Поздно вечером 21 марта половина взрослого населения страны замерла перед телевизорами. Наконец-то, после длительной пугающей рекламы (особенно умиляло обращение, что не только детей и женщин, но и нервных просят этот фильм не смотреть, — кто после такого обращения не включит телевизор?), по первой, пока еще самой массовой, программе ОРТ был показан кинофильм Александра Невзорова "Чистилище".
Во-первых, всем было интересно, что же произошло с блестящим репортером, с одним из самых мужественных символов оппозиции, неистовым автором "Шестисот секунд" Александром Невзоровым?
Во-вторых, это был один из первых художественных фильмов о чеченской войне. Кроме психологически сильного, но достаточно условного "Кавказского пленника" Бодрова, Чечня лишь фоном проходит в том же "Брате" Балабанова и "Воре" Чухрая. По сути, русские киномастера избегали темы этой страшной и непонятной для них войны… На сотню американских "Апокалипсисов…" о вьетнамской войне в России вылупилось единственное невзоровское "Чистилище"…
В-третьих, уже полгода этим фильмом пугают и зрителя, и читателя. Рассказывают невероятные истории, всякие ужастики. Фильма нет, а слухи растут… Секретные показы в "Комсомольской правде", в других элитарных организациях… А потом скандальное интервью в "Общей газете", где наш бывший друг Александр Невзоров перечеркивает все свое славное прошлое, заявляет, что ему все равно, "кого мочить… красных или голубых"… Ну ладно, спишем интервью как осознанную провокацию перед показом фильма. Повернемся лицом к телевизору поздним вечером 21 марта…
По логике жанра фильм был обречен на успех, ибо основывался на реальных событиях — то же можно сказать об успехе "Титаника" и других подобных фильмов. Одно дело, если бы эта кровавая бойня, подобно действию во многих американских боевиках, проходила неизвестно когда и неизвестно где. Другое дело, когда фильм смотрят сотни тысяч людей, еще недавно задействованных в этой войне.
Я ожидал, что Александр Невзоров перед началом фильма посвятит его погибшим на войне русским солдатам и объявит минуту молчания… Затем начнется фильм. Невзоров же постарался в ускоренном темпе настроить всех зрителей против самого фильма. Какие-то дешевые слова, какие-то актерские фразы об отказе от прошлого. Он будто забыл, о чем фильм, и что ждут от него зрители.
Это был первый удар по еще не начавшемуся кинофильму "Чистилище". Удар самого автора… Станислав Куняев, например, мне сказал, что после невзоровского вступления к фильму у него сразу возникло устойчивое предубеждение… Кто-то даже сразу выключил телевизор.
Но забудем о первом ударе, автор уже в стороне от своего детища, он лишь один из говорящих, не более. Всмотримся в экран…
Удар второй. Зря Александр Невзоров отказался от актеров в кинофильме. Кроме Виктора Степанова, играющего русского полковника Суворова, командира части, удерживающей больницу в центре Грозного 4 января 1995 года, все остальные участники фильма — дилетанты… Невзоров боялся театральности, но она и возникла из-за непрофессионализма участников. Так и видна на экране скованность, зажатость, разговор мимо камеры, робость в движениях. Может быть, возникает ощущение робости русских солдат на войне помимо воли автора фильма. На самом деле — это робость непрофессиональных актеров перед кинокамерой. Увы, всем профессионалам театра давно известно, реальная свинья на сцене визжит фальшиво и более театрально, чем имитирующий ее визг актер. Реальные солдаты перед кинокамерой неестественны.
