Минувшая неделя оказалась чрезвычайно богатой на значимые для России события. Главные из них, как на подбор, оказались — хотя бы формально — юбилейными: саммит Шанхайской организации сотрудничества (ШОС) в Астане отмечал 10-летие этой структуры, конференция Международной организации труда (МОТ) в Женеве была 100-й, а Международный экономический форум в Санкт-Петербурге — 15-м по счёту. Однако никакой праздничной атмосферы нигде не было и в помине — наоборот, в воздухе витало весьма ощутимое напряжение. И первые — пусть отдаленные, но уже вполне внятные — раскаты грядущей грозы уже прозвучали. Впрочем, обо всём по порядку.
«БОЛЬШАЯ ШОСтёрка»
Саммит Шанхайской организации сотрудничества в Астане прошёл, можно сказать, под незримым знаком ближневосточных "революций", почти открыто управляемых из США. И постсоветские элиты центрально-азиатских государств отчётливо осознали, что, скорее всего, именно они окажутся "следующими на очереди". Ни победившего на внеочередных президентских выборах Нурсултана Назарбаева (Казахстан), ни пришедшего к власти в ходе ожесточенной (и, по сути, еще не законченной) гражданской войны Эмомали Рахмона (Таджикистан), ни жестко подавившего антиправительственные выступления в Андижане Ислама Каримова (Узбекистан), ни Розу Отунбаеву (Киргизия), ставшую главой государства в ходе очередной "цветной революции", главным итогом которой оказалось сохранение американской военно-воздушной базы в аэропорту "Манас", — ничуть не прельщала уже весьма ощутимая перспектива в один далеко не прекрасный день оказаться свергнутыми "разгневанным народом".
В подобных условиях их обращение за гарантиями безопасности и "стабильности" к "большим" членам ШОС выглядело вполне предсказуемым. Разумеется, отказать в подобных гарантиях ни Китай, ни Россия не могли. В противном случае это означало бы не только полную потерю их влияния в узловом геостратегическом регионе, жизненно важном и для Пекина, и для Москвы, но и фактический развал ШОС, к работе которого на правах стран-наблюдателей подключены такие государства, как Индия, Иран и Пакистан.
Безусловно, сегодня ШОС является крупнейшей в мире политической структурой, не аффилированной с подконтрольными США военно-политическими блоками, что позволяет рассматривать её в качестве потенциального противовеса НАТО, или даже "анти-НАТО". Пока этот потенциал практически не проявлен вовне, но он, несомненно, не только существует, но в качестве своеобразной "тяготеющей массы" оказывает ощутимое влияние на геостратегическую обстановку в современном мире. И с этой точки зрения прозвучавшие в Астане призывы начать процесс приёма Афганистана, до сих пор оккупированного войсками США и их союзников, выглядят более чем серьёзной заявкой на расширение сферы влияния ШОС и вытеснение из неё американских "миротворцев".
Конечно, не следует упускать из виду вариант, при котором Афганистан может оказаться и "троянским конем" для Шанхайской организации сотрудничества, — особенно с учётом того, что нынешнее кремлёвское руководство, особенно рьяно выступавшее в Астане за "афганский вариант", при этом держит курс на максимальное сближение с США и НАТО. Однако пока заявленная Дмитрием Медведевым позиция России в рамках ШОС выглядела вполне адекватной и выверенной. "Укрепление безопасности наших стран и народов" он назвал первой из задач ШОС — более того, был принят и целый ряд конкретных мер в этом направлении. Совсем иной выглядела в Астане и позиция Медведева в отношении "проамериканских арабских революций". В столице Казахстана российский президент уже не хвалил эти "новые веяния", а с оглядкой на КНР и на среднеазиатские элиты оценивал их как весьма опасные тенденции. Именно поэтому так интересны "антитеррористические документы", принятые на сессии ШОС, и подразумевающие противодействие подобным проявлениям проамериканской "демократизации".
«ВЛАДИМИР ЖЕНЕВСКИЙ»...
Выступление премьер-министра РФ на юбилейной сессии Международной организации труда в Женеве прозвучало как развернутые тезисы к его президентской предвыборной программе. Главным пафосом путинской речи, на что далеко не все эксперты обратили внимание, было достижение баланса между интересами государства, частного бизнеса и наёмных работников.
При этом он подчеркнул, что "налицо ситуация, при которой задачи экономической эффективности или интересы государственной целесообразности не всегда совпадают с императивом социального и гуманитарного развития", а следовательно, необходим баланс прежде всего между этими тремя факторами.
