9 сентября 2002 0

37(460)

Date: 10-09-2002

Author: Александр Брежнев

СТЕКЛОТАРА

Стоят на пыльной траве пластмассовые ящики, в них зеленеют бутылки. Николаич сидит рядом на пустом ящике. Это не базар, никто не зазывает клиентов. Люди сами подходят, сгибаясь под тяжелыми мешками, толкая перед собой тележки. И из каждой аккуратно выкладывают в подставленные Николаичем ящики зеленые пустые бутылки. Каждой бутылке — строгий учет, бутылка — рубль. Николаич сурово глядит на бутылки, метко выдергивает из общего зеленого потока стеклотару, если отбито или испорчено горлышко. Его не проведешь, "фуфло" не подсунешь.

Николаич — мужик довольно пожилой, ему шестьдесят пять. Обычно в его бизнесе люди работают пару-тройку месяцев. Так, перекантуются, когда нет другой работы. Заработок простого приемщика пустой стеклотары невелик. С каждой бутылки имеют копеек двацать-тридцать. Производство новой бутылки всё равно стоит рубль шестьдесят, а обходится проще. Фанатов у этой работы нет, нет и любителей. Нет вузов, какие бы готовили сборщиков или приемщиков, нет толп желающих поработать, посвятить свою жизнь приему пустых бутылок. Николаич говорит, что желающих посвятить свою жизнь поиску и сдаче бутылок и того меньше, и тем не менее белая "газель", каждый вечер приезжающая за тарой, никогда не уезжает не заполненной до отказа. От тюрьмы, сумы, сбора бутылок не зарекайся…

Николаич работает на пунктах приема с самого начала восьмидесятых годов, и в отличие от большинства других приемщиков, может похвастать, что перед его глазами прошла целая история страны. Бывает один и тот же предмет может быть изучен с точки зрения разных наук и знаний. Оказалось, профессиональные знания приемщика стеклотары еще как могут помочь в изучении родной истории. Каждый период нашей жизни неизменно находит свое отражение у пунктов приема. В советские годы обычно работали гигантские, по нынешним меркам, пункты приема, которые занимали целые здания, там были иногда даже конвейеры по перегрузке ящиков с тарой на большегрузные "КамАЗы". Чаще всего это был единственный пункт на целый городок или район. Поэтому там частенько были страшные столпотворения, тем более, что в те времена заводы принимали вообще всю стеклотару. При советах в дело пускали все, говорят, это Ленин в трудные годы постановил организовать прием макулатуры и стеклотары. В очереди, чтоб сдать тару, можно было простоять больше часа. С началом перестройки, в зависимости от генеральной линии партии и правительства, на этих пунктах вечно проходили какие-то малопонятные простому люду реформы. То вдруг отказывались принимать отдельные виды тары, то вдруг опять разрешали, человек пронесет через весь город ящик или мешок винных бутылок, и вдруг узнает, что их теперь не принимают, тащи, мол, обратно. "Эмоций сколько было из-за этого у пунктов! Драки были,— меланхолично вспоминает молодые годы рассказчик,— а сейчас полная тишина".

Период метаний и поисков решений по поводу приема тары завершился, когда вообще завершился период метаний в стране. Сразу после первого путча, когда вся власть переходила к Ельцину, в деле приема тары наконец установился единый порядок, который с тех пор уже не менялся. В основном принимается только тара из-под пива, периодически бывает сезон приема банок для консервов. Вся остальная тара принимается только нелегально, и за такими приемщиками довольно активно охотится милиция. Если у человека есть легальный пункт приема, связываться с криминалом и собирать для нелегальных заводов, разливающих паленую водку, стандартную водочную тару ему ни к чему. Эти водочники — народ залетный: пару месяцев они покупают бутылки, а потом исчезают, переходят на другое место. Ради этих двух месяцев ставить под прицел разных органов свой спокойный и с постоянной прибылью бизнес решаются только идиоты, искатели приключений или такие же гастролеры. У Николаича контора оседлая, тихая, за журавлями в криминальном небе не гоняется, для вполне достойного прокорму вполне хватает синиц в руках.

