Андрей Фефелов -- «Синее, синее небо над Цусимою...»

Вот уже четверть века нам внушают одно и то же: "...Эпоха конфронтации закончилась, мир изменился, победило новое мышление, идет переговорный процесс, формируется система коллективной безопасности, действуют международные договоренности..." Под это нежное блеяние рухнул социалистический блок, осыпался Советский Союз, расчленена Югославия, блок НАТО распространился до границ России, в Ираке и Афганистане засели западные оккупационные армии.

Покуда руководители России демонстрируют воистину олимпийское спокойствие и со вкусом осваивают новые горнолыжные трассы в пригородах Сочи, над страной встает черный призрак новой Цусимы...

"Ну что вы, батенька, какая Цусима?.. Мир уже совсем не тот, что сто лет назад. Действуют международные договоренности. К тому же, идет переговорный процесс. Да и система коллективной безопасности, знаете ли..."

Да, политический облик нашей планеты стремительно меняется. Но вовсе не в сторону "мира и безопасности". На сегодняшний день Россия оказалась в очень жесткой и невыгодной ситуации.

Стародавние претензии Японии в отношении четырех российских островов Курильской гряды на глазах превратились в актуальные, настойчивые притязания, стали горячей линией международной политики. В Японии бушуют страсти, возвращение так называемых "северных территорий" становится "идеей-фикс" японской нации. В этой ситуации США громогласно заявляют о полном признании суверенитета Японии над спорными островами, что, несомненно, подчеркивает остроту конфликта, создает особое психологическое пространство, в котором японские политики чувствуют себя под прикрытием Большого брата.

Что это, сиюминутная политическая игра? Или часть стратегии отторжения Южных Курил от России, начало дележа русского наследства?

Дипломатия всегда оставляет место для некоторой неопределенности. Война же — вещь предельно конкретная.

Но именно конкретные факты и цифры говорят не в пользу России.

Схема начала войны может включать любую провокацию. К примеру: прибывшие на катерах, джонках и резиновых лодках толпы бушующей японской молодежи в националистическом порыве высаживаются на российский берег. Российские пограничники открывают огонь на поражение. Кровь, жертвы, телевизионные трансляции. Затем в дело вступают сухопутная группировка на острове Хоккайдо, японская так называемая Северная армия...

Сегодня японский флот — самый мощный на Тихом океане. Он включает авианосцы, подводные лодки, миноносцы, фрегаты, десантные корабли и ракетные катера. Большинство судов — новые, построенные на верфях Японии.

Противовоздушная оборона входит в состав японских ВВС, имея на вооружении 130 зенитно-ракетных комплексов дальнего действия. Правы те, кто считает, что Япония вполне может осуществить стремительную оккупацию Курил и Сахалина, разгромив остатки советского потенциала на Тихом океане.

Противостоять им будет разношерстная Приморская флотилия, российские корабли, стоящие на вечном ремонте, разрушенная до основания система ПВО и сухопутная армия, доведенная последними реформами до уровня табуретки.

Япония — совсем-таки не Грузия! Это страна с третьей по мощи экономикой мира, с населением более 125 миллионов человек...

У России остается единственный козырь — ядерное оружие! Но как звать того политика, который отдаст приказ на его применение? Российская колониальная элита связана со странами Запада тысячами капилляров, перейти грозный ядерный Рубикон ей не под силу.

Может быть, на это и рассчитывают японские военные круги, раскачивающие ситуацию на Дальнем Востоке?

Президент Грузии Михаил Саакашвили уже высказал свою солидарность с "обиженной" Японией. Исламисты на Кавказе, вероятно, тоже не упускают из виду ситуацию вокруг Курил.

Как мы видим, процесс "десталинизации" входит в свою критическую фазу. Недаром в прошлом году День Победы над Японией во Второй мировой войне был вычеркнут из перечня "Дней воинской славы России".

Сегодня высокое звание Защитника Отечества, увы, могут носить единицы. Их все меньше в армии, в спецслужбах и во властных структурах. И государственные люди сегодня зачастую блюдут свои или чужие частные интересы, деградируют вместе с государством.

Защитник Отечества — тот, кто не упал духом, сохранил идеалы, сберег веру в Россию! Тот, кто в обстановке обвала сохраняет трезвость и спокойствие. В ситуации краха системы преодолевает страх, безволие и уныние.

С Праздником вас, братья!

 

-- Табло

+ Визит Дмитрия Медведева в Италию и Ватикан, а также его встречи с Сильвио Берлускони и папой Римским Бенедиктом XVI вызвали серьёзное беспокойство в Московской Патриархии, Отдел внешних церковных связей которой поспешил заявить о том, что данный визит не имеет отношения к переговорам о встрече Бенедикта XVI с Патриархом Московским и Всея Руси Кириллом, после чего в интернете сразу появились фотографии "дворца Патриарха", который якобы ударными темпами строится в природоохранной зоне Крыма, отмечают наши источники в околоправительственных кругах...

+ Вспыхнувший между Генпрокуратурой и Следственным комитетом РФ конфликт из-за "крышевания" игорного бизнеса в Подмосковье наглядно демонстрирует глубину раскола "властной вертикали" на "либералов-медведевцев" и "силовиков-путинцев" под флагом "борьбы с коррупцией". Однако данный конфликт, как утверждают наши лондонские источники, является только "верхушкой айсберга", а его истинная цель — замена Юрия Чайки на посту Генерального прокурора РФ и Бориса Громова на посту губернатора Московской области более лояльными к "кремлевским либералам" фигурами, причем главным "компроматом" якобы должны стать "доказательства" причастности сына Юрия Чайки к наркотрафику в Москве и Подмосковье, отмечают эксперты СБД...

+ Обнаружение Следственным комитетом РФ личных счетов Елены Батуриной, на которые якобы по разным схемам незаконно перечислялись деньги из столичного бюджета, является следующим этапом по "прессованию" бывшего мэра Москвы Юрия Лужкова, который "должен сдать все деньги, а также информацию по группе старой советской номенклатуры, которую он представлял и обслуживал", утверждают наши инсайдерские источники…

+ Как сообщают из Вашингтона, здесь проходят активные консультации высокопоставленных представителей "команды Обамы", включая Збигнева Бжезинского, с экспертами по России, включая Джорджа Сороса. Целью этих консультаций является выработка оптимального сценария смены власти в Кремле до выборов 2012 года...

+ Выступления оппозиционных группировок, а также ряда племенных вождей Ливии против Джамахирии и лично Муаммара Каддафи, что подаётся западными масс-медиа как "народная революция, которая сметёт ненавистного тирана и диктатора, засидевшегося во власти", организованы и напрямую финансируются американскими спецслужбами, передают из Рима. Одновременно указывается на то, что подобная стратегия является "опасной игрой с огнём", поскольку внутриполитическая ситуация в самих США близка к взрыву, о чем свидетельствуют события в городе Мэдисон, штат Висконсин, для усмирения жителей которого, недовольных урезанием муниципальных расходов, пришлось задействовать усиленные наряды полиции и части национальной гвардии...

+ Согласие Египта на проход двух кораблей ВМС Ирана по Суэцкому каналу в Средиземное море и угрозы Израиля атаковать и потопить эти суда связаны с попыткой Тель-Авива сорвать реализацию планов Обамы по "растворению" Израиля и созданию на Ближнем Востоке мультиконфессиональной конфедерации с центром в Иерусалиме, образцом для которой должно стать нынешнее государственное устройство РФ. "Лучше война, чем арабская ассимиляция", заявляют в этой связи наши информаторы из Хайфы...

+ Рост цен на продовольствие, составивший в России за первые два месяца 2011 года 25-30%, в то время как пенсии увеличились на 8%, а зарплаты практически не растут, значительно снижает уровень доверия к главе правительства, который в представлении большинства населения страны по-прежнему "отвечает за всё" и "рулит процессом", такая информация поступила из Лондона. Отмечается, что активность Путина, разъезжающего по регионам и делающего жесткие заявления против роста цен, оказывается абсолютно безрезультатной...

 

Алексей Гордеев -- Кудрин, вы куда?

В мире начало происходить нечто удивительное. В Египте и Тунисе пали проамериканские диктаторские режимы, существовавшие более трех десятков лет. Массовые волнения захлестнули практически весь Ближний Восток. Качаются Бахрейн и Йемен, Ливия и Ирак. Возможно, вскоре утратит стабильность и центр всей этой системы — Саудовская Аравия.

Но — самое удивительное! — спусковой крючок этих процессов, судя по всему, нажал сам "вашингтонский обком". Там явно решили по-новому использовать весомый финансовый и геостратегический потенциал этого важнейшего региона планеты. Недаром и Барак Обама, и Хиллари Клинтон, и другие официальные лица США действуют, как настоящий Смольный, день за днем через СNN и другие масс-медиа указывая своим прежним союзникам и клиентам на недопустимость применения силы в отношении протестующих.

Причем и армия, и полиция, и секретные службы ближневосточных стран, насыщенные проамериканской агентурой, скрупулезно выполняют эти рекомендации, а их формальные руководители, главы государств, лишенные опоры на силу, оказываются в пустоте и вынуждены сдавать свои легитимные полномочия.

Хорошо известные и отработанные технологии "управляемого хаоса" и "цветных революций" в условиях глобального финансово-экономического кризиса конвергировались между собой и получили новое качество. "Команда Обамы", за которой стоит крупный транснациональный капитал, на наших глазах бросает в бой все свои геостратегические резервы, чтобы сохранить рассыпающуюся на глазах "империю доллара".

Поэтому, одной рукой взвинчивая цены на топливо и продовольствие и создавая тем самым дополнительные сложности для выживания широких масс населения, "владыки" мировых рынков другой рукой "разогревают" протестные движения в подконтрольных им странах, вынуждая местные элиты срочно перебрасывать свои "активы" в "тихую гавань", которой на этом фоне представляются США с их долларом. Иными словами, Америка начинает как губку выжимать своих "друзей", с помощью которых долгие годы грабила подвластные им страны.

И раз эта стратегия начала осуществляться и приносит свои плоды, то Ближним Востоком дело явно не ограничится, и она будет применяться по всему миру. "Черные метки" уже рассылаются по адресатам, в числе которых, несмотря на все "перегрузки", оказалось и высшее кремлевское руководство. О чем его уже публично предупредил "вьетнамский пленник" Джон Маккейн.

Российская политическая и бизнес-элита — наряду, скажем, с европейской, типа Берлускони, — одна из следующих целей "большой американской охоты". И вовсе не случайно министр финансов и вице-премьер Алексей Кудрин в своем недавнем выступлении на Красноярском форуме вдруг заговорил о необходимости "свободных выборов", без которых-де росийская экономика не может двигаться вперёд. Надо ли понимать эти слова так, что предыдущие выборы были несвободными и сфабрикованными? Надо ли понимать эти слова так, что и действующий президент, и его предшественник — нелегитимны? Ведь понятно, что сказать такое Кудрин мог только с подачи "вашингтонского обкома", которому он перегнал сотни миллиардов, если не триллионы долларов, а вовсе не местного "тандемократичного" руководства. Очень интересно... Значит, лучший друг Чубайса точно знает, что ветер меняется и активно разворачивается в нужном направлении...

Давайте представим, что через пару месяцев или даже недель где-нибудь в Махачкале или в Нальчике соберутся массовые манифестации с требованием убрать местные коррумпированные режимы и провести свободные выборы. Соберутся на площадях и не будут уходить. Как писал гениальный Блок в 1916 году, "кто-то о новой свободе на площадях говорит…" А потом еще и где-нибудь в Москве соберется не 900 либералов-оппозиционеров, а, скажем, тысяч пять, или к первомайской демонстрации коммунистов и ветеранов присоединятся участники "оранжевой" оппозиции с лозунгами — остаться и стоять, покуда безумный рост цен на продовольствие, товары первой необходимости и услуги ЖКХ не будет остановлен и, опять же, с требованием правдивых и честных выборов…. На эти события будет направлены многочисленные камеры иностранных масс-медиа. И как тут подогнать танки, чтобы они стреляли по демонстрантам, как это было в 1993 году? Даже омоновцев с дубинками трудно будет использовать, поскольку "Запад смотрит..." И не только ведь смотрит, а может в конечном счете и въездные визы аннулировать, и банковские счета заморозить, и приятной движимости-недвижимости лишить. Да и дети, которые там живут, учатся и работают, могут сразу превратиться в заложников... Вот такая дилемма может встать перед кремлевским руководством. Сплошной "цугцванг".

Понятно, что в таких условиях власть и собственность имущие пойдут по пути "минимизации убытков", выторговывая лучшие условия сдачи оных власти и собственности персонально для себя. То есть, крысы побегут с тонущего российского корабля прямиком на западный бал. А если очень-очень постараться, как это продемонстрировал господин Кудрин, то, наверное, можно будет рассчитывать даже на повышение в "новейшей, по-настоящему демократической России" — или как там решат назвать "эту страну" (а после развала — её обломки) кураторы из "вашингтонского обкома"... Кудрин, вы куда?

 

Александр Проханов -- Я — твой воин, Ахмадинежад!

Восьмидесятые годы минувшего века. Очередная израильская агрессия против многострадального Ливана. Ливанские патриоты отбивали атаки израильских танков, укрывались в траншеях и дотах от израильских штурмовиков. Горела долина Бекаа. На помощь ливанским моджахединам из Ирана приехали добровольцы — стражи исламской революции. Кроме автоматов и гранатометов они привезли для себя ткань для саванов в знак того, что будут сражаться до смерти, не уступая израильтянам ни пяди своих позиций. Сирийские зенитно-ракетные полки, оснащенные советскими зенитными ракетами, отбивали атаки вражеской авиации, обрушивая на виноградники и оливковые рощи пылающие обломки израильских самолётов.

Я, тогда ещё сравнительно молодой писатель, ходил на кораблях пятой советской Средиземноморской эскадры, сдерживающей давление шестого американского флота. Советские противолодочные корабли и подводные лодки преследовали американский авианосец, который вплотную приблизился к побережью Ливана. Я находился на крохотном кораблике радиолокационной разведки, замаскированном под рыбацкую шхуну. Это одинокое судно было нашпиговано радиоэлектронной аппаратурой разведки. Израильские эскадрильи взлетали с аэродромов в районе Яффы, направлялись в сторону моря, снижались и мчались на бреющем полёте над волнами, не видимые для радаров зенитно-ракетных полков. Самолёты двигались вдоль побережья Ливана, резко поворачивали в глубь территории, взмывали над долиной Бекаа и бросали ракеты и бомбы на позиции ливанцев.

Наш кораблик фиксировал взлёт израильской авиации, отслеживал продвижение самолётов над плещущими волнами Средиземного моря и сообщал данные на пункты наведения зенитно-ракетных полков. И когда израильские штурмовики взмывали над долиной Бекаа, надеясь нанести удар по позициям ливанских патриотов, их встречал согласованный залп зенитных ракет, превращавший налёт израильтян в воздушную катастрофу. И в этой воздушной победе был и мой скромный вклад — советского писателя, в своих репортажах и очерках прославлявшего мужество исламских бойцов.

Уже не стало Советского Союза. Исчезла советская модель, предложенная человечеству как альтернатива свирепому западному империализму. Модель, провозгласившая социальную справедливость как высшую земную ценность, собравшая под свои хоругви множество стран и народов, сделавшая 20-й век Красным веком.

Однако, в советской модели принцип справедливости носил земной, во многом материальный характер, распространялся на земную реальность, не затрагивая ипостаси небесной, которая была чужда советскому Красному проекту.

Против принципа земной справедливости враг применил изощренные земные технологии, и они, в конце концов, истребили зерно Красной модели, опрокинули Советский Союз, лишили человечество альтернативы перед лицом победившего беспощадного, не имеющего конкурентов, западного либерализма.

Но божественная эволюция мира сразу же, как только испепелилась советская модель, породила новую уникальную форму, рождённую в недрах иранской исламской революции. Эта модель, появившаяся в огне и буре иранского восстания, осуществлённая в одной стране гением великого имама Хомейни, обращена ко всему человечеству как альтернатива западному бытию.

Иранская модель, как пунцовая роза, имеет в своей сердцевине всё ту же ценность — справедливость. Однако, эта роза цветёт не только в земном саду, справедливость не ограничивается только земной реальностью. Эта роза — цветок и земного, и небесного сада — носит универсальный, вселенский характер, охватывающий и землю, и небо. Эта справедливость определяет отношение не только человека к человеку, но и человека к природе, человека к обществу, отношение земли к солнцу, отношение небесных светил друг к другу и отношение всей сотворённой земной и небесной вселенной к Создателю, к Всевышнему.

Мировая исламская революция поднимается у нас на глазах. Народы сбрасывают с себя плиту иностранного господства, сметают режимы американских ставленников. Они одухотворены примером реализованных идеалов исламской революции. Стремятся построить своё бытие не только по законам земной социологии и экономики, но и по высшим религиозным уложениям, священным текстам, по таинственному закону, который управляет человеческой душой и сердцем.

Иранская модель привлекательна не только для исламского мира, но и для всех народов земли. И у Запада, который не имеет конкурентов в изощрённых земных технологиях, в боевом и информационном оружии, у материалистического Запада нет инструментов, способных разрушить великолепную универсальную модель, затоптать эту дивную иранскую розу. Вся агентура западного мира, все авианосцы, бомбардировщики и космические группировки не в состоянии уязвить этот волшебный, ниспосланный небом, цветок. Оттого так беспомощна и агрессивна политика Запада по отношению к Ирану. Оттого так панически выглядит реакция западных интеллектуалов, политиков и военных на события, которые разгораются в исламском мире.

Россия, отброшенная на задворки западной цивилизации, усвоившая идеологию радикального либерализма, оказывается примитивным экономическим, военным и моральным сателлитом Запада, обрекает себя на историческое крушение, к которому движется западный мир. Русские философы и духовидцы заняты созданием новой модели русского развития, которое идёт на смену сокрушённой Красной идее. В этом идеологическом творчестве Иран и его модель является для русских интеллектуалов великолепным примером.

В какие лексические формулы ни будет отлит этот образ будущего, он включит в себя справедливость как универсальный божественный принцип, осмысленный в религиозных традициях. Российская государственность, возвращая под своё крыло утраченные пространства, объединяя на этих пространствах различные верования, языки и культуры, объединит их общим для всех народов чувством справедливости, которая сияет как божественная, не подверженная эрозии, ценность.

Россия — страна с грандиозной православной культурой, с колоссальным опытом объединения пространств и народов, трагической и великой попыткой создать справедливое бытие, предложит человечеству свою модель, очень близкую к иранской. Мы вплотную приблизились ко времени вселенской сватки, к периоду глобальных сражений. Эти сражения будут проходить на морях и на землях. Примут характер воздушных боёв и морских операций. Но главным полем битвы станет идеология. Либеральный фашизм, в который на глазах превращаются сладкозвучные либеральные песнопения, и идея социальной справедливости, религиозный социализм сойдутся в непримиримой борьбе. И эта схватка потребует от народов мобилизации всех материальных и духовных сил, глубинных, содержащихся в народах представлений о Боге, добре, красоте. Никто из живущих не останется за пределами этой схватки. Уже проведена по земному шару грохочущая линия фронта. Исламская революция неизбежно превратится в революцию всех народов земли.

Ахмадинежад, знай, что в России есть много твоих приверженцев и сторонников. Одним из этих сторонников являюсь и я. Если американские крылатые ракеты и самолёты полетят на Тегеран и Бушер, вопьются в нефтяные поля, университеты, лаборатории и научные центры, знай, что я и многие мои собратья — мы твои воины. Своими книгами, стихами и молитвами, своим стрелковым и дальнобойным оружием, своей страстью и верой, мы будем рядом с тобой. Мы станем сбивать крылатые ракеты Америки, испепелять пропитанные ядом американские пасквили. Я — твой воин, Ахмадинежад!

 

-- Так говорит президент Ирана

В прошлые годы я уже вел речь об определенных чаяниях и тревогах, таких как кризис семейных отношений, безопасность, человеческое достоинство, мировая экономика, об изменении климата, а также об устремлении к установлению справедливости и прочного мира. По прошествии почти ста лет доминирования, капиталистическая система и существующий мировой порядок доказали свою неспособность должным образом разрешить проблемы общества, и тем самым подошли к своему концу.

Утрата связи человека с Богом прервала связь с его истинной сущностью. Человек, наделенный способностью познавать тайны Вселенной и инстинктивным стремлением к поискам истины, устремлением к справедливости и совершенству, исканием красоты и чистоты, и способностью стать представителем Бога на Земле, оказался низведенным до существа, ограниченного миром материального, задачей которого является достижение максимума личных удовольствий. В итоге истинную человеческую сущность заменил человеческий инстинкт.

Люди и народы стали представляться как соперники, а счастье индивидуума или целого народа стало определяться через столкновение, уничтожение или подавление других. Вместо конструктивного эволюционного сотрудничества началась разрушительная борьба за выживание. Жажда капитала и господства над другими заменили веру в единого Бога, которая открывает врата к единству и любви. Подобное широкомасштабное противостояние эгоизма божественным ценностям положило начало рабству и колониализму. Большая часть мира подпала под господство нескольких западных государств. Десятки миллионов человек были захвачены в рабство, в результате чего десятки миллионов семей разрушились. Все ресурсы колонизированных стран оказались разграблены, а их права и культура растоптаны. Земли их были оккупированы, и местное население подвергалось унижениям и массовому геноциду.

Однако в результате восстаний колониализм оказался отчужден, а независимость народов была признана. Соответственно, у народов возродилась надежда на уважение, благоденствие и безопасность. Поводом к этому стали красивые разговоры о свободе, правах человека и демократии в начале прошлого века, вызвавшие чаяния на исцеление глубоких ран прошлого. Однако с тех пор мечты эти не только не воплотились в жизнь, напротив — в память врезались события порой еще более ужасные, чем прежде.В результате двух мировых войн, оккупации Палестины, войн в Корее и Вьетнаме, войны Ирака против Ирана, оккупации Афганистана и Ирака, а также многочисленных войн в Африке сотни миллионов человек были убиты, ранены или изгнаны с мест своего проживания. Последовал рост таких явлений, как терроризм, распространение незаконных наркотиков, бедность и социальное неравенство. Диктаторские правительства и хунты, пришедшие к власти в Южной Америке при поддержке Запада, совершили беспрецедентные преступления. Вместо разоружения последовал стремительный рост производства и накопления ядерного, бактериологического и химического оружия, что поставило мир перед еще большей угрозой. В результате колонизаторами и рабовладельцами и на сей раз преследовались всё те же старые цели, но уже под новыми вывесками.

Дамы и господа!

Я отчетливо заявляю, что оккупация других стран под предлогом свободы и демократии — непростительное преступление. Мир нуждается в логике сострадания, справедливости и всеобщего сотрудничества, а не в логике силы, доминирования, однополярности, войны и запугивания. Мир нуждается в управлении такими добродетельными людьми, как божественные пророки.

И немного о прекрасном Иране —тегеранская декларация явилась огромным шагом усилий по созданию атмосферы доверия, что стало возможным благодаря вызывающей восхищение доброй воле правительств Бразилии и Турции, наряду с искренним сотрудничеством правительства Ирана. Несмотря на то, что эта декларация вызвала у некоторых неподобающую реакцию, и последовавшую незаконную резолюцию, она остается в силе. Мы соблюдаем требования МАГАТЭ даже в большей степени, чем того требуют наши обязательства, но вместе с тем никогда не подчинялись оказываемому на нас незаконному давлению и не подчинимся ему впредь.

Было сказано, что Иран хотят силой принудить к диалогу. Ну, во-первых, Иран всегда был готов к диалогу, основанному на уважении и справедливости. Во-вторых, методы, основанные на неуважении к другим народам, уже давно не эффективны. Те, кто четкой логике иранского народа противопоставляет угрозы и санкции, буквальным образом уничтожает остатками авторитета Совета Безопасности и доверие народов мира к этому органу и в очередной раз демонстрируют, насколько несправедливой является функция этого Совета.

Совершенно очевидно, что методы доминирования в управлении миром потерпели крах. Минула не только эра рабовладения, колониализма и мировой гегемонии, но закрылись и пути воссоздания империй прошлого. Мы заявили, что готовы к серьезным и свободным обсуждениям с американскими государственными деятелями. Мы готовы предельно ясно изложить свои воззрения на актуальные вопросы мира на этой же площадке.В этой связи для конструктивного диалога предлагается создать в рамках Генеральной Ассамблеи ежегодные свободные дискуссии.

Для исправления ситуации в мире, перехода к спокойствию и благополучию необходимы всеобщее содействие и чистые помыслы божественного и человечного управления.

Все мы придерживаемся идеи о том, что справедливость является основополагающим фактором мира, надежной безопасности и распространения любви между народами и нациями. Именно в справедливости ищет человечество реализации своих устремлений, прав и чувства собственного достоинства, ибо оно сторонится гнета, унижения и жестокости. Истинная природа человечества проявляется в любви к другим людям и любви ко  всему доброму в этом мире.

Любовь – это лучший фундамент для установления отношений между людьми и народами.

 

-- «Мы предлагаем миру спасение»

Я побывал в духовном центре Ирана — в священном городе Кум, где множество великолепных мечетей, таинственных мавзолеев, где обитает верховный духовный правитель Ирана аятолла Хомейни. Вокруг мечетей сосредоточены современные стеклянные кристаллические здания исламских университетов и школ с великолепными компьютерными залами, просторными аудиториями, вмещающими в себя тысячи учеников со всех континентов. Лазурные купола и золотые сияющие сферы мечетей соседствуют с современными зданиями, где расположены учреждения. Улицы полны людей, а дороги наполнены непрерывными потоками автомобилей, среди которых встречаются экипажи, привозящие в Кум высших государственных чиновников страны.

