Жанр антиутопии в нашей стране, да пожалуй и во всём мире, переживает небывалый бум. Десятками и сотнями пишутся романы, моделирующие либо гибель, либо кошмарную стагнацию человечества в силу тех или иных глобальных причин. Все страхи мира нашли себе прибежище в литературе "постапокалипсиса", как теперь принято называть антиутопии.

Наверное, действительно мир катится к пропасти, раз сами темы конца цивилизации, краха культуры, уничтожения биосферы, наконец, стали предметом торгашеской профанации.

"Продана смерть моя" — и из книги в книгу падают водородные бомбы, распространяется вирус, превращающий людей в зомби, врезается в Землю очередной астероид и пришельцы с Тау-Кита порабощают жалкие остатки недоистреблённого человечества. Среди всего этого великолепия, увязая по колено в штампах, продираясь сквозь джунгли Манхеттена и тоннели московского метро, шагают к сердцу таинственной Зоны за таинственным Артефактом угрюмые сталкеры — на лицо ужасные, добрые внутри.

Литература о человеках сменилась литературой псевдофакта. Почитателям "Метро-2033" стоило бы знать что в случае применения далеко не самого мощного термоядерного боеприпаса образовавшаяся воронка и тектоническое смещение пластов земли превратят любое метро в мире в братскую могилу.

Однако среди нагромождения подобной псевдолитературы ценителям жанра встречаются и приятные исключения.

Александр Иванович Нотин, человек, хорошо известный в патриотических, прорусских кругах написал повесть в трёх книгах, которая называется крайне лаконично — "Исход".

Первая книга — "Экскурсия в мегаполис", начинается с описания краха современного нам мира, краха вызванного не тотальной войной, не эпидемией, ни гладом и мором, а причинами высшего, эсхатологического порядка. Цивилизация просто прекратила быть, рухнув под грузом невыносимой мерзости и безысходности рационального бытия:

"Беда нагрянула в двадцатых годах XXI века. После столетий относительной устойчивости планета погрузилась в хаос. Вспыхнувшие повсеместно нестроения и беспорядки по масштабам и чудовищным своим последствиям превзошли все прежние войны и катаклизмы вместе взятые. Ни один регион, ни один мало-мальски обитаемый уголок планеты не избежал горькой участи. У хаоса не наблюдалось и границ, ни линии фронта...

Будто чья-то незримая злая рука намеренно смешала смыслы и понятия...

Будто само провидение предъявило падшему человечеству счёт за ранее совершённые злодеяния, и "в неуплату" преломило ось, на которой держалась мировая стабильность со всей её атрибутикой. Каркас мироздания рассыпался в прах. Бунты и эпидемии, глады и моры — по поводу и без, там где их ждали, и где нет — поразили мир, словно весь род людской внезапно покрылся сыпью и язвами неизвестной доселе болезни".

Повесть собственно и начинается с описания экскурсии в мегаполис для молодых жителей Псковско-Великолукского Православного Укрепрайона. Экскурсии в практически заброшенные мегаполисы – Москву или Питер, проводились для того, чтобы молодые жители православных общин воочию смогли увидеть, где и как жили их предки.

Главное же — чтобы они поняли, почувствовали, усвоили, от чего те ушли.

Город в трактовке Нотина, был, есть и оставался средоточием зла даже после краха, но это зло так искусно маскировалось, так соблазнительно и разнообразно переливалось огнями, так было заразительно, что юная душа могла невольно поддаться соблазну.

Поездки вскрывали нутро города. Не на словах, а опытно они помогали почувствовать концентрированный ужас и одиночество "маленького человека" в механическом чреве мегаполиса, цену отпадения от природы и Бога.

Несмотря на тщательно выписанный кошмар разрушения и запустения, книга Нотина удивительно оптимистична и, образно говоря, полна света и воздуха.

Это своеобразная инструкция по выживанию — прежде всего по выживанию души. Книга ненавязчиво преподносит читателю православную альтернативу грядущему безумию.

Автор не опускается до дешёвого отвлечённого морализаторства. Все важнейшие рассуждения — о духовном возрождении, о поисках пути к Богу, о судьбах России и Православия являются мыслями и рассуждениями героев книги, абсолютно уместными и своевременными в контексте происходящего. Характеры героев выписаны с тщательностью и любовью, образы получаются зримыми и выпуклыми, без ходульности и приторности. У каждого из них был свой, порой очень нелёгкий путь к Богу.

Вот Крис, бывший американец, а теперь воин Армии обороны Псковского укрепрайона: "К общине Крис прибился в 2015 году после долгих скитаний по “горячим точкам” планеты в качестве наемного "посланца" западной "демократии". Потом было ранение, демобилизация и возвращение в Штаты. Орден за боевые заслуги, развод, "травка" и притоны, где вином и платной любовью он глушил пробудившуюся совесть. Были еще мучительные — в короткие просветы — поиски себя и смысла жизни, завершившиеся двумя попытками самоубийства и долгими бесплодными блужданиями в дебрях эзотерики. В общем-то, рядовая судьба рядового юноши эпохи постмодерна, характерная для XXI века. В конце концов, милостью Божьей, он набрел на книжку своего соотечественника, православного монаха Серафима Роуза. И пришел в православие. Как солдат — решительно и навсегда".

Вот его напарник, Антон: "Лет пятнадцать тому назад его, спившегося и потерявшего человеческий облик ветерана "бесконечной” чеченской войны, подобрал на столичном Казанском вокзале отец Досифей, привез в "Подсолнухи" — тогда маленький хутор в десяток покосившихся изб, — отмыл, обогрел и несколько месяцев тайными народными средствами выводил из запоя и отучал от наркоты.

Много позже Антон понял, что в тот день на вокзале, когда незнакомый старик, бурча себе что-то под нос, вытащил его из лужи блевотины и безжизненным кулем вволок в пригородную электричку, чтобы увезти прочь от постылого и ненавистного существования, сам Господь осенил его, падшего, крестным Своим знамением и поставил на путь спасения".

Пересказывать крепко сбитый, почти детективный сюжет книги нет никакого желания — не хочется портить удовольствие будущему читателю.

Что немаловажно, мир "Исхода" внутренне непротиворечив и абсолютно логичен.

Сама мысль о том, что возрождение России даже после такого краха вполне возможно, и начнётся с монастырей и православных общин, абсолютно логично вытекает из самого течения русской истории и истории Православия.

"Антон шёл по городку и думал… Нет, не о завтрашнем бое! О странных поворотах своей судьбы, ведомой Промыслом, который во благо перевернул, перелопатил, переиначил всю его жизнь и, наконец, закинул его сюда, в эти окраинные и безлюдные места, чтобы в очередной раз испытать его свободу и его веру в Бога и людей. Как ни странно, от этих мыслей на душе стало покойно и радостно. Наверное, от ощущения нужности и полезности своего бытия не себе одному, а множеству близких и далеких, знакомых и незнакомых, молодых и старых людей. Как здорово всё-таки, что он угоден Господу, что Тот, кто есть «всё во всём», не допустил его вполне заслуженной погибели в сточной канаве своих же грехов и заблуждений, а поднял, призвал и поставил на путь служения!

— Let's have a pray, boss, — потянул его за рукав Крис, напоминая о молебне.

День завершался. Впереди — вечерняя служба, ужин и короткий сон перед схваткой. Что день грядущий им готовит?..."