Одной из главных примет рыночных преобразований в стране стало разукрупнение всех хозяйств: из крупных объединений получались маленькие фирмы, из больших магазинов торговля пошла через множество маленьких ларьков и магазинчиков. То же самое не миновало и прием стеклотары. Быстро исчезали крупные советские пункты приема, а вместо них по всему городу, в каждом почти квартале появились такие, как Николаич, мелкие приемщики. Чаще всего сидят они прямо на улицах, поближе к магазинам, чтоб их издалека могли увидеть потенциальные сдатчики. На складных табуреточках, в окружении своих ящиков. Очередей никаких нет, сидишь себе на свежем воздухе, газету читаешь, птичек слушаешь, детишек, играющих рядом во дворе. А зимой одевает старые добрые валенки, шапку-ушанку и солдатский тулуп, тогда не холодно. Работают каждый день, по воскресеньям выходной. Опасения Николаича вызывает наметившееся в последние годы обратное укрупнение разных бизнесов. Все меньше мелких ларьков, все больше разных супермаркетов. Как бы не вышло так, что скоро и приемщиков станут стаскивать под одну большую контору, и все вернется к одному большому пункту приема просто в модернизированном виде. Наверное, так действительно проще контролировать прием, следить за качеством работы, собирать налоги, дани и подати. Милиции, к примеру, в советские времена нравилось наблюдать за такими едиными пунктами — выявлять начинающих алкоголиков и тунеядцев.

Тогда-то, наверное, и уйдет Николаич на пенсию, не захочет опять на большое предприятие, там всегда шумно, неспокойно, надо общаться в коллективе… Тогда и закончится многолетнее наблюдение за народной жизнью через зелень бутылочного стекла.

Но приемщик, непосредственно принимающий бутылки из рук сдающих их людей, — звено, может, и ключевое, но не самое главное в общем процесс сбора стеклотары. Он, скорее, что-то вроде матки в пчелином улье, он неподвижен, к нему со всех концов города сносят зеленое стекло люди, которые не работают в приемной конторе, не получают оклады, но именно они решают всю задачу. Если представить себе в полном объеме процесс оборота бутылок, то это круговорот. Сначала наполненные пивом бутылки с пивзаводов разъезжают по оптовым базам, дробятся на более мелкие ручейки и едут по магазинам и ларькам, оттуда по одиночке или мелкими группами попадают к людям. И здесь самая важная роль принадлежит сборщикам, тем, кто соберет назад все раскиданные по свалкам, мусоркам, дворам и паркам, кустам и подъездам бутылки. Соберет назад эти бутылки в мешки и отнесет приемщику. Тогда стекло загрузят в фуры, и оно в конечном итоге опять окажется на заводе, в него зальют пиво, и всё закрутится по-новой.

Про этих солдат бутылочного служения, ведущих часто круглосуточную вахту в самых разных местах наших городов, Николаич рассказывает отдельно. Рассказывает без пренебрежения. Среди этих "солдат" бывают бывшие учителя, заслуженные и уважаемые люди, и офицеры. И не все они совершали в своей жизни какие-то страшные ошибки, не все спились, многих жизнь просто выдавила на дно. Многие из поисковиков бутылок все равно сохраняют человеческий облик, стараются выглядеть опрятно. Хотя для этого надо по-настоящему иметь человеческое достоинство, большинство, конечно, от такой жизни опускается.

