По моим наблюдениям, наша оппозиционная пресса опять — в который уже раз! — явила миру свою прозорливость и гибкость. Речь идет о ее откликах на открытое письмо Эдуарда Тополя “Возлюбите Россию, Борис Абрамович!”, с которым писатель недавно обратился к Б.А.Березовскому “и другим олигархам” со страниц еженедельника “Аргументы и факты” №38.

ВЛАДИМИР БОНДАРЕНКО тотчас отозвался в “Завтра” №40: “Это не русско-еврейский диалог. Это спор евреев между собой. Спор о том, как лучше защитить свои интересы... Но почему российская массовая газета, а не “Еврейская газета” Т.Голенпольского, публикует этот еврейско-еврейский спор?”

Во-первых, с самого начала было ясно, что спора не будет: Березовский ничего не ответил и не ответит. Это не “спор”, а инвектива. И думаю, во-вторых, что Тополь выступил не в районного размаха “Еврейской газете”, которую, подобно каким-нибудь еврейским “Литературным вестям” В.Оскоцкого, и среди евреев-то читают немногие, а в массовой русской газете именно с целью предстать со своей антиберезовской инвективой перед лицом многомиллионного русского читателя. А среди них до сих пор многие не слышали, например, а кто слышал и ныне еще не верят, что “все или почти все деньги” их Родины “оказались в еврейских руках”. И странно видеть недовольство тем, что теперь они узнали об этом не от Бондаренко, а из еврейских уст. Но дело не только в пользе просветительства...

В том же номере “Завтра” Виктор Тростников в статье “Мир не будет вашим!” заявляет: “Что касается Березовского, то я не знаю о нем ничего, кроме того, что он богат, но это еще не основание, чтобы ругать его”.

Поразительное дело! “Я не знаю...” Имя человека не сходит со страниц газет, его лик, что ни день, сияет на всех телеэкранах, а столичный публицист, часто выступающий в оппозиционной прессе, не ведает о нем хотя бы того, что он был членом Совета безопасности, играл важную роль в чеченской трагедии, сейчас занимает ответственный пост в структурах СНГ, близок к семье президента и т.д. Ничего не ведает и не стесняется признаваться в этом. Вот так и работаем... Не знаешь — спроси. Сегодня не знать Березовского — это все равно, что забыть, сколько тебе лет и как зовут родную тещу.

Еще более изумляет полная неосведомленность публициста о происхождении в наши дни богатств на Руси. О, это истинно русский человек наших дней! На его глазах родной народ ограбили, а он как с неба свалился: “Это еще не основание, чтобы ругать грабителей”... И гордо продолжает: “Вот если бы вы рассказали, чем Березовский вредит России, я мог бы как-то определить свое отношение к нему”.

Ах, да что там Березовский! Вы, господин Тростников, определили бы свое отношение хотя бы к Жириновскому. И о нем ничего не ведаете? Ну так для начала примите в расчет, что, как объявил в Думе Виктор Илюхин, а потом — “Новая газета” в № 39, “живя исключительно на одну (далеко не огромную) депутатскую зарплату, депутат Жириновский за последние пять лет умудрился приобрести в личную собственность 122 квартиры и 227 автомобилей”. Неужели и эти данные не помогают вам определить свое отношение к этому народному избраннику?

Как человеку религиозному вам тут могло бы помочь святое писание, где, как известно, объявлено: “Легче верблюду пройти сквозь игольное ушко, чем богатому попасть в Царствие небесное”. А понять, почему в небесной канцелярии провозглашена такая дискриминация, вам как русскому патриоту могли бы помочь русские пословицы и поговорки в таком роде, например: “Богатому черти деньги куют”. Или: “Богатому житье, а бедному нытье”. Или: “От трудов праведных не наживешь палат каменных” и т.п. Но странное дело! Как видим, ни ваша религиозность, ни ваш патриотизм не открыли вам глаза даже на столь важные вещи и на столь ясные фигуры. Что уж говорить в таком случае о понимании Тополя и его весьма неординарного поступка. Тем более, что вы еще и говорите ему: “Еврейскую междоусобицу в прессе перенесите, пожалуйста, за пределы нашей страны — нам она неинтересна”. Вслед за другими повторяя банальность о междоусобице, вы здесь еще, похоже, и лицемерите: если бы письмо Тополя было вам неинтересно, то молча прошли бы мимо, но ведь вместо этого вы весьма расторопно кинулись на него отвечать... А рядом в газете еще две статьи, и вместе — это целая полоса.

