|

Сергей Загатин

ПОСТОЯТЬ НА ЭШАФОТЕ...

Народ, не любя власть, всякую жертву этой власти любит и ей сострадает. Примеряет на себя тюремный халат и опорки, вспоминая, кто из близкой или дальней родни уже посидел в тюрьме, а кто еще мыкает тюремное горе. Народ своей безошибочной интуицией понимает, что власть, сажая человека в тюрьму, лишает человека дарованной ему Богом "свободы воли", совершает богопротивное дело, посягает на Бога, и узник становится для народа жертвой богоборческой власти.

Мы, живущие на свободе, пользующиеся божественным даром свободы, страшно виноваты перед теми, кто заточен. Молим у них прощение за несовершенство мира, который мы не в силах улучшить, облагородить, умилостивить. Протягиваем сквозь решетки руки, стремясь пожать руки узников, столь нуждающиеся в нашем пожатии.

Заключенный, покуда вне тюрьмы грабит, калечит, отнимает жизнь, - он мучитель. Но как только попадает в тюрьму - он мученик, и мука эта непосильна. Приговоренный к смерти торопит исполнение казни, сходит с ума, рыдает от раскаяния. Народное сознание превращает разбойника Кудеяра в "старца святого Питирима". На кресте, рядом со Спасителем, был распят Разбойник Благоразумный, день которого празднует православная церковь. Великий Есенин писал: "Все они убийцы или воры, так судил им рок. Полюбил я грустные их взоры с впадинами щек".

Для всех московских журналистов, пишущих на околосудебные и процессуальные темы, лето положительно удалось. Кроме скандального процесса сорока "декабристов" НБП, ставшего основным судебным событием лета, последние две недели принесли нам новый суд по делу многострадальной Александры Иванниковой и неожиданное и резкое обострение противостояния между российской исполнительной властью и опальными олигархами.

Симптоматично то, что ещё недавно это противостояние выглядело со стороны всего лишь обычным клубком взаимных публичных претензий сторон, процессуального безобразия, правозащитного неистовства и всеподавляющего телефонного права, одним словом - обычными в наше время играми сильных мира сего вокруг крупного куска собственности.

И если статью Михаила Ходорковского о неизбежности "левого поворота", неоднократные предложения общественности о выдвижении его кандидатуры на разные депутатские должности - вплоть до Государственной думы, перевод в более населённую камеру и отказ в продлении срока ознакомления с протоколом судебного заседания ещё как-то можно уложить в вышеизложенную "игровую" схему, то некоторые события последних двух недель, по моему скромному мнению, перевели данное противостояние в другую плоскость - туда, где любые возможные игры уже кончились, туда, где в экзистенциальном абсолюте сталкиваются Система и Личность, туда, где дела и поступки обеих сторон становятся непостижимыми для рядового обывателя в силу своей иррациональности.

Первый ход, как всегда, остался за властью - отправив больного Платона Лебедева в карцер "в связи с отказом от прогулок" (причина просто бредовая - подобной формулировки при оформлении документов на водворение подсудимого в ШИЗО - то есть в штрафной изолятор, карцер, - просто не существует), власти совершили совершенно абсурдное деяние, пусть у него и есть определённая мотивация - одним из важнейших этапов кассационного обжалования является принесение подсудимым замечаний на протокол судебного заседания; это процессуальное действие направлено на то, чтобы свести возможность ошибочного толкования или злоумышленных исправлений в протоколе судебного заседания к минимуму. Важность этого действа объясняется тем, что именно на текст протокола судебного заседания опирается любое решение кассационной инстанции. Так что у власти есть прямой резон помешать Ходорковскому и Лебедеву ознакомиться с данным протоколом в полном объёме. Платон Лебедев в своём заявлении от 25 августа описывает эту ситуацию прямым текстом: "Мое ходатайство от 15 августа о том, чтобы мне представили в изолятор полную заверенную копию протокола, до настоящего времени не рассмотрено, при этом Мещанский суд ограничил меня с ознакомлением даже своей "фальшивки" до 25 августа.

18 августа опубликовано мое поручение адвокатам, в котором, в частности, указаны факты циничной фальсификации обвинением и судом обстоятельств дела. В этот же день 18 августа вечером меня незаконно помещают в карцер.

