Одному из ведущих сибирских поэтов, знатоку Востока, подвижнику литературы Юрию Михайловичу Ключникову исполнилось восемьдесят лет. А он всё также активен, включен в работу, пишет новые стихи и эссе. Вот уж воистину пассионарная личность. Мне он напоминает нашего общего знакомого, тоже талантливого сибиряка Альфреда Хейдока, до 97 лет жившего творческой жизнью. Какой-то светлый дух озаряет их работу и помогает выжить в самых тяжёлых условиях.
И чем трагичнее, драматичнее шла жизнь Юрия Ключникова, чем сильнее были гонения и репрессии со стороны властей, тем сокровеннее и преданнее звучали его стихи о родине, раздираемой противоречиями и раскалываемой междоусобицами. В России поэтам всегда было трудно воспевать Россию, ещё труднее — молиться за неё.
Россия, полумёртвый витязь,
Не раз поправший смертью смерть,
Тебе завещано увидеть
Иные небеса и твердь.
Его тревожные и порой трагичные стихи, его пейзажные лирические зарисовки и притчи, подчёркивающие давнюю связь поэта с Востоком, его любовные и сентиментальные сонеты, его романтические баллады, чему бы и кому бы ни были они посвящены, всегда обращены к России. Вся поэзия сибирского поэта Юрия Михайловича Ключникова, рождённого в 1930 году, – это одно, длящееся десятилетия: от первых детских стихов 1943 года и до последних, написанных ныне, — непрекращающееся моление о России.
Но пусть печали нашу тьму не тешат
И радость не печалит, всё равно
Весь мир глядит — кто в страхе, кто в надежде —
На будущее в русское окно.
И нельзя сказать, чтобы это были обязательно радужные или оптимистические стихи. Тем более нельзя отнести Юрия Ключникова к официозным поэтам, воспевающим — и порой не бездарно — любую власть, любые шаги в государстве российском. Нет уж, скорее, чисто поэтически Юрий Ключников всегда в оппозиции, ибо, каким бы государство ни было, между ним и народом всегда существует определённая дистанция, определённое противостояние. И в этом сложном противостоянии государства и русской нации поэт всегда — на стороне своего народа. За что и подвергался самым натуральным репрессиям в брежневские годы, когда в 1979 был обвинён в богоискательстве и после долгого административного разбирательства был уволен по идеологической статье из новосибирского издательства "Наука", где работал редактором. Весь его немалый опыт директора средней школы, радиокорреспондента, главного редактора Новосибирского областного радио и Западно-Сибирской кинохроники был властями презрительно перечёркнут. Ни о какой работе ни в школе, ни журналистом в газетах не могло быть и речи. Впрочем, надо отдать должное, это Юрия Ключникова не сломило, работа в течение нескольких лет грузчиком была для него не менее почётна, чем любая преподавательская или журналистская работа, да и стихи писать талантливому поэту новая работа никак не мешала.
Время выкинуло коленце —
И причалил я в поздний час
С полуострова "интеллигенция"
К континенту "рабочий класс".
Пожалуй, среди таких, как он, "идеологических отщепенцев" брежневского времени (а таких было немало по всей Руси) трудно найти столь "дремучего народника". Но он чутьём понимал, что в подземелье выживают только крысы, и становиться такой злобной диссидентской крысой не собирался. Жить на подачки зарубежных фондов тоже решительно не желал. Как и Владимир Осипов или Леонид Бородин, он, если и был инакомыслящим, то глубоко русским, национально мыслящим интеллигентом, защищавшим: и в творчестве своём, и в жизни, — интересы русского народа. Юрий Ключников отвечал своим заблудившимся в инакомыслии коллегам так же, как он отвечал ушедшим из интеллигенции в грузчики и кочегары, но образовавшим среди этого простого народа свою обособленную касту:
И зачем мне моё спасение
Без людей, которых люблю?
Без моей заплутавшей родины,
Вечно бьющей нас по рукам,
Вечно ищущей непогодины
И скитаний по адским кругам.
Юрий Михайлович всегда, всю жизнь писал стихи, без всякой надежды на их публикацию в советское время. Но и жертвой себя никогда не считал, не теми категориями жил, не умел мелко мыслить. Может быть, ему помогало давнее увлечение философией, книгами восточных мудрецов, индийской, китайской и арабской культурой? Со временем он пришёл и к Православию, никак не мог не прийти, ибо, будучи глубоко русским человеком, всегда жил по русским, а значит — и по православным, канонам.
В его творчестве и природа, и Бог, и народность, и культура всегда сливались воедино. Он как бы русифицировал, христианизировал давние китайские каноны даосизма – Пути и Благодати, по которому своим трудом, своим творчеством должен проходить каждый человек. Впрочем, в бескрайней Сибири, с её просторами, с её дивной природой, с алтайскими горами и реками, водопадами и лесами поэту никак нельзя не быть хоть немного пантеистом. А тем более — родной с детства Алтай с его загадочным, мистическим Беловодьем, природным раем для осуществлённого человека, никак не мог пройти мимо возвышенного поэтического сознания ещё молодого Юрия Ключникова.
Что может быть выше простоты природы? К простоте и красоте природных, народных смыслов тянулись и поздний Борис Пастернак, и Николай Заболоцкий, два русских гения ХХ века, по-своему повлиявших на творчество Юрия Ключникова.
Отбросив ненадёжную манерность,
"Впав, словно в ересь", в чудо простоты,
Они несли к ногам России верность,
Живые — не бумажные цветы.
Простоту и красоту поэзии Юрия Ключникова оценили немногие, но, думаю, внимание этих немногих стоит внимания многих других: Виктор Астафьев и Вадим Кожинов, Юрий Кузнецов и Юрий Селезнёв, Валентин Сидоров и Эдуард Балашов. Из последних — поэт с тонким вкусом Станислав Золотцев. Впрочем, эти творцы и сами стремились к загадочной и трудно достигаемой чистоте звука и простоте слога. В простоте трудно быть злым и недобрым. Простота может быть сурова, но никогда не может быть предательской.
Полностью — в газете «День литературы», 2010, № 12
function countCharacters () { var body = document.getElementById ('gbFormBody') if (!body !body.value) return; jQuery('span#gbFormCount').html (body.value.length) if (body.value.length = 2500) body.value = body.value.substring (0, 2499) } setInterval (countCharacters, 500);
