ПОДПИСАННЫЙ БУКВАЛЬНО НА ДНЯХ указ Путина "О мерах по обеспечению концентрации и рационализации оборонного производства в Российской Федерации" вызвал естественное воодушевление в той части общества, которая справедливо полагает приватизацию одним из крупнейших бедствий, постигших Россию в ХХ веке. Однако отсутствие паники в либеральных кругах, особенно понятное на фоне одобрения правительством буквально на следующий день после указа плана приватизации 3000 из 3800 госпредприятий, окончательно запутывает ситуацию, если смотреть на нее с точки зрения политических стереотипов последнего десятилетия.
Однако же другое десятилетие на дворе.
Приватизация и национализация в глазах правительства перестают быть политическими явлениями, переходя полностью в инструментарий экономистов и бизнесменов. Политическая задача чубайсовской приватизации решена, в стране ликвидирован социализм и его экономическая база — государственная собственность на средства производства. Теперь можно и национализировать, оставаясь при этом стопроцентным либералом.
Беда России, конечно, не в приватизации как таковой, а в том, как и с какой целью она проводилась. Цель была политической, и из инструмента экономической целесообразности приватизация превратилась в орудие буржуазной реставрации. Гибель промышленности была платой за политический процесс, и тогда она не казалась реформаторам чрезмерной. Считать потери стали много позже.
Так, приватизация в военно-промышленном комплексе, насчитывавшем до "реформ" более 1600 предприятий, привела к переходу почти половины из них в частные руки. С точки зрения "революционной целесообразности" — деяние, бесспорно, значимое и определенным образом направленное. С точки зрения экономики... Ну-ну.
Особенность российской приватизации состояла в том, что процесс этот практически не сопровождался притоком инвестиций в промышленность. Ведь предприятия не продавались по реальной цене, а раздавались по остаточной балансовой стоимости. При этом управленцы, стремясь стать хозяевами, сокращали процесс внутреннего инвестирования, тем самым искусственно снижая стоимость фондов, которые планировали "выкупать".
Но и после перехода предприятий в собственность "рачительных хозяев" не появилось на горизонте никаких внешних инвестиций.
В патриотической печати принято связывать это с неким заговором империалистов, стремящихся уничтожить российскую промышленность, пусть и себе в убыток. С этой точкой зрения трудно спорить: мировой заговор — вещь общеизвестная...
Но вложение средств в российские предприятия затруднено и особенностями нашего законодательства, не обеспечивающего рядовому акционеру гарантированных дивидендов. Всем известно, что, стремясь уйти от налогов, предприятия занижают прибыль. Благодаря этому всеобщему процессу акции российских предприятий, в случае если у вас не контрольный пакет, разумеется, являются лишь инструментом спекуляций на фондовом рынке, а никак не способом сохранять и вкладывать деньги.
Даже контрольный пакет далеко не всегда дает вам возможность реально распоряжаться на "вашем" предприятии. Акционер, обладающий, как Березовский, 1 процентом акций, но сажающий "своего" управляющего, распоряжается доходом, уводит средства, ликвидирует вашу собственность. Вы можете потерять предприятие даже если у вас 100 процентов акций, но местные власти вкупе с местными бандитами решат "забрать" ваш бизнес. Заграничных инвесторов, поверьте, отнюдь не вдохновляет печальная история Пола Тейтума.
Таким образом, для хотя бы относительного контроля за своими доходами инвестор должен приобретать контрольный пакет. Вместо того, чтобы купить 3-5 процентов акций стабильного завода и годами получать прибыль на вложенный капитал, инвестор должен рыскать в поисках предприятия, которое продается целиком. Навстречу ему "бежит" директор или новый владелец, крайне нуждающийся в средствах. Они "встречаются"... и завод продает весь контрольный пакет за цену 3-5 процентов. То есть занижение прибыли приводит к пропорциональному падению цены акций. И все равно при таких немыслимо низких ценах, когда "ЗИЛ" продается за 3, а выкупается Лужковым за 5 миллионов долларов, в стране дефицит инвестиций.
