АРМИЮ РОССИИ РАЗВАЛИВАЕТ ВЛАСТЬ

8 апреля 2002 0

15(438)

Date: 9-04-2002

АРМИЮ РОССИИ РАЗВАЛИВАЕТ ВЛАСТЬ (Заявление военно-патриотических объединений России и ветеранских организаций видов и родов войск Вооруженных Сил)

15 марта с.г. правительство России продавило через Государственную думу внесенный президентом и противоречащий Конституции РФ законопроект "О внесении дополнений и изменений в некоторые законодательные акты Российской Федерации по вопросам денежного довольствия военнослужащих и предоставления им отдельных льгот". Как уже известно, Закон Думой был принят во втором чтении вследствие штрейкбрехерской позиции, которую занимают проправительственные, пропрезидентские фракции и депутатские группы (ЛДПР, ОВР; "Единство", СПС, "Народный депутат"). Это было сделано вопреки воле миллионов ветеранов и военнослужащих.

В результате ряд важных льгот, которыми военнослужащие пользовались в течение многих десятков лет и которые в определенной степени способствовали обеспечению стабильности социального положения военных и членов их семей, отменен по инициативе верховного главнокомандующего Вооруженными Силами России, президента В.В.Путина. Армейской общественностью этот акт расценивается как очередное предательство верховной власти в отношении защитников Отечества.

Представитель правительства — вице-премьер и министр финансов М.М. Кудрин, лицемерно утверждает, что отмена льгот якобы компенсируется увеличением денежного содержания и пенсий военнослужащим.

Это откровенная ложь. Элементарные расчеты показывают, что в результате инфляции, о которой канцлер Германии Эрхард в свое время говорил, что "инфляция это удел дураков, не умеющих управлять государством", жизненный уровень военнослужащих, членов их семей и военных пенсионеров уже к концу 2002 года не только не повысится, но и станет еще ниже. Реальные доходы, например, командира полка, с учетом прогнозируемых правительством "добавок", возрастут не более чем на 10%, в то время как инфляция "съест" не менее 20%..

Мы впервые имеем дело с таким верховным главнокомандующим, который не считается даже с теми, кто в тяжелые годы Великой Отечественной войны спас страну от уничтожения, а мир от коричневой чумы, и которые сегодня доживают свой век в нищете и убогости. Этим он унижает прежде всего себя.

Общеизвестно: какой глава Государства, такое у него и правительство. Не является исключением и Россия. Используя запрещенные приемы обмана, шантажа, нынешнее правительство стремится нанести новые ощутимые удары по той части общества, которая была и остается наиболее преданной своему Отечеству и готова до конца отстаивать интересы своего народа. Налицо новое подтверждение опасного процесса разрушения квалифицированного ядра армии и других силовых структур России.

В ответ на такую "заботу" о Вооруженных Силах и их будущем тысячи офицеров, главным образом младшего и среднего звена, пишут рапорты о расторжении контрактов и досрочном увольнении из рядов Вооруженных Сил. Не единичны эти случаи и среди старшего и высшего звена офицерского состава, в том числе и в руководящих органах армии и флота, других силовых структур (более 600 человек готовы написать рапорты в Минобороны России и Генштаб ВС РФ). Не слишком ли дорогой ценой обходятся эксперименты власть имущих над Вооруженными Силами, издевательство над их костяком — офицерскими кадрами. Не проще ли и не выгоднее ли для общества освободиться от такого правительства?

В этих условиях вообще возникает законный вопрос: "Нужны ли России такая исполнительная власть, такое антинародное, антирусское правительство?"

Военно-патриотические и ветеранские организации требуют от президента Путина немедленно отправить в отставку правительство Касьянова— Грефа—Кудрина, как не только не способного, но и не желающего вывести страну из кризиса, проводящего политику разрушения всех жизненно важных сфер общественного развития и, прежде всего, экономики, финансов, обороноспособности и безопасности нашего Государства. России нужно правительство национального доверия, а не правительство предателей Родины — лакеев США и других стран НАТО.

Мы считаем, что и Государственная дума в нынейшем ее составе, больше разжигающая внутрипарламентские распри, чем заботящаяся о судьбе страны, не способна отстоять национальные интересы нашего государства и спасти народ от нового витка физического уничтожения. В связи с этим мы настаиваем на роспуске Государственной думы.

Отражая требования и чаяния десятков миллионов военнослужащих, ветеранов войн и военной службы, мы еще раз обращаемся к Вам, президент Путин, с настоятельным призывом дать членораздельный, четкий ответ на давно поставленный перед Вами вопрос: в состоянии ли Вы на деле стать гарантом соблюдения конституционных прав своих граждан, освободить Россию от рабской зависимости от США, открыто взявших курс на мировое господство?

Военно-патриотическая общественность страны, ветеранские организации возмущены Вашим молчанием и демонстративным игнорированием выдвигаемых перед Вами вопросов. И все же хотелось бы верить, что у Вас найдется мужество не допустить нового предательства в отношении военнослужащих и военных ветеранов и не подписывать принятый Государственной думой Закон, а вернуть его на доработку с тем, чтобы максимально учесть предложения Комитета Госдумы по обороне, с которыми не согласилось правительство.

Если наши требования не будут выполнены, мы оставляем за собой право обратиться за поддержкой к другим оппозиционным силам — выступить с согласованными предложениями о проведении референдума по вопросу об установлении того общественного и государственного строя, который способен защитить свой народ и интересы Государства, что не противоречит Конституции Российской Федерации.

В этом заявлении отражено мнение не только тех, кто его подписал, но и чаяния миллионов военнослужащих и ветеранов Вооруженных сил, ФСБ, Погранвойск, ФАПСИ, работников правоохранительных органов, других войсковых и приравниваемых к ним формирований. Это заявление — крик души. Оно продиктовано заботой о нашем государстве, о будущем наших детей и внуков.

Исполком Общероссийского политического общественного движения "В поддержку армии, оборонной промышленности и военной науки", Всероссийское офицерское собрание, Центральный совет Союза советских офицеров, Политсовет Союза офицеров СССР, Исполком Профессионального Союза военнослужащих России, Совет ветеранов Сухопутных войск, Совет ветеранов Войск ПВО, ВДВ, представители ветеранских организаций ВМФ, академии Генерального штаба, Московского военного округа, КГБ СССР, Погранвойск.

От имени своих организаций заявление подписали: генерал армии И.Н.Родионов, генерал-полковник В.А.Ачалов, генерал-полковник Ф.Ф.Гайворонский, генерал-полковник В.С.Дмитриев, генерал-полковник И.А.Ларин, генерал-полковник А.М.Макашов, генерал-полковник ав. И.М.Мальцев, генерал-полковник Н.А.Моисеев, генерал-полковник М.Д.Попков, генерал-полковник В.С.Рувимов, генерал-полковник М.Д.Сидоров, генерал-полковник А.И.Хюпенен, генерал-полковник А.А.Чиндаров, вице-адмирал В.Ф.Березин, Герой Советского Союза вице-адмирал Р.А.Голосов, генерал-лейтенант В.В.Горбачев, генерал-лейтенант Г.К.Дубров, вице-адмирал В.П.Денисов, генерал-лейтенант П.Г.Калинин, генерал-лейтенант Ю.Н.Калинин, генерал-лейтенант Н.П.Клокотов, генерал-лейтенант К.Е.Кортелайнен, вице-адмирал Ю.А.Кузнецов, вице-адмирал А.А.Кузьмин, вице-адмирал В.П.Макаров, Герой Советского Союза вице-адмирал Л.А.Матушкин, генерал-лейтенант Ю.И.Панкратов, генерал-лейтенант В.Р.Рябцев, генерал-лейтенант В.В.Соловьев, генерал-лейтенант М.Г.Титов, генерал-лейтенант В.П.Хазиков, вице-адмирал В.П.Удалов, контр-адмирал Н.Н.Белозер, генерал-майор В.А.Борученко, контр-адмирал В.В.Важенин, генерал-майор Б.С.Голышев, генерал-майор В.П.Грушко, генерал-майор В.П.Заплатин, контр-адмирал Э.А.Зимин, генерал-майор ав. Н.С.Кузнецов, генерал-майор В.Е.Морозов, контр-адмирал Г.М.Пахазников, контр-адмирал В.А.Попович, генерал-майор В.П.Ткаченко, генерал-майор А.Т.Худяков, полковник Ф.С.Боровой, полковник Н.М.Васильев, депутат ГД РФ, зам. председателя комитета по обороне, полковник В.Н.Волков, полковник В.В.Голубев, полковник милиции М.И.Смирнов, подполковник С.Н.Терехов.

Всего под заявлением — более 250 подписей высших и старших офицеров.

 

КАВКАЗСКАЯ СПЛЕТНИЦА

Владислав Шурыгин

8 апреля 2002 0

15(438)

Date: 9-04-2002

КАВКАЗСКАЯ СПЛЕТНИЦА

На прошлой неделе конгресс США принял решение начать вещание радио "Свобода" на Северный Кавказ. Администрация Путина отреагировала на эту новость, мягко говоря, вяло. Сам президент, словно в рот воды набрал. Его бравый министр иностранных дел тоже, за бессмысленными метаниями по Ближнему Востоку, как бы и "не заметил" эту новость. Один Ястржембский отдувался за всех невнятными заявлениями в духе того, что он "озабочен" и будет "внимательно наблюдать". И все.

А между тем, решение конгресса о начале вещания на языках народов Северного Кавказа — это фактически декларация очередного этапа передела бывшего постсоветского пространства. Полгода назад Америка мощно и нахально вторглась в Среднюю Азию и за эти месяцы серьезно укрепилась здесь. Теперь на очереди Кавказ.

Всего месяц назад американцы прощупали российское руководство и российское общественное мнение на предмет его отношения к своим планам вторжения сюда. "Утечка" о готовности американцев высадить свои спецподразделения в Грузии на фоне все того же вялого и невнятного путинского поведения вызвало неожиданно бурную реакцию Думы и всколыхнула российское общество.

Проведя зондаж и выявив протестный потенциал, США поспешили откреститься от "утечки", объявив, что их, как всегда, не так поняли и не правильно перевели. Никакой высадки не будет, а намечается лишь прибытие инструкторов для обучения бравых грузинских вояк.

И вот теперь США сделали следующий шаг. "Свобода" начинает идеологическую обработку Кавказа. Только полные глупцы могут считать, что ничего экстраординарного не произошло. Радио "Свобода" — это не "эмтиви" и не спортивный канал. С самого первого дня своего существования это было едва ли не самое мощное оружие в информационной войне. В некоторые годы конгресс США выделял на развертывание новых ретрансляторов и редакций "Свободы" денег столько же, сколько на самые перспективные программы перевооружения. А основным куратором и заказчиком программ все эти годы было и остается ЦРУ США.

"Свобода" всегда находилась на самом острие идеологической войны. Ввел СССР свои войска в Афганистан, и "Свобода" уже через полгода начала идеологическую обработку на языках дари и пушту. Возник осенью 80-го кризис в Польше — и вещание на польском языке было увеличено в пять раз. Подобные примеры можно было бы продолжать, но газетные объемы не позволяют этого.

Нынешнее решение конгресса — это фактически начало новой информационной войны против России. Но для хороших аналитиков оно позволяет сделать и еще некоторые выводы.

Во-первых, начало вещания — это признание того факта, что Америка стремительно теряет свое влияние здесь. В конце 80-х, начале 90-х именно США и их союзники, Турция и Саудовская Аравия — практически "взорвали" советский Северный Кавказ, закачивая сюда фундаментализм и поддерживая самые экстремистские мусульманские организации.

Но в последние годы интерес к этой идеологии резко упал. Фундаментализм не принес Северному Кавказу ничего, кроме горя, крови и слез. Пример Чечни, возглавившей в начале 90-х фундаменталистскую экспансию на Кавказе, объявившей его своей государственной идеологией и теперь отброшенной в каменный век, слишком нагляден.

Сегодня большинство населения Северного Кавказа больше не желает участвовать в "священной войне" и с куда большей симпатией относится к России, чем к своим вчерашним покровителям из Саудовской Аравии, Турции и США. Достаточно вспомнить дагестанцев, выступивших с оружием в руках против чеченского "освободительного похода" в августе 1999 года.

Во-вторых, начало вещания "Свободы" — это вполне конкретная демонстрация отношения США к политике России в Чечне и очередная оплеуха Путину и его администрации. Все надежды добиться от американцев лояльного отношения к военным операциям в Чечне, угодливой поддержкой их ковровых бомбежек в Афганистане и распахиванием дверей в Среднюю Азию ни к чему не привели. Буш не оценил верноподданнической преданности "друга Вовы". Интересы США для него, как для настоящего президента великой страны, превыше любых личных симпатий. Поэтому Буш легко накормил чету Путиных фирменным барбекю, с удовольствием ввел свои бригады в Узбекистан, Киргизию и Таджикистан, но потом, без какого-либо душевного трепета, вогнал в спину "друга" нож. Как говорится, ничего личного…

США просто спешат забрать максимум того, что можно забрать в ходе нового раздела мира. Они слишком хорошо знают, что этот передел не вечен, но именно он определит политику на ближайшее столетие.

Но фоне всего этого отчетливо и явно становится виден полный стратегический провал нового курса Путина на сближение с США. Восемь месяцев холуйства и лакейской преданности не принесли России ничего, кроме унижения, развала и геополитического дискредитации. Сегодня путинская Россия фактически "дословно" повторяет свои собственные ошибки времен "вазелинового" Козырева, который односторонними уступками и полным предательством национальных интересов отбросил нас на самые задворки мировой политики. В начале 90-х мы потеряли всю Восточную Европу и предали всех своих союзников. Сегодня Путин теряет уже советское геополитическое пространство и предает русские интересы в ближнем зарубежье.

Владислав ШУРЫГИН

 

СЛАВА НОЖКИНУ!

8 апреля 2002 0

15(438)

Date: 9-04-2002

СЛАВА НОЖКИНУ!

3 апреля в Государственном Кремлевском Дворце прошел юбилейный творческий вечер народного артиста России, поэта и композитора Михаила Ивановича Ножкина.

Для любого русского патриота имя Михаила Ножкина — это символ беззаветного служения Отечеству, верности идеалам, подвижничества и мужества.

Легко стать "патриотом", когда власть вдруг отдает команду рядиться в косоворотки, "любить Россию" и снимать "сибирских цирюльников".

Но только тот, кто прошел через "намордники" умалчивания, хулу и травлю, знает, что значит быть патриотом России во времена, когда само это слово было обвинением в нелояльности, а за "русскость" можно было не только стать "фигурой умолчания", но и просто схлопотать срок.

Михаил Ножкин прошел через все.

И его великий, искрометный, яркий талант, как ядерный стержень, прожег все препоны. Его герои стали не просто узнаваемы, они стали НАРОДНЫ!

Рощин из "Хождения по мукам", Шатохин из "Одиночного плавания" и еще десятки образов, сыгранных Ножкиным, стали классикой нашего кинематографа. Все они плоть от плоти народны.

Особая часть творчества Михаила Ивановича — музыка, поэзия. Его песни несут в себе заряд высокого патриотизма и вместе с тем они удивительно лиричны, мягки. "Я люблю тебя Россия, дорогая моя Русь", "Последний бой он трудный самый…" — казалось, строки этих песен существовали всегда. Но сочинил их и положил на музыку Михаил Ножкин.

К сожалению, мы не всегда успеваем вовремя поздравить своих товарищей с юбилеем, с творческой удачей. Вот и перед Михаилом Ивановичем мы винимся за нашу скупость внимания. Прости нас, дорогой друг. Не по злому умыслу, но по фронтовой загнанности своей бываем мы нечутки!

И тем приятнее было узнать и написать о настоящем триумфе русского патриота, артиста, поэта Михаила Ножкина.

В этот вечер главная сцена страны была отдана Михаилу Ивановичу.

И были поздравления от первых лиц государства, был Президентский оркестр, были цветы и овации. Но главное — на сцене стоял человек, который всей судьбою, своим творчеством доказал свое главное и самое высокое звание — Народный артист России.

Слава тебе, Михаил Иванович! Слава и многая лета!

Редакция “ЗАВТРА”

 

ОДОЛЖИМ ЧЕКИСТАМ ЛЕДОРУБ

Иван Ленцев

8 апреля 2002 0

15(438)

Date: 9-04-2002

ОДОЛЖИМ ЧЕКИСТАМ ЛЕДОРУБ

В политике, как и во всяком другом деле, есть вещи, за которые лучше уж совсем не браться, чем совершать их из рук вон плохо. Истинность этого трюизма была в очередной раз доказана в конце марта, когда следственное управление ФСБ вызвало на допросы в качестве обвиняемых сразу двух громких перебежчиков из своего ведомства — Олега Калугина и Александра Литвиненко. И хотя оба случая довольно сильно разнятся в деталях, общим между ними является главное — полная неадекватность и убогость действий нынешней российской контрразведки.

В чем именно обвиняются бывшие офицеры госбезопасности? В отношении бывшего генерала КГБ Калугина, давно сбежавшего в США, заведено уголовное дело по статье 275 УК РФ — "государственная измена". Ему инкриминируется то, что около года назад он дал свидетельские показания в американском суде против полковника американской армии Джорджа Трофимоффа, назвав его "ценным агентом" Москвы, более 25 лет работавшим против Америки. В том числе на основании этого свидетельства Трофимофф был признан виновным в шпионаже и осужден пожизненно.

Кроме того, Калугин обвиняется в том, что, комментируя массовую высылку российских дипломатов из США, он сообщил в одном из интервью, что оставшийся в октябре 2000 года в США сотрудник ООН Сергей Третьяков и скрывшийся в Канаде дипломат Евгений Торопов являются "сотрудниками российской разведки", перешедшими на американскую сторону. Подобные сведения о резидентуре являются секретными, так что Калугин ничтоже сумняшеся разгласил в интервью государственную тайну.

Что касается Литвиненко, получившего в мае прошлого года политическое убежище в Великобритании, то он проходит по старому обвинению в превышении должностных полномочий, незаконном хранении оружия и хищении взрывчатых веществ. Это все, что ФСБ могло инкриминировать своему ренегату, ставшему знаменитостью после памятной пресс-конференции в масках, на которой Литвиненко выступил спасителем Березовского, не исполнившим "преступный приказ об уничтожении олигарха". Кроме того, Литвиненко играл активную роль в недавней кампании Березовского по обвинению ФСБ и лично Путина во взрыве домов в Москве и Волгодонске осенью 1999 года.

Мы уверены, что обоим перебежчикам, так плодотворно поработавшим на врагов России, еще воздастся по заслугам. Но сейчас нас больше волнуют не они, а заявления наших спецслужб, которые уже сейчас выливаются в жуткий блеф и профанацию, поскольку не только не имеют под собой конкретных дел после громких слов, но и дискредитируют саму идею борьбы с предателями.

Начнем с того, что когда в один и тот же день в общую кучу сваливаются столь разные персонажи, как Калугин и Литвиненко, это говорит только об одном — с ними из мести сводят счеты. Почему о Калугине вспомнили только сейчас? Кого из них помянули "под закуску" к другому? Почему Литвиненко хватились только сегодня? Ведь последний уже дважды после той пресс-конференции находился в лефортовском изоляторе, но оба раза его освобождали из-под стражи — последний раз под подписку о невыезде. И с момента его побега прошло почти полтора года!

Поражает легкая наивность, с какой обоих перебежчиков решили поманить на Родину. К большому огорчению ФСБ, на приглашение посетить Россию в качестве обвиняемых Калугин и Литвиненко почему-то ответили отказом, причем первый заявил в том духе, что "пусть попробуют меня достать", а последний даже не взял из рук мидовских работников в Лондоне повестку в суд, назвав все это "политической провокацией". Более того, Литвиненко обратился в Европейский суд по правам человека с требованием, чтобы "российские власти прекратили его преследование и восстановили в органах безопасности"! Все, что Россия в лице министра юстиции Ю. Чайки смогла ответить, так это пригрозить судить обоих заочно, "как Гордиевского". К этому и так все шло, зачем же было палить холостыми?

Любопытно также, что в обоих повестках говорилось о возможности насильственного привода обвиняемых в суд в случае их неявки без уважительных причин. Интересно наблюдать, как будет происходить "привод" и сколько лет ренегатов будут искать. Напомним, что за прошедшую неделю оба перебежчика раздали не один десяток интервью, в том числе российским СМИ, так что их местонахождение не является тайной для органов. Видимо, в ФСБ сейчас решают вопрос: выкрадывать ли Калугина с Литвиненко, как это, к примеру, сделали англичане в случае с тем же Гордиевским. Или послать соответствующие запросы в Вашингтон и Лондон с требованием "выдать предателей", ожидая согласия лет эдак двести.

Если же серьезно, то ничего, кроме досады и отвращения подобная борьба с изменниками Родины не вызывает. Осудили мелких сошек, грязь, инструменты, а настоящие предатели заседают в общественных фондах и получают награды и пенсии за выслугу лет. Бездарно объявили охоту на Калугина, а Бакатин, доведший российские спецслужбы до деградации, гуляет на свободе. Вывели главным врагом России какого-то опера Литвиненко, а Горбачев и Ельцин, Березовский и Гусинский дышат свежим воздухом.

Все это показывает, до какого жалкого предела доведены российские спецслужбы и сколь нелепо их руководство, "молодые путинские львы", получившие два года назад такой карт-бланш на власть в России. Сегодня все эти "спецпредставители" и "питерские кадры", "новая элита" и "бульдоги спецслужб", не способные управлять страной, не поделившие заново ее богатства, бултыхаются за щекой у Волошина, который то выплюнет одного, то заглотнет поглубже второго, да так и пережевывает зубками.

