МНОГИЕ ГОДЫ кружил вокруг Англии. Бывал во Франции, Голландии, Дании, Германии, Норвегии, Португалии, в бывших британских колониях и “подмандатных территориях”: Индии, Пакистане, Канаде, Америке, Гане, Зимбабве, то бишь, Родезии, Иордании, Ираке, Шри-Ланке, Бирме, Кувейте, Кипре, Южной Африканской республике, а в собственно Великобританию не попадал. И вот звезды сложились.
В России у многих, как и у меня, к Англии должно быть двойственное чувство. Русский человек исторически знает, что в случавшихся бедах во многом и “англичанка” напортила. Помнит он частое коварство Альбиона, его участие во враждебных коалициях. Позорный берлинский договор после победы над Турцией, не забыл Крымскую войну, поход стран Антанты, ведомых Англией, Мюнхенский сговор, натравливающий Гитлера на Советский Союз, послевоенную ярую антисоветскую речь в Фултоне великого англичанина Черчилля, открывшего эру “холодной войны”, надувшую через соломинку честолюбия горбачевского герострата “железную леди”, но с другой стороны, в памяти вставали Бородино и Ватерлоо, оградившие мир от супергиганта XIX века, гигантские усилия того же Черчилля по соединению Англии и Советской России для разгрома мирового злодея Гитлера в ХХ веке.
Но для того, чтобы стать искренним и безусловным поклонником Англии, надо просто знать английскую литературу. Никого не хочу обижать: для каждого народа своя литература великая, но думаю, что в мире две самые великие мировые национальные, художественные литературы - русская и английская.
Действительно, достаточно вспомнить имена Шекспира, Милтона, Бернса, Свифта, Теккерея, Диккенса, Байрона, Вальтера Скотта, Киплинга, Лонгфелло, Голсуорси, Стивенсона, Конан-Дойля, Дж. Остина, С. Моэма, Кронина, Олдриджа, Вудхауза, Оруэлла, Г. Грина.
Эти великие Умы и выдающиеся Мастера Слова так старательно и зорко всматривались во внутренний мир англичанина, так были беспощадны к его порокам, так рыдали над его бедами, так смеялись над всем смешным в его жизни, так искренне желали ему добра и счастья, что их творения стали духовным достоянием всего мира: сомневающийся Гамлет, чистейшие в любви Ромео и Джульетта, неистовый Отелло, наивный и мудрый Гулливер, неутомимый землеустроитель Робинзон с верным другом Пятницей, пытливый и бесстрашный в поисках сокровищ Джим Хокинс и незабвенный пират Флинт, великий сыщик Шерлок Холмс и скептический разумный доктор Ватсон, утвердившийся в мире зверей Маугли и отбивающийся от человеческого зверья Оливер Твист, солидные Форсайты и любовники леди Чатерлей, романтический Чайльд Гарольд Байрона и тихий американец Грина. Этот ряд впечатляющ, незабываем и нравоучителен. Представьте, что в мире не было бы английской литературы, это ведь все равно, что на карте мира отсутствовали бы Австралия, Канада или Африка.
Пожалуй, вся бы история человечества была другой, ибо это не только художественные образы в мире - это философия, заполнившая мир.
И все же литература литературой, а сегодняшняя страна, нынешний английский народ - это, наверное, все другое, для человека постороннего - непознанное или, по крайней мере, медленно поддающееся познанию.
Поэтому у меня и в помыслах не было желания писать об Англии. Время путевых заметок прошло, да и количество посещающих Англию россиян превзошло, наверное, количество наших соотечественников, выезжающих в страны СНГ.
Англичане, еще десяток лет назад призывавшие СССР разорвать “железный занавес”, открыть границы, ныне воздвигли едва ли не самый мощный заградительный заслон на пути двигающихся из России к ним граждан. Такого обилия ожидающих виз, собеседований, разъяснений, как в английском консульстве, я не видел в приемной даже у самых закоренелых советских бюрократов. Беседовали два раза. И когда на третьем собеседовании я, решив плюнуть на все приглашения и попрощаться с мыслью побывать в туманном Альбионе, шагнул в кабину для проверочных экзекуций с тем, чтобы попросить возвратить паспорта обратно, типичная диккенсовская англичанка, взглянув на меня, мягко сказала: “Вы здоровы? Можете ли беседовать?” Затем похвалила “Роман-газету”, посоветовала съездить на родину Шекспира и предостерегла от сквозняков. Я оттаял. Слаб человек. Огляделся и увидел довольно разношерстный люд, сидящий и стоящий в ожидании виз. Да, шпионов Англия ныне, наверное, не боится - каким государственным структурам в России нужны ее секреты? А негосударственные люди все под их западным контролем.