Удар третий. Плохо разработанный сценарий. Асам кинорежиссуры хорошие сценарии не нужны, они сами прослеживают путь героя, сами лепят его характер. К тому же всегда на помощь приходят сами киноактеры, умело разрабатывающие судьбу своего персонажа. А если нет актера, нет опыта художественной кинорежиссуры, подпорой мог бы стать Невзорову крепкий сценарий с мотивацией поступков героев, с хорошо прописанной судьбой, с интригой, умело закрученной к концу фильма. А уже на такой профессиональный сценарий хорошо бы лег чисто невзоровский напор, его видение войны. Вот и получилось: с одной стороны, приемы кинорепортажа, игра в документализм, а с другой стороны, затянувшиеся философские монологи по рации. Рация должна была сработать только один раз, эффектно и убедительно. Но когда идет непрекращающийся бой, гибнут восемнадцатилетние русские пацаны, а полковник Суворов (кстати, зачем игра в такие фамилии?) только и делает, что философствует с чеченским главарем Тукусом Сапиловым и взывает о помощи к неведомому центру, впечатление такое, что полковник просто не знает, что делать. У него сотни, пусть необстрелянных, но пацанов с автоматами — чеченов, судя по фильму, гораздо меньше — почему ощущение неминуемого поражения? Откуда взялся чеченский танк? Откуда постоянные взрывы, разрывы, огонь, пожары? Все происходит на небольшом пятачке: корпуса больницы и дворик между корпусами. То он весь просматривается и простреливается, то русский танк целых полчаса утюжит пространство дворика, вдавливая в землю трупы солдат, и никто в это танк не стреляет. Сцена раздавливания русских трупов русским танком — это самая нелепая и необъяснимая часть фильма. Я понимаю, зачем этот эпизод понадобился Невзорову, но он должен был заставить хорошего сценариста обосновать его необходимость. Это как бы кульминация фильма во имя чего-то главного. Танкист метр за метром утюжит все пространство дворика, вдавливая в землю русские трупы, раскатывая их в лепешку, какие-то кровавые блины на гусеницах, сапог с торчащей костью… Допускаю, что на войне нечто подобное могло случиться, но во имя чего? Все остановили бой и молча угрюмо смотрят на превращение дворика в братскую могилу. Иначе чеченцы после победы надругаются? Во-первых, значит, ты уже уверен в поражении. Во-вторых, а это раздавливание трупов не есть надругательство? Невзорову для эффектного репортажа нужна была эта сцена, но как по-театральному она обставлена?! Тут и свечка, откуда-то взявшаяся, тут и салюты прощальные, а где патроны берут? Невзорову бы объяснить хорошему сценаристу, что ему нужны такие танковые похороны, нужны прибалтийские снайперши, что нужен героический спецназ, нужен романтический чечен, нужен русский Христос, распятый на кресте и так далее, а уж литератор бы все это достаточно достоверно обосновал. Почему выжил второй танкист, вдруг забытый всеми? Почему негры, видя только что убитых снайперш, потеряв нормальный инстинкт самосохранения, не прячутся, не ищут возможного противника, а сожалеют о том, что не успели как следует намиловаться с этими литовками? В минуту опасности о сексе человек не думает… Таких сценарных неувязок хватит на весь фильм.
Удар четвертый. Все предыдущие удары стали возможны из-за неопытности самого Невзорова. Александр Глебович, легендарный репортер ХХ века, решил, что он все может. Амбициозность таланта. Почему бы Евтушенко не поставить фильм? Почему бы Эльдару Рязанову не написать стихи? Почему бы Виктору Астафьеву не объяснить питерцам, что сей город надо было сдать немцам?..
Кстати, какие-то ассоциации с романом "Прокляты и убиты" у меня возникали все время. Окопная правда. Неумение видеть пространство всего боя, неумение понять концы и начала этой и любой другой войны. Ни минуты тишины для осмысления увиденного или прочитанного. Избыточный натурализм. Будто не матерились во времена Лермонтова и Льва Толстого во время боев? Будто тогда умирать на штыке было благороднее и красивее? Будто тогда кишки не выпадали из распоротого живота и глаза не вытекали? Взгляд скандального репортера отличается от взгляда художника. Репортер сам отказался от сценария, от талантливых актеров, от глубинного осмысления события, от образности героев. Ему нужны были знаки, символы… С одной стороны, почти репортаж: не поднимая головы в небо, в даль, съемка, пока идет бой, с опасностью самому погибнуть — тут не до ракурсов, не до композиций, сбоку, снизу, сверху, лишь бы зацепить событие. Лишь бы увидеть реальность происходящего. С другой стороны, дешевая, чисто невзоровская провинциальная театральность. Помните, и в