Я встречался с аятоллой Арафи, руководителем религиозной школы "Центр Мустафы". Я спросил аятоллу, ещё молодого приветливого человека в тёмном облачении и белой, плотно повязанной чалме:

— Господин Арафи, в чём, на ваш взгляд, привлекательность для мира иранской государственной модели? С чем связано такое пристрастное приятие этой модели одних и такое яростное мистическое отторжение других?

И вот что мне ответил аятолла.

— Вы согласитесь со мной, господин Проханов, что в современном мире ислам переживает как бы второе рождение. Ещё недавно казавшийся дремавшим, спокойным, умиротворённым, он демонстрирует бурное развитие. Оживает исламское сознание в Северной Африке, в Индонезии, в Пакистане. Ислам превратился в одну из ведущих революционных сил, преображающих мир. И, несомненно, в пробуждении мирового ислама особую роль играет исламская революция в Иране. 30 лет назад имам Хомейни, почувствовав скрытую в иранском народе энергию, направил религиозное народное сознание в революционное русло и основал небывалое на земле государство, предложившее человечеству абсолютно новую модель.

В чём привлекательность этой модели, в чём привлекательность религиозного сознания, воцарившегося в Иране? В том, что мы трактуем ислам как религиозное миросознание, в котором присутствует два элемента. Первый элемент— это размышления, созерцания, погружение в глубины человеческой души, интуиция. Этот первый принцип помогает человеку проникнуть в глубины духовного, небесного, божественного, иррационального, связывает его с возвышенными представлениями о Всевышнем, о его божественном законе.

Второе направление мы именуем логическим, рациональным. Мы учим людей, исповедующих ислам, внимательно, рационально относиться к земной жизни. Видеть в земной жизни логические цепи, логические последовательности. Понимать земную жизнь не как нечто случайное, а как непрерывные логические цепи, в которых есть глубокий земной рациональный смысл.

Два этих понятия легли в основание нескольких религиозных философских школ, которые мы здесь, в Куме, развиваем. И эти сферы не разделены пограничной чертой, а проникают одна в другую. В земной рациональной жизни присутствуют смыслы жизни небесной, но и небесная жизнь, жизнь божественная связана с земной жизнью человека.

Ещё один принцип, к которому мы обращаемся в нашей педагогике, это глубинные, находящиеся в человеческом сердце духовные влечения и симпатии. Коран — не просто духовная книга, но книга высокохудожественная, адресованная к живущему в человеке чувству красоты, прекрасного, возвышенного.

Ритуалы и обряды, присущие исламу, не навязаны человеку извне, из социальной жизни, а их суть коренится в самом человеческом сердце. Они исходят из человеческих представлений о добре, красоте и справедливости. Вы, господин Проханов, находились в Иране в то время, когда вся страна отмечала память трагической смерти имама Хусейна, и по всей стране проходил обряд ашуры, когда миллионы жителей: и пожилых, и среднего возраста, и юных, и совсем ещё детей, — участвовали в шествиях, которые сопровождались музыкой, барабанным боем, несением флагов, ритуальными телодвижениями. Участие людей в этих торжествах и поминовениях было абсолютно добровольным, потому что чувство сострадания имаму — это, одновременно, и чувство сострадания всему тому, что в сегодняшнем мире угнетается и несправедливо попирается. И это чувство глубоко коренится в человеческом сердце.

В исламе много обрядов, праздников, великолепная архитектура, утончённая эстетика, музыка, поэзия. И всё это созвучно человеческой душе, человеческому сердцу.

В нашем учении, как мы предлагаем его своим ученикам, огромное внимание уделяется балансу между миром созерцания и духовного размышления и миром логики, миром рационального, балансу между явлениями земной жизни и жизни духовной, именуемой. В исламском менталитете, особенно в шиитской традиции, материальный мир и мир духовный, небесный, не противопоставляются друг другу, а тесно взаимодействуют, не возможны один без другого. В представлениях ислама о социальной жизни человека, о его личной, семейной жизни, о способе устройства общественной жизни, о науке, ремёслах и технологии присутствует упомянутый мной внутренний баланс, и отсутствует резкая разделительная черта. Это делает наш ислам учением не избранных богословов, не утончённых религиозных мыслителей, а всего народа в его повседневной деятельности. Именно поэтому в нашей исламской республике, где, казалось бы, религиозное миросозерцание довлеет над всем, так стремительно развиваются высокие технологии, наука, светские университеты, и мы достигли столь значительных успехов в технике и благоустройстве нашей жизни.

Ещё одно направление, делающее иранскую модель привлекательной для остального исламского мира, а может, и для всего человечества, это присущее нам обострённое чувство угнетённости, которое переживала и накопила наша страна, находясь под игом прозападных режимов, и нынешнее ощущение того, что Запад, особенно Соединённые Штаты, продолжают угнетать огромные массы исламского населения, противопоставляют себя исламскому миру, всячески стараясь подчинить себе его вместе с его многообразными природными ресурсами.

Нетерпимость к этому угнетению, революционный протест и отпор, который мы дали и продолжаем давать этим силам зла, делают нас чрезвычайно популярными в остальном, всё ещё находящемся под гнётом, исламском мире.

Наши природные ресурсы, наше геополитическое положение в мире не соответствуют тому месту, которое Запад предоставляет нам в современном мироустройстве. Это попирает основополагающее для человека чувство — чувство справедливости. Это чувство попранной справедливости создаёт в душе исповедующего ислам человека, особенно молодого человека, напряжение, накапливает огромную энергию. Имам Хомейни в своё время понял суть этой энергии и использовал её в революционных целях.

Во всём этом содержится ответ на вопрос: как духовный лидер Исламской Республики Иран (рахбар), верховный аятолла может управлять социальной жизнью народа, социальными системами? Наша конституция написана таким образом, что, регламентируя государственные институты, связи между различными уровнями власти, она одновременно предусматривает и даёт простор огромному массиву народовластия. Эта конституция не подчиняет общество и народ отдельно взятому сословию или властному институту. Но через многоступенчатые и многоаспектные выборы предполагает истинное народовластие. Выборы всех органов и всех уровней от самых низовых светских, до высших президентских, вплоть до выборов духовного лидера, делают нашу страну поистине демократической. Рахбар тоже избирается голосованием людей. Хотя наша конституция предоставляет особые привилегии духовному сословию, но путь в министры, президенты, в круг высших богословов страны открыт каждому человеку.

В нашей стране существуют два направления научной мысли. Одно из них сосредоточено в религиозных школах. А другое — в светских университетах. Человек волен выбирать между религиозным образованием и светским. И хотя духовные лица осуществляют своеобразный надзор над этической жизнью иранца, но в сфере экономики, науки, социальной практики наш человек абсолютно свободен, и может достичь любых вершин и свершений. Наши религиозные деятели, аятоллы, не только не являются препятствием или тормозом для общественного развития, но сами являются пионерами самых передовых авангардных тенденций в мире социологии, науки и культуры. Внимательно изучив нашу конституцию, вы можете обнаружить, как умно и тонко в неё включены постулаты, все аспекты духовной и социальной жизни нашего общества. И эти основы не противоречат тем мировым религиозным, духовным и культурным тенденциям, которые присутствуют в современном человечестве.

Конечно, в мире культуры, в мире нравов, в мире общественного поведения у нас существуют красные ограничительные линии. Это значит, что мы отвергаем вседозволенность. Но эти красные линии не распространены повсеместно и носят ограниченный характер. Для того, чтобы образовать и воспитать достойного члена нашего общества, у нас кроме прямых запретов существует множество других инструментов, которые не связаны с идеей ограничения или идеей прямого запрета. Мы хотим, чтобы представление об исповедуемых нами ценностях проявилось из самого сердца ученика, из глубины души молодого человека. Одним из этих способов являются наши религиозные обряды, наши общенациональные торжества и празднества.

Таким образом, наша иранская исламская революция предложила миру новую модель поведения. Но западный мир всё еще не понимает, что это за модель, видит в ней прямую для себя угрозу. Ему непонятен и враждебен проект, в котором религиозный мир и мир материальный, мир земных человеческих деяний находятся друг с другом в гармонии.

Но мы убеждены, что такая гармония материального и духовного — это будущее всего человечества. Упование на один только материальный мир, игнорирование высших религиозных духовных ценностей привело западную цивилизацию в тупик, породило кризис, который начался у нас на глазах, и которому нет конца. Западный мир, в котором не исповедуется принцип справедливости, чреват множеством самых разных катастроф: экономических, финансовых, экологических, социальных и военных.

Мы оказываем духовную поддержку движению "Хамас" и движению "Хезболла" в их борьбе против угнетателей. Мы критикуем Америку за её вето, которое она накладывала на все резолюции Совета Безопасности ООН, касающихся преступлений Израиля. Соединенные Штаты 52 раза использовали такое вето для защиты израильского режима.

Мы же жестко осуждаем Израиль за его многочисленные нарушения международного права, за его преступные действия на международной арене, и, прежде всего, его политику геноцида в отношении палестинского народа.

Западный мир упрекает нас в отсутствии демократии. И это при том, что в нашей стране выборная система охватывает всё общество снизу доверху. За время существования Исламской республики у нас прошло более 300 выборов. Даже в самые тяжёлые годы войны с Ираком выборы проходили. При этом Америка установила тесные дружеские отношения с режимами, в которых вообще отсутствует выборность и которые вполне можно назвать тираническими режимами. Посмотрите, как американцы снисходительно и терпимо относятся к Израилю, который обладает десятками ядерных бомб. И как несправедливо и резко они осуждают нашу мирную ядерную программу. Мы обличаем Запад в этом одностороннем подходе, обличаем Запад в его нынешнем несовершенстве. Мы защищаем наши ценности всей нашей волей и верой. И это находит поддержку всех народов мира.

 

-- Война, а не шоу III

КОЛЛАЖ В. АЛЕКСАНДРОВА

"Завтра". Так почему никто не хочет брать эту планку?

С.Кургинян. Потому что все опустили руки. Все, кого я называю "Клуб-1991"! И псевдонационалисты, грезящие о российской архаике, и те, кто зовет в модерн, понимая при этом, что предлагаемый ими путь в модерн не приведет. И что в модерне России уже места нет. Повторяю: весь "Клуб-1991" сдался. Он не знает, что делать с Россией. А раз так, то речь идет об очередном ее распаде, то есть "перестройке-2". Начать ее, видимо, хотят с отделения Северного Кавказа. Эта задача поставлена на повестку дня.

Взрывы в московском метро…

Взрывы в Кузбассе на "Распадской"… Никто не хочет обсуждать версию теракта. Между тем, для рассмотрения этой версии есть весьма серьезные основания…

Затем — отставка Лужкова. К которому я, в отличие от многих, никогда не испытывал никаких "эксклюзивно-страстных" чувств клиентельно-патронального типа. Но эта отставка явным образом раскрепостила межнациональные конфликты в Москве…

Затем — Манежная площадь, которая порождена, в том числе, и этим раскрепощением…

А затем — взрыв в Домодедово… Антикавказские чувства получают новую подпитку. Типичный процесс с положительной обратной связью. Типичный процесс раскачки. Раскачка ненависти русских к Кавказу… Раскачка ненависти Кавказа к русским. Кавказ ведь тоже запомнил те лозунги, которые выкрикивались на Манежной. И — лица избитых, плачущих молодых соплеменников, показанные крупным планом нашим замечательным телевидением.

Но главное даже не в этом. А в том, что Кавказ и Россия объективно расходятся, коль скоро не изменится вся российская макросоциальная, макрокультурная ситуация. Или новая стратегия, причем подкрепленная действием, — или "гуд бай, Кавказ!".

Настаиваю на том, что при существующей модели Кавказ удержать невозможно. Что нужно или менять модель — или терять Кавказ. Что есть явная попытка сделать так, чтобы Кавказ был потерян. Но ни Путин, ни Медведев на это не пойдут. Они не могут на это пойти. Значит, это произойдет на обломках их власти.

Демонтаж постылой власти плавно перетечет в оформление распада. Я обсуждал это в цикле статей "Кризис и другие", когда Белковский заявил о распаде как о вожделенной мечте. Я говорил тогда: обратите на это внимание, это реальность!

Отпадением Кавказа всё не кончится.

Его дальнейшая фундаментализация будет происходить по египетско-тунисской модели.

Тут же обнажится проблема Поволжья.

Разлом по Волге станет историческим концом России. На всё на это отведено пять лет с момента, когда Кавказ отделится.

При этом русские не успеют (да и не захотят) сформировать очередной, "уменьшительной", идентичности. И начнутся субэтнические распри — между казаками и русскими, между поморами, сибиряками — и осточертевшей Москвой.

Произойдет расщепление русского этнического ядра. И русское историческое бытие кончится. Причем под флагом предельной русификации.

Этот сценарий абсолютно реален. Это не торговля страхом, не "кургиняновские фантасмагории". Когда я описывал надвигающийся распад СССР, все говорили, что это "торговля страхом", "драматизация". Но через три года распад состоялся. Сегодня мы вновь находимся на грани распада. И только кардинальная смена стратегии может нас от этого спасти.

Но не может быть стратегического переосмысления ситуации без называния вещей своими именами, без попытки по-крупному ответить на большие философско-политические вопросы.

Для нашей элиты это просто отвратительно. Потому что сама она этим языком не владеет, и ей кажется, что каждый, кто владеет, — то ли сумасшедший, то ли фантазер. Без расширения консенсуса за счет включения в него разных сил, а не только представителей узкой либеральной группы, без отказа от либерального поворота — рухнет власть как таковая и поволочет за собой в небытие народ.

Тогда последний шанс — это какие-то широкие общественные группы, которые, может быть, удержат страну от распада, если успеют сформироваться, если выйдут из этой сладкой комы, из этого "еле-шевеления" (с большим трудом удалось как-то что-то расшевелить с помощью серии передач "Суд времени"). Может быть, такие группы включатся, и это будет последний шанс. Но хотелось бы, чтобы раньше, чем произойдет катастрофа, власть проявила адекватность. И ей бы очень стоило это сделать. Потому что это ее представителей будут в противном случае рвать на части.

"Завтра". Может быть, это и хорошо, что власть должна пострадать за все то, что она сделала с народом, с обществом?

С.К. Если бы она одна пострадала, так это, может быть, было бы и замечательно. Но если вкупе с ее страданиями пострадает и народ, то цена подобного страдания власти слишком велика. Мы не можем пожертвовать народом и историей. Иногда в периоды регресса, упадка, в смутные времена приходится выбирать отнюдь не самый прямой курс. Нужно сохранить страну, любой ценой надо сохранить страну.

"Завтра". Страну или государство?

С.К. Страну. Государство можно изменить, а страну надо сохранить. Страна — это то, от чего мы отказаться не можем.

"Завтра". В этом смысле, не кажется ли Вам, как философу и мыслителю, что приход группы Медведева, опирающейся на ИНСОР, на Чубайса, на Шохина, на все вот эти идеи, которые де-факто ослабляют всю ткань государства, гораздо лучше, чем ситуация В.В.Путина с его силовиками? Ведь для трансформации лучше и эффективнее иметь дело со слабой властью, чем с более "накачанной" и сильной?

С.К. Нет, мне так не кажется. Во-первых, никогда путь движения через катастрофу я не поддержу.

"Завтра". Но Ленин шёл через катастрофу.

С.К. Ленин не шёл, Ленин сидел в тихой, благополучной стране, тосковал, тренировал себя и других в ожидании чего-то. И вдруг это "что-то" обрело облик полномасштабной катастрофы, сооруженной элитными бездарями. Тогда он включился. В тот момент, когда катастрофа возникнет, все мы обязаны в неё включиться. А вот звать её — это совершенно другое, этого никоим образом делать нельзя. И здесь у меня есть абсолютно метафизическое ограничение: в игре с дьяволом (а хозяин хаоса — дьявол) выигрывает дьявол. Все, кто пытается выиграть у дьявола, это очень наивные люди. Побеждает не тот, кто разжигает огонь, а тот, кто льёт воду.

Если Путин снова окажется у власти, то на политическую систему будут давить с огромной силой. И этой системе придётся или трансформироваться, или рушиться.

Если Медведев окажется у власти, то внешнее давление будет меньшим (точнее — более мягким). Но и прочность системы тоже уменьшится.

А значит, Медведев не сможет сохранить либеральный курс и нынешнюю базу опоры — с ними он рухнет. Поймет ли он и успеет ли осуществить глубокий социальный маневр, изменив базу и все прочее, — не знаю. Знаю, что впереди или преобразование системы, или обрушение. Наша задача — не допустить цепной реакции: обрушение системы — обрушение государства — обрушение страны.

"Завтра". И все-таки, каковы шансы у соискателей президентства в 2012 году?

С.К. Это во многом зависит от того, что я называю "просыпанием". Все видят, что Путин в каком-то смысле "спит". Да, это весьма своеобразный сон на бегу. Но это сон.

"Завтра". А поездки на "Ладе-Калине"?

С.К. Я же сказал про сон на бегу. Рано или поздно придется или просыпаться — или подводить черту под своей политической биографией.

"Завтра". Что значит просыпаться?

С.К. Менять стратегию, политическую базу. Причем осторожно, но достаточно резко. Главное при этом не перебрать! Никакая относительно либеральная база Путину в дальнейшем — не опора. И не попутчик даже.

Никакого диалога с Западом у него не получится.

Есть небольшие шансы на диалог с республиканцами в США, но Киссинджер, при том что он очень талантлив и очень конструктивен, просто по возрасту не тянет роль посредника между этими, весьма капризными, республиканскими группами — и абсолютно аморфными структурами, которые должны были бы обеспечить Путину диалог с ними.

Значит, этого диалога не будет вообще, все остальное исключено. Упования на Европу, на немцев мне кажутся наивными. Возможно, я ошибаюсь, но я так считаю.

Повторяю: возвращение Путина породит очень крупное напряжение. Оно потребует пересмотра всех политических моделей, всех стратегий, всех групп поддержки. Путин, оказавшийся на третьем сроке, неизбежно, помимо своей воли и своего внутреннего содержания, станет абсолютно новым Путиным. И возникнут все вытекающие из этого шансы. Я не даю больше 5% за то, что Путин на это пойдет.

Что же касается Медведева, то, повторяю, оказавшись у власти, он может либо проявлять либеральное упрямство, тогда всё закончится быстрой катастрофой Медведева и распадом государства. Либо же Медведев совершит маневр, который всё равно выведет его на идеологический плюрализм, на поиск широкой и иной базы опоры, на новую стратегию, новую модель развития страны.

Не в Медведеве, с моей точки зрения, дело, и не в Путине, и не в других соискателях. Дело в политическом классе или в классе вообще. Дело в том, оформится ли внутри класса конфликт между теми, кому нужно государство (то есть национально действующей, а не болтающей группой элиты), и теми, кому государство не нужно. Если класс не успеет так перегруппироваться, то провалится весь класс. И тогда встанет вопрос: на кого же должна опираться Россия, кто ее будет выводить из той ситуации, в которой она оказалась?

У меня по этому поводу есть такая концепция. В условиях глубокого регресса, упадка ("Римская империя времени упадка") лишь катакомбные структуры — то есть структуры, которые отличаются от вовлеченных в упадок не только идеологией, но и онтологией (альтернативными формами жизни и деятельности), — лишь такие группы могут что-то удержать.

Говоря о таких группах, я ссылался когда-то и на первых христиан, и на старообрядцев, и, в конце концов, на совсем не близких мне по духу ваххабитов. Да, это очень разные группы. Но если всмотреться в них не как в историческую конкретность, а как в социальную модель, то выявится нечто общее. Повторяю, только такие группы спасают империи и народы, переживающие глубокий упадок.

Я утверждаю, что Россия пришла в такой упадок после того, как отказалась от своего исторического пути (или не помешала навязать себе псевдоисторический путь).

Что она, конечно, будет переживать упадок все более глубокий и пагубный.

Что сейчас делаются только первые телодвижения в плане выхода из этого упадка, пока очень робкие и вялые.

И что в этой ситуации то, что я называю "катакомбами", является реальной возможностью спасти страну.

Возникнет ли взаимодействие этих катакомб с властью? Константин Великий, приняв христианские катакомбы, дал новую жизнь и Риму — хотя бы в виде Византии, которая называла себя Римом. Но и в виде самого Рима, который и продлил себя на некоторое время, и передал сложную цепь преемственности в Европу, которая стала грезить Римом, как мы знаем, уже очень быстро после конца первой Римской империи, Западной Римской империи. Вот такая модель — "катакомбы плюс власть" — спасла мир и западную цивилизацию.

Есть модель "катакомбы минус власть" — это большевистская модель. Я убежден, что большевики по сути партией не были. Это была секта в лучшем смысле слова, то есть консолидированная катакомбная группа, которая сработала, как говорят теоретики систем, как аттрактор. То есть приняла на себя рухнувшую страну — и удержала у самого последнего края.

Но пока что мы не сформировали такие катакомбы. Поэтому мы можем только маневрировать и пытаться как-то убедить власть, что распад государства будет для нее гораздо большей катастрофой — буквальной, физической и прямой, — чем для тех, кого она подозревает в том, что они ее атакуют.

Эти наши слабые импульсы никоим образом не мешают нам формировать катакомбы. Мы здесь микрофактор, но иногда и малые факторы способны оказать какое-то воздействие. И мы никогда не должны отказываться от возможности такого воздействия.

Если можешь этому способствовать, участвуя в "Суде времени", — то твой долг участвовать. Если нужно помогать другим — твой долг им помогать. Тут не до личных амбиций. Главное, чтобы коллективными усилиями сформировалась прочная и по возможности когерентная макросоциальная структура. Она же эти самые катакомбы.

Что касается прямой политической борьбы, задача которой не обрушение государства, а завоевание власти с целью преодоления нынешнего регресса… Что такое взятие власти? Власть ведь не с помощью выборов берут в условиях, подобных нашим. Присмотримся к обсуждаемому всеми египетско-тунисскому прецеденту.

На чем построены оранжево-фундаменталистские игры американцев в Египте и Тунисе? На том, что репрессивный коррумпированный аппарат отключают, угрожая ключевым аппаратчикам заморозить счета в западных банках. После чего на улицу выводят тусовку, лидеры которой тренировались в американских спецполитических центрах.

Такой оранж-фундаментализм вполне может использоваться в России. Но лишь для усугубления беды и расчленения страны. А значит, нам он абсолютно враждебен, не правда ли?

Итак, он враждебен — и при этом более чем реален. Чреват он только катастрофой — немедленной или пролонгированной. Что, кроме этой отвратительной реальности, сулит нам разворачивающийся в стране регресс? Всеобщую политическую забастовку под руководством КПРФ? Вооруженное восстание под руководством… кого? Чего?

Система или возьмется за ум, или обрушится только за счет гниения, или ей, гниющей все более, помогут обрушиться американцы по этому самому египетско-тунисскому сценарию.

Обрушится ли система сама или с американской помощью — это приведет к катастрофе. А значит, к тем посткатастрофическим действиям, субъектом которых могут стать только катакомбы.

Взявшись за ум, система должна на кого-то и на что-то опереться. Опять же, речь может идти, скорее всего, о катакомбах.

Так я вижу происходящее. И в действиях своих могу исходить только из этого видения. Время покажет, прав я или заблуждаюсь.

"Завтра". Хочу затронуть еще одну тему. Относительно буржуазной демократии, устоявшейся в капиталистических странах… Когда речь идет о стратегических вопросах, никакая выборная демократия в этих странах (будь то США или Великобритания, Франция, Германия) не работает, стратегические вопросы решает элитная группа. Но в том, что касается широкого круга политико-идеологических мелко-средних проблем, — общество само принимает решения, оно толкает те или иные процессы. Я к чему это говорю? Суды, которые были инициированы чилийской оппозицией против Пиночета в разных странах Европы, аналогичная ситуация с бывшим диктатором Аргентины — это все показывает, что общественные группы, "заточенные" против бывшего авторитарного правителя (будь то сейчас Мубарак или бен-Али), рано или поздно получат сатисфакцию. Правители будут подвергнуты остракизму и тюрьме. Такова линия. Американских или западноевропейских хозяев не интересует судьба бывших политических союзников.

Не думаете ли вы, что огромное количество неприятелей, которые возникли у Путина, фактически гарантируют аналогичную судьбу отставному премьер-министру и отставному президенту?

С.К. С моей точки зрения, судьба Путина вне власти ужасна, но это его судьба. Каждый человек сам выбирает свою судьбу, а уж политик тем более. И всегда есть шанс (конечно же, минимальный) на то, что политик изменится, проснется, двинется в ином направлении, преодолеет свой политический рок.

У Путина есть определенные исторические заслуги, и я могу их перечислить.

Но сейчас важнее говорить о том, в чем его вина. Его вина в том, что он почил на лаврах. И не воспрепятствовал росту отчуждения между населением и властью.

При том, что такое отчуждение раньше или позже приведет к краху государства.

Есть два Путина. Путин для себя. И Путин для России. "Путин для себя" мне не интересен. "Путин для России"?..

Если Путин начнет решать исторические задачи, если хотя бы для того, чтобы спасти себя, он начнет спасать страну, — он может стать фактором, определяющим характер процесса.