Но где гарантия, что в этом сборище не едут мафиози, наркоманы, проститутки, шулера всех мастей. Где те парткомы, профкомы, отсеивающие алкоголиков, уголовников, слабоумных? Нет, царствует свобода! Едут, едут. И англичане консульской бюрократией пытаются придержать их. Напрасно. Мошенники изобретательны, а удар приходится, в основном, по любознательному и деловому обывателю. Ну, в общем, писать об Англии не буду, а вот с помощью английских впечатлений взгляну на Россию, на те явления и события, которые имеют аналогию и у нас.
Англия… Несколько сопоставлений. Замки. Наше общество охраны памятников. Цветы и дубы. Наше зеленое убранство. Нынешние правители Англии и новые мировые идеи. Это сравнения. Над другим думаю. Вот одно из впечатлений.
Новые политики стоят на плечах предшественников.
НЕДАЛЕКО от Вестминстерского аббатства и горделивого Биг-Бена, в парке, стоит, хотя и не монументальный, но выразительный памятник Уинстону Черчиллю. А еще памятник в самом аббатстве, а еще в Виндзорском замке, а еще… Их десятки, а, может быть, сотни. Великий национальный политик Англии сделал для ее спасения, утверждения и возвышения в ХХ веке больше, чем все короли и премьеры вместе взятые. Он четко увидел в Красной России, выпученноглазой идее мировой революции опасность для империи и был одним из вдохновителей похода Антанты на Советскую страну. Может быть, это было одной из причин того, что социалистические идеи в России принимали уродливый характер. Русские могут драться между собой сколько угодно, но когда появляется внешний враг, то тот, кто борется с ним, - более прав. Красные боролись с вооруженными отрядами, эскадронами, дивизиями, эшелонами англичан, американцев, японцев, немцев, французов, румын, поляков, турок, финнов, чехов, венгров, греков и других “надцать” языков. Это утверждало их правоту в глазах, народа. Белые с тоской принимали помощь зарубежных союзников и терпели поражения. Черчилль тогда тоже потерпел поражение, но извлек уроки. Он постепенно понял, что сталинский большевизм стал национальной идеологией России и сделал потрясающий шаг для ярого антикоммуниста. Увидев в 1941 году, что Англия стоит на краю гибели, заключает союз со Сталиным против Гитлера. Его предшественник Чемберлен пытался сделать наоборот, натравив Мюнхеном Гитлера на СССР. Черчилль знал, конечно, что коммунистическая доктрина способна разрушить Британскую империю, но борьбу с идейным коммунизмом он отложил до послевоенного времени, когда и объявил о начале новой, хотя и холодной, но беспощадной борьбы с коммунистической Россией. Он тогда не выиграл, победили позднее те, кто не воевал, а ласкал и закупал лидеров России. А в 1941-42 гг. он проявил невиданную прозорливость, необыкновенную работоспособность, неукротимую энергию, умение бороться за интересы Англии, во имя которых он мог и поступиться провозглашенными ранее международными обязательствами. Никогда не забуду разговора с В.М.Молотовым в одном из подмосковных санаториев, где я находился на послеоперационной реабилитации. Знакомый советский нарком иностранных дел, тогда уже бывший в глубокой отставке, рассказывал, что после опаснейшего перелета из Москвы в Лондон в начале 42-го года он выполнял поручение Сталина и добился признания англичанами и американцами советских западных границ в пределах довоенных (то есть до 1941 года), с включением в них как Западных Белоруссии и Украины, так и Литвы, Латвии и Эстонии. Так что историческая обоснованность этих границ скреплена кровью, временем и именами величайших политиков ХХ века Черчилля и Сталина.
