Выборы Патриарха в России - событие, которое выходит далеко за рамки внутрицерковных дел. Патриарх - не только первый предстоятель за всю свою многомиллионную паству перед Богом, но и видная политическая и общественная фигура. Это - шестое лицо страны, согласно неофициальному государственному протоколу. Такое положение утвердилось при Святейшем Патриархе Алексие II, который идеально соответствовал отведенной ему роли в политической и общественной жизни Российской Федерации. "Он был настоящим Патриархом" - эти слова В.В. Путина отражают действительное положение дел.

В этой связи становится понятно, сколь ответственное и важное решение утвердит Поместный Собор Русской Православной Церкви, который пройдёт 27-29 января. Имя нового русского патриарха, которое станет известно после собора, скорее всего, ознаменует новую эпоху в истории России. Так бывало всегда: имена московских митрополитов - Петра, Алексия, Макария, потом патриархов - Иова, Гермогена, Никона, а в новейшей истории - Тихона, Сергия, Алексия, Пимена и снова Алексия - становились ключевыми для своего времени.

Нынешние выборы патриарха обещают быть крайне интересными, несмотря на наличие явного фаворита - нынешнего местоблюстителя патриаршего престола митрополита Смоленского и Калининградского Кирилла. Интрига заключается в том, что фигура митрополита Кирилла сколь очевидна, столь и спорна. Нынешний местоблюститель уже очень давно идёт к намеченной им цели - патриаршеству. Собственно, всё что он делает в последние 10 лет, так или иначе связано с этим. Он именно ищет патриаршества, явно для всех стремится к нему - а это расходится с русской (да и византийской) церковной традицией, по которой бремя патриаршества возлагается чаще всего как раз на плечи того, кто меньше всего к нему стремится. Исключением был присно памятный Никон - тоже "очевидный" кандидат, и закончилось его патриаршество плохо.

История возобновленного в 1917 году патриаршества только подтверждает это. "Заметный" и "яркий" неизменно проигрывает "незаметному" и "тихому". На соборе 1917-18 гг. яркий и явный кандидат, собравший большинство голосов, - митр. Антоний (Храповицкий) уступил по жребию патриарху Тихону, впоследствии признанному святым. В 1971 г. другой церковный активист митрополит Никодим (Ротов) проиграл мало заметному Пимену, а на ещё памятном Соборе 1990 г. главный кандидат, ставший к тому же местоблюстителем, Филарет (Денисенко) уступил будущему патриарху Алексию и, обидевшись, создал раскольничий Киевский Патриархат.

Иными словами, Православная Церковь - это такой институт, где победа достается отнюдь не всегда явному "лидеру". Что, в общем, вытекает из самих основ христианства, где утверждается, что "последние станут первыми", и где сам Глава Церкви накануне принятия Креста "умаляется", умывает ноги собственным ученикам.

Власть патриарха (как, впрочем, и власть любого епископа) является Богоустановленной. Это значит, что архиерей должен поставляться не "многомятежным человеческим хотением", выражающимся в голосовании, а волей Божьей. Для людей мирских это понятие сегодня, возможно, несколько туманно. Но для верующих и церковных, напротив, это вполне конкретная вещь. Необходимо максимально устранить "человеческий фактор" из процедуры избрания, и тогда, собственно, воля Божия не замедлит проявиться. Чтобы она проявилась, необходимо дать ей место.

Однако, мы живём в эпоху господства технологий и, вполне возможно, что в работу собора вмешаются именно они. Технология - это тоже своего рода устранение человеческого фактора, но вместе с тем это и попытка вынести за скобки Божественное начало.

Идеальным сценарием в нынешней неоднозначной ситуации был бы жребий. Кандидаты от клира, от мира, от власти и, пожалуйста, в этом случае хоть от бизнеса - были бы уравнены святостью жребия, применявшегося в церковной практике с апостольских времен.

Возможно, кто-то спросит: но разве само по себе человеческое голосование исключает возможность проявиться Божественному началу? Разве Бог не может действовать через голоса людей?

