На конференции "Великие реформы и модернизация России", посвященной 150-летию отмены крепостного права в Российской империи, президент Дмитрий Медведев выступил с речью. Как утверждают многие отечественные и зарубежные масс-медиа, эта речь может считаться программной, поворотной и даже исторической.

Программной — потому что в ней еще раз подтверждена приверженность лично Дмитрия Анатольевича либеральным ценностям, которые исповедует весь цивилизованный мир.

Поворотной — потому что в ней содержится жёсткая критика "военно-бюрократической вертикали власти", которая в современных российских политических условиях якобы ассоциируется с фигурой действующего премьер-министра Владимира Путина.

А исторической — потому что всё это вместе взятое якобы означает готовность Медведева идти на второй президентский срок и завершать после 2012 года провозглашенное им великое дело "модернизации" всей политической и социально-экономической системы РФ.

Тут же — совсем не случайно — появилась информация о том, что в ходе предстоящего 9 марта визита в Москву вице-президента США Джозефа Байдена второй секретарь "вашингтонского обкома" будет обсуждать с нынешним формальным "хозяином Кремля" планы альтернативного трудоустройства его "политического конкурента". Мол, Путину за отказ баллотироваться на президентских выборах 2012 года и освободить дорогу Медведеву могут предложить пост главы Международного олимпийского комитета или даже генерального секретаря ООН.

Разумеется, этот пробный шар прокатил мимо лузы: пресс-секретарь российского премьер-министра предложил рассматривать данную информацию как неудачную шутку. Но провокацией — и это следует отметить специально — всё-таки её не назвал. Мол, чего не скажешь в шутейном разговоре...

Но вернёмся к медведевской речи.

На мой взгляд, главным в ней стоит считать вовсе не содержание, а сам стиль высказываний. Потому что, следуя точному афоризму Жоржа Бюффона, "стиль — это человек".

Вот Дмитрий Анатольевич, который совсем недавно заявил, что Россия — молодая страна, ей всего 20 лет, можно сказать, исправляет допущенную им двусмысленность. Но как он это делает?! "В следующем году мы будем отмечать 1150-летие российской государственности — ну, если стоять, конечно, на канонической точке зрения. Хотел бы вас проинформировать о том, что я подписал сегодня Указ об организации соответствующих мероприятий. Наше государство, наша страна существует уже более одиннадцати веков..."

Эти слова можно смело отливать в граните — равно как и недавнее медведевское признание в том, что он не торопился с осуждением действий Муамара Каддафи до тех пор, пока не была завершена эвакуация из Ливии российских граждан. Конечно, при желании можно назвать подобное поведение политической осмотрительностью, умеренностью и аккуратностью. Но "баллов к харизме" подобным признанием росийский президент явно себе не добавил...

Стоит ли теперь ждать от него признаний в том духе, что — ну, если стоять, конечно, на канонической точке зрения, — свобода убивать не лучше несвободы убивать, свобода насиловать не лучше несвободы насиловать, свобода грабить не лучше несвободы грабить, свобода обманывать не лучше несвободы обманывать, свобода предавать не лучше несвободы предавать и т.д., а следовательно, из любимой президентом и не раз уже повторенной им максимы "Свобода лучше несвободы" существуют определенные исключения?

Стоит ли рассчитывать на то, что трактовка реформ 60-х годов как "исключительного акта свободы" будет рассматриваться всё-таки в связи с предыдущим поражением Российской империи в Крымской войне и с указом Петра III "О даровании вольности и свободы всему российскому дворянству", впоследствии подтвержденным Екатериной II и разрушившим негласный "общественный договор", на котором держалась российская государственность? И в связи с последующим массовым обезземеливанием отечественного крестьянства, собственно, и создавшим в России конца XIX-начала ХХ веков революционную ситуацию?

И стоит ли воспринимать всерьёз слова Дмитрия Анатольевича о том, что "жизнеспособными оказались не фантазии об особом пути нашей страны и не советский эксперимент, а проект нормального, гуманного строя, который был задуман Александром II. И в конечном счёте в историческом масштабе прав оказался именно он, а не Николай I или Сталин"? Неужели действующий президент РФ настолько убеждён в том, что "конец истории" наступил, и все точки над "i" расставлены окончательно и бесповоротно? Даже Фрэнсис Фукуяма в этом, кажется, уже не уверен...

Медведева часто сравнивали и с Горбачевым, и с Николаем II, теперь сам он вроде бы выбрал в качестве исторического ориентира фигуру Александра II — фигуру, связанную не только с Манифестом 1861 года и сопутствующими реформами, продвижением на Восток и освобождением балканских народов от османского владычества, но также — с продажей Аляски, с возникновением единого германского государства, которое затем дважды начинало мировые войны и воевало против России (свыше 30 млн. погибших), с разгулом нестабильности и террора внутри страны, жертвой которых стал и сам "царь-освободитель".

В своей речи Медведев высказался также в пользу "государства без закрученных гаек". Но такое государство является "государством с раскрученными гайками", и его крушение — всего лишь вопрос времени.

Не знаю, получит ли, в конце концов, проект "Медведев говорит" свои политические "Оскары", как получил в этом году кинематографические "Оскары" сероватый и скучноватый проект "Король говорит". Всё-таки наша жизнь — далеко не кино.