И ВОЗДАЕТСЯ СЕРГЕЮ ВЛАДИМИРОВИЧУ МИХАЛКОВУ в его восьмидесятипятилетие по делам его. Одни газеты визжат от гнева. Другие смиренно уступают место. Третьи искренне гордятся, что и таких людей рожает земля русская…
И почему-то враги его всегда оказываются из стана демократов. И почему-то друзья — большей частью — из патриотов России…
Пять лет назад к восьмидесятилетию "Московский комсомолец" опубликовал грязное оскорбительное письмо за подписью Разгона, Нагибина и других демократов… Правда, кто-то после этого извинялся, отказывался от подписи… Сейчас к восьмидесятипятилетию "Общая газета" опубликовала оскорбительную статью Сергея Чупринина. Почему к юбилею? Уважили бы хоть старость! Только что в "Дне литературы" отвечал на нападки Чупринина, никакого желания нет продолжать этот как бы междусобойчик, но какую роль выполняет главный редактор "Знамени" в политике ужесточения идеологического противостояния? Какие Соросы стоят за ним? Ведь не просто выпады в адрес Михалкова, а заодно и девяностолетнего Сартакова звучат в статье Чупринина, а сожаления, что " у нас не было ни Нюрнберга, ни "охоты на ведьм…" Чупринину хотелось бы, очевидно, лично вздернуть на виселицу автора гимна Советского Союза. А вместо этого какая-то дурная примета времени. "И возникает ощущение, — жалуется жаждущий живой крови Чупринин, — что беспамятство беспамятством, но не им одним объясняется то, как чествуют и жалуют сегодня сталинских соколов… Недаром ведь прежние, советские звания и чины, знаки отличия опять в цене и моде куда большей, чем президентские новоделы.., и шляпа сама сваливается с головы, едва завидишь блещущие на лацкане гертрудные звезды…"
Да, Сергей Михалков не снимает свою звездочку, и явно гордится ею. Заслужил от государства… Зачем же "Общей газете", ее редактору Егору Яковлеву, его покровителю Михаилу Горбачеву втаптывать эти услуги в грязь и мечтать о нюрнбергских виселицах для советских ветеранов? Может быть, сами боятся уже своего Нюрнберга за развал великого государства? Статья хоть и посвящена якобы "вослед 85-летию Сергея Михалкова…", но носит явно установочный характер. Идеолог нового режима обеспокоен: "Наши СМИ великодушно амнистируют советских вельмож… Незаменимый при Сталине, обожаемый при Хрущеве, необходимый при Брежневе… Михалков и сегодня хоть куда… Важнее другое — он по-прежнему бурлит… Амнистированы не только советские вельможи, но и прошлое, перечеркнутое, казалось бы, августом 91-го… И вот уже правозащитники воспринимаются как правонарушители, а цепные псы — как верноподданные слуги Отечества…"
"Цепной пес" Сергей Михалков, на самом деле, во всех интервью в канун юбилея, не стесняясь, утверждал, что ему и сегодня наиболее интересен… Сталин. “Безусловно, это был самый интересный собеседник за всю мою жизнь… вы все-таки должны понимать, что я и с Хрущевым был знаком, и с Брежневым, и с Горбачевым… Но Сталин мне был интереснее всех… А то, что я автор сталинского гимна, так я и не стыжусь этого! Я же вам с порога сказал, что благодарен судьбе за то, что мне довелось познакомиться со Сталиным!"