Путинский блеф по захвату власти руками "чекистского ресурса" лопнул. Нет больше такого ресурса, и казус с перебежчиками лишь доказывает это. Зато, по слухам, очень неплохо расходятся табуретки и шифоньеры в новом мебельном центре сети магазинов "Три кита". В этом видные политологи уже усматривают знаки возрождения новой, путинской России.

Иван ЛЕНЦЕВ

 

“НЕНАЧЕ ЛЮДИ ПОДУРIЛИ...”

Евгений Нефедов

8 апреля 2002 0

15(438)

Date: 9-04-2002

“НЕНАЧЕ ЛЮДИ ПОДУРIЛИ...”

Эти горькие строки Тараса Шевченко — плоды его мучительных дум и о тяжкой доле родного народа, и о самом характере украинцев: почему они так доверчивы к тем, кто несет им страдания и нужду?..

Проходят столетия, страны меняют уклад и названия — люди же остаются такими, как были, и редко какие уроки идут им впрок. Я смотрю на родную мне Украину, встречаюсь, хоть и нечасто, с кем-то из земляков, другим пишу письма, с третьими перезваниваюсь — и то, что я слышу сегодня от некоторых из них, не перестает меня поражать. Оказывается, Советский Союз, где они взросли, получили образование и профессию, вырастили детей, теперь и вправду в их памяти — только "империя зла", а нынешняя Россия — лишь спит и видит, как вновь посягнуть на соседскую "незалежность"… Вы что, земляки? Откуда вдруг эта дурь — неужели лишь телеэкран и продажная пресса за столь недолгий, в сравнении с уже прожитой жизнью, срок запудрили вам мозги?

Живи я сегодня на Украине, ясное дело, голосовал бы за коммунистов не только по той причине, что есть среди них и немало моих друзей. И даже не только из-за того, что антикоммунизм приобретает сегодня все более пещерные формы, подобные недавнему скандалу в Госдуме России и особенно петушиному наскоку убогого Федулова… Я просто взглянул бы внимательно на остальных претендентов — и спросил себя: кто эти люди для Украины, что для них Украина?

Одним — подопытная площадка для умерщвляющих вас "реформ", другим — кладовая, откуда еще хоть что-то можно спереть, а третьим — плацдарм для старта за океан, где их, как им кажется, ждут не дождутся, дабы возблагодарить за развал и разгром цветущей в прошлом земли…

Есть ли вам лично место рядом с кем-то из них? С чиновниками-ворами, торгующими страной и ее народом? С капиталистами-криминалами, прибравшими к цепким рукам принадлежавшие вам заводы и пашни? С марширующими по улицам наци, чья память восторженно воскрешает времена гитлеризма? К слову сказать, какие-то дивные ныне пошли украинские националисты: они душевно ладят там с демократами, хотя ведь последние — уже по природе космополиты. Не могу и представить себе крутого русского патриота — парня из РНЕ или того же скинхеда — в одном ряду с проамериканским "реформатором"-запроданцем: это же враг его Родины! А тут борцы за свободную Украину рысью бегут отдать голоса новоиспеченному ставленнику США — и почему-то тоже мнят себя патриотами.

Скажите, друзья мои или родичи: может быть, все, кого я пересчитал, и есть объекты вашей надежды? Нет, ответите вы, ни с кем из них нам, конечно, не по пути! И это, действительно, так. Но вот я смотрю на цифры итогов недавних парламентских выборов — и вновь вспоминаю то удрученное тарасово восклицание: как будто люди одурели!..

За Симоненко и его партию проголосовала пятая часть украинцев, но за Ющенко и Америку — больше! За Кучму с его прогнившим режимом — тоже порядочно, хотя и меньше, чем в первых двух случаях. О фальсификациях при подсчете не говорю — они и у нас в России теперь не в новинку — говорю о тех избирателях, кого обманули уже в начале кампании, а если хотите, еще и на десять-двенадцать лет раньше. Разве не столько времени мечется Украина в поиске собственного пути, разве не этот срок стал гибельным для миллионов ее людей, лишившихся средств к существованию и разнесенных по миру безжалостным ветром "реформ"?

Впрочем, судить ли мне моих земляков, когда и в России дела не лучше? Безволие власти, разгул теневого капитала, беззастенчивый западный диктат, море преступности, упадок культуры и катастрофа морали… И тот же тупик для честной борьбы на выборах: все подтасуют, все перекупят, все переврут. Более того, украинские "технологи", кажется, на сей раз переплюнули российских умельцев грязной игры — да и не только их. По отзывам наблюдателей, редко в какой стране до сих пор отмечались в таком объеме и разнообразии самые изощренные методы "политического рэкета". Особой силы давление ощущали, естественно, коммунисты, которых ожесточенно и злобно атаковали сразу два конкурента — как справа, так и по центру. Разнузданные пиар-кампании, оплаченные этими господами, приобретали порой запредельный характер. Административный ресурс сплошь и рядом переводился в плоскость незаконных действий. В дело открыто и без стеснения шли не только такие мелочи, как подкуп членов комиссий или вброс бюллетеней, но и шантаж, запугивания, угрозы физической расправы. В Северодонецке бесследно исчез один из кандидатов, а в Старобельске громилы в масках ворвались к человеку прямо в квартиру, учинив избиение и погром… Апеллировать к власти, к органам правопорядка было практически бесполезно — порочность методов проведения всей кампании закладывалась, похоже, в самой ее организации. Такого у нас еще не было — растерянно констатируют украинцы…

У нас — если брать детали — возможно, тоже. Но в целом картина, увы, знакомая. Как знакомы и все ее исполнители, от доморощенных до забугорных. Выходит, один у нас враг — коварный, жестокий, мерзкий, и одолеть его можно лишь вместе, вот к чему я и веду-то речь, вот к чему вас зову. К единению, а не размежеванию братьев-славян, ибо ее, возрожденной в наших сердцах сплоченности, больше всего и боятся крушители-демократы. Беларусь нашла в себе силы дать им отпор — Украину с Россией тоже спасут лишь единые устремления патриотов. За это, собственно, и голосовала "красная" часть моих земляков. Миллионы обычных, не одурелых людей.

Евгений НЕФЕДОВ

 

СКОЛЬКО СТОИТ КИСЕЛЕВ?

Александр Лысков

8 апреля 2002 0

15(438)

Date: 9-04-2002

СКОЛЬКО СТОИТ КИСЕЛЕВ?

В последние полгода политическое телевидение выровнялось по всем каналам. Куда ни ткнешь, везде качественная картинка, продвинутый комментарий, дельный анализ. Оттенки, запашок, конечно, у каждой кнопки свой, особый, но если и пахнет, то от всех одинаково. И Киселев, пробивая себе путь к эфиру, к реваншу, конечно же ставит на эксцентрику. Он чует, что его второе пришествие близко, ниша свободна. Должен же кто-то страстно любить Америку! Быть яростным западником, обличающим все советское и имперское в России.

Таким будет Киселев.

Конечно, он уже не потащит на экран Удугова и Басаева, но его корреспонденты будут дневать и ночевать в европарламенте и конгрессе США, на авианосцах в Персидском заливе и в штаб-квартире СПС.

Он будет сдирать коросту с заживших ран России, обнажать мясо и, спустив очки на нос, ковырять в нем пинцетом.

Как всякий уважающий себя интеллектуал, он понесет в народ свою, личную правду, играя на любопытстве толпы к "инакомыслящим". Киселевы вечны. Только один, заманивая любопытных, желает спокойствия стране, а другой вгоняет ей иглу под ноготь — будирует общественное мнение.

Конечно под покровительством Гусинского, создавшего империю НТВ, Киселеву было неизмеримо комфортнее уязвлять нас с вами. Но и под патронажем Примакова с Вольским он не лишится достаточной степени свободы в своем любимом занятии, только изощреннее будет мучить.

Хотя надо сказать, нынешний Киселев совсем не тот, что был при Гусинском.

Он обыкновенно постарел и скис за последний год. Он измотан бесконечными переговорами, деловыми встречами, закулисными интригами. И его лицо стало забываться — вот что главное!

А взять бесцеремонность его нынешних "инвесторов"? Это когда же было видано, чтобы в глаза Киселеву (да и вообще любой телезвезде, мнящей себя свободной и независимой) на всю страну бросали: "Ваш бизнес-проект будет приносить убытков на десять миллионов в месяц!" Об этом всегда помалкивали в тряпочку. Или наоборот, трезвонили о небывалой доходности телеканалов.

Киселев сказал, что-то вроде того, мол это не ваше дело, сколько и на что мы израсходуем. Это, мол, не деньги налогоплательщиков, а деньги частного бизнеса. Хотя он прекрасно понимает, что это деньги уведенные теневыми путями у работяг, недоплаченные в казну — то есть как раз и есть деньги налогоплательщиков. Тех самых, кому он намерен глаза колоть правдой-маткой о полицейском государстве и язвах русской истории.

И все-таки он жалок нынче, Киселев. Кисловат. Столько публичных порок перенести не каждый сможет без ущерба для имиджа. Но за большие деньги стоит и потерпеть. Близятся президентские выборы. Кто станет тараном на телевидении вместо Доренко? Кроме Киселева — некому.

Обиженный Киселев через годик стерпится-слюбится с обиженным Примаковым, поставленным ему сейчас в надсмотрщики, у них будет много общего. Валить будут узурпатора с гиканьем и свистом. Чубайса в Кремль протаскивать. Штаб чубайсовский насчитывает уже сейчас около тысячи человек. Форсируется мониторинг, гонцы мотаются по всей стране, сколачиваются финансовые группировки. Коммунистов уже свалили в Думе. Скоро грянет время пиар Анатолия Борисовича талантливо народу преподносить. Киселев тут как тут.

Вы скажете, у Чубайса рейтинг всего четыре процента? Ему ничего не светит? А я вам напомню, у Ельцина в 1996 году вообще рейтинг составлял два процента.

А какие деньги пойдут в раскрутку, какие откаты и гонорары! Сколько славы!

Есть ради чего терпеть публичную порку.

Александр ЛЫСКОВ

 

ХРАМ РОЖДЕСТВА ХРИСТОВА НА КРОВИ

Андрей Фефелов

8 апреля 2002 0

15(438)

Date: 9-04-2002

ХРАМ РОЖДЕСТВА ХРИСТОВА НА КРОВИ

Кошмарная бойня, затеянная Израилем на Святой земле, все больше напоминает религиозную мистерию. Несмотря на усилия израильских властей по блокированию всякой информации из зоны конфликта, гул этой войны слышен во всех уголках планеты. Ситуация развивается стремительно, и каждый день приходят сообщения о новых и новых жертвах. Израильские танки и вертолеты беспрерывно "гвоздят" по арабским кварталам, и во всем этом грохочущем чаду, в центре пыльного и дымного вихря сидит старик в клетчатом платке, и каждый удар его сердца есть ответ на канонаду израильской артиллерии. Отрезанный от внешнего мира огненный Ясир, страдающий от жажды в своем укрытии, — не мозг, но душа интифады. Он — знамя сопротивления, к нему обращены мысли миллионов свободных людей Земли…

Израиль отвратителен человечеству, массовые акции и марши протеста прошли в десятках арабских и европейских стран. Ужасные кадры кровавой хроники, образы убитых юношей, фигурки детей на фоне танковых гусениц, дымящиеся развалины мирных кварталов — все это вызывает ненависть и презрение к Израилю.

Конфликт находится в стадии нарастания, быть может, он перерастет в большую войну с участием нескольких арабских государств. Возможно, Израиль уже завтра нанесет удары по Ливану… Ситуация непредсказуема, она молниеносно развивается, но уже можно сделать определенные заключения.

Во-первых, мировое общественное мнение складывается не в пользу Израиля. Несмотря на то, что львиную долю мировых СМИ контролируют евреи, Израиль явно проигрывает информационную войну.

Во-вторых, Америка, претендующая на роль мирового прораба, бездарно провалила ближневосточную процедуру и еще раз продемонстрировала всему миру, что ее "миротворчество" всякий раз неизменно приводит к мясорубке. Взяв на себя политическую ответственность за переговорный процесс, в какой-то момент Америка, как в случае с Македонией, умыла руки.

В-третьих, война на Ближнем Востоке еще раз напоминает о том, что мы живем в мире двойных стандартов, и пресловутый "международный контингент" годится лишь на то, чтобы прикрывать албанских бандитов от мести четников, а международное право действует выборочно, распространяется не на все страны и народы земного шара.

И еще: события в Палестине еще раз уронили авторитет Организации Объединенных Наций, чьи решения в эпоху "благородных стервятников" ничего не значат.

И наконец, Россия. Что толку рассуждать о том, что коспонсорство России в процессе мирного урегулирования на Ближнем Востоке носило все эти годы чисто декоративный характер. Другое дело, что следует понимать: происходящее на Святой земле было бы немыслимо, если бы Советский Союз продолжал существовать.

Вся ложь концепции противостояния исламской и христианской цивилизаций в сегодняшнем мире развеяна драматичными эпизодами нынешней войны на Востоке. Символом сопротивления палестинцев стала осажденная израильской армией церковь Рождества Христова в Вифлееме, внутри которой мусульмане и христиане еще молятся о спасении своих душ и сохранении их пылающей страны.

Андрей ФЕФЕЛОВ

 

ПРИДНЕСТРОВЬЕ, КОТОРОЕ МЫ ПОТЕРЯЛИ

Андрей Фефелов

8 апреля 2002 0

15(438)

Date: 9-04-2002

ПРИДНЕСТРОВЬЕ, КОТОРОЕ МЫ ПОТЕРЯЛИ

Высокопоставленный функционер российского МИДа в частной беседе стал сетовать на "перекосы" путинской внешней политики. Речь шла в том числе о неожиданно вспыхнувшей дружбе между Москвой и Кишиневым.

"Проблема в том, что Путина убедили, будто Воронин — молдавский Лукашенко, заслон на пути НАТО и так далее… Ставка делается исключительно на него, здесь кроется подвох".

Дипломат, произнесший эти слова, искренне убежден, что политика, выбранная Кремлем в отношениях с Молдовой в ущерб Приднестровью, — результат ошибки, недальновидности, недоразумения, политического промаха. Однако сопоставление некоторых фактов заставляет сделать вывод, что речь идет не об ошибке, но, увы, о планомерной и последовательной работе по свертыванию остатков российского влияния в регионе. И наивная ставка на "пророссийского" президента Воронина прикрывает широкой процесс окончательного ухода России с территорий бывших республик Союза.

Ведь пока в Кишиневе происходит возня, пока воронинцы показательно сражаются с уличной и парламентской оппозицией, к процессу урегулирования приднестровской проблемы подключились серьезные дяди из-за океана.

Не так давно небольшая, но весьма представительная делегация посетила Тирасполь. Помощник заместителя госсекретаря США Стивен Пайфер, посол США в Молдове Памелла Хайд Смит, руководитель отдела по вопросам Украины, Молдовы и Беларуси в Госдепе США Уильям Грегори Пиритт, а также атташе по вопросам обороны майор Брэндан Макэлун, специалист по безопасности Ричард Колхоун, отвечающий за экономику Дмитрий Тартаковский.

В период стремительно нарастающей конфликтности между Молдовой и ПМР, под стук колес уходящих эшелонов с остатками российского военного имущества в Тирасполь явились американцы и любезно предложили руководству Приднестровья свои посреднические услуги. Причем для подтверждения серьезности своих намерений американцы предложили взять на себя оплату всех долгов ПМР за российский газ. Что все это значит — не трудно догадаться. Стоит только сопоставить ряд событий, совершившихся прошлой осенью в Центральной Азии, и вспомнить, что недавно творилось вокруг Абхазии…

В ходе этого знаменательного визита американцы четко заявили, что конфликт между Кишиневым и Тирасполем должен решаться исключительно путем переговоров, и какиелибо формы силового давления одной из сторон на другую — вещь неприемлемая. Эти слова, сказанные на фоне продолжающейся экономической войны, которую Молдова ведет с ПМР, можно воспринимать как прямую поддержку непризнанной республики на левом берегу Днестра.

Таким образом, кремлевские стратеги и их кишиневские друзья последовательно заталкивают Приднестровье в лапы американцев, которые, между прочим, давно уже объявили эту территорию зоной своих национальных интересов.

Приднестровцам не придется выбирать. С окончательным уходом 14-й армии из ПМР конфликтный потенциал в регионе возрастет. Случись чего, американцы с удовольствием возьмут на себя почетную роль арбитров и гарантов спокойствия. При этом абсолютно нельзя исключать вариант, при котором на месте, где некогда дислоцировались российские войска, появятся служащие армии США.

Стоит ли говорить, что возникновение американской военной базы в Тирасполе означает очередной этап геополитической катастрофы, которую переживает зажатая в кольцо натовских аэродромов Россия. Американцы получат великолепную возможность контролировать Кавказ, акваторию Черного моря и территории Молдовы и Украины. При этом приднестровцы имеют неплохие шансы обрести долгожданное признание, но уже под сенью американского флага.

Что ж, московские политики снова проявляют удивительную способность превращать лучших друзей в заклятых врагов. Оскорбления, которые несутся с российского государственного канала в адрес приднестровцев, очевидное потакание политики экономического удушения, которую проводят молдавские власти, наконец абсолютная индифферентность кремлевских начальников к судьбам соотечественников, проживающих на берегу Днестра, выводят Россию за рамки дискуссии о будущем ПМР.

Что касается "дружественной" Молдовы, то в случае разрастания тлеющих внутриполитических и межнациональных конфликтов она сама может оказаться под международным протекторатом.

Недавно председатель партии "Великая Румыния" Корнелиу Вадим Тудор заявил, что он и его товарищ по партии, печально знаменитый Илашку, намерены выдвинуть во время апрельской сессии Парламентской ассамблеи Совета Европы требование о том, чтобы Бессарабия снова стала частью Румынии, и провести на эту тему международное судебное разбирательство.

Так или иначе, ситуацию вокруг ПМР уже сейчас можно квалифицировать не как "просчеты", но как глобальный провал всей путинской дипломатии.

Обильно политые русской кровью территории, чудом сохранившиеся для будущей России, бездарно упущены, беззастенчиво брошены к ногам стратегического противника, принесены в жертву во имя очередных иллюзорных целей и политических блефов.

Андрей ФЕФЕЛОВ

 

ТАМОЖЕННЫЙ УЗЕЛ

Александр Брежнев

8 апреля 2002 0

15(438)

Date: 9-04-2002

ТАМОЖЕННЫЙ УЗЕЛ

Для большой части российской общественности во многом непонятна важность вопроса о таможенных противоречиях вокруг Приднестровья. Кажется, что это какие-то бумажно-бюрократические крючкотворства, смысл которых понятен только юристам и самим таможенникам. Споры вокруг таможен на приднестровском участке молдово-украинской границы идут уже больше полугода, и многим в России приелись.

На самом деле конфликт вокруг таможни по своему значению близок к событиям войны 1992 года, когда ПМР в труднейших условиях защищала свою независимость. Только тогда война за независимость велась открыто, говорили орудия и автоматы. А сейчас та же война происходит на дипломатических фронтах с использованием невидимых и непонятных простым людям приемов.

Контроль Молдовы за восточными границами Приднестровья фактически приведет к потере ПМР суверенитета как такового. Попытки Кишинева односторонне ввести новые таможенные правила, конечно же, не направлены на улучшение самой таможенной процедуры, как в этом уверяют в Молдове. Новые правила нацелены на обеспечение административного и экономического давления на Тирасполь. Это и полная блокада экспортных возможностей Приднестровья, и возможность искусственно нагнетать в ПМР социальную напряженность, шантажируя республику. Это лишение ПМР права независимых международных экономических контактов, которое закреплено в Московском меморандуме 1997 года.

В оправдание своих притязаний на контроль за восточной границей Приднестровья Молдова не раз говорила о какой-то массовой контрабанде из ПМР через Украину, в том числе и мифических поставках приднестровского оружия террористам через украинскую территорию.

Украина все это время твердо заявляет об эффективности своего пограничного контроля по всей границе с Молдовой, в том числе и на приднестровском участке. Киев даже приглашает для проверки пограничной и таможенных служб в этом районе представителей европейских организаций.

Тем не менее, еще 1 сентября прошлого года Кишинев односторонне ввел новые правила, утвердив новые таможенные печати, которые, конечно, не выдал Приднестровью, стремясь потуже затянуть на шее Тирасполя петлю пограничной блокады. К счастью, Украина, являющаяся одним из согарантов меморандума 1997 года, признавая право Молдовы на ввод новых печатей в связи с ее вступлением в ВТО, при этом продолжает признавать законными с точки зрения международного права и старые печати, которые есть у приднестровских таможенников. Они действительны, так как не были отменены при согласовании обеих сторон — Кишинева и Тирасполя.

Конфликт был неразрешим. Когда молдавские таможенники попытались проникнуть на территорию Украины для организации своих пунктов, они были с треском изгнаны украинскими пограничниками. Напомню, что между Украиной и Молдовой существуют всего семь пунктов пропуска. По поводу пяти из них никаких возражений со стороны Украины нет, Молдова сама нагнетает здесь драматизм, требуя от Киева подписать соглашения по всем семи пунктам пакета, напрягая тем самым ситуацию по всей своей границе с Украиной. У Киева есть претензии только по двум пропускным пунктам, связанным с Приднестровьем. Речь идет о пунктах Паланка—Маяки—Удобное и Кучурган—Первомайское.