Если же ему покажется, что он может выжить, сойдя с дистанции, что существуют какие-то механизмы этого выживания, то его дальнейшее бытие будет интересовать его ближайших родственников (надеюсь, что они его не оставят), ближайших друзей (надеюсь, что они от него не отвернутся) и ближайших партнеров (надеюсь, что они его не "кинут"). Но не меня.

Огромная беда на пороге! Перед лицом такой беды — стоит ли мельчить, обижаться на либерализм Медведева, сетовать на инерционность Путина? Вопрос гораздо крупнее.

Страна приговорена. Никому, кроме себя самой, она не нужна.

Так неужели же страна не нужна хотя бы какой-то части нашей элиты? Неужели все они нас полностью обманывают, говоря: "Мы любим государство, мы — державники"? Как-то очень не хочется в это верить.

Но ведь народ они гнобят всё больше и больше. А не может быть сильного государства при слабом народе. Чепуха это — слабеющий народ и распухающее государство. Давайте я для предельного заострения вопроса создам сознательно очень огрубленный, почти гротескный эскиз.

Государству нужна армия? Нужна. В армии должны быть солдаты нужного качества (сильные, здоровые, образованные, волевые)? Должны быть такие солдаты. Кто их заменит — роботы? Военная техника армии нужна? Нужна. Покупать ее у других в ХХI веке, когда нет электроники без "закладок", — значит обречь себя на поражение. Значит, нужен свой полноценный ВПК. А также инженеры, рабочие. А также педагоги, которые сумеют воспроизводить и ИТР, и рабочий класс.

Хотите все это создать в условиях демократии, с ее помощью переломить регресс? Создавайте! Я никогда не был противником демократии как таковой. И особенно это было бы смешно в ситуации, когда выражаемые мной взгляды выигрывают со счетом 94, 96 из 100. Но… Давайте я все-таки попытаюсь с предельной внятностью сформулировать свою сегодняшнюю позицию.

1) Искать спасения в диктатуре как таковой смешно и нелепо. Диктатура диктатуре рознь. Бывает диктатура спасения, а бывает диктатура смерти и разложения.

2) Диктатура ВСЕГДА отвратительна, ВСЕГДА надо стремиться ее избежать.

3) ИНОГДА возникают страшные альтернативы: диктатура развития или смерть страны.

4) Смерть страны страшнее диктатуры развития.

5) Крайне важно не допустить возникновения подобных альтернатив.

6) Нельзя оправдывать даже диктатуру развития некоей великой целью.

7) Только великой бедой такая диктатура может быть оправдана, причем как мера сугубо временная.

Что такое табу на диктатуру при отсутствии табу на смерть страны?

Есть лекарство, с помощью которого можно попытаться спасти больного. Но это лекарство запрещают использовать. А остальные лекарства — пожалуйста, пейте, мы же знаем, что они не спасут.

"Завтра". И последний вопрос. Я думаю, что за передачу и за тот период полугодичный, который эта передача кочевала по разным интернет-сайтам, у Вас появилось достаточно много сторонников. Что бы конкретно Вы предложили им? Как действовать, как жить, как бороться, куда бежать, в конечном итоге?

С.К. Вы говорите о чем-то типа программы действий, не так ли? Тогда, с вашего разрешения, я снова попытаюсь сформулировать нечто в виде очередной "совокупности пунктов". Итак, что нужно?

1) Отказаться от удобной роли потребителя информационной жвачки и пробиться к информации иного типа и качества.

2) Обзавестись аппаратом, позволяющим эту информацию адекватно осмыслить. Ибо любая сколь угодно достоверная и полная информация без такого аппарата мертва. Современность предоставляет возможность получить и осмыслить информацию — всем. Но это на халяву не сделаешь. Нужно тратить время, силы, нервы. Нужно ли? В обычной ситуации обычным людям это не нужно. Но в особо острых (экстремальных) ситуациях мать, обеспокоенная судьбой детей, может стать хорошим и вполне адекватным аналитиком. Настало время для такого аналитизма — вот что нужно понять прежде всего.

3) Пробиваясь к настоящей информации и настоящим средствам ее осмысления, надо избежать ловушек самого разного рода. Ситуация слишком серьезна для того, чтобы шизеть и западать на конспирологию.

Всего этого недостаточно? Разумеется! Но это абсолютно необходимо! К сожалению, такая работа в нашем обществе до сих пор не проведена в объеме, отвечающем катастрофичности ситуации. Времени на ее проведение осталось мало.

4) Ознакомившись с информацией и осмыслив ее, ответьте на один вопрос: "Регресс идёт или нет? Да или нет?"

5) Убедившись, что он идёт, осознайте в полной мере — и сердцем, и умом — что неминуемые последствия регресса несовместимы с нормальной жизнью на данной территории. А значит, бессмысленно уповать на то, что все как-нибудь образуется. Не образуется. Отступать некуда, уповать не на кого: спасение утопающих — дело рук самих утопающих.

Спросят: "И что это всё изменит?"

Отвечаю. Почти что всё. Причем незамедлительно и кардинально. Люди, которые в нынешнем своем состоянии находятся в полупрострации, — мобилизуются. Разобщенность, которая сейчас мешает созданию эффективных социальных структур, — исчезнет. Возникнет особая, очень свойственная нашему народу, мобилизационная готовность.

7) Спросят: "А может, просто еще быстрее станут сваливать?"

Отвечаю. Пусть лучше какой-то дополнительный контингент, осознав ситуацию, выберет стратегию бегства, нежели все будут пребывать в неведении. Пробудить мобилизационную готовность в тех, у кого она не умерла, а всего лишь спит, — и собрать их в макросоциальное сообщество, именуемое "активом". Не надо бояться того, что актив поначалу не будет обладать супермассовостью.

Актив — это "ядро". Сложится надлежащим образом "ядро" — возникнет и "периферия". А вот если "ядро" не сложится, тогда конец.

8) Еще и еще раз подчеркиваю — альфой и омегой преодоления регресса является понимание и переживание тех вызовов, которые этот регресс в себе содержит. Именно понимание (коль скоро оно достигает необходимой остроты) и переживание (коль скоро оно становится чувством большой глубины и силы) — переплавляют человека, наделяют его новыми возможностями, делают субъектом стратегического действия.

"Мистика"? "Общие словеса"? Полно!

Пусть умничающие прагматики обсуждают конкретику своих никчемных программ. Мы же давайте всерьез поговорим о том, что находится по ту сторону программ — о любви. Давайте не стыдиться подобного разговора. Он сегодня намного актуальнее всего остального. Сегодня вопрос о силе твоей любви к Родине становится ключевым. Он-то и есть главный стратегический вопрос.

9) Каков на самом деле предмет этой любви, а значит и ее мобилизующий потенциал? Ведь не могут же этим предметом быть только березки и трава-мурава. В Канаде тоже есть все это — и березки, и трава-мурава. Предметом любви может быть только историко-культурная личность под названием Россия. Противник сделал все, чтобы, лишив наш народ этой любви, превратить его в "население".

10) Убежден, что до тех пор, пока травмировано историческое самосознание, не будет ничего — ни сильной любви, ни осознанного предмета этой любви, ни мощной мотивации к действию.

11) В сказке недаром говорится: "По щучьему велению, по моему хотению…" Очень часто это трактуют неверно, отбрасывая вторую и главную часть фразы — ПО МОЕМУ ХОТЕНИЮ. Хотение исчезает у человека, коль скоро сломан (отвратительная метафора А.Н.Яковлева) исторический хребет. Что ж, значит, надо хребет вылечивать!

12) Общество, во-первых, не понимает, в какой беде находится страна. И, во-вторых, не любит страну по-настоящему. Как только оно поймет масштаб беды и восстановит утерянное чувство к стране, которой беда угрожает, — начнется формирование контррегрессивного субъекта (или субъектов). Причем в значительной степени за счет очень разных форм социальной самоорганизации. В обществе найдутся тогда отсутствующие ныне силы. Ибо в свернутом виде они, конечно же, существуют. Не хватает той любви, которая только и позволит им развернуться.

Любовь отняли, поломав историческое сознание. Порвав цепь времен, связующую смыслы и поколения. Цепь надо восстанавливать, сознание выправлять. На этом основана любая стратегия преодоления регресса.

Скажут, что этим все не исчерпывается. Конечно. Но это даже не полдела. Это уже 90 процентов дела. Когда ты ЕСТЬ (а это ведь еще нужно, чтобы ты БЫЛ в подлинном смысле слова), и у тебя есть НАСТОЯЩЕЕ ХОТЕНИЕ, — из мутной реки безвременья к тебе выплывает щука истории. И по ее велению происходит должное. То есть спасение.

Подробнее об этом — в новой интернет-телевизионной передаче ЭТЦ "Суть времени".

"Завтра". Сергей Ервандович, спасибо большое за беседу. Надеюсь, что она будет интересна нашим читателям.

 

Николай Коньков -- На грани катастрофы

Встреча министров финансов и руководителей центробанков стран "большой двадцатки" (G20), которая прошла 18-19 февраля в Париже, не привлекла большого внимания средств массовой информации. На фоне ближневосточных событий с яркими кадрами заполненных тысячами негодующих людей улиц и площадей тихие переговоры распорядителей финансов, действительно, могут показаться чем-то скучным и второстепенным. Ну, выработали общие критерии оценки финансового состояния для национальных экономик и государственных бюджетов внутри "двадцатки". Ну, пообещали разработать антикризисную программу для погрязших в долгах стран Евросоюза до конца марта. Вроде бы, ничего особенного...

Но именно здесь, в этих почти кулуарных переговорах, по сути, определялось, где завтра вспыхнут очаги массовых социальных протестов, где появятся новые "горячие точки", решались судьбы сотен миллионов и даже миллиардов людей.

Не будем завороженно следить за телевизионной картинкой — подумаем о том, куда двигают мир лебеди, раки и щуки из G20, — ведь их интересы столь же противоречивы, а усилия — разнонаправленны, как и у басенных персонажей Крылова. Только воз мировой экономики в результате сложения всех этих усилий не стоит на месте, а всё быстрее катится в пропасть кризиса.

И главной движущей силой этого кризиса являются, безусловно, Соединенные Штаты Америки с их бесконечной и неконтролируемой эмиссией "баксов", а также с запланированным на конец 2011-2012 финансового года уровнем госдолга в 17 трлн. долларов.

Средневековые сюзерены, испытывая недостаток золота и серебра, обычно просто "портили монету", снижая в ней содержание драгоценных металлов и уменьшая вес при прежнем номинале. Такой подлог, как правило, быстро обнаруживался, и тогда хитроумный правитель по инициативе своих подданных и вассалов частенько лишался трона, а то и головы. "Обычным" же фальшивомонетчикам в те времена, как повествуют хроники, попросту заливали в глотку расплавленный свинец.

Ухватить за руку фальшивомонетчиков из Федеральной резервной системы США намного сложнее. Доллары, если оставить в стороне их модификации, вроде бы те же самые, что и тридцать, и сорок лет назад. Даже потребительские цены внутри США по сравнению с 1971 годом выросли не так чтобы чересчур — примерно в три-четыре раза за сорок лет. Свою инфляцию американские гении финансов сбрасывают за рубеж, подчиняя диктату доллара национальные валютные системы разных стран мира, высасывая из их экономик денежные, сырьевые и человеческие ресурсы...

Паразитический характер той модели развития, которую приняли и отстаивают США, нагляднее всего демонстрируется даже не тем фактом, что, производя, по разным оценкам, 15-20% мирового валового продукта, американцы потребляют 35-40% ресурсов нашей планеты, а тем, что на доллар роста ВВП у них приходится 3-4 доллара роста внешнего долга.

Разумеется, далеко не все в современном мире согласны и дальше кормить разжиревшего до немыслимых размеров паразита. Создание блока БРИК (Бразилия—Россия—Индия—Китай), с безусловной лидерской ролью "красного дракона", стало первой попыткой объединения тех государств, которые намерены противостоять американскому давлению.

В Париже к этой "четверке" присоединилась и ЮАР, тем самым трансформировав БРИК в БРИКС и подтвердив растущее геостратегическое влияние Пекина, практически взявшего под контроль весь Черный континент южнее Сахары. Конечно, алмазы и уран Южной Африки — весьма болезненная, но далеко не самая критичная потеря для владык глобальной долларовой экономики. Однако, если следом за Африкой из-под контроля США выйдут и нефтеносные страны Ближнего Востока, то это будет уже стратегическое поражение, которое ничем нельзя исправить. Вот и начали американские спецслужбы "изводить под корень" своих многолетних клиентов типа Хосни Мубарака и Зин эль-Абидина Бен Али, которые, оценивая текущую ситуацию, всё чаще подумывали о смене приоритетов в пользу Пекина и всё неохотнее выполняли просьбы своих вашингтонских кураторов... Заодно, конечно, "прихватили за нефтяной кран" европейцев, тоже побежавших было за китайской помощью отдавать свои долги американским банкам, и арабских шейхов, поставлявших Пекину всё большие объёмы своего "черного золота"...

Избранная американскими властями политика "управления посредством хаоса" неминуемо по всему миру ведёт к гражданским войнам и к межгосударственным военным конфликтам — вначале локальным. Так проигравшийся в пух и прах шулер сдергивает со стола сукно со всеми картами в надежде спровоцировать грандиозную потасовку и уйти от расплаты. "Война всё спишет" — универсальный рецепт решения любых неразрешимых проблем. Но, затевая её и толкая мир на грань катастрофы, США, видимо, не допускают даже мысли о возможности поражения. А зря.

 

Анатолий Никитин -- Проблемный Фурсенко

Любая реформа — и реформа системы образования в том числе, должна иметь прежде всего адекватные причины и цели. Например, если наша средняя школа не обеспечивает необходимый уровень грамотности (выпускники говорят и пишут с грубыми ошибками, не могут связно излагать свои мысли и т.д.), то это вполне адекватная причина для проведения школьной реформы. Ведь результатом массовой безграмотности будет падение общего уровня культуры общества, утрата нормальной бытовой и профессиональной коммуникации, разрушение всей социальной среды. Отсюда целью реформы должно быть устранение данного недостатка, а механизмами реформы — например, увеличение количества часов, посвященных изучению русского языка, повышение квалификации учителей, усиление нормативного контроля за использованием языка в средствах массовой информации, выпуск методических материалов, изменение структуры учебных планов и т.д.

Кажется, всё просто и очевидно. Но у министра образования РФ Андрея Александровича Фурсенко налицо совершенно иной подход к образовательным реформам. Подход, начисто отрицающий адекватное целеполагание. Например, с какой целью в вузах из студентов будут готовить бакалавров и магистров? Ответ: потому что так делается в Европе. И что? Если мы собираемся за счет государства готовить специалистов с высшим образованием для стран Евросоюза, то данный ответ понятен и даже может считаться адекватным. Но ведь такое направление "образовательных услуг" по определению не может быть принято государством. А если это так — то аргумент "от Европы" оказывается вообще не связан с проблемами подготовки российских специалистов с высшим образованием.

Для чего в средней школе ввели Единый государственный экзамен (ЕГЭ)? Для того, чтобы бороться с коррупцией? Но тогда необходимо спросить г-на Фурсенко: "Удалось ли вам с помощью ЕГЭ побороть коррупцию в сфере образования?" Нет, не удалось — коррупционные потоки только изменили своё русло: теперь платить нужно не за прием в ВУЗ, а за хорошие баллы по ЕГЭ. И университетские аудитории теперь заполняют "студенты", вообще не умеющие грамотно писать по-русски.

Для чего Фурсенко хочет сделать изучение русского языка, по сути дела, факультативным? Если он честно ответит: "Для того, чтобы в "этой стране" упал общий уровень культуры, чтобы люди (по крайней мере, их значительная часть) становились быдлом, чтобы меньше задумывались, а лучше бы смотрели телешоу смехачей, чтобы желудок был важней, чем дух", — то он будет прав.

Недавно президент США Барак Обама, обращаясь к американской нации, вспомнил про "момент спутника". Этот "момент" заключался вот в чём. Когда Советский Союз впервые в мире запустил искусственный спутник Земли, американские государственные деятели сказали: "Мы проиграли советским учителям". И решили реформировать систему образования США таким образом, чтобы их Джон перестал отставать от нашего Ивана.

Этой цели можно достичь двумя путями: или поднять Джона выше Ивана, или опустить Ивана ниже Джона. Как вы сами понимаете, второй из этих вариантов как раз и реализуется в России вот уже двадцать лет. Результат есть: в 1989 году наша страна, согласно рейтингу ООН, по уровню образования занимала 5-е место в мире, а в 2010 году — только 28-е.

Что дальше? Может ли господин Фурсенко сформулировать публичные и конкретные критерии эффективности федеральной системы отечественного образования? Какой должна стать наша Россия через 15-20-30 лет? Чем она будет сильна? Продажей сырья или знаниями? Результатами труда или пустыми разговорами о "повышении конкурентоспособности"?

Вице-президент США Джозеф Байден уже отвел России срок в 15 лет, в течение которого наша страна обязана утратить свое значение и свою самостоятельность. Но, похоже, что в вашингтонском обкоме пересмотрели эти сроки и решили, что в условиях мирового кризиса так долго ждать смерти России нельзя. И руководство нашего государства с пониманием отнеслось к такой установке.

Мы видим, что Фурсенко, Нургалиев, Сердюков и иже с ними — не более чем исполнители госзаказа, поставленные на свои места руководством страны. И мы прекрасно понимаем, что их основная задача — не совершенствовать систему образования и науку, а экономить деньги, которые нужны Америке; не обеспечивать безопасность граждан России, а держать их в узде; не защищать страну от внешних угроз, а контролировать армию. Вот что — главное. И если их до сих пор держат на своих местах, — значит, они с порученной им работой справляются хорошо или хотя бы удовлетворительно. С точки зрения государственного руководства.

А нашей с вами точки зрения никто не спрашивает, она никому не интересна — ну, разве что виртуально, где-нибудь на президентском сайте, о чем-то спросят и даже сымитируют нужный ответ. Всё нынешнее российское государство, вся "вертикаль сласти" — грандиозная имитация, "потёмкинская деревня", которая в любой момент может быть демонтирована за ненадобностью. И жители этой "потёмкинской деревни", исполяющие роль "слуг народных", прекрасно чувствующие временность своего нынешнего статуса, используют любую возможность, чтобы набить свои карманы и обзавестись "настоящим жильем" где-нибудь на Западе. Не так ли, господин Фурсенко?

 

Алексей Гайдай, Владислав Шурыгин -- Зигзаги

КОЛЛАЖ В. АЛЕКСАНДРОВА

ГЛАВНАЯ ВОЕННАЯ НОВОСТЬ нового 2011 года России — на совещании в Кремле президент России Дмитрий Медведев раскритиковал итоги проведенной военной реформы и сделал заявления, которые фактически перечёркивают её основные положения.

Так, вышедший от президента министр обороны Анатолий Сердюков заявил, что по итогам совещания было принято решение увеличить на 70 тысяч численность офицерского состава Вооружённых Сил. По словам Сердюкова, это якобы объясняется тем, что Россия разворачивает дополнительные воинские формирования и создаёт единые военно-космические войска. Объяснение, мягко говоря, неубедительное для любого грамотного специалиста.

Ну, во-первых, для нового рода войск такое количество офицеров просто не требуется. Туда вливаются уже существующие части космических войск, противоракетной обороны, системы наблюдения за космическим пространством со всем своим штатом. При этом найти где-либо ещё десятки тысяч офицеров таких специальностей просто негде. Если только призвать из запаса, но мало кто из волюнтаристски уволенных за эти два года офицеров согласится вернуться в армию под командование нынешнего министра обороны.

А во-вторых, интересно, как на фоне заявления о создании "воздушно-космической обороны" Сердюков объяснит принятое в прошлом году решение ликвидировать единственную в мире Военную академию Воздушно-космической обороны в Твери? По замыслу Сердюкова, подготовка специалистов этого профиля будет передана в Военную академию им. А.Ф. Можайского. Но там нет ни соответствующей материальной базы, ни специалистов.

Перевозить всё необходимое из Твери в Санкт-Петербург? Как у нас это получается, хорошо видно на примере других военно-учебных заведений, уже сменивших адреса в процессе придания Вооруженным силам "нового облика". Скажем, Военную академию радиационной, химической и биологической защиты еще в 2005 году выдворили из Москвы в Кострому. В итоге переезда от академии осталось только название. Из 25 докторов наук, работавших в ней до передислокации, ни один не переехал в Кострому. Из 187 кандидатов наук только 21 удалось выманить за Московскую кольцевую автодорогу.

В-третьих, семьдесят тысяч офицеров — это фактически ПОЛОВИНА объявленной первоначальной численности сокращаемых офицеров. Напомним, в октябре 2008 года господин Сердюков громогласно заявил, что он, опираясь на какой-то там "мировой опыт", за три следующих года "оптимизирует" офицерский корпус. Правда, чей этот опыт, и насколько он подходит нам, — Сердюков не уточнил. Как не уточнил и то, кто же является автором этой реформы, на основании каких выкладок и моделей она создавалась и с кем обсуждалась. Но бодро доложил, что из 310 000 офицеров, числящихся в нашей армии, через три года останется 150 000. То есть уволен будет каждый ВТОРОЙ!!! офицер. Тогда же министр обороны пустился в лекцию по геометрии, из который мы узнали, что в армии должна быть некая "пирамида", а у нас сейчас, оказывается, какое-то "яйцо". И поэтому за следующие три года каждый второй офицер будет "оптимизирован". То есть — уволен. При этом министр с азартом объяснил, что сначала уволят всех, кто достиг предельного возраста службы — 26 000 в 2008 году и 9 000 в следующем, а затем уволят 117 000 "остальных"…

О необходимости радикального реформирования Вооруженных Сил России речь шла как минимум с начала 90-х. Идеи массового резкого сокращения исходили от "молодых реформаторов". Позиция военных была более взвешенна. Еще в 1993 году первый министр обороны РФ генерал Павел Грачев выступил против резкого сокращения офицерского корпуса. Даже наоборот, он выступил с несколькими предложениями, направленными на то, чтобы сохранить их как можно больше для создания будущих ВС РФ. Но эти предложения, впрочем, как и весь его проект создания Вооруженных сил, были отвергнуты правительством и лично президентом РФ. Главным поводом для сокращения офицерского корпуса ВС РФ стало утверждение самого министра обороны, что "в современном мире количество врагов РФ ограничено". Ну, если врагов нет, то какой смысл готовить новых офицеров и содержать старых? Проще и логичнее сократить их количество до минимума. Это сокращение следует назвать красивым названием, которое и скроет суть происходящего. Так и появилось понятие "Реформирование офицерского корпуса". Красиво и со вкусом. Правительство не сокращает офицеров, а проводит реформирование согласно новым угрозам ВС РФ. В итоге всего за год из ВС РФ было уволено более ста тысяч офицеров.

А в 1994 году началась Первая чеченская война. Средствами массовой информации в обществе было создано мнение, что наша армия показала на этой войне свою полную беспомощность. На неё была возложена ответственность за неудачи и необоснованно высокие потери. В основе критики лежал тезис, что офицеры ВС РФ были подготовлены к масштабной войне со странами НАТО, но были абсолютно беспомощны в локальном конфликте.

Но так ли это на самом деле? В ВС РФ на тот момент почти восемьдесят процентов офицеров получили военное образование еще в СССР, изучали тактику и оперативно-тактическое искусство по боевым уставам и методическим пособиям СА, где в достаточном количестве и качестве содержались сведения, необходимые для ведения боевых действий в локальных конфликтах, большое количество офицеров имели опыт ведения боевых действий в Афганистане. Беспристрастный анализ показывает, что, несмотря на нищенское финансирование, нарастающую деградацию и неудачи начального периода, армия выполнила все поставленные перед ней задачи, и не вина военных, что грубые ошибки высшего политического руководства, а зачастую и откровенное предательство свели на нет все усилия и жертвы военных. Офицерский корпус выполнил свой долг перед Родиной. Но антиармейская пропаганда принесла свои плоды.

В 1996 году резко сократился набор в военные ВУЗы. Финансовое благосостояние офицеров упало ниже черты бедности, профессия военного стала малопрестижной. И мало кто из родителей был готов отдать своих детей в высшие военно-учебные заведения. Возник всё увеличивающийся некомплект младших офицеров. В этой ситуации мог бы помочь предложенный Грачёвым план сохранения офицерского корпуса, но он так и не был принят. В итоге для того, чтобы хоть как-то выйти из сложившейся ситуации, Министерство обороны было вынуждено объявить о том, что начинает реформирование офицерского корпуса. Военные ВУЗы были приравнены к гражданским, сменив свои названия с "училищ" на "институты" и "университеты", одновременно в армию стали массово призывать "офицеров-двухгодичников", выпускников гражданских ВУЗов.

За неполные двадцать лет офицерский корпус сократился более чем в три раза: с 900 тысяч в 1991 году до 350 тысяч в 2008 году. При этом, в общей сложности за эти годы из училищ армия получила более 300 тысяч лейтенантов, а уволено было более 1 миллиона офицеров. Уже к середине 90-х проблемы уволиться перед офицером не стояло. Любой, кто считал себя лишним в армии, мог это сделать без особых хлопот в течение полугода-года.

Поэтому любому специалисту уже к концу девяностых было очевидно, что проблемы офицерского корпуса не исчерпывались одной лишь его "избыточностью". Эти проблемы разделялись на целый "пучок" конкретных проблем, характерных для конкретных групп.