Чупринин как проводник карательной идеологии поражается, как можно без комментариев печатать такие просоветские и антидемократические интервью. Ведь не где-то в консервативно-революционной "Завтра", не в газете русских писателей "День литературы", а по ТВ, в самых уважаемых демократических изданиях вдруг Михалковым утверждается: "Меня крайне удручает, что эти демократы (которые и не демократы вовсе, а в большинстве своем — ерунда собачья) пытаются скомпромети- ровать все замечательное, что было в советские времена… Сплошная пена кругом… Сначала вот всякие нравственные подвиги советского коммуниста пишут (как сам Сергей Чупринин.- В.Б.), а потом, как обстановка изменится, коллективные подписи против "Гимна Советского Союза" собирают… Все пытаются доказать, что лучшие пришли на смену нам, писателям-консерваторам… Пришли… Чем, собственно говоря, лучше? С чем, спрашивается, пришли? Принесли чего?.. Эти так называемые демократы от литературы, расплодившиеся в последнее время,- черт знает что! На самом-то деле, они в большинстве своем пустышки… У этих писателей, мелькающих с самого начала перестройки на страницах газет и журналов, за спиной нет никакого ценного литературного багажа… Ни-ка-ко-го!!! Только болтовня на митингах и собраниях… А у меня есть!.."
Но не только себя как живого классика без стеснения утверждает, и по праву, Сергей Владимирович Михалков… Даже Чупринин признается: "Сочинил, наконец, Гимн и формулу для мемориала Неизвестному солдату. Войти в историю автором гимна и эпитафии — в этом есть, безусловно, что-то античное, аристократическое…". Вот и прислушался бы лучше главный редактор "Знамени", каких писателей больше всего ценит античный Михалков. "Фазиль Искандер.., наравне с Юрием Бондаревым, Виктором Астафьевым, Владимиром Личутиным и Федором Абрамовым, с его эпохальными "Пряслиными", входит в десятку моих любимых советских писателей"… А еще называет Андрея Платонова, Михаила Пришвина, Николая Гумилева… О Проханове отзывается одобрительно. "Тимура и его команду” классикой считает… Неплохой литературный ряд. Вот уж верно уловила журналистка Юлия Горячева — поверх всех барьеров. Это-то и бесит баррикадного демидеолога Чупринина и его шефов. Что вослед Сергею Михалкову и студенты Литературного института на писателей поверх барьеров смотрят и свирепеют, когда им "настрадавшиеся в Коктебелях и переделкинских дачах демократы" свои демократические струпья раздирают, фантазируя о "своих былых поединках с ГБ, цензурой, Союзом писателей…" Это кто досаждал Чупринину в Союзе писателей — Анатолий Алексин? Генрих Боровик? Виталий Озеров? А может быть, сам секретарь правления Григорий Бакланов? Кому есть чем гордиться в советское время, тот и сейчас гордится. Как Сергей Михалков. А жаждут карательных мер, подобно Чупринину, вовсе не истинные страдальцы, не Солженицын и Бородин, не Максимов и Синявский, а бездарные прихлебатели любого режима, нынче толпящиеся вокруг умирающего Ельцина, норовящие оторвать свой жирный кус под всяческие конгрессы лакейской псевдоинтеллигенции. Хорошо отбрил их античный Михалков: "Чего-чего, конгресс?.. Вы оглянитесь кругом. Какая такая интеллигенция?.. (Брезгливо.) А, вы, наверное, демократическую интеллигенцию имеете в виду… Эти — ерунда собачья! Я и знать не знал их никогда… И слава Богу! А то бы запятнал себя общением с теми, кто в 93-м стремился к физической расправе над своими недавними единомышленниками, не числящими себя уже в пресловутом демократическом лагере…"
Конечно, хозяева Чупринина взъелись на Михалкова за подобные честные резкие слова. Но больше всего они взъелись на демократическую прессу, отказавшуюся от призывов к расправам с патриотами. Как бы пропагандирующих ностальгию по советскому. Если уже Борис Березовский заявил об ошибочности развала Советского Союза, перечислил те просчеты, которые допустили власть имущие, если Юрий Лужков опирается на ностальгию по советскому, на ностальгию по величию и мощи государства, если архитектор перестройки Александр Яковлев вдруг затосковал по Сталину, то какие же совсем неприлично нерусские силы нынче давят на "Общую газету" и своих агентов влияния, чтобы даже в пышном праздновании юбилея Сергея Михалкова увидеть опаснейшую тенденцию реабилитации великодержавности, и самое страшное — тенденцию служения государству?! Как посмели с почтением обращаться "к пропахшим кровью и гноем подробностям советского прошлого"? — спрашивает Сергей Чупринин. "Незаметно для самих себя замещая парадигму общечеловеческих ценностей идеей служения"? Даже ельцинскому, даже лужковскому, даже черномырдинскому, но российскому государству служить преступно и позорно! — вот в чем идеология антиюбилейной, антимихалковской статьи. И как обвинительный приговор, как выражение мнения своих могущественных хозяев — пощечина всей демпрессе: "Мой вопрос… к коллегам, ко всем, кто, имея доступ к средствам массовой информации, в той или иной степени воздействует на общественное мнение. Мы-то понимаем, что творим?.. Провалилась… идея люстрации, запрета на профессию. Итог?"
