1. Нравственный императив Революции

Смотря на то, что делается с нашей Родиной, мы не можем не призывать духов Революции, огненного восстания, мести и реванша. Но любые попытки подойти к Национальной Революции практически, оканчиваются на уровне нулевого цикла. Несмотря на все усилия, предпринимаемые в этом направлении, дело не заходит далее пародии, убогого маргинализма, пустых трескучих фраз, ряженых демагогов-лидеров, прочего малопривлекательного и совершенно несостоятельного рванья. Самым "революционным" политическим формированием оказывается, в конце концов, тишайшая КПРФ, планомерно обживающая свою нишу — уютно для себя на сегодня, но без всяких перспектив на завтра. КПРФ — что угодно, но не "революционная партия". И при этом никакой серьезной и подлинно революционной альтернативы нет и не предвидится.

Чем это объяснить?

Как это принять?

Какую стратегию избрать?

2. Революция как "ротация элит"

Механизм Революции имеет четкую социологическую механику. Разобрав ее, мы поймем причины того, что при многих объективных факторах, явно способствующих созданию национал-революционной ситуации в России, до сих пор отсутствует даже приблизительный зародыш политического и социального ее субъективного ядра.

Согласно самой емкой теории "ротации элит", сформулированной итальянским социологом Вильфредо Парето, феномен революции есть процесс резкой, скачкообразной передачи власти в обществе от элиты к контрэлите.

Парето считает, что этот процесс имеет самостоятельное значение, и идеологические вывески, к которым прибегают и старые элиты и новые контрэлиты в междуусобной борьбе, не играют особой роли и подбираются по ходу дела (что предполагает возможность быстрой идеологической смены позиций, если этого требуют интересы элит).

Элита, по Парето, есть в любом обществе, так как всякое общество управляется меньшинством, как бы это меньшинство ни объясняло легитимность своей власти (демократически, династически, сословно, классово и т.д.). У элиты есть циклы существования, как у живых организмов. Бурное становление элиты на первом этапе сменяется ее взрослением и стабилизацией на втором этапе, и наконец, ее старением и внутренним разложением (декадансом) на последнем этапе.

Молодая элита отличается тем, что легко и охотно втягивает в себя наиболее активные социальные элементы, "пассионариев" и легко ассимилирует их, делая своей органической частью. Этим она усиливает свою мощь и омолаживает свой состав. Такой элите внутри общества трудно противостоять, оппозиция ей слабосильна и беспомощна.

На среднем этапе взросления этот процесс затормаживается, доступ в элиту для блуждающих пассионариев становится проблематичным. Действующая элита стремится закрепить свои позиции, усилить внутриэлитные кланы. Принцип преданности, "своячества" выступает на первый план.

Здесь-то, согласно Парето, и начинает складываться контрэлита. Контрэлита — это социальный тип, по всем параметрам способный выполнять в обществе функции элиты, но заведомо отстраненный социально-политическими или экономическими ограничениями от такой возможности. Контрэлита постепенно сплачивается и подыскивает себе идеологическую базу, которую на следующем этапе можно будет противопоставить мировоззрению правящей элиты.

И наконец, на третьем этапе, когда правящая элита впадает в старческое состояние, процесс втягивания элементов контрэлиты вообще прекращается. Ключевые позиции в обществе передаются де-факто по династической модели, "правящий класс" (Г.Моска) становится недееспособным, умственно неполноценным, безвольным, обращающим весь потенциал власти на реакцию против тех, кто ведет дело к изменению существующего положения дел. Здесь контрэлита становится самостоятельной сплоченной идеологизированной силой, прогресивно укрепляющейся по мере того, как старая элита стремится не допустить никого чужого к рычагам управления.

Финалом такого противостояния является Революция. Когда старая элита разлагается ниже определенного порогового предела, сплотившаяся контрэлита ее опрокидывает и становится в свою очередь новым субъектом власти.

Далее все повторяется снова.

