Странное дело, но юбилейный фест прошёл практически незамеченным. Казалось бы, важное событие, казалось бы, и программы в кои-то веки составлены интересно, но озверевшие от футбола люди предпочитали отслеживать безумный полёт мяча. В пресс-центре в ответ на закономерный вопрос одного критика другому: "Что удалось посмотреть?" чаще всего звучал горький и безнадёжный ответ: "Чемпионат!" Тем же из зрителей, кто усилием воли избежал искушения спортивной лудоманией, организаторы и на сей раз изготовили множество проблем, хронологически наложив все мало-мальски интересные фильмы друг на друга. Проблема выбора изводила синефилов, вызывала в них дрожь. В конце концов, они отправлялись домой, а там на них уже жадно скалился ящик с гишпанскими бомбардирами внутри. Торжественное мероприятие шло своим чередом.

Несложный рекламный ход составителей программы состоял в том, чтобы открыть её… голливудским блокбастером (Подобный случай вышел один лишь только раз, однако, как бы мы не относились к Тарантино, "Убить Билла" всё же есть волеизъявление автора, а не ширпотреб). "Хэнкок" (2008) Питера Берга, пусть и повествует о пьющем маргинале-сверхчеловеке, ни в коем случае не является элитным продуктом: место ему в прокате, среди сонма боевиков, равно обречённых на просмотр и забвение. Цель здесь ясна: выманить из берлог Беверли-Хиллз суперзвёзд Уилла Смита и Шарлиз Терон и показать москвичам, как они переставляют ножки на красной дорожке. И музы из последних сил забренькали на арфах. Зато теперь у нас точно фестиваль класса "А". Детский сад какой-то, вроде цирка.

Не забыли и немощных интеллектуалов. Чтобы потешить их, золотую цепь председателя (речь идёт о жюри) временно надели на актрису Лив Ульман, музу Бергмана. Старые люди помнят, что когда-то она немало сделала для киноискусства, но это было очень давно. Слова г-жи Ульман про то, что она отдаст "Золотого Георгия" (приз с постоянно меняющимся дизайном — Венеции и Берлину есть чему поучиться) фильму, который тронет её душу и вызовет улыбку, прозвучали в контексте европейского менталитета и сразу вызвали обоснованную тревогу. Которая впоследствии оправдалась: гран-при достался "тронувшей душу" персидской картине "Проще простого". Нельзя не процитировать буклет: "Один день из жизни обычной иранской женщины, любящей жены и матери, хорошей хозяйки дома и идеальной соседки. Фильм демонстрирует внутренние терзания героини". Как сказал французский классик: "Не надо нам ко сну рассказов старожила о том, что в Пуату или в Ксентонже было!" Что же касается темы освобождённой женщины Востока, то она была гораздо сильнее заявлена в старом фильме корифея советского истерна Али Хамраева "Без страха" (1970), вошедшего в одну из значимых ретроспектив фестиваля — "Социалистический авангардизм".

Женщиной же не освобождённой, но, напротив, вполне нормальной, явилась гостья фестиваля, живая Милен Демонжо, памятная всем, кто в детстве по сто раз бегал на "Трёх мушкетёров" и "Фантомаса". Русская по происхождению, Милен провела познавательную и потрясающую пресс-конференцию, за 10 минут ухитрившись раскрыть секреты писательского ремесла и рассказать о том, как японцы поклоняются Алену Делону. Браво, Милен: филфак и "Клуб кинопутешествий" одновременно!

Уделом сознательных оставались тематические программы. Впервые в нашей стране была продемонстрирована неплохая подборка фильмов практически неизвестного у нас Джона Кассаветиса — режиссёра, который усилием воли возвёл независимость от крупных студий в абсолют. Классические фильмы, из тех, на которых нам скучается. На удивление внятно было представлено жестокое отечественное кино тоталитарной эпохи. Не сходили с экрана и фильмы с участием ещё одной фестивальной гостьи, именитой актрисы Изабель Юппер. Вполне сознавая, что их мнение крайне субъективно, авторы предлагают вам восемь фестивальных фильмов, с их точки зрения наиболее любопытных: здесь и новинки, о которых скоро станут говорить все, и те фильмы, которые — увы! — могут невольно затеряться в потоке времени, и "уникальные редкости и красоты", извлечённые из пыльных архивов. Это гораздо интереснее, чем быть энтомологами традиционно слабой конкурсной программы или, что ещё скучнее, рассказывать о лауреатах лишённого логики смотра.