Поразительно, откровенный каратель тоскует откровенно по несостоявшимся репрессиям патриотов и государственников. Тоскует по железной клетке для Сергея Владимировича Михалкова. А добрый дядя Степа и его готов помиловать. Может быть, и в этом наша непобедимость?
К ЮБИЛЕЮ ВЫШЛА КНИЖКА воспоминаний Михалкова "От и до" в издательстве "Олимп". Это уже не эмоциональные интервью, а продуманная итоговая книга писателя. Может быть, завещание своим читателям? Слово патриарха литературы. Всегда достаточно широкий и достаточно осторожный Сергей Владимирович мог бы и в книге попробовать определить себя поверх всех барьеров. Во имя собственного спокойствия. Во имя благополучия детей. Но не тут-то было. Семнадцать глав в книге, вереница эпох, ступени быта и бытия. И во всех главах отсылка к современности, во всех воспоминаниях боль за нынешнее предательство режима, боль за уничтоженную Державу… Читают такие книги сегодня больше, чем тот же журнал "Знамя". Да и кому не интересно стать собеседником одного из героев советского века? Кто не хотел бы узнать, чем и кому служил и служит столбовой дворянин Сергей Михалков?
Во-первых, русской национальной идее. Ибо, "предполагаю, национальная идея — это та, когда лучшие люди страны озабочены самочувствием народа, его материальным положением и здоровьем". Об этом еще в первых главах, вперемежку с воспоминаниями о Пятигорске, об отце и о русском Кавказе.
Во-вторых, детям всего государства. Но что мы имеем вместо бывших пионерских организаций, "Артеков" и "Орленков"? Беспризорников и наркоманов? "Дзержинский с Макаренко, думаю, ужаснулись бы, узнай они о масштабах нашей детской беспризорности… Я вовсе не собираюсь воспевать все, что входит в понятие "Советская власть"… Но мне, человеку, видевшему столько на своем веку, нет никакого резона превращаться в одночасье в апологета всего нового… Мне больно и горько, что опять под колесами исторических сдвигов гибнут самые незащищенные — дети и старики, и еще находятся "пророки", что готовы с цинизмом доказывать, будто иначе и быть не может…" А среди пророков и внук того самого Аркадия Гайдара, книгами которого восхищается Михалков.
Вспоминает он и о Павлике Морозове, убиенном зверски ребенке, которого сейчас готова вновь зарезать новая власть… Когда же кончатся его страдания?
В-третьих, служит Сергей Михалков великой русской литературе, и прежде всего — "русскому корневому крылу отечественной словесности". Среди своих соратников числит автор Шукшина и Твардовского, Белова и Распутина, Бондарева и Носова.
Он искренне завидует своему любимому поэту Александру Твардовскому и его поистине народному "Василию Теркину". Я даже готов оспорить мотивы его хорошей доброй зависти. Не будем сравнивать таланты, не будем сравнивать художественную значимость поэм. Но с точки зрения русской народности, михалковский дядя Степа не менее народный персонаж, чем солдат Василий Теркин. "Кто не знает дядю Степу, дядя Степа всем знаком…" Разве не так? У каждого ли, даже из великих писателей, есть такой всенародный персонаж? Во имя русской культуры в правилах и возможностях своего времени Михалков делал все возможное. Всем памятен скандал с Хрущевым, когда Михалков ему буквально навязывал идею создания общества по охране памятников культуры, первый очаг русской идеологии в послевоенной России. Вообще, нелюбовь к лицемеру и двурушнику Хрущеву проскальзывает по всей книге… Этот чистюля по уши в крови, этот мужик, ненавидящий все мужицкое, из худшей породы крепостных. Таких именно и пороли столбовые дворяне Михалковы на своих конюшнях. Не крестьян, а дворню! Мало пороли!
