29 МАРТА (7 АПРЕЛЯ ПО НОВОМУ СТИЛЮ) — один из двух "рыбных дней" Великого поста: Благовещение Пресвятой Богородицы.
В этот день на торговых площадях русских городов великое множество разнокалиберных пташек, ошалев от свободы и ветра, вспарывали трепетными грудками небесную лазурь. Всякий имущий горожанин считал за долг освободить на Благовещение хотя бы одну пернатую невольницу. Ведь Святого Духа, сошедшего в этот день на Пречистую Деву, в традиционной византийской иконе символизирует светлый голубь. Таким образом, летящая в небе синичка, выпущенная щедрой рукой горожанина, становилась живой иконой Третьей ипостаси Бога-Троицы…
На Благовещенском птичьем торгу "товары" выставляли "купцы" самой шумной и неуступчивой "гильдии" — городские мальчишки. Загодя, собираясь в небольшие ватаги, они оккупировали пригородные леса, и, распустив уловистые силки, словно ложкой, вычерпывали здешнее пернатое население. На следующий день, звонко нахваливая свой товар, они ловко сшибали себе на леденцы да на орехи законные карманные медяки. А под вечер без сожаления выпускали еще не забывших дорогу домой непроданых пленниц.
Русь деревенская к городской птичьей забаве относилась с прохладцей. Нарочно лесных птиц здесь никто не тревожил. На Благовещение выпускали лишь птиц, не улетевших осенью "по болезни" и зимовавших в избах у сердобольных людей.
А еще в канун Благовещеньева дня собирали соломенные тюфяки, служившие прошедшей зимой "одрами болезни", и торжественно их сжигали. Огню предавали также белье болящих людей и, вообще, всякую ветхую одежду и домашний скарб. При этом дымом окуривали все новоприобретенное, надеясь тем уберечься от "лихого сглаза" и "всякого чарования". Этим дымом даже "умывались", так как считалось, что он обладает целебными свойствами.
Другой "медицинский" обычай этого дня — "пережигание" соли в русской печи. Такой солью лечили не только людские недомогания, но и "скотские хвори". Достаточно было испечь из ржаной муки круто посоленные "колобашки" и покрошить их в корм.
Особое почтение оказывалость Благовещенской просфоре. Принесенная с праздничного богослужения, она с молитвою опускалась в кадку с яровым зерном, предназначенным для весеннего сева. А когда начиналась посевная, просфора в специальном мешочке прилаживалась к сеялке… В Малороссии говорят, что на небе в это время "Гаврила Благоувеститель" ведет под уздцы белого коня, запряженного в сверкающую соху. А Пресвятая Богородица идет следом и разбрасывает из золотой кошницы пригоршнями небесное жито, моля "устами безмолвными и сердцем глаголющим" Господа Сил о ниспослании благословения на будущий урожай.
Огородники на Благовещание извлекали из укромного уголка первый снятый прошедшей осенью капустный кочан. С "бережением великим", чтобы никто чужой не заметил, его опускали в подпол и, облегченно вздохнув, отправлялись к праздничной обедне. А по возвращении в кочане обязательно оказывалось несколько особых капустных семян. Если их смешать с остальными, рассада получится на диво морозостойкой.
На Благовещенье в южных русских губерниях все, за исключением малых детей и стариков, перебирались из теплой избы в холодные клети-горницы "на летнее положение"… Суровый "утренник" нет-нет да и посеребрит ресницы инеем, ветерок-проныра, просочившись сквозь неизбежные щели, исколет тысячью иголок опрометчиво выглянувшие из-под одеяла пятки. Но назад, на жаркую лежанку, путь заказан.
Сейчас эту премудрость называют "лечебным закаливанием".
И все-таки главной отличительной чертой (своеобразной "визитной карточкой") Благовещеньева дня была строжайшая заповедь недеяния. "За ради такого праздника даже грешников в аду не мучат", — говаривали знатоки.
"В Благовещеньев день птица гнезда не завивает, девица — косы не заплетает". Грехом считалась любая, даже самая ничтожная работа.
Почему кукушка подкладывает яйца в чужие гнезда? — Бог наказал! Вздумала она было на Благовещенье гнездо вить — вдруг, откуда ни возмись, суровый снегирь-богомолец… С тех пор кукушка начисто утратила интерес к "строительству", а у благочестивого снегиря с той поры вся грудка в свежей кукушачьей крови…
Обычай Благовещенского недеяния — не наивное, ничем не обоснованное суеверие — он имеет самое прямое отношение к богословскому содержанию этого замечательного праздника.
…Случилось это в Назарете в доме Иосифа Обручника. Марии явился небесный посланник — Архангел Гавриил — с радостной вестью: ей предстоит стать Матерью необыкновенного Младенца ("…Сей будет велий и Сын Вышнего наречется, и даст ему Господь престол Давида, Отца Его, и воцарится в дому Иаковля во веки, и царствию Его не будет конца"). Мария удивлена:
— Как будет это, когда я мужа не знаю?
— Дух Святый найдет на тя и сила Вышнего осенит тя…
— Я раба Господня, да будет мне по слову твоему…
Такой ответ — не нечто, само собой разумеющееся. Нормальной реакцией здесь был бы смертельный испуг, или, возможно, несказанная радость, восторг. Так или иначе, здесь подразумевается некоторая (положительная или отрицательная) активность. Такая реакция преопределена самой человеческой природой... Но Пресвятая Богородица, вопреки здравому смыслу, абсолютно пассивна. Преодолевая естественное несовершенство человеческой природы (в которой все относительно), она совершает беспримерный подвиг абсолютной покорности Богу…
Подражая в этом Пречистой Деве, русские люди старались провести этот день в тихости и покое, не прикасаясь ни к помелу, ни к ухвату, ни к штопальной игле.
А под вечер крестьянская семья в полном составе дружно отправлялась на сеновал. Все — и стар, и млад — рассаживались на пахучем сене и, задумчиво разглядывая паутину в углу, вполголоса обсуждали: хороша ли нынче погода, и каковы будут в этом году цены на овес…
Владимир ГОЛЫШЕВ