ВЕРТОЛЕТ

Алеф

ВЕРТОЛЕТ

Страна — большой расслабленный организм, большой расслабленный человек… Некому вырвать его из виртуала "похороны папы Римского" — молчат фарисеи экуменисты. Некому плюнуть в наглое лицо Грефа — молчат смирные политиканы, воспитанники единой системы. Некому казнить растлителей и губителей детей — тихо сидят "человеки с ружьями".

Вокруг царит сатанизм, и хотя скоро — Пасха, православные по крещению люди — не обольщайтесь. Откройте глаза. Смотрите вокруг. Страна становится сосудом, в который хлынуло всемирное зло.

Когда-то, в раннем детстве, когда мне еще ничего не было известно о христианстве, я смотрел на далекую звезду за окном и пытался формулировать для себя Божество. Я торчал у окна полусознательным кантиком и любовался "звездным небом надо мной". Клянусь, я делал это, потому, что, к счастью, в моем детстве не было телевизора (а тем более Интернета), да и то, что тогда по телевизору шло, было скучно, полезно или безвредно.

Следите за телевидением. Оно — авангард зла. В телестудию случайно не залетит и комар, если на то не будет санкции. Каждый канал участвует в распятии Христа по-своему. MTV — растлением и соблазнением малолетних. "Культура" — отравлением интеллектуальным ядом и обесовлением тех, кто читает книжки. НТВ и Первый — приучением к преступлению, к убийству через криминальные сериалы. "Россия" — самый равнодушный канал, молчанием и отстранением от народа…

Когда я спросил, почему он повесился, этот парень — один из самых тихих и добрых студентов, бывших на нашем курсе, его друг рассказал мне. О том, как молодой человек с ВО оказался в психушке — жизни в современной провинциальной России, в глуши, в нищете он не выдержал. И тогда я подумал, что парень был, наверное, одним из самых нормальных людей — просто нежизнь всем выдержать невозможно. Князю Мышкину здесь не место. Все мы, выдержавшие, выдерживаем ценой отупения и расслабленного нечувствия ужаса, который происходит. И еще я подумал, что самым ярким и запоминающимся деянием представителей нашего институтского курса стало самоубийство тихого и доброго парня. У большей половины нет даже семей, нет детей…

Студия Познера. Цвета декораций маскирует смысл происходящего. Местом черной мессы была она всю весну — вокруг круглого стола собирались исполнители плана. С наглой усмешкой лгали. Лгали о реформах, которые проводят, чтобы умирало население. Лгали о Победе, которую чернят, чтобы убить память. Лгали и смотрели зараженными провалами пустых глаз в объективы камер. И народ, наконец, понял, что ему лгут. Потому что старый Познер и его друзья перешли меру. Их былой коммунизм перешел в неосознанный ими самими сатанизм, прикрытый налетом вольтерьянского свободомыслия и "гуманизма". Но распадающееся око не скроешь.

Тут и там теперь станут появляться прозревшие. И они будут рассказывать другим о том, как лгут лицемеры. Тогда экранные потоки, как разлившаяся ртуть, свернутся в мелкие шарики и разлетятся по углам у всех на глазах. После мы пойдем и соберем их, чтобы не было опасности ядовитых испарений. Тут и там будет разгораться правда. Так будет сорван очередной план нашего уничтожения. Сколько бы ни бесновались "нашисты", фашисты, сушисты, бушисты, фетишисты и прочие онанисты с шахматистами.

В Пасхальную ночь Патриарх на всех каналах скажет свои привычные слова. В Пасхальную ночь в окраинных микрорайонах люди будут толпиться в старых тесных церквях. Больших не положено. Зато положено строить огромные американские баптистские центры. В Пасхальную ночь будут "дышать" химией беспризорники в подвалах, а малолетние проститутки — заражаться гепатитом и СПИДом.

Да, мы стали страной беспризорников. Мы стали страной проституток, сборщиков налогов, "мытарей и грешников". Мы стали сбродом. Враги добивались и добились результата. Но скоро сброд станет “сбродом Христовым”. Враги боятся этого. Мы — “сброд Христов”. Каково звучит! Когда мы вернемся к своему Богу и получим от него Слово, то станем народом-апостолом Новой эпохи.

В Пасхальную ночь Свет во тьме светит, и тьма не закроет его. Запляшут огоньки свечей в грешных руках русских людей и отразятся в иконах. Заиграет в очерствелых и покрытых камнем русских сердцах детская радость: Христос с нами! С нами Бог!

А если с нами Бог, то кто одолеет нас?