Патриотов больше всего возмутило в письме Тополя “расовое еврейское высокомерие”. В самом деле, он пишет, например: “Мы избранники Божьи, и мы действительно избранный им народ, чтобы вывести народы мира из язычества и варварства в мир десяти заповедей цивилизации”. Все так.. Но такое самомнение — это что, для вас новость? Неужто никто из вас не помнит хотя бы стишок “Союз И”, когда-то появившийся одновременно в журнале “Москва” и в “Дне поэзии”? Там вся суть в концовке:

Без союзов язык онемеет.

И я знаю: сойдет с колеи,

Человечество быть не сумеет

Без народа по имени И.

Кто автор? Семен Израилевич Липкин, уроженец Одессы, один из древнейших ныне представителей народа И, сейчас ему 87 годков. В справочнике “Кто есть кто в России” (М., “Олимп”, 1997) о нем сказано: “Запоздалая слава пришла к Липкину во времена Горбачева... Судьба его поражает прежде всего масштабами и всеохватностью личности поэта, его внутренней свободой и трудолюбием”. Все это могу подтвердить, ибо до недавних пор Семен Израилевич был долгое время моим соседом по даче. Правда, слава пришла к нему гораздо раньше, и есть у меня некоторое сомнение относительно всеохватности его трудолюбия, поскольку когда мы с женой, не разгибая спин, копошились на своей земельке, Семен Израилевич, если мне память не изменяет, в котелке и с тросточкой прогуливался мимо со своей прекрасной поэтессой Инной Львовной Лисянской, обычно тоже державшей что-то в руках, может быть, драгоценный веер.

Кстати сказать, сознательная, демонстративная публикация помянутого стихотворения сразу в двух изданиях никаких неприятностей автору не принесла. Из Союза писателей они с женой вышли сами, и было это позже, а через несколько лет они были восстановлены, в чем автор этих строк принимал посильное участие, но тогда меня, разумеется, сильно озадачило высокомерное объявление, что “человечество быть не сумеет” без Семена Израилевича в котелке и Инны Львовны с кастаньетами. Но потом я понял, что тут довольно распространенная национальная болезнь, и у таких, как Липкин, она неизлечима. И понимание этого пришло ко мне через того же Семена Израилевича. Дело было так.

ОДНАЖДЫ В ЗОЛОТУЮ ПОРУ казарменного социализма группа московских литераторов была приглашена в Кабардино-Балкарию. Мы провели там несколько творческих вечеров. Все было прекрасно. Липкина, известного переводчика, принимали, как национального героя. Ему подарили роскошную папаху и бурку — не хуже, чем недавно чеченцы подарили Лебедю. А при проводах на аэродроме, куда его доставили в отдельной машине, еще и преподнесли огромный букет. Меня же там мало кто знал, но я чем-то пришелся по душе секретарю райкома партии, обаятельной русской женщине, отвечавшей за всю нашу поездку. Может быть, понравился я тем, что никогда нигде не голосил, будто человечество быть не сумеет без народа по имени Р.

И вот после прощального застолья в каком-то санатории секретарь райкома привезла меня на аэродром, тоже на машине, и там презентовала еще более великолепный букет, нежели у Липкина. О, надо было видеть при всем этом лица его провожающих!..

