Николай АНИСИН. Вашей парламентской деятельности — скоро десять лет. В 90-м вы стали народным депутатом РСФСР, а затем в том же округе вас трижды избирали в Государственную думу. Скажите: за счет чего вы столь долго сохраняете симпатии своих избирателей-сибиряков? Им по душе ваши политические взгляды? Вам удается пробивать решение крупных, общих для всего округа проблем, или вас ценят за индивидуальную помощь многим?

Николай ХАРИТОНОВ. Формулу моего многократного избрания я назвать не сумею. Ее, наверное, могут вывести только те, кто четырежды за меня голосовал. Но вот на что мне хотелось бы обратить внимание. На всех парламентских выборах последних десяти лет неизменно побеждали в округах Олег Николаевич Смолин из Омской области, Анатолий Николаевич Грешневиков из Ярославской, Алексей Алексеевич Пономарев из Тамбовской. Они никогда не держали нос по ветру, никогда не прогибались перед сильными мира сего, никогда черное не соглашались признать белым. Политик не может пользоваться уважением у избирателей, если у него нет твердой политической позиции, выражающей их интересы.

Политическое лицо депутата значит многое, но не все. Я часто вспоминаю слова моего земляка-сибиряка Василия Макаровича Шукшина: "Пропащий тот человек, который не имеет сострадание к другому". Это верно во всех случаях жизни. И политик без сострадания к людям — пропащий политик.

Не так давно я был в Еланской участковой больнице в Усть-Таркском районе. Больница очень старая — ей 110 лет. И в ней есть палата для одиноких стариков. Я зашел туда. Заговорил с бабушкой. Она встала, обняла меня и сказала: "Я тебя не вижу, но чувствую, что ты — добрый человек". Я спросил врачей: почему она не видит? Мне ответили: у нее глаукома на оба глаза. Можно сделать операцию в Новосибирске. Но нужно 10-12 тысяч рублей. Таких денег в Еланской больнице — нет. Родных у бабули — нет. Платить за операцию некому. Я нашел деньги. Глаукому у бабушки удалили и теперь она видит. Я хлопотал за нее не популярности ради. Немощная старушка не будет за меня агитировать. Я помог ей, потому что не мог не помочь. Нравственные обязательства для меня важнее расчета, и мои избиратели это чувствуют.

Простой человек у нас в стране сегодня брошен на произвол судьбы. Ему, случись несчастье, некуда обратиться. Профсоюзные организации развалены, власти на местах парализованы безденежьем. Если раньше рядовой гражданин, столкнувшись с несправедливостью, мог пожаловаться в райком, то сейчас защиты от притеснения начальника или хозяина искать негде.

Ко мне на прием люди приходят со всеми вопросами — житейскими и производственными. Я не в силах всех их решить и оказать помощь каждому. Но я не оставляю без внимания ни одного обращения — ни устного, ни письменного. Я считал и считаю: главный мой долг — защищать интересы человека труда. И, видимо, если судить по результатам выборов, мне удается его выполнять.

В последнюю избирательную кампанию против меня был брошен президент фонда Андрея Первозванного. В его агиткоманде работала известная певица, популярный артист кино, ансамбль "Калина красная". Ему для ведения агитации дали два вагона, которые два месяца курсировали в округе по железной дороге. Но получил он десять процентов голосов. Люди понимают, что за деньги — и черти пляшут и поют, и доверяют в конце концов тому, кого знают, кто доказал желание и способность служить им. Чтобы иметь успех на выборах, надо помнить о своем избирателе, сострадать и помогать ему — и словом, и делом.

Н.А. В прошлой Государственной думе вы возглавляли Аграрную депутатскую группу. Она, как свидетельстуют ваши выступления на думской трибуне, все четыре года упорно добивалась изменения государственной политики в деревне. И чего добилась?

Н.Х. Я могу перечислить вам большое количество необходимых крестьянину законов, которые были приняты благодаря усилиям Аграрной депутатской группы. Я могу рассказать о наших финансовых битвах за увеличение расходов на сельское хозяйство в законах о бюджете. Но сегодня все законодательные акты у нас не исполняются. Все, кроме указов президента о награждениях. И к великому сожалению, той государственной политики, которую ждет деревня, как не было, так и нет.

Валовой сбор зерна в Российской Федерации в 1999 году составил 51 миллион тонн. А чтобы у страны была продовольственная независимость, надо на каждого жителя собирать по тонне зерна. Мы же имеем всего по 320 килограммов. То есть мы потеряли свою независимость, которая была у нас раньше. В 1990 году в РСФСР хлебный каравай исчислялся в 125 миллионов тонн. Это ли не два с половиной шага назад, это ли не подтверждение тому, что реформы добивают российскую деревню.