В начале этого года президент Молдовы Воронин согласился с идеей о размещении на приднестровском участке границы с Украиной таможенников одной из нейтральных стран. Однако и здесь возникли жесткие противоречия. Кишинев хотел бы видеть в качестве таких "нейтралов" специалистов из Германии или Австрии. Но действующее законодательство Украины не предполагает подобной возможности. В этой связи в Тирасполе предлагают призвать на помощь таможенников из России как страны-согаранта приднестровского урегулирования. Глава парламента ПМР Григорий Маракуца заявил по этому поводу: "Исходя из интересов евроазиатского Союза, логичнее, если на совместных таможенных постах будут в качестве нейтральных представителей российские таможенники, тем более, что Россия — главный торговый партнер как Молдовы, так и Приднестровья". Странно, что эти предложения неприятны Молдове, которая, по словам президента Воронина, так горячо стремится в евроазиатский союз и чуть ли не в Союз России и Беларуси.

На сегодняшний день позицию Приднестровья в таможенном споре с Молдовой разделяют в Киеве. Украина принимает во внимание, что экспорт в страны СНГ составляет больше сорока процентов экономического потенциала республики. Радикальное сокращение этого экспорта способно привести к настоящей гуманитарной катастрофе на Днестре. Обнищание семисот тысяч человек населения и экономический коллапс, потоки беженцев. Эта катастрофа может стать одной из самых крупных в Европе. Политическая неразрешенность приднестровского конфликта и невозможность компромисса между сторонами могут в условиях гуманитарной катастрофы привести к новому витку насилия и к войне. По сути, таможенные интриги Воронина вокруг Днестра могут закончиться новым вооруженным региональным конфликтом в Европе, еще не отошедшей от косовского шока 1999 года. Неожиданно для многих с большим пониманием приднестровской позиции выступили и представители США.

Во время последнего визита в Приднестровья чиновников из Госдепа США ими было высказано много любопытных предложений о настоящем и будущем Приднестровья, и в том числе — о “проблемах с таможней”. В частности, глава делегации С. Пайфер заявил, что Вашингтон не располагает фактами, подтверждающими заявления Молдовы о контрабанде через приднестровский участок молдово-украинской границы. Все, вопрос о “черной дыре ПМР”, который так долго и упорно разрабатывал г-н Ревенко в своих “Вестях”, был решен за считанные минуты.

В итоге на сегодняшний день таможенный узел вокруг Приднестровья продолжает затягиваться, включая все новых участников. На целой серии последних молдово-украинских встреч в самом разном формате соглашения найти так и не удалось. По видимому этого сделать и не удастся до тех пор, пока в этих переговорах на равных условиях не будет присутствовать руководство Приднестровья.

Александр БРЕЖНЕВ

 

ПУТИНА «РАЗВОДЯТ»

Владислав Шурыгин

8 апреля 2002 0

15(438)

Date: 9-04-2002

ПУТИНА «РАЗВОДЯТ»

Есть интересная политическая примета: стоит тому или иному политику выступить против Приднестровья — и все его карьера стремительно катится под гору. Помнится, незадолго до своей отставки лучший друг Запада Андрюша Козырев высказался на тему того, что Приднестровье должно быть передано Молдове как можно быстрее. И что? Через пару месяцев он получил хороший пинок под зад.

Потом был такой премьер Примаков. Он тоже вдруг озаботился тем, как побыстрее восстановить "территориальную целкость" Молдовы. И что? Вышибли дедушку "состреском" из премьеров, а потом и на президентских выборах прокатили.

Поэтому когда нынешний президент России Путин вдруг однажды заявил на встрече с тогдашним президентом Молдовы Лучинским, что безоговорочно поддерживает территориальную целостность Молдовы, опытные политологи осторожно предупредили: не связывались бы вы, г-н президент, с этой опасной темой, себе дороже выйдет.

Не от большой же любви к ПМР разрушитель Союза Ельцин вдруг замешкался с безоговорочной поддержкой Молдовы, развязавшей войну против левобережья? Просто общественное мнение России заставило Ельцина и его окружение вмешаться в конфликт, остановить снегуровское отребье и начать переговоры по политическому будущему Приднестровья и даже выступить гарантом на них. Нехотя, под давлением, но снять все эмбарго и экономические ограничения. И республика вздохнула свободнее.

Сегодня ПМР — это экономически мощная, самостоятельная республика. Работают заводы, фабрики. Динамично развивается сельское хозяйство. Республика полностью обеспечивает себя хлебом, овощами, фруктами, молоком. ПМР не имеет ни рубля внешнего долга Западу. А соседняя Молдова задолжала только различным международным организациям почти два миллиарда долларов, и теперь просто спит и видит — переложить на ПМР бремя этих долгов.

На фоне убогости и разорения Молдовы, где свет дают лишь на несколько часов в сутки, где более пятнадцати тысяч детей не ходят в школы из-за полной нищеты и невозможности платить за образование, Приднестровье — это своего рода оазис. Работают школы и детские сады. При этом большинство на русском языке, хотя на всю Молдову, о целостности которой так печется наш президент, осталось не более десяти русскоязычных школ, а преподавание на русском в институтах и университетах вообще запрещено. А ведь среди граждан Молдовы почти 20% русскоязычного населения. При этом в ПМР Тираспольский университет стал филиалом МГУ. Но в Приднестровье же остался и последний оазис молдавского языка, молдавской культуры, которые более не признаются орумынившимся Кишиневом. В ПМР действуют молдавские школы, а сам молдавский язык один из трех государственных языков республики.

Сегодня трудно переоценить значения этого государства, раскинувшегося вдоль Днестра. И главное то, что за девять лет Приднестровье стало едва ли не основным фактором стабильности в этом регионе.

Именно благодаря ПМР до сего дня на карте мира существует "независимая республика" Молдова. Не сохранись ПМР, и сегодня бы Украина уже давно граничила бы с "великой Румынией", и не существовало бы сегодня ни молдавского языка, ни молдавской истории, ни молдавского флага. Именно Приднестровье остановило процесс "переваривания" Молдовы Румынией.

Не стоит Путину забывать и о том, что здесь, в ПМР, живут почти сто тысяч граждан России, и процесс принятия русского гражданства продолжается. В этих условиях попытки втолкнуть Приднестровье в Молдову означают простое предательство своих граждан, когда их фактически отдают в рабство другому государству, другой, враждебной России, идеологии. Что делать им завтра, когда, согласно обещаниям Путина, они будут отданы под каток "румынизации"? Бежать в Россию, или забывать родной язык, культуру, учить ненавистную "латиницу"?

Конечно, не побегут и не смирятся. Попытка "объединения" Молдовы по воронинскому варианту — это прямой шаг к новой войне. Но, похоже, что эта перспектива не очень-то пугает молдавскую политическую верхушку. Ведь война — это последнее действенное средство отвлечь собственный народ от осознания того, что республика находится в глубочайшем экономическом и политическом коллапсе, выхода из которого не видно.

Конечно, наши политики легко и просто торгуют интересами русскоязычного населения ближнего зарубежья. Но одно дело предавать бесправное русское население "самостийных" республик, которое не имеет ни права голоса, ни даже возможности вернуться в Россию. Тут можно сделать вид, что его просто как бы и нет. Но совсем другое дело взять, да и сдать в оккупацию сто тысяч своих граждан. Тут уже никакая карьера не выдержит. Этого общественное мнение никому не простит. Может быть, именно поэтому еще недавно зашкаливавший рейтинг Путина теперь стал неуклонно сползать вниз. Не от того ли, что слишком часто наш президент стал кидаться в объятия Воронина и заверять его в неизменной своей любви?

Интересно, с кем еще из президентов Путин за прошедший год встретился столько же раз, сколько принимал и навещал Воронина? Политологи утверждают, что ни с кем. И что? Воронин с цыганской хитростью выковыривает из русского президента все новые льготы и уступки: и газ Молдова получает за полцены, и кредиты Россия дает, и энергоресурсами помогает, и всевозможные таможенные льготы получила. Но при этом воронинская Молдова ни на метр не стала ближе к России. Где закон о государственном статусе русского языка? Где референдум о присоединении Молдовы к Союзу России и Беларуси, где права русскоязычного населения на культурную автономию, где открытие русских школ и университетов? Все оказалось блефом.

Путина просто "разводят", и очень странно, что бывший чекист и многоопытный питерский бизнесмен этого упорно не хочет замечать.

Опытные дипломаты должны были подсказать Путину, что сохранение Приднестровья — это единственный способ удержать Молдову от "ухода" в Румынию. Ведь в ПМР осталось ни много ни мало 65% экономического потенциала бывшей МССР, а такими кусками собственности, похоже, готов разбрасываться только президент России…

Сегодня в России не так много наград, которые с гордостью носят на груди россияне. Кто-то стесняется новой символики, кто-то оспаривает "заслуженность" этих наград. Но есть среди них одна, которую с гордостью носят все, независимо от партийной принадлежности и статуса. Депутаты, генералы, министры и, конечно, простые солдаты. Небольшая медаль "Защитнику Приднестровья".

Не грех нашему президенту вспомнить о том, что за месяцы войны 92-го года через различные республиканские вооруженные формирования прошли более двух тысяч добровольцев. И эту землю они никогда не предадут…

Владислав ШУРЫГИН

 

ИДЕАЛЫ И ИДОЛЫ

Анатолий Курносов

8 апреля 2002 0

15(438)

Date: 9-04-2002

Author: Анатолий Курносов, профессор Российского Православного университета св.ап.Иоанна Богослова

ИДЕАЛЫ И ИДОЛЫ

Предлагая редакции "Завтра" этот материал, попутно пользуюсь возможностью поблагодарить газету за публикации в защиту Эдуарда Лимонова. Я — человек немолодой, православный, и далеко не во всем разделяю политическую позицию этого человека, но я искренне убежден, что Э. Лимонов — истинный патриот России, и его содержание в тюрьме без суда совершенно не обосновано ни морально, ни юридически. Что же касается осужденных на многолетние тюремные сроки его молодых соратников, вывесивших красные флаги на башнях Риги, то это вообще современные молодогвардейцы, восставшие на борьбу за Родину. Призываю всех русских людей выступить в защиту писателя Лимонова и молодых патриотов России!

Статья же моя — это размышления после совсем другого события, в ней я веду речь о напечатанной 7 февраля с.г. в "Советской России" беседе М.Антонова и В.Кожемяко "Христос за богатых или за бедных?" Полагаю, что и для читателей "Завтра" такая тема достаточно актуальна.

Это хорошая полезная беседа. Здесь затронута сложная тема богословского и онтологического характера, нуждающаяся в откровенном и компетентном обсуждении. Некоторые читатели православных и левопатриотических убеждений, возможно, помнят, что я в нескольких своих публикациях писал о том, что будущее нашей страны — в христианском, подчеркиваю, в христианском социализме. Другая и единственная альтернатива — позорная гибель страны и нашего богоизбранного (извините за выспренный слог) народа на задворках, точнее, в рабском "зиндане" глобализма, сиречь мирового технотронного фашизма.

По-моему, правда истории состоит в том, что хотя правильно понимаемый социализм как экономическая формация, как хозяйственный механизм общественного производства и распределения, конечно, ближе христианству, чем любой другой, и к тому же антагонистический общественный строй. Но сам по себе, в отрыве от Бога, он не может сформировать и главное реализовать высокой и праведной нравственности и морали.

Да, социализм в России потерпел поражение из-за порочной, лицемерной морали правящих партийных кругов и духовной демобилизации и дезориентации общества. Но все это стало возможным из-за апостасии, отклонения властей и широких масс народа от Бога и пренебрежения фундаментальными и традиционными ценностями русской православной цивилизации.

Дело здесь не в каких-то имманентно присущих пороках социализма как социально-экономической формации, а в ее недостаточно умной и этически целесообразной реализации, в отсутствии подлинно христианской любви к ближнему и монолитной консолидации всех без исключения слоев общества на основе единой морали и искренне разделяемых всеми целей общественного развития. Например, такой консолидации, такого национального единства, которые имели место в нашей стране в годы Великой Отечественной войны 1941-1945 гг. и в период восстановления страны после сокрушения фашистской Германии и ее союзников.

Читатель вправе спросить: какую же реализацию, или, как выражаются некоторые авторы, какой "проект" социализма можно считать целесообразным для России хотя бы в общих чертах? Отвечаем. Тот, который связан с возрождением русского и православного духа основного государствообразующего народа (русских, белорусов, украинцев), с восстановлением его во всех своих духовных и материальных суверенных правах, которые никогда не препятствовали общественному прогрессу всех других народов России. Форму государственного правления (монархия, парламентская или президентская республика) изберет сам народ, но лидером государства должен быть православный человек, и национальный состав правительства должен пропорционально отражать национальный и конфессиональный состав населения России. Целесообразность прямой или ступенчатой системы выбора всех органов власти, включая самый высший уровень, решит Учредительное собрание. Но, пожалуй, исторический, в основном зарубежный, опыт убедительно показал обоснованность наличия в государстве двух крупных политических партий, обязанных в соответствии с Конституцией защищать и проводить в жизнь в основе своей социалистический способ планового хозяйствования с некоторыми элементами рыночной экономики. Основные принципы христианского социализма: государственная собственность на природные ресурсы и все прочие основные производительные силы, а также главные средства связи и информационного обеспечения; государственное регулирование распределения произведенного продукта, исключающее разницу в доходах трудящихся более чем 1:8 (подлежит обсуждению); полное исключение безработицы, бездомности, детской беспризорности, рабского труда, нищеты, паразитического и преступного образа жизни (финансовых махинаций, ростовщичества, противозаконного насилия над личностью, организации псевдорелигиозных сект и т.п.).

Представители любых органов власти (хозяйственной, государственной, военной, политической) получают оплату своего труда в виде зарплаты или жалованья. Все остальные виды доплат и услуг, кроме тех, что являются общими для всех граждан страны, должны быть открытыми и строго регламентированными законом.

Основной критерий оценки деятельности органов власти — рост национального богатства (и в первую очередь трудовых и интеллектуальных ресурсов общества), уровня и качества жизни населения, обороноспособности государства. Верующие должны быть полностью уравнены в правах с неверующими и получить право для себя и своих детей на свободу отправления культа и осуществления религиозного воспитания и образования, начиная с дошкольного возраста и кончая всеми формами высшего образования и переподготовки кадров. Храмы и культовые сооружения, а также участки земли, на которых они сооружены и традиционно прилегающие к ним территории должны быть переданы в собственность церкви (церковных общин). Основополагающими элементами государственной идеологии является патриотизм (любовь к Родине, ее истории и традициям, бережное отношение к природе и другим составляющим национального богатства), уважение к религиозным святыням признанных в стране конфессий; строжайший запрет на пропаганду и распространение деструктивных и аморальных действий, призывов, рекламы и любых видов информации, наносящих вред традиционной культуре, духовному и физическому здоровью общества.

Разумеется, из опыта разрушенного советского социализма, так же, как и из опыта других стран, должно быть творчески использовано все ценное и полезное.

Теперь о вопросе, вынесенном в заголовок беседы в "Советской России". Утверждение М.Антонова о том, что Христос за праведных, верно. Но это не прямой ответ на поставленный вопрос. Тогда возникает следующий вопрос: а много ли праведных среди богатых? Более правильным я считаю следующий ответ: и Бог Отец, и Сын Божий, и святые отцы хри-стианской церкви всегда были и есть за бедных и угнетенных. В наиболее известной и ежедневно используемой в молитвах книге Ветхого Завета — Псалтири, написанной за тысячу лет до Рождества Христова на Земле, нет ни одного положительного упоминания о богатых и богатстве, но в своем изумительно художественном и патетическом обращении к Богу царь-псалмопевец много раз упоминает о Божьем благоволении к бедным, нищим, угнетенным, вдовам и сиротам, сохраняющим пред Творцом страх и любовь, верность к десяти Его заповедям.

Правда, в 111 псалме сказано об "обилии и богатстве" в доме блаженного, т.е. праведного мужа. Но несколькими стихами ниже сказано о том, что он это богатство "расточил, раздал нищим", да и к тому же понятие богатства у древних пророков не совсем отвечало нашим понятиям: главное богатство семьи составляли законопослушные дети.

Известно, что Христос и его апостолы ни одним словом не упомянули о возможности или целесообразности праведного богатства, но о тщетности и греховности богатства сказано самим Спасителем и в посланиях апостолов многократно. Это и не удивительно, ибо индивидуальное богатство в большинстве случаев не может быть нажито праведным путем. Но даже в том редком случае, когда оно получено праведным путем, например, за счет исключительно плодотворного общественно полезного индивидуального труда, оно может стать неправедным в зависимости от способа его использования.

Сторонниками и проповедниками скромного христианского образа жизни были практически все видные отцы Русской Православной Церкви, в том числе из близких нам по времени и наиболее ярких: святой Иоанн Кронштадский, а также великие русские писатели XIX века Н.В.Гоголь, Ф.М.Достоевский, Л.Н.Толстой, известные русские философы К.Н.Леонтьев, Н.Ф.Федоров и другие. Но и представителям западной религиозной мысли не чужды подобные взгляды. Например, современный католический богослов Сэмюэль Райан считает частную собственность на землю и богатство совершенно не совместимыми с евангельскими заповедями. Он решительно заявляет: "...Частная собственность на землю, лишающая кого-то земли, ведущая к обогащению лишь части людей за счет обездоливания и обеднения других, соединена с мошенничеством, грабежом, разорением, глобальной несправедливостью. Богачи, окруженные бедняками, всегда воры. Наследство есть передача украденного. Справедливость требует, чтобы все было возвращено обществу".

При всей условности понятий "материальное богатство отдельного человека" или "материально богатый человек", которые приобретают конкретный смысл только при соотнесении со средним уровнем реальной материальной обеспеченности членов общества данной страны (региона) в данное историческое время, главное содержание категорического заявления католического богослова в том, что во-пиющее неравенство в средствах потребления богатых и бедных несовместимо с христианством. Это верно, ибо такое утверждение следует непосредственно из сказанного самим Спасителем в Его Нагорной проповеди, чем надлежит неуклонно руководствоваться христианину в личной жизни: "Не собирайте себе сокровищ на земле" (Мф 6:19) и "Не можете служить Богу и мамоне" (Мф 6:24). И по итогам беседы с соблюдающим десять заповедей богатым молодым человеком: "И еще говорю вам: удобнее верблюду пройти сквозь игольные уши, нежели богатому войти в Царство Божие" (Мф 19:24).

Истинно христианский взгляд на материальное богатство можно найти и в первом послании апостола Павла своему ученику и сподвижнику Тимофею, в котором апостол наставляет всех христиан: "Имея пропитание и одежду, будем довольны тем. А желающие обогащаться впадают в искушение и в сеть и во многие безрассудные и вредные похоти, которые погружают людей в бедствие и пагубу; ибо корень всех зол есть сребролюбие, которому предавшись, некоторые уклонились от веры и сами себя подвергли многим скорбям" (1 Тим. 6:8-10).

Из приведенных цитат с непреложной логикой следует принципиальный вывод о том, что христианский идеал умеренной и скромной материальной жизни никогда не совпадал с основными принципами антагонистического общества, исповедующего неограниченные частную собственность и бытовую роскошь, будь то при рабовладельческом, феодальном или капиталистическом строе. Законно задать вопрос: насколько же этически оправданна позиция церкви, притом не только высшего духовенства, но и богословской науки и широких масс верующих, стремящихся в большинстве случаев не только к строгому нейтралитету, но и "симфонии" в отношениях с властью? Я склонен здесь поддержать точку зрения Сэмюэля Райана, который обвинил христианскую церковь в непоследовательной позиции по вопросу о собственности, а стало быть, и о богатстве.

"В Церкви,— пишет он,— не переставали считать евангельским идеал общей собственности. Может быть, ни с чем так не проявляется наша теологическая и духовная шаткость, как в том, что евангельский идеал официально (!! — А.К.) считается хорошим лишь для немногих, а не для всех, не для деревни в целом? не для города как такового, не для мира. Земля требует, чтобы мы вернулись к нашим корням, и тогда расцветет новая община, о которой мечтают Бог и земля". Приведенная позиция близка к тем правилам монастырской жизни и церковно-го обихода, что проповедовал великий старец Русской Православной Церкви Нил Сорский (1433-1508) и его ученики. При всей оправданности и объяснимости возникновения (методом дарения со стороны глубоко верующих представителей имущих классов) огромных земельных владений, нельзя же было признать целесообразным и оправданным обладание монастырями того времени земель, составлявших треть государственной территории. И раньше и сейчас монастыри, и монашество представляли и представляют очень важную часть религиозно-духовной элиты русского общества и наличие в монастырях определенного имущества для трудового самообеспечения иноков, и даже оказания ограниченной материальной помощи нуждающимся паломникам и терпящему бедствие окружающему населению, безусловно, необходимо.

В миру, даже для истинно верующих христиан, образ жизни в соответствии с евангельскими заповедями должен быть качественно, принципиально подобен, но, конечно, не идентичен строгому и даже аскетическому монастырскому эталону. Разумная и достаточная материальная обеспеченность и безопасность для всех без исключения членов общества при допущении определенного материального неравенства в соответствии с индивидуальным трудовым вкладом в общественный продукт — остается основным принципом христианского социализма.

