СТИХИЯ
0
о. Константин Кравцов
СТИХИЯ
ЛАЙКА ПО ИМЕНИ ЧАТ
Однажды растает на тулове снег,
и кто был внимателен
к первым стихам
собачьими ребрами выйдет на свет
в одной из неведомых северных ям.
Со снятою кожей, как древний поэт,
в одной из неведомых северных ям
собачьими ребрами выйдет на свет,
кто был так внимателен
к первым стихам.
Он сверху увидит, как ребра торчат
весной, когда тает на тулове снег,
и некий поэт вдруг бывает зачат,
чтоб в день конституции сталинской свет
увидеть под синим копытом Стрельца
в одной из неведомых северных ям
и так же глаза изронить из лица
в одной из неведомых северных ям.
Ох, как себя жалко,
мой маленький Чат!
Ты с кожею снятой, как древний поэт,
и ребер замерзшие кольца торчат,
отвыкнув от мысли удерживать свет.
ВАН ГОГ ПРОЩАЕТСЯ С ВАН ГОГОМ
Себя обретаю, покончив с собою,
Покончив с собою, себя обретаю,
Где в спины полей
солнце бьет китобоем,
Орала во вспаханном небе не тают.
Оконца горят, упованьем хранимы,
Как будто сквозь время,
от снега рябое,
На рыжий затылок бредущего мимо
Подсолнухи смотрят
из мерзлых забоев.
О лампы подледные, о херувимы
Бессонной околицы! Так вот мольбою,
Излиться не могущей, полнятся зимы,
И поле в пространство плывет голубое.
Как пятна сквозь бинт,
проступают селенья,
И изгородь тянется, словно черкнули
Три строчки каких-то,
больных и последних,
Ненужных, но пусть их!..
И дуло продули.
И разве так важно,
всплакнет ли блудница
И что будут помнить молочные вишни?
Вот — вишни,
вот — метеоритом повисло
На фоне вишневом, как самоубийство,
Лицо мое, глядя в глаза мне, а выше
Исход мой испариной звездного зноя
Означен, и солон мундштук у кальяна,
Как это последнее солнце земное —
Полуденной ночи пшеничная рана.
РАЗЛИЧЕНИЕ СЕТЕЙ
Где под уловом добрым полегла
Сеть Симона Петра, где мрежи зла —
Не различает ум, погибший всуе,
Но знает он, что есть на свете страх,
Тот страх, с каким Заступницу рисуя
Блаженный держит кисть
в сухих перстах.
ПОВЕЧЕРИЕ
На свете есть не ближние места,
Где на зеленом кладбище не встречу
Когтящих небо звезд пятиконечных,
Но только крест воскресшего Христа.
Завечереет — к всенощной звонят,
На клирос две старухи семенят,
И, может, сам той звонницы осколок,
Я, разделяя участь буквы "ять",
Очищусь там (вот звон плывет опять)
Заступничеством бывших комсомолок,
Не посягавших промысл Твой понять.
РИЗНИЦА
Проступит даль забеленною кровью,
Усталые от жатвы небеса
Сойдут на землю, ждущую зимовья,
Где вызревают краски, голоса.
Там для рубах небесного покроя
Впотьмах исходит нитями зерно,
И то не смерть, а белое такое
Скрипящее, как снег, веретено!
Автор — священник храма Дмитрия Солунского в Ярославле, уроженец Салехарда и выпускник Литературного института, лауреат Есенинской премии, автор трех поэтических книг, первый православный священник, побывавший в Антарктиде (2002).