Суд Басманный

Таисия Трофимова

о деле Бориса Миронова

Дело писателя Бориса Миронова вот уже два месяца рассматривается в Басманном суде Москвы. На днях прокурор закончил представлять доказательства виновности подсудимого, который обвиняется по 280-й статье Уголовного кодекса в распространении призывов к насильственному изменению основ конституционного строя Российской Федерации. Звучит устрашающе грозно, но что кроется за жёсткими формулировками обвинения? Многочисленные наблюдатели — а судебное присутствие, где слушается дело, всегда битком набито — с нетерпением ждали, когда прокурор выложит свои козыри и улики. И чего же мы дождались?

Бориса Миронова обвиняют в том, что в 2007 году он передал издательству "Алгоритм" свою книгу "Битва с игом иудейским", подписав с издателями договор сроком на пять лет с последующей пролонгацией. Последний дополнительный тираж книги вышел в 2014 году. Крамолу в книге усмотрели скандально известные борцы с "русским фашизмом", сотрудники так называемого "Московского антифашистского центра", считающие себя наследниками "Еврейского антифашистского комитета" Дашевский с Прошечкиным, на чей донос, что в книге "проповедуется насильственное изменение конституционного строя", с завидной оперативностью отреагировал прокурор ЦАО Москвы Устиновский. И уже в декабре 2014 года книгу "Битва с игом иудейским" как экстремистскую запретил столичный Замоскворецкий суд. Правда, ни издательство, ни автора книги суд о том не известил, посчитав, вероятно, чересчур хлопотным слушать объяснения, возражения и аргументы в защиту книги. Такая практика уже привычна в российских судах, оно и понятно, без автора признать книгу, статью, рисунок, песню экстремистскими материалами можно за пятнадцать минут, которых вполне достаточно, чтобы набрать на компьютере решение суда. С автором или издателем, явившимися в суд отстаивать свою правоту и законный образ мысли, возни не оберёшься, они же примутся возражать, доказывать, цитировать Конституцию, законы, Декларацию о правах человека, наведут своих экспертов, специалистов, юристов … Так что о запрете своей книги Борис Миронов узнал лишь на допросе в ФСБ.

Взглянем теперь, кто и что свидетельствовал в Басманном суде о виновности писателя. Перво-наперво прокурор зачитал обвинительное заключение со знаменательной запевкой: "Доказательствами, подтверждающими обвинение, являются показания обвиняемого Миронова Б. С., данные им неоднократно в ходе допросов с участием защитника, который свою вину в инкриминируемом ему деянии не признал". Формула обвинения "нетерпимость к конституционному строю России" универсальна для всех граждан страны, под неё можно подвести всё, что угодно, и кого угодно. Ратуете ли вы за триаду "Православие. Самодержавие. Народность", или требуете созыва Конституционного собрания — прямой путь за решетку по обвинению в пресловутой "нетерпимости". Главным доказательством виновности писателя Бориса Миронова стали психолого-лингвистические экспертизы, которых набралось в деле аж целых одиннадцать штук, но все они — творения одних и тех же авторов, состоящих на службе в Министерстве юстиции, в Московском исследовательском центре, созданном специально для того, чтобы "без шума и пыли" признавать экстремистским всё неугодное вышестоящим.

Признание материалов экстремистскими поставлено на хорошо отлаженный, без сбоя работающий конвейер по технологии, прописанной Минюстом в специально изданных методических пособиях для экспертов‑лингвистов и психологов, — по ним любую мысль, любое слово можно признать призывом или скрытым призывом к экстремистской деятельности. "Методические основы судебной экспертизы экстремистских текстов" Минюста открыто и цинично поучают экспертов, что "Закон запрещает публичное изложение определённых мыслей, т.е. их вербализацию, а не сами мысли". Думать можешь, но молча. И тщетны ваши потуги, господа писатели, поэты, сценаристы, публицисты, журналисты, художники, ссылаться на Конституцию, гарантирующую вам свободу думать, искать, получать, производить и распространять информацию. Для лингвистов и психологов, состоящих в штате Минюста, методические указания Минюста выше Конституции. Как говорится, кто платит — тот и танцует. Для судей же, следователей и прокуроров заключение экспертов — это непобиваемый козырный туз. Заметьте: даже не сама экспертиза в целом, а именно выводы. Именно на выводы сделал акцент прокурор в суде над Борисом Мироновым, избегая зачитывать всю экспертизу, чтобы не лезла в глаза неубедительность, псевдонаучность и противоречивость доказательств.

После экспертиз сторона обвинения явила суду своего главного свидетеля — заместителя председателя "Московского антифашистского центра" Дашевского, сделавшего своей профессией борьбу "против всех видов и проявлений фашизма и тоталитаризма", персонаж, известный десятками доносов (донос — тайное обвинительное сообщение представителю власти, начальнику о чьей-н. деятельности, поступках) на людей, имеющих честь, достоинство и мужество отстаивать права и интересы русского народа. Но ни одного вразумительного ответа от Дашевского, увы, услышать не довелось. Из 56 вопросов, заданных Дашевскому подсудимым Мироновым, судья Юлия Сафина сняла пятьдесят три, избавив от обязанности отвечать на вопросы, вскрывающие всю несостоятельность навета Дашевского. Всё, что удалось нам услышать от главного свидетеля обвинения, — несколько раз злобно брошенное в адрес подсудимого: "Этот! хочет разрушить наш конституционный строй!".

После Дашевского перед судом по ходатайству стороны обвинения предстали сотрудники издательства "Алгоритм", которые все до одного вопреки обвинению заключения заявили, что Миронов свою книгу "Битва с игом иудейским" не распространял, ибо не имел на то никаких прав и возможностей. Издательство само распространяет свои книги, и книга Миронова не стала исключением.

Зачем же Бориса Миронова лишают уже и права на защиту? Несмотря на многократные разъяснения Конституционного, Верховного судов о незыблемом праве обвиняемого иметь в защитниках наряду с адвокатом одного из близких родственников или иное лицо, судья Сафина не допускает в защитники жену Бориса Миронова — Татьяну Миронову, доктора филологических наук, опытного эксперта-лингвиста, необходимую подсудимому для доказательства непрофессионализма экспертиз. Апофеоз судейского беспредела, когда прямо в процессе заседания судебный пристав достал и разрядил электрошокер впритык с адвокатом Иваном Мироновым, на что судья Сафина и ухом не повела, а когда адвокат потребовал сделать замечание приставу, то был немедля выведен из процесса. Циничное глумление над законом можно было бы привычно списать на самодурство судьи, но в свете рассматриваемого ею дела это называется по другому — это не что иное, как соучастие в тёмных делах путём сокрытия фактов и организации травли писателя.