И последнее, вместо заключения. Попытка возврата в современной России к разорительной и варварской форме криминального капитализма — алогична, реакционна, противоречит исторически сложившейся национальной культуре русского народа и неминуемо ведет к его духовному и физическому геноциду. Справедливости ради следует сказать, что при всех своих коренных недостатках общественная и официальная государственная мораль доперестроечного советского периода начала 80-х годов, духовное и физическое здоровье общества, не говоря уже об экономической и политической эффективности всей системы социальной жизни, были несопоставимо выше того, что имеет место не только в нынешней России с ее ублюдочным "паханным" буржуазным строем, но и в странах бьющегося в (предсмертной?) бесовской истерике западного мира. И тем не менее, реставрация, восстановление без принципиальных изменений социалистического образа жизни и обеспечивавшей его государственно-политической машины доперестроечной эпохи также практически нерешаема. Нужен новый путь.

 

ОПЕР УГРОЗЫСКА

Александр Брежнев

8 апреля 2002 0

15(438)

Date: 9-04-2002

Author: Александр Брежнев

ОПЕР УГРОЗЫСКА (Серия репортажей. Публикация вторая)

В жизни любого опера, который, как положено, отработал много лет на одном месте на своей "земле", однажды наступает своеобразный рубеж. В первые годы работы молодой оперативник помогает отправлять преступников за решетку, не задумываясь о будущем. Посадили одних — сразу хватаются за новых, и кажется, что все, кого посадили, уходят потоком в какую-то бездонную пропасть. Об этих людях опер на время забывает. Молодому сотруднику годы, к которым приговорены его подопечные, кажутся длинными и почти бесконечными.

Но время в угрозыске летит стремительно. За постоянной беготней не замечаешь лет, не то, что месяцев. И вот однажды на столе у опера появляется телеграмма, готовьтесь, мол, из мест лишения свободы освобожден такой-то. Сразу вспоминаются знакомые фамилия и кличка, и то, как угрожал оперу лютою местью по возвращении из зоны. Скоро появляется еще одна подобная телеграмма, другая. И вот уже целая стопка. Один за другим возвращаются "старые знакомые". Обычно такой рубеж наступает у оперативника на седьмой-восьмой год работы. Опер становится похож на жонглера с кеглями, которые крутятся вверх-вниз кругами по пять, по десять лет. Возвращаются и отправляются снова назад.

Все эти циклы разнообразят многочисленные, вошедшие в моду амнистии. Бывает только закрыли злодея, а он уже через полгода опять на свободе. Часто из мест заключения даже не успевают присылать уведомления об освобождении. Бывает посадишь вора, забудешь о нем. А тут снова кража, ищешь кого угодно. А в итоге напарываешься вдруг на того же самого вора. Стоишь перед ним и удивляешься. Глазам не веришь.

Опер мысленно представляет себе, как добираются разными путями до его и их родного района заматеревшие, прошедшие школу бандитской и воровской жизни на зоне, бывшие пацаны, которых он когда-то легко колол на допросах, ловко разводил, как детей. Тогда многие из них обещали его убить, но руки у них были коротки.

Какими они объявятся теперь, пока неизвестно. Опер станет их ждать, а по прибытии будет наблюдать за ними. Может, кто-то из них станет заниматься серьезными делами и перейдет в поле зрение отделов по борьбе с оргпреступностью, а сам никогда не пойдет на дело, станет посылать грабить на улицу молодняк. Кто-то из них, может, решил жить честно или ударился в религию. А кто-то затаил на опера злобу, набрался бандитского мастерства и связей и лелеет теперь планы страшной мести.

Но "мститель" тоже нарвется уже не на молодого запомнившегося ему лейтенанта. Он встретит матерого капитана, который уже сам стал наставником для своих подопечных лейтенантов и курсантов— стажеров. И бороться они будут снова на равных, только на более высоком уровне бандитской и оперской техники.

Вообще оперу угрожают часто. Бывает, жуткие угрозы расправы вызывают усмешку, если они слетели с уст ограбившего ларек алкаша, который забился в похмельной истерике. Бывает, угрожают настоящие бандиты, но опер знает, что его просто берут на испуг, и никогда этих угроз не выполнят. Но бывает и так, что от угрозы расправы над самим опером или его семьей, становится не по себе, понимаешь, что покушение вполне возможно.

Чем оперативнику защитить себя или, тем более, семью? Опер восклицает:

— А ничем! Штатное оружие выдают только на время рабочего дня. Утром получил, вечером сдал. И если ты днем разговариваешь с отморозками с пистолетом в кобуре, они тебе в глаза скажут, что найдут тебя ночью, когда у тебя ствола не будет. Ответить им нечего. Потом штатным оружием все равно особо не воспользуешься. За каждый патрон разводятся целые разбирательства. Один раз где-то выстрелишь — потом работать нормально не сможешь, объяснительные будешь писать целыми днями…

Поэтому оперативники стараются вообще не получать свои штатные ПээМы. Одной мороки с получением и сдачей по всем правилам документации экономят уйму времени. Да еще лишний раз не потеряешь.

Мне показалось неправдоподобным, чтоб оперативники, имеющие в своих районах не одного вооруженного отчаянного врага, спокойно ходили по городу и ложились спать дома без оружия.

Оказалось, люди выходят из абсурдного положения по-разному. Многие опера стараются добывать себе различными путями "собственное" оружие. Благо, что преступный мир у нас вооружен выше крыши. Бывает, опер просто отнимет приглянувшийся ему ствол у разбойника и оставит себе "во временное пользование", а тот и рад, что на него хранение оружия не повесили. Опять же пистолеты поступают от товарищей, побывавших в горячих точках. Само собой, и за патроны в таком пистолете начальство отчитывать не будет. Кобуру тоже оперативники чаще всего покупают в магазине на свои деньги.

Другие опера, как положено, пользуются только штатным оружием, не пускают его в ход. Но тогда, чтоб не пасть жертвой государственного абсурда, надо до минимума свертывать свою активность в районе, стараясь никому не мешать, ни на кого не нарываться. Кто из них прав — неизвестно. Любой либеральный юрист или деятель культуры поднимет вой по поводу "самооснащения" милиции. Но каждый гражданин, кого с таким оружием в руках спас опер в ночном переулке, от кого отвел наезд братвы или вернул имущество, поймав грабителя, не станет разбираться в тонкостях права и этики.

Милиция постепенно вновь становится народной и больше похожа на ополчение. Опер оснащает себя почти всем сам, часто ведет борьбу с преступным миром в одиночку. От государства он получает сто долларов.

В кабинете — деревянный стол, тяжелый серо-синий сейф, два стула да беспонтовая желтая занавеска на окне. Вся оргтехника, выданная государством — пылящаяся в углу на полу печатная машинка, которую называют "пыточной". Об нее можно переломать все пальцы, пока набьешь пару строк, еще ею можно убить человека, если ударить по голове.

Еще можно засунуть в нее пальцы или ухо допрашиваемого преступника и потом двигать рычажок каретки, пока во всем не сознается. Шутка.

Все остальное "появилось само". Компьютер с принтером, мягкие кресла, толковые настольные лампы.

Появляется все это добро примерно так же, как в бессмертном "зеленом фургоне" появлялись "вещественные доказательства во временное пользование". В Москве и Подмосковье бывают такие квартиры, где однозначно все краденное. Там живет вор, который ни дня в жизни не работал. Поэтому все десять телевизоров, четыре компьютера, мебель и барахло попроще выносится из такой квартиры полностью и отвозится в отдел. После изъятия остаются четыре стены и патрон для лампочки. Потом, все вещи, которые подходят под описания потерпевших от кражи имущества, возвращаются законным владельцам. Но часто после раздачи остаются "лишние" вещи. Воры украли их в других районах, а мелкие вещи могли приехать и из другой области. Если придут описания от каких-нибудь других районов, вещи отправят. Но чаще всего коробки так и стоят мертвым грузом в кладовой. Тогда-то их перетаскивают на время к себе в кабинеты сотрудники. Отцы-командиры следят только, чтоб ничего не выносили за пределы райотдела и не ломали.

"Иногда, — рассказывает опер, — сильно надоедливым или откровенно бедным взамен их украденных телевизоров, видиков или пылесосов отдают то же самое, только другой фирмы. Но иногда такое благородство приводит к проблемам. У одной одинокой бабули воры утащили старенький телевизор "Рекорд", больше у нее ничего сколь-нибудь ценного не было. Квартиры стариков бомбят частенько, иногда эти квартиры бывают довольно богатыми. Но здесь воров ждал облом. Стариковские фотки, диван с пружинами наружу. Они из принципа прихватили хоть телевизор. Найти ей этот "Рекорд" вряд ли бы удалось. Продать его воры не смогли бы, а значит, скорей всего, пустили на детали. Так оно и получалось, телевизор нигде не появлялся. Прошло больше полугода. Бабуля названивала и мне, и начальникам. Мы и решили на Новый год отвезти ей какой-нибудь телевизор. Жалко старушку, пусть хоть сериалы смотрит. Отнесли ей новехонький "Сони" из числа "лишних", сказали, мол, нашли.

После праздников прихожу в отдел, "Сони" стоит перед дверью, а по телефону звонят из прокуратуры. Бабке чужого не надо.

Вообще, вернуть человеку именно его вещи довольно сложно. Но с деньгами еще сложнее. Мало кто из потерпевших может в легкую назвать серию и номер украденных у него купюр, а если и может, то это уже подозрительно. Большинство же не может даже сказать купюрами, какого достоинства исчислялась украденная у него сумма".

В этот момент в кабинет стучат. Дверь у опера закрыта всегда, он ее закрывает за собой, как только входит. Спрашивает: "Кто?", открывает. Здоровается с дородным мужчиной в кожаном плаще и кепке. Человек просит сделать ему какую-то справку. Опер говорит, что легко, но вот беда: картридж сдох. Человек понятливо кивает, рукой с перстнем вынимает мобильник, куда-то звонит, говорит, что скоро все будет. Что делать, раз принтер добыли сами, — значит, и обеспечивать его надо самим. Государство может обеспечить разве что запасными кнопками для машинки, если их расшибут. Хорошо еще за электроэнергию, потребляемую оргтехникой, платит, не делит на свое и чужое.

Через полчаса чернявый паренек в кожаном пиджаке и джинсах принес два картриджа…

Спрашиваю у опера, каков сегодня преступный мир, кем представлен. Как чаще всего выглядят современные бандиты?

"Серьезных бандюков ты и сам сто раз видел по телевизору. Про них снимают кино, целыми днями по телевизору показывают в разных передачах по всем программам. Но по большому счету таких очень мало. Они занимаются серьезными денежными делами и стараются лишний раз просто так не подставляться. Они тоже, бывает, убивают. Но у меня таких убийств одно из нескольких десятков. Разбои, тяжкие телесные повреждения, изнасилования к ним относятся редко. Больше девяноста процентов преступлений совершают простые люди, никак не связанные ни с какой мафией, в отношении простых же граждан.

Большая часть преступников — пацаны от семнадцати до двадцати с небольшим лет. Они и грабят, и воруют, и просто хулиганят. С ними труднее всего работать. Непуганые идиоты: могут броситься на пистолет, пытаться убежать или оказывать сопротивление, многие еще ни разу не попадали к нам, не знают, что это такое.

Но самое трудное для нас, это массовые преступления "от задницы" — абсолютно немотивированные, не подготовленные, совершенные случайными людьми в отношении первых попавшихся прохожих. Идут два обычных мужика по улице, ранее не попадавшие в наше поле зрения, работающие, семейные. Навстречу им парень, чем-то им вдруг не понравившийся. Они ему "хлоп" по морде, и пошли дальше. У парня сотрясение мозга, сломана челюсть. А их описать он не может. Как их искать?

Абсолютно нормальный человек может свистнуть у зазевавшегося продавца в магазине бутылку водки, больше он этого не сделает, поэтому вряд ли теперь попадется.

Мало того, для Подмосковья еще характерны случайные "гастролеры". Едут мужики подвыпившие на электричке из Москвы домой куда-нибудь в Чехов. Увидят в окно платформу Щербинка и дернет их черт выйти. Пойдут в пивняк, деньги кончатся, — они и ограбят первого же попавшегося, сразу сядут в электричку и больше вообще в Щербинке не появятся. Найти таких почти нереально.

Раз я совершенно случайно поймал таких залетных. Шел по своим делам часа в два ночи дворами. Смотрю, сидит парень на корточках у подъезда. Что-то в нем мне не понравилось. Проверил у него документы: парень с Рязани. К кому приехал, с кем и зачем сказать не может. Оттащил его к парку, там он сознался, что он и его два подельника час назад ограбили хату неподалеку. Когда нашли всех его дружков, никто из них не мог сказать ни адрес обворованной квартиры, ни хотя бы ее показать. Они здесь первый раз, ночью, плохо ориентируются. Так и водили их, теряя терпение, по улицам, как в "Джентльменах удачи".

Квартиру нашли, шмотки, видак и деньги положили на место. Хозяева награбленного приехали с дачи только на следующий день, когда уже все было хорошо.

Много хлопот доставляют нигде не работающие, опустившиеся, спившиеся люди, потерявшие всякую связь с нормальной жизнью. Напьются и пойдут искать себе на опохмел и на еду. Часто именно они совершают убийства с особой, не мотивированной жестокостью, либо воруют все, что плохо лежит. Бывает, заезжие бомжи, чем попало занимаются. То они что-нибудь натворят, то их кто-то обидит.

"Вообще, жизнь настала такая, что можно ожидать чего угодно и от кого угодно. Многих жизнь ломает совершенно неожиданно. Кого нищета добьет, у кого нервы не выдержат. Мальчишки — те совсем без тормозов. Заработать нормально не могут, а жить хорошо хотят.

Тем более, часто сами пострадавшие провоцируют на преступления "нестойкие юные души". Напьется добропорядочный гражданин, и понесет его нелегкая по кабакам да барам. И вот он там машет деньгами перед носом у кого попало. За ним сразу несколько человек уже следят. Стерегут у выхода или на улице, где побезлюднее. Бывает, такого менты спасут. Заломают, сунут в машину, отвезут в отдел. Там он протрезвеет и пойдет домой, будет еще возмущаться, что испортили ему вечер. А нет, так встретят его ребята, кости переломают, разденут, деньги отнимут, а он и не вспомнит потом, кто его так уработал.

Или станет к девкам приставать. Результат часто тот же. Оберут до нитки, хотя, может, и не покалечат.

Бывает, и наоборот. Недавно парней отправили на зону за изнасилование. Стерва одна в баре двум мальчишкам семнадцатилетним подмигивала, ножки показывала, туфелькой играла. Они к ней подсели, предложили вином угоститься, и все такое. Она подмигивала, на все соглашалась. А по дороге домой послала обоих подальше, говорила, что у них на нее денег не хватит и насмехалась. Наутро принесла на обоих заявление. Родители ее умоляли, да мы и сами на нее давили. Но, что она проститутка, еще доказать надо, а что она им сначала все обещала, она отрицает. Сломали жизнь мальчишкам навсегда.

Много у нас такого народу. Сначала приключений ищут изо всех сил, потом найдут — и к нам с заявлениями несутся.

 

ЖУРНАЛУ "МОЛОДАЯ ГВАРДИЯ" — 80 ЛЕТ

8 апреля 2002 0

15(438)

Date: 9-04-2002

ЖУРНАЛУ "МОЛОДАЯ ГВАРДИЯ" — 80 ЛЕТ

Великие события минувшего века, его победы и утраты, раскаленные страсти человеческих отношений и поиск духовного пути владели умами и сердцами лучших авторов "Молодой гвардии": Сергея Есенина, Михаила Шолохова, Леонида Леонова, Вячеслава Шишкова, Александра Фадеева, Николая Островского.

К середине 60-х годов, с назначением на пост главного редактора журнала Анатолия Никонова, вокруг "Молодой гвардии" начал формироваться стойкий патриотический авторский коллектив. Ведущие посты в редакции заняли талантливые молодые русские писатели С. Викулов, В. Чалмаев, В. Сорокин, В. Ганичев, В. Цыбин.

Именно в те годы на страницах журнала появились знаменитые, вызвавшие широкую полемику "Письма из Русского музея" В. Солоухина, патриотические публикации Л. Леонова, В. Чивилихина, художника И. Глазунова, скульптора С. Коненкова, исследователей литературы М. Лобанова, В. Чалмаева, В. Кожинова.

С журналом стали сотрудничать писатели послевоенной поры: М. Алексеев, Ю. Бондарев, А. Иванов, В. Федоров, И. Стаднюк, П. Проскурин, В. Шукшин и следом идущие за ними Н. Рубцов, Н. Кузьмин, Ф. Чуев, И. Ляпин.

Долгие годы журналом руководил горячо любимый народом писатель Анатолий Иванов.

Вот уже 80 лет "Молодая гвардия" не сходит с передовой линии огня, энергична и отважна в защите истинных нравственных ценностей, внимательна к новым талантам и беспощадна к литературной пошлости.

В ближайшее время на страницах "Молодой гвардии" появится роман Н. Кузьмина "Возмездие", главные герои которого — Сталин, Ежов, Троцкий, Киров, Свердлов. В остросюжетном романе "Донская вендетта" Валерий Барабашов мастерски раскрывает механизм колонизации русской провинции американскими коммерсантами. Виталий Жихарев в уникальном исследовании "Кто Русью правил" рассказывает о национальных корнях правителей России от Рюриковичей до наших дней. Павел Судоплатов предложил журналу главы из своей новой книги "Тайная война и дипломатия".

Словом, для читателей "Молодой гвардии" юбилейный год будет настоящим праздником.

25 апреля в 19.00 в Центральном доме литераторов

состоится юбилейный вечер журнала "Молодая гвардия".

В вечере принимают участие известные политики, писатели,

авторы журнала, деятели культуры и искусства.

Билеты продаются в редакции журнала.

Тел. для справок: 787-35-22, 285-66-87

 

ВЕЧНЫЙ ЗАЯЦ

Валентина Коростелева

8 апреля 2002 0

15(438)

Date: 9-04-2002

ВЕЧНЫЙ ЗАЯЦ

Жизнь, как известно, полна неожиданностей, а наша нынешняя — и подавно. Кто бы мог раньше подумать, что многие вполне добропорядочные граждане, даже в весьма почтенном возрасте, станут самыми что ни на есть зайцами — с той только разницей, что в отличие от любимого на Руси героя мультфильма — о двух ногах. Не верите? А загляните-ка в подмосковную электричку где-нибудь часов в 9-10 поутру, поскольку раньше "заглянуть" не удастся: прижмут так, что и глаза закроешь, и взмолишься: "Господи, спаси и сохрани!" Так вот, и в это время постоять придется, но совсем недолго, уверяю вас. Вдруг вокруг и около начнут освобождаться вожделенные сидячие места, да так много и сразу! И потечет "заячья" река вперед, через все вагоны: авось, до Москвы контроль не успеет схватить за уши.

Раньше зайцы были вроде как нынешние бомжи: и числом поменее, и видом поплоше. И клеймили их совершенно справедливо, и даже фотографии вывешивали для обозрения, дабы подрастающее поколение знало, с кого ну никак нельзя брать примера! А нынче такая "доска почета" растянется от Петушков до Москвы! Вот ведь дела какие. И посудите: откуда такие деньги, даже на льготные билеты, у студента? А что говорить про обычного пенсионера или служащего? За полчаса езды туда и обратно выложи 50 рублей и не греши! А что-то будет дальше? Ведь "умные головы" не спят: а вдруг что-то еще осталось в тощем кошельке горемычного зайца?.. А с работой везде туго, вот и едет народ ближе к заводам и бюрократическим оазисам. Так ведь ладно с билетами, если бы и стипендия, и пенсия, и зарплата росли параллельно! А то ведь сотню прибавят, а три — не мытьем, так катаньем обязательно вытянут! Вот и растет "заячья" армия.

Но государство и его бдительные помощники тоже не дремлют. Все вокзалы турникетами оцепили; контролеров, что хорошо зарабатывают на "заячьей" эпидемии, целыми взводами посылают на "праведную" борьбу с "несознательными" гражданами... Прибыль резко пошла вверх, и помощники эти государственные радостно потирают руки, не спят ночами от новых идей, и додумались-таки: сейчас не только войти, но и выйти со "священной" территории перрона без билета — не выйдет! И летят новые миллионы на новые турникеты! Обложили нашего зайца со всех сторон. Скоро и дышать не дадут. А заяц — он хоть и сообразительный, но и у него фантазия уже сбои дает. Проснется он утром, почешет за ухом и ни с того ни с сего вдруг брякнет: "Эх, эти бы миллионы (посчитай-ка по всей России) — да нам бы: на стипендию, зарплату, пенсию... Что я, балбес, что ли? Или уж такой несознательный? Да я с удовольствием куплю на эти день-ги законный билет и буду ехать чин чинарем, и вездесущее "МК" читать, и дремать, если охота, а не бежать спотыкаясь через весь состав от контролеров!

Так вот размечтается с утра наш бедолага-заяц, а потом, даже если ехать сегодня не надо, куда ни пойдет — на рынок, в поликлинику или контору нужную — везде слышится ему: "Ну, заяц, погоди!" Потому как и там на него, бедного зайца, смотрят косо, говорят не-охотно, а если обещают, то не взаправду. И то сказать: подумаешь, заяц! Много вас тут. А нам, хозяевам, и самим не просто в лесу российском!.. А если найдется храбрый заяц, заартачится, о правах своих вспомнит, да еще и, слыхано ли дело, о совести заговорит, — так тут уже и затопают на него ногами, и кинутся к нему, того и гляди, за уши схватят...

