Почему я русский?

Михаил Петров

взгляд из Эстонии

Вероятно, почти каждый русский когда-нибудь задаётся вопросом: почему он русский? Ответ прост: если ты действительно русский, то это судьба, так тебе судил Бог. Стать русским невозможно, им нужно быть. Просто быть — и ничего сверх того.

Русские люди везде разные, их отличия зависят от социальных стереотипов поведения и норм, усвоенных с детства, но все они — русские. Язык и культура не являются решающими обстоятельствами, в противном случае мы должны отказать слепоглухонемому ребёнку в какой бы то ни было национальности вообще.

Каждый язык (народ) получил от Творца божественный дар, причём индивидуальный. Все дары равны, даже если нам кажется, что это не так. И каждый из них мистическим образом связан с местом рождения (происхождения). Известно: где родился, там и пригодился. По какой-то причине дары плохо стыкуются между собой, гибриды, как правило, утрачивают оба дара. Возможно, идея в том, чтобы дары дополняли друг друга, не смешиваясь между собой.

Ситуация хорошо знакома нам по народным сказкам: герой собирается совершить подвиг, для чего получает дары (волшебные предметы) и заводит полезные связи среди людей, животных или птиц, даже растений. Подвиг совершён — и схема немедленно разваливается, Иван-царевич и Серый волк перестают быть товарищами.

В минувшем тысячелетии произошли глобальные изменения, в результате которых возникли два гигантских плавильных котла — Южная и Северная Америки. Массовое переселение африканцев в Америку, работорговля стали самой большой глупостью, совершённой жадными европейцами против божественного плана. И если заселение Америки африканцами было насильственным, то нынешний исход из Африки и Ближнего Востока в Европу совершается почти добровольно. Почти — потому что за нашествием "беженцев" в богатые страны ЕС отчётливо просматриваются чей-то корыстный план и тщательная координация в его исполнении.

Однако вернёмся к началу. Я — русский, потому что мне удобно и комфортно быть русским. В качестве русского я не чувствую угрозы моей внутренней целостности и внешней безопасности. Я родился в Эстонии, здесь и пригодился. Эта страна для меня — не заграница, а часть исторической России. На мне так же, как на эстонцах, лежит ответственность перед Богом за судьбу Эстонии, и мнение эстонских политиков и чиновников в данном конкретном случае для меня несущественно.

Равным образом на мне лежит ответственность и за судьбу России. В данном случае — это миссия сохранить в Эстонии то, что неизбежно будет утрачено в России. Вот почему я против дипломатических экспериментов на русской общине Эстонии: дипломаты приезжают и уезжают, а мы здесь живём, и мы — не подопытные кролики, а неотъемлемая часть русского народа.

Нельзя подменять русское происхождение принадлежностью к русскому культурному коду. Русская культура является существенной частью культурного кода, но не ищите загадочную русскую душу в произведениях Достоевского или Толстого, как это делают иностранцы. Тот и другой вышли не из крылатки Пушкина, а из французского романа, классической английской, германской и испанской литературы. Так, эстонский поэт и литературовед Валмар Адамс советовал знакомиться с европейской литературой XVII-XVIII веков по произведениям… Пушкина.

Исключение составляют, пожалуй, Гоголь и Салтыков-Щедрин. Оба умели посмеяться над собой, над современниками и даже над отдалёнными потомками, не прибегая к усреднённо-европейской рефлексии.

Постижение культурного кода ещё не делает вас русским. Сегодня код в основном связан с пониманием национального юмора, с возможностью быть или внешне выглядеть таким, как все. Вероятно, вы замечали, что большинство голливудских комедий нам непонятны и просто скучны для нас. Смех за кадром — это инструмент плавильного котла, существенная часть американского образа жизни, указание новичкам на то, в каком месте следует смеяться. Но если вы уже внутри культурного кода, всё остальное зависит только от вашего собственного чувства юмора.

Имейте в виду, что, в сравнении с ХХ веком, культурный код-XXI стремительно меняется под влиянием процессов глобализации. Грядёт время, когда гражданин Европы или мира будет постигать универсальный культурный код вместо национального. И как тогда отличить русского от француза или американца? Возможно, по особенностям пиджин-инглиш или пиджин-чайниз…

Владение русским литературным языком, свободная ориентация внутри культурного кода, даже усвоенные социокультурные стереотипы поведения ещё не делают из вас русского. В качестве примера сошлюсь на справочник псевдонимов Союза писателей СССР: среди советских писателей — инженеров человеческих душ — преобладают писатели еврейского происхождения, публиковавшиеся под русскими псевдонимами. Еврейские писатели русского происхождения — нонсенс. Андрей Синявский, публиковавшийся под псевдонимом Абрам Терц, не в счёт: его как бы еврейский псевдоним за пределами СССР позволял ему внутри Союза оставаться русским писателем.

Тем не менее, я считаю, что искусственно делить русских людей на собственно русских и как бы русских чрезвычайно вредно, поскольку деление притупляет врождённый механизм распознавания "свой—чужой", нарушает баланс между ксенофилией и ксенофобией, причём в пользу последней. Если человек, выучившийся всему русскому, считает себя русским — на здоровье! Всякая вера целительна, а особенно — если это вера в хорошее. Однажды истинная вера становится реальностью, и как знать…

Русские люди — это несомненно — от природы добры, хлебосольны, милосердны, сострадательны и бескорыстны, практически лишены западного меркантилизма, но если дело доходит до русского бунта, бессмысленного и беспощадного, то озверение вполне сравнимо с общеевропейскими стандартами. Суть проблемы кратко и ёмко изложена в стихотворении Максимилиана Волошина "Терминология":

"Брали на мушку", "ставили к стенке",

"Списывали в расход" –

Так изменялись из года в год

Речи и быта оттенки.

"Хлопнуть", "угробить", "отправить на шлёпку",

"К Духонину в штаб", "разменять" —

Проще и хлеще нельзя передать

Нашу кровавую трёпку.

Правду выпытывали из-под ногтей,

В шею вставляли фугасы,

"Шили погоны", "кроили лампасы",

"Делали однорогих чертей".

Всем нам стоять на последней черте,

Всем нам валяться на вшивой подстилке,

Всем быть распластанным с пулей в затылке

И со штыком в животе.

И, тем не менее, я — русский. Я принимаю мою историю — историю моего народа — без сослагательного наклонения, меня всё в ней устраивает.