Только 22 августа вечером в 20.00 мне в карцер доставляют 15 томов "фальшивки". — Ходатайство моих адвокатов о предоставлении мне в связи с этим дополнительного времени Мещанским судом было немедленно - 23 августа - отклонено. Комментарий к этому с учетом ранее мною сказанного, полагаю, излишен".

На следующий день, после того прошла новость о том, что Платон Лебедев водворён в карцер, я отправился к СИЗО-1, по своим путям-дорожкам, известным каждому зеку, (а я бывший зэк - и никуда от этого факта не деться), проведать, что думают обо всём этом спектакле арестанты, и, может быть, узнать какие-нибудь подробности, которые заботливо не афиширует директор ФСИН Юрий Калинин. Впрочем, я его не виню - у него работа такая, мягко скажем - не очень благодарная.

Тюремные пути-дорожки - вещь не быстрая, но, признаться результаты меня ошеломили - кроме того, что мне сообщили, что "Платона закрыли ни за что, на ровном месте, чтобы ознакомку сорвать", мои корреспонденты, желающие остаться неизвестными, сообщили мне, что "а Ходор из-за кореша своего на сухую голодовку упал, заяву не стал писать - на принцип попёр". Я тут же кинулся на сайт Ходорковский.Ру - эх, совсем немного не успел с сенсацией! (Тут я, разумеется, улыбаюсь).

Тюрьма - это особое место. Можно сказать, что это единственное место, где в силу специфики общение между людьми идёт непрерывно, 24 часа в сутки.

Шила в мешке не утаишь - любая информация распространяется по "централу" достаточно быстро, а кроме того, в отличие от многих "вольных" СМИ, тюремная молва отличается взвешенностью и достоверностью - ибо говоруну-пустобрёху в тюрьме очень легко потерять и репутацию, и здоровье. Поэтому я доверяю информации, полученной из таких источников - и другим советую.

Разумеется, с точки зрения любого "порядочного арестанта" Ходор "совершил поступок", то, что он не стал писать заявления на голодовку, ещё больше говорит в его пользу. (Кстати, Юрий Калинин не врал, когда говорил, что никто не голодает - для него любое незадокументированное действие просто не существует. Скоро мы наверное докатимся до того, что бунты в колониях будут считаться ФСИН произошедшими только в том случае, если зеки сперва подадут начальству соответствующее заявление). С моей точки зрения, то есть с точки зрения человека, имеющего опыт протестных голодовок, - это, разумеется, поступок, после которого лично я готов по-другому взглянуть на личность МБХ. Сухая голодовка в течение 7 дней - это не поза и не пиар, это ощутимый удар по здоровью, по почкам и сердцу, это общий токсикоз, это очень и очень тяжело - особенно в камере с 15 людьми, которые едят и пьют. Это однозначно мужской поступок, иррациональный и непонятный среднему обывателю, который судорожно пытается просчитать - где тут выгода?

Те - особенно журналисты, - кто отказывает Михаилу Ходорковскому в праве сделать выводы из пережитого им за последние несколько лет, на мой взгляд, фатально заблуждаются. История полна примеров, когда человек, хлебнувши горюшка, соприкоснувшись с реальной жизнью народа, начинает задумываться над теми вещами, о существовании которых и не подозревал, растёт над собой во всех смыслах - и радикально меняется внутренне. Порой достаточно 40 минут постоять на эшафоте, с мешком на голове, в ожидании собственной казни, что бы измениться навсегда и получить гениальные прозрения на 50 лет вперёд. Или же Фёдор Михайлович Достоевский уже не авторитет для пишущей и читающей публики? Тогда могу назвать сотню-другую фамилий из прошлого века, начну с Зиновьева и Солженицына. Продолжать?

Но ни в коем не предлагаю жёстко проводить подобные параллели. Михаил Борисович - разумеется, не Дед Мороз, и не старик Хоттабыч, и, разумеется - никто не забыт, и ничто не забыто. Но сегодня я очень надеюсь, что лицезрею процесс переплавки в тюремном тигеле гордыни Олигарха в гордость Человека. Не знаю, до каких пределов изменится МБХ, но то, что он уже никогда не будет прежним - это точно.