25 октября — МВФ отказался предоставить России очередной транш кредита. М.Камдессю порекомендовал правительству РФ срочно решить проблему налоговых неплатежей и выработать меры “сильной социальной политики”.

30 октября — Премьер-министр Черномырдин объявил, что для преодоления кризиса правительство продаст часть золотого и валютного запасов страны.

Консилиум МВФ, полистав больничный лист Минфина, отказал России в очередной порции кредита — счел за благо прекратить на время подачу анестизирующего наркотика, отойти в сторону и посмотреть: как будет корчиться больной. Из-за океана рекомендовано срочно нормализовать ситуацию со сбором налогов и решительно перейти к “сильной социальной политике”. Правительство РФ приняло эту меру с пониманием, смиренно заверив, что эта рекомендация как раз то, к чему оно, российское руководство, само стремится всей душой, вот только пока не может заставить предприятия и обслуживающие их банки выплачивать сначала налоги, а потом зарплату, а не наоборот!

А, может быть, это действительно благо, что бюджетный кризис перешел в острую фазу. Правительство теперь, наконец, поставлено — лоб в лоб — перед той единственной проблемой, которую и должно решать любое правительство в первую и последнюю очередь — проблемой власти!

Вряд ли где еще найдется такое правительство, которое бы так последовательно, изобретательно и упорно на протяжении ряда лет занималось бы разрушением и девальвацией этой драгоценной и для правительства, и для страны властной субстанции. Ну что тут поделаешь, если либеральная мифология не знает и не хочет знать понятия власти. Она хочет знать только понятие собственности. То есть — прямо таки одержима желанием потерять все, что имеет.

Реформы в России начались с разрушения властной сферы, и с тех пор этот процесс шел форсированными темпами, намного опережающими темпы становления института собственности. В итоге властная сфера деградировала, а сфера собственности так и не встала на ноги. Реформаторы свято верили, что рынок без активной финансовой, ценовой и организационной политики правительства — “сам” поднимет экономику из руин; “сам” — через фондовый рынок — произведет переоценку основных фондов; “сам” — через рынок рабочей силы — поднимет реальные доходы населения. Забыли, что во всем мире рынок “сам” осуществляет лишь тонкую регулировку хозяйственных пропорций, приспосабливая ее к политике крупных хозяйственных субъектов, и в особенности правительства.

Вот он и “приспособился”! Огромные материальные ценности, бесплатно переданные в частные руки, теперь на фондовом рынке недооценены в десятки раз, что и привело к обвальному инвестиционному кризису. Даже такие благополучные на общем фоне инфраструктурные предприятия, как “Газпром”, “ЕЭС России”, в чьем распоряжении находятся ценности на сотни миллиардов долларов, не могут привлечь пару сотен миллионов долларов инвестиций, необходимых им для простого воспроизводства.

В планах правительства на 1997 год приватизация свернута до уровня 4,2 трлн.рублей. Надо понимать, что тем самым правительство расписалось в окончательном крахе приватизационной политики последних лет. Что ж, это резонно! Все опробованные за этот период схемы форсированной приватизации — дешевая распродажа и раздача госимущества, передача его в залог под кредиты — не способны решить ни бюджетных проблем, ни создать эффективного собственника, готового инвестировать.

Между тем разумная политика в области приватизации могла бы давать 10-15 млрд.долл. в год только от иностранных инвесторов (финансовые ресурсы мирового рынка, которые, по оценкам Минэкономики РФ, готовы прийти в Россию, позволяют рассчитывать на привлечение, по меньшей мере, 30 млрд.долларов уже в ближайшие 2-3 года). Но чтобы обеспечить этот приток, нужно в корне менять приватизационную идеологию. Нужно переакцентировать внимание на повышение управляемости госсектора экономики, на повышение его загрузки, эффективности функционирования и, следовательно, привлекательности. А затем сдавать в аренду или в траст тому же иностранному инвестору. А если к тому же дополнить это мерами таможенно-тарифной защиты внутреннего рынка, то западный инвестор сам потянется под “зонтик”, в оазис стабильности и роста, чтобы поучаствовать в освоении потенциально огромного внутреннего российского рынка. Причем пойдут сюда не флибустьеры, как сейчас, а солидные фирмы, привыкшие работать на защищенных рынках.

В сфере потребления еще более жестокий и болезненный провал. Какая уж тут “сильная социальная политика”! Но даже если отвлечься от реальной угрозы чисто социальных напряжений, речь идет об фундаментальном перекосе в финансовой структуре, несовместимом с эффективным рыночным хозяйством. Как можно надеяться на преодоление депрессии, если половина населения по полгода не получает свою мизерную зарплату?!

Доля труда в ВВП России и так беспрецедентно низка — около 20% против 50% в США. Политика сжатия доли заработной платы в ВВП уже привела к сжатию спроса, к экономическому спаду с сопутствующим сужением базы налогообложения и утраты доходов бюджетной системой. Эта политика сделала невозможным финансирование сколь-нибудь значительной части бюджета за счет налога на доходы лиц наемного труда (он составляет лишь 5-6% от суммы налоговых поступлений). Результатом этого явилось введение пресловутого налога НДС, который собирать гораздо труднее, чем налог с фонда зарплаты. Отсюда в значительной мере и проистекает нынешний бюджетный кризис.

О дореформенных стандартах производства и потребления (при всех диспропорциях плановой системы, ее инвестиционной перегрузке, сниженной доле потребления на фоне огромных накоплений и проч.) сегодня остается только мечтать.

И все это явилось прямым результатом организационного обрушения хозяйства, прямым результатом деградации властной сферы. Нельзя разбрасываться властью, ее нужно организовывать и приумножать. Вместо этого правительство сделало все, чтобы свернуть этот процесс, чтобы лишить себя опор в лице крупных производственных корпораций, оставив их без оборотных средств, направив их деятельность в непродуктивное русло “выживания”, вытолкнув их на нелегальное положение неплательщика налогов.

Итак, пространство для тактических маневров стянуто в точку. Нынешний бюджетный крах был запрограммирован в самом начале реформ, в их порочной стратегии. И хорошо, если теперь удастся хотя бы возвратиться к истокам, к начальному пункту той, уже несомненно порочной, “тропы в никуда”. А то ведь можно и просто загреметь в ту пропасть, которая разверзлась по обе стороны этой все более сужающейся тропы.

А. БАТУРИН