В народе поисковиков прозвали "баттлхантерами". Чаще всего это довольно пожилые люди. Большая часть из них лет десять назад и не поверили бы, что им придется зарабатывать себе на хлеб таким вот образом. Кому-то присудили маленькую пенсию, у кого-то умерли близкие. Умерли или забыли про родителей дети. Очень много разных причин, которые сводятся к одной большой причине — они стали никому не нужны, кроме самих себя. Прожив всю жизнь в мире коллективизма и взаимовыручки, социальной помощи, люди последние годы жизни вынуждены сами в одиночку добывать себе пропитание. Охота за бутылками часто бывает жестокой, связанной с борьбой между охотниками. Бывает, между конкурентами из-за пустой бутылки возникают стычки, кровавые бои. Тогда ничему не удивляющийся, равнодушный российский обыватель с интересом наблюдает эти сцены, болеет, как на боксе, за ту или иную бабушку или деда. Милиция тоже не любит встревать в эти выяснения отношений, быстро разнять дерущихся сложно, а милиционеру неохота лупить бабулю по лбу дубинкой. И у зрителей, и у милиции отношение к сцепившимся охотникам брезгливое, как будто это не наши старики, а засланцы из других миров. Эта брезгливость смешана с каким-то особенным страхом: не то чтобы боятся попасть под горячую руку худосочного старика, как при столкновениях футбольных фанатов, а страх перед чем-то нематериальным.

К счастью, такие сцены не очень часты, "баттл хантеры" давно уже поделили все наиболее урожайные места, а если появляется какой-нибудь гастролер, его стараются выдавить организованно, без драки. Среди охотников уже сформировались особые сообщества. Там свои команды, внутри которых появляются и дружба, и любовь. Николаич рассказывает, что с неделю назад среди охотников была даже своя свадьба. Со свадебным платьем и жениховским костюмом. Что-то сохранилось по домам, часть реквизита нашли на мусорке и выстирали. Вот только не было свадебно разукрашенных машин и не было похода в ЗАГС. Оба влюбленных не разведены, хотя их прежние супруги пропали из виду уже лет шесть назад. Был праздничный ужин с колбасой, рыбой, овощами, компотом и водкой. Друзья искренне радовались счастью стариков, от сердца дарили незамысловатые подарки: полотенца, одеяла, старые сервизы, старинную статуэтку слоненка, чтоб приносила удачу в жизни и на охоте.

Рабочий день охотника начинается ранним утром. Часть охотников направляются в парки, идут вдоль улиц, мимо подъездов и урн. Любезные горожане, знающие о существовании поисковиков, последние годы аккуратно ставят бутылки рядом с урной или мусоркой, а не швыряют, как раньше, внутрь контейнеров, чтоб утром бабушкам не пришлось ворошить руками мусор. Но на улицах и возле домов по утрам особенно большого урожая не соберешь. В основном все уже собрано прошлым вечером, а глубокой ночью могли появиться лишь несколько бутылок.

Основной сбор развертывается возле метро и на остановках электричек. Спешащие на работу горожане любят по дороге освежиться бутылкой пива — именно эти сотни бутылок и являются главной целью. Тогда не зевай, не упускай ни минуты. Обычно охотники не любят сами подходить к допивающим пиво с просьбой оставить бутылочку, потому что это многих горожан бесит. Активный сбор напрягает горожан, многие из них в обиде, что им обломали утренний кайф, вообще забирают бутылки с собой, мол, еще не допили. Лучше стоять поодаль, ждать, когда человек уже допил и собирается ставить бутылку на землю. Здесь надо быстро и ловко приближаться и хватать. Здесь важен особый профессионализм — конкурентов вокруг полно, можно не успеть, и бутылку успеет перехватить более ловкий. Поэтому многие решают не рисковать, а подходят к пьющему и пытаются договориться заранее, чтоб именно ему отдали добычу. Такие позорят всех остальных охотников и вызывают негативное отношение горожан. Хуже нет, чем пить пиво под торопящим взглядом "баттл хантера".

