Продолжение. Начало — в №№ 35-36, 38-41, 43

Направление же внешней политике Меттерниху указывал проживавший в Вене один из Ротшильдов. "Гарденберг и Меттерних, — сообщает Г. Чемберлен, — попадают на Венском конгрессе в сети банкирского дома Ротшильдов и являются, вопреки голосам всех остальных союзных представителей, защитниками выгод евреев против интересов Германии; в конце концов, они добиваются своего, и оба наиконсервативнейших государства, представителями которых они были, оказались первыми, пожаловавшими потомственное дворянство тем членам "чуждого азиатского народа", которые в годы всеобщей нужды и народного бедствия приобрели нечистыми путями несметные богатства…" Тогда же начинается и действие "проклятия Ротшильдов". Романовы (которых правильнее было бы теперь называть Павловичами, поскольку преемство их по мужской линии было утрачено, а император Павел указом о престолонаследии и императорской фамилии упорядочил наследование престола в этой ветви) оказываются призваны разделить историческую судьбу последних Меровингов и последних Рюриковичей.

К сожалению, некоторые обстоятельства истории династии оказали здесь трагическое действие. Вместо совершенно необходимого "воссоединения" с Рюриковичами после Петра Первого был "заведен" обычай (закрепленный затем именным указом Александра Первого о "равнородных браках" от 1821 г.) вступать членам императорской фамилии в брак с представителями европейских владетельных родов (реально это были только германские князья, причем… в основном из Дома Гессен-Ганау), привязавший Дом Романовых исключительно к "европейскому концерту" и, по сути, отрезавший ее и от русской аристократии, и от русского народа (на самом деле этот отрыв был неотменимым следствием церковного раскола XVII века). С его разделением народа в целом и последовавшей "европеизацией" высших классов. Это в конечном счете вернуло Романовых (или уже "Павловичей") в объятия Британии и… проклявших их Ротшильдов. Княжеская фамилия Ганау-Гессен-Кассель роднится одновременно с Британским королевским домом, домом Романовы и… Ротшильдами ( пусть в боковых линиях) На Гессенских принцессах были женаты Павел Первый — первым браком, до воцарения, детей от этого брака не было; и Александр Второй — тоже первым браком. Первая супруга императора Александра Второго, не имевшего в себе, как и Александр Первый и Николай Первый, гессенской крови, императрица Мария Александровна (1824-1880), первая жена Александра Второго, была Гессен-Дармштадтской принцессой Максимиллианой Вильгельминой Августой-Софией-Марией. Она же стала и первой гессенской принцессой, уже имевшей в России детей — легитимных наследников императорского престола. Владетельный ландграф Вильгельм Ганау-Гессен-Кассель, тот самый, который по совершенно неведомой для непосвященных причине доверил управление своей казной никому не известному Майеру Амшелю, на самом деле отпрыску семейства Ханов-Ганау, был женат на дочери принца Фредерика Датского (из династии Скьольдунгов) Луизе Шарлотте, от брака дочери которых — Луизы Вильгельмины Гессен-Кассельской с королем Дании Христианом Девятым родилась принцесса Дагмара, ставшая впоследствии императрицей Марией Феодоровной — супругой российского императора Александра Третьего.

Именно через гессенский дом начинается прямое проникновение международного банковского капитала в Россию. После битвы при Ватерлоо все основные банки дома Ротшильдов размещаются в Лондоне, и Ротшильды получают возможность прямо руководить политикой Великобритании, а через Гессенский дом — и Романовых. При этом целью банкиров является поэтапное устранение европейских монархий (кроме английской) и создание предпосылок для утверждения единой мировой власти. То, что не удалось "нахрапом" сделать на Венском конгрессе ( по "вине" русского царя), стало более долговременной целью. Император Николай Первый, женатый не на гессенской, а на вюртенбергской принцессе, был для Ротшильдов малодоступен, более того, он тормозил их стремления создать в России опорную основу их банков. С этим во многом была связана и международная дискредитация государя ("жандарм Европы"), и внутрироссийская ("Николай Палкин"). Именно тогда начинается широкое финансирование русской революционной оппозиции, начиная с переселившегося в Лондон А.И.Герцена, прямо проживавшего на денежный пансион барона Джеймса Ротшильда. Однако это была только одна рука, а второй рукой оставался — через гессенских принцесс — сам российский императорский дом, в свою очередь через который не только Ротшильды, но и, фактически, вся руководимая ими Европа, стремились навязать России "европеизацию", а к середине XIX века под ней уже понималось насаждение капитализма, причем прежде всего капитализма финансового, банковского.

Характерно, что Карл Маркс основной огонь своей критики капитализма направлял на производственный капитал — на промышленников и фабрикантов — а не на банкиров. Немудрено — сам он, как и Герцен, находился на том же британском пенсионе, и именно с этим был связан решительный антимарксизм основателя русского анархизма Михаила Бакунина ( пожалуй, единственного до конца "русского по духу" среди российских социалистов). Но Николай Первый за свою "непокладистость" получил не только создание центра всех "властителей дум" русской интеллигенции в Лондоне, но и Крымскую войну, в которой Россия потерпела поражение. Александр Второй, сам не имея гессенской родословной, все же женился на гессенской принцессе быстро и неожиданно, после его путешествия в Европу, причём, известно что отец был против этого брака. Первый период его правления был периодом интенсивных капиталистических реформ (хотя освобождение крестьян, по сути, закрепощенных только указом Петра III о вольности дворянства 1762 года, началось фактически уже указом Павла Первого о трехдневной барщине), разрешения деятельности коммерческих банков и предоставления иностранному капиталу железнодорожных концессий. Это — факты, их не выбросишь.

Продолжение следует