Практически вся дальнейшая речь Путина свелась к доказательству того, что такой баланс достижим без резкого понижения уровня жизни населения страны.
"Активная, наступательная политика социального развития стала для нас одним из важнейших действенных инструментов борьбы с кризисом...
Поддерживая беднейшие слои населения, мы поступаем абсолютно правильно, потому что это как раз те люди, которые не копят, не откладывают на завтрашний-послезавтрашний день. Они просто идут в магазин и тратят эти деньги, по сути, поддерживая национальное сельхозпроизводство, потому что... покупают вещи, прямо надо сказать, подешевле. А это, как правило, товары отечественного производства...
За 2009–2010 годы в России было создано или восстановлено более 4 млн. рабочих мест. Уровень безработицы, рассчитанный по методологии Международной организации труда, снизился с 9,4% в феврале 2009 года до 7,2% в апреле 2011 года...
Уже сейчас мы вплотную работаем над долгосрочными планами и стратегией посткризисного развития, ставим перед собой амбициозную задачу — за предстоящее десятилетие ввести Россию в пятёрку крупнейших экономик мира, а по ВВП на душу населения подняться с нынешних 19,7 тыс. долларов к более чем 35 тыс. долларов на человека...
Из российской экономики, бюджетной сферы должна уйти неэффективная занятость, а взамен создано не менее 25 млн. современных, высокооплачиваемых рабочих мест,.. то есть должно быть модернизировано каждое третье рабочее место...
Мы не отойдём от достигнутого высокого уровня социальных гарантий и не допустим, например, увеличения 40-часовой рабочей недели, не будем экономить на безопасности производств и экологических стандартах".
Конечно, Путин всегда умеет сказать то, что от него хотят услышать. Но тогда спрашивается, во-первых, почему он представил эту свою — вне всякого сомнения, внутриполитическую — программу вниманию вовсе не российской, а зарубежной аудитории, и, во-вторых, почему содержание этой программы оказалось практически полностью не освещенным отечественными средствами массовой информации? Похоже, ответы на оба эти вопроса тесно связаны между собой.
...И «ДМИТРИЙ НЕВСКИЙ»
Всё это было сказано Путиным 15 июня. А уже через два дня, выступая на Международном экономическом форуме в Санкт-Петербурге, президент РФ озвучил, по сути, альтернативную путинской политическую программу, основным смыслом которой стала максимальная либерализация экономики и децентрализация российского государства.
Весьма любопытно было сравнить выступления президента Медведева и председателя КНР Ху Цзиньтао. Вроде бы оба лидера представляют крупнейшие в мире развивающиеся экономики, оба входят в БРИКС и ШОС, оба претендуют на лидерские роли в посткризисном мире, но их подходы к путям и формам развития своих стран в ближайшем будущем выглядят прямо противоположными и взаимоисключающими.
Медведев сделал акцент на дальнейшее развитие в рамках процесса мировой глобализации однополярного мира на принципах "Вашингтонского консенсуса" с упором на углубление либерализации российской экономики. Он хвалится, что сегодня российская экономика — одна из самых либеральных в современном мире, заявляет, что в России будет покончено с государственным капитализмом, что у нее будет максимально открытая для иностранного частного капитала экономика, что она не будет развиваться по пятилетним планам и будет делать всё возможное для привлечения в российскую экономику транснационального капитала.
"Рынки, как и парашюты, работают только тогда, когда они открыты", — заявил президент Медведев, демонстрируя полное непонимание рыночной экономики. На открытых рынках преимущество всегда имеют транснациональные корпорации, которые легко "задушат" любой национальный бизнес и не дадут ему развиться. Именно поэтому китайская экономика последние 30 лет — очень закрытая экономика, которая, благодаря жесткому протекционизму, смогла достигнуть своего нынешнего высокого уровня. Страны Латинской Америки и Юго-восточной Азии пережили мощнейшие кризисы из-за своего следования принципам "Вашингтонского консенсуса". Недаром нобелевский лауреат Джозеф Стиглиц именно следование принципам "Вашингтонского консенсуса" объявил главной причиной кризисов конца 1990-х гг.