Парето не ставил философской проблемы: для чего все это? Он лишь в духе Маккиавелли реалистично описывал социальные механизмы, которые в политической истории чаще всего скрываются под сложными идеолого-политическими построениями, лишь запутывающими жесткую логику процесса "ротации элит".

3. Социология "перестройки"

Применительно к нашей российской ситуации третий этап — стагнации старческой элиты — точно совпадает с позднесоветским периодом. Отказ от практики кровавых сталинских чисток со времен Хрущева остановил тот механизм "ротации элит", который практиковался с эпохи Октябрьской Революции. За тридцать лет "социализма с человеческим лицом" правящая советская элита разложилась тотально. И на периферии советского общества начала вызревать антисоветская контрэлита.

Как и всякая контрэлита, это была очень неоднородная в идеологическом смысле группа. Антисоветская среда в количественном отношении состояла примерно поровну из антикоммунистов-западников (А.Сахаров, Е.Боннэр, С.Ковалев, В.Новодворская, А.Зиновьев — некогда enfant cheri "Радио Свобода" и автор наиболее ублюдочных и самовлюбленно глупых пародий на советский строй) и антикоммунистов-русофилов (В.Осипов, Л.Бородин, И.Шафаревич). Солженицын и Синявский были где-то посредине. Такой идеологический расклад был очевиден: старая элита основывала свою власть на советской идеологии, контрэлите доставалось симметрично все антисоветское. При этом контакты обоих полюсов между такой контрэлиты были вполне свободными и открытыми.

Параллельно этому должен быть принят во внимание другой факт: внешнее влияние. Американская сверхдержава, геополитический противник СССР, исповедовала (и исповедует) либеральную идеологию, и поэтому внешняя структурная, финансовая и информационная поддержка оказывалась Западом почти исключительно диссидентам-западникам.

Как только советская старая элита утратила способность сохранять существующий порядок вещей, на первый план вышла именно контрэлита. Причем та ее часть, которая опиралась на Запад и выполняла функции его агентов влияния. Вехой этого пути было возвращение академика Сахарова из ссылки в Нижнем Новогороде.

В чисто социологическом смысле это была "либеральная революция". Под знаменем "перестройки" и "реформ" к верхним этажам общества поднялась волна пассионариев, скопившихся на периферии позднесовесткого общества. В сальных кээспешных свитерах, с гитарами, перхотью, насвистываемым Окуджавой они ввалились в Кремль, подняв на щит осоловелого от странного времени первого "демократически избранного" президента России.

С конца 80-х по конец 90-х в России шла полным ходом настоящая "ротация элит". Кто был ничем (или почти ничем) становился всем. Третьесортные журналисты становились идеологами власти, проходимцы, жившие частным извозом, основывали медиакратические империи, маниакально-депрессивные больные выбивались в общенациональные политические лидеры, пьяницы-трактористы возглавляли целые города и области, безнаказанно расстреливали из автоматов мирных жителей.

Безусловно, нынешние парвеню в области политики, бизнеса, науки, новые олигархи и властители страны представляют собой омерзительную (даже чисто физиогномически) картину. Но это — самая настоящая контрэлита, ставшая элитой, после того, как хитростью, силой или как-то еще сумела оттеснить позднесовесткую номенклатуру.

Сама эта номенклатура, бывшая элитой до перестройки, раскололась. Часть (наиболее ушлая и беспринципная) примкнула к либеральным антисоветским пассионариям. Другая часть (с совестью) упорно противилась любым переменам и составила костяк оппозиции.

Но факт остается фактом: долго сдерживаемый виток "ротации элит" произошел.

4. "Ротация элит" назрела, но мировоззрение не было предопределено

Социологически такой революционный виток был предопределен заведомо. И к периоду прихода к власти Горбачева, более того, еще к 1982 году, в СССР назрела необходимость радикальных изменений. Определенная доля антисоветского настроя была неизбежна, так как элита брежневского периода фактически отождествила советскую идеологию с инструментом своего единоличного правления (идеологический фактор слился с социологическим).