Если в отраслях ТЭК отсутствие внешних инвестиций компенсируется высокой доходностью самих компаний, приватизация которых уж никак не несла в себе экономического смысла, то в ВПК ситуация оказалась куда сложнее.
Новые владельцы, получившие свои куски госсобственности практически бесплатно, столкнулись с необходимостью структурной перестройки, которая, как известно, требует колоссальных затрат. Средств у них не было, в результате новые хозяева пошли по пути отсечения "лишнего", оставляя лишь то, что способно сегодня приносить прибыль. Они вели себя не как хозяева, заплатившие большие деньги за некую ценность, а скорее подобно "калифам на час", без тени сожаления готовым проделать с вверенным им имуществом все, что угодно.
К примеру, депутат Московской городской думы Юрий Загребной столкнулся в своем избирательном округе с тем, что Московский радиотехнический завод(МРТЗ) систематически не выполняет своих обязательств по содержанию принадлежащего ему жилого фонда, объектов соцкультбыта и городской инфраструктуры. Это показалось тем более странно, что завод производит системы, которыми комплектуются современные ракетные комплексы С-300, "Тор-М1", закупаемые как Министерством обороны, так и на внешних рынках. Известно было, что совсем недавно завод считался просто образцовым, и городские расходы с лихвой покрывались прибылью предприятия. Более того, получал МРТЗ и бюджетные средства под госзаказ.
Написав ряд запросов и получив ответы, депутат выяснил, что завод не так давно перешел во владение некоего холдинга "Новые программы и концепции", 50 процентов которого принадлежат его генеральному директору Борису Кузыку, бывшему помощнику президента Ельцина по вопросам ВПК. Естественно предположить, что г-н Кузык приобрел завод не с зарплаты госслужащего, экономя на обедах в кремлевской столовой. Не имеет смысла рассматривать моральную сторону этого вопроса, даже было бы корректно предположить, что доктор экономических наук Б. Кузык, бывший помощник президента, бывший полковник военной разведки — далеко не худший вариант нового хозяина. Но даже при таком стечении кадровых обстоятельств Загребной обнаружил только развал производства и элементарное казнокрадство — несколько миллионов долларов бюджетных денег, направленных целевым образом, рассосались способом абсолютно не целевым, что не помешало МРТЗ войти в число акционеров ФПГ "Оборонительные системы" (о которых речь ниже), купив сразу 25 процентов акций. Аналогичные выводы получила и Счетная палата, но на финал вопрос, что называется, "завис". Что же говорить о других 1600 оборонных заводах?
Картина в области ВПК нарисовалась столь же логичная с экономической точки зрения, сколь и удручающая с позиции просто человеческой.
Все, что не направлено на сиюминутное производство экспортных изделий, не имеет для новых хозяев большой ценности. Если примерно 10 процентов производимого советским ВПК шло на экспорт, а 90 процентов закупалось Минобороны, то сегодня пропорции поменялись зеркально. Более того, если новейшие образцы вооружений шли при Советской власти только для внутреннего потребления, то сегодня зачастую на экспорт идет то, чего Российская армия сегодня приобрести просто не в состоянии.
Естественно, при таком изменении пропорций 90 процентов мощностей оказались "лишними". Ведь по объемам продаж мы со второго места в мире упали до четвертого — 90 процентов продукции российского ВПК оказались меньше 10 процентов советского.
В ПЕРВУЮ ОЧЕРЕДЬ "под нож" пошли предприятия, не производящие конечного продукта, а делающие комплектующие, производящие системы для того, что еще может идти на экспорт.
Следом пошли "на списание" все КБ, ОКБ, работающие на будущее — больше чем на год-два никто не загадывает. Если из этих категорий производств что-то приватизировалось, то дальше шло разбазаривание: техника продавалась "на вес", на лом, помещения сдавались под магазины и офисы, гаражи и автосервисы. Чтобы не быть голословным: магазины "Стройдвор", "Снежная королева" и т.д. все находятся в бывших производственных корпусах. А на сверхсекретном Тушинском машиностроительном заводе, откуда стартовал "Буран", теперь чинят импортные автомобили.