знаменитых “секундах” то скачущих всадников, то взлетающих орлов, то бесчисленные кресты, свечки, то мистических героев в плащах… Но за этой дешевой бутафорией в "секундах" начиналось реальное невзоровское действо. Когда энергия всего русского сопротивления перла через узкое окошко "Шестисот секунд", вызывая невиданное по силе напряжение кадра. И там было сочетание митрополита Иоанна и некрофилов, интеллектуалов духа Льва Гумилева и Игоря Шафаревича и безработных, нищих, раздетых бомжей. И там был дешевый пафос графоманских песенок и реальные сцены боя в Азербайджане и в Прибалтике, в Чечне и у Дома Советов… Энергия борьбы объединяла, казалось бы, несоединимые кадры в единое целое. И талантливый репортер был послушен этой энергии, подавляя в себе свои личностные пристрастия. Инстинктом первобытного зверя Невзоров чувствовал этот поток энергии сопротивления, питался этой энергией, высоко взлетал над своими страстями… Надо ли сейчас его винить? Репортер почувствовал угасание протестной энергии всеми своими сверхчувствительными органами, он еще долго сопротивлялся, не верил концу сопротивления, влез в Думу… За годы работы в крупнейших русских театрах я хорошо познал такой тип творческих людей. Это — как младенец, который ищет грудь кормилицы, а той уже давно нет… Невзоров предельно искренне жил этой энергией сопротивления, готов был героически погибнуть в борьбе. Он не был философом, он был чувствилищем борьбы. Задолго до нынешнего сливания "системной оппозиции" в ельцинскую власть он не осознал, а по-женски прочувствовал конец борьбы. Если не нравится сравнение с младенцем, сосущим грудь, приведу более невзоровское сравнение с художником-вампиром. Ему нужна кровь для творчества. Кровь борьбы, кровь любви, кровь войны… Русское сопротивление оказалось обескровленным. Не он тому виной… Новую кровь Невзоров нашел в чеченской войне. И дал ему присосаться небезучастный к этой войне — банкир Борис Березовский. "Это моя война", — громогласно заявил Александр Невзоров. Художник войны пригодился на первых порах для партии войны, которая затрагивала нефтяные интересы Березовский… В награду за услуги Борис Абрамович согласился профинансировать первый художественный фильм о Чечне бывшего репортера войны.
Удар пятый. Неприметный, но существенный. Зачем Александр Невзоров в титрах заявил о своем финансисте Березовском? По-моему, самому Березовскому это совсем не было нужно. Дело не в его еврействе или банкирстве. Его политика направлена совсем на другие задачи, нежели на подъем русского патриотизма или воспевание русского солдата. И любой здравомыслящий человек, увидев в титрах фамилию Березовского, начинает думать, так в чем же сверхзадача фильма "Чистилище"? Как входит эта сверхзадача фильма в нынешнюю концепцию власти Березовского? Скажу цинично, ну, дал банкир деньги, может быть, как отступное за удачную работу с Лебедем в период президентских выборов, но зачем об этом заявлять народу? Ведь Березовский не киномагнат, не удачливый продюсер, наживающий деньги на кассовых фильмах, о чем бы эти фильмы ни были, какие бы идеи они ни проповедовали. Ради кинобизнеса можно и эсэсовского генерала Шиндлера воспеть, и профашистскую жену аргентинского диктатора Перона Эвиту облагородить, и русскую принцессу Анастасию оживить. Такой кинобизнесмен Березовский был бы понятен зрителям "Чистилища". Но торгующий национальными интересами России во имя своего нефтебизнеса, Березовский озадачивает многих нормальных зрителей невзоровского фильма даже более, чем неудачное эпатажное предисловие к фильму самого автора…
Не знаю почему, но Александр Невзоров всегда и в лучших, и в худших своих проявлениях напоминал мне самобытного актера из такого кондово-застойного провинциального театра где-нибудь в Конотопе или Кемерове. Есть недюжинный талант, есть самобытность, но нет хорошей школы. Представьте сцену провинциального театра. Идет монолог о любви, актер поворачивается лицом к залу и… объясняется в любви зрителю. Партнерша не знает, что ей делать, пробует обратить на себя внимание, но актер весь в своем — он несет себя зрителю. В другом спектакле: идет бой, актер опять же подходит к краю сцены и, обращаясь к зрителю, командует боем, все остальные как бы застыли, пулемет замолчал, раненый замер, враги замерли в нелепых позах… Позерство, ананасы в шампанском… Но к концу спектакля своей энергией, своим даром, своим нутром, несмотря на все примитивные ужимки, актер покоряет зал. Плачут даже приезжие столичные критики, если они еще не потеряли чувство сопереживания. Таким, кстати, был и Владимир Высоцкий…