Вместе с тем по внутренним российским критериям идеологией контрэлиты вполне мог бы стать не западнический русофобский либерализм, но какая-то разновидность национал-патриотического мировоззрения — от национал-коммунизма (Г.Шиманов) до православного монархизма (В.Осипов) или национал-капитализма (И.Шафаревич). Если бы среди внешних противников СССР наряду с США оказалась бы иная идеологическая структура, заинтересованная в экспорте своей идеологии, то назревшая перестройка могла бы пойти совсем по другому пути. С другой стороны, изменить ход исторического процесса могла бы и консервативная часть старой советской элиты, если бы она осознала неизбежность "реформ" и обратилась бы к национально-патриотическому крылу контрэлиты за новой идеологической моделью. Попытки этого на рубеже 80-х — 90-х были, но делались они слишком нерешительно и непоследовательно, что резко контрастировало с революционным настроем и мощной внешней поддержкой либерально-реформаторского, западнического крыла.

В том, что контрэлита реформаторов оказалась преимущественно либеральной, виновны не только сами эти русофобские силы и поддержка Запада, но и те консервативные элементы в старой советской элите, которые вместо содействия революционным процессам в национальном ключе, руководствовались чистой реакцией, голым консервативным инстинктом. Конечно, эстетически и этически позднесоветский консерватор намного привлекательнее любого реформатора или олигарха, но виноват он в нынешнем положении вещей ничуть не меньше.

5. Пока элита открыта Революции не произойдет

Возвращаемся к вопросу, поставленному в самом начале статьи. Почему не возникает полноценной национал-революционной оппозиции в современной России?

Теория "ротации элит" дает однозначный ответ: это свидетельствует о том, что в современном российском обществе контрэлита еще не сложилась, правящая элита не закостенела окончательно и процесс втягивания в нее пассионарных кадров с социальной периферии наличествует.

Этот вывод легко проверить на практике. С одной стороны минимальный фэйс-контрол "революционных групп" национальной оппозиции мгновенно убедит вас в фатальной неспособности этих персонажей ни к ответственной деятельности во власти, ни к борьбе с ней. Для социальной характеристики таких нигилистов-бузотеров у Парето есть иное определение — "антиэлита". Она состоит из преступников, извращенцев, дегенератов, богемы, алкоголиков и драг-аддиктов, экзотических сект. Когда контрэлита отторжена от власти и группируется на периферии, она объективно оказывается смешанной с антиэлитой. Но качественная разница остается всегда. Когда же контрэлита становится настоящей полноценной элитой, в первую очередь она освобождается как раз от этой безответственной анархо-криминальной накипи. Сама же антиэлита никогда в контрэлиту не перерождается.

С другой стороны, до сих пор в нашем обществе есть множество случаев, когда люди очень невыразительного происхождения, опираясь исключительно на свои личные качества, на свою энергию, волю, способность активно действовать в сложных обстоятельствах, делают молниеносные карьеры в политике, бизнесе, науке, искусстве. То обстоятельство, что такие карьеры протекают под знаком либерализма, не должно вводить нас в заблуждение. Это объективная закономерность, так как либерализм до сих пор остается (бледнеющей) нормой политкорректности в нынешней постсоветской элите. Те, кто интегрируется в нее, вынуждены соблюдать установленные правила до тех пор, пока они либо не эволюционируют, либо не будут сметены новым революционным скачком. А этот скачок маловероятен в ближайшем будущем по разъясненным социологическим причинам.

6. Национал-эволюция

Мы должны учитывать объективную картину не для того, чтобы смириться с неизбежным, но чтобы сделать наши действия более эффективными и не терять драгоценное время на заведомо обреченные инициативы.

