека и вести за Тереком контрпартизанскую войну силами спецназов, авиации и ВДВ. Но на каком из этих вариантов остановится наше командование — я не могу знать. Хочу лишь верить, что опыт прошлой войны не был забыт, и мы не станем повторять драматических и страшных ошибок прошлого…

Беседовал Владислав ШУРЫГИН

офисный переезд москва