И так — по всей России-матушке. Эпохи сменяют одна другую, правители приходят и уходят, а заяц — как был в опале, так и остался. Одно ему даровано на века: вкалывать. На сельское хозяйство, на промышленность, на культуру. Хорошая зарплата и премии — одним, а черная работа — ему, зайцу. Вроде как и то, и другое, и третье — только ему и нужны... И, странное дело, нет-нет да и слышится откудато очень издалека, бывает, с океанских берегов такое знакомое: "Ну, заяц, погоди!" И чем им, сытым и довольным, не угодил русский заяц? Какая муха их укусила? Одному Богу известно... Нет, что ни говори, а незавидная у зайца судьба. Но ведь и он не так прост, как кажется вам, господа присяжные заседатели!

Валентина КОРОСТЕЛЕВА

 

ПОЕДЕМ, КРАСОТКА...

Ольга Шорина

8 апреля 2002 0

15(438)

Date: 9-04-2002

ПОЕДЕМ, КРАСОТКА...

В Москву — Ярославскую спешит электричка. Трансляция мурлыкает про статью 171 УК РФ, страшит правовой ответст-венностью за "незаконное предпринимательство" — "несанкционированную торговлю" трехлетним тюремным заключением или же штрафом в пятьсот минимальных окладов.

Водомеркой стоячих водоемов подпрыгивает на рельсах электричка, а в ее зеленом чреве сидят и стоят счастливцы, которые едут работать или же учиться на коммерческой основе престижным профессиям. Их позы так же неподвижны, как их стабильная, сытая жизнь. Выпавшие же в осадок абортивные продукты новой России ходят, двигаются, "вертятся": одни приторговывают, другие собирают со "счастливцев" налоги на свое выживание.

— Индийские ароматические палочки! Картошечка, водичка!

— Шоколад, орешки, пожалуйста, сушеные бананы!

— Уважаемые пассажиры, извините за беспокойство, счастливого вам всем пути! Минуточку внимания: после применения этого средства тараканы погибают и не появляются очень долгое время!

А в противоположном конце вагона терпеливо ждет своей очереди женщина за пятьдесят, и когда эфир свободен, она идет по проходу, нетрезво приплясывая, рассказывая веселым голосом.

— Я приехала из Тюмени, лежала здесь в больнице и все деньги свои пролечила. Вы знаете, сколько стоит билет в Тюмень?!

Ей кричат: “Да ты уже три года в Тюмень уезжаешь!”

А на сцену жизни уже вышла маленькая, пестро одетая девочка с одуванчиками.

— Люди добрые, дайте мне еды, монет или работы. Купите цветы! — и поет не по-детски сильным голосом, пронзительно выкрикивая припев: — "журавлей, журавлей!"

Никто не пошелохнулся.

— Жадные люди в вагоне едут! — крикнула девочка.

Немолодая, бесформенная баба в ярости хлещет себя по коленям газетой.

— Ходят тут эти бомжи, не почитать ничего, — никакого покоя!

Союзники находятся немедленно.

— Собрать бы их всех в одну канавку, известочкой посыпать да водичкой полить, чтоб не мучили ни себя, ни общество! Лично я — сторонница жестких мер!

— Да, работать-то никто не хочет! — радостно, подхватывает интеллигентная женщина с книгой. — Зато ездить сейчас очень интересно!

Верно: ничего нет многоцветнее горя и серее эгоизма!

Я всегда внимательно относилась к нищенствующим персонажам, так как знаю, что не вписываюсь в законы современной социально-экономической политики; только тонкая мембрана случайности спасает, не пускает пока что меня в мир отверженных.

Допустим, вот с этого человека началось мое знакомство с миром нищих.

— Православные, русские братья и сестры во Христе! Многие из вас меня хорошо знают, многие из вас меня хорошо помнят, я тоже хорошо знаю и помню многих из вас. Тяжело осознавать тот факт, что моя жизнь целиком находится в ваших руках, но я прошу вас понять меня, войти в мое положение. Если вы поможете, я буду жить, не поможете, — я умру. Я обращаюсь в первую очередь к тем, кто давал клятву Гиппократа, особенно к женщинам-врачам, и к тем, кто верит в Господа нашего Иисуса Христа. Мне нужна операция на сердце, стоимость которой десять миллионов швейцарских франков, а у меня нет таких связей, чтобы обратиться на телевидение! Мне помогли собрать девять миллионов святые русские люди и Русская православная церковь! Господь наш Иисус Христос сказал: возлюби ближнего своего. Я никогда бы не стал так перед вами унижаться, но у меня — маленький ребенок, не то я бы уже давно покончил с собой! Благослови вас всех Господь!

Помню, как на два месяца он исчез, но вот в начале зимы с грохотом раздвигаются двери и тяжело вваливается этот огромный, болезненно отечный человек, — в мороз в черных резиновых сапогах, в телогрейке, капюшон с сальных, давно не стриженных русых волос откинут, на груди — иконка и раскрытые корочки удостоверений.

— У меня оказался не врожденный, а приобретенный в армии порок сердца, — закупорка митрального клапана. Операция прошла успешно, я остался жив. Но на послеоперационное восстановление требуются немалые средства, а вы знаете, какая у нас нищенская и копеечная пенсия! Если бы не мой маленький ребенок, я бы уже давно добровольно ушел из жизни! Я устал от такой жизни, мне наболело и надоело всем постоянно доказывать, показывать и рассказывать! Храни вас всех Господь!

A вот еще один важный для меня случай.

Тощая молодая женщина с пищащим свертком.

— Я приехала сюда с Украины, — далее следовал перечень подмосковных и столичных бедствий, — я с себя уже все продала!..

Прямо-таки сатанинская злоба охватила меня, но я себе напомнила, что мои собственные завтрак, обед и ужин всегда висели и висят на волоске. Дала ей монетку, и такая вдруг радость со дна души поднялась, будто светильник внутри зажегся…

"… приди и вселися в мы, и очисти мы от всякия скверны, и спаси, блаже, души наши..."

Что же на самом деле постигло девочку-певунью и женщину, которая все собирается в Тюмень?

История девочки ужасна и как бы маловероятна: ей двенадцать, хотя больше восьми ни за что не дашь. Ее хотели отдать в интернат, поэтому Таня убежала из дома. Ее родители — ни монстры, ни пьяницы. Всему виною подписка на газету "Московский комсомолец". Просто однажды отец вернулся с работы, а девятилетняя Таня вертелась в прихожей возле матери, и "продвинутый" папаша загоготал: "Ну ты так мать любишь — просто лесбиянка какая-то!" — "А ты тогда — педераст", — парировала беззлобно, будто играя в мяч с подружкой, девочка, тоже знакомая с этой газеткой...

…Март, грязный, просоленный, мгновенно тающий снег. Парень в камуфляжных штанах ползет по этом грязи — считается, что у него полностью расслаблена нога.

— Я сама видела, — зашептала женщина с красивым русским лицом, — как он на Ярославском вокзале вскочил на обе ноги, меня заметил и заржал, так и убежал, щенок, с чужими трудовыми деньгами! Ну никто работать не хочет, — лучше по электричке будут ползать!

— Да, — деловито кивает свирепого вида бабка, — сволота, тунеядец. Ну что, спрашивается, люди добрые, он бы себе пятьсот-шестьсот рублей не заработал бы?!

А вот Тамара Петровна, та самая, что собирает деньги на "билет в Тюмень", любила работать. Она всю жизнь обслуживала адсорбер на щелковской фабрике технических тканей, пропитывая обложки на паспорта всей страны! Но настало лихолетье, и она осталась без места. Довольно скоро нашла работу — торговлю несвежей курятиной у частного предпринимателя. Два месяца проторговала на морозе, "хозяин" сказал, что "недостача" и ни копейки не заплатил. На работу принял, как ни странно, по трудовой книжке, а не по трудовому договору, как у них, "ичэпэшников", принято. А книжку не вернул. В наказание за "недостачу", наверное. И сам исчез... Восстановление документа невозможно. Пенсия невозможна. И Тамара Петровна пошла в электричку "шоколадницей", благо, опыт "незаконного предпринимательства" имелся.

Торговать в пригородных поездах без особого разрешения нельзя. Сунешься сам по себе со своим коробом — горько пожалеешь. Существуют поездные дистрибьютеры-распределители, разрешающие быть "шоколадником", "мороженщиком", "газетчиком", "платочником" на строго определенном железнодорожном участке, например, от вокзала до Маленковской.

Но Тамара Петровна раз и навсегда расхотела быть "шоколадницей" после того, как ее "начальник" изо всех сил пнул пакет насмерть перепуганной старушки, впечатав его в гофрированное заграждение на территории вокзала.

— У тебя же там гнилье, кто это купит?!

И Тамара Петровна решила, что уж лучше ей побираться.

Ольга ШОРИНА

 

ЭКСПРЕССОМ С РЕЙНА

Анна Серафимова

8 апреля 2002 0

15(438)

Date: 9-04-2002

ЭКСПРЕССОМ С РЕЙНА

На перроне вокзала "Лихтенберг" в Берлине сутолока: поезд на Москву подали за 10 минут до отправления, и пассажиры в панике закидывают многочисленные сумки и чемоданы в тамбуры. Новые вагоны на международном направлении сконструированы под цивилизованных путешествующих с кейсом или ридикюлем: в узких проходах не разминуться двоим, тем более с вещами. В жуткой суматохе, затащив чемодан в купе, вернулась в тамбур за сумкой и увидела ее погребенной под горой клетчатых баулов — непременного атрибута "челноков". Багаж мой — хрупкий, и я в шоке.

— Чьи это вещи? — вопрошаю с безнадежной строгостью.

— Мои, — приземистая коренастая женщина лет сорока, в очках, с сожженными перекисью волосами извиняющимся тоном добавляет: — я сейчас уберу, извините.

Она помогает мне извлечь сумку и вызывается помочь донести ее до купе. Я отказываюсь, совестясь за свой строгий тон перед вежливой попутчицей.

Разместившись, решаем с соседкой, что третьего пассажира у нас не будет, поскольку поезд уже тронулся. Но тут входит моя знакомая.

— Слава Богу, вещи пристроила, можно и о себе подумать. Меня зовут Анной.

Начинаем обычный в дороге разговор. Анна оказывается не челночницей, за которую я ее приняла, а гражданкой Германии, каковой стала, выйдя в свое время замуж за немца, с которым познакомилась, работая учителем в советском гарнизоне.

— Отработала, уехала домой. Юрген очень уговаривал остаться. Но я и думать не хотела. А вернулась в свой поселок — ни работы, ни денег. Промаялась без зарплаты полгода за счет немецких накоплений, а у меня сын, родители-старики. Написала немцу своему, он приехал, забрал, поженились, в отпуск вот еду.

— Где работаете? — интересуюсь.

— Честно сказать, хотя уже семь лет там вкалываю, а говорить все еще стыжусь: на мусороперерабатывающем заводе. В отхожем месте, одним словом.

— Но в Восточной Германии работа мусорщиков была престижной,— стараясь вывести ее из смущения, говорю, зная об этом не понаслышке: меня всегда поражало, что сбором мусора в ГДР занимались молодые мужчины спортивно-интеллигентного вида, как на подбор.

— Да уж куда престижнее — в дерьме копаться. Но деваться некуда, слава Богу, что хоть такая работа есть. Да я и всех родных-знакомых со свалки своей одеваю-обуваю. Эти тюки у меня все барахлом забиты, которое я с завода притащила. Немцы часто почти все новые вещи выбрасывают. Вот я их и подбираю. Сама на сортировке бумаги стою, только книжки могу найти, но на немецком они кому нужны? Но мне бабы с кожи и тряпок годное откладывают. Я домой крадучись тащу (запрещено выносить с завода), стираю, глажу, пакую в сумки. Как 10 баулов наберу — еду домой раз в полгода (в Германии отпуск можно дробить и брать дважды в год), везу немецкий мусор своим модникам. За все это время ни разу в нормальном отпуске не была, устала. Хотела с мужем в Грецию съездить. Позвонила, сказала подруге, что не приеду, а она говорит: "Тогда повешусь. У меня дочери ничего на зиму нет, на тебя рассчитывала". Я всю ее семью одеваю. Вот и ждет. Да все ждут. Как-то с мужем даже на машине специально поехали: 500 пар спортивных костюмов гэдээровской армии везли, почти новые. Так ко мне весь поселок, как на склад, ходили получать. И смех и грех. Пришла одна с дальнего конца из новоселов, я и не знаю ее, принесла справку, что сын в армии, чтобы я на него выдала, говорит: "Ему тоже полагается". А одна ненормальная пенсионерка-склочница, обменявшая с доплатой городскую квартиру на дом у нас, жалобу в поселковый совет на меня написала, что я несправедливо распределяю "гуманитарную помощь" (это мы барахло так величаем). Мол, пользуясь служебным положением (конечно, пользуюсь своим положением на мусорке) родным и друзьям и то, и то, а ей, имеющей большой рабочий стаж, только пальто и плащ без пуговицы. Ей в совете объяснили, что я как частное лицо привожу и раздаю вещи по собственному усмотрению. Так она в район написала, добавив, что поселковые власти меня покрывают, находясь в сговоре. Из района ей то же самое ответили, она в область написала. Ей объясняют, что все делаю за свой счет в свое время, а она в толк взять не может, жалобы строчит.

— Потому что сама на такое не способна, вот и представить не может.

— Наверное. Моя мама говорит: "Что за неблагодарность! Никому больше ничего не вози". А я ей отвечаю, что из-за одной негодяйки хорошие люди не должны страдать. Я за эти годы тыщу людей одела, и только одна такая оказалась. Доля плохих людей у нас ничтожна, всего 0,1%, потерпим. Даже пишу заказы, чтобы я из мусора подходящее выбирала: сапоги зимние 37 размера, куртку осеннюю 52 размера. Как-то привезла куртку соседке под такой заказ, а она говорит: "Я же синюю просила, а не зеленую, поменяй". Все деньги, что за год откладываю, уходят на билет, подкупы проводников и таможенников, чтобы пропустили с таким перевесом, сыну деньжат подкидываю. Он не захотел в Германии жить, женился, в Кострому уехал. Из отпуска приезжаю жутко уставшая, месяц не могу на барахло смотреть. Но потом опять начинаю собирать.

— Зачем вам это надо? — недоумевает наша третья попутчица, едущая со свадьбы дочери их Франции, куда она выдала дочку с двумя высшими образованиями за слесаря-сантехника (есть и среди французов такие), найденного через бюро знакомств.

— Я просто думаю, что Бог мне вон как помог, с моей-то внешностью (Анна некрасива на первый взгляд), я так шикарно обустроилась: и в тепле, и в сыте, а мои родные, подруги-красавицы маются без денег и работы. Так неужто я за труд посчитаю даровое привезти? Пока здоровье позволяет, буду ездить. А не смогу когда-то, и так не поеду. Вы не курите, девчонки? Правильно делаете. Я на мусорке своей пристрастилась. Приятного там мало, так хоть подымишь. Хотите, я вам косметику подарю?

Она увлеченно стала копаться в единственной притащенной в купе сумке, остальные за вознаграждение разместили где-то у проводницы. Достает одинаковые коробки с тенями.

— Вот, совсем новые. Магазины часто нераспроданный товар выбрасывают.

Нам неловко обидеть отказом: чтобы не подумала, что брезгуем, берем. Она достает еще по ручке с полуисписанными стержнями, початый шампунь. Наше согласие взять воодушевляет ее. Ей, видимо, приятно делать добро.

— Я пойду из тех сумок по кофте вам принесу, у меня всех размеров есть. — Мы еле отговариваем, убеждая, что в ее поселке во всем этом большая нужда. Глядя на ее хлопоты перед проводниками, таможенниками, разыгрывавшими спектакль с демонстрацией намерения ссадить ее с излишним багажом (особенно изощрялись поляки, выжавшие из нее по максимуму), я вспомнила стихи в прозе Тургенева. Да куда там Рокфеллерам и Гейтсам с их миллионами благотворительности до этой милой Анны, проводящей отпуска в изнурительных поездках, чтобы помочь бедствующим землякам. Тратящей деньги и силы, и время, унижающейся перед вымогателями, чтобы кто-то был одет и обут.

Анна СЕРАФИМОВА

 

ЗЕРКАЛО ТАРКОВСКОГО

Савва Ямщиков

8 апреля 2002 0

15(438)

Date: 9-04-2002

Author: Савва Ямщиков

ЗЕРКАЛО ТАРКОВСКОГО (К 70-летию русского мастера)

Два чувства сопутствуют моим воспоминаниям о шестидесятых: тоска по молодости и благодарность Богу за прекрасное то время, полное надежд, творческих радостей, общения с людьми ярчайших талантов и судеб. Кино занимало отнюдь не последнее место среди этих радостей молодого бытия. В ту пору мне еще разрешали ездить за границу, и я был избалован тамошними ретроспективами Бергмана, Бунюэля, Антониони, Куросавы. После этих кинопиршеств не очень-то тянуло к советскому экрану. Разве что, по мальчишеской привычке, хотелось иногда пересмотреть "Чапаева", "Александра Невского", "Мы из Кронштадта" или восхититься еще раз "Балладой о солдате", "Журавлями" с Татьяной Самойловой. Вот почему, несмотря на уговоры друзей, уже побывавших на "Ивановом детстве", я сомневался и упорствовал. Жалко было тратить время на очередную продукцию "Мосфильма".

Может, и к лучшему, что "Иваново детство" я увидел не среди столичной суматохи, а в Пскове, куда приехал в командировку. Из окошка гостиничного номера хорошо читалась реклама соседнего кинотеатра. Я перешел проспект и остался наедине с творением молодого режиссера Тарковского. После сеанса долго сидел на берегу Псковы: история столь непохожего на советских киноподростков героя, запечатленная невероятно свободной в своих движениях камерой оператора Юсова, не отпускала, заставляла вновь вспоминать самые пронзительные сцены. Хотелось поблагодарить актеров за искреннее, страстное, подлинное искусство. Случай не заставил себя ждать.

Надеюсь, кто-то из моих сверстников еще напишет о московском кафе "Националь" середины прошлого века. Право, этот клуб любителей долгих и вольных застольных бесед, ласково именовавшийся "уголком", заслуживает мемуаров не меньше, чем прославленная парижская "Ротонда".

Получая скромную зарплату сотрудника реставрационной мастерской, я тем не менее умудрялся скроить свой бюджет таким образом, чтобы ежедневно отмечаться на "уголке". Влекли меня в это место не алкоголь, не изысканные блюда, а завсегдатаи "уголка". Это были люди самых разных профессий и увлечений — от Юрия Олеши, Михаила Ромма, легендарного разведчика Абеля до суперфарцовщика Рокотова, впоследствии расстрелянного по личному указанию Хрущева. По молодости, скудости собственной биографии я тогда мало говорил и, как губка, впитывал опыт и знания людей бывалых. Так однажды, весь уйдя в слушание -лицезрение, не сразу заметил, как к моему столику подсел знакомый художник. Его спутник, невысокого роста, по-юношески стремительный, добродушно улыбаясь, обратился ко мне без формальностей: "А, это и есть Савелий Ямщиков! Давно вас ищу, чтобы поговорить о важном для меня деле. Мы с Андроном Кончаловским заканчиваем сценарий об Андрее Рублеве. Даст Бог, запустимся в производство. Хотел бы пригласить вас в консультанты".

Еще свежо было впечатление от "Иванова детства". Тарковский казался личностью не совсем доступной, почти как авторы моих любимых западных фильмов. Отнюдь не из скромности, а всего лишь трезво оценивая свой тогдашний профессиональный уровень, я попробовал отказаться от лестного предложения: разве не лучше позвать маститого доктора наук? "Мне нужен единомышленник, сподвижник, а если появятся трудные проблемы, обратимся к маститым. Уверен, что ваши профессора не откажут в помощи", — аргументы Андрея показались вполне убедительными...

С гордостью могу сказать, что нам удавалось привлекать к созданию картины лучших специалистов по русской истории и культуре той эпохи. Но самые большие трудности у съемочной группы возникали отнюдь не с иконописью, архитектурой или воссозданием костюмов. Проблемами обеспечивали разного уровня наши советские коллегии и редколлегии.

О страстях, разгоравшихся в чиновных кабинетах по поводу "Андрея Рублева", напоминает мне автограф Тарковского на изданном в Париже в 1971 году сценарии фильма. Примерно тогда же мы случайно повстречались на улице. Давно не виделись, обрадовались друг другу. Андрей достал книжку и, словно перечеркивая период отчуждения и наших невстреч, надписал: "Савелию на память о бурных событиях и отвратительных скандалах. С уважением, Андрей Тарковский".

Скандалы, которые сопровождали картину на всем ее пути к зрителю, давно преданы гласности. Постыдные протоколы обсуждений-судилищ опубликованы. Не хочется еще раз называть одиозные фамилии запрещальщиков. Но помнят ли благодарные зрители "Андрея Рублева" о тех, кто фильм спасал? Как это делал мой учитель профессор Николай Петрович Сычев. Незадолго перед тем он вернулся в Москву и науку после четвертьвековых мытарств по ГУЛАГу, не растратив в тюрьмах и лагерях ни высочайшей культуры, ни чистоты и стойкости характера. Николай Петрович своей любовью к искусству древних умел увлечь даже самых равнодушных слушателей.