Да, ВС РФ имели избыточное количество офицеров в звании от майора и выше, но при этом в этой же категории мы имели и наибольший процент подготовленных и обученных офицеров. И как следствие — наши ВС до 2009 года практически не испытывали проблем с поиском и назначением на должности старших офицеров хороших профессионалов. В этом звене основными были проблемы функционирования кадровых органов: засилье кумовства, протекционизма, торговля должностями и местами службы. То есть старший офицерский состав более всего нуждался не в радикальных сокращениях, а в реформе системы кадрового отбора и продуманном поэтапном сокращении, обеспечивающем преемственность и ротацию. Избыточность же старших офицеров определялась прежде всего большим комплектом старших офицерских должностей в штабах армий и округов, структурах тыла, военной медицины, военного образования и военно-научных институтах.

Причина такой ситуации крылась в том, что ВС РФ унаследовали систему управления от Советской Армии. Что бы ни говорили, но СА была мобилизационной армией, четко делившейся на "армию мирного времени" и "армию военного времени". Основная задача "армии мирного времени" была направлена на то, чтобы обеспечить мобилизацию "армии военного времени". А так как в момент начала мобилизационного развертывания Советская Армия увеличивалась в несколько раз, то для этого в составе "армии мирного времени" предусматривалось достаточное количество органов военного управления, а уже существующие органы военного управления были обязаны точно и четко руководить процессом.

Эта избыточность могла быть решена созданием корпуса военных чиновников, поэтапным переводом части должностей в военное чиновничество и сокращением должностей "по выслуге", когда должность сокращается вместе с увольняемым в запас по достижению выслуги офицером, что позволяет сохранить преемственность, передать опыт и провести сокращения без социального напряжения.

В ЗВЕНЕ МЛАДШЕГО офицерского состава накопился целый букет совсем иных проблем.

Во-первых, нежелание служить. На фоне нищенских зарплат и полного отсутствия социальной защиты удержать молодых офицеров в армии было крайне трудно. Широко известна статистика второй половины 90-х годов, когда в течение первого года службы увольнялось от 50 до 79% всех выпускников военных училищ.

Во-вторых — низкая мотивация к службе. Именно звено младших офицеров было наименее обученным и профессиональным. Не имело серьёзных стимулов повышать свой профессиональный уровень и тянуло лямку, что называется, из под палки.

В-третьих — общая слабая подготовка младшего офицерского состава. Из-за отсутствия нормального финансирования боевая подготовка в войсках велась на недопустимо низком уровне. Младшие офицеры продвигались по службе, не набирая необходимых навыков, имея весьма условные понятия о должностях, на которых служили. К середине 90-х в войсках сплошь и рядом встречались командиры батальонов, которые ни разу не проводили даже ротные тактические учения, командиры полков, которые ни разу не выводили на учения даже батальон.

Фактически к началу реформы офицерский корпус России по уровню своего образования и подготовки разделён на две неравные части. Это постепенно уменьшающаяся доля старших офицеров, успевших послужить в Советской Армии и получить там достаточно высокий уровень подготовки, и огромная масса молодых офицеров, пришедших в армию после 1991 года. Среди них немало профессионально подготовленных командиров, но общий уровень их подготовки, конечно, серьёзно уступал тому, которым обладало "советское" поколение офицеров. И это понятно — их становление пришлось на период, когда боевая подготовка войск была фактически свёрнута.

ТО ЕСТЬ, ОЧЕВИДНО, что в ходе реформы офицерского корпуса необходим был дифференцированный подход к офицерскому составу. Необходимо было в первую очередь провести реформу кадровых органов, навести здесь порядок, разогнать коррупционеров, выработать критерии отбора и сохранения лучших в звене старших офицеров, провести реформу тыла. Создать в структуре Вооружённых сил корпус "военных чиновников" — специалистов тыла, медиков, юристов и т.п., чьи специальные звания в мирное время обеспечивали им государственный статус и место в структуре ВС, а в военное время могли без проблем "конвертироваться" в военные звания. Такая реформа при постепенном — за три-пять лет численном сокращении старшего офицерского корпуса, сохраняла лучших специалистов в армии.

Одновременно с этим необходимы были серьёзные усилия по укреплению младшего офицерского звена. Повышение денежного содержания, улучшения условий службы, развитие социальной инфраструктуры гарнизонов, стимуляция к службе, разработка системы премий и служебных преференций для лучших.

Вместо всего этого возобладал ничем не мотивированный механистической подход "гильотинного" сокращения под некие условные цифры и проценты. Публике презентовались некие "яйца" и "пирамиды", которые должны были продемонстрировать структурные преобразования офицерского корпуса. И эти сокращения были отданы для исполнения самым разложившимся и поражённым армейским структурам — кадровым управлениям видов и родов, которые, сами стремясь не попасть под эти самые сокращения, безропотно приступили к "секвестированию" офицерского корпуса.

До сих пор нет четкого понимания того, откуда возникла мысль, что офицеры должны составлять 15% от общего числа военнослужащих. По мнению нынешнего руководства ВС РФ, такое соотношение является "мировой практикой". Именно такое количество офицеров в составе ВС США, Франции, ФРГ. Но так ли это на самом деле? Как ни странно, но найти цифры о четком процентном соотношении очень сложно. Такие данные, как, впрочем, и большинство статистических данных по ВС стран мира, являются закрытыми. Теоретически можно посчитать процентное соотношение между офицерами в войсках. Но при этом неизвестно, сколько будет офицеров в органах военного управления. Так что вопрос о 15% в странах НАТО повис в воздухе. Теоретически, конечно, можно сослаться на то, что в ВС США не было частей и соединений сокращенного состава и нет стольких органов военного управления, как в ВС РФ. Но это, мягко говоря, ложь — ведь существуют части и соединения резерва ВС США, а также Национальной гвардии. В мирное время в составе этих частей и соединений имеется большое количество должностей регулярной армии, что делает их аналогом частей и "кадрированных" соединений ВС РФ. В батальоне НГ США в развернутом штате в 623 человека военнослужащих, из них 50-75 человек — это офицеры и сержанты регулярной армии. Они обеспечивают ремонт техники, боевое планирование, проведение занятий с призванными гвардейцами. Но в общую численность регулярной армии эти военнослужащие не входят, так как они откомандированы в НГ. Эта ситуация прекрасно описана в мемуарах Д. Фьюри "Убить Бен Ладена".

Такая же точно ситуация и в резерве ВС США.

Возникает вопрос, а учитывали ли эти должности при составлении пресловутых 15%? Скорее всего, нет. В составе Национальной гвардии армии США входит 28 brigade combat team (сведенные в 9 дивизий) и 78 support brigades, вот и считаем, сколько неучтенных, но, тем не менее, существующих должностей военнослужащих регулярной армии есть в составе ВС США. Тут уже ни о каких 15% речи не идет, процент офицеров значительно выше.

Еще более интересная ситуация в структуре органов военного управления. В армии США 21 командование отвечает за операции в различных регионах земного шара (CENTCOM, AFRICACOM и т.д.), за подготовку личного состава и различные виды боевого и материально-технического обеспечения. Все эти структуры не имеют в прямом подчинении частей и соединений. То есть являются чисто административными единицами. И это на 48 combat brigades. Точное количество личного состава, а тем более офицеров в этих командованиях неизвестно, но их явно не по 20-30 человек, а гораздо больше, если судить по возложенным на них обязанностям.

Это только в составе Армии США — аналоге Сухопутных войск ВС РФ. В ВВС США и ВМФ США офицеров еще больше, а количество сержантов и военнослужащих рядового состава в несколько раз меньше, чем в армии США.

Поэтому решение министра обороны Сердюкова о более чем двукратном сокращении офицерского корпуса России явилось катастрофической ошибкой. Фактически тем самым была запущена система отрицательного отбора, при которой худшие выбирали ещё более худших. Всего за два года из 355 тысяч офицерских должностей осталось только 150 тысяч.

В первую очередь из армии были уволены самые опытные и подготовленные офицеры — они автоматически попали под сокращения как "достигшие предельно возраста".

Нормальной практикой большинства армия мира является практика удержания на службе наиболее подготовленных и опытных офицеров, для чего существует целая система продления предельного возраста, когда для каждого звания определён предельный возраст и годы "надбавки" — продления службы при взаимном желании самого офицера и министерства обороны, которое в нём заинтересовано. Всё это позволяет государству не только удержать в армии профессионала высокого уровня, но и сэкономить деньги, которые необходимо потратить для обучения и вхождения в должность преемника. Например, продление всего на год службы военного лётчика первого класса позволяет сэкономить до полутора миллионов рублей на поддержании боеготовности части, где он служит. В масштабах страны это миллионы долларов, юаней или рублей.

Но в Министерстве обороны РФ с 1998 года эта практика была полностью свёрнута. Главным критерием отправки в запас офицера стало механическое достижение им пенсионного или предельного для того или иного звания возраста.

Не сложно посчитать, что офицеры, которые к 1991 году — последнему году, когда армия занималась полноценной боевой учёбой — успели вырасти хотя бы до командира роты, в 2008 году имели выслугу не меньше 24-25 лет — выслугу, позволяющую выходить на пенсию, и возраст — 40-45 лет, опять же предельный для большинства офицерских званий до подполковника включительно. В иных условиях эти офицеры могли бы служить и передавать опыт ещё как минимум — 5-7 лет. Но вместо этого они десятками тысяч были отправлены в запас. Под сокращения попали почти все самые подготовленные и опытные профессионалы — от командиров дивизий и командармов, офицеров органов военного управления до преподавателей военных училищ, академии. Были уволены десятки Героев СССР и России, профессионалов, прошедших по несколько войн, кандидатов, докторов наук и профессоров.

Такой кадровый погром вызвал одно из самых трагичных для любой армии явлений — разрыв поколений, когда приходящая на смену увольняемым в запас "смена" просто не обладает знаниями, необходимыми на новых должностях, а старые кадры к этому моменту уволены и свои знания передать уже никому не могут. Как следствие, катастрофически упал уровень подготовки штабов и управлений.

ПРИ ЭТОМ, НЕСМОТРЯ на все планы насыщения войск младшим офицерским составом, в войсках так же произошло сокращение офицерского корпуса. В бригадах "нового облика" по сравнению с полками резко уменьшилось количество офицеров. Если в полку на 2 000 солдат было 250 офицеров и 150 прапорщиков, то в новой бригаде на 4200-4 500 солдат — 327 офицеров. Уменьшился офицерский состав и, соответственно — стало слабее управление. Офицеры просто не справляются с командованием. Особенно на уровне штаба бригады. Боевое управление бригады просто не способно управлять такой раздутой структурой. Кроме того, массовые увольнения офицеров, имеющих боевой опыт и выслугу лет, привели к резкому снижению и без того не самого высокого уровня подготовки сегодняшних офицеров.

В качестве подтверждения можно привести слова из интервью командира 693-го мотострелкового полка Андрея Казаченко, который в августе 2008 года первым вошёл в Южную Осетию: "Реформы надо было проводить. Я тут полностью согласен. Другой вопрос, как их проводить? Например, я со своей точки зрения, со стороны командира. Какая разница, кем командовать — полком или бригадой. Наоборот, полк это не столь громоздкая организация, коей является бригада. Вот у меня в полку было 48 офицеров, прапорщиков управления полка. Это на 2200 человек. А сейчас в бригаде, где 3500-4000 человек, — 33 человека. О какой оптимизации мы говорим? У нас что, офицеры поменялись, или они у нас золотыми стали? Или они сразу же все стали профессионалы? Как было, так и осталось…"

Опять обратимся к опыту США — ведь, по утверждению реформаторов, именно он является основой для подражания. В управлении бригады, независимо от того, какая она: "тяжелая", "пехотная" или "Страйкер", — входит 57 офицеров, и это на 3200-3700 человек. При этом следует учесть, что батальонов ( эскадронов) в бригадах армии США меньше, чем в бригадах ВС РФ.

В МИНИСТЕРСТВЕ ОБОРОНЫ пытаются успокоить общественность, обещая резкий рост уровня подготовки офицерского корпуса с 2012 года через механизм повышения денежного довольствия. Мол, со следующего года лейтенант начнёт получать почти шестьдесят тысяч рублей и вот тогда его уровень подготовки взлетит до небес. Но при этом чиновники МО почему-то умалчивают о том, что система финансового стимулирования действует уже три года — с 2008 года. И все эти годы почти четверть офицеров получает огромные премии по так называемым "400 и 115 приказам". Насколько это подняло боеготовность частей и соединений? И подняло ли вообще?

Ни в 2008, ни в 2009 годах добиться серьёзного перелома в уровне подготовки офицеров и, как следствие, в уровне боеспособности частей и соединений не удалось. Лишь немногие из бригад получили оценку "хорошо", треть из вновь сформированных бригад с трудом уложилась в оценку "удовлетворительно", остальные же получили "неуды". При этом "неуды" и "тройки" получили бригады, где до четверти офицеров получали огромные премии. Причины такого провала нам объяснили тем, что шёл процесс формирования новых бригад, который обещали закончить к середине 2009 года. Был изменен и 400-й приказ. Теперь часть либо получала премии в полном составе, если признавалась достойной, либо оставалась без премии. Это, по замыслу министра, должно было обеспечить резкий рост боеготовности новых бригад. Но итоговая проверка, прошедшая осенью 2010 года вновь не оправдала надежд министра. На "хорошо" сдали проверку бригады, где минимален процент офицеров, получающих выплаты, согласно приказу № 400 МО РФ, либо таких офицеров нет вообще, а премии, выделяемые по приказу № 115(116) ( ныне приказ № 1010), мизерны. При этом большая часть бригад, где денежные выплаты по указанным приказам распространяются на большинство офицеров, получила лишь "удовлетворительно", а часть просто "неуды".

Причина такой "неэффективности" финансовых рычагов очевидна. При проверке одной из "простимулированных" деньгами бригад комиссия штаба армии обнаружила, что основная работа управления бригады и её батальонов, и отдельных рот заключалась только в том, как эффективно разделить денежные средства, поступившие в воинскую часть. На время этой дележки боевая учёба была фактически свёрнута, весь личный состав делил деньги. В бригаде даже некоторые учения были отменены из опасений, что деньги пройдут мимо. А количество приказов по денежным поощрениям в этих бригадах превышало количество приказов по организации службы и учёбы.

Механический "менеджерский" подход Министерства обороны, при котором из трех офицеров остаётся один, но получает в три раза больше и, соответственно, работает в три раза эффективнее, — на самом деле глубоко ошибочен. Есть законы управления, и их никто не отменит никакими премиями. Количество денег пропорционально влияет на эффективность в служебной деятельности только до определённого предела. Можно платить офицеру даже 200 тысяч рублей, но если на него будут взвалены обязанности, для исполнения которых требуется 30 часов в сутках, то никакой самый подготовленный и энергичный офицер с ними не справится.

Исследования, проведённые в бригадах нового облика и вышестоящих штабах, показали, что большинство офицеров уже сейчас работают на пределе человеческих возможностей и физически не могут долговременно качественно выполнять возложенные задачи. Занятия и учения проходят формально в силу того, что офицеры, после всех сокращений, теперь вынуждены одновременно заниматься и организацией боевой учёбы, и контролем за исправностью техники, и штабной работой. Как следствие, на всех уровнях идёт лавинообразное накопление различной документации, которая просто не успевает обрабатываться, офицеры не имеют времени полноценно учиться, командирская подготовка сведена к минимуму, офицеры от ротного звена и выше не имеют возможности полноценно заниматься людьми.

Всё это настоятельно требует серьёзной коррекции проводимой военной реформы. И, судя по всему, в высшем руководстве постепенно нарастает разочарование результатами проведённой военной реформы. Доклады Совета безопасности, доклады других силовых структур, которые вынуждены взаимодействовать с МО, формируют в Кремле картину, резко отличающуюся от той радужной пасторали, которую продуцируют Сердюков и его окружение. И команда на восстановление численности офицерского корпуса почти на пятьдесят процентов от числа сокращённых в ходе реформы — это более чем серьёзный сигнал того, что реформа вызывает всё больше вопросов, а за этими вопросами вскоре могут последовать самые серьёзные выводы.

 

Владислав Смоленцев -- Генштаб газеты «Завтра»

Прошедшие выходные были омрачены целой серией терактов на Северном Кавказе. Неприятным сюрпризом для власти стали новые адреса террористических атак. Полыхнуло в курортной зоне Кабардино-Балкарии.

Нападение произошло в прошлую пятницу около 20.30 на федеральной трассе Баксан—Азау в Баксанском районе Кабардино-Балкарии на въезде в селение Заюково. В результате обстрела погибли Денис Валерьевич Белоконь, 1976 года рождения, из поселка Московский, Московской области; Ирина Владимировна Патрушева, 1973 года рождения, из этого же поселка; Вячеслав Эдуардович Кара, 1984 года рождения, из Москвы. Ранения средней тяжести получили Валерий Алексеевич Белоконь, 1952 года рождения, и Сергей Валерьевич Ефремов, 1970 года рождения.

Убийство туристов всколыхнуло Интернет и новостные ленты. Почти сразу обозреватели дружно заговорили о том, что террор перекинулся на Кабардино-Балкарию, как будто его там раньше не существовало и, более того, — как будто он не был одним из основных факторов местной действительности.

Можно просто вспомнить, как всего три недели назад в Чегеме были убиты четыре милиционера и один ранен в кафе на улице Ленина, куда сотрудники ГИБДД зашли пообедать. А за неделю до этого мишенями убийц стали высокопоставленные чиновники. Сначала был убит глава администрации Чегемского района Мамбетов, за ним под удар боевиков попал начальник Урванского РОВД Сундукова. Всего же в 2010 году в республике жертвами боевиков стали 97 сотрудников силовых структур, из которых 42 погибли. Кроме "силовиков", от рук бандподполья погибли 31 гражданское лицо и 53 ранены.

Кабардино-Балкария уже давно втянута в кровавое противостояние, и сегодня уже совершенно очевидно, что зоной боевых действий против федеральных и местных властей стал практически весь Северный Кавказ. Если в начале 90-х боевые действия шли почти исключительно на территории Чечни, выплёскиваясь разве что в соседнюю Ингушетию, то в начале 2000-х огнём были уже охвачены и Чечня, и Ингушетия, и Дагестан. И вот теперь, спустя десять лет, террористы совершают вылазки в Кабардино-Балкарии, Карачаево-Черкесии, Адыгее...

Фактически по всему Северному Кавказу идут боевые действия, гибнут люди. И для террористов не существует мирного населения. По их логике, виноваты все, кто не разделяет убеждений террористов. Все они являются мишенями для ударов. Жертвой может стать каждый, независимо от его социального статуса, политических взглядов и места проживания. И отделить какой-то один "проблемный регион": Чечню, Ингушетию или Дагестан, — не получится. Сегодняшние террористы воюют не за независимость Чечни, как в 90-е годы, или за освобождение Дагестана. Их цель — единое шариатское государство в границах проживания мусульман от Калмыкии до Адыгеи. На меньшее они уже не согласны.

Сейчас пропагандисты изо всех сил пытаются представить события последних дней как некие "коммерческие" разборки. Войну за бюджетные деньги, конкуренцию. Но для тех, кто внимательно следит за ситуацией в этом регионе, совершенно очевидна "ходульность" этой версии.

Аналитики уже давно констатируют, что противостояние на Северном Кавказе вышло на качественно новый этап.

Фактически власть официально признала свою неспособность контролировать ситуацию на всей территории республик Северного Кавказа в ночное время суток. Прекращение железнодорожных перевозок ночью, изменение маршрутов большей части пассажирских поездов вокруг мятежного региона — всё это указывает на нарастающий хаос в управлении регионом. И это означает, что боевики постепенно перехватывают инициативу и всё больше подминают власть под себя. Пока они ограничиваются тактикой "тысячи булавочных уколов", локальных ударов, которые должны измотать силовые структуры, спровоцировать власть на репрессии, доказать населению силу бандподполья. Уже сейчас основными финансовыми источниками поддержки боевиков стали не зарубежные финансовые вливания, а открыто собираемый с местных предпринимателей "налог на джихад". Его отчисляют сегодня почти все предприятия и коммерческие организации. Бандподполье теперь содержится и на деньги российского бюджета, которые через местные бюджеты напрямую идут в карманы боевиков. Это самый зримый показатель силы бандподполья.

Но по мере укрепления бандподполья будет меняться и его тактика. От "булавочных уколов" боевики, согласно теории партизанской войны, скоро перейдут к созданию "свободных партизанских зон" — территорий, полностью контролируемых боевиками. И очень скоро перед нами может в полный рост встать перспектива новой кавказской войны. Её призрак уже стучится в наши двери. Вот только почему-то в Кремле совсем не хотят слышать этот стук…

 

Ростислав Одинцов -- Памятник народу

ФОТО В. АЛЕКСАНДРОВА

Уже около двадцати лет дискутируется вопрос о выносе тела В.И. Ленина с Красной площади и закрытии Мавзолея. Дискуссия разгорается в годовщины рождения и смерти вождя: 22 апреля и 21 января, и переходит в вялотекущее состояние во всё остальное время. При этом сложился стереотип, что защищают нахождение Мавзолея с телом Ленина на Красной площади коммунисты, а выступают за вынос тела и уничтожение Мавзолея — антикоммунисты. Однако перед нами именно стереотип, который вызван тем, что термин "коммунисты" употребляется у нас некритически, без понимания его истинного смысла. Это видно хотя бы потому, что коммунистами у нас называют КПРФ, тогда как на самом деле это партия советского, точнее, сталинско-брежневского традиционализма, партия социально ориентированного русского великодержавия, но никак уж не коммунистическая партия в западном смысле этого слова. Вряд ли Маркс, если бы он смог прочитать программу КПРФ, согласился с такими её тезисами, как поддержка русской культуры и церкви, борьба за национально-государственные интересы страны и за права аморфных "трудящихся", куда включены практически все — даже те, кто проходит в ведомстве марксизма по разряду "мелкой и средней буржуазии". Маркс считал государство сугубо классовым институтом, утверждал, что у пролетариев нет Отечества и делал ставку исключительно на пролетариат.

Если подойти к вопросу непредвзято и без эмоций, то станет вполне очевидным, что как раз настоящие коммунисты-марксисты никак не могут выступать за сохранение в центре Москвы забальзамированного тела Ленина в силу специфики своего мировоззрения. Прежде всего коммунисты-марксисты — принципиальные противники признания сколько-нибудь значительного значения личности в истории. Они убеждены, что историю творят массы, которыми управляют социальные законы, а исторические личности — лишь выразители интересов масс (кстати, так считал и сам Ульянов-Ленин и упрекал тех, кто объявлял его великим гением в продвижении народнической теории героя и толпы). Далее, для коммуниста-марксиста, который убежден, что никакого загробного существования нет и человек — лишь биосоциальная машина, нехарактерно внимание к мертвому телу и к смерти как таковой. Человек для него важен и интересен, пока он живет на земле, а когда он умрет, тело его превращается в набор химических элементов и потому само оно интереса не представляет. Бессмертие человека коммунист-марксист мыслит как память о нем у потомков и как долговечность результатов его деятельности, а вовсе не как сохранение его внешних телесных черт. Сама идея сохранения мертвого тела человека долгие годы и, более того, выставление этого тела на общее обозрение должна казаться коммунисту-марксисту как носителю сциентистского и прогрессистского мировоззрения чудовищной и отвратительной, неким порождением "средневековья" и "мракобесия" (и, безусловно, самому Ленину она такой бы и показалась). И действительно, сегодняшние коммунисты-западники, объявляющие Зюганова реакционером, мракобесом и предателем левой идеи вроде неотроцкиста Баранова вполне спокойно отзываются об идее захоронения тела Ленина, заявляя в Интернете, что для них важнее распространение ленинских идей, а не сохранение его мумии.

Неудивительно, что и ближайшие соратники Ленина — революционеры старой гвардии, "русские европейцы" до мозга костей Троцкий, Бухарин, Каменев, наконец, Крупская, были решительно против бальзамирования тела Ленина и сохранения его в Мавзолее. Почему же посмертная судьба атеиста и материалиста Ульянова-Ленина сложилась так странно и причудливо?

Мы не должны забывать, что большевики пришли к власти не в милой их сердцам "цивилизованной", "просвещенной" Европе, а в стране, где около 80% процентов составляло крестьянство, которое представляло собой типичное сословие архаически-традиционного аграрного общества, сохранившееся в России до эпохи граммофонов и дирижаблей. Крестьянство не затронула вестернизация, проведенная Петром Первым и его преемниками, и совсем чуть-чуть затронули либеральные реформы Александра Второго. Уже в начале ХХ века крестьяне оставались вполне патриархальными типажами, продолжающими жить общинами и исповедующими особую фольклорную разновидность православия, которая начиная с XVIII века всё больше отличалась от церковного православия и приобретала черты "космического христианства", как характеризовал подобные аграрные восточноевропейские культы М. Элиаде. Его суть состояла в отождествлении природных стихий с персонажами Священной истории: Бога-Отца с небом, землю — с Богородицей, зерно и делаемый из него хлеб — с Христом. Это "крестьянское православие" представляло крестьянина как своеобразного жреца, осуществляющего священный брак между небом и землей и обеспечивающего рождение Спасителя мира. Оно одухотворяло, наполняло глубинными сакральными смыслами весь быт крестьянина, все его действия: сельскохозяйственные работы, женитьбу, рождение детей, все предметы и существа, окружающие его и используемые им: плуг, одежду, избу, скотину. Важное место в этой религии, сросшейся с обыденной жизнью, играла вера в святого, народного царя, который прекращает беззакония чиновников и помещиков, дарует крестьянам землю и свободу, но который при этом обязательно должен пострадать и даже пройти через смерть, но умереть не по-настоящему, а как бы уснуть и пребывать во сне до того момента, когда он снова станет нужен народу (вспомним про веру крестьян в особые царские знаки на теле Пугачева или в пещерку на Волге, в которой до сих пор спит Степан Разин). В образе народного мужицкого царя проглядывались черты образа Христа, преломленного через призму крестьянского космистского мировоззрения.

