Михаил Делягин

22 августа 2013 2

Политика Экономика

Экономика России: от жажды умирая над ручьем

Экономические итоги первой половины 2013 года вызывают даже не раздражение и критику, а трепет и страх перед пугающим будущим. ВВП споткнулся, как усталый путник на выжженной солнцем дороге: его рост замедлился более чем в 2,6 раз - с 4,5 до 1,7%. При этом в июне экономика не росла вообще.

Конечно, можно вслед за либеральным правительством Медведева утешать себя тем, что в этом году мы избежим засухи, неурожая не будет и, соответственно, во втором полугодии сельхозпроизводство продемонстрирует значительный рост по сравнению с прошлым годом. Однако эффект от этого, по-видимому, будет смазан общим ухудшением конъюнктуры, в результате которого Минэкономразвития повысил прогноз чистого оттока частных капиталов из России в течение 2013 года с 10 до 50-55 млрд.долл. и не исключает того, что экономический рост окажется даже ниже, чем мизерные 2,4%, прогнозируемые на 2013 год.

Инвестиционный рост, составивший в первой половине прошлого года более чем достойные 12,8%, в аналогичном периоде текущего года сменился спадом на 1,4%, причем в июне он достиг 3,7%.

Грузоперевозки сократились в первом полугодии на 0,9%, в том числе по железной дороге - на 3,0%.

Принципиально важно, что столь драматическое торможение развития, грозящее переходом в неконтролируемый спад, происходит в условиях благоприятной внешней конъюнктуры: цена нефти превышает 100 долл./барр., а мировая финансовая система охотно кредитует Россию, внешний долг которой вырос с начала прошлого года до 1 апреля этого на 150 млрд. долл. (уже во II квартале он превысил как психологически значимую планку в 700 млрд. долл., так и порог в 30% ВВП, предельный для экономик со слабой защитой частной собственности, высоким уровнем коррупции и произвола монополий).

Поэтому причины пугающего ухудшения конъюнктуры лежат не вне, а внутри России, и заключаются в наших собственных проблемах.

Снижение экономического роста наглядно демонстрирует, как коррупция, ставшая едва ли не основой государственного строя, ломает хребет нашего общества. Поэтому решение собственно экономических проблем будет успешным, если оно будет начато с оздоровления государства: с кардинального ограничения воровства и ликвидации системной коррупции, при которой даже стратегические решения принимаются, насколько можно понять, исходя из надежд на "откат" и "распил".

Технологически исправление этой ситуации несложно - достаточно сделать лишь два шага, кардинально меняющих "правила игры".

Первый - гарантированное освобождение от ответственности всякого взяткодателя, сотрудничающего со следствием. Примененная в Италии, эта мера разорвала круговую поруку жертв коррупции с чиновниками, являющимися ее организаторами, сделав последних беззащитными - в первую очередь перед их собственными аппаратными и политическими конкурентами.

Второй шаг, впервые примененный в США, - обязательная конфискация всего, пусть даже законно приобретенного, имущества семьи члена организованной преступной группировки (а коррупция во власти - всегда мафия), не идущего на добросовестное сотрудничество со следствием. Семье остается социальный минимум для терпимой жизни, - но оказывать влияние на что бы то ни было с помощью этого минимума уже будет нельзя. И, поскольку общака в принципе не может хватить на всех (он создается ведь совсем не для этого), данная мера автоматически вырубает из-под коррупции её экономическую базу.

Практика показывает, что эти два шага способны запустить режим самоочищения даже в самых криминальных и продажных сообществах, какими были, например, итальянские власти или нью-йоркская полиция. Современные технологии позволяют дополнить их введением в государстве и сотрудничающих с ним компаниях электронной системы принятия решений: она не только качественно ускоряет деятельность государства, но и резко сокращает коррупционные возможности.