Когда судьба сценария о Рублеве повисла на волоске, оборвать который вот-вот должна была разгромная рецензия авторитетного искусствоведа, Николай Петрович Сычев как истинный рыцарь науки пришел на помощь моему товарищу Андрею Тарковскому. Несмотря на возраст и тяжелую простуду, за одну ночь прочел несколько сот страниц машинописи, сделал на полях десятки фактологических замечаний и написал положительный отзыв. Скрепя сердце чиновники дали разрешение на публикацию. Конечно, возрастом и биографией Николай Петрович не совпадал с поколением "шестидесятников", но уверен: не будь рядом таких, как он, многое не состоялось бы и у нас.

Надо сказать, замысел Тарковского настораживал не только чинуш из всевозможных "инстанций". Многие мои коллеги считали начинание сомнительным, иные даже пугали за участие профессиональным аутодафе. Еще бы! Люди, малосведущие в столь сложном материале, берутся за огромный фильм. Что скрывать, были поначалу и у меня опасения. Но они прошли, когда я понял намерение режиссера создать не еще одну "жизнь замечательного человека", а привлечь зрителя к раздумьям о Божественном и земном, о нравственном идеале, проповедуемым гениальным художником в тот интереснейший, переломный момент истории Руси.

Воплотить свои идеи Тарковский мог только в содружестве единомышленников. И он нашел их — прежде всего в операторе Вадиме Юсове, актерах Анатолии Солоницыне, Николае Бурляеве, Иване Лапикове, Михаиле Кононове, Юрии Назарове, художниках-постановщиках Евгении Черняеве и Ипполите Новодережкине, художнике по костюмам Лидии Нови, строгой, но бесконечно преданной фильму директрисе съемочной группы Тамаре Огородниковой. О днях и месяцах, проведенных рядом с замечательными мастерами, я могу рассказывать часами.

Поиски подходящего исторического места для съемок эпизода "Взятие Владимира татарами" привели нас в Псков. Я на протяжении нескольких лет ездил в этот город в командировки — под руководством моего искусного педагога, великолепного реставратора Евгении Михайловны Кристи укреплял иконы в запаснике местного музея. Город и окрестности мы познали с помощью истинного знатока и патриота псковской земли, создателя уникального музейного древлехранилища Леонида Алексеевича Творогова. Много раньше, чем я, и он был учеником Сычева, потом вместе с Николаем Петровичем разделил тяготы гулаговского "четвертака". С этим прекрасным человеком и посчастливилось Тарковскому со товарищи подбирать натуру на Псковщине.

Древний "псковский пригородок" Изборск как нельзя лучше пришелся на роль Владимира. Пытливо исследуя развалины крепости у склонов Жеравьей горы, расспрашивая меня о разгоравшихся здесь некогда битвах, Вадим Юсов с удовольствием вживался в панорамы будущего фильма.

Кино принято считать одним из самых недолговечных искусств — как все, что связано с техникой, оно подвержено старению. Но и сегодня, в эпоху всевозможных компьютерных чудес, сцены из "Рублева", отснятые у обрывистых круч Изборска, смотрятся на одном дыхании. Такое случается только тогда, когда режиссерское видение полностью, без потерь воплощено в работе оператора. Очень они разные — воистину "лед и пламень". Тарковский — импульсивный, взрывчатый, воспарявший в восторге к заоблачным высотам, или столь же стремительно повергаемый в бездну отчаяния. И Юсов — обстоятельный, сдержанный, утверждавший полеты творчества конкретикой своей профессии. При этом оператор милостью Божьей, полноправный соавтор режиссера.

С Юсовым мы встретились на "Андрее Рублеве", и эта дружба продолжается по сей день. Я благодарен Вадиму еще и за то, что благодаря его камере открыл для себя то, что, казалось бы, давно знал до мельчайших деталей. Сколько раз зачарован был я сказкой Покрова на Нерли! И когда в первых кадрах фильма полетел над залитой половодьем землей мужик на шаре и проплыла у него за спиной белоснежная лепнина Покрова, увидел совсем по-новому этот памятник.

Всякое случалось на съемках. Однажды на тех памятных кручах Изборска всем нам пришлось не на шутку понервничать. Отважный Тарковский решил показать местным наездникам-профессионалам образцы верховой езды, но темпераментный конь тут же выбросил незадачливого всадника из седла. На глазах у застывших от страха товарищей Андрей долго не мог освободиться от запутавшегося стремени. К счастью, все обошлось, и вечером состоялось привычное после трудной работы дружеское застолье.

Знаю, что, закончив фильм, участники съемочной группы нередко просто прощаются друг с другом и разбегаются в разные стороны. Такие времена или такие фильмы? А для меня работа над "Андреем Рублевым" это, в первую очередь, состоявшаяся на многие годы дружба с близкими по духу людьми.

С Тарковским мы сошлись быстро и надолго. Готовясь к съемкам, он хотел как можно лучше понять мир Рублева, Дионисия, Феофана Грека. Но сближали нас не только русские древности. От барака на Павелецкой набережной, где я вырос, рукой подать до его старого деревянного дома на Щипке, а потому в "Зеркале" я увидел отражение собственного детства, в матери героя фильма узнал черты и моей мамы.

От замоскворецких послевоенных переулков наши разговоры могли свернуть на итальянское Возрождение, шедевры Симоне Мартине и Паоло Учелло. Белую зависть у Андрея, увлеченного Ингмаром Бергманом, вызывало то, что несколько лет назад я побывал в Швеции, вживую наблюдал места, запечатленные в лентах великого режиссера, работал на острове Готланд, где в ХII веке русские купцы построили православную церковь, украшенную фресками.

Меньше чем через двадцать лет поражающий строгой северной красотой остров стал местом действия "Жертвоприношения" — фильма, в котором я еще раз, впервые после "Зеркала", пережил чувство внутренней близости с Андреем Тарковским. Ни астральный Океан "Соляриса", ни залитая грязью Зона "Сталкера" подобных ощущений у меня, человека верующего, не вызвали. "Ностальгию", зная о давней влюбленности Тарковского в итальянское искусство эпохи кватроченто, его желании сделать картину именно в этой стране, ждал с интересом, надеждой. Но история, рассказанная в этом, безусловно, очень талантливом фильм, не всколыхнула, не растревожила душу — как это случилось с "Ивановым детством", "Андреем Рублевым", "Зеркалом", "Жертвоприношением". Считаю, что без этих четырех работ Тарковского мне жилось бы труднее...

"Савелий, а почему мы не видимся?" — воскликнул он тогда, при случайной встрече на людном московском перекрестке. Что я мог ответить Андрею? Всегда относился к нему с любовью, проблема была не во мне. Конечно, он чувствовал это, иначе не предложил бы зайти к нему в гости. Я знал, что у него новая семья, что не увижу рядом с Андреем умную, талантливую, душевную Ирму и не раз сидевшего у меня на коленях маленького Арсения. Знал и то, что в окружении Тарковского, как это часто бывает с гениями, появились недостойные, мелкие людишки, которые всегда плетут интриги и сплетни, отрывая Андрея от старых друзей и соратников. Самый страшный из этой стаи в фильме "Калина красная" предстал одним из убийц Егора Прокудина. Меня не удивило, что Василий Макарович пригласил не актера, а тот столь убедительно "перевоплотился" в зловещего мерзавца. Странным казалось другое: как Андрей, умнейший, тончайший знаток человеческих душ, не разглядел очевидного? Оказалось, видел. Почитайте дневниковые записи Тарковского, опубликованные после его смерти в максимовском "Континенте".

В семидесятом году, поверяя листу бумаги раздумья о достоинстве, чести, о том, как страшно и подло испытывать чувство, что ты никому не должен, Андрей, писал, что того супермена он "… раскусил. Очень слабый человек. То есть до такой степени, что продает себя. Это крайняя степень униженности".

Предложив мне стать его единомышленником в создании "Андрея Рублева", Тарковский так потом и относился к своему "консультанту по материальной культуре". Советовался не только по поводу икон, но и при подборе актеров, выборе натуры. Часто наши мнения совпадали, иногда нет, и я пытался переубедить режиссера: так, скомороха, сыгранного Роланом Быковым, и теперь не считаю удачей картины. К счастью, в представлении об исполнителе роли Рублева расхождений не было.

Знает ли сегодняшний зритель этого фильма, какой ажиотаж среди актерской братии вызвал слух о предстоящем фильме уже прославившегося "Ивановым детством" Тарковского? Какие только имена ни назывались. Говорили то об одном, то о другом, и тоже невероятно талантливом актере. Пробы в гриме и пробы без грима, новые звонки в театры и на студии, сотни фотографий анфас и в профиль. Что же мешало окончательному решению? Популярность, узнаваемость "звезд" экрана и столичной сцены. Андрей не раз говорил мне: "Вот бы такого, чтоб и зрители совсем не знали, и в самую точку попасть".

Однажды он вызвал меня в режиссерскую комнату и веером разложил на столе фотографии. Я заметил, что глаз у Андрея горит, и значит, это не просто очередная проба сто первого претендента. Смотрю на фотографии и вижу: лицо абсолютно незнакомое, но такое "рублевское", хотя, как известно, изображений великого мастера мы не имеем.

"Да, удивительно похож. Но из Свердловска. Не знаю, что он за актер, все-таки провинция",— Андрей колебался. Но я-то совсем иначе относился к провинции. Исходив-изъездив русскую глубинку вдоль и поперек, сколько ярчайших, самобытнейших талантов повстречал! Поэтому поспешил развеять режиссерские сомнения: "Ты же умеешь работать с актерами, а лицо, фактура потрясающие".

Познакомившись с Анатолием Солоницыным, я при первой же встрече почувствовал, что это та тончайшая, очень ранимая натура, которой только и дано осилить неподъемный груз роли Рублева. Толю утвердили, и режиссер тут же дал ему задание: три месяца не разговаривать. Дело в том, что съемки начинались с финальной новеллы "Колокол", в которой Андрей Рублев должен был заговорить после принятого им обета молчания. Столь точное следование биографии экранного героя казалось мне чересчур суровым испытанием для нашего товарища, и я рискнул его оспорить: разве без этого не обойтись? Тарковский возразил: " Что ты! Представляешь, какой у него будет голос после этих трех месяцев немоты?!" Высокое, философское в его фильмах всегда вырастает из четко выверенной конкретики. Так было и на этот раз.

Дав Солоницыну непростое задание, Андрей погрузился в другие проблемы будущего фильма. Дела и хлопоты занимали всех членов съемочной группы. Так что главным собеседником мычащего и "разговаривающего" на пальцах Толи стал я. Более благодарного слушателя, чем он, трудно себе представить. Тактичный, внимательный, невероятно дотошный, он часами готов был ходить со мной по музеям, вникал в тонкости иконописи, сидел в библиотеках над научными трудами по истории Древней Руси. Очень он оказался мне близок — и чисто по-человечески, и как великолепный, тончайший актер. Как-то, спустя годы после съемок "Андрея Рублева", подумал: что, если бы малоизвестный и совсем не пробивной актер Анатолий Солоницын, прочитав в журнале сценарий, сам, без вызова и рекомендаций не отправился из своей провинции на "Мосфильм"? Не решился бы предложить себя на главную роль в фильме модного режиссера? Подумал, да и отбросил свое предположение как совершенно нереальное.

Иначе пришел в этот фильм Коля Бурляев. Он уже был знаменит и почти взросл, когда мы познакомились в Суздале, куда я приехал в командировку. Однажды в рабочую комнату музея ко мне вошел юноша, в котором легко узнавался подросший и уже знаменитый Иван из фильма Тарковского. Выяснилось, что Бурляев здесь на съемках — в экранизации пушкинской "Метели" у него небольшая роль корнета… Прослышав о том, что я консультант на фильме Тарковского, Коля пришел, решил порасспросить, что да как, а заодно и найти во мне и Вадиме Юсове союзников. Дело в том, что, прочитав сценарий, он загорелся ролью колокольного литейщика Бориски. Мечтал только о ней, и был абсолютно равнодушен к образу Фомы, предложенного ему Андреем Арсеньевичем.

Помня по "Иванову детству" редкий, тонкий и нервный талант Бурляева, я представлял юного актера Бориской. Но все решает режиссер, а на роль пробовались десятки претендентов. Правда, пока Тарковский ни в ком из них Бориску не видел, иначе сразу вцепился бы, уговорил, отстоял на коллегиях.

И вот стал я Андрею при каждом удобном случае, а то и без оного, напоминать про Бурляева, лучше которого Бориску никто не сыграет. Тарковский слушал мои уговоры без энтузиазма, отмахивался и отшучивался: мол, Коля уже знаменитый, затертый. Этакий Актер Актерыч, а фильму нужно совсем иное. Я не сдавался, продолжал агитацию и даже предложил Андрею поспорить на ящик коньяка, что все равно он к Коле вернется. Андрей спор принял: "Давай на коньяк, но учти, ты проспоришь".

У Андрея Тарковского было очень хорошее качество: мог в какой-то момент отступить, признать свою неправоту. В общем, на Бориску утвердили Бурляева, и благодаря ему новелла "Колокол" стала одной из вершин фильма. В этой роли совсем еще молодой актер выложился больше, чем на сто процентов. Он не щадил себя, в работе был столь же самоотвержен и страстен, как его экранный герой.

Состоявшаяся на съемках "Андрея Рублева" встреча с историей, наши разговоры о прошлом и настоящем Отечества во многом определили дальнейшую жизнь Николая Бурляева. Последовательность и стойкость, с какими он сейчас борется против пошлости в искусстве; проводимый Бурляевым ежегодный фестиваль православного кино "Золотой витязь", задуманный им для телевидения цикл "Светочи православия" — все начиналось на фильме Тарковского. Дружба с Колей продолжается, и я рад, что сейчас предстоит общая очень важная для нас работа: сценарий серии об Андрее Рублеве из готовящегося Бурляевым телецикла "Светочи православия" и консультации по нему поручены мне.

Многие годы продолжалось наше общение с Иваном Герасимовичем Лапиковым, в фильме Тарковского — иконописцем Кириллом. Уход великого русского актера из жизни остался незамеченным. Так же незаслуженно забыт и практически находится ныне за обочиной кинопроцесса Юрий Назаров, гениально сыгравший двух князей. Почему забыты, не замечены? Наверное, и потому, что не захотели чествовать сначала Брежнева, потом Андропова; чуть позднее неистово восхвалять разрушителя "империи зла", а заодно и Отечества, Горбачева, чтобы в нужный момент перебежать под крыло его гонителя и погубителя Российского государства Ельцина. На подобное способен только тот, кто не носит Бога в душе. Примеров, увы, немало.

БЫЛ ли верующим автор картины? — хочет понять не заставший времен "научного атеизма" сегодняшний зритель "Андрея Рублева". К вопросам веры, религии, церкви мы с Тарковским часто обращались во время обсуждений будущего фильма. Однозначный ответ: "верил", "не верил" в этом случае не возможен. Думаю, не ошибался прекрасный композитор Николай Каретников, написавший о пути Тарковского к Богу почти притчу.

"Два Андрея резко пересекли границу между светом и темнотой и вышли к горящему костру.

Один тянул за руку девицу и после того, как все перездоровались, быстро утащил ее в траву. Дальнейшее сопровождалось игривым хихиканьем, которое оттуда доносилось.

Мы с Колей Шебалиным, задолго до их прихода, начали разговор о Господе. И мы его продолжили.

Другой Андрей встал перед костром, по-наполеоновски скрестил руки на груди и, молча глядя в огонь, с напряженным вниманием слушал наши христолюбивые соображения.

Неожиданно он сказал:

— А по-моему, он был бандит с большой дороги, — и ничего более к сказанному не прибавил.

Это случилось в 62-м.

Потом, многие годы видя его работы, я не удивлялся тому, что лучше всего у него получались эпизоды, где действовало или побеждало зло. Мне казалось, что в эпизодах, где должно было утвердить добро, случались лишь декларации.

Так продолжалось до тех пор, пока к нему реально не приблизилась смерть. Последняя работа свидетельствует, что смерть заставила его сделать единственный возможный выбор — вверх. Он пришел к необходимости искупления.

Господь настиг его".

Сколь важен и непрост был выбор подтверждает дневник самого Андрея. "Религия, философия, искусство — эти три столпа, на которых держится мир, даны нам для того, чтобы символически материализовать идею Бесконечности". Это запись сделана осенью 70-го, задолго до "Жертвоприношения".

Последний раз я видел Тарковского в середине семидесятых. Мы со Львом Николаевичем Гумилевым гуляли по арбатским переулкам. Андрей, как всегда, куда-то торопился. Задержался с нами ненадолго, чтобы поближе познакомиться с ученым, лекции которого посещал вместе со своими студентами с Высших режиссерских курсов. Прощаясь отозвал меня в сторону и сказал: "Завидую, Савелий, дружбе твоей с таким самобытным и чистым человеком. Счастливый!" — и как это было свойственно ему, резко перешел на другую тему.-"Ты читал что-нибудь Валентина Распутина? Нет? Обязательно прочти. Это классик. Но приготовься плакать".

Этот разговор вспомнился мне спустя полгода, когда в очередной командировке, несколько дней не выходил я из гостиничного номера, окунувшись в незамутненные воды распутинской прозы. Как и обещал Тарковский, я с трудом сдерживал слезы, сопереживая страданиям жителей русской провинции.

Как жил бы Андрей Тарковский сегодня? Я часто спрашиваю себя об этом в нынешние годы крушения всех устоев нашего земного бытия. Первый ответ был получен мною от Владимира Максимова, близко дружившего с Тарковским в эмиграции. С Владимиром Емельяновичем я познакомился и сблизился в Париже, когда оказался там после двадцати лет "невыездов”. Центральное телевидение показало несколько передач о наших встречах, приезжая в Москву, он часто заходил в мою мастерскую. Здесь собеседниками Максимова бывали Валентин Распутин, Василий Белов, Владимир Крупин, Валентин Курбатов.

Очень резко отзывался Максимов о "подвигах" псевдодемократов, умело извлекавших личную выгоду из революционных событий тех дней. "Вместо того, чтобы покаяться в тихом уголке церкви, где их никто не увидит, бывшие цэкушники, специалисты по бракоразводным процессам, торговцы цветами и упитанные мальчики из благополучных номенклатурных семей учат нас жить! Один такой "революционер" несколько лет назад напечатал в журнале "Коммунист" статейку-донос, после которой Льва Гумилева отстранили от университетской деятельности. Другой, крупнейший функционер, следил многие годы за каждым шагом Солженицына, Александра Зиновьева и моим "Континентом". Теперь он лидер перестройки, а как ловко вместе с бывшим грузинским гэбэшником предал своего вождя Горбачева! Хорошо, что мой друг Андрей Тарковский не видит этого. Он бы такой лжи и подлости не вынес".

Вот и я уверен, что Андрей не разделил бы истошных призывов представителей московской интеллигенции "задушить гадину" и "бить противников шандалами по головам" в те дни, когда на улицах Москвы под бесстрастными объективами телекамер сотни невинных людей оказались между беспощадными жерновами борющихся за власть кровожадных упырей. Не стал бы Тарковский принимать участие и в склочных разборках кинематографистов, решивших свести счеты со Львом Кулиджановым и Сергеем Бондарчуком. Он был рыцарем и отношения с людьми выяснял исключительно в честных поединках.

Не стал бы гениальный режиссер получать сомнительные премии из рук подонков, обокравших Россию и отстегивающих чаевые деятелям культуры, которые при этом не стесняются величать себя "духовной элитой нации". Скорее всего он последовал бы благородному примеру генерала Рохлина и подлинного подвижника Солженицына, отказавшихся подставить грудь, на которую президент, обрекший миллионы россиян на нищету и вымирание, пытался повесить так мало стоящие сегодня знаки отличия.

Тарковский не стал бы "отсвечивать" на церковных службах, демонстрируемых по телевидению. И, скорей всего, не поддержал бы кампанию по возведению новых гигантских храмов. Ведь пока все еще не приведены в должный порядок церковь Покрова на Нерли, Спаса-Нередицы, Богоявления с Запсковья и другие жемчужины старой русской архитектуры.

Не принял бы Андрей участия и в печатных откровениях "образованцев", не устающих публично полоскать свое грязное белье, а заодно и детали туалета прежних возлюбленных, живущих ныне с законными мужьями и растящих детей. Слишком чистым он был человеком и никогда не опустился бы до сведения счетов с прошлым. Именно этим так увлечены сегодня "уставшие гении", снявшие средние фильмы, не стесняющиеся плевать в колодец, поившей их, откуда некогда черпали кристально чистую воду.

Андрей Тарковский не поступил бы так, как не сделали этого Марлен Хуциев, Григорий Чухрай, Станислав Ростоцкий и другие подлинные творцы, чье место нынче заняли бездарные сквернословы. В Тарковском все было по-чеховски прекрасно: и лицо, и мысли

Таким он и остался в моей памяти — мятущийся, ранимый, честный. Не впавший в детство, но на всю жизнь сохранивший юношескую чистоту и божественный порыв. Большое видится на расстоянье… Раньше я с некоторой долей снобизма позволял себе отыскивать слабинку в киноэпопее об Андрее Рублеве, снисходительно соглашался с критикой эстетов от кино, умеющих в очах любого шедевра усмотреть соринку, но бревна в собственном глазу не замечающих.