Отождествление Ленина с этим образом — совершенно неожиданное для вождя русских коммунистов и даже неприятное ему — началось в среде русского простонародья еще при его жизни. Уже в начале 1920-х годов в народе распространяются рассказы о том, что Ленин — спаситель и благодетель народа, что он защитник русских перед "злобными инородцами". Показательно, что во время Кронштадтского мятежа восставшие выбрасывали портреты Троцкого и других членов ЦК, но не трогали портреты Ленина. По-своему народом было истолковано и покушение на Ленина, которое к тому же совершила Фанни Каплан, что вполне вписывалось в антисемитскую мифологию русских крестьян — как страдание, принятое Лениным за народ. Даже антиленинские настроения фольклор истолковывал через культ Ленина, сюда относятся рассказы о подмене "настоящего Ленина" подложным во время нахождения вождя большевиков за границей (подобные истории за три века до этого русские крестьяне рассказывали о Петре Первом).

Постепенно у простонародья образ Ленина замещает традиционные образы крестьянского православия: историки не раз отмечали, что уже в первой половине 1920-х годов в русских селах портреты Ленина вешали на стену как иконы, окружив полотенцами, этими портретами благословляли молодых. Отмечены были даже деревенские заговоры, в которых именем Ленина изгонялись хвори, в городе они печатались в сатирических журналах и воспринимались как курьез, но, очевидно, перед нами очень значимый документ эпохи. Все шире распространяется убеждение, что Ленин — бессмертен, и что он не может умереть, которое в виде метафор проникает даже в городскую официальную литературу. Надо ли говорить, что в деревне оно воспринималось буквально. Вообще, в официальной пропагандистской литературе утверждается традиция, которая переносит на Ленина риторические обороты, характерные для церковной литературы и агиографии. Образ вождя разделяется на две ипостаси — живого, обычного и даже не лишенного недостатков, невысокого, плохо одетого человека с дефектом речи, и на Ленина — земное божество, которое одной волей своей изменяет пути исторического развития целых народов. Ленин уподобляется Моисею, выводящему пролетариат из египетского плена, Христу, прошедшему через Голгофу — ранение ради простого народа. Эти параллели не навязывались народу сверху, а наоборот, питались интенциями народного мировоззрения, исходили из среды самих рабочих и крестьян. К 1924 году сложился настоящий культ Ленина, имеющий два уровня, — народный, где он сливался с народными верованиями в святого мужицкого царя-мученика и освободителя, и официальный, где он был подретуширован сциентизмом марксистской философии и идеологии. Это предопределило посмертную судьбу тела Ленина.

Первый исследователь культа Ленина Нина Тумаркина прямо заявляла, что на решение забальзамировать тело Ленина повлияла православная традиция — точнее, вера русского простонародья в нетленность тел святых (теперь к этому добавляют, что было и влияние традиции временного бальзамирования тел российских императоров). Интересно заметить, что активными сторонниками бальзамирования были Красин и Луначар— ский, которые являлись известными теоретиками "богоискательства" — течения в русской социал-демократии (кстати, резко раскритикованного Лениным!), учившего что для "отсталого" русского народа, находящегося в плену "религиозных предрассудков", необходимо преподносить учение марксизма под видом псевдорелигиозной, точнее, псевдохристианской доктрины. Красин и не скрывал того, что он сознательно создает культ Ленина как "нового Христа", сравнивая в своих статьях мавзолей с гробом Господним в Иерусалиме. Заметим также, что еще одним сторонником бальзамирования тела Ленина был Сталин, который, в отличие от большевиков-западников, имел мощное религиозное чутье и хорошо знал народ (он был чуть ли не единственным среди членов ЦК выходцем из простонародья).

Впрочем, речь идет не просто о сознательном "обмане во благо" (как его понимали большевики). Народная вера в бессмертие Ленина распространялась и на первых лиц партии, только она приняла у них наукообразную форму. Многие вожди и идеологи большевизма 1920-х годов были последователями учения Н.Ф.Федорова о всеобщем воскрешении и были убеждены, что при коммунизме бурно разовьется наука и техника и будет придуман "научный способ" воскрешения умерших поколений (Маяковский в заключительной части поэмы "Про это" даже описывал мастерскую воскрешений коммунистического будущего). Первым среди воскресших, по их мнению, должен стать Ленин, для чего нужно сохранить его тело.

Что же касается простонародья, то в нём, начиная с 1924 года, циркулируют истории о том, что Ленин не умер, а спит в Мавзолее (или нарочно притворился мертвым) и ждет назначенного часа, когда он вернется к народу. Даже в 1930-х годах отмечаются в крестьянском фольклоре легенды о Ленине, вышедшем из Мавзолея для того, что разгромить "злых инородцев-коммунистов", учинивших коллективизацию. Сегодня принято говорить, что все эти сказки и стихи были псевдофольклором — стилизациями, выполненными профессиональными писателями по заказу партии, но в действительности, в их основе лежали настоящие народные истории, конечно, литературно обработанные.

В 1930-е годы происходит массовое переселение крестьян в города. Русский народ из народа крестьянского становится народом рабочих, инженерно-технической интеллигенции, учителей и ученых. Но эти городские русские, русский советский народ, были наследниками традиционного русского крестьянства и бессознательно переносили в города и их образ жизни, и их образ мысли, которые накладывались на социальные и идеологические формы городской модернистской цивилизации. С.Г. Кара-Мурза хорошо показал в "Советской цивилизации", что советские заводы и фабрики были наследниками крестьянской общины. То же произошло и с культом Ленина, который стал неотъемлемой частью жизни советских людей. Это был действительно культ, который имел собственные обряды (клятвы Ленину, изучение его трудов, возрастная инициация — вступление в пионеры и в комсомольцы, связанная с поклонением Ленину). Важную часть в этом культе играло паломничество к Мавзолею Ленина, которое, кстати, как правило, было добровольным и свидетельствовало о личном "коммунистическом благочестии".

Несмотря на внешний и даже довольно агрессивный атеизм, в советских людях жила настоящая живая вера в то, что Ленин не вполне умер и что он своими "благотворными энергиями" управляет созданным им государством даже из гроба. Совершенно не случайно возникла традиция в праздничные дни (7 ноября и 1 мая) руководителям государства и партии всходить на Мавзолей и приветствовать оттуда народ. Праздник есть переход из профанного обычного времени во время сакральное, мифологическое (недаром праздник предполагает праздность — освобождение от труда, который есть проклятие Божье, наложенное на людей за грехопадение и лежащее на человечестве вплоть до конца истории и наступления царства Божьего, где закон обязательного труда падет, собственно, праздник и есть предчувствие будущего нового эона и такое поведение, будто он уже наступил). В православной империи ромеев считалось, что в праздник империей управляет не император, а ее истинный глава — Иисус Христос. В связи с этим во дворце императора стоял специальный трон для Христа, на котором всегда лежало Евангелие, в праздничные дни придворные обращались к этому трону. Обычай восхождения глав государства и партии на Мавзолей в праздничные дни представлял собой своего рода отображение этого обычая, земные правители превращались как бы в медиумов, через которых вещал и правил настоящий и единственный легитимный сам по себе "советский царь" — Ленин.

Как видим, и после того как на смену русскому традиционному крестьянству пришел его наследник — русский советский народ, также живущий общинами, но не крестьянскими, поземельными, а городскими, фабричными, заводскими, институтскими, образ Ленина сохраняет черты народного "космического Христа" и остается центром экзистенциального, духовного мира этого народа. Он вбирает в себя острое чувствование мирового зла, страстное стремление к справедливости, веру в святость, в добро и в благой исход истории, характерные для русских всегда, и в том числе и на том этапе их истории, когда они стали народом урбанистическим "цивильным". Именно поэтому агрессивная антиленинская пропаганда 1990-х годов обернулась тяжелейшим ударом по народной нравственности. Большинство русских советских простых людей, для которых Ленин был вовсе не исторической фигурой с противоречивыми взглядами, не живым, ошибавшимся, грешным человеком, а сверхчеловеческим Спасителем — борцом с мировым злом, очернение образа Ленина восприняло как крушение всего святого и доброго. А поскольку в их мире не осталось ничего доброго и святого, то они и скатились в глубочайший моральный релятивизм, решив, что теперь можно все — и подличать, и красть, и предавать Родину. К сожалению, к такому повороту событий были причастны и некоторые идеологи русской православной церкви, в основном, пришедшие в церковь из среды либеральной диссидентской интеллигенции. Лишенные национальной почвы, не чувствующие под собой страну и народ, они не понимали, что культ Ленина несет в себе остаточные черты христолюбия русского народа и если его просто разрушить до основания, то не останется никаких опор для народной нравственности. Видимо, единственным верным путем, который был возможен в этой ситуации, был путь миссии, образцом которой является проповедь апостола Павла в афинском Ареопаге. Обращаясь к язычникам, он сказал им, что они по-своему благочестивы и что Бога, которого они не знают, они все равно почитают. Если бы советским людям было сказано нечто подобное, то как знать, все могло сложиться иначе и произошло бы обращение русского советского народа с сохранением всего лучшего, что было в его советскости …

После всего сказанного, думаем, взгляд на архитектурное сооружение на Красной площади, содержащее бальзамированное тело В.И. Ульянова-Ленина, не может не измениться. Кажется, теперь должно быть ясно, что Мавзолей — вовсе не памятник реальному Ленину как деятелю российской и международной социал-демократии конца XIX — начала ХХ в.в. (хотя я согласен с Николаем Устряловым, что и этот Ленин — основатель советской государственности, при всей неприемлемости его материалистических взглядов, достоин гражданского почитания — как человек, под чьим руководством была отражена иностранная интервенция, предотвращено превращение России в полуколонию Запада и фактически собрана империя, только под другим названием и другим флагом). Считать, что мавзолей — памятник ему, европейскому социал-демократу Владимиру Ульянову — это значит, не понимать ничего ни в метафизике, ни в политике. Ведь, очевидно, что Мавзолей как символ густо пронизан религиозными, хотя и не вполне христианскими интуициями и энергетикой народного стихийного монархизма. Мавзолей на Красной площади — памятник русской вере в справедливость, в настоящего царя-Христа, а значит, памятник русскому традиционному крестьянству и его правопреемнику русскому советскому народу, в общественном сознании которого европейский социал-демократ превратился в народного святого царя. Это народ наших отцов и дедов, в определенной мере это до сих пор и наш народ. Можно говорить о том, что этот народ в чем-то и ошибался, но вычеркивать его из истории, уничтожая его святыни (независимо от того, верим мы в них или нет), убежден, и вправду кощунственно.

Окончание следует

 

Исраэль Шамир -- Мост над бурной водой

Писать о критике — всё равно, что готовить для повара. Обычно они сами о ком хочешь напишут. Но о Владимире Бондаренко мне давно хотелось написать. А тут представился и повод — ему исполняется 65 лет.

Ладный, невысокий, тонкокостный, ухватистый стройный, моложавый Бондаренко с узким лицом русского интеллигента, немного похожий на Чехова, только без пенсне, поставил перед собой трудную задачу — объять необъятное, описать весь живой поток современной русской литературы, со всеми ее школами и направлениями. Он спас от забвения множество поэтов и писателей, не ставших модными, прямо литературный МЧС в одном лице. Хотя он прочно стоит в русском национальном патриотическом лагере, он стал мостом над бурными водами расколов, соединяя талантливых писателей и поэтов разных станов.

Да и сам он по стилю жизни, по манерам и поведению мог бы оказаться и в стане либералов. Он родился и вырос в Петрозаводске, а учился в Ленинграде, где сдружился с "западниками", с Бродским, с Горбовским, писал авангардные стихи, "как Крученых", но потом ему стало душно в космополитическом лагере — он не соответствовал его русско-карельской душе. Он рассказал мне в ходе долгой беседы на его уютной подмосковной даче.

Владимир Бондаренко. Водку-то все пили, но я вдруг ощутил — что мне интереснее потолковать с шофером Васей, чем с этими клановыми ребятами. Русский народный национализм только начинался, а в Питере его еще не было. Не то что Питер был более евреизирован — он был более европеизирован. Мои друзья-евреи думают, что еврейская тема самая важная, но для меня она на сто восемьдесят шестом месте. Мы тогда и не задумывались — вот, мол, Елена Шварц еврейка, а Кривулин или Пригов — русские. Это был спор не этнический, но идеологический, между космополитами и почвенниками. А в Москве уже складывалось русское движение, и я его нашёл и нашел в нем свой дом.

Исраэль Шамир. Но ты всё же писал с любовью о таких разных авторах, и о западниках и о националистах-почвенниках.

В.Б. У писателей бывают разные идеи, но творчество — это главное. Мы с Ларисой в Венеции сплавали на остров мертвых, где похоронен Бродский — и прямо напротив его могилы увидели гробницу Эзры Паунда, великого американского поэта, который был близок фашистам, просидел в американской психушке лет десять за свои выступления по радио из Рима в годы войны. Проханов как-то представлял себе, что по ночам Эзра Паунд и Иосиф Бродский выходят из могил и ведут долгие разговоры о поэзии.

И.Ш. К слову о Ларисе, она ведь тоже из либерального стана? Красавицей-актрисой блистала в ультралиберальном "Современнике", жила в Америке…

В.Б. Мы с Ларисой познакомились на небесах. Точнее, в авиарейсе Москва—Красноярск, куда летели на театральный форум. Мы сидели рядом. Потом выяснилось: Лариса заключила пари, что она заведёт со мной роман. У меня уже тогда была кошмарная репутация русского кондового фашиста — хотя я был человеком широких взглядов, принимал и националистов, и либералов, но тогда в московских кругах все было жестко: если ты симпатизируешь русской идее, значит, ты — фашист. И Ларисе — она принадлежала к самой либеральной и прозападной актерской тусовке "Современника" — было интересно соблазнить эдакого строгого целомудренного консерватора. И она ко мне и так и сяк, а я ей говорю: "Вот, мол, книжка, почитай". Так это тянулось до Красноярска, а там уже вспыхнула у нас любовь-страсть, и так возникла наша семья — уже двадцать пять лет вместе.

И.Ш. Преодолен ли сегодня в русской литературе раскол, который начался в 70-е годы: между прозападным и прорусским направлениями?

В.Б. Внешне он вроде бы преодолен. Та гражданская война, которая вовсю бушевала в начале перестройки и позже — в начале 90-х в СМИ (как в печатных, так и на телевидении) — и была представлена достаточно мощными в интеллектуальном отношении прозападным и патриотическим лагерями, давно стихла. Но победили не левые и не правые. Победил рынок. Вот что, на мой взгляд, самое печальное и страшное. А сам раскол не вреден, он лежит в основе русской культуры.

Ведь русская культура в течение всего минувшего тысячелетия металась между представлениями о России как отдельной цивилизации типа Евразии или Святой Руси и России как части Европы. Достаточно вспомнить полемику Курбского и Ивана Грозного, "Слово о полку Игореве", "Слово о погибели земли русской"... Везде мы найдем отзвуки этой полемики и борьбы мировоззрений. Вся русская культура развивалась и формировалась под влиянием двух этих мощных тенденций, и каждый русский гений волей-неволей совмещал в себе и почвенническое, и западническое начала. Да тот же Пушкин! Как-то язык не поворачивается назвать его как почвенником-славянофилом, так и чистым западником. У него есть такие стихи, которым позавидовал бы любой патриот из патриотов. То же можно сказать и о Лермонтове. А Достоевский! Казалось бы, стопроцентный консерватор. Однако сама ткань его прозы, да и весь ход мысли у него западнические — иначе Запад так бы им не восхищался. Так что русская культура формировалась именно на стыке двух диаметрально противоположных мировоззрений. Поэтому не стоит стараться преодолевать "противоречие" между ними.

Но создается впечатление, что либералы тихой сапой, в конце концов, "победили" почвенников. Государственная политика сегодня в большей степени прозападная, проамериканская, и либеральное крыло имеет гораздо большее влияние на президентскую администрацию. Среди представителей России на культурных форумах не встретишь ни Проханова, ни Личутина, ни Володю Сорокина, ни Виктора Пелевина. Дело в том, что яростно либеральный лагерь сегодня не такой авангардный, каким был еще недавно. Я обратил внимание, что наши самые главные авангардисты и новаторы в любых сферах — в литературе это Дмитрий Пригов, Всеволод Некрасов, Виктор Пелевин, Володя Сорокин — в первую очередь русские. В то время как еврейско-либеральная среда поставляет авторов довольно среднего уровня — пусть и мастеровитых, но не таких ярких.

Если брать самые откровенные прорывы, то они совершались на русском направлении. У русских есть мощная авангардная основа, отталкиваясь от которой нам легко прийти к "Дню опричника" или любой славянской утопии или антиутопии. Недаром у Пелевина тоже немало чисто национальных образов.

И.Ш. А сетевая литература? Не восполняет ли Интернет изъяны рынка?

В.Б. Сетевая литература в России еще не стала достаточно профессиональной. Сетевые поэтические сайты переполнены. Там море графоманов. Это не удивительно. Традиционно в России пишут стихи почти все. Массовое увлечение стихотворчеством — наше национальное преимущество, которое свидетельствует о духовности населяющих Россию народов. Не секрет, что в европейских странах людям просто не приходит в голову мысль написать стихотворение. Их общество настроено прагматически. А в России самые широкие слои населения — от простого пьяницы до домохозяйки, кроме всего прочего, еще и стишата пописывают. Конечно, этому обстоятельству можно только радоваться, если бы Интернет не захлестнул поток графомании. К сожалению, этот поток пока определяет лицо всей сетевой литературы — в то время как на Западе сетевая литература уже встала более-менее на профессиональные рельсы и вовсю начинает подменять собой книжные издательства. Сейчас в России пытаются создавать литературно-публицистические сайты, но на них сразу появляется редакторская цензура.

И.Ш. Когда ты в 70-е годы выстраивал свой творческий путь, кто оказывал на тебя влияние, был твоим идеологическим ориентиром?

В.Б. Когда я начинал как критик, большое влияние на меня оказали Вадим Кожинов и, в какой-то степени, Игорь Золотусский. А с точки зрения идеологии — Михаил Лобанов и тот же Кожинов. Мне больше всего импонировало, если критик в своих статьях демонстрировал оригинальность поиска, смелые выпады. Мои старшие наставники внушали, что настоящий критик, если он хочет состояться как публицист, должен никого и ничего не бояться, верить только самому себе и без оглядки громить своих оппонентов, не думая о толерантности и политкорректности. Этому я учился у Владимира Турбина, Владимира Лакшина, моего давнего друга Левы Аннинского. Я иногда шучу, что ВГБ — Владимир Григорьевич Бондаренко, это еще и Виссарион Григорьевич Белинский. По инициалам мы тезки. Хотя внутренне я больше любил Аполлона Григорьева. Он — яркий почвенник, но не резонер.

Критика теряет смысл, когда она становится скучной, назидательной, превращается в мертвечину. Тогда она начинает работать против своего направления, отпугивает читателя. Для искусства "шаг вправо, шаг влево — расстрел" означает смерть. Собственно, искусство и начинается с шага вправо или влево. Искусство всегда бесконвойно! Но при этом в искусстве всегда надо понимать, от чего именно ты шагаешь вправо или влево. От каких критериев ты начинаешь прокладывать свой собственный путь. Когда нет таких критериев, начинается игра в постмодернизм.

И.Ш. Ты всегда был очень широк. Меня всегда удивляла широта твоего охвата, эстетического и идеологического. В этом ты занимаешь уникальное место в русской критике. За это на тебя немало нападали, в частности, за добрые слова о Бродском. Не страшило одиночество?

В.Б. Без ложной скромности скажу, что любой более-менее яркий человек — всегда одиночка. Но в своем одиночестве я опираюсь на поддержку близких мне людей. Более ортодоксальные и форматные образования вынуждены вариться в собственном соку. К счастью, газета "День" и "Завтра", по сути — авангардные издания. Начать с того, что "День" создавался не журналистами. Мы сделали газету, не зная азов газетного дела. Так что мы делали газету, с общепринятой точки зрения, непрофессионально. Между тем, "Завтра" стала ярчайшим явлением 90-х годов. Её отличали постоянный поиск, смелый эксперимент: и эстетический, и стилистический, и идеологический — переход из одного мировоззрения в другое в рамках одного государственнического имперского направления. Имперская культура и национальная культура неизбежно входят в конфликт друг с другом — что тоже не могло не отразиться на нашей газете. Чистые почвенники всегда выступали против чистых имперцев. Грубо говоря, почвеннической Вологде не нужна империя. Но без империи не может существовать Россия. Я убежден, что вне имперского содержания не будет русской культуры, потому что вся наша культура — от Пушкина, Достоевского до Маяковского и Есенина — имперская.

И.Ш. Как вы подружились с Александром Андреевичем Прохановым?

В.Б. Мы подружились, когда я был молодым критиком. В то время я только-только пришел к пониманию того, что на смену деревенской и исповедальной прозе идет что-то новое. Интуитивно стал нащупывать то, что вскоре назвал московской школой или прозой сорокалетних. Сорокалетние первыми почувствовали надвигающийся кризис советского сознания. В 1978 году я опубликовал рецензию на первую книгу Проханова, которая называлась "Иду в путь мой". После моей публикации состоялось Всесоюзное совещание молодых писателей. Неожиданно ко мне подошел стройный, худощавый, красивый молодой человек: "Я — Саша Проханов. Мне очень понравилось, как вы авангардно про меня написали". Мы познакомились.

И.Ш. Появлялся ли в то время в вашей среде Мамлеев?

В.Б. С Юрой я познакомился чуть позже. Был в Москве, на квартире Мамлеева в Южинском переулке мистический кружок, в который входили Головин, Мамлеев, позже Дугин. Несмотря на их внешний уход от реальности, эту группу эзотериков объединяло государственническое, имперское начало. Неспроста они все стали авторами газеты "Завтра". И Головин, и Мамлеев, и Дугин, который сегодня считается официальным государственным идеологом. Несмотря на то, что "южинские" шли в опасную не для государства, а для православия эзотерическую сферу, при этом они проповедовали мистическую, сакральную государственность.

И.Ш. Несколько основных дихотомий нашей культуры и идеологии — эстетический раскол, раскол по национальным идеям и раскол по отношению к коммунизму — они не совпадают. Патриот и националист не обязан быть консерватором. Как ты себя определяешь?

В.Б. Я бы определил себя как авангардного патриота, патриота-авангардиста. А что, разве Маяковский не был державником? Еще каким! Авангардным державником, державником-авангардистом. А Хлебников? Тот вообще крутой националист. К счастью для русского искусства, в нем редко кто удерживался в чисто ортодоксальном формате. Даже, казалось бы, крестьянски-посконный, классический почвенник Сергей Есенин то и дело уходил и вовсе в противоположный формат — от имажинизма до своего еврейско-чекистского окружения.

И.Ш. "Наш современник" по эстетике гораздо уже...

В.Б. Я уже много лет не устаю повторять, что сегодня остро не хватает журнала, посвященного патриотическому авангарду. Или даже шире — экспериментального патриотического журнала. Открытого для любых поисков. К сожалению, огромное количество откровенно патриотических писателей: от Мамлеева до Лимонова, от Прилепина и Шаргунова до Всеволода Емелина, — давно не вмещаются в узкое русло "Москвы" и "Нашего современника". Решить проблему мог бы журнал для молодых — типа "Юности" 60-х годов, но с патриотическим уклоном. Масса авторов идет в либеральные издания, будучи патриотами-государственниками, потому что им элементарно негде печататься. Нужен яркий журнал поиска новых форм и идей. На него нужны деньги. Однако пока деньги в патриотическое направление не идут — в том числе и в литературный сектор. Поэтому русский патриотический информационный ресурс крайне убогий и маловлиятельный. И государство его не поддерживает. Логика власти такая: государственники всё равно от нас никуда не денутся. А тех необходимо переманить, потому что за ними Европа, Запад. Наше руководство еще с советских времен катастрофически болеет западничеством. Им хочется перед Западом, Америкой показать, что мы такие же, как они. Почему китайцы и мусульмане не боятся идти своей дорогой?

И.Ш. Потому и возник твой интерес к Востоку?

В.Б. Лет 10 назад я влюбился в Восток. Моё увлечение связано с крахом советской державы и упадком России. Тогда для меня многое прояснилось. Первое изумление от Китая связано не с его культурой — я погрузился в нее гораздо позднее, когда начал раза два-три в год ездить в страны Востока и привозить оттуда книги по даосизму, "Дао Дэ Цзин" в тридцати разных переводах...

Цивилизация длиной в 5 тысяч лет не могла не создать высочайшей культуры. Мой восторг начался с того, что еще недавно Китай был на несколько порядков ниже СССР. Население страны выживало за счет советской помощи и смотрело на нас, как на богов. И вдруг, совершенно неожиданно для всего мира, китайцы совершают бешеный рывок, начинается фантастический по интенсивности рост экономики. Во время поездки в Китай я, конечно, увидел много нищеты, но одновременно восхищался стремительными темпами развития. А в это время у нас — развал всего и вся. Сначала я испытал щенячий восторг от китайского чуда.

Нам показывают пример. Смотрите и учитесь, перенимайте опыт. Вы что, не видите, как можно и нужно?! Зачем равняться на Запад? Идите китайским путем! Конечно, полностью повторить не получится, но ведь направление задано!