Вот я и подошел к главному. В фильме "Чистилище" все — невзоровское. Псевдодокументализм, картинный пафос, декалитры бычьей крови, плохо переработанные приемы американских боевиков, какое-то полупрезрение к несчастным русским солдатикам, впервые берущим в руки автомат прямо на поле боя, какой-то скрытый восторг перед убийцами-моджахедами и хирургом-чеченом, защищающим свою больницу от присланных русских. Я думаю, популярный ди-джей из Питера Дмитрий Нагиев, сыгравший этого чеченского хирурга-убийцу, станет любимцем Ичкерии, может, и орден какой-нибудь дадут за романтизацию образа чеченского борца за свободу. Этакая смесь Робин Гуда с Гамлетом на уровне понимания питерской дискотеки…
И сквозь все это, как сквозь провинциальную театральщину, пробивается наша зрительская боль за армию, боль за необученных солдат, боль за брошенный режимом русский народ и ненависть ко всем его врагам…
Если бы такой фильм показали в начале чеченской войны, я уверен, по военкоматам прокатилась бы волна добровольцев. Вот кого надо было делать главой информационной кампании в период чеченской войны. Невзоров оказался бы не слабее Мовлади Удугова. Внешний цинизм и амбиции — это от отсутствия хорошей школы и осознанной философии у Невзорова, но нутром-то он задевает за наше национальное нутро. Не удивлюсь, если после этого фильма пройдет волна погромов кавказцев на провинциальных русских рынках… Штамп на штампе, а поди-же ты, подключается со-участие, со-переживание, со-действие у зрителей, обладающих нормальной отзывчивостью. Вот, скажем, развитие сюжета во второй части фильма. Для подкрепления сопливых пацанов в больницу прибыли четыре спецназовца из ГРУ. Во-первых, кто-то же их послал на подмогу?! И прямо по рецепту Шварценеггера или Сталлоне четыре русских супермена вместе с осмелевшим танком делают то, что не способен сделать полковник Суворов со своими сотнями солдат: громят начисто всю чеченскую сволоту, режут литовских снайперш, до этого безнаказанно отстреливавших абсолютно беззащитных русских солдатиков, добивают афганских моджахедов и негров-наемников… И только в самом конце фильма, как в финале "Великолепной семерки", солдатики полковника во главе с ним самим идут на последний и решительный штурм хирургического корпуса. И остаются от хирурга-ди-джея одни кровавые ошметки. Дофилософствовался чеченский Гамлет… Пародия на американский боевик?
Но то ли потому, что это война не где-нибудь в Гондурасе, а у нас, в России, и герои-спецназовцы взяты прямо из реальной войны, то ли на самом деле нутро невзоровское как-то подключилось: сквозь штампы стали видны живые люди… Я ведь сам знаю этих ребят. Тот же Гюрза всего две недели назад сидел передо мной на диване в Прохановском кабинете, и мы пили водку и говорили об армии. Невзоров даже не заменил реальные прозвища реальных героев чеченской войны: Гюрза, Кобра, Костя Питерский, Холостяк… О реальном Гюрзе читатель может прочитать целый очерк в недавнем номере газеты "Завтра", увидеть его реальное лицо на фотографии. И это его типичное мусорное "на" в конце каждой фразы тоже взято из жизни…У Невзорова нет дара вымысла, он лепит образ из того, что под рукой, из чеченских репортажей, встреч, рассказов. И вижу, что штамп, а переживаю, негодую, ненавижу…
Александр Невзоров с непробиваемой провинциальной амбициозностью решил угробить свой фильм. Искренне не принимая литовцев, умудрился дать фильму католическое название — "чистилище", но в центр католического чистилища умудрился поместить русского распятого Христа… Вряд ли во время быстротекущего боя, как и в случае с танком, утюжащим трупы солдат, будут даже самые лютые враги медленно, неспешно мастерить крест и распинать на нем раненого танкиста… Не до того. Это уже не война людей, а война символов… Если бы вместо пулеметов и гранатометов одни выставляли крест с распятым лейтенантом Игорем Григоращенко, а другие простреленных прибалтийских снайперш, то моральный перевес был бы на нашей стороне. Что, кроме лютой ненависти, может вызвать во время боя выставленный напоказ крест с распятым умирающим танкистом? Это удар в лоб по чувствам, по нервам… Это стилистика лобовых примитивных фильмов начала Великой Отечественной войны, снятых где-то под Ташкентом зимой 41-го года… Там немец похож на железное чудовище, там истекает кровью Матросов, и бой останавливается, все замирают, все вслушиваются в последние слова умирающего героя… Но и эти фильмы оказывали свое магическое воздействие. И они нужны были матерям героев. И они поднимали дух у народа, что бы ни писал об этом сегодня Виктор Астафьев.