Украинское кинополотно "Райские птицы" (2008), режиссёр — Роман Балаян. Помните одноимённую песню военных лётчиков? "Nothing is real, all disguise — said the birds of paradise". Всё, дескать, неправда, кругом сплошная дезориентация и обман. Мудрые птичьи слова вполне можно отнести и к новому фильму Балаяна. В эпоху Брежнева он считался певцом рефлексирующей интеллигенции, которую и вверг в окончательную апатию своей унылой работой "Полёты во сне и наяву" (1982); в те годы картину невесть с чего считали прогрессивной. Тема полёта как бегства от режима не даёт ему покоя и по сей день. Уже давно и режима-то никакого нет, но летающий Янковский присутствует и в новейшей ленте странного автора. И если в тех давних "Полётах" Янковский летал метафизически, в крайнем случае, посредством тарзанки, то сегодня немолодой артист парит над тоталитарным обществом в прямом смысле слова; что называется, "наяву". И глядя на этот левитационный ужас, невольно хочется прошептать название другого знаменитого фильма Балаяна: "Храни меня, мой талисман!"

В те далёкие времена, когда Янковский ещё только учился летать, Золотой приз" 5-го ММКФ был отдан отличному аргентинско-перуанскому фильму Роблеса Годоя "В сельве нет звёзд" (1967). Ныне он снова на экране, в программе "Счастливая дюжина", посвящённой лауреатам прошлых лет. Не стоит забывать, что в свои лучшие времена Московский Фестиваль открывал миру таких кинематографистов, как Кшиштоф Кесьлёвский и Аки Каурисмяки. Кино же Латинской Америки у устроителей тогда и подавно пользовалось особым почётом. И пусть перуанец Армандо Роблес Годой не стал тем властителем дум, которого знает каждый. У себя на родине он известен как ведущий продюсер и режиссёр. Его "Сельва" возводит тему жажды наживы, "золотой лихорадки", на уровень простой до прямолинейности притчи: стремишься к богатству — оно тебя и изведёт. И критерием истины, высшим судом здесь выступает природа, показанная с убедительностью, попросту невозможной для фильмов Европы. Экваториальный лес не знает не только звёзд, но и жалости к белому человеку. Он обнажает все пороки цивилизации — те, от которых в муравейнике мегаполиса легко отмахнуться. Можно вынести тяжесть рюкзака с краденным золотом, но как пережить муки совести, которые пробуждает всепоглощающая сельва Роблеса Годоя?

Ещё один несправедливо забытый фильм тех же лет, но на сей раз созданный мановением воли нашего соотечественника — "Красные поляны" Эмиля Лотяну (1966). В этой поэтической ленте о молдавских чабанах уже содержатся все приметы большого стиля, сделавшего Лотяну классиком, создавшим новый киноязык. Если Параджанову для достижения пущего эффекта приходилось красить скалы в цвет индиго, то Лотяну обходился без этого, ибо ему это было ненужно: "Я возьму своё там, где я увижу своё". При этом визуальная красота фильмов Лотяну, естественная, как дыхание, значительно превосходит вычурные эксперименты Параджанова. Медвяные зори, капли дождя и пламя огня на мужественных лицах, сполохи иван-чая, красное платье юной Светланы Тома — впоследствии эта же эстетика, усиленная понятными всем мелодраматическими страстями, принесёт лотяновскому фильму "Табор уходит в небо" (1976) всенародную славу и рекордные сборы. Пока же советский зритель не был готов к восприятию красоты, как таковой, и фильм канул в Лету. Артефакт потерянной эпохи.

"Укрытие" (2007), режиссёр Пупи Авати. Выпускник факультета политических наук университета в Болонье всегда тонко лавировал между самовыражением и кассой. Непритязательному зрителю Авати больше всего известен как сценарист пазолиниевского "Сало или 120 дней Содома" (1975). Более сведущие знают его как мастера giallo — жестоких рафинированных детективов — жанра, родившегося в Италии на рубеже семидесятых, а затем, казалось бы, бесследно сгинувшего в пучине новых тенденций. Своим "Укрытием" Пупи Авати возрождает традицию, которую отстаивал, уже на излёте всей темы создавая свой знаменитый "Дом со смеющимися окнами" (1975). "Укрытие" — и в этом его великий плюс — кажется фильмом, снятым в те славные времена. Та же мистическая атмосфера, в конце получающая вполне реальное объяснение, тайны поместья "Змеиный Чертог", хохоток инфернальных старух, самая страшная из которых — пожилая Синди Ром, словно сошедшая с иллюстраций к самым мрачным страницам Диккенса. Чертовски приятно, когда человек, даже пройдя через дни и века, остаётся верен самому себе.

Сюрпризом и украшением нынешнего ММКФ стала ретроспектива фильмов Такеши Китано. Далеко не полная, но от этого не менее долгожданная. Фактически все представленные картины: и "Жестокого полицейского", и "Сонатину", и "Фейерверк", — любители кино знают наизусть по затёртым кассетам и захватанным пальцами дискам: тем отраднее было увидеть их на большом экране. Более того, в программу был включён его новейший фильм "Банзай, режиссёр!" (2007), ещё раз доказавший, что у творческого совершенства не бывает границ. Приезжал к нам и сам Китано. Пресса к его появлению оказалась, скажем так, не готова. Особенно убойным идиотизмом отличились корреспонденты "Московского комсомольца" задававшие режиссёру вопросы: "Всегда ли вы такой невозмутимый?" и "Как вы относитесь к насилию?" Что же касается того, что делает Китано сейчас, то это тема для отдельного и обстоятельного рассказа. Не для фестивального обозрения. В центре фильма режиссёр (как обычно, его играет сам мастер), находящийся в творческом кризисе, бегущий по лезвию неуспеха, охотящийся на пиранью вдохновения. Но назвать "Банзай, режиссёр!" фильмом о трагедии большого художника — это всё равно, что отметить "Фейерверк" как фильм о полицейском. Центральной темой мало кем понятого Китано по-прежнему остаётся одиночество. Космическое странствие небесного тела, летящего в пространстве по траектории, не знающей ни пересечений, ни остановок. Возглас "Банзай!" он может обратить лишь к себе самому.