 

Анна Серафимова -- Жили-были

Выплата зарплат, согласно новому, усовершенствованному трудовому кодексу, при разработке которого были учтены пожелания, замечания и предложения российского союза промышленников и предпринимателей, члены коего сетуют, что россияне, работая по 8 часов в день, слишком мало производят для них богатств, носит рекомендательный характер. Правительство именно рекомендует (долой тоталитаризм обязанностей!) эффективным собственникам выплачивать заработную плату трудящимся. Выплаты производятся на усмотрение работодателя и определяются им в зависимости от его желания и человеколюбия. Оно общеизвестно, и двух мнений на этот счёт быть не может. И чтобы не себе в убыток предприниматели с рабочими расплачивались!

Каждый гражданин трудоспособного возраста — по результатам медосмотра и разнообразных тестов — прикрепляется (то есть становится крепостным) к тому или иному частному предприятию и отдаётся в распоряжение эффективного собственника. Работодатель имеет право устанавливать трудовую неделю в пределах 168 часов. То есть не продолжительнее, чем сама неделя (7 дней по 24 часа). Собственники прикреплённых, то есть крепостных, рабочих, несмотря на данное им право эффективно эксплуатировать работников по 24 часа в сутки, уже заявили, что во имя гуманности и человеколюбия сократят рабочий день до 16 часов, дав возможность своим крепостным отдохнуть. В этом ярко проявляется социальная ответственность бизнеса!

Злые языки (на то они и злые языки) объясняют такое сокращение рабочей недели не приверженностью эффективных собственников идеям человекообожания и жаждой христианских благодеяний, а нежеланием тех оборудовать спальные места на рабочих объектах. Мол, предприниматели предприимчивы не на шутку: не хотят выделять и отапливать помещения для спящих, поэтому намерены отпускать крепостных домой поспать. К тому же, установление 16-часового рабочего дня имеет обратную силу: предприниматели оставляют за собой право вернуться к графику 24. И не без оснований.

Учёным научного центра Откатилково приказано в сжатые сроки разработать методики перекодирования человеческого организма на бессонный режим жизнедеятельности. Но пока щедро финансируемые из бюджета изыскания не дали результата, санитарный Обогатищенко выступает с разъяснениями о полезности 4-6 часового и вредности более продолжительного сна. Также санитарный врач приводит научные данные его подчинённых, свидетельствующие о том, что человеку показано принимать пищу два раза в сутки с 16-часовым перерывом. Таким образом, график, предлагаемый эффективными собственниками работникам, идеален для организма: утром до работы человек завтракает в комфортной домашней обстановке, затем — на работы.16 часов трудится, с удовлетворением сознавая, что его труд укрепляет благосостояние эффективного собственника и приносит весьма ощутимую пользу, затем едет домой, где ужинает. Спит. Продолжительность сна зависимости от того, сколько занимает дорога до работы, 4 или 6 часов. Сон уставшего человека крепок. В отличие от того, кто недостаточно устал. Проснувшись, человек завтракает, едет на работу… Организм, действуя в таком режиме, изыскивает резервы, не впадает в застой. А к чему привёл застой в стране? Хотели ли вы застоя, то есть разрушения, организма? Вопрос риторический.

Такой график помогает организму самосовершенствоваться: во время работы он пребывает в спяще-неедящем состоянии. Полученные утром калории эффективно сжигаются. В итоге не происходит консервации запасов пищи, то есть ожирения.

Отучать человека ото сна необходимо, поскольку сон, как свидетельствуют изыскания демократических исследователей, — это наркотик, зависимость от которого пока испытывает (о, ужас!) 100% российского населения. Что же вы хотите? 70 лет проклятого совка сделали своё дело — приучили народ спокойно спать, потворствуя дурным привычкам. Не на то демократия! При ней вредные привычки спать, жрать, зарплату получать будут окончательно изжиты как наследие тоталитаризма!

Так что разработка методик освобождения от пагубной соннозависимости как можно большего числа граждан — главная забота правительства и народных изменников. Фу, ты! Избранников!

Человек в силу лени и несовершенства, безответственности, не готов добровольно отказаться от привычного 8-часового сна. А когда он обязан работать 16 часов, времени не то, что на сон, но и на дремоту у него (на его же благо, как утверждают учёные на службе у авторитетов) становится меньше. И он, поначалу против своей воли, но на своё благо, спит меньше, что в дальнейшем входит в привычку. И таким образом можно вовсе отучить от вредных пристрастий и не нужных капитализму прихотей трудящихся. Укрепим организмы россиян бессонницей и голодом!

Утверждения, что чрезмерная эксплуатация внутренних резервов приводит к преждевременной истощенности организма, исчерпанности жизненных сил, не учитывают всех обстоятельств такого существования. Разве хороша жизнь российского старика? Гляньте-ка вокруг. "Лучше меньше, да лучше". Если не получается прожить лучше, то пусть хоть уж меньше. Тем более, если по результатам медобследования и тестов гражданин свободной России признаётся не годным для работы, он обречен на одиночество, так как работоспособные члены семьи целыми днями будут проводить на производстве. Заслуженному, уважаемому человеку не с кем будет даже перекинуться словом, а уж если он станет нуждаться в помощи, то оказать её будет некому. Оно вам надо? Так что лучшим для вас, крепостного работника светлого для эффективных собственников демократического грядущего, будет исчерпать как можно в более короткие сроки все возможности и спокойно, с чувством выполненного перед демократией и реформами долга, уйти в мир иной. Иного вам в свободной стране и не дадут. На благо вам, разумеется.

 

Олег Бородкин -- «Россию невозможно погубить...»

***

в России может всё произойти.

любых чудес резонно ожидать.

сухая палка может зацвести.

холодный камень может зарыдать.

и может Бог спасти и не спасти.

август 2009 г.

***

зима чуть подразнила и ушла.

мы все тут обыватели, не боги.

не спрашивайте только как дела.

почти здоров и целы руки-ноги.

когда бы не болела голова,

и ночью не третировали бесы,

душа бы непременно расцвела.

забылись бы сплошные сплины, стрессы,

безденежье, диагнозы врачей…

часть населенья верит в деспотию.

растаял первый снег. журчит ручей.

везде, куда ни сунешься, Россия.

Россию ж невозможно погубить.

страдание у нас вошло в привычку.

хорошее вино нельзя не пить.

гудит-вопит ночная электричка…

сгорят дрова — останется зола.

мы то сентиментальны, то циничны…

не спрашивайте только как дела.

и без того понятно, что отлично.

ноябрь 2009 г.

***

возможно, стопка с ядом не поможет.

отрава в этих дозах не лекарство.

надежда истончилась. тоньше кожи.

осталось лишь славянское коварство.

велик соблазн блеснуть непостоянством...

сравнил свой организм с текущим краном.

забавно как борьба с извечным пьянством.

здесь всё порою кажется обманом.

август 2009 г.

***

в примитивном мозгу примитивная теплится мысль.

в изощрённом мозгу перемешаны мёд и сивуха.

иногда и кабан с гордым хрюканьем прыгает ввысь,

и случившийся ангел ногою даёт ему в ухо.

блин дырявый, никак наша сила зарыта в земле.

замети ты, зима, землю предков своей белой кашей.

много ль толку в сердцах предынфарктных, в разбитом стекле?!

ангел вряд ли мне друг, он на деле бездумен и страшен.

мы смешны им, иным существам параллельных миров.

ад — помойка. и рай плюс блаженство — великая скука.

гипертоник силён и здоров был когда-то как бык.

да и старую блядь лучше помнить молоденькой сукой.

я бы ёрничал жизнь, но задор в зеркалах есть оскал.

настоящий шашлык не вкусней настоящего плова.

не нашёл ничего из того, что годами искал.

невзначай из себя бесполезное выдавил слово.

впрочем, скорость — кошмар лишь для тех, кто боится огня.

ухмыляется чёрт, искуситель и вечный вражина.

и почти наплевать, что на свете творится фигня.

и мерещится, что мироздание — это машина.

декабрь 2009 г.

***

вновь не молчу. а мог бы промолчать,

поскольку стал любитель тишины.

устал меня мой ангел защищать.

боязнь синдрома лопнувшей струны.

покаяться и сразу нагрешить.

мороз сменился слякотью, дождём.

предновогодний бред. привычка жить

с забитым в темя кровельным гвоздём.

но совести остатков не спасти.

кому нужна вся правда без прикрас?

подрезать, огорошить, развести

нас рады каждый день и каждый час.

любой целитель на руку нечист.

дешёвые слова слетают с губ.

я глуп как семилетний эгоист.

не помню, впрочем, был ли парень глуп.

декабрь 2009 г.

ПОЛЬСКАЯ КАТАСТРОФА ПОД СМОЛЕНСКОМ

машина, распадаясь на куски, взрывается порой довольно громко.

не раз мы были к счастию близки. пришёл апрель. у многих нынче ломка.

пришёл апрель, и люди жгут траву. летят со страшной силой наши годы.

чиновники уродуют москву. слегка тошнит от грёбаной свободы.

посредственность как моль побила русь. проносится весна, мелькают лица.

я выругаться снова не боюсь, как, впрочем, лишний раз перекреститься.

не спросит бог: ты свой или не свой? плоть женскую глазами ест мужчина.

машина издаёт предсмертный вой. за кадром остаётся лишь причина.

обломки приключившейся херни бесформенны. грешна любая форма.

и многих так корёжит, что они готовы кто к чему. и это норма.

апрель 2010 г.

LOS ANGELES

а в небе синем самолёты, вертолёты

и дирижабли... только ангелов не видно.

мне боком вышли предыдущие остроты.

и, не поверите, за ангелов обидно.

зато хлебнул водицы в Тихом океане.

поел какого-то немыслимого хлеба.

то там, то здесь мы то в ловушке, то в капкане.

осточертевший всё разгадываем ребус.

и топчем звёзды на голливудском бульваре,

где застоялся аромат марихуаны.

где негр играет на раздрызганной гитаре.

и вспоминаем наши чокнутые страны,

куда, соскучившись, захочется вернуться.

нам далеко ещё до точки невозврата.

возможно, было бы приятнее свихнуться

и заказать себе мозги аристократа.

"мозги забиты в том числе полезной хренью"...

в России ждут меня успех и процветанье.

навряд ли спутаешь деленье с умноженьем.

и легче лёгкого — сложенье с вычитаньем.

в калифорнийском небе вороны с орлами

картинно кружат. впрочем, ангелов не видно.

почти поверил обещаньям и рекламе...

для мексов — рай. и лишь за ангелов обидно.

июнь 2010 г.

***

навряд ли Третий Рим, но Вавилон…

утихла новогодняя шумиха.

опять приснился мне огромный слон,

что давит искривлявшееся лихо.

к взаимной, впрочем, радости сторон.

январь 2011 г.

***

полным-полно заштатных графоманов.

бездарных графоманов до хрена,

слагающих стихи довольно рьяно.

Россия — просвещённая страна.

безумно плодовиты, паразиты.

но всем придётся гнить в земле сырой…

лишь я почти молчу. почти элита.

почти красавец, гений и герой.

январь 2011 г.

 

Владислав Шурыгин-старший -- «И желаю тебе навсегда...»

НИКОЛАЙ РУБЦОВ СДАЕТ ГОСЭКЗАМЕН ПО МАРКСИСТСКО-ЛЕНИНСКОЙ ФИЛОСОФИИ. ПРИЕМНАЯ КОМИССИЯ (СЛЕВА НАПРАВО): ДОЦЕНТ ЗУРБАБОВ, ПРОФЕССОР ПИМЕНОВ, ДОЦЕНТ ТАРАН-ЗАЙЧЕНКО. ПУБЛИКУЕТСЯ ВПЕРВЫЕ.

ВОТ ОН, СЕРЫЙ БЛОКНОТ, которому сегодня почти пятьдесят… Можно только тихо удивиться и вздохнуть, — сколько лет минуло… Как в песне поется: " Мои года — мое богатство.."

Как хорошо, что он есть, этот блокнот! Прекрасны молодые строки его первой страницы: "Рано утром приехал в Симферополь, взял билет. Зашел к Орлову. Уговорил его на "скачок" в Москву. Сутки в поезде. В Москве остановились в общежитии Литинститута у Рубцова. Жили три дня. Днем Орлов "тралил" редакции, добывал деньги за опубликованные стихи. На радиостанции "Юность" взяли два моих небольших рассказа. Вечерами — точнее, каждый вечер — стихи, песни, ну и, конечно, всё это под какое-то грузинское вино".

Старый, добрый блокнот! Он ободряет меня. Хотя сегодня, слава Богу, и без записей в нем "…я помню явственно, до слёз" всё, что происходило тогда, в шестьдесят третьем году.

…Я СЛУЖИЛ В ЗЕНИТНО-РАКЕТНОМ ПОЛКУ, прикрывавшем областной город Крыма, а мой товарищ Володя Орлов — жил в этом городе и был детским, крымским поэтом и с семьей жил на литературные заработки. Что это означало, мог понять только тот, кто сам пробовал жить и перебиваться "вольными хлебами"… Часто публиковался в "Мурзилке", "Пионере", всевозможных календарях и сборниках, изредка выпускал тоненькие, но отдельные книжки. Володя Орлов — темноглазый, толстенький, веселый, много работал. В южном областном городе он, при желании, мог бы найти себе какую-то постоянную работу. Ну, это вечный разговор! Мог бы, но как истинный поэт, как вольная птица — выше сытости ценил личную свободу. Вот почему только такого друга можно было с полуоборота, с внезапного приезда увлечь, уговорить на поездку с собой в Москву и в края неизвестные… Только такой мог выслушать и зажечься, снять с семейной сберкнижки чуть ли не последние деньги, позвонить жене: "Я уезжаю со Славой Шурыгиным искать могилу отца… Какого отца? Славиного отца, который в войну погиб на Смоленщине. Думаю, что денечка на четыре. Заодно в Москве, в издательствах свои поплавки проверю!"

Ну, а дальше всё, как в блокноте: сутки в поезде и трое в Москве. Была почему-то у Орлова в день нашего приезда в столицу какая-то абсолютная уверенность, что Рубцов здесь, но не на лекциях в Литинституте, а в общежитии, что на улице Добролюбова, 9 дробь 11.

Искали недолго. Какой-то длинноволосый взлохмаченный студент сориентировал нас: "Посмотрите, на втором этаже, направо. Комната у окна!" Нашли эту угловую комнату, постучали. Из-за двери услышали: "Заходите! Не заперто." Зашли.

Худощавый. Лысоватый, с острыми темными глазами парень примерно нашего же возраста, похоже, только то и делал, что сидел на краю кровати и ждал нас.

Легко и радостно поднялся навстречу Орлову. Обеими руками пожал его руку. Орлов назвал меня. Я был в офицерской форме, и моё появление Рубцова слегка удивило. Тем не менее, он сказал совсем по-военному: "Здравия желаю, товарищ старший лейтенант!"

Так мы познакомились. Потом, когда, оставив свои нехитрые пожитки, мы ездили по Москве, Орлов сказал: " Рубцов — талантливый поэт. Вечером сам услышишь. Печатают его пока не часто, но он будет очень известен…"

Сегодня уже нет в живых Владимира Орлова, но я благодарен ему за то, что он познакомил меня с Николаем Рубцовым.

Те три вечера в общежитии Литинститута никак нельзя отнести к заурядным застольям молодых свободных мужчин. То были литературные вечера. Меня удивили его стихи. Ведь уже тогда им были только что написаны: " Видения на холме", "Я буду скакать по холмам задремавшей отчизны…", " Я уеду из этой деревни…" "Тихая моя родина…"

Володя Орлов читал свои стихи. Ёмкие, озорные. Рубцов шутил и хвалил. Сказал, что тоже когда-нибудь что-то для детей напишет… (и, действительно, написал. Немного, но как!)

Появилась гитара, и я попытался что-то спеть, но не очень-то шло, я вдруг почувствовал, что мои военные стихи и мелодии — совсем не тот уровень, хотя товарищи мои слушали и искренне подтягивали. Потом гитару взял Рубцов и стал петь под неё свои песни. Задорную "Стукнул по карману — не звенит!.." Еще какие-то песни. Не помню точно, в тот ли раз или когда-то позже — "В горнице моей светло…" (Не нынешняя, современная мелодия, которую сегодня все знают и поют, а его, рубцовская! Помню её до сих пор...) Пел он чаще тягуче, но были песни и резкие, надрывные. Тогда по струнам Рубцов бил так, что казалось они вот-вот не выдержат и оборвутся. Певец он был не сильный. Но свои стихи читал с чувством, то набирая голосом высоту, то снижая её. Смысл доносил без труда — чем почти всякий раз поражал нас.

Спать легли поздно. Орлова пристроили в комнатке этажом выше, а я ночевал в той же комнате, где и Рубцов. Мы долго говорили в темноте. Мой вопрос, где он так браво научился по-военному здороваться: "Здравия желаю, товарищ старший лейтенант!" — неожиданно потянул за собой разъяснение, что он отслужил четыре года на Северном флоте на эскадренном миноносце. Удивительно! Я тоже побывал на флоте. Только гражданском. Два с половиной года учился в Херсонской мореходке. Проходил практику на трехмачтовом барке "Товарищ" и других судах. Хотел стать штурманом дальнего плавания, но так случилась,что жизненная колея перевела меня на другую дорогу… На военную. Наш разговор как-то незаметно перешел на совсем личное. Я рассказал о своей жене-смолянке, о её лесных краях. И о том, что сын у нас недавно родился и что без меня им сейчас в гарнизоне непросто. Николай вздохнул…Сказал, что у него на Севере тоже есть любимая женщина и маленькая дочка, и что жизнь тоже складывается так, что не может он сейчас быть с ними рядом… "Ты-то после этой поездки к своим вернешься, а я…" Он замолчал. Молчал и я. Ответ на то молчание уже был написан в стихотворении " Прощальная песня" ("Мы с тобою как разные птицы, что ж нам ждать на одном берегу? Может быть, я смогу возвратиться, Может быть, никогда не смогу…")

Но наступил солнечный июльский день, время работать, учиться, действовать. Орлов уехал в Крым, Рубцов — на Тверской бульвар, 25, в Литинститут, я уехал на Смоленщину, а затем Псковщину разыскивать могилу отца. Спустя несколько суток я её нашел.… Как мистика — весь мой путь сопровождала меня какая-то птица, высвистывала мое имя… Как по волшебству, после поездки в Москву и на Псковщину вдруг стремительно ускорилась моя жизнь. Армия, с которой я чуть было не расстался, надолго осталась со мной. Всего-то через два года после первой встречи с Николаем Рубцовым мне был предоставлен трудный и единственный шанс — право на поступление в гражданский институт. Сомнений тогда уже не было — в Литературный. В нем ведь по-прежнему непросто, с перерывами, с отчислениями и восстановлениями учился студент-заочник Николай Рубцов.

На первой же установочной сессии стало ясно, в какие непростые времена мы с Орловым гостили у Рубцова, что сам он в общежитии жил, по сути, на птичьих правах. Недоброй памяти Никита Хрущев прикрыл тогда очное обучение студентов-литераторов. Всех "дневников" перевели кого на вечернее, кого на заочное отделение. Как раз в 1965 году Николай Рубцов в Москве не жил, но чуть позже он станет появляться и жить всё в том же студенческом общежитии на улице Добролюбова. Учиться на заочном надо было шесть лет. Поэтому мы виделись с Николаем Рубцовым дважды в год. Да и вообще, по приезде в Москву, где еще было останавливаться Рубцову, как не в гостеприимном общежитии Литина?! И всегда при встречах с ним были его новые стихи и наши студенческие песни на них.

…ПАМЯТНО ТЕСНОЕ ЗАСТОЛЬЕ ПОСЛЕ СДАЧИ непростого экзамена профессору Михаилу Павловичу Еремину. В самый разгар песен и веселья появился Рубцов. Сосредоточенный и трезвый, как стеклышко. Мои товарищи (там были Алексей Иванов, Рудик Кац, Леня Финкель, Ад Подрез, Саша Панченко) радушно раздвинулись, пригласили Николая к столу. Он, в иногда свойственной ему манере, выдержал паузу и сказал: " Я слышал Слава песню написал на "Тихую родину"… Пожалуйста, спой!" ( ему уже налили и пододвинули чарку, но он пить не стал.) Я спел, но он неожиданно попросил: "Спой, пожалуйста, еще раз!" Короткая пауза удивления. Потом все дружно поддержали. Давай еще раз! Я спел. Николай встал и, не притронувшись к рюмке, пошел к дверям. Обернувшись, улыбнулся: "Спасибо. Музыка — достойная слов!"

Но бывало и другое. Как-то во времена осенней сессии в нашу комнату зашел крепко выпивший Николай, спросил у меня гитару. Я, зная, как он будет бить по только что смененным струнам, отказал. Сказал — дам в другой раз. Сейчас самим, мол, потребуется. Коля поджав губы вышел…Потом открылась дверь и Рубцов сердито сказал мне: "И больше не пиши свои дурацкие песни на мои очень прекрасные стихи!"

Продолжение этой истории случилось через полгода, на летней сессии. Я ехал на нашем третьем троллейбусе из общежития в центр. Народу было прилично, но не битком. Вдруг с задней площадки, я не заметил, кто там еще зашел, на весь троллейбус прозвучал знакомый голос: "Слава, привет! Ты, пожалуйста, извини. Я с гитарой был не прав!"

Коля Рубцов! Кто же еще так мог помириться и простить товарища!

…ВОСПОМИНАНИЙ: И СМЕШНЫХ, И ГРУСТНЫХ — МНОГО. Но таких спокойных ночных бесед, как те, в 1963 году, больше не было. Чем известнее Николай становился, тем меньше оставалось у него времени на неспешное спокойное общение… К нему тянулись многие, угощали, хлопали по плечам, лезли в друзья. Нет, я не числился в его друзьях. Но не погрешу против совести, если скажу, что я был ему надежным товарищем. И, как другие, хотел бы соотнести к себе (кстати, выросшему в степном Оренбуржье) строки стихотворения Николая Рубцова "Посвящение другу": "…Я пришел к тебе в дни непогоды, так изволь, хоть водой напои!" "Не порвать мне житейские цепи, не умчаться, глазами горя, в пугачевские вольные степи, где гуляла душа бунтаря". И особенно: "…И желаю тебе навсегда, чтоб гудели твои пароходы, чтоб свистели твои поезда!"

…Да так и сложилось: еще много лет гудели мои корабли, свистели мои поезда…

 

Екатерина Глушик -- Расфальсификация истории

В наше время практически невозможно автору после первого же издания книги завоевать признание, оказаться на слуху. Тем более, если это серьёзный труд, а не бульварное чтиво. Книга Игоря Шумейко "Вторая мировая. Перезагрузка", вышедшая задолго до нажатия кнопок российско-американским дуэтом и широкого хождения этого слова, вылетевшего из уст Обамы, стала бестселлером, а автора называют одним из ведущих историков России. "По праву", — скажет всякий, прочитавший его труды.

Название книги "Большой подлог…", вышедшей в издательстве "Эксмо", говорит само за себя. Да, этот труд, как и ставшая бестселлером "Перезагрузка", во многом посвящён борьбе с фальсификаторами нашей истории. К сожалению, многим специалистам приходится заниматься расфальсификацией отечественной истории, разгребать демократические кучи, наваленные на наше прошлое. Причём, не только особо ненавидимого либералами советского периода.

Игорь Шумейко — хороший автор не только потому, что знает предмет, о котором пишет, скрупулёзно подходит к цифрам и фактам, точен и объективен в подаче материала. Зачастую "научный подход" служит плохую службу книге, учёные, порой, "засушивают" материалы, и широкому читателю такая информация не интересна: то, что хорошо для внутреннего потребления в учёных кругах, неудобоваримо для основного потребителя научных изысканий, каковым в цивилизованном обществе должен быть широкий круг граждан.

Обладая аналитическим складом ума, автор умеет сопоставить известные факты, и событие или явление уже предстаёт в ином свете. Игорь Шумейко серьёзную тему может подать изящно, с юмором, иронией, трагические страницы истории перелистать без излишнего трагизма. Но при этом у него нет ни издёвки над историей, ни ёрничества.

Например, анализируя попытки мирового сообщества пересмотреть итоги Второй мировой войны, автор пишет: "Это ведь сначала Страсбург (столицу ПАСЕ), Прагу, Вильнюс надо освободить, чтобы там потом смогли обосноваться те умники, которые расскажут, как правильно надо было их освобождать, и какие пени полагаются за нарушение их правил".

Комментируя "историю обретения" вскоре всё-таки утраченной "Велесовой книги", над которой трудился "историк-энтузиаст", русский эмигрант, Шумейко раскрывает цель стараний сонма исследователей: "Миролюбов, конечно — дон Кихот (а если вспомнить и других бойцов из этой "велесовой цепочки",.. то это будет уже целый эскадрон дон Кихотов), скачущих с копьями наперевес, атакующих одну-единственную мельницу — едва отмахивающуюся русскую историю". Как тут не вспомнишь: метили в коммунизм, а попали в Россию". И все эти "меты" в Россию — под самыми благородными лозунгами.