Следование в фарватере "Вашингтонского консенсуса уже привело Россию к дефолту в 1998 г. и к самому глубокому падению из 20 наиболее развитых стран мира в 2008 г. "Вашингтонский консенсус", с его упрощенными экономическими представлениями и рецептами, рухнул во время кризиса мировой экономики и остался позади", — заявил в апреле нынешнего года исполнительный директор МВФ Доминик Стросс-Кан, за что и поплатился своей должностью, а возможно, и личной свободой. Основными принципами "Вашингтонского консенсуса" являются:
— либерализация экономики;
— приватизация государственного сектора экономики;
— поддержание минимального дефицита бюджета за счет сокращения социальных программ;
— защита собственности и прав собственников;
— снятие или снижение ограничений для прямых иностранных инвестиций;
— свободная конвертация национальной валюты;
— либерализация внешней торговли;
— либерализация финансовых рынков;
— снижение предельных ставок налогов с богатых.
Именно эти принципы и прозвучали из уст президента Медведева на питерском форуме в качестве руководства к действию для модернизации экономики России на ближайшее будущее. Те самые принципы, которые обусловили деградацию российской экономики за годы "перестройки" и "рыночных реформ".
А вот Ху Цзиньтао сделал акцент на необходимости перехода от глобального однополярного к многополярному миру, основанному на принципах "Пекинского консенсуса". В своем выступлении он акцентировал внимание на развитии китайской экономики под жестким государственным контролем с опорой на государственный сектор экономики и на основании пятилетних планов, позволяющих Китаю вот уже 30 лет развиваться темпами по 10% в год. В 1990 году ВВП России и Китая были практически равны, а в 2011 году ВВП Китая стал уже на порядок больше российского. Вот достойный результат открытости "парашюта" российской экономики и следования принципам "Вашингтонского консенсуса".
Более того, Ху Цзиньтао в своем выступлении сделал особый акцент на отход от глобального однополярного миропорядка и формировании новой, более справедливой и более предсказуемой, мировой финансовой системы, свободной от надувания финансовых пузырей и финансовых кризисов, которые порождает спекулятивный капитал транснациональных банков. Собственно говоря, свое выступление председатель КНР основывал на принципах "Пекинского консенсуса", главным из которых является стремление стран к сохранению национального суверенитета и многополярности существующего миропорядка. Прав Стросс-Кан: "Вашингтонский консенсус" рухнул!" А вслед за ним рухнет во время ближайшего кризиса 2012-15 гг. и российская экономика, которую президент Медведев пытается усадить на дохлую клячу "Вашингтонского консенсуса".
ЛУКАВАЯ ЦИФИРЬ
В отличие от речи Путина, перенасыщенной конкретными цифрами (с которыми, конечно же, тоже можно и нужно спорить), Медведев назвал лишь несколько: доля частного сектора в российской экономике по сравнению с 1991 годом выросла от "близкой к нулю" до 60%, государственный долг в относительном измерении снизился с более чем со 100% ВВП до 10%, а реальное потребление российских семей "более чем удвоилось".
Слышать такое от серьёзного вроде бы политика, президента страны, более чем странно. Ведь за точку отсчёта для оценки эффективности плановой экономики им почему-то оказался взят последний год существования Советского Союза, когда горбачёвские "перестройщики", те же самые либералы, уже вчистую разрушили советскую экономику и набрали кредитов со всего мира, которые бесследно растворились в "организованном хаосе", сопровождавшем убийство СССР.
Некогда "диссиденты" вволю поиздевались над советской статистикой, которая достижения социалистической экономики сравнивала с уровнем царской России 1913 года. Если принимать эту аналогию, то Медведев сравнил успехи "новой России" даже не с 1913, а с 1917 годом, когда страна лежала в руинах...
Кстати, президент ни словом не обмолвился о том, каков сегодня внешний корпоративный долг российского частного сектора, достигшего 60%-ной отметки в экономике страны. А он составляет ни много ни мало 505 млрд. долл. — более 30% ВВП. Это что — достижение?
Кроме того, "рыночная" российская экономика и сегодня по уровню ВВП на душу населения не дотягивает (в сопоставимых ценах) до Советского Союза образца 1988-го, последнего предкризисного года. Спрашивается, как же могло "более чем вдвое" вырасти реальное потребление российских семей? Да очень просто: если сложить доходы абрамовичей и вексельбергов с доходами обычных "дорогих россиян" и поделить на общее число населения, то в долларовом эквиваленте по обменному курсу так оно, наверное, и получится. Но на деле мы имеем гиперпотребление одних (это максимум 5%) и практически полную нищету других (это минимум 80% населения). Даже за официальной чертой бедности в "рыночной" России живет свыше 40% её граждан. Это что — достижение?