Приз ММКФ за режиссуру неожиданно получает отличная болгарская лента с непривычным для русского уха названием "Дзифт" (2008, режиссёр — Явор Гырдев). Именно этот приз, а не "Золотой Георгий", которого всегда вручают кому попало, для ММКФ, по странной закономерности, является главным (вспомним прошлых лауреатов: "Дорогую Венди" Томаса Винтерберга, "Спасти зелёную планету" Чан Чжун Хвана). Что же касается самого фильма болгарского дебютанта, то, как и в случае Пупи Авати, мы имеем дело с сознательным возрождением классического приёма. В данном случае — перед нами чистейшей воды нуар, тот фильм, где, цитируя Василия Шумова, "в основе сюжета — мрачная криминальная драма". Причём не попытка воссоздать жанр на новом витке, наподобие "Чёрной орхидеи" Де Пальмы, но любовная реконструкция кино прежних лет, с прямыми цитатами из "Гильды" (1946) Чарльза Видора и "Грязной сделки" (1947) Энтони Манна, с непременным закадровым монологом затравленного героя. Действие разворачивается на фоне социалистической Софии шестидесятых годов, что позволило многим усмотреть в "Дзифте" антисоветский настрой. Это не так, там не содержится ничего, кроме признательности кинематографу как таковому. Сама же история могла произойти когда угодно и где угодно, а прежде всего в Москве. Когда-то любой из фильмов-призёров ММКФ тут же бывал закуплен и выпускался в прокат. Ныне (как это произошло с упомянутой "Зелёной планетой") фильм, даже увенчанный наградой, рискует остаться незамеченным. Будет обидно, если потеряется и "Дзифт".

Сильнейший фильм киносмотра — турецкий "Полицейский" (режиссёр — Онур Юнлу), произвёл такое впечатление, что писать о нём невыносимо сложно: сплошная незаживающая рана. Можно взахлёб рассказывать о том, что это история безжалостного к преступникам, но смертельно больного полицейского, который в отпущенный ему краткий двухмесячный миг должен закончить свою работу и добиться своей любви. Можно отмечать филигранную игру актёра Халука Белгинера: его страж закона Муса Рами не чета нашим ментам. Можно искать переклички с теми вершинами, которые уже были достигнуты в азиатском криминальном кино: "Олд Бой" Парк Чан-Вука, "Хаки" Раджкумара Сантоши, тот же "Фейерверк" Китано. Упоминать великолепную музыку, дерзкий монтаж, не забыть и тот факт, что, как и "Дзифт", турецкий шедевр создан очень молодым по меркам кинематографа человеком. Но всё это ничего не скажет о самом фильме.

И, наконец, фильм закрытия — мировая премьера документальной картины "Марадона глазами Кустурицы" (2008); режиссёра, пожалуй, в этом случае можно и не указывать. Если кто не поймёт, мы не виноваты. Наш балканский любимец сильно подпортил себе репутацию предыдущим фильмом "Завет", слишком игривым и фривольным для зрителя с изысканным вкусом. Уже в "Завете" можно было разглядеть тычки в сторону Америки, апофеоза же его недовольство миром Запада достигает в новой ленте. Казалось бы, документальная лента о спортсмене не подразумевает философского разговора. Но для Кустурицы его Марадона — не просто бог футбола, но национальный герой, сравнимый с Тито и Уго Чавесом, Фиделем и команданте Че. И не случайно лейтмотивом фильма служат мультипликационные вставки: под музыку "Sex Pistols" герой мутузит демоническую Маргарет Тэтчер, Рейгана, Буша, Тони Блэра с рожками и хвостом. Вспомним, что в 1986 году Аргентина на футбольном поле отомстила Англии за проигранную войну на Мальвинах. С тех пор Марадона стал для Латинской Америки олицетворением справедливости. Но Кустурица видит в Марадоне не только борца, но и человека, с присущими ему слабостями, со странным для всех остальных комплексом нереализованного футболиста. Как режиссёр не просто талантливый, но и умный, он, нигде не переходя грань, соблюдает баланс, учитывает и миф, и человеческий фактор. Что же касается критиков, то они после показа расходились в крайнем недовольстве: "Ну вот, а о футболе не слова!"

Футболом начали, футболом и закончили. Кинофестиваль состоялся.