Черчилль принадлежал к деятелям тоталитарного типа, которые и определили лицо середины ХХ века. Сталин, Рузвельт, Гитлер, Муссолини. Или - Чан-Кай-Ши, Франко, Хирохито. Согласитесь, что трудно кого-либо их них причислить к классическим демократам. Но после войны их время закончилось. Они один за одним уходят из жизни. Черчилль еще объявил крестовый поход против коммунизма, но, понимая, что Сталин и СССР ему тогда не по зубам, придерживался политики равновесия. Кстати, он не без зависти и восхищения воздал должное союзнику-врагу, назвав Сталина величайшим политиком, принявшим Россию с сохой и сдавшим ее с атомной бомбой и космическими кораблями. Сам он не имел таких разительных успехов, но его вклад в извлечение из-под обломков рухнувшей Британской империи, собственно Англии, наполнение ее духом уверенности и национального достоинства - велик. И если в память сокрушившего его на выборах во время Потсдамского заседания лейбориста Эттли лежит мемориальная доска у выхода из Вестминстерского храма, то памятники-бюсты Черчиллю как выразителю английского духа стоят в Великобритании повсюду.
Отличительной чертой первых лиц английской политики всегда было служение главным целям Англии, государства и, если хотите, народа.
Нет - они употребляют все краски, чтобы опорочить политических оппонентов, но никто не называл и не мог назвать Англию - “эта страна”, публично не обозвал массы соотечественников “красно-коричневым сбродом”, не страшил разгоном и не расстреливал парламент. Они отнюдь не ангелы, а скорее, высокообразованные хищники, стоящие на страже английских цивилизованных джунглей.
Да, высшие английские политики высокообразованны и целеустремленны. Везде, где можно, они борются за “внедрение” своих союзников, апологетов, англофилов (у нас же слово русофил - одно из самых ругательных у властей и прессы). Известно (по крайней мере частично), как доводила до кондиции “лучшего англичанина” (хотя такого звания и не удостоила) разрушителя СССР Михаила Горбачева железная леди Маргарет Тэтчер. Большие надежды были у нее и на нижегородцев, куда она не раз приезжала и выдавала небольшой капиталец, симпатизируя Борису Немцову. Ну не удалось здесь, так у Англии есть интересы и в других губерниях России.
ДЛЯ НАШЕГО либерального и демократического общественного мнения полной неожиданностью было поражение железной леди. Воспрянули духом и коммунисты, КПРФ - “Призрак бродит по Европе …вон, гляди, в Англии… лейбористы сменили консерваторов”. Однако становится ясно, что к нашим левым это не имеет никакого отношения. Да и не только к нашим. И английские левые в недоумении от их социальных напористых лозунгов, нынешний премьер-министр, лейборист Томас Блейер, не оставил ничего. Помню набор послевоенных историй или анекдотов, рассказываемых о мрачно известном А. Я. Вышинском, сменившем на МИД-овском посту Молотова. Молотов был лаконичен и подчеркнуто сух в своих выступлениях. Вышинский же, поднаторевший в судебных речах, блистал в ООН красноречием, остроумием и эрудицией. (В мое время в Киевском университете, который он закончил до революции, висела даже памятная доска, где его имя было в списке лучших дореволюционных студентов.) Так вот, на одном из заседаний ООН, где Вышинский обличал империализм, капитализм и вообще высший слой Запада, его лидеров, встал министр иностранных дел Англии лейборист Бивен и, с обидой увещевая советского министра, сказал: “Господин Вышинский, я вот из рабочих, а не отзываюсь так непочтительно, некорректно о власти, аристократии, а вы даже дворянин!” Вышинский моментально отреагировал: “Господин Бивен, мы оба - изменники своего класса!”
Не знаю, объявят ли Т. Блейера изменником своего класса, но на политическом мировом небосклоне появилась звезда первой величины, и в формулы жизни, которые он предлагает, надо внимательно всмотреться.
Многие из моих собеседников в Англии жаловались на плохое качество строительных и ремонтных работ в домах. В ответ на мое удивление и вопрос, почему это возможно - они отвечали: “Лейбористы испортили рабочих своей безмерной защитой их прав и требований”. Судя по идеологии, которую провозглашает Блейер, он рабочих портить не собирается. И вообще, он не говорит о классах, о руководящей роли государства, о равенстве в распределении социальных прав. Его правительство отводит главную роль трудовой морали, утверждая, что только тот, кто желает работать, имеет право на получение материальных благ от государства. “Наше государство разрабатывает программы поощрения трудовой деятельности!” - заявляют лейбористы.