Либерализм как идеологическая составляющая "ротации элит" был особенно актуален именно на переходной стадии от старой элиты к контрэлите, когда надо было более отрицать, нежели создавать. Отсюда его успех, но отсюда же и его недолговечность. Став элитой, вчерашняя контрэлита вынуждена решать такие вопросы, о которых еще вчера и не подозревала. И в этой новой позиции либерализм и западничество, очевидные любому карьеристу еще совсем недавно, перестают быть паролем. Все это прекрасно видно как раз по эволюции власти, по дрейфу тех политических и социальных сил, которые прочно отождествились в нашем сознании с либерал-реформаторами и сторонниками Запада. Под воздействием объективных геополитических, экономических, социальных факторов новая постперестроечная элита вынуждена искать иные прагматичные решения для укрепления своей собственной позиции. И либеральные рецепты на глазах становятся все менее и менее для этого пригодны. Радикальная русофобия Запада была "хорошей" опорой, когда речь шла о свержении советской номенклатуры. Сегодня она во многом угрожает и нынешнему российскому истеблишменту, какой бы ориентации он ни придерживался (Запад руководствуется геополитикой, а не личной преданностью).

По этой причине новая элита (вчерашние либералы) на наших глазах меняет свои основные мировоззренческие ориентиры.

Можно было бы здесь возмутиться тому, что, разрушив все, что можно, либералы хотят приватизировать последнее — Национальную Идею. Это было бы, действительно, серьезным аргументом, если бы контрэлита как носительница этой Национальной Идеи сегодня существовала в полной мере и вела с либеральной элитой беспощадную борьбу. В конце концов, не более нравственным было присвоение позднесоветскими коммунистическими консерваторами национал-патриотической концепции — мало того, что здесь тотально замалчивались истоки, само заимствование было осуществлено преступно поздно (для страны и народа).

Идея сильнее личности, мало кто может быть настолько циничен, чтобы присвоить идею и остаться совершенно чуждым ее логике. Как переродились в национал-патриотов вчерашние марксисты, так переродятся и позавчерашние марксисты, и вчерашние либералы.

Итак, национал-революционной контрэлиты в нашем обществе нет, элита в достаточной степени открыта, а либеральная идеология планомерно и постепенно, но неуклонно, теряет свои позиции.

В такой ситуации сам собой напрашивается следующий план:

1) Активные евразийские пассионарии революционного темперамента стараются интегрироваться в существующую сегодня элиту — политическую, экономическую, научную, медиакратическую или художественную. Успех этой операции сразу же отделит реальных представителей контрэлиты от антиэлитного мусора, у которого даже при желании ничего не получится.

2) Заняв определенные серьезные позиции и укрепившись на них, эти разрозненные евразийские пассионарии налаживают избирательные связи как друг с другом, так и с отдельными представителями той среды, где они оказались.

3) Так как либеральная модель сегодня размыта, в отношении норм полит-корректности существует неопределенность, и более того, провозглашен курс на "государственность и патриотизм", то такие инфильтрованные евразийские кадры вполне могут стать инициаторами мировоззренческой эволюции системы в национал-революционном ключе.

Поскольку сегодня политика и бизнес, а также (в меньшей степени) сфера образования и СМИ пронизаны сотрудниками спецслужб, укомплектованы бывшими военными, силовиками и т.д., то жизненная среда российской элиты заведомо дает прекрасные возможности для поиска бессознательных или полусознательных евразийцев. Таких в современном российском истеблишменте подавляющее большинство.

Не надо спрашивать "где ты был в октябре 1993?" (потом спросим со всех) или "за кого голосовал в марте 2000 г., сволочь?", временно это стоит забыть. Важнее подвести к мысли: Евразии необходимы воля, ум, координационный центр, рычаги влияния, деньги, связи и полюса мировоззренческого излучения. Каждый компьютер на небольшой фирме, каждая казенная "Лада", каждый мобильный телефон, каждый знакомый по школе или по работе могут и должны помочь становлению в рамках нынешней элиты ЕВРАЗИЙСКОГО ПОЗВОНОЧНИКА. И Евразия в долгу не останется.

Национальная Революция сегодня возможна только методом Национальной Эволюции.

Государственная регистрация общественных объединений и организаций.