Пик охоты на дорогах проходит часам к одиннадцати утра. Тогда охотники с утренним уловом отправляются к приемщику, который их уже ждет. Потом еще будет "вечерний клев" на станциях, а днем, пока горожане на работе, сборщики хаотично разбредаются по городу, каждый к своей заветной точке, где он знает, что в это время появляются бутылки. Вообще охотники постоянно сопровождают перемещения основных масс горожан весь день, поздно вечером направляясь к местам отдыха. Рабочий день заканчивается часа в два ночи, когда засыпают весь город и окрестности.

"Баттл хантеры" — не единственная категория людей, регулярно доставляющая стеклотару к пункту приема. Есть те, кто приносят бутылки время от времени. Они не собирают тару где попало. Бутылки сами собой собираются у них в квартире. Приемщик за многие годы научился безошибочно определять, кто и по какой причине решил сегодня сдать бутылки. Самая частая категория — холостяки. Они приносят тару раз в неделю или две. Просто по мере заполнения ими какого-то критического пространства в их квартирах. Только по этикеткам на бутылках можно судить о современном уровне доходов такого холостяка. Причем уровень доходов у холостяков довольно сильно колеблется. В один раз притащит с иностранными этикетками, а в другой раз самые дешевые из русских марок. Семьянины приносят тару реже, но сразу помногу. Вероятно, у них в квартирах есть какие-то специальные ящики для бутылок или что-нибудь вроде того. Поэтому в семьях бутылки очень долго не мешают свободному проходу по помещениям. И еще, семейные всегда приносят бутылки из-под более дешевого пива, чем неженатые.

За много лет Николаич так или иначе уже узнал основной круг своих поставщиков, многих помнит в лицо, хотя знакомиться лично ни с кем не хочет, чтоб потом не стали просить в долг. Иногда сдавать приходят совсем незнакомые люди — видимо, заставила нужда. Много таких незнакомцев было во времена приснопамятного чубайсовского дефолта. Николаич тогда и сам чуть не разорился, в первые дни после обвала бутылок притащили намного больше, чем обычно, а потом вообще перестали приносить. Народ экономил на пиве. "Баттл хантеры" валились с ног, чтоб собрать себе хоть что-нибудь. Боялся, что судьба выдавит его самого с ниши приемщика на уровень "баттл хантера". Только к зиме тогда дела пошли на лад.

Хуже всего смотреть на другую категорию людей, приносящую тару. Это спивающиеся. Николаич говорит, что пьянства у нас всегда было много. И жуткий процесс спития происходит прямо у него на глазах. Смотришь, начал человек сдавать чаще обычного, потом еще чаще, потом стал каждое утро приходить. Обычно весь процесс занимает пару лет. Потом глядишь — был человеком, а теперь развалюха. И при Советах спивалась уйма народу. Но тогда это были мужики возрастом за сорок, за пятьдесят. Люди отработали до пенсии, жена надоела, дети выросли. Кажется, что уже ничего не добиться, ничего и не надо, и сам никому не нужен. И пошли запои. Сейчас приемщики смотрят с ужасом, как спивается куча молодежи, по двадцать лет от роду, иные даже в армии не служили. Неужели они тоже никому не нужны? Страшно смотреть, а делать неизвестно что. Лекцию прочитать — не подействует. Кажется, день на дворе, парень должен быть либо в институте, либо в армии или на работе, а он сидит и напивается в стельку, и назавтра он тоже там же сидит.

Подъехала шустрая "Газель". Из кабины выскочили два дюжих грузчика, быстро и сноровисто расшнуровали белые застежки на синем тенте, обнажив темное чрево кузова с дощатым настилом на полу. Один взгромоздился внутрь, другой стал подавать ему один за другим полные бутылок ящики. Тот, что вверху, пинками отправлял ящики в глубь кузова. Те, мелодично звеня, скользили по доскам, точно и ровно сами строились в ряды. В это время еще один разговаривал негромко с Николаичем, они шуршали бумагами, деньгами, курили. День приемщика окончен.