То ли случайно, то ли потому, что оба оказались букетоносцами, мы с Семеном Израилевичем в самолете сидели рядом. И не успел самолет еще взлететь, как он спросил меня: “Вы знаете, что такое салям алейкум?” — “Конечно! — ответил я. — Нас же здесь всюду приветствовали этими словами”. — “Нет, вы не знаете, что такое салям алейкум!” — сокрушенно вздохнул мой прославленный сосед и с гордостью объяснил: “Салям алейкум — это шолом алейхем. Вот! Это мы им дали”. Такого рода просвещением он донимал меня всю дороженьку до Москвы. Вот тогда-то, на высоте десять тысяч метров, за облаками, я и понял, что болезнь неизлечима. И тогда же, слушая поднебесные рулады Липкина и вконец одурев от них, я сочинил ответ на его “Союз И”:

Без союзов язык онемеет.

Я и сам бы без них онемел.

Но поэзия выжить сумеет

Без поэта по имени Эл.

Да, болезнь порой неизлечима, особенно — среди литераторской публики. Вот еще пример этого — стихотворение поэта-анималиста “Розовые лошади”:

До сих пор не знаю,

отчего были розовы лошади эти.

От породы?

От крови,

горящей под тонкою кожей?

Или просто от солнца?

Весь табун был гнедым,

вороным и буланым.

Две кобылы и жеребенок

розовели, как зори

в разнооблачном небе.

Эти лошади держались отдельно.

Может быть,

ими брезговали вороные?

Может быть,

им самим не хотелось к буланым?

Может быть,

это просто закон мирозданья —

масть шла к масти?

Но среди двухсот тридцати

коннозаводских,

пересчитанных мною

на долгом досуге,

две кобылы и жеребенок

розовели, как зори,

развевались, как флаги,

и метались языками

большого пожара.

О чем странный стишок и кто сей поэт-анималист? Вы все поймете, если я скажу, что он — Борис Слуцкий, напечатано это в 1972 году в журнале “Юность”, где поэзией ведал Натан Злотников. Тогда евреев в стране было примерно два с половиной миллиона — “две кобылы и жеребенок”, а все остальное население — примерно 230 миллионов. Причем гнедые, т.е. рыжие или бурые, это можно считать, что русские и другие славяне. Вороные, т.е. черные, это, скажем, черноволосые тюрки. Буланые, т.е. желтоватые, это калмыки, буряты и другие представители желтой расы. Все тщательно обдумано. А как возвышенно и проникновенно сказано о кобылах и жеребенке! Они розовы, а не буланы, у них тонкая кожа, горящая кровь, они подобны зорям, флагам, языкам “большого костра”, под которым, конечно же, надо понимать мировое еврейство. А остальные 230 — обычные лошади...

Вот к каким каббалистическим ребусам прибегали поэт-коммунист и беспартийный интернационалист, чтобы воспеть вековечный “закон мирозданья” — обособленность, неслиянность тонкокожих евреев с прочим “коннозаводским” населением — и восславить их великую спасительную роль для всего человечества...

А ВЫ, ДРУЗЬЯ-ПАТРИОТЫ, негодуете на Тополя за то, что он мурлычет о божественном предназначении евреев учить язычников таблице умножения, азбуке и тому, как их женам пользоваться биде. Подумайте, какой вес могут иметь такие героические заявления в устах человека, который прямо признается: “Мы с вами, конечно, атеисты, Борис Абрамович, и ваши друзья-олигархи тоже. Мы выше этих пошлых детских сентенций”. Богоизбранные атеисты!.. Но более всего вы возмущены тем, что Тополь говорит о нас “эта страна”, “этот народ”. Да право же, рядом с такими хитроумцами, как Слуцкий и Липкин, он просто беззащитен в своем простодушии и открытости.

А ведь иные из вас дошли до того, что поставили на одну доску письмо Тополя и недавнее интервью Альфреда Коха. Так, Жанна Касьяненко пишет в “Советской России”: “Откровения Тополя стали для общества шоком... мы ахнули: так вот как, оказывается, они к нам относятся! Не меньшее (!) потрясение несет в себе и интервью Альфреда Коха, прозвучавшее 23 октября... И здесь (!) степень беззастенчивости и обнажения может соперничать с самой омерзительной порнографией”. Уму непостижимо!

