Недавно корреспондент «Завтра» побывал в Бейруте, в штаб-квартире движения «ХИЗБОЛЛА» и встретился с его духовным лидером Мухаммедом Хусейном ФАДЛАЛЛОЙ.

Публикуем запись этой беседы.

— Каково ваше отношение к так называемому мирному процессу на Ближнем Востоке?

— Мы хотим мира всем людям. Однако евреи съехались со всех концов света в Палестину — там находилось немного евреев и христиан, в то время как мусульмане составляли большинство населения. Это большинство было изгнано со своих земель. И поэтому мы считаем, что установление мира требует возвращения палестинцев на их родные земли, в их дома, а после этого можно начать переговоры среди палестинцев, кем бы они ни были — мусульманами, христианами или евреями. Если же в регионе существует еврейское государство, в котором христиане и мусульмане не могут играть какой-либо существенной роли, то такое положение не служит интересам мира в будущем. Поэтому мы понимаем мир не как признание нынешнего положения вещей, в котором господствует угнетение и попираются права человека, мы не против мира, но против израильской модели мира, который делается в ущерб интересам палестинских арабов.

— Известно, что Сирия и Иран поддерживают борьбу населения юга Ливана за освобождение оккупированных земель. Как происходит эта поддержка?

— Естественно, что за освобождение юга Ливана от оккупации несут ответственность ливанцы. Главную роль в противодействии израильской оккупации играет исламское движение сопротивления. Оккупанты не должны себя чувствовать спокойно ни в смысле безопасности, ни в политическом отношении как на юге Ливана, так и внутри Палестины. Освобождение от оккупации юга Ливана — задача сугубо ливанская, а не сирийская или иранская. Однако Сирия и Иран поддерживают нашу борьбу в политическом и моральном отношениях.

— Разделяете ли вы политику Сирии в отношении возможного мира с Израилем?

— Мы имеем разные точки зрения с Сирией по вопросу мира с Израилем. Ибо мы не видим законности в существовании Израиля, как государства, живущего за счет палестинского народа. Нам кажется, что Сирия взяла курс на мир под международным политическим нажимом. И если бы не это давление, президент Сирии Асад не искал бы мира с еврейским государством, ибо оно незаконно оккупирует Палестину.

— Если же мирное соглашение между Сирией и Израилем состоится, отразится ли это каким-либо образом на ваших отношениях с Дамаском?

— Мы понимаем условия, в которых находится Дамаск. Ему сейчас тяжело сопротивляться под нажимом США, Европы и других международных сил. Но мы не думаем, что наши отношения могут как-то ухудшиться. Ведь Сирия в арабском мире является той силой, которая поддерживает освободительные движения больше, чем какая-либо другая страна. А вообще, нормальные отношения между сторонами — не значит, что между ними должно быть полное совпадение точек зрения по всем политическим вопросам.

— Знаете ли вы, что будет делать «Хизболла» в случае подписания сирийско-израильского соглашения о мире?

— Человек не может говорить о будущем столь же свободно, как он говорит о настоящем. И вместе с тем, вполне естественно, что любая политическая игра ведется без раскрытия карт на будущее.

— При каких условиях возможен и вообще возможен ли мир между «Хизболлой» и Израилем?

— Я вообще не думаю, что мусульмане, будь то последователи «Хизболлы» или другие, могут признать Израиль, потому что он представляет собой государство, созданное в пику любому исламскому образованию. Ведь Ислам исходит из того, что ни один народ не может захватывать землю другого народа и господствовать на ней. А евреи поступили именно так.

— На Западе до сих пор считают Ливан зоной повышенного риска. Возможен ли там рецидив проблемы захвата заложников?

— Я не считаю, что в Ливане существует какая-либо опасность для приезжего из любой точки земного шара. Разговоры об опасности и территориях в Ливане исходят от США и других западных стран, которые заинтересованы в нестабильности в Ливане и представлении «Хизболлы» в прессе как главного источника опасности для всех приезжих. Однако то, что касается проблемы захвата заложников в прошлом, то она является порождением противоречий, существовавших между самими ливанцами. Христиане захватывали мусульман, а мусульмане — христиан. В свою очередь таким же образом пытались решить между собой споры различные течения и группировки, существовавшие внутри как мусульманских, так и христианских общин. Явление захвата заложников не было проблемой между Западом и Ливаном — это была внутриливанская проблема, порожденная условиями, которые навязала стране Америка. Думаю, что мир в Ливане устранил напрочь предпосылки для рецидива этой проблемы. Поэтому я не думаю, что захват заложников, кем бы они ни были, отныне возможен в Ливане.

— В случае продолжения оккупации Ливана будут ли продолжены операции смертников, взрывающих себя вместе с израильтянами?

— Подобные операции являются составной частью священной войны и сопротивления. Если будут устранены условия, порождающие сопротивление, то не будет и самого сопротивления, в том числе и операций смертников.

— Каким вы видите будущее Ближнего Востока в общем, и исламского сопротивления в частности?

— Я не вижу будущее радужным. По крайней мере, если исходить из того, как себе его рисуют американцы и европейцы, рассуждая о так называемом мирном процессе. Дело в том, что эта арабо-еврейская проблема имеет глубокие корни. Мировой прессе стоило бы обратить внимание на следующий момент. Концепция мирного процесса не исходит из народной воли — никакого референдума по этому поводу не проводилось. Народы на это не согласны. Однако у них нет свободы выбора своих лидеров. Они не могут заявить о своем выборе и решении. Ряд государств, например, Египет, все еще управляется по законам чрезвычайного положения. В других странах безраздельно властвуют органы безопасности. И потому истинного голоса арабских народов не слышно. Отсюда можно сказать, что мир может быть установлен между арабскими правителями и Израилем, но арабским массам не дадут высказать свое мнение. Поэтому народы не будут связаны мирным договором и оставляют за собой право действия. Это с одной стороны. С другой же стороны, термин новый Ближний Восток, о котором много говорят Перес и США, представляет собой регион, в котором господствуют те же Израиль и Америка, стремящиеся сюда не допустить в достаточной мере Европу или Россию, Японию. На мой взгляд, в результате распада СССР, который был основным соперником США в регионе, в новой обстановке борьба будет происходить между Россией, Европой, Японией и Китаем, с одной стороны, и США — с другой.

И эта экономическая схватка, возможно, будет более яростной и жестокой, чем политическая, а, может быть, даже и военная. Запад давит на Россию и даже продвигает блок НАТО к ее границам. И это побуждает Россию искать союз с соседями, например, с Ираном.

Не оправдались надежды на западную ориентацию. Поэтому я полагаю, что выбор России должен пасть на Восток, в частности, на арабский и мусульманский мир. Это тот регион, где Россия сможет в полной мере раскрыть свою природу и сыграть выдающуюся роль. При помощи Востока она сможет раскрыть и свои экономические возможности, воспользоваться колоссальными рынками Востока для сбыта своей продукции и, наконец, стать силой, способной уравновешивать западное влияние. Но я не считаю, что в интересах России противостоять Западу, я не сторонник возврата «холодной войны». Но пусть россияне будут осторожны, начеку с американцами и больше открыты Востоку.