Во что превращены многие сферы нашей жизни: образование, культура, — мы видим. Видит и автор, и без всяких эмоций констатирует: "Это всемирная тенденция: всё большие массы людей приучаются принимать свои… классово-индивидуальные дозы информации о науке, искусстве — только в попсово-растворённом, сенсационно-сдобренном, гламурно-карамелизированном виде. Вдумчивые аналитики, даже в сфере большой науки отметили одну важную тенденцию последних десятилетий. Раньше наука искала истину, сегодня она обслуживает информационные потребности общества… Дескать, общество само лучше закажет: что и где искать, открывать, изобретать. Или (что нам очень хорошо знакомо) Невидимая Рука Рынка всё расставит по местам, одним учёным даст заказ, других — долой".

Автор выступает на стороне истины: он не приемлет как очернение отечественной истории, так и приоблагораживание её, отрицание очевидных фактов, зафиксированных исследователями. Так, ссылаясь на утраченную Велесову книгу, ревнители русской истории утверждают, что славяне не замечены в жертвоприношениях. А в истории Карамзина это зафиксировано, о чём и напоминает автор. Шумейко разумно полагает, что исторические действия прошлого нельзя оценивать с современных позиций. Тем более, порицать пращуров за то, что они приносили жертвы богам: смешны попытки некоторых современных гуманистов тащить тех в Страсбургский суд за их тогдашнее отношение к животным. Автор развенчивает конструирование истории с точки зрения современных позиций.

Игорь Шумейко понимает, что отношение к одним и тем же событиям у разных народов может быть, да и почти всегда бывает, разное. И реакция на их современные оценки — тоже разная. Так, "Для Дании, воевавшей во Вторую мировую полтора часа и потерявшей 15 человек, Гитлер, улетевший в Антарктиду на летающей тарелке — сегодня значит не то же самое, что для России!"

Чтение книги не только позволит читателю, даже искушённому, поставить события на свои места, разобраться с намеренной исторической путаницей, подаваемой нам ныне лжеисториками как открывшуюся наконец-то правду, но и узнать много нового, и, что особенно важно, взглянуть по-новому на некоторые вещи.

Задача любой книги состоит в том, чтобы информировать. Но наибольшую ценность представляют издания, которые учат читателя самому разбираться, оценивать, анализировать. Когда автор "публично" проводит исследование, "вскрытие" события, явления, текста, документа, ты видишь методику, и уже сам можешь выявить подоплёку, то ли скрытую, то ли скрываемую. Редкая книга, которую всю хочется раздёргать на цитаты: и познавательно, и остроумно.

Узнаешь многое, чем мы не просто можем, но и обязаны гордиться. Потому что эта гордость — память о наших предках, оставивших нам в наследство славную героическую историю, в которой количество ошибок, неудач, просчётов не сравнимо с величиной и мощью подвигов и завоеваний. "О доблести, о подвигах, о славе" России эта книга — мощное оружие в борьбе со лжеисториками.

 

Анастасия Белокурова -- Падший ангел

КАДР ИЗ ФИЛЬМА

"Чёрный лебедь" ("Black Swan", США, 2010, режиссер — Даррен Аронофски, в ролях — Натали Портман, Венсан Кассель, Мила Кунис, Барбара Херши, Вайнона Райдер).

27 февраля 2011 года состоится 83-я церемония вручения премии "Оскар". На этот раз американские киноакадемики проигнорировали чернокожую часть населения планеты — среди претендентов впервые за столько лет нет ни одного афроамериканца. Зато есть большая чёрная птица. Больше всего номинаций у ленты "Король говорит" (лучший фильм, лучший режиссёр, лучший сценарий, лучшая мужская главная роль и пр.). 10 номинаций у нового фильма Итана и Джоэля Коэнов "Железная хватка". У уже описанных нами "Начала" Кристофера Нолана и "Социальной сети" Дэвида Финчера — 8 номинаций, среди которых — лучший фильм, лучшая операторская работа и лучшая мужская главная роль. Так же на золотую статуэтку за лучший фильм претендует "Чёрный лебедь" Даррена Аронофски, а снявшаяся там Натали Портман скорей всего получит "Оскар" за лучшую женскую роль. "Золотой Глобус" за созданный ею образ психически неустойчивой балерины она уже получила.

Действие фильма происходит в современном Нью-Йорке. Французский хореограф Томас Лерой (Венсан Кассель) — этакий Мефистофель от балета собирается удивить мир новой постановкой "Лебединого озера". Хореография, берущая своё начало в классических изысках Мариуса Петипа осталась в прошлом. Томас Лерой решает оригинально взглянуть на известный романтический сюжет. Молодая балерина Нина Сойерс (Натали Портман) — робкая и застенчивая девушка — мечтает о роли Лебедя. Белая сущность заколдованной принцессы у неё получается хорошо — трепет невинности и так присущ Нине по самой природе. А вот агрессивная сексуальность Чёрного Лебедя слишком далека от серой и скучной жизни балерины, живущей как будто во сне. Нина находится под непрестанным контролем своей матери (Барбара Херши — в своё время также сыгравшая героиню по имени Нина в культовом "Трюкаче"), которая пожертвовала карьерой танцовщицы ради своего ребёнка. И теперь надеющаяся с помощью дочери удовлетворить амбиции.

Лерой увольняет приму своей балетной труппы (Вайнона Райдер) и к великому изумлению Нины берёт её на роль Лебедя. Начинаются изнурительные репетиции. Нина испытывает не только тяжелейшие физические нагрузки — мир балета жесток и знаком балеринам с раннего детства — но и чудовищный психологический прессинг. Несмотря на неприкрытое заигрывание "начальства" Нина мучается комплексом несовершенства, болезненно реагирует на флирт, боится себя самой и соперниц, шарахается собственных отражений в зеркалах. И время от времени кровоточит: то в беспамятстве царапая себе спину, то обламывая ногти в патологическом отчаянии. И периодически ощущает привкус тёмной неприятной эротики — сублимация, к которой вынуждены прибегать балетные артистки, уводит дионисийское начало в умопомрачительные бездны. Постепенно познавая скрытые грани себя, глупая "лебёдушка" приходит к состоянию того самого творческого сумасшествия, которое абсолютно несовместимо с жизнью. Сквозная мысль фильма — Чёрная и Белая птицы вечно борются между собой — выражена максимально бронебойно. Не столько на театральных подмостках, сколько в сознании человека, который достиг высшей степени погружения в образ и посчитал триумф и смерть синонимами.

Даррен Аранофски — режиссёр специфический. Гений в глазах одних зрителей и знатный мистификатор в глазах других. Первый полнометражный фильм режиссёра — сюрреалистическая драма "Пи" заслужила ряд фестивальных наград, в том числе приз за режиссуру на "Фестивале независимого кино Санденс" и принесла в прокате 3,2 млн. долларов. Успех был закреплён последующей лентой "Реквием по мечте" (2000), снятой по роману Хьюберта Селби. Неврастенический трип в мир наркотиков в большей степени оправдался бенефисом известной актрисы 70-х Эллен Бёрстин, которая, вернувшись в кино в роли средней американки, подсевшей на амфетамины, была номинирована за это на "Оскар". Фильм обрёл культовый статус и стал для простодушных поклонников очередной прогулкой по духовной стороне, путеводителем в мире поисков ответов на самые важные вопросы.

Но это были ещё цветочки. Настоящий "большой барабум" с сознанием любителей псевдоумного арт-хауса произошёл с выходом на экраны картины "Фонтан" с Хью Джекманом и Рэйчел Вайз. Фильм оказался не просто претенциозным фильмом о поисках бессмертия, очередной философской притчей о смысле любви и смерти. "Фонтан" представлял собой серьезнейшее Послание миру — человека, мягко говоря, не очень здорового. Ведь сложно представит себе, под каким галлюциногеном можно было вообразить, что источник вечной жизни спрятан христианским богом в индейской пирамиде, закольцевать времена и события в невыносимо судорожной гонке, а ближе к финалу и вовсе выйти за всевозможные рамки, запустив парящего в позе лотоса лысого Джекмана в золотисто-вязкий космогонический транс познания небытия? При этом у Аронофски получилось если не передать невыносимую хрупкость ускользающей красоты, то дать на нее намёк. Это настораживало ещё больше.

После "Фонтана" сложно было предугадать, на какие высоты откровений занесёт Даррена Аранофски его творческий поиск. Но вышел "Рестлер" — реалистичная история стареющего борца, знаменующая блестящее возвращение в большое кино Мики Рурка. И возникло ощущение, что фильм снял совсем другой человек. Во времена "Фонтана" казалось, что режиссёру совершенно плевать на то, как отреагирует на его кино массовый зритель. В "Рестлере" — напротив — появился точный расчёт. Вектор изменился. Результат можно было предугадать, просчитать заранее. Что и произошло. Главный приз Венецианского кинофестиваля и успех у зрителей являются тому прямыми свидетельствами.

В "Чёрном лебеде" Аранофски учёл наработки прошлого и пошёл еще дальше. И фактически довёл до совершенства принцип фиксированного удара в лоб. Манипуляции с эмоциями зрителя привели к тому, что за последние пару лет не было фильма, столь активно обсуждаемого и противоречивого в оценках. Разве что подобный ажиотаж происходил одно время вокруг нолановского "Начала". И в том и другом случае произведена попытка угодить и "вашим и нашим" — снять авторское кино в мейнстримовой оболочке, "взорвать мозг" откровенной эксплуатацией чувств тех несчастных, что по попущению свыше мнят себя интеллектуалами и мыслящими людьми.

Эпитеты — вроде таких пассажей как "больше, чем гениально" — которых удостоился Аранофски от благодарных зрителей, кричат о том, что опереточные, сиропные страсти, дерзко сконструированные и закамуфлированные под высокое искусство, со времён триумфального проката "Есении" и "Зиты и Гиты" остаются у народа в большой чести. Как и ничем не сдерживаемое любопытство наблюдать за историей сумасшествия — не за муками перфекционизма и не за жертвой, принесённой во имя искусства — а именно за болезненной патологией, подменой понятий, галлюцинациями безумия, возомнившего себя гениальностью. Вуайеризм, способный завести подглядывающего и в сортир, и под одеяло: в самые сокровенные тёмные углы бытия. И заставляющий падать вместе с героиней "прямо вниз, туда, откуда мы вышли в надежде на новую жизнь".

"Лебедь" — несмотря ни на что, является мощным художественным актом. Осознанно вульгарным, бьющим наотмашь фантасмагорическим трипом. Не имеющим к балету ровным счётом никакого отношения. Фоном для происходящих на экране событий мог стать любой спорт. Или опера — чем не плацдарм для хроники изломанной психики; привет Гастону Леру. В любом случае, содержание осталось бы тем же. Неслучайно картину приняли в штыки балетные профессионалы — физическая подготовка Натали Портман заняла год, но её техника — как ни крути, далека от реальных возможностей действующей балетной примы. В кульминации фильма, которую можно выразить перефразированной строчкой из народной песни — "Чёрный лебедь, весь я твой", ситуацию спасают прорастающие сквозь кожу чёрные крылья и выражение лица артистки — вот здесь действительно уместно упомянуть и китч и трэш и режиссёра Михаэля Ханеке.

Самоотверженность Натали Портман действительно заслуживает премии. А "Чёрный лебедь" уверенно претендует стать первой ласточкой "нового народного кино" — слишком приторного для настоящих гурманов, но вполне способного заглушить голод во времена крайней нехватки продуктов. Нравственная оценка этого факта уже не имеет никакого значения.

 

-- Философии много не бывает

"Завтра". Алексей, твоему проекту уже несколько лет. Проведено несколько десятков бесед, совсем недавно вышел второй том книги философских бесед и манифестов "Кто сегодня делает философию в России". Удовлетворен ли ты результатами? Сложилась ли некая картина современной русской философии?

Алексей Нилогов. Проект замысливался с целью популяризации отечественной философии, которая по-прежнему боится медиа-коммуникации и снобистски реагирует на любые попытки быть востребованной. Если говорить о картографировании российского интеллектуального пространства, то сегодня оно рассеяно между представителями разных сфер знания, среди которых немало тех, кто готов перехватить у философов их прерогативу рефлексивного отношения к действительности.

Я абсолютно уверен, что никто, кроме меня, не воплотил бы этот проект в жизнь. Достаточно сказать, что никакой альтернативы проекту за последние пять лет не появилось, а потому книга со столь провокативным заголовком вызывает стойкое раздражение. У меня нет амбиции на переформатирование академического стиля философствования в жанр популярной философии, потому что сложные вещи философия должна понимать адекватным языком. Это отнюдь не птичий язык узкой научной специализации, а запрос на язык самого бытия, на котором возможно общение с Богом. Порой я допускаю вопрошание с авторами на пределе их языковой компетенции, чтобы остановить время и выйти к трансгрессии того, что ими ещё не продумано, а, следовательно, пребывает в антиязыковом статусе.

Мы живём в эпоху, когда не только богатые всё богатеют, а бедные всё беднеют, но и когда умные всё умнеют, а глупые всё глупеют. На фоне экономического расслоения общества происходит интеллектуальное расслоение людей, и философия является буфером между крайностями суемудрия и нищеты духа. Современная философия постмодернизма призвана довести все человеческие практики до абсурда с тем, чтобы оправдать их во имя сверхчеловеческих процедур, которые до сих пор остаются на уровне метафор.

"Завтра". Под одной обложкой "Кто сегодня делает философию в России" постоянно оказываются люди противоположных, порой взаимоисключающих взглядов — одновременно Галковский и Дугин, Куренной и Рыклин, Пятигорский и Джемаль…

А.Н. Если говорить об общем маргинальном уровне русской философии, то выбранные авторы ничем друг от друга не отличаются, а стилистические расхождения между ними — не в гамбургский счёт. Меня интересовала объективирующая процедура, с помощью которой неблагодарные современники вдруг оказываются на одной обложке и — как это ни странно — перемигиваются и спорят. А теперь представьте их вместе на палубе очередного "философского парохода": кто из них окажется за бортом и кому не достанется спасательного круга в определении философии?!

"Завтра". Материалы проекта проходят через центральные СМИ, беседы ты проводишь в жанре "философской журналистики", то есть они более-менее доступны заинтересованному читателю, а не только специалисту. При этом твоё философствование довольно закрыто и малокоммуникативно. Нет ли здесь внутреннего противоречия?

А.Н. Философия внутренне антиномична и противоречива. Надеюсь, что шлейф двусмысленности не уводит проницательного читателя дальше одной-двух интерпретаций, а вопрошаемый философ не чувствует риторического привкуса. Я принципиально апробирую материалы в СМИ, чтобы не хоронить авторов в братской могиле под одной обложкой. Но не все публикуемые материалы проходят отбор для книги: несмотря на то, что для каждого философа у меня индивидуальный подход, некоторым это явно вредит.

Моё философствование об антиязыке закрыто для тех, кто привык к естественному человеческому языку. Перефразируя Фридриха Ницше, нужно вырвать язык, чтобы для антиязыка вырос новый орган — органон подлинного познания. Доступный нам язык насквозь пронизан принципом "изначального опоздания", смысл которого поэтически выразил Фёдор Тютчев: "Мысль изречённая есть ложь". Сфера невыразимого в языке наряду с областью непоименованного настолько бесчисленна, что приближается к бесконечности, но на подступах к ней описывается в терминах антиязыка, выступающего таким вездесущностным языком, благодаря которому можно аутентично поименовать всё без исключений. Используя аналогию с айсбергом, под языком я понимаю верхушку, а под антиязыком — подводную часть. В ближайшем практическом рассмотрении антиязык предоставляет возможности для невербальной коммуникации, а в будущем — для телепатии и чтения мыслей.

"Завтра". Каково, на твой взгляд, состояние философского сообщества, и можно ли вообще говорить о таком сообществе? Возьмём недавнюю передачу "Пресс-клуб XXI" телеканала "Культура", где в ответ на не слишком тонкие и жёсткие провокации философы, за редким исключением, выдали дежурный набор банальностей, плачей и штампов.

А.Н. Наше философское сообщество по определению, задним числом вычитанному у Жан-Люка Нанси, мнит себя непроизводящим — не рассчитанным на достижение практических результатов. Помимо профессионального сообщества у нас действует Российское философское общество (РФО), члены которого регулярно платят взносы, но вряд ли рукоподаваемы в изначально-непроизводящем элитарном сообществе, стяжающем свой символический капитал в виде культуртрегерской подёнщины. Среди членов РФО также есть своя номенклатурная элита, но её юрисдикция заканчивается на суммировании философских нулей с членских платежей.

Будучи одним из организаторов передачи "Пресс-клуб" о современных русских философах, я пригласил авторов проекта для того, чтобы они не на обложке, а вживую пообщались друг с другом, причём каждый вопрошал сам за себя. Количество участников программы побило все рекорды предыдущих выпусков, однако из философского аншлага получился философский винегрет, дискурсивно смонтированный для телевизионной публики, в среде которой родились два противоположных мнения. С одной стороны, позвали слишком мало профессиональных философов, которым не дали высказаться именно журналисты, но с другой стороны, по словам Игоря Джадана, смотря на таких профи, "народ должен ежесекундно убеждаться, что философия — то есть всякое свободное мышление — чистой воды бред и сумасшествие, а мыслить возможно лишь так, как прописано в книжках, одобренных Минобром".

Когда философских животных, долгое время державших в институциональных клетках — на кафедрах и факультетах — первый раз выпускают на информационную волю, то большинство из них не в состоянии адаптироваться. У одного — почти нет зубов мудрости, у другого — целиком полиняла идеологическая шёрстка, у третьего — атрофировались все философские инстинкты. Вначале это вызывает экзистенциальный переполох, но затем приобретает стереотипное поведение из опыта учёной дрессуры.

"Завтра". Можно ли вообще сегодня говорить о каких-то больших сообществах или ситуация такова, что стоит вести разговор исключительно о частных инициативах. Что сегодня можно и нужно ждать от русского философа?

А.Н. В хорошем смысле слова нужно говорить о философских школах, встроенных в национальную традицию философствования, которая отсутствует в той мере, в какой принадлежащие ей интеллектуалы не чувствуют непосредственной связи с русским языком. И здесь проявляет себя фундаментальный перформативный парадокс: непосредственная связь с языком и его посредническая связь с сознанием. Как можно мыслить на русском языке вопреки его русскости и языковости? На такое событие и мышления, и языка способен только настоящий философ, и никакой филологической схоластики!

Сегодня русскому философу некуда податься, несмотря на то, что его перестали, откуда бы то ни было гнать. Аутистический кокон, позволяющий порвать со всеми институтами сущего, больше не является панацеей от выдавливания из себя по капле Другого. Внутренняя уживчивость с вопрошанием о самом себе не всегда приводит к заботе о себе, а напротив, отчуждает философа от философской материи — ответственном принятии последних ответов на первостепенные вопросы.

Идеологией русского философа может стать устроение хозяйства национальной философии, плодотворность которой будет оценена на мировом интеллектуальном рынке. А пока мы остаёмся наедине со своими прибавочными комплексами символического перепроизводства, и философии в нём отведена самая дальняя полка.

"Завтра". Что сегодня является критерием русской философии?

А.Н. Основным критерием русской философии может считаться критический характер мышления, предъявляемый к русской жизни, в которой "великая русская литература" является последним оплотом ложного сознания, а её ярчайшим представителем — Александр Солженицын. При этом русская философия не должна становиться служанкой русской литературы, чтобы не стать признанной в качестве одной из разновидностей литературы вообще.

Претензия на русскость должна соотноситься с претензией на философскость. Если русский философ не мыслит дальше своей русскости, то ничего кроме философизмов вы у него не найдёте. И если философствование по-русски близоруко с точки зрения самого русского языка, то не случится никакого философского события, а иначе зачем было вопрошать к бытию?..

Русофобское отношение к отечественной мысли сродни мизософской — философсконенавистнической — традиции, но его можно вполне квалифицировать по 282-й статье УК РФ, которую в свою очередь следует переформулировать так, чтобы привлекать к юридической ответственности за неуважение к философии, в целом, и к русской философии — в частности. Может быть, тогда философы поймут, насколько глубока пропасть между свободой воли, свободой мысли и свободой слова и почему философия является самым экстремистским видом духовного творчества.

 

Лев Щаранский -- Памятник

Состоявшееся недавно в Екатеринбурге открытие памятника Ельцину, приуроченное к 80-й годовщине со дня рождения первого президента Российской Федерации и прошедшее в обстановке официальной торжественности с участием третьего президента Российской Федерации Дмитрия Медведева, стало не только крупнейшим политическим событием февраля, но и культурным шоком неистребимой, эпической силы.

Даже если взять один лишь критерий, а именно стоимость сооружения данного объекта, то ни в Уральском федеральном округе, ни даже во всей России трудно найти мало-мальски сопоставимое произведение актуального исскуства.

В интернете поговаривают о двух или даже трёх миллиардах рублей — впрочем, создатели памятника из врождённой скромности обходят эту тему молчанием.

Так или иначе, но творение из белого китайского мрамора вызвало широкую общественную дискуссию

Как все мы недавно узнали, РФ — страна молодая, нам всего двадцать лет, поэтому очень важно с самого начала нашей государственности жить не по лжи. И некая лакировка действительности, проступающая в шедевре Георгия Франгеляна, вызвала у ряда наших сограждан несогласие с самой концепцией памятника, что вызывает к жизни альтернативные варианты решения неоднозначного образа Б.Н.Ельцина.

Один из бюджетных вариантов корректировки памятника в соответствии с исторической правдой из числа предлагаемых энтузиастами в интернете, наши читатели могут увидеть на фотоколлаже сверху. Более затратные варианты предусматривают подведение специальной железнодорожной ветки и возложение каменного истукана на рельсы, согласно зафиксированной средствами массовой информации воле покойного.

 

Андрей Смирнов -- Музон

Оркестр Вермишель. "Странник" ("Геометрия") 2010.

Последняя пластинка незаурядного коллектива. Записана она была ещё в 2006 году. Альбом готовился на протяжении трёх лет и был закончен незадолго до смерти лидера "Оркестра", аккордеониста и композитора Сергея Щуракова. Выпуск альбома отложился в связи со смертью Щуракова в августе 2007 года.

"Странник" завершает дискографию "Оркестра Вермишель", это фактическое подведение итогов десятилетнего творческого пути группы. "Альбом мы записывали довольно долго, — говорил Сергей Щураков. — Над этим проектом мы работали с вдохновением, творчески, не торопясь и желая сотворить шедевр". Отличительная черта альбома — "некоторый налет фламенко в части композиций — такое фламенко с рок-н-роллом".

"Странник" — это своеобразные "странствия музыканта", путешествие по стилям, культурам и эпохам. Девять композиций, классический сорокапятиминутный формат. Множество ярких тем, мелодических находок, захватывающих сюжетов.

"Начинается альбом с "Расставания" и завершается "Возвращением", которое является неким итогом бесконечно большого пути. В этих пьесах, написанных в разных стилях, похожие вступления, одинаковые тональность и размер, близкий темп. Благодаря этому они становятся словно двумя опорами большого "моста", объединяющего весь альбом в цикл… Центральная композиция "Странник" — "это духовное странствие в поисках истины".

В проявлениях "Оркестра" всегда можно было найти арт-рок и симфо-рок, разнообразную этнику и необарокко, минимализм и лаунж. А в музыкальных святцах Щуракова одновременно были Бах, Бетховен, Рахманинов, Прокофьев, Led Zeppelin, Cocteau Twins, The Beatles, Deep Forest, Стив Райх, Роберт Фрипп, Penguin Cafe Orchestra (кстати, вторая композиция альбома "Оркестр королевских пингвинов" — переосмысление творчества английской группы), Clannad, Майк Олдфилд и Майкл Найман. С Найманом группа даже выступала. Ещё с Питером Хэмиллом. Принял участие "Оркестр Вермишель" в записи "русского альбома" Марка Алмонда "Heart on snow".

При этом сам Щураков, как правило, относил стиль группы к рок-музыке. Хотя на "Страннике" рока как такового почти и нет. Но неслучайно, что рок по-русски — это судьба. Сергей Щураков так и воспринимал свою творческую жизнь. "Я не родился для того, чтобы стать аккордеонистом, композитором, чтобы что-то сыграть, чтобы заниматься творчеством... Я надеюсь, не в этом смысл моего рождения… Думаю, что это все-таки вещи сопутствующие. Сопутствующие Жизни. И тому самому главному, что в этой жизни мы должны сделать. Может быть, пока мы играем на аккордеоне или на скрипке, или занимаемся чем-то другим, мы как раз к этому самому главному дорожку нащупываем. Я не знаю, каков замысел Бога в отношении меня. Но, конечно же, цель каждого человека — это возвращение в лоно Божие. Мне сложно представить другую цель". (Из интервью журналу "Фома").

К названию альбома ещё можно вспомнить определение героя пьесы М.Горького "На дне": "Что такое... странник? Странный человек... не похожий на других..."

"Странность" Щуракова сотоварищи — это уверенное движение без компромисса с суетным миром. Но не бунт, а путь добра и любви.

"Оркестр Вермишель" всегда пытался пройти по узкой тропинке между попсом и элитаризмом, делая непростую красивую музыку, которая, тем не менее, была открыта любой аудитории. Проблема — порой такое звучание начинает работать как фон, и изысканные композиции тонут в шуме мегаполиса и хаосе времени. Впрочем, ещё Ницще замечал: "Наша современная музыка с ее сильными лёгкими и слабыми нервами прежде всего пугается самой себя... В нас живет сознание, что наш век есть век труда. Это не позволяет нам посвящать лучшие часы дня искусству, хотя бы самому почетному и великому. Мы ищем в искусстве отдохновения, наслаждаемся им на досуге и посвящаем ему только остатки нашего времени, наших сил. Таков общий факт, изменивший отношение искусства к жизни. Мы видим теперь повсеместно, что артисты великих искусств обещают нам отдых и развлечение: что они обращаются к утомленным, и умоляют последних пожертвовать им вечерними часами их трудового дня — совершенно, как артисты, стремящиеся забавлять и вполне довольствующиеся, если им удается одержать победу над нахмуренным лбом и опущенным взором".