Разумеется, может. Если эти люди не ограничены в своем выборе. А технология как раз предельно сужает этот выбор, когда вместо того, чтобы найти и выделить нескольких достойных кандидатов, а затем избрать одного из них, к общему удовлетворению, заранее программирует результат, делает выбор вынужденным.

Если говорить о русской традиции выборов патриарха, то в ней решающая роль принадлежала православному Царю как главному проводнику Божественной воли на земле. Именно он, как правило, выбирал из нескольких кандидатов, которых ему представляли митрополиты. Так же обстояло дело и в Византии. В тех случаях, когда у Царя были сомнения (как, например, у Михаила Федоровича при избрании патриарха Иосифа) дело решал жребий. В отсутствии свергнутого Государя Поместный Собор 1917-18 гг. также прибег ко жребию. Самым важным в процессе избрания патриарха было именно то, что выбор не оставлял сомнения: свершилась именно воля Божия.

Что касается процедуры голосования и принятия решения большинством, то она не имеет ничего общего с церковной практикой и принципом соборности. Происхождение и дальнейшая популяризация этой процедуры - следствие Французской революции. Теоретические принципы, на которых основана эта процедура, - атеистические или, в лучшем случае, деистические. Согласно первым, всё решает пресловутая "volonte ge-nerale", и "глас народа - глас Божий". Согласно вторым, Бог сотворивший мир, в земные дела не вмешивается, и на голосование никак не влияет.

При этом, помимо большинства, есть также и меньшинство. Но кто сказал, что правда церковная всегда на стороне большинства? Напротив, история показывает, что правда бывает не просто в меньшинстве, но и в единственном числе: так, например, святитель Марк Эфесский, единственный из участников Ферраро-Флорентийского собора 1438-1445 гг., отказался подписать унию православных с католиками. Чрезвычайно символично, что имя нового русского патриарха мы узнаем как раз в день памяти святителя Марка.

Таким образом, победа большинством голосов никак не гарантирует наличия в решении собора Божьей воли. Строго говоря, абсолютно справедливым и не вызывающим сомнений в исполнении Божественной воли сегодня были бы только два признака: жребий и единогласие. Единогласие, единодушие в делах собора - момент принципиальный. В этом как раз наглядно показывается исполненность участников Единым (Святым) Духом. Неединогласие, неединодушие приведёт впоследствии только к расстройству церковного организма. Обязательно явятся расколы, непоминовение новоизбранного патриарха, непослушание, несогласия. Чтобы этого не случилось, согласия необходимо достичь на соборе. А согласие абсолютно исключает как применение манипулятивных технологий, так и принцип "большинства".

В Византийской Империи, с которой, так или иначе, Россия в части церковного устройства берёт пример, выборы патриарха были зачастую многоступенчатым и сложным делом, в котором принимали участие все заинтересованные стороны. Соборность - это, прежде всего, взаимодействие. Святой Дух как проявление Божьей воли действует всегда между, всегда посреди. "Где двое или трое собраны во имя Мое, там Я посреди них" (Мф. 18, 20). Очень редко, в какие-то исключительные эпохи Дух воплощается в воле одного лица или одной группы лиц. Процесс выборов патриарха в Византии мог продолжаться иногда очень долго, затягиваясь на месяцы и даже годы, если стороны не находили того кандидата, который бы устраивал всех: и Императора, и собор архиереев, и монашествующих, и мирян.

Зачем же и куда спешить нам? Даже если наша очень условно православная власть определилась в своем выборе - наш ли это выбор? Выбор ли это Церкви? И выбор ли это вообще?

ОТ РЕДАКЦИИ.

Православно-аналитическому порталу Правая.ru (http://www.pravaya.ru/main) на днях исполнилось 5 лет, что немало для электронного СМИ.

Поздравляем редактора издания Илью Бражникова и всех авторов и читателей этого ведущего сетевого ресурса правой интеллектуальной среды!