Московская область в советское время производила 2 миллиона тонн молока. А сейчас — чуть больше 500 тысяч. Едоков же в Москве и Подмосковье по-прежнему около 20 миллионов. Реформами государство сдало наш отечественный рынок иностранным сельхозпроизводителям. Произошло это по умыслу или по глупости, я не берусь судить. Но по сути своей реформы в сельском хозяйстве направлены были на то, чтобы погубить деревню и погубить Россию.

Вспомним знаменитый указ Ельцина: срочно распустить коллективные хозяйства. Распустить без учета здорового смысла и мнений крестьян. Распустить потому, что их создали коммунисты. Фермеры накормят Россию. Но разве это не бред?! Благополучие крестьянского дела в любой стране мира определяет не форма собственности, а уровень государственной поддержки.

В российском бюджете на 2000 год на сельское хозяйство и рыболовство запланировано выделить 12,2 миллиарда рублей. А фермеры США в этом же году получат 16 миллиардов долларов. Давайте рубли наших крестьян отдадим американским фермерам, а их доллары — нашим крестьянам и посмотрим, как они с их хваленой формой собственности накормят Соединенные Штаты.

Основное достижение Аграрной депутатской группы в Госдуме в том состоит, чтобы нам удалось остановить движение разрушительных реформ в деревне. Наши доводы, доводы трезвого подхода к преобразованиям в сельском хозяйстве, нашли отклик в общественном мнении. А сейчас их стали воспринимать и правители.

В начале января я встречался с исполняющим обязанности президента Владимиром Путиным. Сказал ему: надо создать государственный Крестьянский банк, потому что мы убедились — через коммерческие банки довести бюджетную копейку до крестьянина невозможно — там кругом прилипалы. Путин поддержал эту идею. Обещал он помочь и в реструктуризации долгов деревни, которые образовались в результате чудовищного роста цен на энергоносители и промышленную продукцию. Путин предложил 10-11 февраля провести всероссийское совещание по проблемам сельского хозяйства на Кубани. То есть в "красном поясе", у батьки Кондрата. Кубань поставила в российский каравай 6,3 миллиона тонн хлеба из 51 миллиона. И, как заметил Путин, там есть чему поучиться. Представители исполнительной власти, как мне кажется, начинают осознавать, что без продовольственной независимости не может быть суверенитета страны. Другими словами, они начинают осознавать то, что четыре года доказывала наша Аграрная депутатская группа.

Н.А. За три месяца до парламентских выборов среди политиков-аграриев, которые вместе долгое время отстаивали интересы деревни, произошел раскол. Одни ушли в блок "Отечество — Вся Россия", другие — в блок КПРФ "За Победу". Что явилось причиной раскола — разное понимание задач?

Н.Х. Отнюдь. Все мы, политики-"деревенщики", объединены в Аграрную партию России и в общем и целом находимся на единой платформе, с точки зрения стратегических целей. Разошлись мы по тактическим соображениям. В программных документах АПР записано: достижение процветания российского крестьянства партия будет достигать при взаимодействии с народно-патриотическими силами страны. Но вот в августе 99-го собирается VIII съезд АПР, и верхушка партии в лице ее председателя Лапшина, бывшего вице-премьера Кулика и бывшего министра сельского хозяйства Семенова предлагает поменять наших союзников и пойти на выборы вместе с новым избирательным блоком "Отечество — Вся Россия". То есть верхушка качнулась в сторону блока, где под благовидной вывеской собрались люди, которые привели господина Ельцина к власти и верой и правдой служили антинародному, антикрестьянскому режиму. Почему это произошло?

Как раз в августе блок ОВР возглавил Примаков — самый популярный в то время по социологическим опросам политик. Высок тогда был и рейтинг Лужкова. Отставной премьер и московский мэр всерьез заговорили о своем движении как о новой партии власти. Лапшин и Ко в это поверили: Примаков будет президентом, Лужков — премьером, поддержим их сейчас — и потом и кремлевские ворота перед нами распахнутся, и портфелями в Доме правительства нас не обойдут. Верхушка АПР стартанула на запах власти, да стартанула не туда. Обмишурилась. Но провал на выборах блока "Отечества — Вся Россия" не только пропаганда Кремля обеспечила.

На Руси многое могут простить. Но никогда не прощают предательства. ОВР приняло в свои ряды перебежчиков из Аграрной партии, и это заставило отвернуться от него сельского избирателя.

Примаков в недавнем разговоре со мной обмолвился: с Лапшиным и Куликом мы не получили ни миллионов голосов, ни финансовой поддержки. И выходит, это мы их на своих плечах протащили в депутаты.

Н.А. На первом пленарном заседании новой Госдумы в момент регистрации Агропромышленной депутатской группы Лапшин и Кулик заявили о своем выходе из нее. О выходе в знак протеста против нарушения ранее принятых договоренностей. Что это были за договоренности и действительно ли их кто-то нарушил?