Один говорит о нашей Родине с презрением и ненавистью: “Я не понимаю, что такого особенного в России... Она никому не нужна (смеется). В мировом хозяйстве нет для нее места... Россия только мешает... Россия никому не нужна, не нужна никому Россия, поймите (смеется)... Это обанкротившаяся страна”... Другой пишет с горячим сочувствием и болью, призывает помочь нам: “Сегодня народ, среди которого мы живем, в настоящей беде. В стране нищета, хаос, отчаяние, голод, безработица, мародерство чиновников и бандитов. Наши возлюбленные, русские женщины на панели. Так скиньтесь же, черт возьми, по миллиарду или по два, не жидитесь, а помогите этой нации”.

Один, злобно глумясь над муками вскормившей его страны, всю вину за нынешнее наше отчаянное положение взваливает на нас самих, на русских: “Многострадальный народ страдает по собственной вине... Этот народ по заслугам пожинает то, что плодил... Они так собой любуются... Они уже не в состоянии ничего сделать”. Другой, прямо назвав имена “кукловодов”, которые при развале СССР благодаря своей ловкости “смогли оказаться ближе всех к пирогу” и продолжают думать лишь о том, как еще “набить свой сейф миллиардом долларов”, иначе говоря, смело указав своим обогатившимся соплеменникам на их тяжкую вину перед вскормившей страной, предъявив им суровый счет, он в глаза предупреждает о весьма вероятных или уже неотвратимых последствиях: “Тот факт, что ни свой божий дар, ни свои деньги (только что он разъяснил, какие это “свои” деньги, — В.Б.) вы все еще не употребили на благо этой страны и этого народа, — это самоубийству подобно!”

Перед нами два совершенно разных отношения к России, два противоположных объяснения русской беды, перед нами два антипода, а многоголосый хор дружно твердит: “Это близнецы! Яблочко от яблони... Ворон ворону...”

Один дает совет, как обезоружить его страну и превратить в колонию: “Чтобы отобрать у России атомное оружие, достаточно парашютно-десантной дивизии. Однажды высадиться и забрать все эти ракеты к чертовой матери!” Другой взывает: “Возлюбите Россию!” И старается пронять потерявших представление о реальности соплеменников тенью страшного прошлого: “Знайте, когда в Германии все деньги оказались в руках еврейских банкиров, думавших лишь о преумножении своих богатств и власти, там появился Гитлер, и кончилось это холокостом”.

Здесь он дает свое невероятное для еврея объяснение самой причины холокоста, вину за который возлагает и на евреев тоже. Патриоты не заметили даже этого! Но ведь иные из них писали, как совсем недавно — за гораздо более невинную реплику не об исходной причине, а лишь о масштабе холокоста — француз Ле Пен был лишен неприкосновенности члена Европарламента. Тут один из самых рьяных патриотов брякнул даже такое: “Как видите(!), Тополь нимало не сомневается в том, что они, евреи, имеют право устроить холокост и русского народа, и всего СССР”. О, слепые поводыри слепых!..

А ОН, ВСЕ В ТОЙ ЖЕ НАДЕЖДЕ прошибить вековую стену, на помощь кровавым теням прошлого вызывает еще и кровавые призраки возможного будущего: “Это легко начинается: только дай нищему и злому гарантию ненаказуемости, он пойдет жечь, насиловать и грабить везде — и в Полтаве, и в Москве, и в Лос-Анджелесе”. И наконец: “Даже если вы успеете улететь из России на своих личных самолетах, вы все равно будете кончеными людьми. Вы станете просто беженцами на иноязычной чужбине...”

В этих страшных пророчествах и угрозах наши патриоты видят лишь одно — тревогу автора письма о своих евреях. Ж.Касьяненко уверена: “Тополь призывает Березовского возлюбить Россию, потому что иначе придется плохо их же соплеменникам. Только ради этого и следует ослабить вожжи. Только для того, чтобы русские не устроили погром! Десятки миллионов людей других национальностей Тополя не волнуют”. То же твердят и остальные. Конечно, если не видят даже мысли и чувства, явленные прямо, как разглядеть то, что не лежит на поверхности.