Ницшеанский путь — это преодоление норм и традиций. Щураков, наоборот, именно в них старался найти ресурсы для творчества и духовного восхождения.

"Оркестр Вермишель" и его предводитель умело сочетали интерес и любовь ко множеству мировых культур и чёткий духовный вектор: " Мы договорились с моим другом пойти на Пасху в Духовную академию, а он предложил сначала зайти к Борису Гребенщикову. Вот такое получилось у нас первое знакомство: мы всю ночь стояли вместе в церкви на службе... Это был как раз начальный период моей веры: полгода назад я крестился. Тогда было такое время, когда хлынул поток синкретизма, — буддизм, даосизм, — всё это занимало огромное место в творчестве Бори, и всё это было очень красиво. Но для меня это были не религии, а скорее культурные пласты, из которых можно черпать вдохновение. Религия же для меня была только одна. И альтернативы в этом не было".

 

Марина Алексинская -- Голая сцена

Плох сегодня Большой театр или хорош, но он продолжает оставаться индикатором времени, а герои Большого театра — герои наших дней.

Тридцатые-сороковые годы. Проведение индустриализации, мобилизация страны требуют личностей, больших страстей и страстного искусства. Большой театр переживает советский ренессанс. "В это бурное время всё страстно кипело и волновалось, — цитирую Николая Голованова, — но постепенно становилось на место".

Николай Голованов, "личность неповторимая, в которой гармонически сочетались бешеная воля и глубокая трогательность", за дирижёрским пультом театра. В молодое советское искусство он привносит духоподъёмные традиции классики. Большой театр осуществляет около двадцати постановок в монументальных декорациях, величественных, как Римская империя. Оперы "Руслан и Людмила", "Евгений Онегин", "Пиковая дама", "Борис Годунов", "Хованщина", "Князь Игорь", "Сказка о царе Салтане", "Садко", "Сказание о невидимом граде Китеже и деве Февронии", словом, лучшие и могучие оперы русских композиторов в репертуаре театра. Позиция Голованова ненавистна РАППу, ассоциация требует "левых маршей", вокруг Голованова плетут интриги. Дирижер дважды уходит из театра, его воля остается непреклонной. Голованова называют "Прометеем", "русским богатырем". "Когда думаешь о творческом облике Николая Семёновича Голованова, — пишет современник, — то основной, наиболее характерной чертой представляется его национальная сущность. Русская национальная настройка творчества пронизывает исполнительскую, дирижёрскую и композиторскую деятельность Голованова". Как композитор, Голованов, в прошлом регент Марфо-Мариинской обители Великой княгини Елизаветы Федоровны, пишет музыку к духовным песнопениям. Голованову покровительствует Сталин, именно ему обязан дирижер возвращениями в Большой. Иосиф Виссарионович, подобно императору Николаю I, сам принимает заинтересованное участие в постановках. Он — автор финальной мизансцены оперы "Иван Сусанин", выхода Минина и Пожарского на живых конях. Сталин часто приезжает в Большой, в левой ложе бенаура стоит отдельное его кресло. Опера "Иван Сусанин" и балет "Пламя Парижа" — любимые спектакли вождя.

Советский балет идет путем мучительным, полным исканий, срывов и подлинных находок. От ультрасовременного балета "Красные вихри", где главные персонажи: Силы революции, Рабочий-большевик, Мать рабочего, через ультраиндустриальный балет "Болт", действие которого происходит на фоне напряжённой жизни завода, советский балет приходит к поэтичным и реалистическим спектаклям, открывает новую страницу балетного искусства. Впервые хореографы обращаются к большой литературе, к произведениям Шекспира, Пушкина, Бальзака, и драмбалет оказывается эмблемой советского балета. В 1935 году Ромен Роллан смотрит в Большом театре "Бахчисарайский фонтан". Позже он напишет: "Я с огромным восхищением смотрел балет "Бахчисарайский фонтан" и очаровательную Уланову. Этот вечер напомнил мне одно из замечательных представлений русского балета в Париже в 1910 году — одно из ярких воспоминаний моей жизни".

Уланова, Лепешинская, Семенова — прима-балерины Большого театра. Их имена, как в тальониевских тюниках, в одеждах советского мифотворчества. В общественном сознании они как бы перестают быть земными существами, на них смотрят как на выражение чудесной мечты.

Марина Семенова — первая балерина, которая выступила в образе Лебедя после того, как штурм революции 1917-го поставил под вопрос жизни и смерти судьбу "царской игрушки", русского классического балета. "Передо мной чудесная дышащая скульптура, — делилась своими впечатлениями Ваганова, — каждое движение — это была песнь… Танцевальный зал гремел, кричал, неистовствовал — так возвышенно прекрасно, так совершенно было русское искусство, — отзыв Алексея Толстого. — Чайковский и Семенова создали в этот вечер национальный праздник торжества красоты. Мы все, весь зал чувствовали: да, мы умеем танцевать, наша воля создает великие армии и совершенную красоту". Магия красоты Семеновой решает судьбу русского классического балета. Балет занимает в советской стране особое привилегированное положение.

Ольга Лепешинская — русская дворянка, лауреат четырех сталинских премий. Ее "огненный" темперамент созвучен Большому стилю, а блеск и виртуозность техники, стальной носок: на тридцать два такта музыки Лепешинская крутит тридцать два фуэте — приводит зрителя в восторг. О характере Лепешинской ходят легенды. "Однажды, танцуя в "Красном маке", — передаю одну их них, — в первом акте Лепешинская сломала ногу. Балет дотанцевала до конца и, только когда дали занавес, потеряла сознание. Прибывший врач зафиксировал перелом в четырех местах". Жанна Лепешинской в балете "Пламя Парижа" полна революционной романтики. Она становится олицетворением праздничности народа, взявшего штурмом Тюильрийский дворец. Композитор Владимир Юровский специально для Лепешинской пишет балет "Алые паруса". "Когда Ассоль с вершины скалы, взвив над головой платок, широкими жестом призывала свой корабль, — отзыв о Лепешинской, 1943 год, — зрители вместе с ней верили — она увидит алые паруса, и ветер, наполнявший их, принесет ей освобождение и счастье". В ноябре 1945-го Большой театр дает премьеру "Золушки", феерически-сказочного балета Прокофьева. Лепешинская выступает в главной партии. Она создает на сцене атмосферу нежности, добра и, главное, — веры. Торжества веры народа-победителя, что после печали и лишений неизбежно придут дни счастья. Зритель приветствует Лепешинскую стоя.

Галина Уланова выведет советский балет к международному триумфу. Гастроли Большого театра в Лондоне в 1956 году заставят враждебный Советскому Союзу Запад рукоплескать ему. Уланова выступит в главных партиях в балетах "Ромео и Джульетта", "Бахчисарайский фонтан", "Жизель". "Поведение Улановой, ее манера одеваться, фотографироваться, — заметит импресарио Сол Юрок, — все это было необычно для западных представлений, все говорило об искренней скромности советской актрисы". Хореограф "Ромео и Джульетты" Леонид Лавровский будет вспоминать: "Когда Уланова вышла после последнего спектакля из театра, на моих глазах как-бы возникли страницы из далекого прошлого, когда поклонники актеров выпрягали лошадей из коляски, впрягались сами и неслись по улицам Петербурга или Москвы. Сейчас лошадей нет, ходят автомобили. Уланова прошла к машине, которая её ожидала под охраной полиции, потому что было такое количество людей, что полицейские должны были её провожать. Когда она села в машину, зрители не дали завести мотор и так — на холостом ходу — Уланову привезли в отель". Русская школа классического балета, методику которой изложила Ваганова в книге "Основа классического танца" (1934 год), будет признана непревзойденной. Балетный мир будет учиться по Вагановой.

Девяностые-нулевые годы. "Свобода лучше, чем несвобода". И если в семнадцатом либералы сбивали в Большом геральдику царской России, то теперь, ожесточенные и злые, с ощеренным оскалом реванша, они бьют по устоям советского Большого театра, громят пьедесталы, увенчанные именами советских богов. Большой театр увольняет патриарха советского балета Григоровича. Главный художник Левенталь, главный дирижер Лазарев уходят из театра. В Большом театре качка и смута.

Приходят временщики. Всякий новый назначенец разоблачает идеологизированность репертуара, "совковость" системы управления театром. Балет Большого болтает от андеграундных в советские годы балетов Эйфмана до фрейдистской версии Васильева "Лебединого озера": злодей оказывается отцом принца. Балет катится в преисподнюю. Большой театр переходит под попечительство Михаила Швыдкого. Уколы интервенции — постановки Бежара, Ноймайера с Донелланом — положения не спасают. Большой театр закрывается на реконструкцию.

Хореограф Ратманский тормозит процесс. "Вечер американской хореографии" от неоакадемиста Баланчина и авангардистов Твайпа Тарпа, Кристофера Уилдона он компенсирует реанимированными в своей редакции советскими балетами "Светлый ручей", "Болт", "Пламя Парижа". Театр возвращает упразднённые балеты Григоровича "Легенда о любви", "Спартак", "Золотой век", версию Григоровича "Лебединого озера". Гнев либеральной общественности вскипает. Ратманский отчаливает в Америку на повышение. Хореографы Бурлака, Вихарев реконструирует старинные балеты "Пахита", "Коппелия". Большой театр, выражаясь ныне модным языком, "русачит". Швыдкой держит культурную революцию под контролем. Цепные псы реформ требуют перестройки балета: чтоб калёным железом жечь сюжетность, чтоб вольты швырять со сцены на зрителя, чтоб сексуальность из ушей пёрла и "месседжи" были б у нее на посылках! Кто танцует в Большом? Стране до лампочки. Грачева, Антоничева, Шипулина, Лунькина, Александрова — имена балерин известны специалистам. Народ хочет знать одну прима-балерину — Анастасию Волочкову. Ходят слухи, Большой театр купил Волочковой беглый олигарх. Антре в Большом театре балерина чередует с дефиле на неделях моды в Париже и охотой на мужиков с финансовыми авуарами. Большой дает крен в сторону "скандалов, интриг, расследований", но выстаивает, бросая Волочкову за борт. Она называет себя "балерина плюс", борется за место мэра города Сочи. Её фамилия — синоним "гламура" и "глянца". Она барахтается от подтанцовок у Киркорова в Кремле до съемок в рекламном клипе "поцелуй меня в пачку", она пытается петь сама... Даже в сознании ведущего "Постскриптума" Алексея Пушкова, человека с образованием МГИМО, Волочкова остается "прима-балериной" Большого театра.

Обрушение традиции оперы в Большом театре сродни обрушению московских домов на Гурьянова. Очередной главный дирижер Большого театра Ведерников выбирает либретто писателя Сорокина, музыку композитора с богемной перхотью Десятникова. Театр ставит оперу "Дети Розенталя", в которой постановщики резвятся с композиторами Вагнером, Чайковским, Мусоргским, Верди, Моцартом. Они клонируют композиторов, как овец, и бомжами отправляют на Курский вокзал к проституткам. Пожалуй, "Дети Розенталя" — самая громкая премьера нулевых. Да и то шума наделали "нашисты", уничтожая перед Большим театром сочинения Сорокина. Хит от Чернякова "Евгений Онегин" проще, обыкновенная калька с западных образцов. Суть: старый сюжет пересаживается на грядки нынешних дней. Онегин и Ленский, с бодуна будто, в овчинных тулупах и шапках-ушанках набекрень тянут из рук друг друга ружье в сцене дуэли; Татьяна ловко так впрыгивает на стол и поёт: "Я вам пишу, чего же боле". Галина Вишневская публично заявляет о своем ужасе от хита. Она отказывается от юбилейного чествования в Большом, обещает не переступать порог театра и не переступает. Театру поступок примадонны как-то фиолетов. Можем мы и сами. Следуют "Воццек" и "Дон Жуан" — два молодца из одного ларца — от Чернякова.

Плоды культурной революции девяностых-нулевых таковы. Директор Большого театра Анатолий Иксанов первым в России вводит термин "фандрайзинг". Понятия "опера", "балет" выходят из употребления. На смену приходит обозначение — "продукция". "Продукции" рвут на куски связь Большого театра с исторически сложившимся русским репертуаром, стирают с лица земли уникальное, как храм Василия Блаженного, лицо театра. Интенданты мировых театров съезжаются на премьеры "продукций": для прокатов по глобальным сетям последние должны быть унифицированы, как огурцы евростандарта. "Откаты" в деле о реконструкции Большого приносят театру славу. Строительство заморожено: медленнее, чем хотелось бы, работает маховик превращения Большого театра в обычную, рядовую площадку. Герой времени "прима-балерина" Волочкова подведет свой итог лихолетию. Она придет в студию "Центрального телевидения" (НТВ), вразвалку будет сидеть в пляжном шезлонге в бикини и размышлять: член ли она "Единой России" или не член? Уверять, что в политике была бы "не кошелкой", припоминать меченую территорию занятий сексом, задирать ногу за ухо. Ведущий Вадим Такменев едва уймет дрожь в коленях. Он будет готов вернуть "прима-балерину" Волочкову в Большой театр. "Какие в мои времена были балерины? Замухрышки! — нельзя не вспомнить слова Майи Плисецкой, — а теперь — модели". Награждение Анатолия Иксанова орденом Почета "За заслуги в развитии отечественной культуры и искусства" и премьера одноактных балетов "Herman Schmerman" Уильяма Форсайта и "Рубины" Джорджа Баланчина, как балетная кода, завершат 90-00-е.

…Стояли рождественские дни. Припорошенные декабрьским снежком сирены свободы — радио "Коммерсант FM" с "Эхо Москвы" как будто встрепенулись. Наперебой принялись звать "ребят" на премьеру. Впервые "Херман Шмерман", впервые Форсайт, — интриговали, — впервые сам Джанни Версаче. Баланчин шёл чуть по боку.

Звучанье милых русскому уху заграничных слов "форсайт", "версаче", "херман", "шмерман" да под бокалы шампанского подействовало на меня волшебно и убаюкивающее. Даже прожжённый циник Версаче — конструктор вечеринок, на которых монарших особ без придыханий тусовал со звездами шоу-бизнеса, а сам удалялся в покой, в объятия друга — стал приходить ко мне во снах то в образе Левушки Бакста, то Коровина. И я решила: чем чёрт не шутит? Пойду, взгляну на заокеанскую невидаль, балет "Herman Schmerman".

"Ху из мистер Форсайт?" — спросит меня читатель. "Мистер Форсайт — живой классик", — отвечу. Его фамилия в балетном мире символизирует "интеллектуальный авангард" и "антибалетную алгебру". Он разработал "уникальный подход к преобразованию балета классической формы и репертуара в новую динамичную форму искусства ХХI века". С ним, подходом этим, Форсайт и огрёб всемирную славу. Поначалу всемирную славу американского танцовщика и хореографа завезли в Европу: во Франкфуртском балете Форсайт проработал с 1984 по 2004 год, и до поры до времени слава Россию не посещала. Но время пришло: "Манежка", как чёрт из табакерки, погрозила "глубоко русскими деньками". Верно, сам маэстро в первопрестольную ни ногой, гонца Ноа Гелбера, бывшего танцовщика своей труппы, отправил в Большой осуществить шедевр "Herman Schmerman". Живая классика потому и живая классика, что она современна и бесценна.

Даже не знаю, какой Эйнштейн осилит "алгебру" Форсайта. Голая сцена. Пять артистов Большого театра. Звучит адреналинная музыка Тома Виллемса. Девушки и юноши, сосредоточенные каждый на себе, как Елена Исинбаева перед прыжком с шестом на пять метров, отчаянно проделывают движения корпусом, ногами и руками. Смотришь, зеваешь, "зачем они делают это?" — взять в толк не можешь. Знатоки балета описывают пляску так: "девушки и юноши стреляют великолепными ногами", "узлом завязываются", "вывихивают суставы". Нет, даже эти совершенные формулы экспрессии не в силах выразить всё импозантное уродство "мультипликационной пластики". Чувство неловкости и стыда пробрало меня крещенским морозцем... Двадцатиминутная встряска "Herman Schmerman" сбита из двух кусков. Во втором танцуют уже двое. Те же самозабвенные "стрелялки", "вывихи", "крючки", тот же азарт оглашенного и сухая аналитика возможностей тела. Разница лишь вот в чем. Первый кусок Форсайт поставил для баланчинской труппы, второй, месяцы спустя, для франкфуртского балета. Слепил, скомпоновал, разве это важно! Другое дело — костюмы к балету. Костюмы — привет, сексуальная революция. Дама-пик в колоде карт рекрутирования "ребят" на премьеру. Купальники черного цвета на бретельках со шнуровкой на спине от самого "короля гламура" Версаче. Для дуэта костюм заметно пышнее. Она — тот же купальник и короткая юбка канареечного цвета. Он — та же юбка-юнисекс и канареечного цвета трусы.

Без шума и пыли сворачивает Форсайт голову традиционности, глушит динамитом вековые представления о красоте. Либералы льют слезы восторга! Вот он, пастух, кто загонит русскую школу хореографического искусства к ногам статуи Свободы. Сам Форсайт приступами восторга не отличается. В каждом слове его сквозит прагматизм бодрой здоровой нации. "Я думаю, что это сочетание (херман шмерман — М.А.) ничего не значит, — признаётся Форсайт. — Это веселые танцевальные фрагменты. Просто пять талантливых танцовщиков вокруг — это прекрасно". Либералы идут дальше, для них ничего не значащее сочетание "херман-шмерман" "великолепно". Они промывают "великолепием" мозги и впаривают "ребятам" за бриллиант стеклянные бусы. "Ребята" в стеклянных бусах бьют, как в там-там, в ладоши и вращают глазами дохлых рыб. И пусть "Herman Schmerman" не МММ, и второй раз "ребят" в Большой на аркане не затащишь, лиха беда начало.

Большой театр держит курс на революционный модернизм. Большой театр демонстрирует: он выше устарелого понятия о красоте, об изящном, он отвергает их.

Певучая кантиленность, надмирность, кружево грез, осмысленность движений, выразительность, одухотворенность… утопии эти журавлиным клином уж улетели из России в Китай, Японию, Корею. Россия, молодая двадцатилетняя Россия", готовит русскому классическому балету судьбу града Китежа. Министерство образования Андрея Фурсенко как раз под "Herman Schmerman" озвучило проект закона о закрытии хореографических школ. Пора соблюдать права ребенка, а значит, хореографии можно учиться с 15-ти лет. Форсайт и в деле образования помочь может. Он уже обозначил новую веху в развитии обучения танцу и выпустил компьютерный продукт "Технологии импровизации: Инструмент для аналитического танцевального ума".

Да…Был такой, не самый знаменитый, русский хореограф Фокин. Создатель "Половецких плясок", "Сильфид", "Шехерезады", "Видения розы" — балетов, снесших голову эстетизированной в начале ХХ века Европе. Он, конечно, — не авангард, "нафталин" скорее, но тоже — модернист. Вот что Фокин писал: "Только в Америке думают, что всякий может создавать танцы, учить танцу, создавать "Театр танца", — даже тот, кто никогда сам танцу не учился. Здесь так и говорят: "Я никогда не училась танцевать, но я открыла школу в таком-то городе, учу, имею много учениц, и все очень довольны". Или: "Я никогда не учился, но на моем "реситале" в "Карнеги-холл" было много народу, большой успех, и все очень довольны… Для понимающего зрителя отталкивающее зрелище представляет из себя самоучка, делающий на сцене или эстраде опыты со своими руками и ногами".

Ну мы-то с вами понимаем, Фокин не о Форсайте писал. Другие уж времена, знаете ли. Американский балет, знаете ли, уж правит миром. Деконструктивизм Форсайта уже находят в крестном отце американского балета Баланчине, вопрос времени — генетическая связь с Петипа найдется. Но вот "опыты со своими руками и ногами" — как пить дать "Herman Schmerman".

P.S. В Большом театре очередная премьера. Балет "Отражения". Совместная постановка Большого театра, Центра искусств им. Р. и Г. Сегерстром (Калифорния), Ардани Артистс (Нью-Йорк).

 

Олег Богуславский -- Апостроф

Юрген Хабермас. Проблема легитимации позднего капитализма / Пер. с нем. Л.В. Воропай. Общая редакция и вступительная статья О.В. Кильдюшова (Серия "Образ общества"). — М.: Праксис, 2010, 264 с.

Новая книга является продолжением совместной серии современной социологической литературы, издаваемой "Праксисом" при поддержке одной из ведущих демоскопических служб страны — Всероссийского центра изучения общественного мнения (ВЦИОМ). Данное содружество издателей и практических социологов — замечательный пример возможности соединения практического интереса (изучения современного общества) и теоретического интереса (понимания социального как такового). Будем надеяться, что за этой книжкой в рамках серии "Образ общества" последуют другие тексты новейшей интеллектуальной классики, столь же ориентированные на современную социально-теоретическую проблематику, что и работа Ю. Хабермаса о системном кризисе позднего капитализма.

В аннотации издатели прямо указывают на то, что политические и социальные проблемы делегитимировавшего и дискредитировавшего себя капитализма непосредственно затрагивают каждого из нас. Ведь нынешняя фаза системного кризиса капитализма (в его неолиберальной версии) дала почувствовать себя даже тем, кто считал себя далеким от теоретических дебатов о мировом социально-экономическом порядке и предпочитал пользоваться его плодами, т.е. потреблять. В этом смысле написанная почти 40 лет назад работа не только не устарела, но обрела новую актуальность на фоне нынешнего глобального кризиса. В вводной статье к книге, — озаглавленной весьма красноречиво: "Актуален как никогда", — редактор перевода О. Кильдюшов успокаивает тех, кого может смутить столь почтенный по сегодняшним меркам возраст книги: "автору не пришлось бы вносить особых изменений в текст, если бы он решил адаптировать данное исследование к реалиям начала 21 века". Подобный смелый вывод иллюстрируется рядом тезисов Ю. Хабермаса, прямо пересекающихся с нашим нынешним опытом жизни в условиях кризиса. Например, таким: "Экономический кризис следует из противоречивых императивов системы и несет угрозу системной интеграции; одновременно он является и социальным кризисом, в котором сталкиваются интересы действующих групп и ставится под вопрос социальная интеграция общества". Стоит ли говорить, что под этим готовы подписаться миллионы тех, кого надули обещаниями бесконечного экономического роста.

Не менее справедливым является следующее утверждение ученого: "Системные кризисы в результате смещения конфликта интересов на уровень управления системой обретают очень контрастную объективность: они обладают характером природных катастроф, которые вырываются изнутри системы целерационального действия". Все это мы могли наблюдать в пик нынешнего кризиса, когда "внезапно" обрушились все институциональные и дискурсивные конструкции "Вашингтонского консенсуса", еще вчера казавшиеся нерушимыми. Мэтр социального анализа Хабермас не оставляет сторонникам и благополучателям данной системы никакой надежды, когда говорит о "структурно неразрешимых системных противоречиях или проблемах управления", в рамках которых осуществляется "диалектическое противоречие" между участниками процесса общественного взаимодействия при позднем капитализме.

Также чрезвычайно актуальным для нас является тезис Хабермаса о последствиях кризиса для господствовавших образцов интерпретации действительности, ставших "вдруг" проблематичными, — несмотря на все усилия самоназначенных "хозяев дискурса": "Экономический кризис оборачивается непосредственно социальным кризисом, поскольку через выявление противоположности социальных классов осуществляется практическая критика идеологии самопрезентации той сферы общественных отношений, которая лишь кажется свободной от власти". Это все мы также можем наблюдать на примере затянувшейся истерики публики, самозабвенно обслуживавшей властные интересы глобального мыльного пузыря…

Неутешительным — для всех нас, живущих в существующих институциональных условиях — является вывод выдающегося немецкого ученого: "В настоящий момент я не вижу никакой возможности, найти убедительные аргументы для ответа на вопрос о вероятности самотрансформации позднего капитализма". Правда, он не исключает возможности того, что "экономический кризис может быть перехвачен в долгосрочной перспективе". Однако это приведет лишь к тому, что "противоречивые императивы управления, реализующиеся в результате принуждения к увеличению капитала, породят целый ряд других кризисных тенденций". Так что никаких иллюзий!

Одним словом, "Проблемы легитимации" являются не просто важной вехой социального анализа современности, предложенного Ю. Хабермаса. По мнению уже упоминавшегося О. Кильдюшова, данная книга "может стать для современного российского читателя отличным подспорье в понимании комплексных социальных процессов, протекающих в эпоху поздней Современности". Тем не менее, некоторые представители интеллектуального "комментариата" заявили, что "не поняли, что здесь имеется в виду" — о какой актуальности книжки 40-летней давности может идти речь. А некоторые представители социологического цеха вообще усомнились в осмысленности издания подобных работ в современной России. Впрочем, это скорее говорит об авторах подобных утверждений…

Итак, в корпусе текстов русской "хабермасианы" — важное пополнение. Важное, поскольку теоретическое исследование кризиса легитимации позднего капитализма выполнено крупнейшим мыслителем в рамках мощной философской и социально-теоретической традиции. О выдающейся роли Юргена Хабермаса как (последнего) живого классика политической философии относительно недавно говорил руководитель Института философии РАН А. Гусейнов, чествуя мэтра в рамках Всемирного философского конгресса в Москве. Лучшее средство удостовериться в этом — открыть его книгу.