Олег Головин

3 июня 2002 0

23(446)

Date: 04-06-2002

“NOTRE-DAME”, ШУМ И ГАМ...

Поросячьи восторги обывателей перед "его величеством Бродвеем" настолько надоели, что любая театральная находка последнего времени, на которой отсутствует штамп "Made in U.S.A.", заранее вызывает симпатию. А если к этому добавить четыре миллиона долларов, затраченных на постановку спонсором и сопродюсером мюзиклов "Notre-Dame de Paris" и "Метро" нашей недавней соотечественницей Екатериной, удачно вышедшей замуж за состоятельного немецкого аристократа и теперь с удовольствием носящей имя баронессы Гечмен-Вальдек, то получится априори интересный спектакль.

"Notre-Dame de Paris". Следующий день после премьеры. Страшная толкучка у входа в московский театр Оперетты. Сотрудники ГИБДД не разрешают парковку рядом с главным входом в театр — ждут высоких гостей. Несмотря на официальную дороговизну билетов (от 500 до 2000 рублей — и то все были раскуплены почти за месяц до премьеры), спекулянты в открытую, никого не стесняясь, предлагают бельэтаж от 4 тысяч. Но, чур! — едут те самые высокие гости. Охранники с "бананами" в ушах уже суетятся на обочине. Два "мерседеса" с мигалками и номерами администрации президента. Серое чиновничье лицо ведет под руку свою любимую. Невообразимая суета в гардеробе — важные чиновники не желают стоять в длинных очередях. Пронесся слух, что якобы должна приехать вся команда России по футболу во главе с Олегом Романцевым. Фотокоры по головам сквозь толпу пробираются к входу. Ждут. Выходит администратор, извиняется, говорит, что Романцев звонил и сказал, что приехать не смогут из-за тренировки. Грустные лица с объективами прорываются внутрь. Думают перед началом мюзикла ознакомиться с программкой, но — не все могут позволить себе ее купить (цветные программки по 150 рублей каждая, изданы специально в Финляндии).

Последний звонок. Свет в зале медленно гаснет. "Начинается мистерия" — как написал бы автор "Собора Парижской Богоматери" Виктор Гюго… Вообще, чтобы по классическому в своем любовном трагизме произведению поставить плохой спектакль, нужно очень сильно постараться. Примерно, как взбесившейся Спесивцев со своими "Тремя сестрами"-лесбиянками, или Ромео и Джульетта в джинсах и с сигаретой. В чем в чем, а в этом французских режиссеров-постановщиков заподозрить сложно. Отход от системы Станиславского, конечно, ощутим, но Гюго остается слишком гениальным в своей простоте, чтобы его переиначивать.

С другой стороны, если посмотреть на нынешний театральный репертуар Парижа, то хваленый "Notre-Dame" окажется прошлогодним снегом, французским "секонд-хэндом" третьей свежести. И композитор мюзикла Ричард Кочанте, и автор либретто, поэт Люк Пламонд у себя на родине серьезным авторитетом и популярностью не пользуются. Говорят даже, что единственной целью постановки мюзикла в России было ...банальное отмывание денег. Об этом свидетельствует и сверхдешевое оформление спектакля, и невиданная по масштабам рекламная кампания. Впрочем, по сравнению с банальным до пошлости "Метро" "Notre-Dame", несомненно, выигрывает.

Композиция его выдержана в более чем классическом духе. По большому счету, главный козырь этого коммерческого проекта (каковым "Notre-Dame de Paris", без сомнения, является) — это именно музыка, точнее, несколько композиций, которые уже вошли в хит-парады отечественных радиостанций. Особенно среди них стоит выделить "Прошла пора соборов каменных", исполняемый в самом начале поэтом Пьером Гренгуаром, и русифицированный вариант известной французской композиции "Belle", чей припев "И после смерти мне не обрести покой,/Я душу дьяволу продам за ночь с тобой!" — уже можно услышать чуть ли не в каждом московском переулке. Впрочем, и с музыкой, думается мне, режиссеры-постановщики немного переборщили. Иной раз дискотечные по громкости ритмы в стиле "техно" вкупе с "брэйком" на сцене, под который танцует предводитель нищих Клопен, мягко говоря, не очень вписываются в канделябры, золотые люстры и прочую позолоту театра Оперетты.

Но, несмотря на всевозможные недостатки русской версии "Notre-Dame de Paris", уже одна композиция "Belle", с ее поистине магическим воздействием на публику, заставляет учащенно биться сердце и по-настоящему задумываться о прекрасном. А собственно, для чего еще предназначено искусство?

Олег ГОЛОВИН