Теперь, сколько бы ни показывали этот фильм, смотрю его не отрываясь от экрана ни на миг. А ведь творение Тарковского совсем не развлекательного свойства, оно гораздо сложнее для восприятия, чем мои любимые " Сорок первый" или "Застава Ильича". Я рад этой сложности, потому что каждый раз мне открываются новые грани таланта создателей фильма. Уверен, что он по праву должен входить в первую десятку творений мирового кинематографа.

 

ДЛЯ ВАШЕГО ЗДОРОВЬЯ

8 апреля 2002 0

15(438)

Date: 9-04-2002

ДЛЯ ВАШЕГО ЗДОРОВЬЯ (Почему важен остеопан, или как избежать переломов)

"Моя жена упала на улице, и у нее оказался перелом шейки бедра. Из разговора с врачом я понял, что у женщин пожилого возраста такой перелом случается часто. Скажите, можно ли было избежать такой беды?"

Климентьев П.Н.

Вы правы, назвав эту ситуацию бедой. Перелом шейки бедра ведет к инвалидности, нередко — и к полной обездвиженности. В пожилом возрасте практически любые переломы — это следствие недостатка кальция в организме. Дело в том, что в жизни женщины климакс и та гармональная перестройка, которая происходит в этот момент, означает не только ухудшение самочувствия, но и, в первую очередь, изменение обмена веществ. При этом в организме ухудшаются усвоение кальция и восстановление костной ткани. Это значит, что происходит постепенное разрежение костной ткани, т.е. кости становятся пористыми, как кружево, и ломкими. Иногда бывает достаточно одного неловкого движения, чтобы случился перелом. Это заболевание носит название "остеопороз". По статистике после 50 лет остеопороз угрожает каждой второй женщине, причем с возрастом опасность переломов резко возрастает. Переломы шейки бедра и позвоночника считаются одними из наиболее тяжких. Такие больные, к сожалению, остаются надолго прикованными к постели.

Если вы не хотите со временем оказаться лежачей больной, ваш препарат — ОСТЕОПАН . Почему ОСТЕОПАН так важен для женщин зрелого возраста?

Известно, что кальций, а также магний и цинк играют решающую роль в женском организме. Зачастую уже с 35 лет у женщин наблюдается недостаток кальция. Причина в том, что для удовлетворения физиологических потребностей в кальции в условиях его недостатка организм забирает кальций из костной ткани. Поэтому с возрастом такие женщины имеют пористые, хрупкие и ломкие кости.

Помимо этого, с приближением климакса у женщин обнаруживается недостаток магния. Магний прежде всего отвечает за функции нервной и мышечной систем. Уменьшение подвижности суставов, боли и ночные судороги в ногах часто бывают вызваны недостатком магния.

Цинк — это минерал, от которого зависит обмен веществ. В условиях повышенных нервных нагрузок и стрессов организм расходует большое количество цинка, причем у женщин запасы цинка значительно ниже, чем у мужчин. Поэтому женщинам зрелого возраста особенно необходим этот антистрессовый минерал.

Витамин Д способствует лучшему взаимодействию кальция, магния и цинка. К сожалению, люди пожилого возраста на воздухе и на солнце бывают недостаточно, поэтому естественным путем витамин Д у них почти не вырабатывается.

Для женщин, вступающих в период климакса ОСТЕОПАН — это реальная возможность предупредить остеопороз и его тяжелые последствия. Регулярный прием ОСТЕОПАНа не только защитит вас от возможных переломов, он позволит вам улучшить обмен веществ, уменьшить боли в суставах и ночные судороги. К тому же он даст вам ощущение психологического комфорта. При этом если даже перелом все-таки случится, ОСТЕОПАН поможет вам гораздо быстрее встать на ноги.

Для женщин зрелого возраста ОСТЕОПАН — просто находка.

Адрес ближайшей аптеки сообщат в справочной "Медицина для вас" (095) 241-41-42 или 241-77-72. Горячая линия (095) 928-65-54.

Бесплатная доставка 755-93-95. WWW.dietpharma. ru.

 

ПЛАХА ВО ЧРЕВЕ

Александр Проханов

8 апреля 2002 0

15(438)

Date: 9-04-2002

Author: Александр Проханов

ПЛАХА ВО ЧРЕВЕ

Тусклое московское утро в угрюмом рокоте улиц, с черной бегущей толпой. В небе синяя гарь, перекрестья проводов, реклама водки, церковный крест. Чиновники занимают в кабинетах столы, раскладывают папочки с документами, отвечают на звонки телефонов. Торговцы на рынках считают первый барыш, мусолят деньги, прячут в тугой кошелек. На телеэкране модный режиссер рассказывает о новом спектакле по мотивам Шолом Алейхема. А здесь, в больнице, за серыми стенами, немытыми окнами, среди желтоватого несвежего кафеля, в тесной операционной готовятся к абортам. Длинный, накрытый клеенкой стол, похожий на гладильную доску. Две опоры для женских ног, похожие на стремена. Круглый стульчик хирурга с потертой кожей от долгих сидений и ерзаний. Сестра с недовольным лицом ставит эмалированные медицинские миски, вынимает из кипящего тубоса стальные инструменты, ссыпает в миску их сверкающий, окутанный паром ворох. Флаконы, банки, ватные тампоны. Журнал регистраций.

В коридоре дожидаются женщины. Их несколько, записанных на операцию. Разные по возрасту, по достатку, по социальному положению. Единые в одном — в каждой притаился живой зародыш, маленький сочный эмбрион. Прилепился к их материнской утробе, слабо трепещет, пульсирует, нежно пьет живые материнские соки. Для этих нерожденных младенцев — хромированная сталь инструментов, кипяток, отточенные лезвия, крючья. Материнское чрево — плаха, где состоится казнь. Кафельная операционная — место казни. Вокруг операционной, превращенной на время в центр мира, вращаются по орбитам — Президент в золоченом кремлевском кабинете, Патриарх, совершающий утреннее богослужение, хлебопек, вытаскивающий противень с румяной выпечкой, писатель, затевающий увлекательный роман. Москва своими миллионами, жилыми кварталами, банками, министерствами окружает операционную, заглядывает в немытые окна, собирается к месту утренней казни.

Входит хирург, немолодой, тучноватый, — зеленая мятая шапочка, неловко сидящий халат. Присаживается на креслице поудобнее, ерзает ягодицами, осматривает посуду, ножи, булькающую кастрюлю, чем-то похожий на повара, у которого на кухне затевается нехитрое блюдо. Суп из младенцев. Сестра, крахмально-белая, свежая, держит в руках оранжевый резиновый жгут.

— Первую на стол! — командует хирург, продевая пальцы в резиновые перчатки. Дверь растворяется, и на каталке сильные, немолодые санитарки, упираясь, тяжело дыша, похожие на рабочих лошадей, ввозят женщину. Большая, пышная, с розоватой кожей, с расплывшимися грудями. Волнуясь, поправляет прическу, сжимает ноги, обутые в короткие зеленые бахилы. — Перекладываем! — командует хирург. Женщину переваливают, перетаскивают на стол. Санитарки подымают ей ноги, укладывают на подставки, и она лежит, раздвинув колени, воздев к потолку ступни, зачехленные в бахилы. Ее большой живот с глубоким пупком взволнованно дышит. Испуганная, беззащитная, водит по сторонам выпуклыми глазами. — Двойную дозу, за деньги! — дает указание хирург. Сестра жгутом перетягивает женщине руку, так что на сгибе начинает пульсировать темно-синяя вена. Ловким уколом впрыскивает снотворное, выдергивая тонкую, блеснувшую под лампой иглу. — Приступаем!

Снотворное омывает ее сумеречным беспамятством, погружает в текущие воды темных сновидений. Веки опускаются, под ними стекленеет влажная, неприкрытая полоска глаз, повернутых прочь от слепящего света хирургической люстры, в глубинный колодец уснувшей памяти, где колеблется безымянный животный мрак.

Женский живот дышит. Колеблется легкий волосяной лобок. Смугло-коричневое лоно слеплено, склеено, как морской моллюск. В нем, упрятанный в материнскую плоть, уже забытый матерью, преданный ею, отданный на заклание, притаился плод. Крохотный красный клубенек, в котором набух прозрачный пузырек головы, наметились водянистые горошины глаз, выступают скрюченные, едва намеченные лапки с пупырышками пальцев. Колбочка, в которой, как в капельнице, пульсируют соки, сочится теплая влага.

Каждая секунда прибавляет ему щепотку народившихся клеток, увеличивает его, как растущую почку, нацеленную вовне, из материнского лона, во внешний мир. И этот мир приготовил ему снаружи отточенную сталь, иглу, крюк, скребок. Подстерегает у врат, готовит смерть.

Женщина, лежащая на одре, — почтовая служащая, незамужняя, с ничтожной зарплатой. Ребенок ей в бремя — не прокормит, не вырастит. Не решилась стать матерью-одиночкой. Пошла на аборт, уже шестой.

Хирург на секунду задумался, словно кто-то положил ему на сердце камень, еще один, в дополнение к бесчисленным, из которых сложена огромная башня его смертного греха. Продлевает жизнь эмбриону — комочку из красных пленок, сеточке кровеносных сосудов, капельке живого раствора, из которых мог бы взрасти Сергий Радонежский, Петр Первый, Семен Дежнев, Сергей Есенин, Юрий Гагарин. Или просто раб Божий, русский человек, сын доброго, жертвенного, бесстрашного народа, который населил огромный материк между трех океанов, утвердил могучее государство, прожил великую историю, сотворил иконы и книги, дворцы и храмы, реакторы и самолеты, а теперь исчезает с земли, как весенний пар на лесных опушках, оставляя беспризорной огромную пустеющую страну.

— Начали! — хирург протягивает руку к орудиям, удобно разложенным на столике.

Зеркало из хромированной полированной стали, в виде желоба, похожее на сапожный рожок, изогнутое, отражающее голубую молнию лампы. Уходит в промежность, в черный зев, направляя внутрь яркую вспышку света. Отражает темно-красную нишу, священный кокон, где зреет потаенная жизнь. Стальные расширители растворяют трепещущее лоно, не дают ему сжаться, расталкивают нежную ранимую плоть. Скребок-кюретка, с отточенными кромками, насажен на пластиковый шланг насоса. Орудие убийства, металлический стержень, сжатый резиновой перчаткой, медленно уходит в лоно, в распахнутую глубину, передавая чутким пальцам хирурга прикосновение к нежным стенкам, к мускулистой наполненной матке, к прилепившейся, сочной личинке будущего человека. Рывок скребка. Красный флакон зародыша лопается, из него вытекает жижа. Насос с чмоканьем, хлюпом выпивает красную, как варенье, жижу, прогоняет ее сквозь прозрачную трубку. Малиновая трубка дергается, гонит перетертого в слизь и сукровицу крохотного человека. Взорванную, не успевшую развиться галактику. Раздавленную у истоков судьбу. Казненную безгрешную душу, чей неслышный вопль, заглушаемый чмокающим звуком насоса, подхватывают рыдающие ангелы. Прижимают к груди убиенное дитя, похожее на нераспустившийся красный цветок. Влекут его в райский сад.

Хирург работает ловко, точно. Двигается взад-вперед скребок. Хлюпает насос. По сияющему желобу зеркала льется алая кровь. Женщина на столе вяло колышется, как выхваченный из моря, брошенный на палубу кит. В ней движется острая сталь. Ее свежуют, расчленяют, отделяют от мироздания. От смысла бытия, от старости, когда, утомленная, поседевшая, смотрит из окна, любуясь, как удаляется ее взрослый прекрасный сын. Оглядывается на нее, машет в окно, а в него из невидимой бойницы стреляет снайпер, разбивает вдребезги череп, и этот снайпер — она сама, поместившая сына в перекрестье прицельной оптики.

Женщина постанывает в забытьи. Не от боли, а от непрерывного ужасного сна. От кошмара, который ей не дано запомнить. Будто в ее лоно забрался огромный слепой крот. Роет, протачивает ход, прорывается сквозь живот, сердце, горло в самый мозг и там сдыхает. Тухлый, разбухший, лежит в мозгу, раздвинув костяные лапы, отекает трупным ядом.

Полтора миллиона абортов делается сегодня в России. На миллион в год сокращается популяция русских. К середине века нас останется семьдесят миллионов. С таким населением не удержать территорию, не сохранить дееспособную армию, не построить флот и космические группировки, не отстоять русскую цивилизацию. Все, что происходит сейчас в неказистой операционной с рыжеватым потресканным кафелем, — это уход из Сибири, отказ от Енисея и Лены. Это японцы во Владивостоке, китайцы в Иркутске. Это немецкие поселенцы в тирольских шляпах с нарядными фазаньими перьями возвращаются в родной Кенигсберг. Это турецкая армия проводит военный парад в Назрани. Примитивные стальные стержни, гуляющие в чреве усыпленной женщины, — оружие уничтожения русского языка, православия, технологий ХХI века. Насилие над этикой, надругательство над Божественным законом, сокрушение основ мироздания.

Красный шматок изрезанного эмбриона плюхнулся на кремлевский стол Президента. Поскользнулась на красной слизи нарядная туфля Патриарха, читающего елейную проповедь. Строчки романа под пером модного писателя вдруг покраснели, стали плыть, отекать.

Хирург длинным, как клюв журавля, пинцетом хватает пропитанный йодом тампон. Просовывает женщине в чрево. Сильно и резко протирает рану. Вытаскивает стальной окровавленный клюв. Сбрасывает мокрую, черно-коричневую вату.

— Готово! — устало вздыхает. Санитарки проворно завозят каталку. Умело переваливают со стола спящую женщину. Ее груди безжизненно, жирно свисают. Живот топорщится уродливыми складками. Она пустая, с вырезанной сердцевиной, как крупная рыбина на плавбазе, у которой высекли живое нутро.

— Следующую! — громко зовет хирург.

Снова — колесница с двумя боевыми конями, и на ней — неподвижная, мраморно-белая, с легким голубоватым отливом античной статуи, молодая женщина. Чудесно сложена, с небольшими, округлыми грудями, длинной шеей, строгим точеным лицом. Живот чуть заметно дышит. Нежное солнышко лобка. Глаза зеленоватые, под тонкими золотистыми бровями. В ушах сережки с крохотными зелеными камушками. В ней действительно нечто античное, не хватает золотого венка на красивой гордой голове. Нечто от жертвы, приносимой жесткому языческому богу.

К аборту ее, учительницу младших классов, побудили квартирные условия. С мужем и сыном живут в двух маленьких комнатах. Очередь на новую квартиру не двигается десять лет. Денег на новое жилье им с мужем, тоже педагогом, никогда не скопить. Она беременна девочкой, о которой мечтала. И этот аборт — тяжелейшая для нее драма.

Ее перекладывают на операционный стол, как на жертвенный алтарь. Она недвижна, отрешена, позволяет умелым жрицам распоряжаться ее телом. Те вдевают ее разведенные ноги в железные стремена. Наматывают на белую бессильную руку оранжевый резиновый жгут. Укол, который ее усыпляет, ничего не меняет в ее позе, дыхании, выражении лица. Кажется, что она омертвела задолго до того, как явилась сюда. В тот момент, когда решилась на заклание дочери.

Миссия русской женщины в истории народа огромна. Рожая по десять-двенадцать здоровых, полнокровных детей, выкармливая их обильным молоком, воспитывая на колыбельных песнях, сказках, церковных балладах, русская женщина наплодила жизнелюбивый, деятельный, богомыслящий и добрый народ, кому было дано освоить громадные просторы Евразии, создать небывалое государство, не просто сочетающее в себе множество вер, языков и культур, но и обращенное на единое для всех народов Откровение в Любви и Благодати. Это всепримиряющее откровение, эту женственную, свойственную России доброту несли в себе русская крестьянка и дворянка, солдатка и монахиня. Удар, которым России выламывается сегодня из истории, — есть, в том числе, и удар по русской женщине, которую лишают святости деторождения, пропускают сквозь абортарии, ведут в амбарных книгах строгий учет неродившимся русским воинам, ученым и пахарям.

Крохотная квартирка, в которой учительница приняла решение убить свою дочь, не может сравниться с дворцами и палаццио в "Городе Золотых Унитазов", где живут языческие беспощадные боги, кому приносится кровавая жертва. С платиновыми рогами на костяном желтом черепе, с татуировкой паука на груди, Потанин, вставивший себе никелированные зубы, в каждом из которых горит изумруд. Дерипаска, огромного роста, с алюминиевой головой, с яростными, как прожекторы глазами, что прикрыты красными очками, отчего вокруг его лба пышет негасимое багровое зарево. Могучий, с квадратными плечами, опирающийся при ходьбе на волосатые передние конечности, Абрамович, победивший на недавнем конкурсе красоты, где он выпил до дна золотую пиалу с нефтью. Седой, согбенный, с берестяной торбой за спиной, с деревянным посохом паломника, Чубайс, — поставит торбу, вынет из нее берцовую кость и задумчиво грызет, глядя вдаль на черную, без единого огонька и фонарика Россию.

Все они смотрят сейчас, как лежит на операционном столе усыпленная женщина. Благодарны за жертву, которая она им приносит. По этому случаю они ликвидировали прошлогоднюю задолженность учителям по зарплате, и она выкроила деньги на платный аборт и анестезию.

— Поехали! — с удальством произносит хирург, начиная очередной космический старт, с целью умертвить неродившуюся планету.

И снова изогнутое, как сверкающий бумеранг, зеркало. Жестокие, раздирающие лоно расширители. Кюретки, отточенные, как стамески. Жуткая чмокающая трубка насоса, по которой бежит малиновая жижа. Алый язык крови в металлическом желобе. Хирург старается, тяжело дышит. Вгоняет в нее железо. Вбивает костыль в разъятую матку. Чтобы там, на кровавом пустыре, больше никогда ничего не рождалось. Только груда ржавых гвоздей и обрывок колючей проволоки.

Каково ханжество Президента, запрещающего смертную казнь, когда по всей стране, от Смоленска до Владивостока, неутомимо, без суда и следствия, с библейской яростью царя Ирода, казнят младенцев. Под трехцветным флагом и двуглавым орлом, под музыку михалковского гимна работают гильотины, на которых изрезаются на части полтора миллиона младенцев.

"Якубович, что растет на "Поле чудес"? "Трупик младенца".

Женщину, белую, мертвенную, окаменелую, увозят на катафалке. Она красива и недвижна, словно статуя. Ее поставят на могиле убитой дочери.

Третья женщина — вылитая кустодиевская красавица. Нежно-розовая, светящаяся, с необъятными бедрами, с млечными пышными грудями, на которых набухли лиловые, словно сливы, соски. Лицо круглое, румяное, доброе, с синими теплыми глазами, с пунцовыми губами и милыми смешливыми ямочками. Волосы густые, соломенной копной, перевязаны шелковой ленточкой, спадают тяжелым литым завитком на широкое, округлое плечо. Поставь рядом с ней блюдо с плодами земными, посади на перину с пестрыми подушками, принеси фарфоровый чайник с нарядным золотым петухом, окружи все это дорогой золоченой рамой — и выставляй, как чудесный образ русского искусства незабвенных двадцатых годов.

Однако живот ее непомерно велик. От крупного припухшего пупка до светлого, нежного лобка пролегла смуглая полоса материнского пигмента, какой проступает на теле роженицы на последних месяцах беременности. И само появление ее необычно. Вместе с ней, слегка придерживая каталку, входит человек в белом халате, лысый, остроносый, с зоркими въедливыми глазами под двойными окулярами. Похож на остроклювую внимательную птицу с набухшим зобом. В руке у него хромированный цилиндр с рукоятью, в котором, как бело-розовое облако, отражается обнаженная красавица. Посетитель и хирург обмениваются доверительными взглядами. Произносят несколько им одним понятных речений. Женщина на каталке вздыхает, волооко смотрит на хирурга:

— Больно будет?

— Не почувствуешь, милая. Будешь, как спящая царевна.

Она уже на операционном столе. Голова хирурга оказывается между ее приподнятых, обутых в бахилы ступней. Резиновая перчатка осторожно ощупывает живот. Словно гладит невидимый, перезревший плод — нежно по головке, за ушками, щекочет подбородок, делает смешную "козу". Сестра с особой тщательностью вяжет жгут. Выделяет на сдобной руке темную ягодку вены. Впрыскивает снотворное, заглядывает в васильковые, меркнущие глаза, словно в их лазурной глубине осторожно погасили свет.

Зеркало, как турецкий ятаган, погрузилось в лоно. Стальные расширители пружинно раздвинули мягкую беззащитную плоть. Но нет ужасной пластмассовой кишки и насоса. Нет грубых заточек и скребков. Хирург заглядывает в лоно, поворачивает зеркало. Остроносый в очках нервничает, двигает зобом, как птица-выпь.

В руках у хирурга инструмент, напоминающий глубокую ложку, какой черпают мороженое, выкладывая в вазочки шарики пломбира. Ложка на длинной рукояти погружается в женскую утробу. Рука хирурга осторожна, нежна. Что-то мягко нащупывает, к чему-то прилаживается. И вдруг напрягается, с чем-то борется. Дергает, словно выдирает гвоздь. Движется назад, вытягивая ложку из женщины.

Кажется, что в ложке лежит огромная сочная клубничина, липко-красная, мокрая. Потом, когда хирург выносит ее под ослепительную люстру, видно, что это крохотный человек с выпуклой лобастой головкой, курносый, с закрытыми веками, темными дырочками ноздрей скрестил на груди ручки, поджал короткие ножки, весь прозрачный, дрожащий, трепещущий, словно глазированное изделие стеклодува, оторванное от длинной трубки, сквозь которую наполняло его творящее, созидающее дыхание.