Единственным лакомым куском в системе ВПК оставались предприятия, производящие системы, пользующиеся реальным спросом на внешнем рынке. Пожалуй, самым ходовым товаром здесь является российская ракетная техника. Но космические или баллистические ракеты способны покупать не так уж много стран, а вот зенитно-ракетные комплексы отечественного производства, явно превосходящие все зарубежные аналоги, это товар почти столь же универсальный, как нефть или газ.
Естественно, производство комплексов С-300ПМУ оказалось в частных руках, его контролирует некая финансово-промышленная группа ОАО "Оборонительные системы". Отдельный вопрос, почему руководство производством и реализацией оказалось не у ЦКБ "Алмаз", откуда, собственно, и пошли эти системы, а сконцентрировалось в неком ОАО, насчитывающем полтора десятка бывших офицеров в звании от майора до подполковника. Навряд ли дело и в данном случае идет о реальном выкупе: экспорт С-300 за три года превысил 1 млрд. долларов. Откуда такие деньги у офицеров? Скорее речь должна идти о выраженной гениальности небольшой группы бывших военных, сумевших превзойти маститых академиков и генералов.
У "Оборонительных систем" есть конкурент — государственный концерн "Антей", также производящий С-300, но в другой модификации и систему ПВО ближнего действия "Тор-М1".
Естественно стремление государства усилить потенциал "казенной" компании, введя в ее состав ряд заводов-смежников и преобразовать таким образом "Антей" в вертикально интегрированную корпорацию с полным производственным циклом. Что дает естественное преимущество — предприятия, не производящие конечного продукта, не отсекаются от финансовых потоков.
Собственно, на глазах произошел пример обратный, когда при проведении очередной эмиссии акций "Оборонительных систем" фактически вывели из состава холдинга ЦКБ "Алмаз", где происходит не только модернизация уже известных систем, но и разработка новых, в том числе С-400. Но зачем сегодняшнему рынку С-400, когда С-300 прекрасно продаются, а закончится спрос когда еще... Что там говорить, в "Оборонительных системах" всерьез заняты модернизацией давно устаревшей системы С-125 "Печора", прекрасно зарекомендовавшей себя в войнах стран "третьего мира" от Африки до Юго-Восточной Азии. Вот только для войны XXI века даже модернизированная "Печора" никак не годится.
Не ограничивается потребность отечественной обороны и С-300 ПМУ, также имеющей прекрасный экспортный потенциал. Расположенная на массивной платформе, эта громоздкая система прекрасно показывает себя на стрельбах в степи на полигоне "Капустин Яр" или в Дубаях. Но вот для ПВО театра военных действий система, не способная проехать в отечественный туннель, не вписывающаяся в стандарт мостов и в условиях города способная перемещаться только со следующим сзади краном (заносить зад), является, так скажем, ограниченно пригодной.
А вот С-300В, производимая "Антеем", как раз и есть система для нашего театра военных действий. Товар для внутреннего потребления. И государство приняло схему, согласно которой несколько заводов-смежников должны акционироваться и передать контрольные пакеты своих акций в уставный капитал "Антея", становящегося ОАО с контрольным пакетом у государства. Был заготовлен проект указа президента, который и попал на стол к главе президентской администрации Волошину — согласовать и на подпись.
Но по пути с проектом произошли такие изменения, которые даже видавшего виды Александра Стальевича заставили сесть за письмо премьеру Михаилу Касьянову, ибо доля вносимых в уставный капитал "Антея" акций дочерних предприятий стала составлять всего 49 процентов. А не 51. Чувствуете разницу?
Волошин ее почувствовал и написал: "считаем необходимым обеспечить эффективную вертикальную интеграцию Концерна "Антей", в связи с чем доля акций дочерних предприятий, вносимых в качестве вклада Российской Федерации в уставный капитал этого холдинга, должна составлять контрольный пакет и гарантировать обязательность исполнения решений". Ибо как было сказано раньше, неконтрольный пакет никакой обязательности исполнения не гарантирует. Что, конечно, известно Волошину, но почему-то оказалось вне зоны видимости Касьянова.