Рассказывает Сергей Владимирович и о том, как помог Православной Церкви получить в свои владения Свято-Данилов монастырь, нынешний центр Московской Патриархии… И все без шума и звона, без биения в грудь.
В-четвертых, всегда служил дворянин и русский офицер Сергей Михалков родной армии, и он не понимает и высмеивает тех журналистов, которые сегодня готовы смешать русского солдата с грязью. Демпресса не затрагивает тех банкиров, которым нужна была та же чеченская война, но посланных президентом Ельциным и правительством Черномырдина русских солдат она проклинает и выносит на мировой позор. "И я никогда не посмею осудить Алексея Толстого или Илью Эдинбурга за то, что они учили наших советских солдат ненависти к оголтелым фашистским ордам, к чему нынче призывают нас иные "доброхоты", не нюхавшие пороху… И я доныне горжусь, что писал тексты "горячих" листовок, где звучал призыв: "не давать этим гадам передышки, бить и бить их, проклятых, и верить — победа за нами!" И поэтому Сергей Михалков выступает против памятников немецким фашистам на русской земле, какие бы деньги нынешние немцы ни давали нынешним властям. Поэтому Сергей Михалков не побоялся дать еще в газету "День" свою басню о нынешних немецких посылках русским ветеранам войны… "Иногда мне кажется, что я пришел совсем с другой войны, о которой стараются забыть те, кому хочется начинать историю нашей страны едва ли не с нуля… Так ведь не получится! Память народная не позволит!"
В-пятых, он служил сильному и единому государству. Служил дружбе народов в этом государстве. Служил своими стихами и баснями, своим величавым Гимном и эпитафией Неизвестному солдату, служил и своей работой. В этом он всегда был близок Александру Проханову. Поэтому и покровительствовал ему в молодые годы…
В-шестых, он служил своему славному роду Михалковых, своей семье, своим детям… Я по-разному отношусь к творчеству братьев Андрея и Никиты Михалковых, но, надо признать, они выросли самостоятельными. Они создали себе собственные имена. Конечно, взлетать из-под крыла Сергея Михалкова было куда легче, чем из какой-нибудь вологодской деревеньки, но сколько знатных отпрысков ушло в пустоту? Сколькие стали лишь тенями своих знаменитых отцов? Можно сказать одно — что на потомках Сергея Михалкова природа отдохнуть не смогла… И поразиться пассионарности этого древнего рода…
Нет, не сумел в своей книжке и в своих интервью Михалков взлететь поверх барьеров. И прекрасно. Он с теми, кто умеет и служить, и творить, и радоваться жизни. Россия воздает ему должное. Природа тоже… А враги и предатели, о которых немало написано в книге воспоминаний, — от Алексина до Разгона, — они останутся примечаниями к будущим собраниям сочинений прекрасного детского писателя, сказочника, баснописца, сатирика Сергея Владимировича Михалкова… Мне всегда нравилось с ним спорить, даже когда он был тем самым высоким советским вельможей, о чем пишет Чупринин. Нравилось, потому что и в споре он был честен и соблюдал достоинство, не лютовал, не кипел ненавистью, по-античному был лишен амбиций. Увы, но какой-нибудь выскочка из крестьян чаще не подпускал к себе рядового, а тем более молодого, писателя за километр, и даже за любой намек на критику готов был истребить дотла… С Михалковым можно было спорить, не боясь удара в спину…
И последнее… Почему бы не взять за основу будущего Гимна России все те же михалковские слова? Что-то изменить, что-то подчистить, устранить временные тактические выражения и усилить вечное начало России. Неужели плохо звучит:
"Союз нерушимый республик свободных
Сплотила навеки великая Русь!"
Пусть так и будет!