Хирург приподнимает добычу, протягивает ее на показ остроносому визитеру. Тот отвинчивает крышку цилиндра, подставляет хирургу. И тот скидывает туда эмбрион, как сливают в банку пойманного сачком тритона. Остроносый заглядывает внутрь, словно смотрит, как плещет в глубине сосуда живое существо. Завинчивает крышку и, что-то бормоча, уносит цилиндр из комнаты.

Женщина лежит на одре, подурневшая, поблекшая. Из нее толчками хлещет кровь — на пол, на инструменты, на хирурга, на медсестру, на Третьяковскую галерею, на Ивана Великого, на Москву, на Волгу, на Куликово поле, на Полярную звезду, на дорогу в Рай, по которой чинно, самодостаточно ступают непорочные праведники.

Женщина, которую оперировали, за немалые деньги выращивала в себе шестимесячный плод. А потом продала его для нужд современной медицины. Засекреченная наука использует плоть и кровь младенцев для изготовления гормональных препаратов, которыми лечат самых избранных, незаменимых для человечества персон. Продлевают их век, возвращают здоровье и молодость, исцеляют от недугов и немощей.

Извлеченный плод, помещенный в цилиндрический холодильник, вынесли из клиники, где у ворот стояла черная иномарка с лиловой мигалкой. Включив сирену, понеслась по городу туда, где волшебную вакцину ждал изнемогающий Августейший Истукан. Как наркоман в ломке, мучился, умолял, чтобы ему влили кровь очередного русского младенца.

Он лежал голый на мраморном постаменте, в готическом зале, среди склоненных красных знамен, взятых в качестве трофея после разгрома СССР. Над ним склонился прилетевший из Америки величайший врач всех времен и народов Дебейки. Тут же была Истуканова жена, похожая на голубицу. С ней рядом, в подвенечном убранстве, с белой фатой и флер-д-оранжем стояла Истуканова дочка, вышедшая в очередной раз замуж. Медицинские светила, командующие армиями, архиепископы, послы иностранных государств присутствовали тут же, с состраданием наблюдая на множестве экранов и приборов, как страдает Истукан. Как отмирают в нем функции мозга. Как из лопнувшего сердца начинает сочиться гной. Он лежал, разбухший, синий, словно вытащенный из реки утопленник, и клочок волос над истлевшими гениталиями напоминал пучок зеленой тины. Фиолетовые губы его шевелились, из них тихо текла темная пена, и в ней шевелились личинки жуков-плаунцов. Только жена могла понять из его несвязных бормотаний, что он заклинает друга Билла не допустить коммунизма в Америке и одновременно командует тридцатью восемью снайперами, ведущими прицельный огонь по чеченцам.

Вакцину доставили тотчас, как она была изготовлена из перетертого заживо эмбриона с добавлением липового меда и муравьиных яиц. Ее вколол сам Дебейки, введя иглу в глазное яблоко Истукана. Глаз страшно вздулся и приобрел панорамное зрение, так что ему стали видны все, кто пришел к одру, надеясь получить укол чудодейственной вакцины. Она подействовала немедленно. Синий трупный цвет тела сменился нежно-розовым, молодым. Мозг с притоком целебной омолаживающей крови стал насыщаться кислородом, и Истукан вспомнил, как зовут дочь. Сердце заработало, как у юноши. Гениталии оживились, потянулись сами собой туда, где тихо охала и радостно вздыхала голубица. Он легко соскочил с мраморного одра и, как был босиком, пошел в соседнюю комнату с правительственной связью набирать резиденцию Папы Римского. Собравшиеся аплодировали и одновременно приспускали брюки, обнажая дряблые ягодицы, подставляя их под чудодейственный укол великого медика.

Так они пили, не закусывая, кровь русских младенцев.

В Перуджии, в монастыре францисканцев, на стене старинной базилики, есть фреска, изображающая Рай, где убитые во чреве младенцы сидят на зеленой осоке посреди райских вод, нежные, белые, как бабочки. Там же, в монастыре, найдены неопубликованные страницы дантова "Ада". Там говорится об абортах.

Матери, совершившие аборт, обречены в аду лежать на длинном одре, и по ним непрерывной чередой ползут маленькие липкие эмбрионы, словно красные лягушата. Карабкаются, цепляют хрупкими лапками. Раскрывая крохотные мокрые рты, пищат: "Мама... Мама..."

Отцы, чьих детей вырезали из оплодотворенного лона, обречены на адскую муку, как если бы в их семенниках поселились тарантулы, скорпионы, сколопендры. Сцепились мохнатыми ногами и щупальцами. Жалят, язвят, и грешные отцы вопят, так что крики их слышны на земле.

Лекари-святотатцы, убивающие невинных младенцев, обречены в аду на то, что пальцы их перебивают кувалдами. Молчаливый молотобоец с зашитым ртом ходит мимо грешников и дробит им фаланги пальцев.

Людоеды, насыщавшие свою кровь до срока убиенными, наказаны тем, что их гниющие тела непрерывно лопаются, и из мокрых трещин выползают прожорливые сороконожки. Начинают жадно пожирать кричащих каннибалов.

Грешник же, подобный мне, дерзнувший стоять в операционной и смотреть на казнь, будет обречен в аду созерцать это невыносимое для человеческого сердца зрелище. Больше никогда не увидит весеннюю лазурь в мартовских белых березах.

 

ЦАРСТВО СЛАВНОГО СУЛТАНА

Валентин Пруссаков

8 апреля 2002 0

15(438)

Date: 9-04-2002

ЦАРСТВО СЛАВНОГО СУЛТАНА (Оман: главный реформатор — султан Кабус)

Совместима ли монархическая форма правления с современностью, с прогрессом? Не являются ли всего лишь пережитком далекого прошлого разные короли, цари и султаны? Споры об этом ведутся уже не одно столетие. Любопытно, что один из крупнейших русских мыслителей Константин Леонтьев мечтал о том, чтобы главным инициатором перемен в обществе, "первым революционером" стал бы царь. В России, как известно, этого не произошло, но вот в совсем иной стране и в значительно более близкое к нам время именно монарх повел своих подданных по пути реформ и преобразований.

Когда в 1970 году султан Кабус бин Сайд пришел к власти, Оман был бедной, отсталой страной, страдавшей от нескончаемых племенных распрей и практически изолированной от всего мира. Положение в здравоохранении и образовании, да, пожалуй, и во всех остальных сферах государственной и социальной жизни, являлось откровенно катастрофическим. Однако за короткий исторический срок произошли поистине сказочные изменения: уже в 90-е годы султанат Оман превратился в один из столь редких на нашей планете оазисов процветания, спокойствия и стабильности.

Сегодня в этой малонаселенной стране (здесь проживают немногим более двух миллионов человек) один из самых высоких уровней жизни. Экономические успехи султаната, как и остальных арабских государств Залива, объясняются, конечно, в значительной степени правильным использованием природных ресурсов. Доходы от продажи нефти и нефтепродуктов не оседают исключительно в бездонных карманах олигархов, а рационально расходуются на благо всех граждан, идут на укрепление и развитие страны.

Султан Кабус и его правительство предпринимают продуманные и осторожные шаги, действуя в интересах всех слоев населения, а не только каких-то отдельных кланов или групп. "Правительство не имеет права забыть хотя бы об одном гражданине", — заявил султан Кабус в самом начале своего правления, и долгие годы его пребывания у власти наглядно демонстрирует, что это были вовсе не пустые слова.

Нельзя также не сказать и о том, что все, кому довелось побывать в Омане, отмечают, что эта страна отличается не только своим гостеприимством и терпимостью к иноверцам, но и удачным, совершенно естественным сочетанием вековых традиций ислама и современного технологического прогресса. Очевидно, что для сохранения веры и национального своеобразия совсем не нужно замыкаться и отказываться от научных открытий и достижений Запада.

Зная о колоссальных и разнообразных изменениях, произошедших при султане Кабусе, невольно задумываешься: как же осуществляет на практике свое правление Его Величество, какими принципами руководствуется правитель Омана? Наилучший ответ, вероятно, обнаруживается в его собственных словах.

"Мы привыкли управлять очень традиционным путем. Когда мне оказали высокое доверие быть султаном, у меня уже имелось определенное представление о том, как следует осуществлять правление. Я провел шесть лет в Великобритании, и эти годы не только дали мне хорошую основу для моего будущего, но и во многом изменили мой внутренний мир.

Уже в первый день моего правления я пообещал создать современное правительство, которое бы соответствовало нашей эпохе. Но я с самого начала знал, что изменения должны проходить медленно, очень медленно. Необходимо было поднять уровень образования, чтобы люди могли понять то, к чему мы стремились. Ведь в конце 60-х годов у нас почти не было школ, а сейчас их тысячи, и, более того, есть университет...

Во многих отношениях у нас еще старое, племенное общество, а первостепенный долг правительства — защищать, оберегать свою страну.

Простые люди часто не хотят ничего знать о наших связях с другими государствами и не очень-то интересуются проблемами обороны страны. Они полностью доверяют мне во всех этих вопросах. Вот поэтому-то и имеются сферы деятельности, которые не дискутируются в меджлисе.

В нашем уголке мира чересчур поспешные и необдуманные перемены могут привести к печальным последствиям, а также могут быть использованы во вред государству. Во многих странах выборы кончаются кровопролитием. При чем же здесь демократия? Так ли уж счастливо живут в тех странах, где регулярно проводятся выборы? Побеждают ли на них подлинные народные избранники? Нет. Выборы — всего лишь борьба за власть. Борьба между теми, кто думает о собственной выгоде, а не о благе народа.

Я против создания таких ситуаций, к которым люди еще не готовы".

Об исламе и месте женщин в жизни общества: "Ислам отнюдь не противостоит прогрессу. Нельзя остановить эволюцию. Хотя мы верим, что надлежит придерживаться определенных традиций, но ведь и в исламском учении говорится о том, что все нужно проверять, подвергать пересмотру и все надо интерпретировать в соответствии со временем и контекстом данного времени. Те же, кто придерживается иной точки зрения, просто используют ислам для своих собственных политических целей. Они извращают смысл и создают плохой имидж для нашей религии...

Даже во времена пророка Мухаммеда женщины занимали достойное место в обществе. Не должно быть никакой дискриминации по отношению к работающим женщинам. Они должны делать ту же работу, получать ту же зарплату и пособия, что и мужчины.

Проблема ныне заключается в том, что все большее число женщин хотят работать. Вот это-то и не нравится мужчинам, опасающимся конкуренции. Что же касается лично меня, я не вижу в этом ничего плохого. У нас есть женщины на правительственных должностях. Надеюсь, что со временем их будет еще больше.

Мы движемся вперед, но без всякого шума. Медленно. Я верю в эволюцию, но она не должна быть неожиданной, внезапной. Зато все то, что достигнуто нами, — прочно, и можно уверенно сказать, что прогресс необратим и мы никогда не повернем вспять".

Султан Кабус доказал, что не бросает слов на ветер. Сегодня женщины Омана пользуются значительно большими правами и свободами, чем не только в исламских, но даже в некоторых так называемых христианских странах. Они в парламенте и государственном совете, руководят крупными предприятиями и преподают в университете. А не так давно появилась и первая оманская женщина-посол: Хадиджа Аль-Лявати представляет свою страну в Нидерландах.

Валентин ПРУССАКОВ

 

ЯРЧЕ ТЫСЯЧИ СОЛНЦ

8 апреля 2002 0

15(438)

Date: 9-04-2002

ЯРЧЕ ТЫСЯЧИ СОЛНЦ (У нас в гостях художники Алексей БЕЛЯЕВ-ГИНТОВТ, Андрей МОЛОДКИН и Глеб КОСОРУКОВ)

ПРОЕКТ «ПОЛЮС»

Вся наша деятельность так или иначе посвящена созданию Большого стиля. Здесь амбиции вполне уместны. Большой стиль был, есть и будет, но на какое-то время он исчез из поля зрения — пришла необходимость нового его проявления.

В искусстве сейчас, как никогда, важны дисциплина и ответственность. В течение всего XX века формировалось новое явление культуры, которое под разными именами — авангард, футуризм, концептуализм, постмодернизм — противостояло традиционным искусствам. Стихийные разрушители — адепты контркультуры — добивались снятия последних запретов, издевались над чувствами верующих и интеллигенции — они творили зло.

И вот случилось невозможное: носители извращенной идеологии пришли к власти. Реалистическое искусство в России объявили реакционным, тоталитарным, мракобесным.

Сегодняшнее мнимое многообразие художественных форм — результат потери курса, карты, компаса, полюса. Для нас совершенно очевидно существование одной Единственной системы. Иное дело, невозможно в сегодняшнем мире полностью соответствовать канону, но стремление к нему дает энергию, уверенность в завтрашнем дне. Процветание Государства Российского неминуемо связано с торжеством классицизма. Классицизм — искусство Солнца, искусство созидания и полноты, искусство нашей Победы. С одной стороны, эта система взглядов и воплощений, понятная каждому, не нуждающаяся в комментариях; с другой — это аристократическое антибуржуазное явление, в котором можно найти сегодня боевые наступательные свойства. Не умиротворение конформизм, а атакующий героический военный стиль.

Что же касается нашей сверхзадачи, то это просто озарение. В сегодняшних СМИ какие угодно "образы Родины", в основном негативные. Мы решили создать банк данных, собрать в сетях рабочий архив "Абсолютная Родина" и отдать его людям.

И оба альбома замышлялись как папка в помощь агитатору. В каком-то смысле — это набор плакатов, которые могут быть использованы в неожиданных ситуациях — от несанкционированного митинга до кабинета президента. Это своего рода художественное оружие.

В проекте мы предложили 3-ю столицу России, находящуюся в геометрическом центре Российской Империи. Это новая, интеллектуальная столица, в которой были бы представлены сооружения всех евразийских традиционных конфессий. Мы разработали 24 монумента для этой серии. Пока удалось реализовать шесть. Также мы показали идеального человека, который мог бы жить в этом городе. Миф, утопия, их овеществление — вот что заявлено в проекте "NOVO — Новосибирск". Проект "Полюс" — более детальная разработка этих идей. Скоро выйдет 2-й "Полюс" на русском, китайском и фарси.

Когда мы выставляли первый раз "ново" в Большом Манеже, реакция публики была очень хорошей, многие фотографировались на фоне "Аполлона на Оби". Наше творчество носит консервативно-революционный характер.

За исключением питерской "Новой академии изящных искусств" Тимура Новикова, по большому счету союзников у нас нет. Я с уважением отношусь к деятельности Глазунова на посту ректора Академии живописи, зодчества и ваяния. Академия не имеет аналогов в мире, в чем я имел несчастье убедиться. Иное дело, что его воспитанники никак не реагируют на вызовы современности. Получается самозамкнутая система, не связанная с реальностью. Хотя ценность усилий Глазунова по сохранению "золотого фонда" нашей традиции бесспорна.

На территории современного искусства наш проект — это провокация как таковая, но мы не концентрируемся на провокациях.

Артпровокаторы моментально адаптируются шоу-бизнесом и становятся достоянием системы. А вот попытка серьезного сообщения неприемлема. Доходит до прямых запрещений, до "отлучения" от современного искусства. Либеральная цензура не менее свирепа, чем любая другая. Она по виду мягка, но способна лишить художника главного — возможности заявить. На Западе существуют такие ниши, которые поддерживаются так или иначе фондами, либеральная идеология предусматривает уголки для буйства, более того, эти буяны получают бесконечные гранты. Надо ли говорить, что они не имеют никакого социального веса, резонанса. Они, собственно, деньги и получают за то, чтобы о них никто не узнал. Такая система договоренностей, при которой все понимают друг друга и с кукишем в кармане прекрасно существуют.

Что же касается непосредственно современных художников — то, как правило, равномерно неинтересно. Когда я оказался на выпускной выставке Парижской Академии художеств, то в первый момент действительно решил, что не успели убрать залы до прихода зрителей от мусора. Выпускники подготовили бесчисленные коробки, обмотанные скотчем, стопки оргалита, булыжники, обвязанные веревкой. Тот же нехитрый набор я наблюдал и в Мюнхенской Академии. На сегодняшний день эти Академии больше всего похожи на угрюмые сквоты. Я не вижу смысла в такой деятельности. Бесконечная самопорождающая система, чьим родовым признаком является плоскость, горизонталь, отсутствие третьего измерения. Это производство форм из форм. Такое искусство не вдохновляет "ни на жизнь, ни на смерть, ни на несколько строк". А подобные деятели в России еще менее интересны. В неразберихе последних лет их объявили новым словом, на деле же это слово страшно устаревшее. За бесконечной актуализацией теряется вертикаль, духовный вектор. Пройдет совсем немного времени и то, что казалось авангардным, будет выглядеть наивным. А по тому какое влияние — посредством ангажированных СМИ — оказывает на общество эта группа граждан, подобная деятельность носит разрушительный, катастрофический характер. "Новая академия" издала манифест, разоблачающий актуалистов как тоталитарную секту. Кстати, и по времени совпадают появление в нашей стране американских, корейских и прочих сект и расцвет актуализма.

Главное отличие — наше творчество жизнеутвержающе, мы утверждаем чаемый идеал. Сейчас нужны сверхусилия. Я надеюсь, что наше движение будет шириться. И числом сторонников, и убедительностью результата. Время сейчас такое: убедил — не убедил. Если убедил, значит прав.

Алексей Беляев-Гинтовт

СЕВЕР

Север — это полюс несуществования.

Север — это точка, в которой кончается космос.

Этот полюс не является глобальным итогом реальности.

Он не является выводом из всех возможных ориентаций.

Север представляет собой разрыв внутри сплошного бытия.

Идея севера противоположна идее центра.

Центр — это средоточие всех возможностей.

Он есть универсальный узел бытия.

Север — это полюс невозможного.

Все узлы бытия развязаны на севере.

С точки зрения центра север есть абсолютная периферия.

Ее абсолютность дана в совершенной независимости от центра.

Пребывая вне опыта, север не имеет общей меры с бытием.

Поэтому он укоренен в абсурде.

Точка севера совпадает с последним рубежом реальности.

Через нее проходит субстанция ПОМИМОБЫТИЯ.

Север есть единственная перспектива, стоящая вне связи с жизнью.

Север находится вне диалога жизни и гибели.

В нем отсутствует энергетическая перспектива.

Поэтому с точки зрения жизни это абсолютный холод.

На севере замерзает и останавливается вселенский жизненный ток.

На пути к северу поиски ориентиров бесполезны.

Наука навигации исключает саму идею севера.

Поэтому отказ от навигации есть поворот на север.

Наука навигации рождается из жажды спасения.

Ибо подоплека всякого личностного опыта есть опыт потерянности.

Жизненный путь в принципе есть попытка преодолеть потерянность.

В этой попытке содержится апелляция к двум противоположным перспективам.

Это всегда апелляция к тому, что предшествует,

Это обязательно апелляция к тому, что будет.

Во взгляде назад всегда учитывается верх и низ.

Ориентация вверх есть обращение к принципу отцовства.

Это поиск покровительства от того, что не участвует в бытийной драме.

Ориентация вниз есть обращение к принципу материнства.

Это поиск опоры в том, что порождает бытийную драму.

Во взгляде вперед всегда учитывается внутри и снаружи.

Ориентация внутрь есть обращение к принципу совершенного Я.

Это стремление к реализации всех возможностей, заложенных в бытийной драме.

Ориентация наружу есть обращение к принципу проводника.

Это стремление избежать опасности, присущей бытийной драме.

Поворот на север есть отказ от идеи спасения.

Таким образом, это есть отказ от взгляда назад и от взгляда вперед.

Путь на север есть путь с закрытыми глазами.

Это возврат к опыту потерянности как к единственному ориентиру.

Восстановление изначального опыта потерянности — это отказ от мифа неизбежности.

Такой отказ не предполагает поворота назад.

Движение на север есть отказ как от опоры, так и от покровительства.

Идущий на север не боится ночи.

Потому что в небе севера отсутствует свет.

ВЕЛИКИЙ КАНОН

Мы обращаемся ко всем людям Доброй Воли.

Оставаясь малой здоровой частью художественного сообщества, мы обличаем

Кризис.

Обязательное среднее образование и общедоступность технических средств позволяют создавать и тиражировать какие угодно образы любому желающему.

КАЖДЫЙ МОЖЕТ ВСЕ.

Развитая система репрезентации (Интернет) уничтожила границу между искусством элитарным и массовым, высоким и низким, между искусством и неискусством в конце концов. Отсутствие в сознании Автора канона, иерархии, ордера привело его к абсолютной деградации — к потере смысла искусства как такового.

ЭТО НЕДОПУСТИМО.

Вернуть утраченный смысл может только немедленное возвращение в лоно Традиции: классическая архитектура, скульптура, живопись, графика, декоративно-прикладное искусство — магистральный путь Русского Возрождения.

ПРИШЛО ВРЕМЯ ВЫБОРА.

Мы предлагаем систему координат, с помощью которой можно определить истинное произведение искусства: 1. Рукотворная академическая форма; 2. Традиционный вид: классическая архитектура, скульптура, живопись, графика, декоративно-прикладное искусство; 3. Достойное представление произведения искусства: прямой контакт со зрителем: музей, церковь, галерея закрытого типа.

Фронт Спокойного Благоденствия

Проект “ПОЛЮС” в Москве: 12 апрелЯ, 18.00, Большой Манеж. подробности — www.doktrine.ru