Н.Х. От блока КПРФ "За Победу" в Госдуму прошли десять депутатов-аграриев прошлого созыва и столько же новых. Этого для оформления группы не хватало — по регламенту нужно 35 человек. По спискам ОВР аграриев было — кот наплакал. Поэтому родилась идея — создать независимую крестьянскую группу из представителей разных блоков. Патронировали ее создание вице-премьер Щербак и министр сельского хозяйства Гордеев. Лапшин и Кулик соглашались войти в эту группу и привести в нее еще полтора десятка человек, если я не буду претендовать на руководство ею. Я им ответил: вам по 65 лет, у вас в карманах пенсионные книжки, мне 51 год. Меня мои избиратели направили в Госдуму работать, а не выполнять чьи-то капризы. Я в руководители проситься не буду, но не буду от руководства и отказываться.

За пятнадцать минут до регистрации группы собралось 37 человек. Никаких 15 сторонников Лапшина и Кулика среди них не было. И когда встал вопрос о руководителе группы, 32 человека высказались за мою кандидатуру. И тогда Лапшин, Кулик и примкнувший к ним бывший министр Ольшанский вышли из группы, дабы в ней осталось меньше 35 человек, и она не была зарегистрирована.

Сейчас в нашей Агропромышленной группе не 35, а 43 человека. Двое членов группы являются руководителями думских комитетов, двадцать — выдвинуты зампредами комитетов. Агропромышленная группа абсолютно работоспособна и приступила к законотворческой деятельности.

Н.А. Думское меньшинство — депутаты от Союза правых сил и "Яблоко", в качестве первоочередной своей задачи видят продавливание в Земельном кодексе право на куплю-продажу сельхозугодий. Если учесть, что лидеры СПС и двух пропутинских фракций не раз заявляли об их идейной близости, то многим представляется, что купля-продажа может быть узаконена. У вас какое мнение на сей счет?

Н.Х. Когда меньшинство бойкотировало работу Госдумы, я не видел на Охотном ряду ни одного транспаранта в его поддержку. Думское меньшинство выражает интересы жалкого меньшинства в обществе, ограбившего народ. Среди же поддерживающих Путина депутатов достаточно много здравомыслящих людей, которые прекрасно понимают, что введение частной собственности на сельхозугодия — зло, а не благо. Мы будем работать с такими людьми, и, я уверен, найдем с ним общий язык.

Для нашей депутатской группы Земельный кодекс — это своего рода Сталинград. Мы обязаны не сдать его меньшинству. Приватизацией в промышленности реформаторы превратили нас в нищих, куплей-продажей земли и созданием латифундии они могут превратить нас в рабов. Ни шагу назад.

Н.А. Вам в январе довелось встретиться с Путиным один на один. Какое впечатление вы вынесли из этой встречи: будет ли нынешний и. о. президента верным продолжателем дела Ельцина-Гайдара?

Н.Х. На мой взгляд, Путин пытается казаться новым политиком, политиком со свежими мыслями, политиком, не связанным с прошлым. Но как можно что-то построить новое, не расчистив завалы на том месте, где ты собираешься строить? С приходом Путина на должность и.о. президента ни один крупный вор не вздрогнул, ни одно дело о коррупции не получило развития. Путин ведет себя настолько осторожно и осмотрительно, что мне, например, хотелось обратиться к нему со словами героя фильма "Белое солнце пустыни": "Гюльчатай, открой личико".

Н.А. Вы, Николай Михайлович, — сопредседатель Народно-патриотического союза России. Лидер этого союза — Геннадий Зюганов — кандидат в президенты. Намерены ли вы участвовать в его предвыборной кампании?

Н.Х. Я ни одного кандидата в президенты не видел на митингах протеста крестьян. Ни одного, кроме Зюганова. Геннадий Андреевич — единственный крупный политик, который во все эти годы не только был неравнодушен к боли деревни, но и реально помогал ей выжить. Поэтому я все свои силы и все то влияние, которое у меня есть, брошу на победу Зюганова в президентской гонке.

Уже сейчас зреет крестьянский наказ Зюганову. Он будет принят на сельских сходах. И мы ждем в ответ обращение Зюганова к труженикам деревни с его обязательствами перед ними. На мой взгляд, после официальной регистрации Геннадию Андреевичу следовало бы начать свою президентскую кампанию в его родной деревне на Орловщине. Нас, крестьян, — 18 миллионов. Еще двадцать миллионов российских граждан связаны трудом с сельским хозяйством. Не порвали духовной связи с деревней и миллионы горожан. Нас, деревенских, много, и мы будем голосовать за патриота и государственника, сына сельских учителей Геннадия Андреевича Зюганова.