Они хотят, чтобы еврей агитировал своих соплеменников-банкиров точно так же, как лидеры патриотов агитируют их самих: “Россия!.. Родина!.. Народ!..” А проницательный Тополь прибег к доводам самым сильным и, вероятно, даже к единственно возможным в данной ситуации — к пророчествам и призракам той опасности, которая грозит в случае неизменного эгоизма именно евреям в целом, и этим “кукловодам” персонально. Ведь все иное уж наверняка отскочит, как от стенки горох. Он сделал то, что мог. Поучитесь у него, патриоты, а не учиняйте ему “элементарный отпор”. Уж столько мы нагляделись всего элементарного...

И к этому Коху подошли элементарно: “Бацилла хихикает”... Да какое мне дело до бациллы! Антисоветчики, русофобы, мерзавцы всегда были и будут. Гораздо важнее показать бульон, в котором такие бациллы размножаются, и тех, кто его приготовил, — прежде всего Ельцина и Черномырдина. Ведь этот грязный русофоб был не рядовым чиновником их администрации, а вице-премьером и главой Госкомимущества. Кто его туда сунул? Кто продвинул на такой важнейший пост? Кто теперь будет за него отвечать?..

История еврейского народа знает немало мужественных бунтарей против косных эгоистических догм гетто, и судьба их была печальна. Моисей Маймонид, философ и врач из Кордовы, бывшей тогда, в XII веке, центром талмудизма, в своем знаменитом “Кодексе принципов иудаизма” заявил, в частности: “Кое-кто думает, что неиудея разрешается обманывать: это ошибка, основанная на невежестве. При сделках запрещается обольщать и обманывать ЛЮБОГО человека. К неиудею нужно относиться точно так же, как и к иудею. Всякий обман, двуличие, хитрость и плутовство по отношению к неиудею — презренны в глазах Всемогущего. И все, поступающие несправедливо, отвратительны Господу Богу”. Разве не в этом же суть письма Эдуарда Тополя?.. Талмудисты донесли о трудах Маймонида инквизиции: “Вы очищаете ваши общины от еретиков, очистите и нашу тоже”. И в 1232 году его книги были сожжены, а на могиле бунтаря высекли: “Здесь лежит отлученный еврей”.

В 1616 году Уриель да Коста (по русской литературно-исторической традиции Д`Акоста) опубликовал в Гамбурге “Тезисы против Традиции”, где обличал “фарисеев”. Его тоже отлучили от иудейства. Но в 1624 году он издал новую крамольную книгу — “Исследование фарисейского учения путем сравнения его с Писаным Законом”.

Разве не подобное исследование содержит письмо Эдуарда Тополя?.. Талмудисты Амстердама, где жил Д`Акоста, обратились с жалобой в суд, обвинив автора в том, что его трактат подрывает не только иудейскую, но и христианскую веру. И по решению судей-христиан, ставших послушным орудием чужой воли, книга была сожжена. Соплеменники затравили строптивца, и в 1640 году в возрасте пятидесяти пяти лет он покончил с собой. В 1847 году, накануне революции, Карл Гуцков напишет о нем свою лучшую пьесу. А в 1895 году молодой Станиславский блистательно сыграет в этой пьесе роль трагического героя...

Еще печальнее оказалась судьба, может быть, самого известного в еврейской истории бунтаря — Спинозы. Амстердамский раввинат предал философа анафеме и огласил над его головой страшные слова: “Будь он проклят... Да выделит Господь его для гибели из числа всех племен Израилевых со всеми проклятьями свода небесного, вписанными в Тору. Пусть никто не говорит с ним, никто не напишет ему, никто не окажет ему милости, никто не пребудет с ним под одной кровлей, никто не подойдет к нему близко”. Не произнесено ли уже такое проклятие над головой Эдуарда Тополя?

В жестокой нищете и в полном одиночестве Спиноза умер в возрасте 44 лет.

Так не жидитесь, патриоты, на внимание и доброту к тому, кто хочет стране добра.

заказать билеты в цирк на цветном