Во как! Мы, то бишь, наши цивилизованные демократические СМИ, устроили в свое время свистопляску по поводу всех видов морального поощрения труда, а “новые лейбористы” ищут здесь резерв.
Блейер - реформатор, хотя идущий на союз с крупным капиталом, но реформатор не из породы наших реформаторов, разгромивших экономику, наоборот, провозгласив принцип “чистого рынка труда”, он добился того, что промышленность Англии динамично развивается, а не попала в кризис, чего ожидали консерваторы. И инфляции нет, и международных потрясений нет. Шотландия и Уэльс с радостным одобрением приняли от него расширение своих парламентских прав. Он ищет компромисс. Смел и гибок! Смел и решителен Блейер. В Европе уже поговаривают о “блейеризме”. Имея в виду в первую очередь утверждение им в теории и на практике коммунитаризма, обратите, друзья, внимание на этот термин - возможно, ему предстоит долго жить.
Творцом и разработчиком теории коммунитаризма был шотландский философ Джон Макмарей. Суть коммунитаризма в том, что общественный интерес, в отличие от либеральных и правокапиталистических взглядов, объявляется не менее важным, чем индивидуальный, чем права отдельного человека. Макмарей считает, что не общество и индивидуум определяют социальное, нравственное и политическое развитие, а отношения между людьми.
Блейер же с “новыми лейбористами” извлек из философского учения общественную суть, сотворил практическую платформу действия: у общества и индивидуумов, провозглашают н. лейбористы, должны быть взаимные обязательства. Они делают опору на такие коммунальные институты, как церковь, школа, семья, группа соседей, на такие непартийные ценности, как дружеские связи, то есть связи в мини- и макроколлективах.
Блейер пытается объединить нацию, чтобы обновить ее экономику, дать толчок культурно-духовному росту, продолжить политику поддержки науки, возродить все эффективно действующие английские институты и добиться, чтобы Англия стала одной из самых процветающих стран в мире.
В 60-х годах один из пожилых советских академиков, лауреат многих Государственных премий сделал мне неожиданное тогда для его независимого положения признание: “Вообще-то я коммунизм не люблю”… Я спросил: “Почему же Вы..?” “Да, да, почему служу? Да потому что в 1929 году, когда моя ненависть достигла пика, я прочитал программу индустриализации страны, изложенную Сталиным, и понял: я должен в ней участвовать, ибо это укрепит мою страну, мой народ. А строй? Я ведь и в дореволюционной России не всем был доволен. А сейчас! Сейчас я удовлетворен, наши теплоустановки - лучшие в мире. Страна могущественна. И я в этом участвовал”.
В английском обществе предпринимается попытка объединить людей на основе “дружеских связей” и вдохновляющих программ развития и преобразования.
Чем могут привлечь ныне наши правители людей разума и труда?
Где их вдохновляющие программы?
Может, как побольше дать заработать олигархам? Или тем, что разогнать Газпром, приватизировать железные дороги? Или тем, что занять денег у Запада в долг? Или как побыстрее отделаться от Чечни, от Курильских островов, не услышав голоса 25 миллионов соотечественников, оказавшихся за пределами России? Какие тут дружеские связи. Ненависть и вражда, инертность, безразличие, отчуждение людей.
Яснее ясного - России нужен вдохновенный, умный, национально-сориентированный руководитель с выдающейся всеобщей программой. Он может быть таким, как Блейер, или как Пиночет? А может, как Фидель Кастро? И где-то в тумане маячит Сталин. Кому из них история откроет путь? А, может, опять Горбачеву-Лжедмитрию или Явлинскому-Милюкову? А сейчас хорошо бы Ивану Калите. А он ведь есть в державе. Он собирает национальную копилку. “Где же ты, Иван Калита?” - поет в своей песне Михаил Ножкин. Где? А может быть, пришло время Дмитрия Донского? Скажи свое слово, отче Сергий!