Русская литература встаёт из гроба

Александр Проханов

23 февраля 2017 0

Захар Прилепин уехал воевать на Донбасс, надел мундир с погонами майора. Уехал туда, где недавно был взорван его друг Моторола. Где был растерзан на куски героический Гиви. Где день и ночь грохочут украинские установки залпового огня, сметая посёлки, испепеляя людей. Сейчас он там, где дымятся камни и раскалённая докрасна арматура. Он поехал воевать на свою вторую войну. В Чечне он не раз менял расстрелянные рожки автомата на новые, плюхался с разбега на броню БТРа, стоял на блокпостах под пулями и привёз домой в своём запылённом ранце великолепную русскую прозу.

Прилепин поехал воевать на Донбасс за русское дело, охваченный всё тем же таинственным вихрем, который увлёк туда тысячи добровольцев от Владивостока до Смоленска, от Вашингтона до Марселя. Так когда-то под музыку "Прощание славянки" двигались русские добровольцы на линию огня под Плевну и Шипку. Так летели в Испанию под фашистские бомбы люди всех континентов, сражаясь за правду, красоту, мечту, за великую иллюзию о справедливом божественном мире. Среди них из России — Кольцов, написавший свой "Испанский дневник". Из Америки — Хемингуэй на звук великого трагического колокола. Прилепин — в их череде, один из них, один из прекрасных и бесподобных.

Русский писатель никогда не сидел на печи, когда войска государства шли в свои великие, прекрасные и горькие походы. "Слово о полку Игореве" было написано древним русским воином, с которого, быть может, и началась русская литература. Граф Лев Толстой воевал на Кавказе, написал своих бесподобных "Казаков" и "Хаджи-Мурата", а в Севастополе, на флешах, свои "Севастопольские рассказы". И Господь чудом сберёг его от пуль и подарил нам великого художника и мыслителя.

Художник Верещагин, умирая от жажды, шёл с войсками Скобелева через Усть-Урт, где каждый колодец был отравлен, и полки редели от налётов врага и солнечных ударов. Какое счастье для русского писателя идти с войсками страны в её самые острые и горькие великие периоды! Как велик "певец во стане русских воинов"! Как велик художник Верещагин, отплывший на броненосце "Петропавловск" вместе с адмиралом Макаровым в своё последнее плавание, погибший со всем экипажем на японских минах!

Русский писатель в солдатском и офицерском мундире, будь то Бондарев или Воробьёв, были не просто воины. Они принесли с фронтов не только раны, но и великие свидетельства.

Прилепин отправился воевать, заступая на место своих погибших товарищей. Но он поехал и за книгой. Мастер, восхитительный прозаик, зоркий стилист, он теперь — среди своих героев, героев своей будущей книги. Как я завидую ему, что он может стоять на блокпостах с этими чудесными, обросшими щетиной людьми, бросаться при первых залпах в окопы, занимая место у пулемёта! Завидую тому, как остро смотрит ему в глаза заснеженная, с рыжей стернёй, степь, где чернеют сгоревшие украинские танки. Ноздри его трепещут, вдыхая вольный ветер донских степей. А ночью, снявшись с поста, он может выпить рюмку водки за победу русского дела, за Новороссию.

Донбасс, русское восстание в Донецке и Луганске — это эпос XXI века. Это схватка идей, чудовищный узел, в который затянут мир. Этот узел придётся вновь развязывать России. И Прилепин — из тех, кто его станет развязывать. А нет, так разрубит.

Прилепин — на Донбассе среди воюющих частей, а это значит, что русская литература встаёт из гроба, куда её уложили мерзкие победители девяносто первого года, полагая, что этот год завершает русскую историю, а вместе с ней и русскую литературу.

Но нет конца истории, нет конца русской литературе. Она прорвалась из-под каменных плит, куда её затолкали либеральные победители. Они натянули целлофановые мешки на головы всех русских писателей, шельмовали их, называли фашистами, отказывали в публикациях, замалчивали, хохотали над всеми святынями, над идеальной русской мыслью и русской душой. Предлагали вместо Литературы Откровения литературу низменных страстей, сардонического сатанинского хохота, литературу синюшной болотной гнили и распада, литературу смерти.

Но русская литература разодрала покровы савана, в который её обмотали, и пошла воевать на Донбасс. И вслед за Прилепиным поднимутся молодые писатели-пехотинцы, писатели-офицеры, писатели-генералы и двинутся в прорыв.

Какой дьявольский визг и вой подняли либералы, узнав о поступке Прилепина! Сколько ненависти, смрада, сколько гнилых зубов хотело бы впиться в его плоть! Сколько лучей смерти тянутся ему вслед! Так было и с теми писателями, которые шли с войсками в афганский поход. Так было с теми, кто воевал на чеченских войнах: в лицо им стреляли враги, в спину им били либеральные кинескопы, а теперь — пропитанные ядом странички фейсбука. Все черви, скарабеи, жучки-трупоеды, мерзкие долгоносики и зловонные зелёные мухи — все они мчатся вслед Прилепину, норовят укусить и ужалить.

Молюсь за тебя, Захар, прорывая своей любовью и восхищением тот кокон тьмы, в который они хотят тебя поместить. Усмиряю их крестным знамением, от которого они разбегутся и вновь попрячутся в смердящую могильную плоть. Бейся на передовой под Донецком и Луганском! Бейся у Дебальцева! Набирай впечатлений для своей будущей великой книги. А я, покуда есть силы сражаться, прикрою тебя со спины.

Люди русские, смотрите на великое чудо — одно из наших вечных воскресительных русских чудес: русская литература встаёт из гроба.

Мой стих упал на дно сухого моря.

Уйдя в поход, забыл полить цветок.

Лицо жены, померкшее от горя.

Блокпост, стрельба, алеющий Восток.