На этом фоне ограничение произвола монополий представляется достаточно тривиальной задачей. Простое обеспечение финансово-экономической прозрачности любой компании, подозреваемой в злоупотреблении монопольным положением, и введение предельной торговой надбавки для торговли (вне зависимости от количества перепродаж того или иного товара) способно прекратить сегодняшний монопольный террор. Полезно будет также по примеру Германии разрешить антимонопольным органам при резких колебаниях цен сначала возвращать их на прежний уровень (с уголовным наказанием продавца за попытки организации дефицита), а уже потом заниматься расследованием. Ведь последнее может затянуться на долгие годы, в течение которых ущерб, нанесенный экономике монопольным произволом, может стать невосполнимым.

Неотъемлемой обязанностью государства является развитие экономики и поддержание социальной стабильности, то есть развитие собственных производительных сил и создание рабочих мест. В условиях предельного обострения глобальной конкуренции это требует разумного протекционизма - на уровне хотя бы Евросоюза. Показательно, что наша страна, управляемая через либеральный клан в интересах глобального бизнеса, является единственным членом "большой двадцатки", не усилившим после 2008 года протекционистской защиты своей экономики. Преступное присоединение к ВТО на заведомо кабальных условиях поставило наших производителей в худшее положение по сравнению даже с китайскими - при очевидно несопоставимом уровне конкурентоспособности!

Поразительно, но российское общество все еще не сознает всей глубины степени ущемления своих неотъемлемых прав. Достаточно сказать, что государство принципиально и последовательно отказывает нам даже в праве на жизнь в его экономическом выражении, не гарантируя гражданам России прожиточного минимума. А ведь человек с доходами ниже прожиточного минимума по самому смыслу этой категории не живет, а медленно умирает - и число таких, по данным официальной статистики, выросло на полмиллиона, до 19,6 млн. чел.!

Между тем "цена вопроса" смехотворна на фоне безумных "имиджевых" проектов вроде Олимпиады в Сочи, ублажения международной и российской олигархии путем выкупа компании ТНК-ВР или неиспользуемых остатков средств на счетах федерального бюджета в размере 7 трлн.руб. и (даже с учетом вероятного занижения относительно реальных потребностей) не превышает 600 млрд.руб. в год, значительная часть из которых еще и будет возвращаться в бюджет в виде налогов.

Понятно, что без гарантирования главного, исходного права человека - права на жизнь - развитие современной, конкурентоспособной в долгосрочном плане экономики попросту невозможно.

Решение перечисленных задач создает возможность реализации главной задачи современной России: комплексной модернизации ее инфраструктуры, которая, резко снизив издержки и повысив деловую активность, в прямом смысле слова придаст второе дыхание нашей стране и нашему народу.

Принципиально важно, что в ее ходе государство гарантированно не вступит в недобросовестную конкуренцию с бизнесом - просто потому, что модернизация основной части инфраструктуры требует слишком больших вложений на слишком длительные сроки, что, в принципе, недоступно даже для самых крупных корпораций.

Разумеется, все перечисленные меры можно осуществлять одновременно, - например, в ходе осуществления комплексной модернизации ЖКХ, отрабатывая на соответствующих проектах технологии и борьбы с коррупцией, и ограничения производства монополий, и ориентации на российских производителей. Источником инвестиций в ЖКХ в силу гарантированной долгосрочной рентабельности его модернизации могут быть средства пенсионного фонда. Локомотивом же модернизации может стать установление правила, при котором все расходы семей на ЖКХ, превышающие 15% их доходов, субсидируются государством (причем при нехватке средств в местном и региональном бюджете средства должны выделяться федеральным бюджетом): это натравит на коммунальные монополии не бесправное в сегодняшней политической системе населения, а всесильный Минфин.

Изложенное самоочевидно уже долгие годы.

Вопрос лишь в желании государства, которого совершенно явно не просматривается.

Коллективная воля "офшорной аристократии", правящей и владеющей Россией, настолько очевидно несовместима с самим существованием нашей страны и нашего народа, что вопрос о том, может ли Россия вообще выжить без жестокой социальной революции, сам собой выходит на авансцену политики, оттесняя на второй план и начинающееся в стране стихийное восстание народа против этнического террора и обслуживающих его властей, и скандалы вокруг навальных и сноуденов.