Санкт-петербургский театральный режиссер Лев Додин вот уже пятнадцать лет культивирует в себе и актерах страсть к правде. Жить не по лжи!
Правда оказалась путаной вещью. Получалось, что человек стремится к уничтожению других и самоуничтожению. От "Повелителя мух" Уильяма Голдинга до "Клаустрофобии" Вовы Сорокина он выстрадал эту правду. И сейчас самые сокровенные для актеров Додина истины они выражают словами ненатуралиста Вовы Сорокина. (Ненатурализм — натурализм, замешанный на ненависти, или дерьмовизм, — современное литературное течение.)
Правда оказалась выгодной. Западный зритель, на которого ориентирован театр Додина, воспринимает эти человеческие качества как свойственные именно русским, что повышает рыночную стоимость театра и режиссера, поэтому театру Додина присвоено звание "театр Европы".
В самые последние годы режиссер испытывал некоторые затруднения в связи с тем, что Европа требует от русского режиссера русских классиков, а здесь специфический талант Додина неприложим: мы прикованы к русской классике чувствам очарования, а не любопытством к чужому позору.
Особенно труден в этом смысле Платонов — писатель, в котором мы различаем черты святого. Знавший, что наша цивилизация — результат сочувствия, а не борьбы, он был даже не в состоянии представить такого человека, с которым нельзя душевно побеседовать. Задача Додина при постановке "Чевенгура" была простой: сбить с толку зрителя так, чтобы тот не услышал Платонова. С этой целью режиссер заставляет актеров показывать себя нагишом в современной подробности и плавать в ванночке. Плавают не ахти. Да и вообще, мужчинки так себе. Однако до сих пор такое насилие над душами актеров не удавалось никому. И поэтому жюри фестиваля "Золотая маска" присудило Додину главный приз за режиссуру.
Одноклеточность актеров и режиссера делает бессмысленным обсуждение "концепции" спектакля: Платонов остается Платоновым, Додин — Додиным.
Оказалось, что успех спектакля 1984 г. "Братья и сестры" был определен Федором Абрамовым и молодыми актерами, еще не изуродованными Додиным.
В настоящее время двое учеников Мастера по очереди охраняют маску, чтобы никто из другого театра не приходил ее трогать.
М. КОВРОВ