Да, собственно, в поле зрения премьера это оказаться и не могло, поскольку вопросами ВПК ведает у нас в полном объеме вице-премьер Илья Иосифович Клебанов, который в марте этого года стал председателем совета управляющих... МФПГ "Оборонительные системы", то есть конкурента государственного концерна "Антей"!
Дальнейшие действия в случае прохождения указа с пониженной до 49 процентов долей специалисты прогнозируют весьма просто. Оставшийся 51 процент под известным аппаратным нажимом передается в уставный капитал...
Здесь мнения расходятся. Первым претендентом является все та же ФПГ "Оборонительные системы", в которой присутствие И. Клебанова отнюдь не случайно. Еще будучи питерским чиновником, он имел серьезные отношения как с питерскими банками, в частности, питерским "Промышленно-строительным банком", имеющим прямое отношение к финансированию ФПГ. Банк этот возглавляет В.М. Коган, который, по мнению ряда экспертов, является особо приближенным банкиром новой, питерской властной группировки. Поэтому есть вероятность того, что новый холдинг может сформироваться прямо под Промстройбанком. Тогда будет яснее участие во всей комбинации такого подзабытого деятеля, как Степашин, чья супруга возглавляет московский филиал питерского "Промышленно-строительного банка", а сам он как глава Счетной палаты может влиять на итоги неудобных проверок, которые проводит вверенное ему ведомство.
В любом случае в деле оказывается Клебанов, давно ищущий, куда бы спланировать из вице-премьерского кресла. В варианте "Оборонительных систем" он может оказаться в компании с еще одним чиновником — заместителем секретаря Совета безопасности г-ном Московским.
В данном раскладе ситуация до боли повторяет схему, уже описанную выше на примере холдинга, который возглавил после отставки Б.Кузык: бывший чиновник "планирует" на экспортно ориентированный фрагмент ВПК, не принося с собой ни копейки инвестиций. Ведь обмен акциями, создание уставных фондов и тому подобные атрибуты акционирования-приватизации опять проходят в виртуальном пространстве Кремля, без участия живых денег.
Живые деньги появляются потом, отмытые, законные, на личных счетах — топ-менеджеры получают топ-доходы. Фактически речь идет о средневековой практике "кормлений", поскольку объект "приватизации" получается в "собственность" не навсегда, а до того момента, когда надо будет "планировать" следующей команде отставных управленцев. Что видно на примере того же МРТЗ, который готов перейти от одного хозяина к другому без существенного изменения профильной деятельности, коммерческих и технических планов и даже своего финансового состояния. Финансовое состояние всегда будет балансировать на критическом уровне.
Так, в подтверждение слов о несерьезности дивидендов от прибыли — официальная прибыль "Оборонительных систем" на конец 1999 года составила менее 258 млн. рублей (около 10 млн. долларов), из которых на дивиденды акционерам пошло 5 процентов. На фоне миллиардных контрактов последних лет 10 миллионов выглядят более чем скромно, а 5 рублевых процентов даже не покрывают потерь от годового падения рубля относительно доллара.
Интересно, скоро ли наступит время, когда кто-нибудь на свои кровные, живые деньги купит хоть одну акцию подобного, вполне перспективного, с рыночной точки зрения, предприятия? А пока это время не наступило, пусть уж военные заводы побудут в государственной собственности. Целее будут.
u="u605.54.spylog.com";d=document;nv=navigator;na=nv.appName;p=1; bv=Math.round(parseFloat(nv.appVersion)*100); n=(na.substring(0,2)=="Mi")?0:1;rn=Math.random(); z="p="+p+"[?]y=""; y+=" "; y+="
"; y+=" "; d.write(y); if(!n) { d.write(" "+"!--"); } //--
Сейчас анализатор автоматический гематологический можно приобрести в кредит.