И вот наш герой выходит на авансцену и пляшет свой танец в узком коридоре мертвых тел. Ужасный претенциозный танец, но завораживает с каждым "па". А крест, на котором висит обрубок моей России, взывает к мщению на уровне подкорки. Смерть ходит с косой, какой-то карнавал смерти, но невзоровская первобытность, его варварство, одетое в чужие одежды, проникает в наши славянские души. Какое-то блоковское скифство. Как чеховский Треплев, с его претенциозными пьесами, над которыми издевается просвещенное общество, издевается собственная мать и профессиональный ремесленник от литературы Тригорин, оказывается в итоге драматичнее и сокровеннее всех иных обитателей усадьбы. Как Гамлет Высоцкого, нелепый, с гитарой и атрибутами полублатного мира, в итоге оказывается наиболее трагичным из российских Гамлетов. Как провинциальный кемеровский актер, с его монологами в зал, заставляет в результате плакать зрителя. Так и Невзоров со своим "Чистилищем" все-таки достучался до сердец многих, может быть, вызвав эффект, противоположный тому, который задумывался циничным репортером. В Невзорове самом столкнулись шаман и прелат. Конечно, действия шамана, с точки зрения высокообразованного прелата, нелепы, смешны и непрофессиональны, но никогда у прелата не будет той силы воздействия на наивных людей, которой обладает шаман. Вой, крики, бубен для чужого — это какая-то дешевая клоунада.
Но фильм "Чистилище" и не предназначен для чужих. Он им непонятен. Он, к счастью, абсолютно не понятен и самому спонсору Березовскому. Какая-то кровавая клоунада из дешевого цирка, да и клоун смешон и продажен… Но простодушные зрители цирка после представления почему-то каменеют и готовы крушить империю Березовского. Это возмездие и самому Невзорову за его отказ от героического прошлого. Это возмездие телевизионщикам, в приступе суицизма допустившим на экран фильм для подпитки протестного гнева миллионов…
Не случайно со страниц демократических газет обрушилась на этот фильм волна, прежде всего, женской критики. В чем тут расчет? Чисто мужской фильм. И провалы, и взлеты его недоступны женщинам даже биологически. Это все равно, что футбол и хоккей будут комментировать девочки с косичками, какими бы талантами они ни обладали. Мне, например, недоступна прелесть "женского романа": сколько ни читал, так и не мог понять его ценности. Может быть, в Вике Токаревой что-то и есть, но мне она не интересна. Я могу разобрать ее прозу чисто профессионально, это слабая проза. Я не могу понять ее женского успеха. Так и иные знаменитые немецкие и американские прекрасные военные фильмы недоступны женскому восприятию. Тот же "Апокалипсис сегодня" или "Мост через реку Квай". Гимн солдату, гимн его долгу, гимн его гибели…
И еще хочу сказать чистюлям, отвергающим с порога "Чистилище", а где вы были? Почему Невзоров — вне конкуренции? Потому что нет конкурентов. Где новый Бондарчук с его "Они сражались за Родину"? Где новая "Баллада о солдате"? Где даже помпезное "Освобождение" или патетическое "Падение Берлина"? Сам прецедент появления художественного фильма о чеченской войне на нашем телевидении меня радует. Какими бы конъюнктурными причинами это появление ни объяснялось. Бывает так, что королева призывает народ есть пирожные вместо хлеба, а заканчивается такой красивый призыв революцией и отрубанием головы самой королевы. "Нам не дано предугадать, как слово наше отзовется…" Вот почему так напугались интуитивно чувствующие эмоциональное воздействие на мужчин этого фильма демократические критикессы. Все, как одна: Анна Наринская в журнале "Эксперт", Екатерина Барабаш в "Независимой газете", Анна Политковская в "Общей газете" и так далее, и так далее. Почему же молчат критики-мужчины? Хотят скрыть свой шок от фильма? И уступают добровольно место женщинам, искренне отторгающим от себя нечто чужое и опасное. Не воспринимают "Чистилище" и люди, преодолевшие первичную наивность восприятия, но, в то же время, чуждые театру. Это те, для кого любая бутафория — как железный занавес эпохи Сталина. Массовый наивный зритель соединяется со знатоком-театралом и, отметая преграды и баррикады, выстроенные самим Невзоровым, получает энергию возмездия. Я радуюсь поражению Александра Невзорова. Ему нанес поражение сам фильм "Чистилище", начисто отвергающий и его былое скандальное интервью в "Общей газете", и его предисловие к фильму, и завязку на Березовского, так и не понявшего, как его обвели вокруг пальца, и авторские дешевые театральные трюки провинциального любимца. Сквозь бочки бычьей крови проступает капелька подлинной крови русского народа, окрашивающая восприятие фильма в совсем другой цвет…