Министр экономического развития РФ Эльвира Набиуллина, которая открывала питерский форум, предваряя президентскую речь, с трибуны говорила о необходимости притока в российскую экономику иностранных инвестиций и прогнозе роста ВВП на 4,2% в 2011 году. А в кулуарах жаловалась на то, что из страны за пять месяцев "утекло" 35 млрд. долларов, экономический рост в мае составил всего 0,1%, и прогнозные оценки её министерство "держит" только, чтобы не отпугнуть "потенциальных инвесторов". Между прочим, чистый отток капиталов из России продолжается непрерывно с 2009 года. Это что — достижение?
Неужели президент РФ настолько "не в курсе" реального положения дел в стране, или же его "клятва в верности" либерально-монетаристскому курсу рассчитана исключительно на западных, в первую очередь — американских, контрагентов, которые уже неоднократно высказывались на тему того, что не хотят видеть Путина не только президентом РФ после 2012 года, но даже и кандидатом на этот пост во время предвыборной кампании?
Весьма характерно, что "лукавая" президентская цифирь ничуть не смутила ни отечественные, ни западные масс-медиа, ни ближайшее медведевское окружение, в которое входит и упомянутая выше Набиуллина, и помощник президента РФ Аркадий Дворкович. Не знаем, насколько соответствуют действительности мутные слухи о том, что Аркадий Владимирович является кадровым офицером в звании полковника одной из американских спецслужб, но то, что именно так вёл бы себя на его месте любой засланный из США "штирлиц", сомнений не вызывает.
"Он (Медведев) собирается продолжать, и он сказал об этом четко. Независимо от того, где будут находиться конкретные люди, какие посты будем занимать, он за это отвечает лично, за это отвечают коллеги, с которыми мы реализуем программу модернизации... Мы должны... сделать так, чтобы иного пути, кроме как продолжать стратегию модернизации, у следующего президента, кто бы им ни был, просто не было. Чтобы это был единственно возможный путь", — не следует ли из этих слов медведевского помощника, сказанных в интервью телеканалу "Дождь", что дворковичи на верху российской "властной вертикали" значат гораздо больше, чем президенты и премьер-министры?
Комментарии в средствах массовой информации оказались еще более радикальными и, словно по команде, однотипными: "Медведев завершил эпоху путинского развития России", "Команда Медведева берёт власть в свои руки" и т.д. Слова о "путинской стабильности, чреватой застоем", и сравнения речи Медведева с первой "перестроечной" речью Горбачёва на пленуме ЦК КПСС в апреле 1985 года вообще стали дежурными во всех масс-медиа. Худшей дискредитации Дмитрия Медведева с его "модернизацией" в глазах подавляющего большинства населения России, которое ненавидит "Михаила Меченого" и хорошо помнит, чем закончилась затеянная им "перестройка", трудно придумать даже специально.
В этой связи весьма показателен тот факт, что в "северную столицу" вся "команда Медведева" прилетела на "суперджете" Су-100 как символе "возрожденного российского авиастроения" (а таких самолётов за последние три года выпущено аж 6 штук — хорош символ!)
ЧТО ВСЁ ЭТО ЗНАЧИТ?
На наш взгляд это значит прежде всего сохранение максимальной неопределенности и максимальной "степени свободы" для верхушки российской "властной вертикали" в целом, которая сохраняет для себя возможность избрать как "путинский", так и "медведевский" политический вектор дальнейшего движения — в зависимости от того, как будет развиваться глобальная ситуация. Причём, это вовсе не означает, что "путинский" вектор будет осуществлять именно Путин, а "медведевский" — именно Медведев. Всё может произойти, что называется, "с точностью до наоборот".
Заимствованный у Дэн Сяопина лозунг: "Всё равно, какого цвета кошка, лишь бы она ловила мышей", — давно взят на вооружение нашими власть имущими. Разница между пекинскими и кремлёвскими товарищами заключается только в том, что "мышей" первые ловят в общенациональных, а вторые — в своих корпоративных и личных интересах. Именно поэтому Китай и становится сверхдержавой современного мира, вступая во всё более жесткую и многомерную конкуренцию с Соединенными Штатами, а Россия на поле схватки этих гигантов пытается разве что найти местечко поудобнее и побезопаснее. Но события явно будут развиваться по своему лекалу, отличному от планов как Медведева, так и Путина. Вторая волна кризиса, которая сломает высокие сырьевые цены, создаст крупнейшие проблемы для кремлёвских "либералов", которые попытаются решить их за счёт тотального ущемления социальных и имущественных прав российского населения. Это, несомненно, сформирует в России новый политический контекст, который, весьма возможно, позволит, наконец, сбросить ярмо "проамериканского либерализма", надетого на шею русского народа в 1991 году.
